Текст книги "Кризис социал-демократии"

Автор книги: Роза Люксембург

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

I

Сцена совершенно переменилась. Шестинедельный поход на Париж превратился в мировую драму; массовая бойня превратилась в утомительное повседневное занятие, не имеющее лозунга ни «вперед», ни «назад». Буржуазное государственное искусство поймано в тиски из своего собственного железа. Вызванных однажды духов не могут вставить исчезнуть.

Туман рассеялся. Исчезли патриотические крики на улицах, скачка на позолоченных автомобилях, фальшивые, перегоняющие друг друга телеграммы об отравленных холерными бациллами колодцах, о бросающих на всех улицах Берлина бомбы русских студентах, о летающих над Нюрнбергом французах; исчезли уличные эксцессы публики, разыскивающей шпионов; беснующиеся толпы людей в кондитерских, где в высочайшие цилиндры бьет оглушительная музыка и патриотическое пение; городскому населению надоело представлять собой чернь, готовую доносить, оскорблять женщин, кричать ура и подстегивать самих себя диким криком и бредом; несколько очистилась атмосфера ритуальных убийств, воздух Кишенева, когда городовой на углу улицы являлся единственным представителем человеческого достоинства.

Правительство отсутствует. Немецкие ученые, "блуждающие лемуры", давно уже выговорились, поезда рекрутов уже не сопровождаются более громким восторгом бегущих за ними молодых женщин, солдаты уже не приветствуют народ радостной улыбкой из окон своих вагонов; они тихо проходят по улицам, где с раздраженными лицами снует по своим обычным делам публика.

В сырой атмосфере свинцового дня звучит другой хор: хриплый крик коршунов и гиен с поля битвы: "десять тысяч полотнищ для палаток, гарантированных предписанием, могут быть немедленно доставлены". 100.000 кило сала, какао в порошке, кофе-сурогат и чистого кофе! Гранаты, вертящиеся скамейки, патронташи, посредничество по женитьбе с женами убитых, кожаные пояса, посредничество по снабжению войск – первые попавшиеся предложения! Погруженное в августе и сентябре патриотически настроенное пушечное мясо гниет в Бельгии, Вогезах, в Мазурах на полях, удобренных мертвыми костями, на которых мощно расцветает прибыль. Кажется, жатва будет скоро собрана в житницы. Через океан протягиваются тысячи жадных рук, чтобы принять в ней участие.

Торговля тучнеет на развалинах. Города превращаются в кучи мусора, деревни – в кладбища, поля в пустыни, население в нищих, церкви в конюшни; права народов, государственные соглашения, союзы, святые слова, высшие авторитеты разрываются в клочья; каждый властелин "милостью божьей" становится аферистом и предателем, каждый дипломат – величайшим негодяем по отношению к своим коллегам с враждебной стороны, каждое правительство клеймит величайшим презрением другое; муки голода в Венеции, Лиссабоне, Москве, Сингапуре; чума в России, нищета и отчаяние повсюду!

Пристыженное, обесчещенное, по колена в крови, запачканное грязью стоит перед нами буржуазное общество. Оно показывает свое подлинное лицо, не в скромном и привлекательном виде культурности, философии, этики, мира и государственного права, но в образе хищного животного, – в шабаше анархии, в гибели культуры и человечества.

Посреди этого шабаша ведьм произошла мировая катастрофа, – капитуляция интернациональной социал-демократии. Самое ужасное и нелепое, что только могло произойти для пролетариата – это дать себя обмануть и провести таким образом. "Демократ, – (т. е. революционный мещанин) говорит Маркс, – выходит также непорочно из самого позорного положения, насколько невинно он туда попадает; с приобретенным убеждением, что он должен победить, но не потому, что он и его партия отступят от своей старой точки зрения, но, наоборот, потому что переменяются обстоятельства". Современный пролетариат выходит иначе из исторического испытания. Его ошибки так же гигантски-велики, как и его задачи.

Дорогу, по которой он должен идти, ему не может указать ни раз навсегда предусмотренная схема, ни какой-либо непогрешимый руководитель. Его единственный учитель – исторический опыт, его тернистый путь к освобождению покрыт не только неизмеримыми страданиями, но и бесчисленными ошибками. Цель его пути – его освобождение – зависит от того, сумеет ли пролетариат научиться на своих собственных ошибках. Самокритика – беспощадная, резкая, доходящая до корня вещей, самокритика является живительным светом и воздухом пролетарского движения. Падение социалистического пролетариата и настоящую, мировую войну не имеет себе равного, оно является несчастьем для всего человечества. Но социализм погибнет только тогда, если мировой пролетариат не захочет понять глубины этого своего падения и ничему из этого не научится.

В настоящее время стоит под вопросом весь последний 45-ти летний период развития современного рабочего движения. То, что мы переживаем теперь, есть критика и подведение итогов под результатами нашей работы в течение почти половины столетия.

Могила Парижской Коммуны завершила собой первую фазу рабочего движения в Европе и первый Интернационал. Началась новая фаза… Вместо революций, восстаний, баррикад, после которых пролетариат каждый раз снова впадал в свое пассивное состояние, завязалась систематическая повседневная война, использование буржуазного парламентаризма, массовых организаций, объединение экономической борьбы с политической и социалистического идеала с упорной защитой ближайших интересов дня. Впервые дело пролетариата и его эмансипации осветилось путеводной звездой строго-научного учения.

Вместо сект, школ, утопий, экспериментов, производившихся в каждой отдельной стране, на свой собственный страх и риск, появилось объединяющее интернациональное теоретическое учение, охватывающее все времена и все страны. Марксистское познание дало всему рабочему классу компас в руки, чтобы правильно держаться у кормила событий дня и чтобы направлять свою повседневную боевую тактику к неизменной конечной цели.

Немецкая социал-демократия была носительницей и хранительницей этого нового метода. Война 1870 года и поражение Парижской Коммуны перенесли центр тяжести рабочего движения в Германию. Как Франция была классическим государством первой фазы пролетарской классовой борьбы, как Париж был в то время бьющимся окровавленным сердцем европейского рабочего класса, так немецкие рабочие стали авангардом второй фазы. Ценой бесчисленных жертв, непрестанной черной работой они построили свои сильные и прочные организации, создали большую прессу, средства образования и просвещения, объединили вокруг себя могущественные массы избирателей, добились многочисленных представителей в парламенте. Немецкая социал-демократия стала истинной носительницей марксистского социализма. Она занимала с полным правом исключительное место руководительницы и учительницы второго Интернационала. Фридрих Энгельс в 1895 году писал в своем знаменитом предисловии к книге Маркса "Борьба классов во Франции": "Что бы ни произошло в других странах, немецкая социал-демократия занимает исключительное место и поэтому, по крайней мере, в ближайшем будущем, имеет особую задачу. Два миллиона избирателей, которых она посылает к урнам, вместе со стоящими за ними, не являющимися еще избирателями, молодыми мужчинами и женщинами, образуют многочисленную компактную массу, мощное ядро интернациональной пролетарской армии". Немецкая социал-демократия была, как писала Венская Рабочая Газета от 5 августа 1914 года: "драгоценным камнем в организации классово-сознательного пролетариата". По ее следам все энергичнее и энергичнее шла французская, итальянская, бельгийская социал-демократия, развивалось рабочее движение Голландии, скандинавских стран, Швейцарии, Соединенных Штатов. Славянские же страны – Россия и социал-демократия Балкан – смотрели на нее с безграничным, лишенным почти всякой критики, удивлением. Во втором Интернационале немецкое "мощное ядро" играло руководящую роль. На конгрессах, на заседаниях Интернационала, на социалистическом бюро все прислушивались к мнениям немцев. Да. Германская социал-демократия всегда решительно выступала как раз в вопросе борьбы против войны и империализма. "Нельзя отнять у нас, немцев" то, что нам удавалось определять направление политики Интернационала. Такое отношение к немецкой социал-демократии было преобладающим и среди международного пролетариата. Со слепым доверием он отдался руководству удивительной, мощной немецкой социал-демократии, она была гордостью каждого социалиста и ужасом для господствующих классов всех стран.

И что же мы пережили в Германии, когда наступило великое историческое испытание? Глубочайшее падение, громадную катастрофу. Нигде не были организации пролетариата так всецело отданы на службу империализма, нигде не переносилось так безропотно военное положение, нигде не была так задавлена пресса, так задушено общественное мнение, не была так абсолютно прекращена экономическая и политическая борьба рабочего класса, как в Германии.

Немецкая социал-демократия была не только наиболее сильным отрядом, она была мыслящим мозгом Интернационала. И поэтому, даже в случае падения, в ней должен был начаться процесс самоанализа и самоопределения. Долгом чести было для нее спасение международного социализма, т.-е. беспощадная самокритика. Ни одна другая партия, ни один класс буржуазного общества не осмелился бы показать всему миру в ясном зеркале критики свои собственные ошибки и собственную свою слабость; ведь это зеркало отражает одновременно стоящие перед ним исторические трудности, и стоящую позади него историческую неизбежность. Но рабочий класс должен всегда бесстрашно смотреть в глаза правде, если даже она является для него горьким самоосуждением; его слабость – только в заблуждении, и строгий закон истории возвращает ему его силы, обеспечивая ему окончательную победу.

Строжайшая критика – не только право на существование, но и высочайший долг рабочего класса. На нашем борту мы несем величайшие сокровища человечества, хранителем которых поставлен пролетариат. И в то время, как буржуазное общество, посрамленное и опозоренное кровавой оргией, идет навстречу своей гибели, международный пролетариат должен, – и он это сделает – снова подняться на ноги и поднять золотые сокровища, которые он в диком потоке мировой войны уронил на дно в минуту замешательства.

Одно несомненно: мировая война является мировым переворотом. Сплошная нелепость – представлять себе дело так, что нам надо лишь переждать войну, как заяц пережидает в кустах конца грозы, чтобы снова побежать своей старой рысцой. Мировая война изменила условия нашей борьбы, и нас самих больше всего. Не потому, что законы капиталистического развития, война на жизнь и смерть между капиталом и трудом потерпели какое-нибудь изменение или ослабление. Уже теперь во время войны спадают маски и зияют старые, знакомые черты. Но темп развития получил, благодаря извержению империалистического вулкана, громадный толчок. Острота противоречий внутри общества, огромность задач, выдвигающихся в непосредственной близости перед пролетариатом – заставляют казаться нежной идиллией все, происходившее до сих пор в истории рабочего движения.

Эта война была предназначена историей для того, чтобы мощно форсировать дело пролетариата. В работе Маркса, открывшего своим пророческим взором так много грядущих исторических событий в "Классовой борьбе во Франции" есть следующее место:

"Во Франции мещанин делает то, что обыкновенно делает индустриальный буржуа (борьба за парламентские права); рабочий делает то, что обыкновенно является задачей мелкого бюргерства (борьба за демократическую республику). А задача рабочего? Кто разрешит ее? Никто. Она не разрешается во Франции, она только провозглашается во Франции. Она не может быть разрешена нигде в национальных рамках. Классовая война во Франции превращается в мировую войну, в которую вмешиваются нации. Разрешение ее задач начнется лишь в тот момент, когда вследствие мировой войны, пролетариат станет во главе того народа, который господствует над мировым рынком, во главе Англии. Революция, которая найдет здесь не свой конец, но свое организующее начало – нe скоро-гибнущая революция. Теперешнее поколение подобно евреям, которых Моисей вел через пустыню. Оно не только должно завоевать новый мир, но оно должно погибнуть, чтобы дать место людям, годным для нового мира".

Это было написано в 1850 году, в то время, когда Англия была единственной развитой капиталистической страной, и когда наиболее организованный английский пролетариат, казалось был призван, благодаря экономическому подъему своей страны к международному руководству рабочим классом. Если подставить на место Англии – Германию, – то слова Маркса будут гениальным предсказанием настоящей мировой войны. Она предназначена для того, чтобы поставить немецкий пролетариат во главе народа и положить "организующее начало" для всеобщего международного столкновения между трудом и капиталом за власть в государстве.

А разве мы представляли себе как-нибудь иначе роль пролетариата в мировой войне? Вспомним, как мы обычно рисовали себе происходящее сейчас незадолго перед этим:

"Затем наступает катастрофа. Во всей Европе начнется всеобщий поход, в котором 16, 18 миллионов человек, цвет всевозможных наций, вооруженные лучшими орудиями убийства, выступят, как враги, друг против друга. Но, по моему убеждению, за большим походом наступит большая пертурбация. Она возникнет не благодаря нам, но сама по себе. Вы доведете дело до крайности, вы добьетесь катастрофы. Вы пожнете то, что посеяли. Сумерки богов буржуазного мира приближаются. Будьте уверены, они приближаются".

Так говорил наш фракционный оратор Бебель при Мароккских дебатах в рейхстаге.

Официальная листовка партии "Империализм или социализм?", которая несколько лет тому назад распространялась в тысячах экземпляров, заканчивалась следующими словами:

"Таким образом, борьба против империализма все более и более вырастает в решительную борьбу между трудом и капиталом. Военная опасность, дороговизна и капитализм, с одной стороны; мир, благоденствие для всех, социализм-с другой! Так поставлен вопрос. История идет навстречу большим событиям. Пролетариат должен непрерывно работать над своей мировой задачей – увеличивать силу своих организаций и ясность своего сознания. Удастся ли ему своими усилиями спасти человечество от ужасов мировой войны, или же капиталистический мир не сможет уйти из истории иначе, чем появился, путем насилия и крови: исторический момент найдет рабочий класс готовым, и все должно быть готово".

В официальном "Справочнике для избирателя социал-демократа" во время последних выборов в рейхстаг 1912 года можно прочитать на стр. 42 относительно предполагавшейся мировой войны следующее:

"Посмеют ли наши властители и господствующие классы толкнуть народы в это несчастие? Разве не вырвется крик ужаса, гнева и возмущения у народов и разве не положат они конец этому избиению? Разве они не спросят себя: для кого, для чего это делается? Разве мы безумцы, чтобы поступать таким образом, или позволить, чтобы с нами так поступали? Кто может спокойно подумать о возможности великой европейской войны, тот не может прийти к другим выводам, кроме изложенных выше. Ближайшая европейская война будет игрой ва-банк, какую еще не видал свет, и она будет, несомненно, последней войной".

Таким языком и такими словами добивались наши теперешние делегаты рейхстага своих ста десяти мандатов.

Летом 1911 года, когда прыжок «Пантеры» на Агадир[1]1
  Агадир – мароккский порт, куда в 1911-м году был демонстративно послан германский крейсер «Пантера».


[Закрыть] и шумная травля немецких империалистов усилили опасность европейской войны в ближайшем будущем, международное собрание в Лондоне приняло следующую резолюцию:

"Немецкие, испанские, английские, голландские и французские делегаты рабочих организаций заявляют о своей готовности противодействовать всякому объявлению войны всеми доступными для них средствами. Все упомянутые национальности обязуются выступать, согласно решениям своих национальных и интернациональных конгрессов, против всех преступных поползновений господствующих классов".

Когда в 1912 году происходил международный конгресс в Базеле, и когда по Мюнстеру протянулась длинная процессия рабочих делегатов, все присутствовавшие содрогнулись перед величием надвигающихся событий, и в груди всех возникло общее героическое решение.

Хладнокровный, скептически настроенный Виктор Адлер воскликнул:

"Товарищи, самое важное это то, что здесь мы находимся перед общим источником нашей силы, отсюда мы черпаем силу для того, чтобы каждый из нас сделал в своей стране все, что может, в той форме и теми средствами, которые у нас есть, и со всей имеющейся у нас силой для борьбы с преступной войной. Если это будет сделано, война будет сорвана. И если это может быть сделано, и если это действительно должно быть сделано, то мы должны постараться положить этому конец.

Это настроение воодушевляет весь Интернационал.

Мы можем лишь с ужасом думать о том, что смерть, пожары и эпидемия могут охватить Европу; в нашей груди поднимаются лишь чувства возмущения и отвращения. Мы спрашиваем: "разве сейчас люди, рабочие, все еще овцы, которые молча позволяют вести себя на бойню?"

Трульстра говорил от имени "мелких наций" и также от имени Бельгии:

"Свою кровь и свое имущество отдают пролетарии малых стран в распоряжение Интернационала во всем, что он ни предпримет для устранения войны. Мы выражаем уверенность, что если господствующие классы великих держав призовут детей своего пролетариата к оружию, чтобы утолить жажду господства своих правительств кровью и землей малых народностей, то сыновья пролетариата под могучим влиянием своих пролетарских родителей, классовой борьбы и пролетарской прессы трижды задумаются, прежде чем заставят пострадать в угоду культуроненавистническим замыслам, нас, своих друзей, своих братьев".

И Жорес так закончил свою речь, после которой он должен был прочитать от имени интернационального Бюро манифест против войны:

"Интернационал олицетворяет все честные силы на земле, и когда ударит роковой час, когда мы должны будем пожертвовать собою, это сознание будет нас укреплять и поддерживать. Не для виду, но из глубины нашего существа мы заявляем, что мы готовы на всякие жертвы".

Это была торжественная клятва. Весь мир направил свои взоры на Мюнстер в Базеле, где громко и торжественно звучал призыв к грядущей великой битве между армией труда и могуществом капитала.

3-го декабря 1912 года социал-демократический фракционный оратор Давид говорил в немецком рейхстаге:

"Я утверждаю, что это были лучшие часы в моей жизни. Когда колокола Мюнстера сопровождали звеном шествие социал-демократов, когда красные знамена выстроились вокруг алтаря церкви и звуки органа приветствовали представителей народов, которые хотели провозгласить мир, я пережил чувство, которого я никогда не забуду… Вам должно быть ясно, что происходит сейчас. Масса перестает быть бессмысленным безвольным стадом. Этого еще не бывало в истории. Раньше массы слепо бросились бы друг на друга, следуя за теми, кто заинтересован в войне и позволили бы вовлечь себя в массовую бойню. Это кончается. Массы перестают быть безвольным орудием и охранителями чьих-либо военных интересов".

Еще за неделю до начала войны 1914 г. немецкая партийная пресса писала:

"Мы не марионетки, мы со всей энергией боремся против системы, превращающей людей в безвольное орудие слепо бушующей стихии капитализма, который намерен превратить жаждущую мира Европу в дымящуюся бойню. И если несчастие будет идти своим путем, если объединенное стремление к миру немецкого и интернационального пролетариата, обнаруживающееся в крупных выступлениях последних дней, окажется не в состоянии предотвратить мировую войну, то эта война должна быть, по крайней мере, последней, она должна стать сумерками богов капитализма". (Франкфуртский «Фолькштимме» – "Голос народа").

Еще 30-го июля 1914 года восклицал центральный орган социал-демократии:

"Социалистический пролетариат снимает с себя всякую ответственность за события, которые вызовут ослепленные до потери сознания господствующие классы. Он знает, что для него новая жизнь загорится как раз на их развалинах. Вся ответственность падает на властителей сегодняшнего дня.

Для них дело идет о том – быть или не быть! Мировая история – всемирный суд!"

И вот 4-го августа 1914 года произошло неслыханное, беспримерное.

Разве могло так быть? Происшествия такого рода, конечно, не игра случая, в основе их должны лежать глубокие и широкие объективные причины. Но эти причины могут лежать также в ошибках руководительницы пролетариата– социал– демократии, в недостатке нашего боевого духа, нашего мужества, верности нашим убеждениям. Научный социализм научил нас понимать объективные законы исторического развития. Люди строят свою историю не по собственному желанию. Но они строят ее сами. Пролетариат в своих поступках зависит от степени зрелости общественного развития, но и общественное развитие не происходит независимо от пролетариата. Пролетариат является его творцом и причиной в такой же степени, как его продуктом и следствием. И если мы не можем перескочить через общественное развитие, как человек через свою тень, то мы! можем все же ускорить или замедлить его.

Социализм – первое народное движение в мировой истории, которое ставит себе целью и призвано к этому историей, внести в общественный строй людей здравый смысл, последовательную мысль и свободную волю; поэтому Фридрих Энгельс называет окончательную победу социализма прыжком человечества из царства необходимости в царство свободы. Но этот «прыжок» также связан железными законами истории, тысячей ступенек предыдущего, мучительного и чересчур медленного развития. Он никогда не может быть выполнен, если в горючий материал, созданный развитием и материальными условиями, не будет брошена зажигающая искра осознанной воли народных масс. Победа социализма не явится, как рок с неба; она может быть завоевана лишь в результате продолжительных могучих столкновений между старыми и новыми силами. Столкновений, в которых интернациональный пролетариат под руководством социал-демократии сумеет взять в руки собственную свою судьбу, укрепиться в руководстве общественной жизнью и из безвольного мяча в руках истории превратится в ее зоркого кормчего.

Фридрих Энгельс сказал как-то: буржуазное общество стоит перед дилеммой: или переход к социализму, или возвращение к варварству. Что означает возвращение к «варварству» на высоте нашей европейской цивилизации? Мы, конечно, все читали и, не задумываясь, повторяли эти слова не подозревая их ужасающего значения. Один взгляд вокруг в этот момент показывает нам, что означает возвращение буржуазного общества к варварству. Эта мировая война и есть возвращение к варварству. Триумф империализма приводит к уничтожению культуры – временному в течение современной войны, и окончательному, если начавшийся период мировых войн будет без помехи доведен до последних ступеней своего развития. Таким образом, мы находимся сейчас, как предсказал Фридрих Энгельс за целое поколение-40 лет тому назад-действительно перед выбором: или триумф империализма и гибель старой культуры, как в старом Риме – вымирание, опустошение, дегенерация, большое кладбище; или же победа социализма, т.-е. сознательная борьба международного пролетариата против империализма и его метода – войны. Это есть дилемма мировой истории – или-или – весы которой, вздрагивая, колеблются перед решением сознательного пролетариата. Будущность культуры и человечества зависит от того, бросит ли пролетариат свой меч с мужественной решимостью на одну из чаш. В этой войне победил империализм. Его окровавленный меч убийцы народов с большим перевесом потянул чашу весов в пропасть горя и позора. Но все горе и весь позор могут быть уравновешены в том случае, если мы из войны и в войне постигнем, каким образом может пролетариат из слуги в руках господствующих классов превратиться в господина своей судьбы.

Дорого оплачивает современный рабочий класс познание своего исторического назначения. Дорога к Голгофе его классового освобождения усеяна ужасающими жертвами. Июньские борцы, жертвы коммуны, мученики русской революции – без конца кружится хоровод кровавых теней. Но они пали на поле чести; они, как писал Маркс о героях коммуны, "увековечены в великом сердце рабочего класса". Сейчас гибнут миллионы пролетариев всех наречий на поле позора, братоубийства, самоубийства с рабской песней на устах. Мы не избегли даже этого. Мы действительно уподобились евреям, которых Моисей вел через пустыню. Но мы все еще не погибли, и мы победим, если мы не разучились учиться. А если теперешняя руководительница пролетариата социал-демократия не умеет учиться, она должна погибнуть, "чтобы дать место людям, годным для нового мира".