Текст книги "Каникулы в Венеции"

Автор книги: Ронда Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

3

На обратном пути Диана отдала Нортону ключи от машины. То, что он водит хорошо и быстро, не удивило ее. К тому же он неплохо знал местность, что избавляло от необходимости все время всматриваться в дорожные указатели.

Она с благодарностью оценила то, что он притормозил перед впечатляющим въездом в парк виллы «Флавия», чтобы дать ей возможность рассмотреть две римские статуи на каменных постаментах. Нортон остановил машину под деревьями, затеняющими подъезд к отелю. Не торопясь, они направились к белому фасаду виллы, вдоль которого, с обеих сторон от стеклянной входной двери, были расставлены каменные цветочные вазы с алыми геранями.

– Вы выглядите усталой, – промолвил Нортон.

– Смешно, но это действительно так, – согласилась Диана. – Каникулы очень утомляют. На работе я устаю меньше.

– Все дело в нервном напряжении плюс стресс от первого знакомства с Венецией, – сказал он с легкой улыбкой. – Попробуйте немного вздремнуть.

– Сначала искупаюсь!

Диана взяла ключ и с улыбкой спросила у Флории:

– Есть сообщения для меня?

– Нет, синьора, – ответила девушка, как бы извиняясь. – А для вас есть, синьор Брент.

Нортон прочел записку и помрачнел.

– Еще один звонок от Ханны, – сказал он. – И ничего от Дрю, черт бы его побрал.

– Но ведь он не знает, что вы здесь.

– Я оставил сообщения для него коллегам с телевидения, на его автоответчике и везде, где только мог. Если бы он связывался с кем-нибудь, он бы знал, что я иду по его следу.

– Вероятно, завтра вы его догоните.

При взгляде на лицо Нортона в Диане шевельнулось невольное сочувствие к пропавшему Дрю.

– Я дьявольски на это надеюсь, – пробурчал Брент.

Они вышли из холла и направились к колоннаде.

– Хватит говорить об этих беглецах, – сказал Нортон и неожиданно предложил: – Может, поужинаете со мной сегодня?

Поднимаясь по гладким каменным ступенькам, Диана кинула на него настороженный взгляд.

– Вы не должны чувствовать себя обязанным по отношению ко мне из-за ситуации с Китти и Дрю, – спокойно сказала она.

– Другими словами, вы не хотите, – отрезал он.

– Вы всегда столь обидчивы?

Он нахмурился.

– Что значит – обидчив? Я задал простой вопрос, а вы дали мне уклончивый ответ такого рода, какой обычно дают женщины, когда они слишком учтивы, чтобы сказать «нет».

– Господи, – нетерпеливо произнесла она. – Я боялась, что это вы хотите быть учтивым, вот и все.

– Вряд ли я когда-либо бываю, учтив, – сказал он, оттаивая.

– Я это заметила.

– В таком случае встретимся в баре в восемь.

Войдя в номер, Диана едва не поддалась искушению растянуться на кровати и вздремнуть, по все же притяжение сверкающего внизу бассейна оказалось сильнее. Несколько минут спустя в белом махровом халате поверх зеленого, с оттенком нефрита, купальника, она сбежала по ступенькам и направилась к свободному шезлонгу. В этот час здесь было немноголюдно: несколько человек загорали, либо читали, либо просто дремали на солнце, которое уже утратило свою полуденную мощь. Диана завязала волосы, сбросила халат и, подойдя к краю бассейна, нырнула в глубину.

Вынырнув на поверхность, она перевернулась на спину и лениво поплыла, устремив взгляд в синеву неба и пытаясь освободиться от постоянно присутствующего беспокойства о Китти и о том, что ждет ее завтра в Виваро. Она подплыла к краю бассейна, где, к ее удивлению, мускулистая, загорелая рука протянулась ей навстречу, чтобы помочь выбраться на берег.

Нортон улыбался, отряхиваясь, как и она, от воды.

– Когда вы сказали, что пойдете купаться, я решил, что это прекрасная идея. В Катаре я снимал усталость именно таким способом. Там температура воды такая, что, кажется, будто принимаешь ванну. Это ваше?

Диана кивнула, торопясь накинуть на себя пушистое белое полотенце. Она была смущена, как школьница, от этой близости полуобнаженного мужского тела, покрытого темным загаром, который явно был приобретен под лучами солнца, гораздо более яростного, чем то, что когда-либо светило над Венецией.

Пока Нортон вытирался, она быстро надела халат.

– Я вас не заметила.

– Вероятно, были поглощены мыслями о сестре. Я некоторое время наблюдал за вами, перед тем как войти в воду.

– На самом деле я уговаривала себя не думать о ней до завтра, – возразила Диана.

– Прекрасно.

Нортон накинул на плечи купальный халат, точно такой же, как у нее.

– Пойдете к себе или останетесь позагорать?

– Если я хочу, чтобы мои волосы имели приличный вид к ужину, придется заняться ими прямо сейчас, – сказала она с огорчением. – Жаль. Здесь просто замечательно.

Он кивнул.

– Я немного посижу, потом еще искупаюсь. Увидимся позже.

Диана не спеша пошла прочь, чувствуя, что ей хочется остаться, затем нахмурилась, вдруг удивившись тому, как сильно ей этого хочется. Странно! Нортон Брент не имел ничего общего с тем типом мужчин, к которому она обычно тяготела. И вообще, к скольким мужчинам она чувствовала влечение за последнее время? Ни к одному. Для этого существовала серьезная причина. Причина, о которой ей хотелось думать еще меньше, чем о завтрашней тяжелой встрече с Китти.

Диана привыкла путешествовать налегке и, если бы ужинала одна, надела бы тот же костюм, что и вчера. Ужин с Нортоном требовал больших усилий. Хотя, подумала она с иронией, в том состоянии, в котором он находился во время их первой встречи, он вряд ли был способен что-нибудь заметить, даже если бы она надела мешок из-под картошки. Несколько удивляясь своим действиям, она даже включила дорожный утюг, чтобы разгладить складки оливково-зеленого платья из чесучи, которое решила надеть. Приняв душ и вымыв голову, Диана с особой тщательностью занялась своим лицом и прической. Она с тревогой взглянула на свое отражение в зеркале, сознавая, что давно не испытывала подобного волнения перед встречей с мужчиной. А Нортон Брент был совсем неподходящей фигурой, если вспомнить, что не пройдет и суток, как он нарушит спокойствие в ее семье. Достаточно об этом, твердо сказала она себе. Что бы ни случилось завтра, нет причин отказывать себе в удовольствии. А то, что ее ожидает, может и потерпеть.

Уделив своей внешности непривычно много времени и внимания, она была сполна вознаграждена реакцией Нортона, ожидавшего ее в баре. Перед тем как усадить Диану на диван, он окинул ее одобрительным взглядом.

– Диана, вы выглядите великолепно. Скажите, – добавил он, пряча улыбку в уголках рта, – вы всегда подбираете одежду под цвет ваших чудесных глаз?

– Чаще да, чем нет, – сказала она небрежно. Он засмеялся и попросил официанта принести бутылку шампанского.

– Шампанское? – удивилась она. – Появились новости о Дрю? Есть что праздновать?

– Никаких новостей, но я думаю, что мы все равно выпьем шампанского, чтобы отметить событие, – объяснил он, в то время как официант открывал бутылку «Вдовы Клико».

– Какое событие? – спросила Диана, когда официант ушел.

Нортон, одетый в легкий светлый костюм, в белой рубашке и с красным шелковым галстуком, очевидно, также приложил немало стараний, чтобы выглядеть хорошо. Он посмотрел на Диану с обескураживающей откровенностью, без тени улыбки, которая могла бы смягчить суровые черты его лица.

– Диана, вы красивая, умная женщина, и я наслаждаюсь вашим обществом. Но завтра я, вероятно, очень огорчу вашу юную сестру, и когда это случится, у меня будет мало надежды на последующие встречи с вами. Так что сегодня особый случай, единственный в своем роде, и потому вполне заслуживающий шампанского в качестве увертюры к произведениям кулинарного искусства шеф-повара отеля и вечеру с женщиной, с которой я хотел бы познакомиться при иных обстоятельствах.

Он поднял свой бокал.

– За ваши прекрасные зеленые глаза, Диана Клеаринг!

Диана сидела, молча, пока он пил шампанское, затем подняла свой бокал, ощущая учащенное биение пульса.

– За ваше здоровье, Нортон Брент!

– Спасибо, – сказал он, – ну а теперь расскажите мне о своем впечатлении о Венеции.

Диана искренне призналась, что благодаря ему она получила гораздо большее удовольствие от этой экскурсии.

– Одна я чувствовала бы себя более скованной и уж, конечно, не пообедала бы так по-королевски, – сказала она, улыбаясь. – Спасибо за чудесный день.

– Который еще далеко не закончился, – подчеркнул Нортон и наполнил ее бокал.

Диана рассказала ему, что она перелистала путеводитель, пока сушила волосы, отыскивая названия зданий, которые произвели на нее наибольшее впечатление.

– Хотя, кроме собора святого Марка и Дворца дожей, наиболее ярко я запомнила палаццо со спиральной лестницей.

– В Венецию нужно возвращаться снова и снова, – сказал Нортон. – Сегодняшняя экскурсия – это не более чем скольжение по поверхности.

– В следующий раз я бы хотела прокатиться на гондоле и осмотреть галереи и церкви, – сказала она. – Но лишь Господь знает, когда это осуществится.

– Вы говорили, что должны посетить три отеля. Куда вы поедете после Виваро?

– В Парону. Это город, где Маркус Фишер написал свою драму «Все проходит». Я остановлюсь на вилле «Чезаре», где он когда-то жил и даже принимал в качестве гостьи одну августейшую особу, – объяснила Диана. – Мой босс имеет обыкновение сам осматривать столь романтические места, но в этот раз он доверил составление отчета мне.

– А после этого?

– Вернусь в свою квартиру в Илинге. Это достаточно близко от агентства, так что я хожу на работу пешком. Мой отец живет недалеко от Челтнема, и Китти, когда она не в колледже, проводит время то с отцом, то со мной. В этом году она была здесь, и, конечно, мы ужасно скучали без нее.

Внезапно она оборвала рассказ и замахала рукой, отказываясь от шампанского, которое предлагал Нортон.

– Больше не надо, а то я не смогу держать вилку и нож!

– Тогда идемте есть, – немедленно отреагировал он.

Они сели за столик у окна, сквозь которое был виден освещенный парк и отражающаяся в бассейне луна. Ужин в обществе Нортона действительно превратил этот вечер в особенный, совершенно не сравнимый со вчерашним. Двадцать четыре часа назад она еще даже не была с ним знакома. Их первая встреча была далека от идиллии. Если бы кто-нибудь сказал ей тогда, что она примет приглашение на ужин от этого неприязненно настроенного мужчины, который был так резок с ней, она бы не поверила. И вот они вместе за столом при свечах, и ей приятно находиться в обществе Нортона Брента, приятно настолько, что это граничит с безрассудством.

Она постаралась отогнать от себя эту мысль и приступила к омару, который был подан вслед за дыней и сырокопченой ветчиной. Ее вспугнул неожиданно прямой вопрос Нортона о том, есть ли в ее жизни мужчина.

– Нет, – помедлив, сказала она.

– Вы ответили не сразу. Почему?

– Я хотела добавить – не сейчас.

– В жизни такой женщины, как вы, тем более достигшей вашего возраста, должны были быть мужчины, – сказал он, откидываясь на спинку стула.

– И каков же мой возраст, по вашему мнению? – весело отреагировала она.

– Вы говорили, что Китти сейчас двадцать и что, когда вам было девятнадцать, ей было десять. Почему вы так удивлены?

– Я не ожидала, что вы так внимательны к деталям, – сказала она, улыбнувшись. – Впрочем, я все равно не стала бы скрывать. Если хотите знать точно, в сентябре мне будет тридцать, но мой возраст волнует меня в последнюю очередь.

– Вполне возможно. Я старше вас на девять лет, но еще не считаю себя развалиной.

Эти слова невольно развеселили ее, лишь только она взглянула на его долговязую фигуру.

– Что вас так рассмешило? – спросил он.

– Я просто подумала, что трудно вообразить что-нибудь менее разваливавшееся.

– Спасибо, мада-ам, – сказал он, нарочито растягивая слова, и наклонился вперед. – Скажите, Диана, почему, когда я спросил вас, всегда ли вы носите зеленое, на вашем лице появилось такое странное выражение?

Она помедлила с ответом.

– Один близкий мне человек верил в одну-единственную плохую примету. Он насмехался по поводу пятницы тринадцатого числа и проходил под лестницей, но был твердо убежден, что зеленый цвет приносит ему несчастье. Однажды он попал в тяжелую аварию, когда ехал на зеленой машине, и с тех пор возненавидел зеленый цвет.

– А как насчет ваших глаз? – с любопытством спросил Нортон.

– Поскольку их цвет нельзя было изменить, он примирился с ними, – с иронией сказала Диана, – но устраивал скандал, если я покупала что-нибудь зеленое, поэтому мне пришлось от этого отказаться, что облегчило нашу жизнь. Я думаю, что теперь я ношу зеленое отчасти как символ своей независимости.

– Вы любили этого парня?

– Да, когда-то.

– А сейчас?

– Нет.

– Вы еще встречаетесь с ним?

– Нет.

– Другими словами, это не мое дело!

– Не совсем так. Просто я не люблю обсуждать эту тему. Ну а вы? – решительно спросила она. – У вас есть кто-нибудь?

– Сейчас нет. В течение нескольких лет рядом со мной была одна женщина, но потом мы решили расстаться. Конечно, после этого у меня были другие, не столь долговечные связи, я ведь не монах, да и мой бродячий образ жизни не способствовал постоянству. Теперь, разнообразия ради, я решил обосноваться в штаб-квартире в Британии и посылать в командировки других, вместо того чтобы ездить самому. В последнее время у меня появилось желание пустить корни, жить на одном месте и не открывать чемодан от отпуска до отпуска.

– Вам не будет скучно?

– Пока не знаю. Время покажет.

Подошел официант, предлагая им десерт.

– Я буду только кофе, – сказала Диана. – Не могли бы мы выпить его здесь?

– Если хотите, то да, – заверил ее Нортон, оглядывая зал, который к этому времени был почти пуст.

– Вы полагаете, они предпочли бы, чтобы мы пили кофе в баре?

– Не знаю, – спокойно сказал он. – Если вы хотите пить кофе здесь, мы останемся за этим столиком так долго, как вам будет угодно.

За беспечной беседой, поддержанной хором сверчков, стрекотание которых доносилось из благоухающего ночными ароматами парка, Диана совершенно расслабилась. Наконец ей стало жаль официантов, ожидающих, чтобы убрать со стола, и она предложила прогуляться.

Они медленно шли по освещенной фонарями аллее парка, украшенной статуями, белеющими среди зелени.

– Сегодня такой чудный вечер, что было бы обидно сразу идти спать, – сказала она.

– Скажите, у себя дома, в своей квартире, вы живете одна? – спросил Нортон.

– Да.

– И вам никогда не бывает одиноко?

Они вошли в круг света, падающего от фонаря, и она посмотрела на него с безмятежной улыбкой.

– Конечно, бывает. Но никогда настолько, чтобы возникло желание вновь разделить с кем-нибудь жизнь. Кроме того, меня навещает папа, да и Китти тоже. И потом у меня есть друзья.

– Для женщины вроде вас все это звучит очень грустно, – отметил Нортон.

– Что вы имеете в виду?

Нортон немного помолчал, пока они пересекали темный участок между двумя пятнами света.

– Вы очень красивая женщина, Диана, и к тому же умная. Мужчины должны просто увиваться вокруг вас.

Диана внимательно посмотрела на него.

– Да, у меня есть друзья-мужчины, которые время от времени приглашают меня пообедать или поужинать. Я плачу им тем, что иногда угощаю обедом у себя дома, но этим все и ограничивается.

– Я говорил не об этом. Мне кажется очень странным, что такая привлекательная женщина, как вы, ведет жизнь, которая более подошла бы для дамы лет на сорок постарше.

Диана откинула голову и засмеялась.

– Поверьте, меня вполне устраивает моя жизнь.

– И вы никогда не думали о замужестве?

– Нет, – сказала она и, пожав плечами, добавила: – Поскольку после того, что произойдет завтра, мы вряд ли когда-либо встретимся снова, я думаю, что не будет ничего страшного, если я скажу, что умолчала об одной важной детали, касающейся человека, который ненавидел зеленое. Я была замужем за ним.

– Были? Вы разведены?

– Нет. Я вдова.

– Черт, простите, – сказал он, нахмурившись, и взял ее за руку. – Я не думал, что пробужу печальные воспоминания.

– Вы этого и не сделали, – сказала она откровенно. – Замужество было катастрофой. Мы поженились поспешно и почти сразу начали в этом раскаиваться до такой степени, что, когда Энтони умер, я испытала лишь чувство избавления.

– Это случилось недавно? – спросил Нортон.

– Четыре года назад, – ответила Диана. – Я никогда не верила, что легче открывать душу перед незнакомым человеком. Но это правда. Обычно я не могу заставить себя говорить об этом, – призналась она и добавила. – Возможно, вы упустили свое предназначение. Из вас бы вышел хороший священник.

– Сильно сомневаюсь! – сказал он, крепче сжимая ее руку. – Обычно люди вовсе не считают, что мне легко излить душу. А остальные аспекты этого занятия меня совсем не привлекают.

– Аскетизм? Послушание?

– И то и другое, – согласился он, – но обет безбрачия – это главное возражение. Не волнуйтесь, вам нечего бояться меня.

– Знаю, – согласилась она, и они продолжили прогулку. – Если бы я думала иначе, то не была бы сейчас здесь с вами.

– Что вовсе не означает, что вы не самая очаровательная женщина, которую я встретил впервые за долгие, долгие годы. Пожалуй, я сверну Дрю шею!

– Почему?

– Если бы мы встретились и познакомились обычным, нормальным образом, я попросил бы у вас номер телефона и разыскал бы вас по возвращении в Англию. Но после того, что должно случиться завтра, вы вряд ли захотите иметь дело с семейством Брент.

– Это не ваша вина.

– Спасибо. И все же, Диана Клеаринг, после того как я отловлю Дрю с вашей сестрой, отношения между вами и мной вряд ли будут сердечными.

– Это правда, – честно признала она, затем, после некоторого колебания, спросила: – Хотите, чтобы я подвезла вас до виллы «Канторини» завтра утром?

Нортон остановился перед ярко освещенным входом в отель, пристально глядя на нее:

– Вы хотите сказать…

– Я крайне редко говорю не то, что хочу.

– Вы прекрасно знаете, что я хочу ехать с вами! Даже рискуя остаться без головы, я все равно попросил бы вас об этом.

– В таком случае, я избавила вас от хлопот, – небрежно сказала она, втайне сожалея, что поторопилась с предложением, вместо того чтобы подождать, когда он попросит об этом сам.

– Я заплачу свою долю за прокат машины.

– Не надо, это забота моей фирмы. И потом, вы платили за обед и за ужин, – подчеркнула она.

Они вместе прошли через холл сквозь неосвещенную колоннаду и в молчании поднялись наверх.

– Спасибо за ужин. Спокойной ночи, – слегка задыхаясь после подъема, сказала Диана.

Она повернула ключ в замке и протянула ему руку. Нортон взял ее руку и задержал в своей, пристально глядя на Диану. Неожиданно он поднес ее руку к губам, затем привлек ее к себе и поцеловал в приоткрытые от удивления губы.

– После завтрашнего дня я, может быть, никогда не увижу вас, – прошептал он, целуя ее еще.

Пугающее открытие, что ей ненавистна сама мысль о предстоящем расставании с ним, подавило всякое сопротивление со стороны Дианы. Руки Нортона все крепче сжимали ее, его ищущие губы возбуждали в ней горячую волну, заполнявшую все ее существо до кончиков пальцев ног. Не ощущая времени, не замечая ничего вокруг, они стояли, не разжимая объятий, пока голоса на лестнице и приближающиеся шаги не оторвали их друг от друга. Диана с горящими щеками, смущенная, как девчонка, пробормотала что-то бессвязное и проскользнула в свой номер.

4

В номере Диана принялась с яростной быстротой упаковывать вещи. Ей было необходимо занять себя чем-нибудь, чтобы успокоиться. О чем она только думала? – с горечью спрашивала она себя. Это пылкое прощание было столь не похоже на дружеский поцелуй с пожеланием спокойной ночи, что она не представляла, как будет смотреть Нортону в лицо завтра утром, особенно если учесть, что именно она предложила ему ехать вместе. Нет ей прощения за то, что вела себя, как Китти. Сестре только двадцать, ее действия можно оправдать незрелостью. Но вы, Диана Клеаринг, обратилась она к своему отражению в зеркале ванной комнаты, будучи почти на десять лет старше и имея за плечами неудачное замужество, вы должны были вести себя с большим благоразумием.

Телефонный звонок прервал ее самобичевание. Она бросилась в комнату и схватила трубку.

– Китти? – спросила она, задыхаясь.

– Нет, это Нортон.

Диана, как подкошенная, упала на кровать.

– Вы меня слышите? – спросил он, не дождавшись ответа.

– Да, да, конечно.

– Я позвонил не для того, чтобы извиниться, – сообщил он.

– О-о.

– И не для того, – продолжал он с иронией, – чтобы просить вас впустить меня в свой номер. Вы не потому так тяжело дышите?

– Я была в ванной. Я бежала.

На мгновение наступило молчание, затем Нортон сказал:

– Диана, вы были явно расстроены, когда скрылись за дверью.

– Расстроена? Я была рассержена!

– На меня?

– Нет, на себя.

– Я не хотел целовать вас, то есть, боже мой, конечно, я хотел этого весь день. Ручаюсь, что нет мужчины, который, увидев вас, ваше лицо, ваши губы, не захотел бы поцеловать вас. Но это не было спланировано. Просто так случилось.

– Вы говорите мне все это потому, что боитесь, я откажусь от обещания подвезти вас завтра?

– Как ни странно, я об этом не подумал, – сказал он холодно. – Вы были в замешательстве. Я хотел вас успокоить. Видимо, мне это не удалось.

– Почему же, удалось, – сказала она, смягчившись. – Вы правы. Я действительно была в замешательстве.

– Почему?

– Почему? – переспросила она. Было слышно, как она дышит. – Обычно я не… я имею в виду, вы застали меня врасплох и… и я…

– Дали волю совершенно естественному порыву, который оказался столь приятным, что мы оба забыли, что находимся в общественном месте, – резюмировал он.

Его слова неожиданно рассмешили Диану, но она прикусила губу.

– Именно так. Спасибо за звонок.

– Я хотел прийти лично, – сдержанно сообщил он, – но подумал, что вы можете превратно истолковать мои намерения.

Она засмеялась.

– Пожалуй. Я не очень доверчива.

– Вы можете доверять мне, – сказал он без выражения.

– Хорошо. Тогда увидимся завтра утром.

– Ровно в восемь, – распорядился он, и добавил: – Пожалуйста!

Диана вновь рассмеялась:

– Так гораздо лучше! Спокойной ночи.

Диана положила трубку и широко зевнула, почувствовав себя гораздо спокойнее после этого звонка. Отложив дальнейшие сборы до утра, она забралась в постель и почти мгновенно уснула, лишь только ее голова коснулась подушки.

Когда утром Диана, одетая по-дорожному, в оливкового цвета брюки из хлопка и белую в зеленую полоску тенниску, спустилась вниз, последние следы неловкости были развеяны оживленной дискуссией на тему футбола, которую вели Нортон и два официанта, сервировавших завтрак.

Диана по-итальянски поздоровалась с официантами и улыбнулась Нортону.

– Доброе утро, – сказал он, отодвигая для нее стул. – Вы хорошо спали?

– Гораздо лучше, чем ожидала, – честно призналась она, наливая ему и себе кофе. И добавила: – Спасибо за звонок.

Нортон намазал булочку маслом и поднял глаза на Диану.

– Я хотел сделать это сразу, как пришел в номер, но тут позвонила Ханна, требуя новостей. Я признался, что провел день в Венеции, вместо того, чтобы прочесывать окрестности в поисках Дрю. Мне пришлось ее успокаивать.

– Должно быть, вы с радостью отправились спать, – сказала Диана насмешливо.

– Не сразу, – без улыбки ответил он.

– Беспокоились о Дрю?

Нортон нахмурился и, глядя ей прямо в глаза, сказал:

– И об этом тоже.

Кровь прихлынула к щекам Дианы. Она налила себе кофе и достала карту, спрашивая совета, как лучше ехать в Виваро.

– Не беспокойтесь об этом, – сказал он небрежно, – я знаю эти места. Я сяду за руль.

– Очевидно, вчера вы были разочарованы моим умением водить машину, – сказала она колко.

– Да нет. Это недалеко, но вы меньше устанете в дороге, если за рулем буду я. Вероятно, вам потребуются силы, – добавил он хмуро.

Диана вздохнула и наполнила кофе его пустую чашку.

– Признаться, я не очень радуюсь предстоящей встрече. Китти должна будет возненавидеть меня за то, что я открою ей глаза насчет вашего брата.

– Возможно, Ханна будет единственная, кто пострадает. Может быть, Дрю настолько увлечен вашей сестрой, что он упрется, и не бывать его свадьбе с Ханной.

– Этого не случится, – убежденно возразила Диана. – Как только Китти узнает о Ханне, она расстанется с Дрю.

– В самом деле? – спросил он, и их глаза встретились.

– Разумеется!

Не выдержав, Диана встала из-за стола.

– Мне нужно расплатиться по счету. Встретимся у машины через пятнадцать минут.

Вилла «Канторини» резко отличалась от «Флавии». Она находилась гораздо дальше от города, чем ожидала Диана. Основное здание было сильно модернизировано, и к нему было пристроено новое крыло, сочетающееся по архитектуре с самой виллой. Здесь также был впечатляющий въезд с колоннами и статуями, но часть территории была отведена под стоянку машин, скрытую за рядом деревьев. Когда они приехали, было еще утро. Нортон припарковал машину в тени и вынул из багажника сумку Дианы и свои вещи. Часы на колокольне местной церкви пробили одиннадцать.

– Сколько дней вы пробудете здесь? – спросил он, когда они шли к главному входу в отель.

– Я забронировала номер на две ночи, затем поеду в Парону, – пояснила Диана. – Первоначально Китти собиралась остаться со мной, но сейчас ни вы, ни я не можем предугадать дальнейшего хода событий. А как долго пробудете здесь вы?

– Хотел бы я знать, – сказал он хмуро. – В любом случае закажу номер на эту ночь.

– Разве вы не можете остановиться в доме вашей мачехи? Ведь это, кажется, где-то поблизости?

– На самом деле довольно далеко. Придется брать машину напрокат, если Дрю не подбросит меня на «кобре».

Он помолчал, сжав губы, и добавил:

– Есть и объективные причины, по которым мне не очень нравится эта идея.

В холле у стойки Диана расписалась в журнале регистрации, затем спросила служащую, нет ли для нее сообщений.

– Да, синьора, – сказала девушка. – От мисс Китти Адаме. Она будет здесь в 12.30. Я позвоню вам, когда она приедет.

Вместе с Нортоном Диана пошла следом за носильщиком, слишком напряженная, чтобы обращать внимание на недавно обновленную обстановку, уловив лишь общее впечатление от обилия позолоты и мрамора. Они поднялись по лестнице пристроенного крыла и прошли по устланным толстыми коврами коридорам. Холодок кондиционированного воздуха заставил Диану поежиться. Им показали соседние номера. Нортон отослал портье с щедрыми чаевыми и вопросительно взглянул на Диану.

– Внизу есть бар. Я предлагаю подождать их там, заодно выпить что-нибудь. Час ожидания здесь сведет вас с ума.

Диана окинула взглядом роскошно обставленную комнату.

– Довольно сильно отличается от «Флавии».

– Не совсем то, что вам нравится?

– У каждого свой вкус. Возможно, некоторые из моих клиентов предпочитают современный стиль.

Диана вяло улыбнулась, подавленная напряженным ожиданием приближающейся драмы.

– Спасибо, что привезли меня сюда. Я немного приведу себя в порядок после дороги, приму душ, а потом спущусь вниз.

Нортон взял ее за руку.

– Даю вам десять минут, затем приду и буду барабанить в дверь. Понятно?

Она невольно улыбнулась в ответ на его командирский тон, и он с удовлетворением кивнул.

Прошло больше двадцати минут, за время которых Диана вымылась под душем, надела чистое белье, свежую блузку и белую хлопчатобумажную юбку. Она быстро привела в порядок лицо, причесала волосы и сунула ноги в бронзового оттенка лодочки без каблуков. Напоследок она обрызгала себя духами и открыла дверь как раз в тот момент, когда Нортон Брент, в свежей белой рубашке, занес руку, чтобы постучать.

– Вы готовы?

Она кивнула и, закрыв дверь, молча пошла рядом с ним по застеленным коврами коридорам.

– Все очень отличается от «Флавии», – недовольно прокомментировала Диана.

– Я думаю, как бы прекрасно ни было это место, ваш страх перед тем, что должно произойти, все равно повлиял бы на ваше мнение о нем, – заметил он с иронией, когда они спустились в мраморно-позолоченное фойе.

– Возможно, вы правы, – ответила Диана. И лишь только они устроились за столиком на окруженной арками террасе, достала свою тетрадь. – Тем не менее, этот отель очень комфортабелен и хорошо обставлен, так что, я полагаю, могу отметить все плюсы, прежде чем события собьют меня с ног.

Нортон заказал официанту кофе, затем махнул рукой в сторону ухоженной лужайки и живописной древней церквушки, видневшейся за украшенными колоннами воротами парка.

– Это определенно должно привлекать профессионалов. Упомяните, что рядом – средневековое поселение с крепостными стенами и воротами девятого века. Свяжите это с пьесами Голь-дон и, которые можно поставить под открытым небом, на фоне церкви, – и вы не прогадаете.

– Очевидно, вы бывали здесь раньше.

– Но не останавливался. Я как-то привозил сюда Луизу поужинать, когда заезжал к ней.

– Я думала, вы не в таких отношениях.

– Если работа приводит меня в Италию, я чувствую себя обязанным навестить Луизу в память об отце. Он был счастлив с ней, и я признателен ей за это, даже если мы не всегда сходимся во взглядах, особенно когда дело касается ее дорогого мальчика.

– А Дрю тоже привязан к матери?

– Гораздо сильнее. Он типичный итальянский сыночек. Луиза – это все для него. Он до сих пор зовет ее «мамочка».

Диана улыбнулась, удивленная услышанным.

– Вспоминая, как он выглядит по телевизору, такое как-то трудно представить.

Нортон откинулся на спинку стула, вытянув длинные ноги.

– Дрю – как хамелеон, он разный с разными людьми. Для Китти он, вероятно, странствующий рыцарь, который увез ее на «кобре» взамен белого коня.

Диана, раздраженная этим описанием Дрю, решительно взяла тетрадь и продолжила запись своих впечатлений.

– Как вы думаете, – спросила она, подняв глаза от тетради, – подходит это место для того, чтобы группа женщин могла проводить здесь отпуск?

– И часто такое происходит? – удивленно спросил Нортон.

– Вы отстали от жизни! Отдых в чисто женской компании – это очень модно. Ко мне обращается множество женщин за рекомендацией мест, куда они могли бы поехать без мужей.

– Я думаю, для этого подойдет практически любое место на земном шаре, – сухо сказал он.

– Италия прекрасна, – с неожиданной улыбкой произнесла Диана. – Мужчины здесь внимательны и уважительны.

Нортон посмотрел ей прямо в глаза, иронически подняв бровь.

– Но вовсе не равнодушны к улыбкам, вроде этой, так что смотрите сами. Старайтесь не испытывать на прочность сдержанность мужчины, неважно, итальянца или представителя другой национальности, когда путешествуете одна.

– Я путешествую достаточно часто, чтобы знать, как себя вести, – возразила она. – У меня есть голова на плечах, вы это знаете.

Она встала, убрав тетрадь.

– Я поднимусь в номер на некоторое время. Здесь очень жарко. Вы собираетесь ждать вашего брата-дезертира здесь?

– Да, – сказал Нортон, поднявшись. – Диана, останьтесь со мной. Может быть, это последний раз, когда мы можем побыть вдвоем.