Текст книги "Желтая тень"

Автор книги: Росс Томас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Глава 11

Телефон зазвонил четверть часа спустя, и я взял трубку.

– Маккоркл слушает.

– Добрый день, мистер Маккоркл. Ваша жена прекрасно себя чувствует, и вы сможете поговорить с ней через несколько минут. Но сначала я должен сообщить вам об изменениях в наших планах. Проект, выполнение которого поручено мистеру Падильо, переносится на более ранний срок – с будущей пятницу на вторник.

– Хорошо.

– Далее, джентльмен, так же задействованный в этом проекте, выразил желание встретиться с мистером Падильо. А также и с вами.

– Он в Вашингтоне?

– Прилетел сегодня, раньше, чем ожидалось. Его выступление в Нью-Йорке также перенесено на четверг, потому и возникла необходимость сдвинуть сроки.

– Я бы хотел поговорить с моей женой.

– С временными изменениями вам все понятно?

– Да. Когда он хочет встретиться с нами?

– Завтра.

– Где?

– В нашей торговой миссии. На Массачусетс-авеню, – он назвал адрес.

– В какое время?

– В три пополудни. Пожалуйста, не опаздывайте.

– Дайте мне поговорить с женой.

– Да, разумеется.

– Фредль?

– Да, дорогой.

– Как ты?

– Все нормально. Только немного устала.

– Они тебя не мучают?

– Нет, дорогой. Только раз заломили руку. Она уже не болит.

– Так у тебя все в порядке?

– Да, я...

На том наш разговор и закончился. Я положил трубку на рычаг, посидел, потом вновь снял трубку, один раз повернул диск.

– Принесите «мартини» с двойной водкой, – я посмотрел на Падильо. Он кивнул. – Два «мартини».

– Как Фредль?

– Нормально. Сегодня она не кричала, но говорит, что устала. Немного устала.

– С тобой говорил тот же тип?

– Да.

– Чего он хотел?

– Они перенесли дату покушения. С пятницы на вторник. А завтра мы должны встретиться с Ван Зандтом.

– Когда?

– В три часа дня в их торговой миссии на Массачусетс.

– Ты знаешь, где это?

– Адрес у меня есть. Наверное, я проезжал мимо не один десяток раз, но не могу вспомнить, что это за дом.

– И что надобно Ван Зандту?

– Он хочет встретиться со своим убийцей.

Падильо поднялся с дивана, прошелся по маленькому кабинету. Пять шагов в одну сторону, пять – в другую. Более места не было.

– Тут не разбежишься, – посетовал я.

– Способствует мыслительному процессу.

– Я бы присоединился к тебе, но двоим здесь не разойтись.

В дверь постучали, я крикнул: «Войдите», – и официант внес два бокала «мартини». Поставил их на стол. Я поблагодарил его, и он отбыл.

– Может, водка поможет, – я поднес ко рту бокал.

– Самые светлые идеи приходят посте двух-трех «мартини».

– Меня осеняло и после четырех.

Падильо закурил, вдохнул дым, закашлялся.

– Как ты думаешь, есть от фильтра хоть какая-то польза?

– Понятия не имею.

– Я бросал курить в Африке.

– И надолго тебя хватило?

– На два дня. Даже чуть больше. На два дня плюс три с половиной часа, если быть точным.

– Что последовало за этим?

– Я признал, что у меня нет силы воли. Испытав при этом безмерную удовлетворенность.

Падильо вновь сел, рассеянно перекатывая пальцами сигарету. Я посмотрел на мой бокал, на полированную поверхность стола, на бюро. Более интересных объектов для созерцания в кабинете не нашлось.

– Как там Фредль?

– По голосу определить трудно. Звучал устало, как она и говорила.

– Ты, похоже, расстроен.

– Я нервничаю. Это новое ощущение. Раньше я никогда так не нервничал из-за другого человека. Может, причина в том, что я поздно женился. Может, такое чувство возникает, когда матери рожают детей, а мужчины становятся отцами. Кажется, что я втянут в гигантский заговор. Весь мир против Маккоркла.

– Если ты еще скажешь, что весь мир против Падильо, я, пожалуй, соглашусь с тобой. Не все так просто, знаешь ли.

– Что? Ты о мире? Естественно, не просто.

– Нет. Я о том, что нам предстоит завтра.

– Не понял.

– Я дам задний ход и предложу им Димека.

– Ты нашел вескую причину?

– Причина есть. А уж какой она им покажется, роли не играет.

– И что это за причина?

– ФБР.

Вновь в дверь постучали. На этот раз герр Хорст и официант принесли ужин. Герр Хорст уже собрался налить мне марочного вина, оно шло у нас по тридцать долларов за бутылку, но я остановил его.

– Пусть пробует герр Падильо. Я после «мартини» ничего не различаю.

Падильо пригубил вино, одобрительно кивнул, и герр Хорст наполнил наши бокалы. Официант положил еду на тарелки. Что мы ели, я не помню, за исключением того, что пища была горячей, а масло – твердым, как камень.

– При случае скажи герру Хорсту, что он перемораживает масло, – попросил я Падильо.

– Мы продаем много вина? – он указал на бокал.

– Не слишком. Бутылка обходится клиенту в тридцать долларов.

– А нам?

– Девятнадцать долларов и семьдесят пять центов, но мы покупаем ящиками.

– Хорошее вино.

– Так чем нам поможет ФБР?

– Мы прикроемся их вниманием к нам, чтобы подсунуть Ван Зандту Димека.

– Откуда ты черпаешь свои идеи?

– Адреса нет. Только абонентный ящик в почтовом отделении.

Я кивнул, допил вино, отодвинул тарелку и закурил. Пятьдесят седьмую сигарету за день. В рот мне словно сунули клок гнилой соломы.

– Мы говорили о ФБР... мистере Гувере и его молодых, обходительных сотрудниках. Теперь они на нашей стороне?

– Да. Во всяком случае, на несколько ближайших дней. Я намерен попросить у них защиты.

– Защиты от кого?

– Мне есть кого назвать.

– Мне тоже, но на ком ты остановишься?

– На торговцах оружием.

– Это ребята шустрые. Естественно, из Африки?

– Ты абсолютно прав.

– А из-за чего они окрысились на тебя? Карабины со спиленным бойком или песок в космолине?[7]7
  Ружейная смазка.


[Закрыть]

– Космолин уже не применяют. Его заменили какой-то графитовой пастой. Она легче сходит.

– Любопытно. Но ФБР надо бы предложить что-то более весомое.

– Я собираюсь рассказать им об Анголе.

– Ага.

Падильо откинулся на спинку дивана, уставился в потолок.

– Что тебе известно об Анголе?

– Португальское владение в Западной Африке. В Южном полушарии. Не слишком ладит с Конго.

– Потому-то я и переадресовал партию оружия. Уже оплаченную партию.

– Понятно.

– Оружие предназначалось для наемников, которых готовили в Анголе для боевых действий в Конго.

– Не следовало их вооружать.

– Я подумал о том же. Кроме того, мне не хотелось создавать лишние трудности для дипломатов Португалии и Конго.

– Тем более что отношения между странами и так напряженные.

– Вот именно.

– И надолго ФБР поверит тебе?

– По меньшей мере, на несколько дней.

– И кто же нацелился на тебя?

– Португалец, заплативший за оружие и подготовку наемников. Он действительно существует. Я даже имел с ним дело.

– И ФБР защитит тебя от него?

– От его агента... или агентов.

– С какой стати?

– Потому что в обмен на защиту я расскажу им о моих сделках с оружием. Тех, что я довел до конца.

– И если Ван Зандт спросит, почему ты не можешь убить его, ты ответишь, что попал «под колпак» ФБР.

– А чтобы найти доказательства, им потребуется лишь оглянуться. Мальчиков Гувера не заметит только слепой.

– Но мы предложим им замену.

– Димека. И выйти на него они смогут лишь через меня, гарантировав жизнь Фредль.

– Чего стоят их гарантии.

– Ничего лучшего я придумать не могу. Мы потребуем, чтобы тебе предоставили возможность говорить с Фредль каждый вечер, вплоть до вторника. Или они соглашаются, или на сделке ставится крест.

– Торговаться-то нам не с руки.

– Я это знаю.

– Если ФБР сядет нам на хвост, они попытаются возложить на нас вину за покушение. В этом деле они – лишние.

– Я думаю, мы сможем избавиться от них, как только африканцы убедятся, что ФБР опекает нас, как наседка – цыплят. Большего нам от них и не нужно.

– Ты возьмешь семьдесят пять тысяч?

– Конечно. Нам же расплачиваться с этой троицей.

– А как ты задействуешь оставшуюся пару – Прайса и Шадид?

– Один будет работать с Димеком, второй – с нами, когда мы поедем за Фредль.

– Если выясним, где они ее прячут.

– Об этом можешь не беспокоиться.

Я покачал головой.

– Мне бы твою уверенность.

Мы договорились встретиться в десять утра. Падильо решил остался в салуне, а я отправился домой. Благо пошел уже двенадцатый час ночи. На Коннектикут-авеню повернул налево. Пешеходы встречались редко, погода стояла сухая и прохладная. Октябрь – не лето. Легкий ветерок гнал по асфальту мусор. Мужчина в солдатской шинели времен второй мировой войны пожаловался, что голоден, и я дал ему четверть доллара. Он поблагодарил и зашагал прочь. Я же думал о том, что скажу Фредль при встрече, чтобы она посмеялась и побыстрее забыла о случившемся.

Но в голову полезли совсем другие мысли, ибо в тот момент я ничем не мог помочь Фредль, да и благополучный исход казался весьма и весьма проблематичным. А потому мне не оставалось ничего другого, как переставлять ноги да прислушиваться к звукам вечернего города и скрежету собственных зубов. Идти я мог только домой. Слушать – только себя. И ждать, мучаясь неизвестностью.

Они выступили из-под арки административного здания. Трое. Молодые, лет двадцати двух, не более. В свете уличного фонаря я различил их длинные волосы. В куртках со множеством молний и в джинсах. Руки они держали в карманах. Один заступил мне дорогу. Двое держались по бокам.

– Да здесь человек, – заговорил тот, что стоял передо мной. Ростом повыше остальных, пошире в плечах.

– И правда, человек, Джилли.

Джилли воспринял последнюю фразу как шутку и громко рассмеялся, продемонстрировав мне свои зубы. Похоже, чистил он их не слишком часто. И без особого усердия.

– Извините, – пробормотал я и попытался обойти Джилли.

Он вытащил руку из кармана, ухватил меня за левое плечо и толкнул назад. Несильно.

– Вы торопитесь?

– Совершенно верно.

– Отделай его, Джилли. Вы с ним в одной весовой категории, – послышалось слева от меня.

– Вы припозднились, – заметил Джилли.

– Я работаю допоздна.

– И где же вы работаете?

– Поговорили, парень, и хватит. Дайте мне пройти.

– Вам придется подраться со мной, приятель, – процедил Джилли.

– Я не хочу с вами драться.

– И тем не менее придется.

Я решил начать с того, что стоял слева от меня. Возникло предчувствие, что у него в кармане нож. Изо всей силы ударил его в солнечное сплетение. Он отшатнулся, сел на асфальт, его вырвало. Я же повернулся к двум оставшимся. Джилли ударил меня левой. Я нырнул, но его кулак задел мое левое плечо. Второй парень тоже бросился ко мне, но я пнул его в колено, и он запрыгал на одной ноге, безучастный к исходу сражения. Я же достал из кармана нож, раскрыл его и двинулся на Джилли. Тот попятился. И пятился до тех пор, пока не уперся в стену. Одной рукой я взял его за грудки, а второй поднял нож, чтобы он видел, как блестит лезвие.

– Так какой глаз тебе менее дорог, приятель?

Он закрыл глаза и замотал головой.

– Не надо, мистер! Ради бога, не надо!

Потом он заплакал. Хорошо еще, что не наложил в штаны. Я его отпустил. По стенке он добрался до угла, затем бросился бежать. Остальные двое последовали за ним. Похоже, они напали на меня от скуки. Один из способов поразвлечься в пятницу вечером. Наверное, не только в Вашингтоне.

Футах в двадцати от меня стояли трое мужчин и две женщины. Затормозила пара машин: драка интересует всех. Один из мужчин подошел ко мне.

– Их же было трое.

– Вроде бы.

– Вы всегда носите с собой нож?

– Конечно. А вы – нет?

– Клянусь Богом, отличная идея. Он спас вам жизнь, не правда ли?

Я глянул на нож, который все еще держал в руке, сложил его, сунул в карман.

– Вижу, вы на моей стороне. Благодарю.

И пошел к своему дому. Поднялся на лифте, открыл ключом дверь, снял пальто, налил виски, добавил воды, включил телевизор. Понаблюдал, как один гангстер мутузит другого, гадая, когда же утихнет бьющая меня дрожь.

Глава 12

Заснуть мне удалось только в шесть утра, и глаза я открыл без пятнадцати десять. Постель по-прежнему была велика для одного. Я встал, прошел на кухню, поставил на плиту воду. Когда я оделся, она уже закипела. Налил чашку кофе, закурил. Сходил за газетой, позвонил в салун, предупредил Падильо, что задержусь. Он заверил меня, что торопиться некуда. А потому я не спеша выпил вторую чашку и пролистал газету. Выходить из дома не хотелось.

На первой странице сообщалось о более раннем, чем ожидалось, прибытии Ван Зандта в Вашингтон, вызванном изменением даты его выступления в ООН. В статье говорилось о его переговорах с какой-то сошкой из государственного департамента, беседе с членами консульства и торговой миссии, а также пресс-конференции, намеченной на четыре дня, через час после обсуждения с нами подробностей покушения на его жизнь. Чувствовалось, что Ван Зандт приехал в Штаты не отдыхать, но работать. Впрочем, и времени у него совсем не осталось.

Короткая заметка на двенадцатой странице информировала внимательного читателя об Ивлине Андерхилле, пятидесяти одного года, днем ранее погибшем под колесами автомобиля на Коннектикут-авеню. Других подробностей об убитом в заметке не содержалось.

Я подумал об идее Падильо посадить себе на «хвост» ФБР, дабы африканцы решили, что брать его в исполнители опасно, и согласились обратиться к Димеку. Репутация Падильо могла убедить ФБР, что португалец – не плод фантазии, по крайней мере, на короткое время. А примут ли эту версию Ван Зандт и его братия? Вот тут у меня возникали сомнения. Народ это тертый, решительный. Они похитили мою жену, убили Андерхилла, вложили столько сил в подготовку покушения. И предсказать их реакцию едва ли представлялось возможным.

Я сидел над чашкой холодного кофе, стараясь не думать о Фредль, но без особого успеха. А потому встал, спустился на лифте вниз и пешком направился к салуну. Когда я переступал порог, Падильо как раз прощался с кем-то по телефону.

– Магда, – пояснил он. – Она позвонила последней. Мы встречаемся в одиннадцать на Седьмой улице.

– Ты намерен раздать им семнадцать тысяч фунтов?

– Пятнадцать. Они получат по пять.

– Хардман там будет?

– Нет. Нас впустит Маш. Уходя, мы сами закроем дверь. И оставим ключ у себя, – он посмотрел на часы. – Нам пора.

– Хорошо.

– Что ты делал вечером? Улегся в кровать с бутылкой?

– Нет. А что?

Падильо критически оглядел меня.

– У тебя ужасный вид. Еще хуже, чем вчера.

– Ко мне пристали какие-то пьяные подонки. Трое.

– Где?

– В трех кварталах отсюда.

– И что потом?

– Ничего. Я помахал перед ними ножом с перламутровой рукояткой, и они дали мне пройти.

– Хорошенький райончик.

– Один из лучших. Никакого сравнения с Седьмой улицей.

Если в Вашингтоне и есть район притонов, то это территория между Седьмой и Девятой улицами. На север она тянется до Эн-стрит, на юг – до Эйч. Публичная библиотека Карнеги, занимающая там пару кварталов, служит прибежищем обитателям этого вашингтонского дна. Они могут посидеть на скамьях, поставленных Эндрю Карнеги в 1809 году, читая выбитый на стене лозунг, объясняющий всем и каждому, что призвание библиотеки – стать «Университетом для народа». Но сидящий народ обычно или уже выпивши, или только и думает, где раздобыть бутылку.

Библиотека находится посреди парка с деревянными скамейками, травой, деревьями и парой воробьев. Есть там и общественный туалет. Зимой любой может зайти в библиотеку погреться, кемаря над газетой или журналом. С севера библиотека граничит с пустующим семиэтажным зданием. Когда-то его занимала штаб-квартира одного из вашингтонских профсоюзов, но потом она переместилась поближе к Белому дому. К западу от библиотеки высится церковь, с юга подпирают бары и лавчонки, где торгуют подержанными вещами, с востока – винные магазины.

Наверное, в скором времени этот район включат в городской план реконструкции, но пока бродяги греются в парке на солнышке, гадают, где бы выпить, да глазеют на другой лозунг, уже на фасаде библиотеки, указывающий, что существует она для «распространения знаний».

Контору, которую предоставил в наше распоряжение Хардман, отделял от библиотеки один квартал. Мы поднялись на второй этаж и там натолкнулись на Маша, прислонившегося спиной к двери. Он и Падильо обменялись несколькими фразами на арабском. Затем Маш открыл дверь и передал мне ключ.

– Хард велел передать, что вы можете держать его у себя сколько захотите.

– Благодарю.

– Если что-нибудь понадобится, звоните. Номер телефона в его машине у вас есть.

– Есть, – подтвердил я.

– Он сегодня ездит по городу.

– Скажите ему, что мы заглянем к нему попозже.

Маш кивнул и поспешил вниз. Мы вошли в единственную комнатку. Окна выходили на Седьмую улицу. Их, похоже, не открывали и не мыли с тех пор, как Рузвельта второй раз выбрали президентом. Обстановка не радовала глаз. Обшарпанный письменный стол с телефонным аппаратом на нем, шесть складных металлических стульев. Пол из крашеных досок, без ковра. Безликое конторское помещение, годящееся как для продажи дешевых акций, так и для создания общественных организаций. Успехом тут и не пахло, скорее многими и многими неудачами да крушением мечты. Хардман пересчитывал в нем деньги, полученные от любителей острых ощущений, да иногда сдавал его друзьям, которым требовалось укромное местечко, чтобы поделить сорок две тысячи долларов меж трех шпионов.

Филип Прайс прибыл первым. Поздоровался, огляделся, выбрал стул, стер с него пыль и сел.

– Я не рано?

– Вовремя, – успокоил его Падильо.

– Хорошо.

Димек появился пять минут спустя. Сел, даже не поглядев, есть на стуле пыль или нет. Обстановка ни в малой степени не заинтересовала его.

Магда пришла через три минуты после Димека. В белом, свободного покроя пальто и туфлях из крокодиловой кожи.

Скорчила гримаску.

– Как тут грязно.

Падильо протянул ей носовой платок.

– Пыль можно и стереть.

– Я испачкаю пальто.

– Больше мы никого не ждем? – осведомился Прайс.

– Нет.

– А где ниггер?

– Он занят.

– Нашими делами?

– Или чем-то еще.

– Деньги мы получим сегодня, так? – в лоб спросил Димек.

– Деньги вы получите сегодня, – подтвердил Падильо. – Но сначала я вам кое-что скажу. Сумеете подождать?

– Если только это необходимо, – вставил Прайс.

– На три часа у нас с Маккорклом назначена встреча с Ван Зандтом и его командой.

– В газете написано, что он прибыл раньше, чем намечалось, – добавил Прайс.

– А с чего он пожелал встречаться с тобой? – полюбопытствовала Магда. – Ты же должен его убить?

– Мы не спрашивали, – ответил ей я. – Ситуация такова, что мы не вправе задавать вопросы. Если он хочет нас видеть, мы не возражаем против того, чтобы увидеться с ним. Пока наше общение ограничилось запиской и парой телефонных звонков.

– На нашей встрече я намерен предложить вместо себя Димека, – пояснил Падильо.

– И чем вы объясните необходимость замены? – спросил Димек.

– Должен ли я разъяснять тебе свои мотивы?

Димек задумался.

– Обычно вы этого не делаете. Предлагаете деньги, и все.

– Тогда причину тебе знать не обязательно?

– Согласен.

– Скорее всего они захотят проверить, кого им предлагают. Это возможно?

– У меня солидная репутация, правда, под другой фамилией.

– Я назову им именно ее.

Димек кивнул.

– Захотят они и встретиться с тобой. То ли сегодня, то ли завтра. Будь у телефона, чтобы я или они могли связаться с тобой в любой момент.

– Хорошо.

– Что вы приготовили для нас? – вмешался Прайс.

– Вы будете работать с Димеком, после того как африканцы наймут его. Не забывайте главного – покушение должно провалиться. Подробности вы узнаете позже.

– А я? – подала голос Магда.

– Ты будешь со мной и Маккорклом. Поможешь освободить миссис Маккоркл. Женщина в такой ситуации может прийтись весьма кстати.

– Но моя доля будет такой же, как и у остальных, не так ли, Майкл?

– Естественно.

– То есть до вашего звонка нам делать нечего. Разве что сидеть у телефона да пересчитывать наши денежки? – спросил Прайс.

– Совершенно верно.

– Когда мы встретимся вновь?

– Завтра. Здесь, в это же время.

– Завтра воскресенье.

– И что?

На этом Падильо открыл папку, в недалеком прошлом принадлежавшую Андерхиллу, и выложил на пыльный стол три стопки банкнот.

– Пятнадцать тысяч фунтов, по пять каждому. Вы не будете возражать, если мы покинем вас в ответственный момент пересчета денег?

Магда уже схватила свою стопку и развязывала бечевку.

– Позвони мне в салун в половине шестого, Димек, – обратился Падильо к поляку. Тот молча кивнул, губы его шевелились в такт пальцам.

– Уходя, закройте дверь, – на этот раз кивнул Прайс, не отрываясь от денег.

– Пошли.

Мы с Падильо спустились в проулок, вышли на Седьмую улицу, прогулялись до Девятой, там поймали такси и доехали до салуна.

– Теперь будем ждать нового гостя, – Падильо открыл дверь.

– Кого?

– Кто-то должен приехать, чтобы выяснить, что случилось с Андерхиллом и его семнадцатью тысячами фунтов.

Мы прямиком направились в кабинет. Провели короткое совещание с герром Хорстом, высказали несколько предложений по улучшению работы его подчиненных, одобрили пять оптовых заказов, подсчитали доход за пятницу.

– Похоже, в нашем квартале богаче нас нет.

– Выручка выше средней, – кивнул я. – Да и средняя цифра постоянно повышается.

– Тебе уже звонили насчет Андерхилла? – спросил я после ухода Хорста.

– Нет, но теперь они знают, что он мертв, и должны прислать замену.

– Если ты окажешься прав, первым делом они навестят нас.

– И что мы им скажем?

– Ты думаешь, они объявятся во множественном числе? – уточнил я.

– Не знаю. Скорее всего нет. Едва ли они наскребут денег на два билета.

– Возможно, прилетит его жена.

– Только этого нам и не хватало.

Падильо снял трубку и набрал номер.

– Мистер Айкер?

В трубке что-то заверещало, но слов я не разобрал.

– Это Майкл Падильо. Я бы хотел поговорить с вами, – снова верещание. – Касательно того дела, что мы обсуждали в моем номере, – Падильо выслушал ответ Айкера. – После покушения на мою жизнь мне случается менять точку зрения, – верещание усилилось. – Я не блефую, Айкер. Жду вас в вестибюле моего отеля в шесть часов. Мы поднимемся ко мне, и я покажу вам ножевую рану, – и он положил трубку.

– Интересно, жива ли еще та Мудрая Леди из Филадельфии? – задумчиво протянул я.

– Кто?

– Случилось так, что в одной семье вместо сахара в чай положили соль. Кажется, фамилия их была Петеркин. Так они пошли к доктору, аптекарю, бакалейщику и еще бог знает к кому, спрашивая, как сделать так, чтобы соль по вкусу не отличалась от сахара. В конце концов они добрались до Мудрой Леди из Филадельфии.

– И?

– Она сказала им, что нужно сделать.

– Что же?

– Налить новую чашку чая.

Падильо откинулся на диванные подушки, положил ноги на стол, уставился в потолок.

– Жаль, что ты не помнишь ее фамилии. Мы бы обязательно ей позвонили.