Текст книги "Встретимся в морге (Испытание злом)"

Автор книги: Росс Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Глава 8

Часом позже мы встретились в помещении, приспособленном под морг. На самом деле это была просто мертвецкая в лавке гробовщика, находящейся возле здания суда. Покойника привезли сюда, так как ждали судебного следователя, который сейчас изволил кататься на яхте. Причина смерти не вызывала ни у кого сомнений, но по правилам следовало провести вскрытие.

А вот личность сомнения вызывала. Шоссейный патруль быстро разузнал все насчет номерного знака и машины. Лицензия была выдана некоему Керри Смиту, назвавшему в качестве места жительства отель «Сансет», обычное пристанище всех, кто прибывает на вокзал Юнион. Из гостиницы пришел ответ, что, по крайней мере, с начала года у них не регистрировались никакие Керри Смиты, да и «Керри Смит» никак не подходило к инициалам «Эй-Джи-Эл».

Тело неизвестного лежало на покрытом резиновым ковриком столе, возле сочащейся водой бетонной стены. Посыльный Сэнди взглянул покойнику в лицо, нервно кивнул, узнав человека в коричневом, и был зарегистрирован по этому делу как свидетель. Через пару минут после того, как протестующего Сэнди выдворили из комнаты, с залитой солнцем улицы в полутьму морга вступила Хелен Джонсон. Одета она была по последней моде: на голове – шляпка, на шляпке – вуаль, на руках – перчатки. Она переоделась в темный костюм. В холодном свете флюоресцентных ламп ее волосы и глаза казались черными. Рядом с ней стояла Энн Девон.

Смерть, которая отдаляет от нас мертвецов, частенько сближает живых. И две женщины, сомкнув руки, образовали единое целое, способное противостоять безмолвным ветрам, прилетающим из далеких краев. За их спинами стоял лейтенант Клит, в ярости жующий огрызок сигары. Тело, лежащее возле стены, словно магнит, то притягивало наши взгляды, то отталкивало их.

– Хов, что все это значит? – спросила Энн.

В своем рабочем платье и туфлях на плоской подошве она казалась ниже и невзрачнее второй женщины: то ли младшая сестра, то ли бедная родственница.

– Я не знаю, что все это значит. А факты таковы. Этот человек забрал деньги со станции – посыльный опознал и его и чемоданчик; затем прошел три квартала по направлению к пляжу, к тому месту, где припарковал свою колымагу. В машине его кто-то поджидал или же следил за ним от станции, потом воткнул в него пешню и смылся с деньгами. Мы не знаем, был ли этот «кто-то» соучастником похищения. Улик нет. Люди лейтенанта Клита сейчас прочесывают район порта, пытаясь найти свидетелей.

Миссис Джонсон протянула руку, словно собираясь схватить меня за рукав, но ладонь ее так и повисла в воздухе.

– И никаких следов Джейми?

– Никаких. Но это как раз ничего не значит. Мы и не надеемся найти его здесь, в городе. Ясно, что этому субъекту поручили забрать деньги. Он бы не смог манипулировать и деньгами, и ребенком. Должен быть хотя бы еще один...

– Фред Майнер?

– Это наша рабочая гипотеза, мэм, – произнес Клит тяжело. – Майнер растворился в воздухе вместе с мальчиком. Это не случайность.

– Нет. – Ее лицо сморщилось, затем снова разгладилось. – Я долго думала. И не хочу в это верить.

Клит поймал мой взгляд и мрачно произнес:

– Я всегда говорил: если человек встал на кривую тропку, то уж обязательно пройдет ее до конца.

Сейчас было не время спорить. Я обратился к миссис Джонсон:

– Как смотрит ваш муж на дальнейшее развитие событий?

– Я не смогла рассказать ему о том, что произошло; оставила бедняжку спящим. Ну, так... – Она выпрямилась и повернулась к Клиту. – Вы привезли меня сюда, чтобы я посмотрела на тело? Что ж, давайте...

– Мы вот что думаем по этому поводу, – сказал Клит. – Если они с Майнером были в деле, то вы могли когда-нибудь видеть их вместе, или же он мог шнырять вокруг вашего дома, пытаясь с ним встретиться. Этот парень, разумеется, наблюдал за распорядком дня, за тем, когда приносят почту, и так далее. Я понимаю, что это тяжелое испытание, мэм...

– Ничего подобного. В прошлом я частенько имела дела с трупами.

Брови Клита поползли вверх.

Я сказал:

– Миссис Джонсон работала медсестрой. Не лучше ли будет, если миссис Майнер?..

– Она ждет снаружи. Что ж, миссис Джонсон, если вы не против...

Обе женщины подошли к столу. Клит включил свисающую с потолка лампу и приладил паричок. «Эй-Джи-Эл», не мигая, смотрел на свет.

– Я никогда не видела его.

Клит снял паричок. Засверкала лысина. Энн затаила дыхание и наклонилась вперед, вытянув шею и поводя головой из стороны в сторону.

– Макушка у него загорела, – заметил Клит. – Наверное, он не всегда носил свою волосню.

– Нет, – сказала Хелен Джонсон. – Я никогда не видела его раньше.

Энн не проронила ни слова. Вышли они вместе. Дверь закрывалась, когда Энн крикнула:

– Я буду в офисе.

Почти сразу же дверь вновь отворилась, и вошла миссис Майнер. Клит грубо схватил ее за руку.

– Я хочу, чтобы вы сейчас хорошенько посмотрели, миссис. Как ваше имя?

– Эми.

– Мне нужна правда, Эми. Если знаешь его, скажи. Будут сомнения, я дам время на размышление. Ясно?

– Да, сэр, – произнесла она безжизненно.

– Что бы ты ни узнала, не смей мне лгать, Эми. Это называется сокрытие улик и наказывается так же строго, как и само преступление. Ясно?

– Да, сэр.

– Мы же оба понимаем, – продолжил Клит, – что если этот паренек был повязан с твоим муженьком, то ты должна его узнать. И не сможешь отрицать...

– Давайте не будем устраивать тут собрание, лейтенант, – сказал я.

Эми Майнер с благодарностью взглянула на меня. Она тоже переоделась. Теперь на ее тощей фигуре мешком висела вязаная кофта. Мне показалось, что она получила ее по наследству от миссис Джонсон или же от себя самой из тех времен, когда была попышнее.

Клит взял миссис Майнер руками за спину и подтолкнул к столу. Она отшатнулась, правда, больше от Клита, чем от вида мертвеца. Клит за руку рванул ее обратно. Он ненавидел преступников и всех тех, кто каким-либо образом был с ними связан.

Я подошел к нему сзади.

– Спокойнее, лейтенант.

Его голос был плоским как блин.

– А теперь смотри сюда, Эми. – И он жестом директора балагана проманипулировал паричком.

Воздух пронзительно просвистел у нее в носу.

– Нет, я никогда раньше не видела его.

– Не торопись, присмотрись внимательно. – Он сорвал паричок.

– Нет, я никогда не видела его, ни с Фредом, ни с кем другим.

– Его инициалы: «Эй-Джи-Эл». Не вспомнишь никого с таким именем?

– Нет. Могу я идти?

– Посмотри еще раз хорошенько...

Она взглянула вниз и дважды резко мотнула головой.

– Нет. И вот что я вам скажу: мой Фред не совершал этого; он ни разу не поднял руки ни на человека, ни на какую другую живую тварь. Ни разу за все те годы, что мы жили вместе.

– А как насчет февраля месяца? – сказал Клит.

– Это была случайность!

– Возможно. Но второй труп уже не случайность. А быть может, и февральский наезд не случайность. У нас теперь два неопознанных тела. Скоро их можно будет штабелями здесь складывать. Где Фред, Эми?

Она прошипела с холодной яростью в голосе:

– Если бы и знала, вам все равно бы не сказала!

– А может, ты и знаешь? – Клит навис над ней. Его брови зашевелились.

– Я же сказала, что нет. Если хотите, можете спросить меня еще раз!

Сжав ладонь в кулак, Клит выбросил его вверх и остановил у самого подбородка женщины. Так он и стоял, смотря на нее как на любовницу, опоздавшую на свидание. Потом Клит двинул кулак дальше. Ее голова откинулась назад.

Женщина отступила. Черты ее лица стали острыми, словно лезвия ножей.

– Ну бей, чего остановился? Ведь здесь нет Фреда, и меня некому защитить!

– Так где же он? Ты ему жена, верно? Он бы не уехал, не сообщив тебе, куда направляется.

– Он сказал, что едет в город, чтобы повидаться с мистером Лайнбарджем. Это все.

Клит вопросительно взглянул на меня.

– Правильно, – сказал я. – Майнер приезжал к нам в офис. Я говорил вам.

Клит вновь повернулся к женщине, обиженно нахохлившись.

– А что еще он тебе сказал, Эми?

– Ничего.

– Кто этот «Эй-Джи-Эл»?

– Не знаю.

Он поднял раскрытую ладонь, которая здорово походила на грубо обструганную в дюйм шириной доску. Ее глаза в каком-то ступоре следили за движением.

Я встал между ними лицом к Клиту.

– Завязывайте это дело, лейтенант. Если хотите ее допросить, то для этого существуют слова. И даже вам знакомы несколько штук.

Послышался оживленный стук в дверь.

– Я выполняю свою работу, – сказал Клит. – И было бы совсем неплохо, если бы вы выполняли свою. Меня не очень-то волнует, как вы там обращаетесь со своей чертовой клиентурой. Единственное, о чем бы я вас попросил, – держать их в узде. Сделайте все возможное, чтобы они больше ни во что не влезали, и не сажайте их на мою шею.

Я не нашелся, что ответить. Майнер меня здорово подвел.

Дверь широко распахнулась, и часть комнаты залил солнечный свет. Полицейский, стоявший на страже, провозгласил с интонациями дворецкого, докладывающего о прибытии высокопоставленного лица:

– Приехал мистер Форест из ФБР.

– Отлично. – Клит указал огрызком сигары на Эми Майнер. – Эту служаночку отправьте под замок как свидетеля. Никаких залогов или поручительств.

– Свидетеля чего?! – пронзительно закричала женщина. – Вы не смеете сажать меня в тюрьму! Я не сделала ничего противозаконного!

– Это же для вашей собственной безопасности, миссис Майнер, – вылетела стереотипная фраза. – Если вы сейчас будете шататься на свободе, то как бы вам самой не оказаться в темной аллее с пешней в шее.

Она повернулась ко мне, и ее тощий торс, будто отделившись от бедер, наклонился вперед.

– Как он смеет, мистер Кросс? Я же не виновна. У них ведь даже на Фреда ничего нет!..

– У лейтенанта Клита есть такое право. Ваш муж находится под подозрением. Они выпустят вас, как только подозрение снимут.

– Если подозрение снимут, – сказал Клит.

Она как девчонка захлопала глазами, а затем ринулась к выходу. Человек, который входил в дверь, обхватил ее за талию, прижал руки к бокам и передал полицейскому. Тот подтолкнул миссис Майнер к машине, стоящей на подъездной дорожке. Угловатая женская тень слилась с тенью автомобиля.

Молодой человек, стоящий в дверях, был коренаст и очень вульгарно одет. Его силуэт казался почти квадратным из-за огромных подкладных плеч двубортного пиджака.

– Я Форест, агент, – представился он и живо пожал всем руки. – Наши эксперты из передвижного соединения скоро прибудут. Я так понял, что есть письмо о выкупе?

Я процитировал его почти дословно. Оно постоянно вертелось у меня в голове, словно навязчивая песенка.

Живые карие глазки Фореста застыли и посерьезнели.

– Неплохая работенка, а? Кто здесь занимается этим делом?

– Лейтенант Клит. Тело было обнаружено в черте города. Но мальчик живет в пригороде. Если его действительно похитил Майнер, то дело должен расследовать шериф.

– Вы из его отдела?

– Нет, я офицер по надзору за условно осужденными. – Я объяснил, кем был Майнер и каким образом я оказался замешанным в это дело.

Форест обернулся к Клиту.

– Не могли бы вы вызвать шерифа, лейтенант? – И добавил каким-то лекторским тоном: – Взаимодействие с местными органами власти – наш первейший принцип.

Клит непроизвольно глянул на лежащее на столе тело. До сего момента оно безраздельно принадлежало ему одному.

– О'кей.

Он вынул изо рта сигару, швырнул ее на бетонный пол, растоптал в пыль и вышел из комнаты. Через внутреннюю дверь донесся звук органа.

Форест подошел к телу. Его натренированные руки быстро нырнули в карманы.

– Стремный приятель, да?

– В таком состоянии никто не выглядит чересчур красивым. Я обыскал его, когда нашел. Ничего полезного, кроме расчески с инициалами «Эй-Джи-Эл». Убийца, видимо, не хотел, чтобы труп опознали чересчур быстро.

– Он был заколот, не так ли? А где орудие убийства?

– Да, его закололи пешней для льда. Сейчас ее проверяют на предмет нахождения отпечатков пальцев. Правда, я не думаю, что им удастся что-либо найти.

– Пешней? И ограблен? Здесь работал профессионал. Пятьдесят тысяч – здоровый кус. Богатые родители?

– Если верить слухам, то у папаши полмиллиона или около этого.

– Недурственно было бы с ним побеседовать.

– Он дома. Болеет. А вот мать, наверное, сейчас в моем офисе. Это недалеко отсюда.

– Письмо о выкупе при ней?

– Думаю, она оставила его дома.

– Мы начинаем заниматься этим делом. Для сравнения заведем два досье. В деле о киднеппинге самое главное – модус операции. Ведь шантаж – это как постоянный невроз. Правда, не так уж много шансов за то, что он повторится.

Форест механическим движением поддернул манжету и взглянул на циферблат. Мне показалось, что сейчас я услышу: «Сверим наши часы».

– Двадцать минут четвертого, – сказал он. – Надо идти. По пути вы кратко посвятите меня в суть, а попозже я вернусь сюда.

Мы прошли к зданию суда через газон. Заключенный подстригал его газонокосилкой. Скошенная трава свежо и сладко пахла, и после пружинистого асфальта было так приятно ощущать короткий «ежик» под ногой. Я говорил, а Форест слушал. Слушал внимательно. Мне казалось, что все мои слова записываются на магнитную ленту, крутящуюся у него в голове.

Глава 9

Придя в суд, мы застали Энн запирающей дверь офиса. Я представил ее Форесту.

– А что, миссис Джонсон уехала домой?

– Да, – ответила девушка. – Я пообещана, что сразу же поеду вслед. Хелен не может оставаться одна, и, похоже, что друзей или родных, способных поддержать ее в эту минуту, просто нет.

– Вы чуткая девушка.

От комплимента она вздрогнула и закусила нижнюю губу.

– Это единственная польза, которую я сейчас могу принести.

– Интересно, мисс Девон, а я мог бы с вами прокатиться? – спросил Форест. (Энн была так мила.) – Видите ли, я незнаком с местной топографией.

– Конечно. – Она повернулась ко мне под действием внезапного импульса. – Хов, мне необходимо поговорить с тобой с глазу на глаз.

– Прямо сейчас?

– Пожалуйста, если у тебя есть время...

Форест мягко ввернул:

– Все нормально. Я пока просмотрю ваш отчет по делу Майнера.

Энн достала рапорт из кипы дел и, пройдя за мной во внутренний офис, закрыла дверь. Она стояла, прислонившись к косяку, держа руки за спиной, и разглядывала истертый ковер.

– Боюсь, что после сегодняшнего дня ты станешь меня презирать...

– Ты имеешь в виду размолвку с Сайфелем? Ни в коем случае. Наоборот, это обнадеживающий знак. А то я уже начал опасаться, что все твои чувства предназначены только для уголовников.

– На самом деле я просто ревнивая, сварливая баба. Но это не совсем то, о чем я хотела с тобой поговорить.

– Самое странное, что я об этом тоже подумал.

– Я влюблена в него, – сказала она.

– Я даже не знал, что ты знакома с Сайфелем. Что вы дружили...

– А мы и не дружили. Я не одобряю его. А он не принимает меня всерьез. Насмехается, говорит, что я синий чулок. Но с того самого дня, как он вошел в офис...

– Какого дня?

– Это было в феврале, когда он работал над делом Майнера. Ларри зашел, чтобы задать несколько вопросов. Ты был в отъезде, в северной части графства, Алекс куда-то вышел. Мы стали болтать, и он пригласил, меня позавтракать. С того самого времени я с ним и встречаюсь.

– Не усматривал в этом преступления. Только к чему такая секретность?

– Он не хочет, чтобы об этом узнала его мать. И кстати сказать, я не хотела, чтобы об этом узнал ты.

– Обе причины мне кажутся просто глупыми.

– Неужели? Мне стыдно за себя, Хов. Он ведь не в моем вкусе. Иногда мне кажется, что я его ненавижу. Его интересуют лишь деньги и успех в обществе. Эгоистичный сквалыга. Как я могла полюбить подобного типа? Не знаю... И тем не менее – думаю только о нем, мечтаю о нем по ночам. Что такое со мной случилось, Хов?

– Во-первых, похоже, что это любовь. У тебя было затяжное детство. Но лучше поздно, чем никогда.

– Ты смеешься надо мной.

– Неужели это настолько страшно? Могу добавить, что я немного удивлен, но нисколечко не шокирован. Настанет время, когда он должен будет жениться, а ты выйти замуж.

– Неужели ты думаешь, что он женится на мне! Нет. Он дожидается смерти мистера Джонсона, чтобы жениться на ней! – Ее голос понизился до мелодраматического шепота.

– Ты выставляешь его в худшем свете, чем он есть на самом деле. В Сайфеле нет ничего такого, что умная женщина не смогла бы обратить в свою пользу. Он просто испорчен. Бьюсь об заклад, что причиной его испорченности является мать.

– Так и есть. Я видела их вместе. Он похож на большую кошку, мурлыкает, когда его мать чешет за ушком. Ох, как я презираю этого человека!

– Хм-м... – только и сказал я.

Она отвернулась, чтобы вытереть слезы. Ее голос глухо пробурчал сквозь салфетку.

– Хов, прости меня, но это не то, о чем я хотела с тобой поговорить. Ты будто вытянул из меня...

– Можешь называть меня Торквемадой.

– Слушай, завязывай со своими шуточками, я ведь серьезно. Это важно. Мне необходимо было высказаться, и я не смогла сдержаться. Не понимаю, что на меня нашло, но морально...

– Очнись, – сказал я громко и как можно мягче. – Ты хотела мне что-то сообщить. Вот и я.

– Я видела раньше этого мертвого мужчину, Хов.

– Где?

– С Ларри Сайфелем. Но боялась тебе об этом говорить.

– Продолжай. Когда ты видела их в последний раз?

– В феврале, в день суда над Фредом Майнером. Я пришла, чтобы встретить Ларри перед залом заседаний – мы должны были вместе позавтракать. Так вот, Сайфель сидел в пустом зале и разговаривал с этим человеком.

– Ты уверена?

– На все сто. Иначе зачем мне об этом говорить? Я не могла забыть его лицо, эти, красноватые глазки. И лысину. В тот день на нем не было парика.

– О чем шел разговор?

– Я не прислушивалась. К двери они подошли вместе. Ларри пожал ему руку и сказал, что если понадобится помощь, то он сам найдет его в Лос-Анджелесе.

– Если Ларри понадобится его помощь?

– Да. Что ты намереваешься теперь предпринять, Хов?

– Разумеется, отправить Сайфеля на опознание трупа. И получить положительный результат. Если, конечно, Сайфелю будет угодно дать нам положительный ответ.

Она схватила мою ладонь обеими руками и сквозь слезы посмотрела мне в глаза.

– Только, пожалуйста, не говори ему, что это я...

– Ты настолько без ума от него?

– Это ужасно? Я чувствую себя такой одинокой, когда его не вижу...

– Даже если он каким-нибудь образом причастен к этому делу?

Она прижалась лицом к моему плечу.

– Он причастен. Я поняла это, как только увидела труп в покойницкой. И похоже, что интуиция меня не подводит.

Нервная дрожь передалась от ее руки моей. Волосы разметались по плечам. Я пригладил их пока свободной ладонью.

– Ты мой главный визирь, Энн. Так что, будь добра, возьми себя в руки.

– Всенепременно.

Она выпрямилась, подправила заколки в волосах и подтянулась.

– А теперь ступай домой и отдохни. Забудь о миссис Джонсон. Она слеплена из крутого теста и отлично все перенесет без твой помощи.

– Да, я тоже, – она выдавила из себя слабую улыбку, – в порядке. Сейчас приведу себя в порядок... Мне и в самом деле становится лучше, когда необходимо о ком-то заботиться.

– Она тебе нравится?

– Разумеется. Я думаю, она замечательная женщина. А твое мнение?

Внезапно лицо Хелен Джонсон всплыло у меня перед глазами. Я вдруг подумал, что она прекрасна. Ее красота не ослепляла, а просто, как заноза, засела внутри, и я понял, что она была чем-то простым и сильным, о чем я ни на секунду не забывал с того момента, когда впервые увидел ее.

– Каково твое мнение? – повторила Энн с улыбочкой Моны Лизы.

Я не стал отвечать на том основании, что ответ мог меня выдать.

– Давай-ка закроем эту тему, Энн. Тебя ждет Форест.

– Если я твой главный визирь, то ты ведь не выдашь меня Ларри, не так ли?

– Не выдам, если что-нибудь не вынудит. Но он и так узнает.

– Но это уже будет не моя вина, правда?

Глава 10

Форест сидел, просматривая рапорт по делу Майнера. Увидев нас, он оперся о стол и поднялся.

– Протокол безупречен, по крайней мере, на первый взгляд. Но быть может, вам известны какие-нибудь погрешности? Годы, не вошедшие в досье, или что-нибудь в таком же роде?..

– Лайнбардж проделал кропотливую работу. В свое время он служил полицейским, и по каждому пункту ему приходилось перепроверять самого себя.

– Меня он убедил. Если это не отретушированная фотография, то я не в силах представить Майнера в роли похитителя. Человек не может быть идеальным на протяжении двадцати или тридцати лет, а затем развернуться на сто восемьдесят градусов и совершить тяжкое преступление. Разумеется, бывают исключения: растрата, убийство на почве страсти... Но киднеппинг с целью извлечения выгоды требует хладнокровной подготовки. Нормальному человеку такое и в голову не придет. Итак, мисс Девон? Мы готовы?

– Готовы, – ответила она, изобразив одну из своих самых обворожительных, рассчитанных на публику, улыбок.

– Да, вот какая штука пришла мне в голову, – добавил Форест, становясь в дверях. – Этот случай о наезде, в котором его обвинили, не был ли он подстроен? В наше время убийство, замаскированное под дорожно-транспортное происшествие, становится хрестоматийным. Кто жертва?

– Насколько я знаю, труп не был опознан.

– Судейские называют его «мистер Никто», – ввернула Энн.

– Вот уже двое, а? В этом деле есть сбивающие с толку совпадения. – Форест придержал дверь для Энн и резко захлопнул ее за собой.

Я уселся в нагретое им кресло и позвонил в контору Ларри Сайфеля. Секретарша раздраженно заметила, что ее шеф очень занят.

– Скажите ему, что это Ховард Кросс и что я занят ничуть не меньше.

– Очень хорошо, мистер Кросс.

По телефону его голос казался выше и тоньше.

– Кто говорит?

– Кросс. Я у себя в офисе. Мне нужно срочно с вами повидаться.

– Вы не могли бы прийти ко мне? Я завален работой, готовлю одну сложнейшую доверенность. И так потерял целое утро, вы же знаете...

Я оборвал его:

– Жду вас максимум через двадцать минут. Кстати, вам известно, где находится похоронное бюро Уоткинса?

– Это через квартал от здания суда?

– Точно. Там в покойницкой у Клита есть один мертвец. До того как прийти ко мне, потрудитесь на него взглянуть. Скажите Клиту, что это я прислал вас.

– Труп? Кто-нибудь, кого я знаю?

– Вы сможете ответить на этот вопрос, когда увидите тело. – И я повесил трубку.

Вначале я мельком пролистал досье Майнера, а затем взялся за него по-настоящему. Я не видел рапорта с тех самых пор, когда за неделю до слушания дела в суде Лайнбардж предоставил мне его на утверждение, на случай, если у меня возникнут какие-нибудь вопросы.

Я проскочил раздел «Семья», из которой узнал, что Фредерик Эндрю Майнер родился в 1916 году на ферме в Огайо. Его мать скончалась два года спустя, и Фреда стала воспитывать старшая сестра Элла. Отец, человек строгих принципов, член минонитской секты, жил, руководствуясь девизом: «Бездельникам прямая дорога в ад». Так что рукам мальчика всегда находилась какая-либо работа. Весной и летом он вкалывал на ферме на равных с отцом. Зимой поступил в деревенскую школу, а затем в гимназию штата, где стал специализироваться по прикладной механике.

"Гимназические отчеты представляют нам (продолжал я читать досье) Майнера прилежным учеником с хорошим общественным статусом и склонностями к практической механике. Но несмотря на успехи, в шестнадцать лет ему пришлось уйти из школы и подыскать работу в местном гараже. Это перемещение было обусловлено большими финансовыми трудностями. В течение нескольких лет, еще подростком, Фред оставался главной опорой семьи и приносил единственный твердый доход в семейную кассу. Его зарплату дополняли выигрыши различных гонок на местных ярмарках.

Когда наступила депрессия, у Майнера оказалось достаточно денег, чтобы с помощью отца открыть собственную бензоколонку. Дело процветало, и когда в сороковом году его призвали в армию, то к тому времени Майнер был уже владельцем не только бензоколонки, но и авторемонтного гаража.

Его заветная мечта стать морским истребителем не осуществилась. Без необходимого образования об этом нечего было и думать. Но вместо этого он поступил техником в наземную службу. После обучения в Норфолке, штат Вирджиния, он работал на нескольких базах военно-морской авиации на западном побережье и упорной работой и тщанием добился повышения в звании. Он стал «машинистом по авиационным моторам первого класса». Во время работы на аэродроме в Сан-Диего он встретил и 18 сентября 1942 года женился на Эми Вулф, дочери бизнесмена. И хотя детей у них не было, но брак оставался прочным, а друг к другу супруги относились с теплотой и пониманием. Летом 1943 года Майнеру было приказано явиться в Бремертон, штат Вашингтон, чтобы присоединиться к экипажу крейсера «Юрика Бэй», находящегося в последней стадии комплектации. Миссис Майнер последовала в Бремертон за своим мужем и оставалась с ним в периоды подготовки и гарантийного плавания. Она утверждает, что именно в то время Майнер «выпил в первый раз в жизни» и понял, что «не способен держаться» под воздействием алкоголя. Этот факт был подтвержден доктором Левинсоном, который описывает в своем сопроводительном рапорте Майнера как «потенциального алкоголика, что означает, что данный субъект психологически или психопатологически восприимчив к интоксикантным и депрессивным эффектам алкогольного опьянения».

Первое знакомство Майнера с выпивкой было, как он признался сам, первым и единственным эпизодом, полностью ответственным за черное пятно в его послужном списке. Не возвратясь на борт корабля после уик-энда, он был понижен в звании до машиниста второго класса. Но в следующем году Майнер восстанавливается в чине и оканчивает службу «главным машинистом по авиационным моторам».

О вкладе Майнера в дело защиты родины, факт, к которому апеллирует община и который учитывается при вынесении приговора, когда на разных чашах весов оказываются степени преступления и наказания, достаточно свидетельствуют прилагаемые письма от капитана Ангуса Дрю, командира «Юрики Бэй» в 44 – 45 годах, старшего офицера Юлиуса Хекендорфа и лейтенанта Элмера Мортона. «Его усердие и преданность делу, – пишет Юлиус Хекендорф, – удивительны, хотя он работал в отрасли, где эти качества должны стать привычными. Его служба вдохновляла подчиненных и была источником истинного наслаждения для начальства». Во время его службы на борту «Юрики Бэй» корабль участвовал во вторжениях на Ивожиму, Луцон и Окинаву.

Когда кампания по вторжению на Окинаву подходила к концу, морская карьера Майнера была подогрета тем, что лейтенант Мортон назвал «взрывом славы». В «Юрику Бэй» врезался японский самолет-"камикадзе" и, проделав дыру в полетной палубе, провалился в ангар. В последующем всеобщем смятении Майнер принялся тушить возникший в ангаре пожар. Команде, которую он сколотил, удалось потушить пламя. К несчастью, в обломках самолета-"камикадзе" взорвалась бомба, и Майнера взрывной волной всадило в шпангоут. При этом у него раздробился череп и позвоночник. Отправленный на Гуам, затем в военно-морской госпиталь в Сан-Диего, Майнер большую часть последующего года провел на больничной койке. Он был освобожден от службы и отправлен на пенсию по пятидесятипроцентной нетрудоспособности в марте 46-го.

Сразу же после выписки Майнер поступает на место шофера к мистеру Эйбелю Джонсону, который в то время был главой сан-диегской фирмы по торговле недвижимостью. С этого времени он работает на мистера Джонсона и, по словам хозяина, «служит преданно и умело». Мистер Джонсон желал бы, если суд усмотрит возможности для условного наказания, чтобы Майнер остался в своем теперешнем качестве, а он возьмет ответственность за поведение Майнера на себя. Мнение доктора Левинсона состоит в том, что «Майнер и община в целом могут быть спокойны, если впредь Майнер не станет употреблять спиртные напитки. Не принимая во внимание его потенциальный алкоголизм, который ни при каких обстоятельствах не является редким явлением в среде инвалидов войны и, в частности, среди тех, кто потерял мать в раннем детстве, в остальном Майнер находится в нормальной психологической форме».

Обращаясь же непосредственно к происшествию, мы находим явные смягчающие обстоятельства. Первое: это то, что Майнер признал свою вину и по-настоящему раскаялся. Второе: когда произошел наезд, Майнер находился «в увольнении». И хотя не может быть никакого извинения тому, что он вел машину в пьяном виде, но тот факт, что оба работодателя в это время находились в своей зимней резиденции, приводит нас к выводу, что Майнера нельзя, таким образом, обвинить в «употреблении спиртного на работе». Следующим фактором является то, что, когда у Майнера обнаружили в крови алкоголь, его жертва тоже была достаточно пьяна. Выяснилось, что в крови жертвы присутствует до 157 миллиграммов спирта, из чего можно сделать вывод, что жертва, со своей стороны, хотя бы частично, но ответственна за происшедшее. Что касается второго и, пожалуй, самого серьезного обвинения в том, что он скрылся с места преступления, не сообщив об инциденте в соответствующие органы, то Майнер признался, что был в полном неведении насчет совершенного преступления. Подтверждая это заявление, в которое достаточно трудно поверить, если брать во внимание повреждения автомобиля, доктор Левинсон заверил, что «субъект, подобно Майнеру, восприимчивый к алкоголю и который имеет в крови боле 200 миллиграммов спирта, вполне может переехать человека и не заметить этого».

Майнер, похоже, изо всех сил надеется на то, что срок ему дадут условно. В его деле нет больше ни единого намека на какие-либо проявления насилия, и он искренне утверждает: «В будущем я намереваюсь неукоснительно соблюдать законы. Я искренне раскаиваюсь. Алкоголь искорежил мою жизнь». Его жена, Эми Вулф Майнер, говорит: "Если человек способен извлечь урок из своего опыта, то Фред именно такой человек. Я не меньше его ответственна за то, что он купил эту бутылку. Мы решили, что никогда никаких бутылок больше не будет. С этого момента в нашей семье вводится «сухой закон».

Можно заключить, что при поддержке жены и своих хозяев Фредерик Э. Майнер вполне способен реабилитироваться. Руководство и надзор ложатся на отдел по делам об условно осужденных. Данное руководство будет включать в себя надзор за выполнением распоряжения о запрещении употребления спиртного, за строгим соблюдением духа и буквы закона, что в особенности касается правил уличного движения, регулярные отчеты официальному лицу из нашего отдела; курс лечения в наркологическом центре и тому подобные мероприятия, которые суд сочтет необходимым добавить к данному списку.

Алекс С. Лайнбардж, окружной офицер по вопросам условного осуждения".

Я положил рапорт обратно в папку и поставил ее под литеру "М". Несмотря на скрупулезность, он не дал ответов на вопросы, вертевшиеся у меня в голове. Например, на тот, что задал мне Форест: не могло ли так случиться, что непреднамеренное убийство было на самом деле умышленным? Существует ли связь между первым и вторым трупами и между обоими трупами и Фредом? И самый важный и сложный из всех: что за человек Фред Майнер?