Текст книги "Не сотворяйте ангелов из женщин (СИ)"

Автор книги: Роузи Кукла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Ожидание

Два года это довольно большой срок. Сначала они рассчитывали, что на девять месяцев или не более полугода, а потом… Его назначили сразу же на должность главного специалиста госпиталя, а мама к нему устроилась работать в лабораторию. Она, видимо, этими приборами владела хорошо, я же не знала, чем она в своем НИИ занималась, потому что и она скоро там стала ведущим специалистом.

Ну, а как же сынок их, мой братик Валерка? А за ним стала присматривать француженка какая–то, так мама мне писала. А кто такая, так кто там ее знает? Им там на месте виднее.

Я после их отъезда, буквально на второй день, переехала к ним в комнату. Спала теперь на их кровати, лежала в их постели. И первое время я очень плохо спала. Все представляла себе, как он с ней на моем месте любил ее и как они занимались любовью в этой постели.…При этом я его подушку вычислила сразу же по его запаху. Вот как меня разбирало желание!

Я думала, что мать так все быстро устроила с этой поездкой во избежание последствий. Чувствовала, наверное, что я тоже тянусь к нашему мужчине. Я и сама видела, как она подолгу могла сидеть, замерев, и смотреть на меня.…О чем она думала? Но явно не о том, что мне надо что–то купить из обуви или еще о каких–то тряпках для меня. Я в ее взгляде читала вопрос. Ей, видимо, было все ясно насчет меня и моего мужчины, потому она и молчала. Ведь если бы только с моей стороны, то она бы не смолчала. Я ее знаю! А тут сразу оба, я и он, куда ей сразу против нас?

А то, что и он на меня стал поглядывать, это я сразу же отметила. Причем, если раньше он просто шутил со мной, то сейчас стал шутки в мой адрес отпускать со скрытыми подколками. И потом! Ведь, не может женщина не чувствовать, как исходит притяжение со стороны мужчины. Ведь каждой из нас так хочется к своей персоне мужского внимания. Видела это и мать. Видела и молчала!

Первые же свои очередные дни после их отъезда, я не смогла сдержаться. Его подушку зажала между ног и терлась покуда…Я так еще ни разу! Не знаю, что на меня нашло и так сильно подействовало? Может, их ложе любовное?

А потом я думала, что я стану остывать к нему со своими чувствами.… А они у меня были! Были, да еще какие? Недаром мать его от меня вывезла. Недаром!

Она мое отношение к нему очень тонко заметила и почувствовала. Еще бы? Я ведь уже не могла без него и дня. Мне надо его видеть и все! Мало того, мне надо было перед ним обязательно покрасоваться! И я красовалась! Именно это и насторожило мать. Потому она стала приглядываться.… А мне все мало. И я решаюсь на такое… Такое могла придумать только я!

Заявила как–то маме, что я тоже буду доктором, потому начну приглядываться, и напросилась к нему приходить на прием. Сначала он сказал да, потом, нет. Видимо, мать вмешалась, потому что я слышала, как они снова и теперь уже по этому поводу ругаются. Тогда я без объявлений взяла и к нему в поликлинику. Узнала, в каком он кабинете принимает. Взяла и пришла! Пришла и села среди его пациентов. Сижу. А что же дальше?

Нет, думаю, я так и до вечера, до окончания его рабочего дня просижу под его дверью, поэтому решила действовать как–то через его сестру. С ним на приеме сидела медицинская сестра. Симпатичная девушка – Нина. Она раз вышла, и я ее тут же вычислила. Ага! Курит! Мне того только и надо.

Дождалась, когда она на очередной перекур, и к ней. Подошла и спросила ее насчет врача. Мол, как он? Стоит ли мне к нему обращаться или к какому другому? Она не поняла и давай его нахваливать! Потому, когда я зашла к нему в кабинет, то она глаза на лоб! А я ему говорю, что у него хорошая помощница и что она о нем очень хорошо отзывается. И кратко ему рассказала при ней. Он на нее смотрит, а она на меня и в знак благодарности улыбается!

Ну, это уже потом, я вместо нее, пока она выходила по делам, а я уже знала о ее делах, стала вести записи в медицинских книжках у больных. Он диктует, а я записываю.

И так до конца его приема. К тому же у меня все прекрасно получается. Ведь я и латынь учила и медицинские справочники штудировала.

А потом я его уговорила ее пораньше отпустить, он согласился. Тогда я ее халат, шапочку и как самая настоящая сестричка.

– Только ты смотри, меня не выдавай. Не вздумай признаться коллегам, что ты дочь моя. – Говорит тревожно и явно смущаясь.

– А я и не твоя дочь. Так что не беспокойся. И потом, я уже все поняла и буду тебе дальше помогать. Ты не возражаешь?

Он так на меня посмотрел, что теперь уже мне самой захотелось выскочить и закурить! Так на меня его взгляд подействовал!

Потом мы с ним вместе домой. Счастья….Чуть не описалась!

Договорились, что пока матери не будем сообщать, что я стала к нему приходить помогать. Она еще не могла понять, отчего это нам так с ним весело…

На другой день я снова, а потом снова. И так стала у него, как помощница. Потом пошла на такой шаг.

Подговорила Нину и та с удовольствием стала каждый день отпрашиваться пораньше и теперь уже мы вместе с ним… Прямо писаюсь от удовольствия.… Идем, болтаем, смеемся. Он меня в кафе и угощает. Я уже голову стала терять. Я не просто уже люблю, а и голову теряю от его присутствия и потому еле сдерживаюсь.

Мать ничего понять не может, что это с нами и почему мы такие веселые! Потом слышу, она ему сдуру скандал очередной! Вот же? Ну, сама же себе яму копает! Так и захотелось ей крикнуть и предупредить! Ведь, как я ни чувствую соперничество, а она все–таки мать моя. Кто же еще, как не я должна о ней беспокоиться.

В это же время я совсем перестала спать. Все прислушивалась и даже могла, когда баба спала, вставать и по малейшему шороху из их комнаты подскочить к двери и прислушиваться. Жутко волновалась и все переживала, что услышу, как они любовью занимаются…

Хорошо, что им что–то все время мешало. А то бы я ворвалась к ним и дров наломала бы! Мать, видимо, поняла, и свой график любовных сношений сместила и сдвинула на утренние часы. Я же ведь под утро так крепко спала после своих ночных бдений. Потому что, как я ни старалась, а наутро по ней видела, что она уже им удовлетворена, потому и крутится весело на кухне и со мной довольная здоровается. Даже показалось тогда, что она так специально себя вела и все ехидно проделывала…

Но и я свою линию гну! Вскоре ему благодарности стали люди писать. А это тоже моя работа. Потом слухи о нем пошли, один другого лучше, какой он специалист. И тут без моей инициативы не обошлось. Я же не просто к нему хожу, а прямо из кожи вон вылезаю! Мне надо у нее его отвоевать! И я так стараюсь! Наконец, его заметили. Да и как было не заметить! Я на это столько сил ведь потратила! И вот, его вызвали в управление здравоохранения и предложили новую должность! Он радостный домой и все ей рассказывает, смеется. А я про себя говорю. Погоди еще, я и туда к тебе доберусь! Ты и там станешь лучший!

И так бы все и случилось, если бы.…Да, она! Она меня вычислила! Как она это проделала? Я тогда так поняла, что где – то я прокололась.

Это потом уже я все узнала, что бабы стали за ним ухлестывать. За молодым, перспективным, красивым, пробивным! И я невольно попала под их подозрение. Они решили, что я его любовница и давай на меня компромат собирать! А у меня и фамилия другая, и я на него не похожая. Все в их пользу! А тут еще узнают, что такой сестрички не числиться! Тогда, кто же она такая и рядом с ним вертится? И поползли слухи один нелепее другого…Ей, конечно же, доброхоты доложили, и она с внезапной проверкой! Представляете? Полный разгром всех моих стараний!

– А ты что тут делаешь? – Такой вопрос ее у меня в ушах буквально застрял на несколько дней.

Такого бесчестия я ей решила не прощать! Еще бы? Она у меня на всю жизнь отбила всякую охоту стать доктором, это раз, а, во – вторых.…Как она только его не унижала при мне! Не смогла она ревность свою скрыть! Не смогла!

Потом я полгода совершенно спокойно спала. Ну, вы поняли, что в их постельный режим вмешалась ревность ко мне, и они никак не могли решить, что же с этим делать и как им дальше жить. Заметьте! Не мне, а им!

А для меня никаких иных решений, без вариантов! Он мой! Или, по крайней мере, он мой станет! Вот почему она его от меня увезла.

Нина

– Ну что ты приперлась? Что еще тебе от меня надо? Ах, ничего? Знаешь, ты уже достаточно меня ославила, так что катись отсюда колбаской и чтобы я тебя больше рядом с собой не видела! – Бушует недовольно его медицинская сестра Нина.

Я ее вычислила, как всегда, за перекуром и стою рядом, но совсем ведь не чувствую своей вины. Никакой! Я к ней наоборот, с благодарностью пришла…

– Знаешь, ты для меня так много сделала, и я хочу тебя отблагодарить. – Говорю ей несмотря на то, что она ко мне повернулась спиной и курит, сильно затягиваясь.

– Да? И как же ты это сделаешь? Мне уже с тобой рядом и шага нельзя шагнуть, все так и тыкают. Вот, мол, та самая придуравочная и с ней Нинка – дура! А что, разве же не дура? И чего это я тебя стала слушать, чего это я так решила…

В конце концов, я сломала ее негативное отношение к себе и жду ее рядом с поликлиникой в сквере. А все благодаря ему! Он мне лично письмо написал, в котором просил извинения перед Ниной. И я ей дала это место в письме прочитать, перегнув лист, чтобы она остального не видела. Она читала, и я видела как она, почему–то не успокаивается и даже, наоборот, разволновалась от его слов признательности и комплиментов.

– И что, это у вас серьезно? – Наконец спросила, отрываясь от текста и делая упор именно на слово это.

А раз она об этом, то я поняла, что она, как всякая женщина любопытна, когда заходят разговоры об интимных отношениях, а тут еще необыкновенных и таких, при которых она принимала участие!

Я все точно, как мне показалось, вычислила. Она не могла не заинтересоваться мною, тем более, как мне показалось тогда, что он ей тоже нравился.…И потом, она ведь соучастница таких событий? Не могла она вот так сразу из этого выпрыгнуть. Любопытство женское ей двигало, так я решила. А чем же это дальше закончится? А что же за этим дальше последует? Я знала, что нам, женщинам, от этого нашего любопытства не избавиться, и мы так и будем обреченно слушать, смотреть и переживать до глубокой старости, как развиваются любовные приключения у нее и его. Тем более, у такой молодой, как я, и у него, женатого мужчины и ее отчима.

Необычного треугольника и такого, от которого так остро и волнительно становится, чем больше об этом узнаешь.… Устоит ли, справится ли он и она, а что с их треугольником сложится в итоге? А с ней, матерью ее, что же? Как тогда она? Будет стоять за свое или…Вопросы, вопросы… А некоторые ответы можно ведь узнать, вот они рядом стоят… Потому я знала, что она непременно ко мне придет. Вот и ждала ее, сидя смирно, сжав свои ножки, сложив руки смиренно на коленях, словно монашка нашкодившая и ждала ее с некоторым волнением…

Она вышла из поликлиники, когда уже стемнело. Потом оглянулась и, словно спрятавшись, пригнув голову, пошла ко мне. Она шла и даже не знала, что я приготовила ей сюрприз!

– Мне с тобой надо серьезно поговорить. Ты свободна и ни куда не торопишься? Может, зайдем куда–то да посидим?

– Вообще–то мне надо было.… Ну ладно, только ты меня, пожалуйста, не расстраивай своими рассказами. Я не люблю грустные истории, особенно о красивых девочках, которые становятся несчастными или молодыми матерями…

– А откуда ты знаешь? – Перебиваю ее тревожно.

– Да ты что? Неужели и ты?….

– Ну, так мы идем или?

– Идем, идем, конечно же, неужели же ты….?

Потом сидим в кафе. Я ее угощаю, мне именно так и хотелось ее отблагодарить, сделать для нее что–то приятное. А насчет ее досужих домыслов, то я ей сразу же сказала, что я с ним не спала. А она не разобралась, видимо, так ее эта тема задела, что тут же спросила:

– Неужели кого–то еще осчастливила? И когда ж ты успела? Вроде бы все время с ним, а сама значит…

– Ничего не значит… Я ни с кем.

– В смысле?

– Нет, я хотела сказать, что я только с ним, но не то, что ты подумала, я просто…

– Подожди! Так ты не беременна?

– Ну, конечно же? Ну, как я могла, я ведь еще ни с кем….

По тому, как ей сразу же стало со мной не интересно, я поняла, что она глубоко разочарованна. А вот если бы я ей сказала о том, что она так хотела услышать, то она бы с меня и не слазила до самого конца вечера, как я подумала. Я смотрела на нее, а она демонстративно и, как показалось, безразлично отвернулась и кого–то разглядывала за столами рядом. Она курила, и я к ее руке осторожно прикоснулась. Она повернулась, и, как мне показалось, равнодушно смотрела на меня. Мол, что же ты меня так подвела….

– Я хотела тебя попросить…

Она все так же смотрела, с равнодушием и некоторым превосходством.

– Я слышала, что ты уже аборт делала? – Сказала ей неожиданно.

Зачем – то такое вспомнила из ее разговора перед кафе. Даже не поняла сама, почему это у меня вырвалось? Видимо я видела ее равнодушие и решила ее внимание к себе обратить во что бы то ни стало и таким глупым вопросом…

– А тебе откуда известно? – Внезапно ответила. – Неужели он тебе…

– Нет, нет,… Я просто хотела.…Прости, я не хотела…

Она отвернулась резко и по тому, как сильно затянулась, да так, что кончик сигареты, который я видела сбоку, и выступал, за контуры ее лица, вспыхнул ярким тлеющим огоньком….

– Нет! Ну что ты будешь делать? – Сказала с какой–то унизительной досадой в голосе. А потом, повернувшись ко мне с тревожным и грустным выражением на лице, глухо произнесла.

– Я так и знала…Я так и знала. – Повторила еще раз, при этом я увидела, как заблестели ее глаза.

Внезапно она встала и не говоря больше ни слова, оставив свои вещи, пошла через весь зал к выходу, так я сначала решила, а потом поняла, что она, наверное, не на выход, а в туалетную комнату. Я следом и тоже оставляя вещи: сумочку, плащ, наброшенный на спинку стула, и за ней. Успела, когда она уже за собой прикрывала дверь и я почему–то ей.

– Я с тобой! – Сказала и протиснулась следом, прижимаясь плотно к ее телу в дверях. При этом уперлась в ее злые и слегка заплаканные глаза.

– Я тоже с тобой, я хочу…

Неожиданно она, очень грубо мне.

– Что? Обос….!

Туалетная комнатка маленькая, тесная. Еле смогла за нами закрыть дверь. Она бесцеремонно подтянула подол, стащила трусы и, наклонившись, как лыжница…Я стояла и никак не могла понять, зачем она так со мной и вот сейчас всем своим видом, стараясь показать полное безразличие и пренебрежение мной. Ну, ладно мной, надо же хоть капельку приличия. Я видела все, она специально проделывала это передо мной… Бумажку, потом выпрямилась со спущенными трусами, задранным подолом, невольно я туда взглядом…

Бритая! Вся бритая! Почему–то меня это открытие интимное в ней потрясло.

– Что смотришь? Никогда манд…. не видела бабскую?

Я вспыхнула, отвернула лицо.…Пятиться было некуда, и я к стене спиной. Она внезапно прижала тесно, мешая пошевелиться…

– Да! Я с ним! А ты, б….! Ты встряла, малявка! Ты мне всю жизнь испортила, сука!

Потом рукой по ногам и больно схватила между ног. Больно и унизительно ведь!

Продолжая унизительно стискивать там, другой рукой, согнутой в локте, прижала горло, придавила к стене всем телом и в лицо мне со злостью прошипела…

– Маленькая паскуда! Почему ты?…Неужели это для него стало важнее?…

Еще сильнее сжала там, до нестерпимой боли.

– Больно, пусти… – Прохрипела…

Неделю я проболела после этого. Не перенесла психика и тело следом… Врача вызвала бабушка, та долго слушала, расспрашивала, а потом, когда узнала, что я отличница, то на неделю справку выписала. Все, оставила в покое, наконец–то. Но в ушах все еще ее многозначительные рассуждения о препуберантном возрасте и об особенностях женского организма, гормонах, особенно, когда у нас там….Все заумно, все о чем–то и ни о чем.… Но, видимо, ее очень бабушка попросила. Потом бабушка мне все предлагала покушать, потом возилась с пирогами с капустой, стараясь мне угодить. Я в те дни, словно во сне: что–то делаю, что–то ем, сплю, как сова – днем, а ночью просыпаюсь и.…Лежу и смотрю в потолок, который освещают редкие машины своими фарами и пока светлое пятно двигается по потолку, я успеваю загадать что–то на счет его. Его, его.…Никакой другой мысли. И даже на второй план отошло то, что я узнала от нее.

– Вот же она, проститутка! – Не сдерживаюсь и довольно громко шепчу озаряемому светом потолку, словно обращаюсь к нему.

Потом о ней и о нем. Ну и как она могла с ним? Как? Ведь он же женат и потом у него ведь семья? В конце концов, я, мама, Валерка.… Да как она посмела эта…..? Как? Постой, сама–то она это не могла? Тогда он и они вместе? Потом снова, как заезженную пластинку кручу и кручу.… И так всю ночь. Потом сплю до самого полудня. И опять что–то делаю, кушаю…

Как только пришла и захожу в класс, то ко мне тут же подсаживается Маринка. Я ее понимаю, контрольная по химии и она ни бельмеса в валентных связях, электронах. Все это для нее совершенно не понятное и чудное, другое дело – мальчики, тряпки, группы, пластинки и записи, а еще она много чего знает об этом. Сама, в знак признательности за то, что я и свой, и ее вариант успеваю исписать формулами, валентными связями и даже у нее в тетради поправить. Вот же кума, списывает и тут же делает ошибки! Я ей тыкаю, но толку–ноль! Беру ее тетрадь и сама исправляю, как надо.

– Вот! Ты хотя бы списывай правильно… – Шепчу ей. А она мне:

– Спасибо. Я твой должник…

– Не должник, а должница, поняла ты, трехвалентная связь?

– Не…е. Такого еще не было, хотела один раз попробовать…

Нас прерывают. Сдала тетрадь, вышла, следом Маринка.

– Уф! Пойдем перекурим. – Говорит устало.

Интересно, отчего же это она устала? Думаю, глядя на нее.

– Не терплю я эту химию…

– А что ты вообще терпишь? – Подначиваю ее, мол, списываешь и все тут.

– Слушай, Галка! Я же совсем забыла, подожди, я сейчас! – И снова в класс.

Сумасшедшая какая–то и если бы не ее рассказы поучительные…

– Вот! Это тебе хотели передать.

– Мне? А кто?

– А ты читай. Читай, это сказали тебе…

«Галина! Жду твоего звонка каждый вечер, после шести. Надо обязательно встретиться и переговорить о…». И дальше телефон. Внизу подпись… «Нина»

– Слушай, а ты что, с ней?

– Что значит с ней?

– Ну, ты с ней чики–пики?

– Что?!!!..

Чики–пики

Опять встречаемся, но где? Я не стала ей, конечно же, звонить, а она сама меня как–то вычислила. Наверное, ей Маринка сказала, что я уже выздоровела. Потому меня дежурный учитель прямо с урока.… Сижу себе, зашла дежурная по школе и с Любовь Иосифовной наклонилась и что–то ей, глядя на меня,… Я сразу поняла, что это насчет меня! Она, та, эта простит…..!

– Галя, выйди, пожалуйста, из класса. Простите, Любовь Иосифовна? Можно?

– У меня урок. – Говорю дежурному учителю. – И вы меня срываете прямо с занятий. Куда вы меня ведете? Я не хочу, я вернусь, я…

– Галочка, ну так же никто не делает! Раз веду за собой, так значит надо и потом, тебя хотят видеть.… Входи!

– Ты?

– Здравствуй, Галина! Наконец–то я тебя разыскала! Ой, спасибо Вам, Антонина Васильевна! Спасибо! – Это она все ей. А потом обернувшись и ко мне:

– Давай выйдем.

– Нет!

– Ну, что ты? Мне надо с тобой переговорить. Ты хочешь, чтобы я говорила здесь?

– Нет, ладно, давай выйдем. Только ненадолго! У меня урок, между прочим… – И с укором на дежурного учителя.

– Иди, иди, Галочка! Любовь Иосифовна разрешила. – Ехидно мне отвечает учительница.

– Что тебе надо? – Говорю резко. – Что ты приперлась? Что тебе от меня надо? Ты тогда такими словами меня встречала?

– А ты колючка! Как я посмотрю. Вся в свою бабушку!

– А бабушка моя чем тебе не угодила? Постой, это она тебя по телефону послала?

Она пропускает мимо мои колючие замечания и просит меня отвести ее туда, где она сможет спокойно закурить. А я ей о том, что курить вредно!

– Здесь? Тут можно?

И не дождавшись моего одобрения, закуривает.

– Будешь? – Протянула мне пачку.

Я демонстративно ее игнорирую. Еще бы? Знала бы она, как мне хочется ей сейчас все высказать и если бы она не была такой взрослой, то я бы ей, как…

– Что? Хочешь оскорбить, унизить? – Как бы, прочитав мои мысли. – Я сначала не поняла, а потом уже до меня дошло… – Продолжает она, раскуривая сигарету.

– Ну, хорошо, что дошло, наконец–то! – Подначиваю ее.

– Да, хорошо! – Неожиданно радостно со мной соглашается.

Она что, играется со мной? Что это она за комедию передо мной разыгрывает.

– Сэм!

– Что Сэм?

– Он, Сэм!

– Что он? Скажи толком! Ты что, издеваешься? – Взрываюсь, не сдерживаясь.

– Сэм меня…

– Что тебя?

– Ну, сама понимаешь?

– Ничего не понимаю? Какой еще Сэм? Он–то тут причем? По–моему, ты сама во всем виновата! Зачем ты к нему, ведь он же женатый?

– Да?

– Да, ты что? Что ты дурочку передо мной ломаешь? Будто бы ты не знаешь, что…

– Ха, ха, ха! – Засмеялась так неожиданно, что я замолкла на полуслове.

– Ты решила, что я.… Ха, ха, ха! Что я с твоим? Ха, ха, ха!

– Что: ха, ха, ха?

– Ой, уписаюсь сейчас, бабы! Ха, ха, ха!

Смотрю на нее, а она как с ума сошла, смеется, заливается. А мне ведь совсем не до смеха. Мне надо ей, как можно больнее и чтобы она запомнила, чтобы больше ко мне даже дорогу забыла! Ах ты, прос……!

– Ну, все, хватит! Хватит, я сказала! Я кому говорю? Закончила? Хватит!

Но она точно ведь чокнулась! Чем я к ней серьезнее и громче, тем она так же громче и заливистей! Ну, гадина! Сейчас я тебя!

– Ты замолчишь, наконец? Сколько мне можно тебе говорить? Ты что, б…..!

Говорю матюгом, хотя таких слов никогда и ни кому! Достала она меня! Ей богу, достала! Если она не замолчит, то я ее сейчас…

– Хорошо, хорошо.…Только ты ничего не говори, я все объясню, ладно? – Ой, мама! Видела бы ты сейчас себя со стороны? Ха, ха, ха! – И снова заладила свое ха, ха.

Отвернулась и про себя решила уйти. Уже развернулась. Тогда она схватила за руку и сразу же, без всякого смеха, серьезно и глядя прямо в глаза.

– Мне надо, чтобы ты подтвердила, что твой отец меня отпускал и что ты вместо меня, пока я анализы сдавала и на аборте была. А он уехал, я на него рассчитывала, что он подтвердит, как было на самом деле. И теперь мне надо, чтобы ты им все сказала, если они тебя спросят! Ты им скажешь?

Вцепилась мне в руку и чуть не повисла, а сама глазами в меня такими просящими и такими жалкими, да еще и безумными!

Она сумасшедшая! Нет, точно! Вернее, она не была такой, а сейчас ей стала! Так, что же мне делать? Руку надо освободить, руку…

И принялась отдирать ее руку от своей. Она все так же, потом отпуская руку, совсем пригнулась к земле и вдруг завыла!

Завыла! Она! Да что же это такое? Я ничего не понимаю!

Так, постой! Она оказывается не от него?

Да! Да! Как же я так?

Да она говорит о каком–то там Сэме! Или как там его?

Не от него, нет! Ура! Не он, не он! И он снова со мной! Он! Он!

– Я сейчас! Я, я.…Успокойся, Ниночка! Я во всем тебе помогу! Нет, точно! Не смотри на меня так, прошу тебя? Ниночка, прости! Я не знаю, я не поняла ничего… Нина, Ниночка!!!

И следом сама…Сидим и, как две дуры плачем, обнявшись!

Если бы кто нас увидел со стороны, то подумал, что две пьяницы – бабы, какие–то забулдыжки, напились и валятся друг на дружку! И ревут как белуги. Хотя я никогда не слышала, как белуги какие–то ревут? Потом обнялись и друг другу даже в любви признались!

Вот до чего бабу доводят мужики!

Встали и уже никого не стесняясь целуемся! Но так, по–хорошему, по–семейному, в щечку! Она меня, я ее… Она, потом я и обнимаемся. Нам обеим так хорошо!

– Дай мне закурить! Не могу! – Прошу ее.

– На, бери, бери родненькая.… Как же я тебе благодарна – причитает она, любовно поглаживая волосы.

– Нет, это я тебе благодарна, ты меня просто спасла!

– Нет, что ты? Это ты, ты меня словно воскресила! А то я уже думала, что руки на себя наложу! Во как! А тут ты! Спасибо тебе, милая! Спасибо!

– Ну, что ты, Ниночка? Ну, зачем ты мне руку целуешь? Если бы ты только знала, что я с тобой хотела сделать? Ты даже не представляешь!

И мы, обнявшись, склонившись, курим, сильно затягиваясь, отчего я поминутно кашляю, а она, пока я дергаюсь, ждет солидарно и слегка по спинке кулачком постукивает…

– Пойдем ко мне, я здесь живу, невдалеке…Ты меня проводишь?

Потом, даже не знаю, как это у нас и с чего…

– Галочка! – Шепчет мне в ухо горячо и целует….

– Ниночка! Нина! – Сама, не соображая, в ответ целую ее лицо, глаза заплаканные и неожиданно нахожу ее губы…

– Мама…а!

– Галочка, девочка моя, я хочу … Мне нельзя… Я… я.… Позволь мне тебя….

Медленно расстегивает молнию, замок на спине и зипер больно захватывая волосинки, свисающие с моей головы, затем поддается, обнажая спину.

Она поворачивает меня к себе спиной и, целуя в беззащитную спину, потянула половинки платья с плеч. Обе половинки скользят. Я инстинктивно хочу их подхватить, пытаюсь захватить скрещенными на груди руками. Одновременно стараюсь все еще себя прикрыть от….

От нее, ее поползновения….

Она захватывает своими горячими и влажными, слегка трясущимися руками мои и вместе, не давая освободить их от платья, стягивает по плечу платье моими же руками, обнажая меня всю. Затем сзади целует плечи, осыпает нежными легкими поцелуями все время, спускаясь по голым предплечьям, а потом, поднимаясь вверх по плечу, достигает шеи. Я вздрагиваю.

Вот, этот ее поцелуй куда–то попадает туда, отчего меня, как горячей волной, словно окатывает с ног и до головы.

Мысль шальная словно стреляет!

Боже.… Как же это приятно! М – да! М. м..м! Еще, туда! Нет, выше, еще правее, М..м..м! Боже, я умираю…

Руки ее отпускают мои, ищут мои груди…

Ее необыкновенно горячие пальцы проникают под край лифчика, надавливают. Сминают, стягивают нежную ткань, мякоть груди. Потом ее руки исчезают, и я чувствую, как они за моей спиной несколько секунд возятся с застежкой лифчика, а потом….!

На моих руках, согнутых в локтях, остаются половинки платья и лямки от лифчика, а сами чашечки, вывернутыми наружу поверхностями, свисают колпачками мятыми, словно маленькими тюбетейками затейливыми.

Ее нежные пальчики гладят, доводя до невообразимого волнения, состояния блаженства мои, теперь уже ставшие такими податливыми – груди.

Пальцы скользят, я, словно их вижу, хотя закрыла в блаженстве глаза, но я их, эти горячие, словно перья жар – птицы крылья, я чувствую на себе ее пальцы. Они нежно, легко касаются кожи поверх груди, но это так сначала, а потом! Потом ее руки внезапно находят мягкие груди и стискивают на мгновенье, и тут же их отпускают! – Ах!

Потом снова ее легкие пальцы, едва касаясь, кружат и кружат снаружи, касаясь только самими кончиками и соприкасаясь подушечками пальцев с нежной кожей.

А я, вопреки этим нежностям, жду и хочу другого.…

Вот! Перехватывает тут же дыхание, сердце учащенно и снизу от ног начинает вместе с ее руками, сжимающими мои груди, по телу разливается похоть, словно могучей волной…Захлестывая меня с ног и до головы!!! Волна желания! Желания…

– А… а… а! Прошу тебя, милая… – Хрипло ей. – Сильно сдави их. Теперь отпусти и соски. Нежно.… А теперь! Еще, еще и сильнее… Потяни….! Мама..а..а!..

Лифчик сползает и падает к ногам, следом платье, на мгновенье закрывает все и шуршит, касаясь тела, лица. Это от того, что она поднимает его за подол. Оно проходит по телу и вырезам ворота сразу же меня освежает воздух и следом…

– Ах! Как хорошо быть… голой! – Шепчу ей.

– Голой? – Шепчет горячим выдохом искусительница моя… – Ты еще не совсем голая, я только сняла с тебя… И я пока

что только открываю занавес…

Мне почему – то становится стыдно, и я ее спрашиваю, робко и желая услышать совсем другое. В чем боюсь признаться самой и ей. Еще бы!

– А может трусики…? Может не надо, потом?

– Нет, родная! Сейчас и сразу все, так надо…

Шепчет у меня за спиной, и я чувствую, как ее пальцы подлазят под резинку трусиков и медленно начиная оттягивать, начинают сдвигать ткани вниз, вдоль по бедрам. Ткань так долго или я так, как в замедленной съемке, ощущаю их движение вниз?

Раз, раз.…И следом сползают чулки на резинках.

Все, я стою перед ней с закрытыми глазами вся голая на этот раз. На этот раз! Я замерла, не дышу, я боюсь…..

– Я… я… – Шепчу, обращаясь куда–то к ней и за спину. – Я первый раз… Я…я…

Пауза показалась вечностью. Я изнываю, волнуюсь безумно и даже дрожу, но я жду…

Потом…Ощущаю ее легкое прикосновение к ногам сзади, под попкой…Потом… Потом теплая и слегка дрожащая рука начинает легко и нежно поглаживать ладошкой попку…

Затем все настойчивее…Все сильнее и вот уже тянет, растягивает, мягкие, словно сдобные ткани.… Потом она, приседая за спиной, начинает целовать их сверху, и я … Я замираю каждый раз, когда она свой горячий и мокрый язычок погружает между непроизвольно сжимающихся холмиков. Щекочет, непозволительно долго там, где я не могу, не должна ее чувствовать и даже не могу себе представить, если она там окажется…

– Не надо, потом… Прошу тебя… Мне неудобно… Ну, милая! Ну, не надо, потом, потом…Прошу тебя…

Потом раз и больше уже ничего….! Все!