Текст книги "Неправильная сказка. Или какой запах у Любви!"

Автор книги: Роза Черная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

– Я не знала, что у тебя посетители Калеита. – голос раздался так неожиданно, что мужчину снесло с кресла. Он встал лицом к Королеве и молча поклонился. – Дом сообщил, что ты голодна. А вот что твой отец здесь, он почему-то не почувствовал. – она прищурила глаза и ее взгляд остановился на уровне груди мужчины. Но там ничего не было.

– Ваше величество, я уже ухожу. Хотя, мне нельзя покидать дочь по распоряжению обоих принцев, но думаю, я могу быть спокоен, пока она в вашем обществе. Как только Вам надо будет отлучиться, вызовите меня. А сейчас прошу меня извинить, но у меня тоже есть дела. – и не дождавшись разрешения Королевы, мужчина поклонился и исчез.

Королева все так же стояла задумавшись. А я с облегчением выдохнула.

– Интересно, что это у него было на груди под рубашкой? – сама у себя спросила Королева, а мне уже сказала с претензией – И почему, милая, ты не попросила отца покормить тебя. Я просто очень сейчас занята, а Король на грани бешенства, что вчера остались не решенные вопросы.

– Я просила, – не оправдывалась, а сообщала факт, – и я знаю, что Вы, Ваше величество сегодня очень заняты! Мне родитель сообщил. Я даже и не думала, что Вы сами ко мне явитесь. – я не встала с места, как того требовал этикет, и была обижена на несправедливое обвинение.

Королева улыбнулась, присела на подлокотник кресла и приобняв меня, поцеловала в висок.

– Когда мы одни, можешь называть меня на "ты". И еще, Катенька, это моя просьба, называй меня по имени! Я даже не думала, что так по нему скучала. – и она опять меня поцеловала.

– Извините меня, но мне это будет делать неловко. Во-первых, мне воспитание не позволяет называть Вас на "ты" и по имени. То, что было вчера, это был порыв души, мне было больно за Вас. Во-вторых – я просто боюсь забыться, и при посторонних по привычке назвать Вас по имени. Я не настолько контролирую свои чувства, как Вы. Понимаете? – я посмотрела Королеве в глаза и просила извинения всем своим взглядом, полными слез. Я очень хотела доставить ей удовольствия, но идти против своих принципов я не могла.

Она опять улыбнулась и промокнула мои слезы своим платком.

– Я тебе уже говорила, тебе не зачем чувствовать вину передо мной. Ты такая, какая есть. И это прекрасно. Уже то, что ты знаешь мое имя и я знаю, как ты ко мне относишься, меня делает счастливой. Так, что оставим все так как есть, а в мыслях ты будешь называть меня по имени, а я буду это знать и представлять, хорошо? – так по-детски наивно и так до интимности мило и секретно мне показалась ее игра, что я просто кивнула с улыбкой, а в мыслях пронеслось "Все для тебя, милая моя Милочка".

– Я тут для тебя кое-что оставила. – и Королева что-то шепнула, на столе появился компот и булочки. Булочки были свежими, как будто их только сегодня приготовили, но я знала, что это не так. – А компот я сварила сама сегодня утром. Вчерашний мальчики весь выпили. – похвасталась мне кулинарка и поставила тарелку мне на колени, а кувшин дала в руки, чтоб я не вставала. – Ты давай поешь, а потом позовешь меня. Только озвучь свой зов голосом, а то Дом не слышит твоих мыслей. И еще, не зачем тебе встречаться с родственниками наедине, во всяком случае, пока к тебе не вернется источник силы. Я уже дала распоряжение Дому заблокировать твою комнату и от сестры, и от отца. – предвидя мой вопрос, она пояснила – Он не может запретить свободный проход кровным родственникам по собственному усмотрению. Даже если у них очень недобрые намерения. – и исчезла, а я осталась одна.

Медленно жуя булки и запивая компотом, еще немного теплым, я стала прокручивать полученную информацию.

Значит, существует заговор, в котором кроме моей сестры и моего отца участвуют еще другие представители этого мира, а кто они мне не известно. А если это так, то это уже не глупый каприз избалованной куклы, а серьезный переворот во власти. Валдрек, как правитель их не устраивает, или он не устраивает Лили? Третьи лица довольно сильные темные маги, если смогли взять под контроль охранника, обещали источнику силы сделать его магом, и при этом оставались не заметными. Вопрос, какая их выгода во всем этом? А самое главное, я так и не поняла, кто был собеседником Макса и кем является наемник? Долго думала, стоит ли Королеву посвящать во все это и пришла к однозначному выводу: мне надо это рассказать кому-то, кто мне поверит, а кроме Королевы меня здесь никто в серьез не воспринимает. Валдрек как ребенок, за ним самим нужен глаз да глаз, а Макс вообще со мной не считается, принимая меня за обузу. Но то, что надо рассказать, я не сомневалась. Я хорошо помню, как бесилась, читая книгу и ругая главную героиню за то, что она в одиночку пыталась бороться со злом и все скрывала от друзей, якобы для их безопасности. Быть самоуверенной дурой не хотелось.

Я уже все съела, но еще не решалась позвать Милу, хотела побыть одна. Да и время тянула, чтоб она побольше решила своих проблем и спокойней могла меня выслушать. Я лежала на кровати и перебирала еще и еще раз все в голове, формируя и репетируя свою речь для Королевы.

***

Мила появилась сама, не дожидаясь моего зова. Хоть это было неожиданно, но я даже не пошевелилась, так и осталась лежать на кровати. Наверное, уже начала привыкать к таким появлениям, а может все дело в запахе. Я заметила, что перед тем как кто-нибудь появиться, я начинаю чувствовать запах человека, не явно, где-то на уровне подсознания. Вот и сейчас, прежде чем появилась Королева, я ощутила запах морского шторма и прибрежной бури. Нет, он не пугал, он завораживал своей силой и наполнял энергией, внушая чувство неограниченной возможности. Вот и сейчас я ощущала, что все могу, что у меня все получится

– Что случилось, Катенька? Тебе плохо?

– Нет, с чего Вы это взяли? – как всегда вопросом на вопрос. Меня друзья за это всегда ругали.

– Дом сообщил, что ты уже поела, и еще ему не понравилось, как ты уже лежишь в постели почти двенадцать ударов и смотришь в потолок не моргая. При чем постоянно прикусываешь нижнюю губу, а ты это делаешь, только когда что-то затеваешь. – последние действие Королева добавила, как я поняла, от себя. Хорошо же она меня изучила.

– Я действительно хочу Вам кое-что рассказать. – присаживаясь на кровать, я обхватила колени руками. Старалась не смотреть на Королеву, сосредоточившись на своих мыслях.

Не задавая лишних вопросов, Хозяйка всего этого мира, присела на край кровати, и вся обратилась во внимание. Даже сидя в таком положении, все ее естество выражало величие и могущество. И я начала.

Я рассказала ей все, и признание Лили о том, что никакого похищения не было, а план придумала она сама, и о ее откровение в карете, после лишения меня силы. О планах сделать меня служанкой и как можно дольше сохранить мою жизнь. Про беседу с отцом, про свои догадки об неизвестных членах заговора. И даже о подслушанном разговоре в подсобном помещении при кухне, стараясь, что бы гнев Королевы не обратился на Макса, из-за того, что он не передал Королеве о своих результатах расследования.

Закончив свою речь, я посмотрела на Милу и ждала ее реакции. Королева сидела неподвижно и была похожа на изваяние великого мастера, запечатлевшего Ее величество в момент принятия решения: "казнить нельзя помиловать", где поставим запятую?

Прибывая еще какое-то время в раздумьях, Королева проговорила низким бархатным голосом. Только теперь от него кровь стыла в жилах и волосы вставали дыбом по всему телу.

– Я что-то такое подозревала, но была уверенна, что это Каргалеита сбила с пути Лиливианну. Про вашего отца много ходит слухов, и подозрения его вины в смерти вашей матери сейчас кажутся реальными. То, что в Доме есть наемник, я знала, мне сказал об этом Максимус, хотя он так и не сообщил, кому принадлежит наемник и с каким заданием связан. Он только уверил меня, что пока это безопасно, и что заблокировал все влияния на исполнителей из вне Дома. Судя по тому, что он скрывает хозяина наемника, это скорее всего Лили.

– Нет, – быстро остановила ее я, не давая развить эту мысль – Макс к собеседнику испытывал раздражение и пренебрежение и еще злость. А собеседник боялся Максимуса, очень боялся. Я знаю, какие чувства Макс испытывает при близости с сестрой. Поверти, ни одно из них и близко не соответствует тому, что я ощущала между ними раньше. Да и сейчас можно понять, стоит заглянуть им в глаза.

Мила как-то странно посмотрела на меня, но ничего не сказала по этому поводу.

– Королю говорить нельзя, он уничтожит всех, не разбираясь, он не будет рисковать. Я боюсь, что он не пощадит ни тебя, ни Максимуса, убирая всех, кто может быть угрозой. При этом скрытые враги останутся и что они предпримут еще, не известно. Максимус нам тоже не поможет. У него задача – безопасность наследника и ставить его перед выбором между разумом и душой я не могу, – она задумалась, смотря на меня, и я ее понимала выбирать между Валдреком и Лиливианной действительно не честно. – Да, не вовремя он изменился. Даже не знаю хорошо это или плохо. Ладно, вставай, будешь сегодня целый день со мной, пока не вернется Валд, мне так спокойней. – она замолчала и добавила – СПАСИБО!

– За что? – я была ни сколько удивлена благодарности, сколько проявлению чувств. За все время здесь, я не слышала, что б кто-то кого-то за что-то благодарил.

– За то, что поверила в меня, а главное поверила мне и доверилась. Для меня это очень важно. – и протянув мне руки сказала – Пошли.

***

Мы успели только встать с кровати и сразу оказались в другом месте. По обстановке, комната была похожа на кабинет. Большой стол, стулья вокруг, диван у стены и два мягких кресла по бокам, огромные шкафы-стеллажи с книгами, журналами, бумажными рулонами. Но самое интересное было на столе. На нем не было ни одной бумажки, за то там находились шесть прозрачных шаров. Было ощущение, что они просто лежат на столе, и почему не скатываются, не понятно. Каждый шар что-то изображал внутри. Похожи они были на спиритические сферы из фильмов про гадалок и ведьм.

Королева села посередине стола и указала мне на стул рядом с собой. Стулья все были одинаковые, не было ни трона, ни специального кресла для монархов. Попросив взглядом вести себя тихо, она стала водить по шарам руками, при этом что-то шептала, периодически прикрывая глаза, и как будто, к чему-то прислушивалась. От ее действий, картинки в шарах менялись. Вот женщина мучается при родах и ждет своей смерти, молясь за жизнь ребенка, в следующий момент она же лежит счастливая и держит дитя на руках, благодаря местных богов. Вот крестьянин сидит возле хилого поля и ощупывает сухую землю, то же поле, тот же крестьянин, только поле колосится и ручьи питают ростки, а крестьянин исполняет какой-то замысловатый танец на краю поля. В следующем, какое-то административное здание и кажется надо принять решение осудить или оправдать нарушителя чужого покоя, семьи враждуют давно, и определить виновного очень трудно, а на примирение никто не согласен.

– Это сложнее всего, – вдруг заговорила вершительница судеб. Я всегда боюсь ошибиться с выбором.

– А разве он есть, этот выбор? – меня поразило, на сколько схожи проблемы людей, каким бы не был мир, обычный он или магический

– Что ты этим хочешь сказать? – заинтересовалась моим мнением судья

– Да в принципе ничего нового. – начала свое рассуждение, – Вина этого парня только в том, что семьи уже враждуют несколько поколений. Я думаю, многие из них уже не то, что не понимают, почему ненавидят друг друга, они и не помнят причину вражды. Пусть каждый из них спросит себя, за что именно он ненавидит члена чужой семьи. Что именно ему кто-то из них сделал. И что они могут получить или потерять из-за этой вражды. А еще, пусть вспомнят, что хорошего они уже получили, и что плохого с ними уже произошло из-за чувств, которые им достались по наследству. Да и еще, на сколько тяжело жить с такими чувствами и мыслями и как бы их душам стало легко избавься они от этого.

Я замолчала. Мне показалось, что я опять говорила какую-то глупость, и мне стало стыдно, что я влезла не в свое дело.

– Вералла тебя услышала, теперь выбор за ней и за теми людьми, с кем она будет общаться.

Ух ты, меня сейчас слушал сам Дух мира, даже не верилось.

– Это, наверное, очень тяжело исполнять все желания и мечты жителей мира? – посочувствовала я королеве

– Я не исполняю, – улыбнулась она, но не прекращала водить руками по сфере и принимать решения, – я только слышу просьбы и вижу проблемы, передаю их Духу мира, и озвучиваю свое мнение, решение исполнять или нет остается за ним.

– А почему нельзя чтоб Вера напрямую получала вопрос и решала его? – мне был не понятен этот промежуточный пункт назначения.

– Вералла дух мира, для нее все жители одинаковые будь то маг, смертный или зверь. Для нее не важно темный или светлый маг, добрый или злой человек, все мы ее дети и наше предназначение в этом мире, как и наши эмоции, ей не важны. Желания могут противоречить друг другу, например, пострадавший желает наказания обидчику, а преступник хочет избежать возмездия. И как поступить духу, он не может исполнить оба желания, для этого предназначена я. Но, если я хотя бы один раз поступлю умышленно в свою пользу, Вера меня уничтожит и выберет другого мага.

Жестоко, но в этом есть своя правда. Почему-то она мне по душе.

– Хочу тебя обрадовать. – не отрываясь от своего дела, и не выказывая никаких эмоций, произнесла вершительница судеб, – Ты сегодня примерила два рода, которые враждовали белее трех сотен лет. И ты права, они не знают причины конфликта. Легенды передавались из уст в уста, но их оказалось по меньшей мере вариантов десять и все абсолютно разные.

Историю пишут победители, вспомнила выражение наших политиков.

Дальше мы опять сидели молча. Только ближе к вечеру мой желудок дал о себе знать. Королева осуждающе посмотрела на меня, что-то произнесла, и передо мной появился мой нелюбимый поднос.

– Ты очень мало ешь для смертной. Постарайся съесть все, иначе у тебя действительно не будет сил для ритуала. – все это она говорила, не прекращая своей работы.

– Скажите это Лили, она наоборот упрекала меня в обжорстве. – преступив к мясному рагу местного приготовления, усмехнулась я на замечание королевы.

– Слушай старших, а не детей. – было сказано, как будто учитель говорил ученику

Я сидела и жевала свой толи поздний обед толи ранний ужин, когда в кабинете появился Король.

– Я так и знал, что она с тобой. – как-то обреченно произнес он, – Мне не нравиться твоя привязанность к этой девушке.

– Вообще-то у меня есть имя – Каргалеита, и, между прочим, я здесь и все слышу! – мне надоело, что обо мне говорят в третьем лице, и даже брезгуют звать по имени.

– Я не уверен, что ты это та, которая была до ухода за грань. Может, твоя душа и выжила, но сильно изменилась, я это чувствую.

Вот здесь я прикусила язык, чтоб не ляпнуть, что-нибудь не нужное.

– Вера ее приняла и Дом тоже. Ты сам это понимаешь, а твои опасения связанны только с твоим самолюбием. Я хочу, чтоб Калеита была со мной рядом. Это мое желание и это не обсуждается!

– Я раньше не замечал от тебя такой тяги к Каргале – прям горгулья, все-таки не повезло мне с именем. – Что же ты чувствуешь, откуда это влечение? – Король хотел либо убедить Королеву в том, что она заблуждается, либо увериться в своей ошибке насчет меня.

– Я не могу это объяснить, это чувство даже больше принадлежит Вере, чем мне.

Я поняла, что между этими двоими никогда не было согласия и, боюсь, уже никогда не будет. А ведь у них впереди вечность. Мне стало жаль не только Королеву, но и Короля. А Королева спокойно выполняла свою работу.

– Я приведу сосуд. – и с этими словами Король исчез. Он, все-таки, волновался за нее, и это было трогательно.

Я посмотрела на Королеву, ее внешний вид действительно потускнел. Но она продолжала работать. Через какое-то время Король вернулся с проводником. Какое, наверное, счастье было написано на моем лице, когда я увидела своего мальчика-колокольчика. Он озадачено переводил взгляд с меня на Королеву. Потом внимательно пригляделся ко мне, и в его глазах отразилось сожаление и сочувствие. Я только улыбалась ему в ответ, показывая всем своим видом, что ничего страшного со мной не случилось. Король хмыкнул, видя мой счастливый взгляд.

– Это не для тебя – по-своему понял он мое выражение лица, – тебе это пока не нужно, да и не поможет.

Королева попросила удалиться владыку, а парня позвала к себе. Когда Король исчез, Мила заговорила.

– Вы знакомы? – она следила за парнем, который подходил к ней, не сводя взгляда с меня.

– Не совсем, – ответила я, – он так и не сказал своего имени.

– Ким, – его голос прозвучал множеством оттенок хрусталя, – Меня зовут Ким. – и улыбнулся. Я помнила эту улыбку, и когда он приходил ко мне во второй раз для поддержания моей силы и молодости, и когда я его поцеловала спящего, одолжив мыло. Это была улыбка ангела, чистая, светлая, не тронутая темными мыслями.

– Мне очень приятно, Ким, а я Калеита, – мне не хотелось называть свое полное имя.

– Вы теперь такая же, как и мы. – печально произнес мой старый-новый знакомый.

– А разве это плохо? – спросила Королева, предлагая присесть парню с другой стороны от нее

– Для нее да, ей будет трудно прижиться среди смертных – он переживал за меня искренне. – Да и я бы хотел еще хоть раз попробовать ее чувства. – немного смущаясь, проговорил Ким, как будто признавался в чем-то интимном и только для двоих. – Я никогда такого не испытывал. Они сладкие и острые, яркие и легкие одновременно. Даже Сем говорит, что больше нет такого вкуса, а он уже работает сосудом много лет.

– Вот как, – улыбнулась ему владыка, а я немного засмущалась от комплиментов. – А какой вкус у меня, Ким. – это не было кокетством, просто интерес.

– Вы очень тяжелая, ваши эмоции давят и после них надо долго восстанавливаться. – он говорил спокойно, не волновался и не переживал. – Вы как пышный хлеб, достаточно нескольких кусочков, чтоб наесться, но каждый раз так истощены, что приходится переедать, и от этого уже долго ничего не хочется.

Я с опаской смотрела на Милу, но она, извиняясь, улыбнулась.

– Прости, Ким, но тебе сегодня придется опробовать опять моих чувств. На будущее, я обещаю, что не буду так истощать себя.

– Не переживайте, – прозвенел его голос, – Мы понимаем, как Вам нелегко. Это Ваш долг заботится о нас, а наш долг и наша возможность помочь Вам в этом деле. Если вы будите отвлекаться на такие пустяки, как комфорт сосудов, Вам некогда будет следить за миром.

– Спасибо, – поблагодарила парня Королева за слова заботы, и уже пришла очередь удивляться Киму. Ведь его никогда никто не благодарил.

Королева взяла кинжал и сделала надрез на руке парня. Мне в нос ударил запах крови и меня тут же замутило. Учитывая то, что я недавно поела, была полная вероятность, что мой обед сейчас окажется на полу. Я отвернулась и зажала нос рукой. Но, даже дыша ртом, я чувствовала этот запах и еле сдерживала рвотные позывы. А потом все прекратилось.

– Вы выпили не все, – с недовольством сообщил голос Кима.

Я повернулась и посмотрела на них.

Королева облизывала и вытирала рот, а рана на руке парня уже была затянута.

– Я знаю, – сообщила Королева, – но, если мы с тобой продолжим обмен, кое кто не выдержит и испачкает мне пол. А я этого не хочу. До вечера мне хватит. А вечером я приглашу Сема.

– А мне куда девать силу? – не успокаивался парень.

– Сходи к Лили, – предложила Королева, – она, по-моему, принимала силу последний раз вчера вечером

– Хорошо, – сказал, а сам скривился, как от лимона

– Тебе что-то не нравиться. – Королева тоже заметила эту мимику

– Нет, все нормально. – видно было, что парень не хочет, но пойдет из-за долга.

– Странно, а Максу и Валдреку ее эмоции очень даже нравятся.

– Не удивительно. Нашим тоже некоторым нравится приторно-сладкий вкус с кислым наполнением, а сила такая, что еще потом во рту стоит неделю, аж до тошноты.

У Кима было такое лицо. Что мы с Милой, не сговариваясь, прыснули хохотом. Да так, что слезы из глаз пошли. Кое как успокаиваясь я не удержалась.

– Значит, Макс любит кисло-сладкое, – продолжая хрюкать и сопеть, проговорила, а сама вспомнила запах Лили: ваниль с медом и добавлением цитрусовой нотки, все правильно. – Надо будет ему как-нибудь блюдо такое приготовить, как раз завтра пойдем за медом, – не унималась я.

– Хорошо, Ким, – сегодня никуда не ходи, а я приглашу тебя утром. – она сделала пас рукой, и парень исчез с довольной улыбкой.

Я же еще все никак не могла успокоиться.

– А Валдреку ты что приготовишь? – голос Королевы меня тут же отрезвил.

– Не поняла? – я решила уточнить, что от меня хотят услышать.

– Просто мне показалось странным, что тебя волнует интерес Максимуса к своему источнику силы, и ты совершенно не переживаешь о тяге Валда к Лили? – она ничем не выдавала недовольство или возмущение. На ее лице вообще не было эмоций, как и в голосе. Я прикусила губу и пыталась сформулировать достойное объяснение. И, вот именно посмотрев на мои губы, Королева улыбнулась и произнесла:

– Не надо ни чего придумывать, Катенька, все и так говорят твои глаза.

– Что, так явно заметно? – мне уже хотелось плакать. А Мила просто кивнула головой. – И вы на меня не злитесь? – я бы очень хотела, чтоб об этом никто и никогда не узнал.

– Ты испытываешь светлые, сильные и очень приятные чувства к моему сыну, не уже ли ты думаешь, я могу на тебя злиться. Для меня они одинаково близки. Но и ты стала мне дорога. Поэтому, мне больно за тебя, и я не знаю, как тебе помочь.

Я заплакала и бросилась королеве на шею. Я рыдала в первые, признаваясь себе, что я люблю Макса, люблю всей своей никчемной душой, всем своим чужим телом, всем своим непутевым разумом. Почему судьба не может понять, чего я хочу, и старается сделать лучше? А мне не надо лучше, мне нужен мой Темный. Я ревела, а Мила обняла и гладила по волосам.

– Бедная моя девочка. Мне так жаль. Прости меня, и этот мир. Если бы я могла тебе помочь.

– Вот видишь, ты зря волновался, с ней Королева, значит все хорошо. – голос светлого за моей спиной тут же заставил меня перестать рыдать. Не поворачиваясь к нему, я быстро стала утирать слезы.

– Почему она плачет? – не обращая внимания на Валда, Макс требовал ответа.

Я застыла, передумав вообще поворачиваться.

– Почему я должна тебе давать ответ? – с реальным возмущением переспросила Королева у старшего сына.

– Это простой вопрос, и я хочу получить простой ответ! – опять рычал на мать Темный маг.

– Во-первых, вопросы всегда задаю я! – не унималась Королева – во-вторых, никто не вправе требовать от меня отчет. И в-третьих – могут быть у нас маленькие женские секреты. – при этих словах Мила взяла мое лицо в свои ладони и большими пальцами вытирала мои слезы, она смотрела в мои глаза с такой любовью и пониманием, и я ей была благодарна за все: за то, что знает мой секрет, за то, что не осуждает, за сочувствие и за то, что будет хранить его от всех.

– Валдрек, отведи Калеиту в ее комнату. И еще, если вы еще раз оставите ее отца рядом с ней я вас сама отправлю за грань. – вот это, думаю, было уже лишнее, но все ей поверили.

– Это он виновен в ее слезах? – никак не мог успокоится Темный, а слово "виновен" прозвучало как приговор.

– Если бы это было так, – спокойно произнесла Королева, – вы бы уже были за гранью.

На что Макс только хмыкнул, а Валд озвучил вывод:

– Какая разница, из-за чего Калюша плакала, главное мы здесь, и я больше не дам ее в обиду.

– Сначала сам научись ее не обижать. – с раздражением произнес Макс, – Она же тебе говорила, что не любит, когда ее так зовут.

– По-моему, это тебе не нравиться, как бы я ее не называл! – Валд злился, а я не хотела ссоры между братьями. Посмотрела с мольбой на Королеву. Та улыбнулась мне, а им сказала властным голосом.

– Ссориться будите в другом месте и не при нас. – и потом мягче – Действительно, Валдрек, Калеите не нравится тот вариант ее имени, который ты выбрал.

– Да знаю я, – уже с досадой произнес Светлый, а мне стало очень даже интересно, зачем тогда он меня так называет. Ответ мне совсем не понравился. – Мне просто нравится, как нежно звучит в таком виде ее имя. Я думал, если все время ее так называть, она привыкнет. – вот блин дрессировщик самопальный.

Только Мила из нас всех рассмеялась.

– Не привыкнет, поверь мне. – и я ей была за это признательна.

Валдрек подошел и протянул руки. Я, конечно же, последовала за ним. Уже в дверях услышала голос Королевы.

– Максимус задержись, мне надо с тобой поговорить. – сначала испугалась. Но потом поняла, Мила не будет меня выдавать. Ей это не нужно. И мы с Валдом пошли по коридорам и лестницам. Применять магию, мой практичный жених не хотел.

В моей комнате Валдрек пробыл не долго. Уточнив, голодна я или нет, он сослался на усталость и исчез. На мой вопрос, что они выяснили в храме, он сказал, что завтра Макс сам мне все расскажет.

***

Решив лечь спать по раньше, чтобы поскорее наступило завтра, ждала этот день и боялась одновременно. Я уже спала, когда почудился запах ночного леса в полнолунье. Подумала, что мне все это снится, и открывать глаза не стала. Побоялась, что сон пропадет. Мой сон укутал меня в одеяло, поправил подушку и поцеловал в висок, так нежно и так сладко, едва касаясь губами волос, что даже заулыбалась.

"Спи, мое счастье" – сказал мне сон, и счастье провалилось, куда, не знаю, но мне было очень хорошо.

Утро, как обычно, встретило меня в объятиях неги. Может это Дом старался, компенсировать мне все те ощущения, что преследовали меня впервые дни моего пребывания в этом мире. А может сама Вера с любовью относилась к каждому жителю своего мира. Солнце только вставало, значит было еще рано. Мне очень не хватало часов, так как привыкла в своем мире всегда контролировать время. И отсутствие данной информации немного тяготило. А еще, так и не выяснила, какое у них времяисчисление. Вот и решила сформулировать несколько вопросов для того, чтобы в обществе Макса как можно меньше молчать, да и ссору исключить. Мы же последнее время не могли разговаривать друг с другом без раздражения и оскорблений. А молчание было еще хуже. В голову лезли глупые мысли, да так явно там формировались, что хотелось со всей дури врезать Темному. Как в анекдоте "Идешь, молчишь, всякую хрень обо мне думаешь!" Вот я и решила обезопасить его от травм, а себя от беспокойства в душе.

Я с деловым настроем села за стол, взяла перо в руки, держать его было неудобно, так как это было обычное гусиное перо. Не привыкла писать такими. Поискала чернильницу, но ее на столе не было. Покрутившись еще, просто для подтверждения или опровержения своей догадки нарисовала маленький штришок на листке перед собой. Даже не удивилась, когда перо мягко и плавно вывело линию. Поняла, что опять постаралась магия и что чернила мне не нужны. Вывела аккуратно цифру один, задумалась о том, какой будет мой первый вопрос, при этом прикусила перо с другого конца. Грызть ручки и карандаши было одной из моих вредных привычек. Но я думала, что избавилась уже от нее. Задумалась... Но о чем можно думать, формируя простые незамысловатые вопросы? И поймала себя на том, что я просто сижу и мечтаю! Я представляла, как мы с Максом идем по лесной тропинке, как я "случайно" споткнусь, а он меня поймает, как я окажусь в его объятьях... Ни разум, ни душа не мешали мне в моем творчестве, наоборот, разум помогал все представить, как можно ярче, а душа замирала и собиралась мурашками внизу живота.

– Не думал, что ты голодна до такой степени!? – голос Макса напугал и, как всегда, разозлил. – Неужели это тоже можно есть? Хотя, после твоей идеи с медом, меня уже мало что может удивить. – Лицо Темного выражало насмешку и презрение. Вот разве о нем я сейчас мечтала. От досады я прикусила перо и со всей силы дернула его из зубов. От такого вандализма, перо обиделось, а может, испугалось, и с ее конца на лист упала здоровая клякса. Я испугалась, что чернило просочится и испачкает стол. Я схватила лист и стала его трясти над полом. То, что испачкается пол, меня почему-то не волновало.

– Откуда это у тебя? – голос Темного изменился, он осип, и говорил, выдавливая из груди каждое слово. Я сначала не поняла, о чем он, но проследив за его безумным взглядом, поняла, что он спрашивает про лист бумаги. Беря лист двумя руками, заметила, что на другой стороне есть какой-то рисунок. Приподняв рисунок к глазам, просто потерялась. На меня с полотна смотрел Максимус, это было его лицо, его глаза, его улыбка. Я смотрела, не в силах оторвать взгляд. Только рассматривая подробнее, заметила, что мужчина с портрета отличается от моего Темного. Он был чуть курнос, скулы не так явно выражены, черты лица мягче и приятнее. Волосы мужчины доходили до плеч и рассыпались вьющимся каскадом. Я поняла, что это его отец. Вспомнила, как Мила что-то рисовала и спрятала от меня рисунок. Значит, она рисовала мужа, вложив в черты все то, что ей было так дорого.

– Как ты это нарисовала? Зачем? – теперь Макс смотрел на меня, он был растерян, смятение металось в его глазах, а еще боль. Ему было невыносимо больно, от того, что воспоминания, притупившиеся со временем, новой силой резанули сердце.

– Это не я, это Мила, – имя матери заставило принца вздрогнуть и боль из взгляда исчезла, уступив место раздражению и презрению. Мне стало обидно за Королеву, и я прижала портрет к груди, не боясь испачкаться о кляксу, что бы этот взгляд не касался воспоминаний моей подруги.

– Значит, Королева ищет искупления своей совести в тебе? – усмехнулся Макс, становясь самим собой. – И много грехов ты ей уже отпустила, взамен на покровительство.

– Заткнись! – гнев уже разлился по моим венам, – Ты не можешь! Ты не имеешь право ее судить! Ты ее совсем не знаешь и не хочешь понять! ОНА ТВОЯ МАТЬ! – он не мог меня обидеть, упрекнув в корысти, я никогда не обращала внимания на то, как оценивают мое поведение другие. Но позволить ему так думать о своей Матери! Это против моего естества!

– МАТЬ!? – зарычал Темный, хотя ни одного рычащего звука, как я думала, в этом слове нет, – Она предала Отца, она предала его память, его чувства, его жизнь! Она предала меня! – последние слова он буквально прошептал одними губами и сел в кресло позади себя. Кресло было маленькое, поэтому свисавшие руки, практически доставали до пола, а опустившаяся голова висела, почти на уровне колен. А я стояла и не двигалась. Я не знала, что делать, что сказать, чтобы стереть ту ненависть, ту боль, годами отравляющая моего Темного мага. Я хотела подойти, прижаться к нему, объяснить, что мать так же, как и он страдает и мучается, что он не один в этом мире, что у него есть Я! Но я боялась, боялась получить усмешку, вместо понимания, получить острую боль в сердце, вместо нежности и взаимности, боялась дать себе несбыточную надежду! Зря я так часто стала произносить в мыслях, что он Мой, мне не стоит привыкать к этому чувству, которого в реальности нет. Он чужой и мыслями, и чувствами. Он принадлежит этому миру, этой жизни, этим правилам. Для меня остается только презрение, раздражение, может немного интереса к моей необычности, но это интерес к новому виду насекомого, который случайно обнаружили и еще не внесли в реестр по разновидностям. А главное, у него есть женщина! Он связан с ней! Пусть это не любовь, но это сильнее, чем чувства! У меня один из главных принципов, я никогда не уважу чужих мужей, женихов или просто возлюбленных! Не осуждаю других, это их право, их совесть. Но сама, как только представлю себя на месте несчастной и ее боль, не могу переступить эту черту. Пыталась, не скрою, но после первой неудачной попытки, выбросила это из головы. И как бы мне не нравился мужчина, я стараюсь избежать близкого знакомства и ограничить общения.