Текст книги "Отродье (СИ)"

Автор книги: Рони Ротэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 9

Прошагав по просеке полторы версты, выбралась Стояна к наезженной дороге, на кою выводили боровые тропы из Зареборских вотчин. Присев передохнуть у ручейка, развязала узелок с угощением – хлеба горбушка да вареного мяса ломоть. Насытившись и запив водой из родника, снова пустилась в путь. Тут уж ходьба далась веселее. А как вынырнула дорога из-под лесного полога на широкий простор, да завиднелся вдалеке на высоком речном берегу Заребоский кром – тут уж ноги сами понесли.

Остановилась Стояна на берегу, в смятении глядя на раскинувшийся за рекой град. Крепко срублены дубовые стены, зоркими очами темнеют бойницы сторожевых башен. А на реке лодий торговых и челнов рыбацких – будто крошева в тюре! И народу тьма – снуёт у причалов да по берегу, тянется сквозь широко распахнутые ворота в обе стороны, кто пешком, кто верхами, а кто и на возах. Через реку мост перекинут, и по нему люд с берега на берег переправляется.

Оробела Стояна, глядя издали на многолюдную суету – как же в ней до княжьего терема добраться? Да ведь не забава привела её в Зареборье – беда. И не в бору средь зверья немого – дорогу и спросить можно. И пошла через мост к открытым городским воротам. А за воротами – посады да огороды, улицы деревом мощеные, лавки да мастеровые.

– Добрый человек, мне б до княжьего двора, – обратилась Стояна к встречному прохожему.

– Туда ступай, – махнул тот рукой вверх по улице.

Стояна направилась туда, куда указал прохожий. Разговоры и переклики, пёсий лай и ребячья визготня, стук топоров, перезвон железа – городской шум и суета сбивали с мысли.

Наконец показался детинец. Ворота открыты, у ворот – стража. Увидя княжеский двор, заторопилась Стояна, прибавила шагу, нащупывая запрятанный на груди княжий знак, дабы показать его, коли не пустят по слову.Будучи совсем близко от ворот, вдруг расслышала в общем шуме другие – тревожные и опасные – звуки.

С гиканьем и свистом по улице к воротам мчался отряд в десяток всадников. Стояна метнулась в сторону, проскочив едва не под самыми копытами. Всадник, дорогу которому пересекла Стояна, натянул поводья и лошадь, сердито храпя, поднялась на дыбы, едва не скинув седока. Увидя над собой оскаленную лошадиную морду и занесенные копыта, Стояна вскрикнула, вжавшись в бревенчатую ограду и заслонившись руками.

– А ну! – замахнулся всадник на Стояну плетью. – Ослеп, скаженный?

– Годи, – перехватил его руку другой наездник – молодой, с веселыми синими глазами, в богато расшитой рубахе, препоясанной кожаным поясом с серебряными бляхами. – Совсем напугал мальца. Он и так едва жив.

Осаживая беспокойно гарцующего коня и окинув внимательным взглядом потрёпанный наряд Стояны, молодец усмехнулся в льняные усы.

– Тут тебе не бор, ухо держи востро.

– Прости, боярин, – отняв руки от лица, поклонилась Стояна. – Спешка слух да очи застила.

– Али спешка жизни твоей стоит?

– Стоит, боярин. И не токмо моей.

– А мне сказывали, что боровой люд неспешен да мешкотен. Куда ж так торопишься?–перемигнувшись с товарищами, спросил синеглазый.

Задетая словами боярина, Стояна вскинула голову.

– Во бору поспешишь – зверю в лапы угодишь. Не мешкотен люд тамошний – осторожен да оглядчив. А спешу я к князю Велебе. Дело к нему имею зело важное.

Всадники засмеялись, переглядываясь. Улыбнулся и синеглазый, на отповедь Стояны вовсе не осерчавший.

– Не из робких ты, я гляжу. А ну, уймитесь! – цыкнул на товарищей боярин и вновь обратился к Стояне. – Вот что. Я к княжьему престолу близко стою, говори-ка мне своё дело. Передам самому князю с глазу на глаз.

Помедлила Стояна, глядя на открытое улыбающееся лицомолодца. Ежели и вправду он к князю близок, сподручней будет до Велебы весть донести.

– С Зареборья гонцом иду, подмоги просить. Гавраны городище взяли, князя нашего убили, Велизара.

Тут уж смех утих, насупились гриди, запереглядывались.

– Давно ли? – нахмурив брови и спрыгивая с коня, спросил боярин.

– Две седмицы уж, почитай.

– Пойдем-ка, человече, – хлопнул Стоянупо плечу. – Вижу, и впрямь, дело зело важно.

Окруженные всадниками, дошли до самого терема. Поднявшись по ступеням, синеглазый оглянулся на замявшуюся у крыльца Стояну, поманил.

– Чего встал, гонец? Иль сробел напослед?

В тереме было сумрачно и прохладно. Попадавшаяся навстречу челядь низко кланялась боярину. На идущего следом за ним спутника поглядывали удивленно и с любопытством. Остановились у резных дубовых дверей, охраняемых широкоплечими мечниками. Откуда-то сбоку, словно вынырнув из самых бревенчатых стен, появился худой маленький челядинец, склонился в поклоне пред синеглазым.

– Князюшка! Малко Велебич! Занят, занят батюшка твой. Совет у него боярский.

Стояна, испуганно сжавшись, взглянула на своего спутника. Вот, значит, с кем свел её случай – с княжьим отпрыском.

– Извести отца обо мне, Негляд. Со мной гонец с Белоречья, за подмогой прибыл. Да и мужам боярым весть грозную услышать не помешает.

Челядинец окинул Стояну проницательным взглядом, чуть усмехнувшись в редкую с проседью бородёнку.

– Извещу, князюшка, извещу сей же миг.

И, беззвучно приоткрыв створу, скользнул внутрь. Через малое время дверь распахнулась и Малко со Стояной вошли в княжескую палату. На лавках вдоль стен сидели мужи боярые всехгодов – от седовласых старцев до румяных молодцев. Поднявшись, все поклонились княжичу.

Князь Велеба был высок, поджар, седовлас и взгляд имел острый, пытливый. Сидел на резном стуле, держа поперек колен меч в ножнах. Более оружных в палате не было.

– Здрав буди, батюшка! – поклонился отцу Малко.

– И ты, сыне, – ответил князь и перевел взгляд на жавшуюся позади него Стояну. – Этот, что ли, гонец белореченский?

Стояна, и без того смущенная направленными на неё взглядами бояр, остолбенела под пронзительным взором княжьих глаз, словно мышь перед кошкой.

– Шапку сыми, да кланяйся! Пред княжьи очи предстал! – толкнул Стояну в плечо молодой князь.

Стояна поспешно стащила шапку с головы и поклонилась в пол.

– Здрав буди, светлый князь Велеба!

– Девка! – пронесся удивленный гомон по палате. – Да то ж девка!

Малко только удивленно хмыкнул.

– То-то гляжу – хил гонец, – усмехнулся Велеба. – Неужто у Велизара дружина истощилась, что он девку послал? Как звать тебя, девица?

– Стояной, светлый князь, – пролепетала она, доставая из-под рубахи серебряный подвес. – Вот тавро княжье, суженому моему князем Велизаром врученное. Шёл к тебе гонец справней, чем я, да погиб от стрел гаврановых. Тако же и Велизар с дружиною на бранном поле полегли. Мы с тятей сам-друг в Зареборье сбирались, да и его чужаки до смерти убили. Окромя меня некому было весть о вражьем набеге на Белоречье доставить. Гавраны пришли, в множестве великом, на лодиях по реке. Городище взяли, народ посекли.

Малко принял из её рук тавро и подал отцу. Брови Велебы грозно сошлись на переносице, очи сверкнули.

– Так Велизар пал? А княгиня?

Стояна потупилась.

– Не гневайся, княже, на слова мои, что скажу далее. То не наговор, не лукавство. Да только это она, Олеля, в Белоречье гавранов впустила, а князя нового, Маргу, ворона окаянного – на ложе своё.

Палата наполнилась возмущенными и сердитыми возгласами бояр, некоторые вскочили, потрясая кулаками. Велеба совсем потемнел лицом, скривил губы и сжал бляху.

– Да полно, не напраслину ли ты на княгиню возводишь, девка? А коли я катам тебя поспрошать построже велю? Да своих выглядчиков в Белоречье пошлю?

– А вели, светлый князь. И воев в Белоречье посылай, да поболее, – утратив робость, подняла голову Стояна, голос задрожал. – Я за тем к тебе и явилась. Пусть поспрошают и сородичей моих – девиц обиженных и баб обезмуженых. Да не запамятуют и у батюшки моего попытать, что на заимке лежать остался зверям на прокорм с горлом резаным. Нож-от самозванец Марга держал, а княгиня Олеля длань его направляла. Не видали б того очи мои – не молвили бы и уста.

Замолчала Стояна, теребя в руках шапку.

– Батюшка, – с укоризной взглянул Малко на отца. – Что ж мы – девицу, ровно татя какого, пытать будем? Она вдоволь от воронья натерпелась. Дозволь мне тайным дозором к Белоречью наведаться! Вызнаю всё как есть.

– Без тебя выглядчиков в достатке, – недовольно зыркнул на него Велеба. – Заступник тож выискался. Вот и будь за неё в ответе, покуда дозор не вернется, догляд за ней строгий веди. Коль злой наговор на Олелю девка ся принесла – псам её скормлю. Ступай, остальное не твоя забота.

Малко c досадой вздохнул, поклонился отцу и кивнул Стояне, чтобы следовала за ним.

Глава 10

На житьё Стояну определили к прачке Додоле, могучей бабе с сурово нахмуренными бровьми.

– На что мне эта пигалица? – покачала головой Додола, придирчиво оглядев Стояну.

– Не серчай, Додюшка, – улыбнулся ей Малко. – На что-нибудь да сгодится. Да и не на долгий срок она тут, погостит мало седмицу-другую, и до дому вернется. Пригляди за ней. Обживайся, гонец, – подмигнул князь Стояне и ушёл.

– Сгодится… Разве что бельё на скалку накручивать, – проворчала прачка. – Пральня чать не гостевальня.

– Тетка Додола, я крепкая, – подала голос Стояна. – Я все умею.

– Какая я тебе тетка, – усмехнулась прачка. – Додолой зови попросту. Пойдем, накормлю да укажу, где спать будешь, гостюшка. Опосля в баенку отведу – несёт от тебя, ровно от кабана.

Накормленная, вымывшаяся в бане и одетая в чистое, впервые за много дней Стояна заснула без опаски. Но неспокойным был её сон – привиделся батюшка в долбленке, ласково глядевший на неё, а рядом с ним Ёрш, лепый да нарядный. А вёсел нету, и лодчонка помалу волнами к середине широкой реки относится. Тянется к ней Стояна, а Ёрш и Богоша головами качают и руками машут – нельзя, мол, вернись.

Проснулась Стояна в слезах затемно. На соседней лавке Додола сопит, под лавкой кошка мурлычет. Покойная тишина и темнота царят в избе, только в открытое волоковое оконце слышно, как где-то во дворах побрехивает беззлобно пёс. С первым петухами поднялась и Додола. А постоялица её уж золу из печи на дворе выгребла, просеяла и огонь разжигает – наперво поесть сготовить, а затем и воду для стирки греть.

Прачек под началом Додолы было пятеро, бабы все мужние. В пральню являлись к полудню, к тому времени как белье в кипятке со щелоком замокнет. Замачивала его Додола в больших колодах во дворе. Прачки мяли в них белье пестами, затем вытаскивали и, сложив в корзины, шли на реку отбивать да полоскать. Сама же Додола снимала с вешал подсохшее и принималась за катку.

Княжий двор обстирать – дело нешуточное. Дюже придирчив был князь Велеба к чистоте платья, что сам носил и семья его. И потому по первости Стояне не доверялось ничего из пральных дел, кроме как золу просеять, мыльного раствору наготовить да развесить выстиранное на сушку. Дотошна оказалась старшая прачка, но Стояне и такая работа была не внове. Справившись с ней и совестясь праздностью, Стояна упрашивала прачку.

– Додола, давай и я тож покатаю.

– Иди уж, – отмахивалась та. – Чать, не дворня – гостья.

– Так что ж, что гостья? Зазорно мне без дела.

Наконец, Додола уступила, одобрительно поглядывая, как Стояна сноровисто управляется со скаткой и рубелем. Покуда светел был день, и думы у Стояны были светлы, да в работной суете и некогда было горевать. С наступлением же вечера одолевала её тоска и тревожила мысль – а ну как Велеба не даст помощи Белоречью?

– Додола, как думаешь, пошлёт князь воев в Белоречье? – спрашивала она у прачки, латающей при свете лучины исподнее.

– А чего ж ему не послать? – отвечала та, проворно орудуя иглой. – Он с батюшкой Велизара в походы ходил, сыновья их братались, как погубителям князя вашего не воздать-то?

– А ну как не пошлёт? – вздыхала Стояна.

– Может и не пошлёт, – так же спокойно отвечала Додола. – Драгомил полтыщи воев на юг увёл, неспокойно там. Велеба опаслив,Зареборье навряд без защиты оставит.

Взглядывая на опечаленную Стояну, прачка качала головой.

– Чем меня донимать, шла б на вечорки, себя б показала, на других поглядела. К кому тебе возвращаться-то? Оставайся в Зареборье. Девка ты ладная да справная, в работе ловкая. Суженого тебе сыщем.

– Не могу, – опускала глаза Стояна. – Вернуться мне надобно, очень.

Шли дни. Никто не приходил к Стояне, чтобы сообщить, что собрано для Белоречья могучее войско. Словно забыли о ней, о принесенной ею вести. На восьмой день Стояна решилась и сама отправилась в княжий терем. Явиться пред очи Велебы она бы и не посмела, и надеялась найти Малко или кого-то из его дружины.

Робко приблизившись к ратникам, несущим службу у широкого красного крыльца с резными балясинами, Стояна спросила:

– Мне бы князя Малко повидать. Или кого из ближних его.

– На ристалище он, и дружина его там же, – страж мотнул головой, указывая направление.

На огороженной крепкими жердями площадке с вытоптанной травой Малко с товарищами забавлялся верховой стрельбой. Глазевшая на потеху ребятня встречала каждый выстрел звонкими одобрительными выкриками. Стояна остановилась поодаль, укрывшись в тени навеса и с интересом наблюдая за состязанием. Хороша была дружина у молодого князя, а сам Малко их всех лучше – и глазом остёр, и с луком сноровист управляться, и наездник умелый.

Но вот закончилась стрельба. Дружинники, передав лошадей конюхам, стали покидать ристалище. Стояна поспешила навстречу Малко.

– Князь, Малко Велебич! Дозволь словом перемолвиться!

– Недосуг ему с тобой, сорока, трещать, – оттер Стояну от князя дюжий дружинник. – Не видишь – уморился князь. Ишь, повадились поперек дороги кидаться. Мнишь на смотрины попасть – пусть отец за тебя перед князем Велебой хлопочет.

– На какие смотрины? – опешила Стояна, глядя, как княжич, обсуждая с товарищами потеху, уходит все дальше.

– Какие… – усмехнулся дружинник. – Невестины, знамо дело.

Повергнув Стояну в неловкость, дружинник поворотился и пошел вслед за князем.

– Вовсе девки стыд потеряли.

– Не про смотрины я, светлый князь! – в отчаянии воскликнула Стояна. – С Белоречья я, Стояна! Иль запамятовал, как подвес Велизаров от меня получил?

– С Белоречья? – оглянувшись, немало удивился княжич, видя пригожую девицу. -Никак гонец?

Стояна кивнула и потупилась под его пристальным взглядом.

– Прости, не признал сразу, – виновато развел руками Малко. – Девичий наряд тебе поболее к лицу, нежели порты мужицкие.

Щеки Стояны заалели.

– За добрые слова благодарствую. Только мне бы другие услышать хотелось.

– Какие? –подходя и с легкой улыбкой оглядывая Стояну, спросил Малко.

– Когда светлый князь подмогу в Белоречье отправит? – подняла на него очи Стояна. – Вернулись ли выглядчики, какие вести принесли?

Улыбка княжича пропала, глаза посерьезнели.

– Дерзка девка, – усмехнулся стоявший обок Малко дружинник. – Сам Велеба пред ней ответ, вишь, держать должон.

– Вернулись, – глядя на Стояну, ответил Малко. – Всё по твои словам – гавраны городище держат, княгиня им потакает. А что батюшка мой решит – мне не ведомо. Жди.

И ушел в терем вместе с дружиною.

С того дня стала замечать Додола, что зачастил младший княжич появляться возле пральни. Мимо едет с товарищами – непременно коня придержит, двор осмотрит, на Стояне взгляд остановит. Раз ехал, спешился и, подойдя к столбам, на которые веревки навязаны, принялся их простукивать.

– Додюшка! – окликнул прачку, а сам на Стояну поглядывает. – Подпоры-то подгнили, того гляди поваляться. Сменить надобно.

– Так то дело плотницкое, – растерялась Додола на нежданную хозяйственность молодого князя. – Тебе ли о том печалиться, князь?

– А кому? Белье попортишь, коли веревки оборвутся али столбы упадут, – проворчал Малко, недовольный тем, что Стояна удостоила его лишь коротким поклоном и снова взялась за рубель.

Через несколько дней на двор навезли осмоленных бревен. Додола, глядя на суетящихся под строгим надзором Малко плотников, не знала, горевать ли из-за перерытого двора или радоваться обновленным опорам. Стояна, присматривая за печью и заливая в колоды согретую воду, исподтишка поглядывала на княжича. Но не о Малко думала Стояна. Вспоминала она Ерша, как помогал он батюшке обновлять накат на лесной землянке, как ловко валил деревья, как подносила она ему ковш с родниковой водой жажду утолить.

Слезы навернулись на глаза и Стояна поспешила в избу, укрыться от сторонних глаз.

– Хозяюшка, дай водицы попить, – послышался голос Малко у порога.

Зачерпнув воды из бадьи, Стояна подала ему ковш. Княжич пил медленно, рассматривая девушку. Сделав несколько глотков, вернул посудину.

– Никак плакала? Обидел кто?

– Дым, – коротко ответила Стояна.

Малко повел бровью и вышел к плотникам. Вечером Додола, вернувшись из княжьего терема с корзиной грязной одежды, подозвала Стояну и, внимательно на неё глядя, сказала.

– Велено тебе теперь вместе со мной в княжий терем являться – мытое относить и грязное забирать.

– Кем велено?

– Княгиней.

Глава 11

Княгиня пристально оглядела Стояну холоднымвзглядом. Та стояла, смиренносложа руки и опустив глаза на корзины с грязным бельем. На одной из рубах виднелись пятна подсохшей крови.

– Баска, – коротко оценила княгиня Стояну и, звякнув серебряными подвесками на убрусе, отвернулась, обратив всё внимание к Додоле. – Рубахи, что в той корзине, в щелоке отмочи как следует. Негоже мужицкой юшке княжью одёжу пятнать.

– Никак, сызнова молодой князь в кулачной потехе бился? – заохала Додола.

Стояна, удивленная услышанным, украдкой взглянула на княгиню, на сурово сведенные её брови и досадливо сжатые губы. Смягченная сочувствием прачки, княгиня посетовала.

– Уж сколько сказывала, что невместно княжьему отпрыску с посадскими удалью меряться. Да материнское слово для него вроде птичьего щебета, втуне пропадает. Всё радение моё о его здравии и продолжении рода к тщете сводит.

Княгиня вздохнула и вдруг заметила направленный на неё взгляд Стояны.

– Глаза долу, – нахмурившись, приказала княгиня. – Не для твоих ушей сказанное.

Покидая княжий двор, Стояна остановилась, поставила тяжелую корзину на землю, чтобы удобнее её перехватить и оглянулась на терем. Княгиня смотрела на неё в открытое оконце. Подхватив ношу, Стояна догнала Додолу и спросила:

– Неужто княжич и впрямь на кулаках бьется?

– А чего б ему не биться, – усмехнулась прачка. – Молод, силен, удал. Пока Драгомил не вернется, Малко в первых бойцах ходит. Вот и наверстывает, славусебе добывает. То для молодца первое дело.

– О чем же княгине тогда печалиться? Добрая слава всякому впору.

– Не о том печалится, что бьется, а о том – с кем. Добро бы с боярскими сынами, или с гридями своими. Те поберегли бы княжье тело. На посад княжич наведывается. Среди тамошних такие богатыри есть, что на борового хозяина безоружно ходят. И хребет ему ломают. Вот чего княгиня страшится.

Княжич появился в пральне на другой день и прямиком направился к развешивающей бельё Стояне.

– Здрав буди, гонец, – подмигнул правым глазом. Левый заплывший глаз, утонувший в лиловом отеке, был почти не виден. – Как опоры?

– Стоят, – пожала плечами Стояна. – Чего им сделается. А с тобой что сталось, князь? Лошадь лягнула?

– Нет, не лошадь, – самодовольно усмехнулся Малко. – Сбыня-кузнец кулак приложил. Первый силач на посаде. Одначе, супротив меня не выстоял.

Стояна лишь снова пожала плечами, продолжая набрасывать белье на веревки.

– На куну с ним забивались. Гляди, краса-девица, какой для тебя гостинец купил.

Малко бережно вынул из-за пазухи тряпицу, развернул и протянул Стояне вышитое очелье с бисерными ряснами.

– Нравится? – ожидая девичьего восторга, улыбнулся Малко.

Стояна взглянула на подарок, подняла взгляд на княжича.

– Не нравится, – сказала прямо, глядя ему в глаза. – Пыщешься, удалью своей бахвалишься. Кузнеца одолел, витязь грозный. Гавран-то кузнецу не чета, с ним ни на куну, ни на гривну не забьешься. У поединка с воронами другая цена – жизнь. Матушка твоя о твоем здравии зело печется, да вижу, напрасно её беспокойство. Не смущай меня, светлый князь, ступай себе. Да и не пристало девице таких подарков принимать, люди дурное подумать могут.

Потемнел лицом Малко, хотел, было, сказать что-то резкое, да удержался – ему ли перед девкой оправдываться?

– Для тебя выбирал, – набросил очелье на веревку рядом с мокрыми портами, развернулся и ушел.

Покачиваясь, тихо пощелкивали друг о друга бисерные подвесы. Стояна вздохнула, сняла очелье с веревки и, бережно свернув, унесла в дом.Стоявшая поодаль Додола, скрытая рядами колышущегося белья и не замеченная ни ею, ни Малко, неодобрительно покачивала головой.

Норов княгини Стояне довелось испытать следующим вечером. Отнеся чистые вещи в терем и передав ключнице, Стояна ожидала Додолу у княжьей светлицы. Дверь скрипнула, девушка-челядинка поманила Стояну.

– Иди, княгиня зовёт.

Войдя в светлицу, Стояна поклонилась сидевшей в резном кресле княгине. Стоявшая рядом с ней Додола глаз на Стояну не подняла.

– Подойди ближе, – поманила княгиня. – Ближе.

Стояна приблизилась и обмерла, увидя в княжьих руках очелье, что подарил ей Малко. Княгиня привстала и наотмашь ударила Стояну по щеке.

– На княжью приязнь заришься?! – высокий громкий голос княгини дрожал от гнева. – Пёсья дщерь! Едва луна миновала, как приветили тебя,приблуду, обогрели да накормили, а ты уж зубы кажешь да хвост задираешь?!

Стояна застыла, обомлев от неожиданности и боли, глядя на княгиню расширенными глазами.

– Глаза долу! – крикнула та.

– Светлая княгиня! – Стояна бросилась на колени перед рассерженной княгиней. – Помилуй! В чем же я повинна?

– В чем? Егозишь чрезмерно перед Малко, блазнишь! А может, опоила его чем, лешачиха боровая, что он тебе столь дивные да дорогие подарки преподносит? Не чета ты ему, не ровня. Обходи его околотками, глаз на него подымать не моги, дышать при нем не смей!

– Я не завлекала его, светлая княгиня! Он по своей воле… – стала оправдываться Стояна, но вызвала лишь больший гнев.

– Перечить смеешь? Вон пошла! Довольно я на тебя поглядела. Додола, одна приходи, как прежде.

Тихий вечерний сумрак сгустился в доме. Мерцала лучина, Додола молча шила. Стояна сидела на лавке, смотрела на подрагивающий огонек.

– Додола, – позвала Стояна. – Я же не виновата.

Прачка ответила не сразу. Дошила, оборвала нить.

– Не виновата.

– Я очелье вернуть ему хотела. А ты его княгине отдала.

– Отдала, – кивнула Додола. – Чтобы она княжича на ум наставила. Не след ему простых девиц в соблазн вводить. Вона, который раз уж боярышень собирают на смотрины, там бы и подносил подарок той, что приглянется. Княгиня его женитьбы ждет, а он все по посадам кулаками машет да перед девками красуется. Кто ж ведал, что княгиня на тебе досаду выместит. Не серчай на меня, Стояна, я ж тебе добра желаю.

– Я не серчаю, – улыбнулась прачке Стояна.