Текст книги "Влечение"
Автор книги: Рози Томас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
Было десять часов вечера. Роб лег на спину и повернулся лицом к стене. Она была выкрашена в зеленый цвет и кое-где отсырела. Ни тебе островов, ни континентов. Роб закрыл глаза. Как ни странно, страха не было. Его поместили в камеру предварительного заключения неподалеку от Хитроу. Майкл Блейк объяснил по телефону, что будет повторно просить, чтобы Роба отпустили на поруки, но ему наверняка откажут.
Мужчина на верхней полке захрапел – сначала тихо, потом все громче. Тюрьма оказалась в точности такой, какой Роб ее представлял, ничуть не хуже. Хотя, возможно, худшее – впереди. Но пока что все было вполне терпимо. После отъезда Джесс он прожил в Италии неделю, но с самого начала понял, что без нее это не имеет смысла. У него также не было желания мотаться по свету вдали от родных мест – то есть изведать еще большее одиночество.
Прошедшие месяцы научили его избегать одиночества. Он вернулся в Англию, потому что, каков бы ни был судебный приговор, это лучше, чем самому обречь себя на изоляцию.
Роб думал о Джесс, о Бетт с Дэнни, о Зое и Кэт. И наконец уснул.
Глава 15
В преддверии суда к Робу стали допускать посетителей. Джесс пришла при первой возможности. Они сидели друг напротив друга за деревянным столом, взявшись за руки.
– Зачем ты вернулся? Я думала, ты уедешь куда-нибудь подальше, чтобы начать новую жизнь.
К ее удивлению, Роб рассмеялся. Похоже, все его страхи улетучились.
– Я думал об этом. Подсчитал деньги и начал прикидывать, куда бы податься, но у меня было такое ощущение, словно речь идет о ком-то другом. Как в кино. В конце концов я понял: человеку не дано начать с чистого листа. Можно лишь продолжать вести ту жизнь, которая сложилась – так или иначе. Стартовать оттуда, где стоишь. В общем, я сам захотел вернуться.
Джесс понимала: его привела сюда не любовь к ней. В их отношениях произошла перемена – еще до ее отъезда из Италии. Все течет, все меняется.Могли ли они предположить, что Джесс придется выбирать между ним и Бетт? Но она сделала единственно возможный для себя выбор, и их связь приняла другой характер. Она словно держала в своих ладонях руки Дэнни – не больше, но и не меньше.
– Ты правильно поступил. Прости, что уговорила тебя нарушить условия поручительства и это привело тебя сюда.
Он опять засмеялся.
– Ты меня не уговаривала. Я сам драпанул вместе с тобой – бежал задрав хвост. Кто, как не я, врезал твоему бывшему мужу? И, знаешь, я был счастлив с тобой в Италии. Ничего подобного у меня еще не было. Эти воспоминания остались со мной, в моей памяти, их никто не отнимет. Я бы не отказался пережить все это сначала, даже зная, что окажусь здесь.
С минуту Джесс не могла говорить из-за душившего ее волнения. Эйфория – так она определила это для себя. Необычайная легкость во всем теле – оказывается, с Робом было то же самое. Да, мысленно повторила она, это было, и этого никто не отнимет.Мы помогли друг другу не только выжить.
В комнате свиданий не было окон; пахло сигаретами и потом. В этой угнетающей обстановке Джесс оставалось только признать, что, как бы им ни было хорошо вместе, их по-прежнему разделяют более чем два десятка лет, и ответственность перед другими людьми, и огромная, укоренившаяся в душе Джесс любовь к ее детям.
Их руки нехотя разомкнулись.
– Может, тебе еще что-нибудь нужно? – спросила Джесс. Она принесла с собой еду, книги и кассетник с его любимыми пленками.
Роб покачал головой.
– Ничего. Ровным счетом ничего.
* * *
Джесс была не единственной его посетительницей. В конце второй недели Робу сказали, что его хочет видеть кое-кто еще. Он подождал в комнате свиданий, уверенный в том, что это Майкл Блейк. Однако дверь отворилась, и вошла Кэт. Быстро обежав взглядом комнату, она остановила его на Робе. Стараясь скрыть за бравадой свое смущение, плюхнулась на стул и скрестила ноги. Это был один из тех дней, когда она казалась почти дурнушкой. Сальные волосы обвисли, лицо приобрело сходство с бледной луной.
– Не ожидал?
– Я очень рад, – мягко ответил Роб, и это было правдой. Охранник пожал плечами и удалился, закрыв за собой дверь, но оставив открытым маленькое окошко.
– Ты, значит, вернулся.
Он кивнул.
– А она?
– Если ты имеешь в виду Джесс, она приехала еще раньше – ухаживать за дочерью, у которой рак.
Кэт отвела глаза в сторону.
– Ты приехал, чтобы быть с ней? Я хочу сказать, когда выйдешь отсюда? Она тебя ждет?
– Нет, – лаконично ответил Роб. Сварливые нотки в голосе Кэт явно скрывали что-то другое – какое-то желание или страх, которые он не мог определить. – А вообще это тебя не касается.
Кэт откинулась на спинку стула и еще агрессивнее скрестила ноги. Синтетическая мини-юбка поползла выше; Роб невольно наклонился набок, чтобы крышка стола не закрывала вид.
– Так ты хочешь знать, почему я решила навестить тебя в тюрьме? Учти – я не принесла напильник в пироге.
Она еще раз обвела взглядом комнату. Роб припомнил вечера и ночи, проведенные ими вместе перед его бегством в Италию. Их встречи стали мостиком между ним и прошлой жизнью.
– Так почему же?
– Я беременна, – деловито сообщила Кэт. – От тебя.
Роб облизнул губы и подался вперед.
– Ты уверена?
– Что залетела или что от тебя?
– И то и другое.
В его душе поднялась буря самых разных чувств. Ребенок! Своя ноша. Человеческое существо. Новая жизнь.
– Уверена. Уже почти три месяца.
– Что ты решила?
Кэт сердито шмыгнула носом; уголки губ опустились.
– Если ты хочешь предложить мне избавиться от ребенка, так я против. Я этого не признаю. Это мой ребенок. Я прекрасно о нем позабочусь.
– Ты только что сказала, что он и мой тоже.
Их взгляды скрестились. Роб догадался, что она ведет себя вызывающе, чтобы скрыть свою уязвимость. Ему захотелось обнять ее. Он вспомнил плаксу-кляксу – племянника Джесс, и в его душе шевельнулся какой-то нерв, некая ниточка. Теперь она завязалась узелком. Ему стало трудно дышать. Малыш назвал его дядей. Комочек из соплей и пи-пи…
Кэт ждала его реакции.
– Я же сказала – твой. В этом смысле.
– Могу я… ты не против, чтобы я тебе помогал? Ты за этим пришла? – И, не дождавшись ответа, добавил: – Мне бы этого очень хотелось.
Она снова шмыгнула носом.
– Говорят, тебе светит пять лет.
– Может быть, и гораздо меньше. Это лишь предположение. Подумай о моих словах.
Кэт утвердительно наклонила голову и, встав, перебросила через плечо бесформенную сумку.
– Ладно. Еще увидимся.
И, ни разу не обернувшись, вышла из комнаты. Роба отвели в камеру.
* * *
– Мистер Эллис, вы признаете себя виновным?
– Нет.
Со скамьи подсудимых ему была видна Джесс в первом ряду галерки. Она сидела одна, со спокойным лицом, глядя прямо на него. А через пару рядов позади нее сидела Кэт, также без подруг. Робу хотелось сделать ободряющий жест, но он позволил себе только улыбку.
Шаркая, появились судьи и заняли свои места. С утра в зале заседаний было прохладно, но потом становилось душно.
Роб посмотрел на присяжных. Люди как люди – в очках и мешковатых костюмах. На некоторых лицах явственно читалось облегчение: процесс обещал быть коротким. Не то что разгребать нагромождения лжи в деле о мошенничестве.
Вызвали первого свидетеля – одного из полицейских, преследовавших фургон Роба на кольцевой. После того как сержант принес присягу, начался перекрестный допрос.
Роб слушал, но только вполслуха. Перед ним проплывали картины другого, давнего суда над его отцом. Его собственное пребывание в тюрьме не сделало отца ближе. Фатальное сходство, перед которым он всю сознательную жизнь испытывал панический страх, не материализовалось. Очутившись в сходной ситуации, Роб чувствовал себя дальше от отца, чем когда-либо в прошлом. Поэтому тюрьма и суд оказались гораздо менее тяжким испытанием, чем он ожидал. Хуже уже не будет.
Опять же, некоторые стороны тюремного существования – невозможность уединиться, отсутствие элементарных удобств – напомнили ему о жизни в детском доме и в семье Пурсов, где он достаточно закалился. Ему предстояло о многом подумать – времени для этого будет более чем достаточно.
Он с благодарностью подумал о Джесс, а потом о посещениях Кэт. Она навестила его еще три-четыре раза. Каждый раз они сидели по разные стороны стола, но сильно подавшись вперед, так что соприкасались лбами. Первоначальная решимость Кэт одной заботиться о ребенке сменилась согласием делать это вместе – конечно, когда Роб окажется на свободе. Впрочем, она ничего не гарантирует. Роб принял ее условия.
Наконец-то он стал собой. Он позволил себе воспоминания, которые гнал от себя всю жизнь, и испытал только абстрактную жалость, а не стыд и отвращение к себе. Дух насилия испарился. Он почувствовал, что близок к прощению. Возможно, отец не был извергом от природы, а становился таким во хмелю или в припадке безысходности.
* * *
Стоя на свидетельском месте, сержант подробно расписывал дорожное происшествие.
– Машина, которой правил обвиняемый, приближалась к мосту Понд-Роуд. Навстречу шла другая машина.
Перед мысленным взором Роба замелькали кадры фильма ужасов, однако в середине пленки не хватало центральных кадров. Он помнил, как фургон затрясло, когда он выжал газ; вспомнил синий огонек в зеркале заднего обзора, истерику Дэнни, без конца вопившего: «Гони!», и слепящие встречные огни. А потом – смятый капот, и Дэнни лежит на обочине и как будто спит…
– Что произошло, когда машина обвиняемого подъехала к мосту?
Полицейский ответил:
– Он резко вильнул налево и включил тормозные огни. Потом я услышал скрежет тормозов перед тем, как автомобиль врезался в левую опорную сваю моста.
* * *
Джесс нервно сплела пальцы лежавших на коленях рук. Она знала: им предстоит услышать куда более неприятные показания, и приготовилась к ним. Для нее не было вопроса, идти ли на суд. Она перевела взгляд со свидетеля на Роба. Он был бледен, похудел; короткая стрижка делала его еще более трогательным, но он полностью владел собой.
* * *
После обеда показания давал второй полицейский, затем технический эксперт. Тот скрупулезно обрисовал техническое состояние фургона, привел расчеты тормозного пути, фотографии отпечатков шин и данные о скорости. Машина двигалась со скоростью пятьдесят пять миль в час и вдруг резко уклонилась от прямого пути и налетела на опору моста. Судя по отпечаткам шин, задняя покрышка лопнула еще до начала торможения.
Прокурор осведомился, не лопнула ли покрышка в результатеторможения.
– Последовательность этих двух явлений неоспорима, как отпечатки пальцев, – был ответ. Однако полицейский признал, что трезвый водитель сохранил бы контроль над неисправным автомобилем и благополучно остановил его.
Джесс бесстрастно внимала свидетельским показаниям, глядя прямо перед собой.
Скорость в момент столкновения была около сорока миль в час. Робу сказочно повезло – он отделался пустяковыми повреждениями. Дэнни же счастье изменило. Его никто и ничто не вернет. Ни океаны слез. Ни тяжесть возмездия.
Она заморгала, чтобы удержать слезы.
Защитник представил своего свидетеля – дорожного инженера. Тот констатировал, что, принимая во внимание характер столкновения, скорость, а также погодные и дорожные условия, даже абсолютно трезвый водитель-виртуоз вряд ли сумел бы избежать аварии.
Последним из полицейских давал показания инспектор, отвечавший за ход следствия. В зале стало очень душно; от спертого воздуха можно было упасть в обморок.
«Прощай, Шматок», – сказала Джесс, когда они ехали из Лукки. И действительно, воспоминания детства и обидная кличка перестали тревожить Роба. Он посмотрел на галерку, где сидела Кэт. Ему страстно захотелось быть с ней.
Теперь инспектор рассказывал, как они провели тот день, последний день в жизни Дэнни. Спортзал, пивная, ресторан, клуб. В половине второго ночи поступила жалоба – звонила молодая женщина, живущая рядом. В квартире Кэт Уотсон драка. Когда прибыла полиция, обвиняемый и Дэниел Эрроусмит уже скрылись.
Судья снял очки и помассировал переносицу. И объявил, что заседание продолжится завтра, в десять часов утра. Все почтительно встали.
Роба увели. Джесс начала пробираться к проходу. У нее затекли ноги и чуточку задергался глаз. Она вышла на солнечный свет и замешкалась на тротуаре, не зная, куда идти. Неподалеку застыла Кэт. Их взгляды встретились; Кэт решительно шагнула навстречу.
– Я – Кэт Уотсон. Мы незнакомы, да и с чего бы нам быть знакомыми, правда? Не знаю, зачем я все это говорю. Мне очень жаль – я имею в виду Дэнни и все такое прочее.
– Спасибо, – просто ответила Джесс.
– Вы сидели такая печальная…
Джесс не задумывалась, как она выглядит.
– Что на самом деле случилось в тот вечер? – неожиданно для самой себя выпалила она.
– Разве Роб вам не рассказывал?
– Что-то рассказывал.
– Вы что, сомневаетесь, верить ему или нет? Хорошо, я скажу, если хотите. Вы уверены, что вам это нужно?
– Да.
– Дэнни на меня набросился. Я стала его отталкивать, это ему не понравилось. Он сделал мне больно, и я очень испугалась. Он точно собирался меня изнасиловать. Роб оттащил его от меня, и они вместе убежали. Извините.
Они знали разные ипостаси Дэнни – темную и светлую. Истина лежала где-то посередке. Сама не зная почему, Джесс подняла голову и сказала:
– Все будет в порядке.
– Роб точно будет в порядке, – парировала Кэт, как будто Джесс бросила ей вызов. – Я нисколько не сомневаюсь.
Старшая из женщин огорченно кивнула.
– Да, конечно.
Отдельные детали в ее сознании вдруг встали на свои места, и она поняла: Кэт – та самая девушка, которая оставляла в комнате Роба испачканные губной помадой бумажные салфетки и следы туши. Джесс улыбнулась.
Кэт перебросила сумку через плечо.
– Ну ладно. Это мой автобус. Полагаю, завтра увидимся.
Перебежав через дорогу, она показалась Джесс очень маленькой и хрупкой. На остановке ее ждала другая девушка; у них завязался серьезный разговор. Сначала Джесс отметила только, как они похожи в одинаковых мини-юбках, из-за которых ноги казались длиннее и стройнее.
Кэт перенесла центр тяжести с одной ноги на другую и машинально положила руку на живот. Джесс увидела: он чуточку округлился. И уже в следующую секунду поняла: это ребенок Роба.
Стоя на противоположной стороне улицы, Кэт поймала на себе взгляд Джесс, и в ее глазах снова мелькнул вызов. С примесью торжества.
«Не бойся, – хотелось сказать Джесс, – я не стану мешать вам с Робом. Все течет, все меняется».
В это время мимо проехал грузовик с высоким верхом и загородил девушек. А потом они сели в автобус и уехали.
* * *
Дом уже сейчас имел заброшенный вид. Сделка состоялась, и теперь Джесс начала разгребать завалы нажитого за многие годы имущества. На обоях отчетливо выделялись невыгоревшие квадраты – там, где прежде висели картины. И эти квадраты с зелеными цветочками казались нестерпимо кричащими на общем выцветшем фоне. Неужели она сама когда-то выбрала этот рисунок?
Послышался голос Бетт:
– Мам, я здесь!
Она сидела на диване в гостиной.
– Ну как? Что там было? Жалко, что ты не разрешила мне пойти.
Бетт закончила курс облучения и жила теперь вместе с Джесс, приходя в норму перед возвращением на работу. Она была слаба и беспокойна, но прогноз был хороший. Лечащий врач утверждал, что лечение было начато своевременно и дало превосходный результат. Джесс то и дело с благодарным чувством повторяла про себя эти слова. Она взяла лицо дочери в ладони и нежно поцеловала в лоб. Ничто больше не мешало им выражать друг другу взаимную любовь.
– Все не так уж страшно. Я хотела сначала сама посмотреть. Небольшая комната. Люди зевают, вздыхают, чешутся. И интересно, и скучно в одно и то же время.
– А как Роб?
Джесс представила Кэт.
– С ним все будет в порядке.
Бетт сказала решительно:
– Завтра поеду с тобой.
Джесс ничего не имела против, но предупредила:
– Кажется, завтра будут вызывать медиков.
– Я же присутствовала, когда он умирал. Меня не испугают медицинские подробности. Лиззи тоже хочет пойти. Ты ей позвонишь?
– Мне хочется подышать свежим воздухом, – сказала Джесс. – Пойдем посидим в саду.
Они захватили с собой бутылку вина и пару рюмок и сели на старую деревянную скамейку. Воздух был словно напоен медом. Над кустами парила паутина; в центре застыли, отдыхая, жирные пауки с черепашьими панцирями. Джесс обернулась на дом. Бетт отрешенно мурлыкала какую-то песенку, машинально обрывая давно увядшие розы. Джесс увидела облупившуюся краску на прокаленных солнцем оконных рамах; над окном ванной покривилась, точно пьяная, водосточная труба. Покупатель придирчиво все это отметил и потребовал скидку. Джесс с радостью согласилась.
Она зажмурилась, чувствуя на веках ласковое солнечное тепло.
Когда она снова посмотрела на дом, ей бросились в глаза три еле заметные вертикальные черты на двери сарая. Их когда-то провел Дэнни, обозначая воротца для игры в крикет. Он живо вспомнился ей стоящим перед дверью, старательно замахиваясь битой. Грусть накрыла ее темным крылом, и Джесс отнеслась к этому спокойно, со смирением, как научилась в последнее время. Она снова перевела взгляд на дом, и на душе полегчало. Дом стал обузой, она была рада от него избавиться. Стать бы свободной, как в Италии!
* * *
На следующий день Джесс сидела на галерке между Лиззи и Бетт.
Был зачитан отчет полицейского врача. Уровень алкоголя в крови Роберта Эллиса был весьма значительным. Оставался вопрос: сумел бы он справиться с машиной, когда лопнула покрышка, если бы был трезв?
После полицейского врача настала очередь патологоанатома.
Он дотошно перечислил и классифицировал множественные черепномозговые травмы, полученные Дэнни, когда его выбросило из машины и он ударился головой о бордюр. Он ехал, не пристегнув ремень безопасности.
Все это Джесс уже знала. Но в сухом, бесстрастном отчете патологоанатома (из-за этой бесстрастности он производил еще более жуткое впечатление) промелькнула одна деталь, которая привлекла ее внимание. Деталь эта, так неожиданно выскочившая, закрепилась в сознании, пустила корни и начала разрастаться; слова барабанным боем зазвучала в ушах. Она заерзала на сиденье. Лиззи метнула на сестру зоркий взгляд, а затем успокаивающим жестом взяла ее за руку.
– Мам, ты в порядке? – прошептала Бетт.
Джесс с трудом кивнула; в горле пересохло. Ошибки быть не могло: патологоанатом излагал строгие медицинские факты. Бригада «скорой помощи» сделала все необходимые анализы сразу после доставки Дэнни в больницу.
Защита ринулась в бой. Если бы Дэнни пристегнул ремень, его бы не выбросило из машины.
Во время всего перекрестного допроса Джесс сидела тихо, хотя в ней бушевала буря и тошнота волнами подступала к горлу. Пейзаж ее души стремительно менялся.
«О Господи! Почему я раньше этого не знала? Почему ни разу не поинтересовалась?»
Объявили перерыв на обед.
Джесс, пошатываясь, пробралась к выходу. Лиззи и Бетт ни на шаг не отставали. Как только они вышли на улицу, Лиззи пошарила в сумочке в поисках сигарет и со вздохом облегчения закурила.
– Дай мне тоже, – попросила Джесс.
– В чем дело? Это на тебя так подействовало?
– Мам, ты белая, как простыня. Идем сядем.
Они нашли скамейку. Джесс закурила и закашлялась; глаза начали слезиться.
– Джесс! – строго произнесла Лиззи.
Джесс наконец-то удалось произнести то, что ее мучило.
– Группа крови.
– О чем ты говоришь?
– Этот человек сказал, что сразу же по прибытии в больницу Дэнни сделали все необходимые анализы.
– А как же иначе? Так всегда поступают в случае внутреннего кровоизлияния.
– Не в том дело. Я никогда не интересовалась, какая у Дэнни группа крови. Он никогда не болел, ни разу не лежал в больнице, до тех пор как… Он сказал – группа «В», резус положительный, да?
(Глупый вопрос: эти слова и так грохотали у нее в мозгу.)
– Ну и что?
– У меня нулевая.
– И у меня, – вступила в разговор Бетт. В последнее время ей пришлось вытерпеть уйму анализов.
– У Йена «В».
Наступила короткая пауза. Бетт вздернула подбородок.
– Помнишь, он был донором? Носил в бумажнике свидетельство. Ему даже вручили эмалированный значок с позолотой – два сердечка…
У Джесс дрогнул голос. Язык заплетался. Она заговорила медленнее:
– Он объяснял, что «В» – самая редкая группа. Встречается только у четырех процентов населения. Йен этим гордился. Глупо, да? Иногда его просили сдать кровь по какому-нибудь особому случаю…
Лиззи загасила окурок.
– К чему ты клонишь?
За мать ответила Бетт.
– Как же ты не понимаешь? Мама хочет сказать – Дэнни был папиным сыном. Правда?
– Я лишь говорю, что это не исключено. Не знаю. Я всю жизнь была уверена, что это не так.
Снова воцарилось молчание. Все три женщины думали о коробке из-под обуви в шкафу Джесс и спрятанной на ее дне фотографии симпатичного парня, похожего на Дэнни.
В голове у Джесс вихрем проносились мысли: «Неужели я подгоняла моего мальчика под кого-то другого, потому что это было нужно мне самой?»
И вдруг ее взгляд упал на сияющее лицо Бетт. Надежда, словно лампочка, зажгла его изнутри. И Джесс поняла, как важно – хотя бы ради дочери – докопаться до истины.
– Я постараюсь выяснить наверняка, – пообещала она, борясь с малодушным нежеланием лишаться привычного нравственного убежища. – Наверное, я должна это сделать ради всеобщего спокойствия.
Лиззи сердито фыркнула. И вдруг налетела на Джесс и заключила ее в объятия.
– Господи, Джесс! Что ты еще выкинешь? Давай узнавай наверняка. Хватит с нас призраков.
* * *
Дома она посмотрела в справочнике номер консультанта Дэнни. Секретарша мистера Копторна сказала, что он поехал к больному, но, если она оставит номер, доктор перезвонит ей, когда вернется.
Часом позже, когда сестры снова сидели в саду, раздался звонок.
– Миссис Эрроусмит? Чем могу быть полезен?
При звуках забытого голоса в памяти Джесс ожили часы ожидания и убывающих надежд.
– Хочу задать вам один вопрос. Не из легких.
Он терпеливо подождал, пока она подбирала слова.
– Я хочу знать наверняка, был ли Дэнни… сыном моего мужа. У меня были причины считать, что нет. Но сейчас я не уверена.
Перед глазами встало гневное лицо Йена в их последнюю встречу. Хорошо, что при этом не присутствовала их дочь.
– Не знаю, могу ли я рассчитывать на поддержку моего бывшего мужа.
– Миссис Эрроусмит, вам станет легче, если я скажу, что ваш бывший муж обращался ко мне несколько недель назад?
– Я об этом не знала.
– Я не мог взять на анализ ДНК. Но тип тканей и результаты анализов крови дали мне право с полной уверенностью подтвердить его отцовство.
Джесс перевела дух.
– Ясно. Большое спасибо.
Бетт все еще сидела на скамейке в саду. Джесс не понадобилось ничего объяснять: увидев выражение ее лица, Бетт страшно обрадовалась.
– Значит, это правда? Папа будет счастлив!
Джесс была тронута. Угрызения совести не сошли на нет, но стали менее болезненными.
– Папа уже в курсе. Несколько недель назад он сам наведался к доктору и попросил результаты анализов. Он тебе рассказывал?
Бетт растерянно покачала головой.
– Нет. Я понятия не имела. Мы говорили только обо мне и об опухоли.
– Который час в Сиднее?
– Очень раннее утро.
Когда она звонила Йену, чтобы сообщить о несчастном случае с Дэнни, тоже было раннее утро. При звуках голоса Йена Джесс охватила радость.
– Я тебя разбудила?
Он испугался.
– Что-нибудь с Бетт?
– Нет-нет, ничего подобного. Йен…
– Знаю, что ты хочешь сказать. Он мой сын (Йен не сказал – «Он был моим сыном»). Я всегда это знал, но рад, что и ты убедилась.
При всем волнении, Джесс поймала себя на том, что беззвучно посмеивается над надменным удовлетворением Йена оттого, что он оказался прав. «Все меняется, – подумалось ей, – и в то же время все остается прежним».
– Почему ты мне не сказал? Или Бетт?
– Рассуди сама. Человек слышит только то, что хочет услышать. Бог знает почему, ты сотворила собственную реальность и цеплялась за нее. Ничего больше не хотела знать. А теперь, как я понимаю, ты захотела знать правду или не смогла больше закрывать на нее глаза. Я прав?
– В какой-то мере.
– Вот я и решил, что в свое время ты сама скажешь Бетт. Не хотел, чтобы она разрывалась между двумя версиями – чему верить?
В эту секунду Джесс поняла, что недооценивала Йена.
– Понимаю, – мягко произнесла она.
– Ну и как ты? Вернулась домой насовсем?
– Не знаю, Йен. Продажа дома идет полным ходом. Скоро смогу вернуть тебе деньги.
– Это не горит. Бетт с тобой?
– Да. Скоро передам ей трубку. Можно задать тебе еще один вопрос?
– Конечно.
– Ты счастлив… с Мишель?
Она спросила не потому, что надеялась на отрицательный ответ. Просто ей было нужно знать.
– Да, – искренне ответил Йен. – Береги мою Бетт, ладно?
– Обязательно.
* * *
Перед судом прошла вереница гражданских свидетелей, в первую очередь автомобилистов, очевидцев катастрофы. Потом настала очередь Зои. Она чуть ли не шепотом пробормотала слова присяги.
– Мисс Хикс, расскажите, пожалуйста, суду, что случилось в тот вечер.
«Вот оно», – подумала Джесс. Лицо ее сына, каким она не хотела его видеть. Горечь оттого, что она не все знала о сыне, стала еще одним болезненным элементом в мозаике ее страданий.
Дэнни. Ее золотой мальчик. Алчный эгоист, привыкший получать все, чего пожелает, потому что она ему ни в чем не отказывала.
Со своего места, через зал судебных заседаний, на нее смотрел Роб. «Какая ирония судьбы, – подумала Джесс, – что он завидовал другу!»
Кэт не стали вызывать в качестве свидетельницы, как догадалась Джесс, из-за беременности. Не было ее и на галерке, среди зрителей.
В конце дня, прежде чем встать и удалиться, судья объявил, что завтра утром рассчитывает подвести итоги. Это будет четвертое и, вероятно, последнее заседание.
* * *
Когда присяжные вернулись с совещания, утро плавно переходило в день. Джесс пыталась прочесть решение по лицу консультанта Роба, когда он судачил с другими юристами в коридоре, но не прочла ничего, кроме профессионального оптимизма. Лиззи и Бетт уговаривали ее пойти перекусить, но атмосфера ожидания цепко удерживала ее в здании суда. Каждый раз, когда открывалась дверь и звучал чей-нибудь голос, Джесс вскидывала голову. Сжав в руке пластмассовую чашку с кофе из автомата, она заверила родных, что ей больше ничего не нужно.
– Это никогда не кончится, – проворчала Лиззи.
– Да. Но я все равно подожду.
Они ушли, пообещав принести ей сэндвич. Джесс села на скамейку и стала следить за стрелками стенных часов. Желудок свело от напряжения. Чтобы отвлечься, она стала наблюдать за пробегавшими мимо людьми, пытаясь определить их профессии. Вошли Кэт с Зоей. Утром на галерке их не было. Они ненадолго замешкались в дверях; потом Кэт подошла что-то спросить у вахтера. Вернувшись к Зое, она заметила Джесс. Девушки начали шептаться.
«Должно быть, Кэт еще труднее переносить ожидание», – подумала Джесс. Ей захотелось подойти и поговорить с девушкой. Но в это время подошли Лиззи и Бетт.
– Ну, что тут? – требовательно спросила Лиззи.
– Ничего. Сижу и смотрю, что делается в мире.
Лиззи обвела критическим оком толпу юристов и подследственных по гражданским делам.
– Тоже мне мир!
* * *
Жюри пришло к соглашению. Присяжные вернулись в зал заседаний и заняли свои места.
Наступила пауза, во время которой Джесс чувствовала, как у нее на затылке шевелятся волосы. Роб ждал решения своей участи на скамье подсудимых, безвольно свесив руки.
Председатель жюри присяжных встал. В ответ на первое обвинение он ответил:
– Не виновен. (Не виновен в умышленном причинении смерти вследствие неосторожного вождения.)
Кэт подалась вперед, зажав рукой рот.
– А каков ваш ответ на второе обвинение – причинение смерти вследствие неосторожного вождения в состоянии алкогольного опьянения?
– Виновен.
Первой, на кого взглянул Роб, была Кэт. Он сделал непроизвольный жест любви и утешения не менее красноречивый, чем поцелуй. Джесс почувствовала восхищение и гордость за него.
Судья прокашлялся и сообщил Робу, что через четыре недели суд определит наказание. За это время будут изучены материалы офицера, курировавшего его во время испытательного срока.
А пока что Роб останется под стражей.
