Текст книги "Самая жестокая битва"
Автор книги: Рональд Сет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
Группа В-7 базировалась в Лондондерри, и в этом порту имелись великолепные возможности для тренировок. Кроме учебных бомбометов, на которых могли тренироваться команды кораблей, имелись учебные классы операторов гидролокатора, связистов и других специалистов. Греттон полностью использовал все эти возможности, когда группа находилась в порту в промежутке между конвоями. Его командиры проявляли не меньше рвения, поэтому личный состав быстро восстановил форму и превратился в сплоченную, отлично подготовленную команду, которая прекрасно знала, что и как следует делать.
С помощью тренировок требовалось довести до совершенства мастерство всех специалистов: артиллеристов, минеров, гидроакустиков, связистов. Кроме того, эти тренировки должны были подготовить командиров кораблей к самостоятельным действиям в любых ситуациях, не дожидаясь формального приказа командира группы.
Сам Греттон так характеризует деятельность группы за те 3 месяца, которые он находился на «Тэе»:
«Группа выбивалась из сил, но результатом были только новые пятна ржавчины. Нашим единственным противником была погода, необычно плохая даже для зимы в Северной Атлантике. Хотя это был один из тяжелых периодов для нас, когда конвои подвергались атакам и впереди, и позади нас, мы как-то удачно проскальзывали между волчьими стаями, которые в то время добились максимальных успехов».
Но в конце марта, когда группа сопровождала конвой НХ-231 – быстроходный конвой из Северной Америки в Англию, все резко переменилось.
Конвой состоял из 60 судов. Когда Греттон принял его у местного эскорта, он обнаружил, что коммодор конвоя, адмирал сэр Чарльз Рамсей, совершенно недоволен своими подчиненными. Они не могли держать строй. Поэтому конвой, вместо того чтобы идти компактной группой, превратился в беспорядочное стадо. Некоторым оправданием могла служить очень холодная штормовая погода. Сигнальные фалы судна коммодора обмерзли, а сигнальный флагшток на судне коммодора даже сломался под тяжестью льда. Однако после нескольких часов ругани и понуканий НХ-231 был приведен в состояние относительного порядка.
Для конвоя таких размеров группа В-7 была слишком слаба. Кроме того, в ее составе имелся лишь один корабль с ВЧ-пеленгатором, поэтому перекрестные пеленги брать было нельзя в принципе. Позиции подводных лодок можно было определять лишь весьма приблизительно. Но положительным было то, что скорость конвоя была очень высокой.
В течение 3 дней все шло гладко. Однако после этого они вошли в «Дыру», где конвои не имели воздушного прикрытия. Именно там конвой был обнаружен подводными лодками. Дениц быстро собрал свою стаю и бросил ее в атаку. Началась битва, которая шла непрерывно в течение 4 дней. В результате погибли 6 торговых судов, но были потоплены 2 подводные лодки. Третья была так серьезно повреждена, что вернулась в базу.
Этот бой обнаружил несколько слабых мест группы, но его результаты оказались вполне приемлемыми. И его опыт был просто бесценным, что выяснилось позднее, во время перехода ONS-5.
Когда Греттон вернулся в Лондондерри, то обнаружил, что его собственный корабль «Дункан» уже ждет его. Офицеры и матросы были незнакомы Греттону, что создавало проблему для обеих сторон, так как при сопровождении конвоя исключительно важным является полное взаимопонимание. Командир любого корабля должен досконально знать все возможности своих офицеров и матросов, а те должны быть способны читать мысли своего командира, особенно в острых ситуациях. Положение еще более ухудшалось тем, что лишь немногие из команды «Дункана» ранее участвовали в проводке конвоев.
«Дункан» вошел в строй после длительного ремонта и переоснащения. Он «доводился» в Тобермори, где адмирал сэр Гилберт Стефенсон постарался дать экипажу тренировку, курс которой он отрабатывал годами. Но хотя экипаж и знал, как управлять кораблем, он не имел представления, как действуют корабли охранения конвоя.
«Дункан» был построен на верфях Портсмута в начале 1930-х годов и был лидером флотилии эсминцев типа «D». Теперь он получил новое оружие и средства обнаружения: новейший асдик, радио, радар. ВЧ-пеленгатор. Эсминец имел 2 орудия для действий против подводных лодок и сохранил торпедные аппараты на случай встречи с надводным рейдером. Один из торпедных аппаратов мог использоваться для стрельбы гигантскими глубинными бомбами Mark X. Кроме того, он получил новый хеджехог.
Хеджехог был реактивным бомбометом, который выбрасывал 24 маленькие глубинные бомбы вперед по курсу корабля. Эти бомбы взрывались, только попав в корпус подводной лодки. Напомним, что асдик устанавливался примерно на расстоянии трети длины корпуса корабля от форштевня в точке, где собственные шумы корабля были минимальными. Луч асдика уходил в воду под углом 60 градусов к поверхности. Контакт с лодкой на глубине 75 футов можно было поддерживать, пока корабль не подойдет примерно на 100 футов к цели.
Однако подводные лодки в те дни могли погружаться на гораздо большую глубину, и часто эсминец терял контакт, находясь в нескольких сотнях ярдов от цели. Глубинные бомбы были единственным оружием, с помощью которого можно было атаковать лодку в подводном положении, однако их сбрасывали только с кормы. В этом случае корабль уходил из опасной зоны и взрывы бомб не причиняли вреда ему самому. Но при этом корабль должен был пройти значительное расстояние вслепую, прежде чем сбросить бомбы. Кроме того, обычные бомбы рвались на заранее заданной глубине, поэтому опытный командир подводной лодки мог с помощью маневра уклонения уйти от них, как только слышал, что шум винтов эсминца приближается.
Хеджехог был сконструирован как раз для того, чтобы преодолеть эти трудности. Он устанавливался на носу и стрелял вперед по ходу корабля. Никакой опасности при этом не возникало, так как бомбы были маленькими и рвались только при попадании в цель. Стрельбой вперед «слепая зона» практически ликвидировалась, и лодка не получала времени на маневр уклонения. Это оружие не было совершенным, но путь был нащупан правильный. Вскоре появился его преемник «Сквид», который не имел большинства недостатков хеджехога.
Кроме неопытного экипажа, корвет «Лусстрайф» имел еще и новичка-командира. Главной задачей Греттона было познакомиться со всеми этими новичками, обучить их основным принципам работы эскортной группы и провести хотя бы несколько практических тренировок.
Последнее было не так просто, как может показаться, так как погода во время последнего перехода была такой плохой, что большинству кораблей группы требовался ремонт. Поэтому собрать их все вместе оказалось сложно. Однако трудности существуют, чтобы их преодолевать, и группа получила необходимую подготовку в районе Лондондерри. Греттон пишет:
«Все шло лучше, чем обычно. Погода была хорошей, старые лодки Первой войны, с которыми мы работали, появлялись в нужное время и в нужном месте, изображая цели. Самолеты тоже были пунктуальны и имели совершенно исправные рации.
Во время перехода НХ-231 меня привели в ужас проблемы, с которыми мы столкнулись, пытаясь обстрелять лодку с малой дистанции. На малых дистанциях полезным оказался только эрликон, хотя лодка едва не ободрала краску с борта «Тэя». Поэтому я придумал упражнение, которое назвал «В упор», чтобы сымитировать подобную ситуацию.
Во время упражнения «В упор» один корабль полным ходом буксировал щит, изображающий рубку подводной лодки. Стреляющий корабль полным ходом шел на него контркурсом. В последний момент он круто поворачивал, чтобы пройти менее чем в 100 ярдах от мишени. Оказавшись на траверзе, он открывал огонь по мишени из всех орудий. Мы также пробовали сбрасывать на нее снаряженные глубинные бомбы, но результаты оказались такими опасными, что вместо них пришлось использовать специальные учебные заряды.
Для корабля-буксировщика такие учения были достаточно опасными днем и просто самоубийственными ночью. Обычно находился энтузиаст, который открывал огонь слишком рано, и хотя бы один перевозбужденный наводчик всегда не слышал приказа прекратить огонь и продолжал поливать струей свинца несчастный корабль-буксировщик. Но, к счастью, повреждений никто не получил, и мы нашли эти тренировки крайне полезными. Артиллеристы научились стрелять быстро и точно».
Кроме этих учений проводилась отработка тактического маневрирования. Эти учения предусматривались курсом Тактического подразделения, с их помощью отрабатывалось обнаружение лодки, слежение за ней и атака. Все маневры имели свое название: «Разберри», «Хаф-Разберри», «Обзервант», «Артишок». Поэтому командир группы передавал только одно кодовое слово, и все корабли группы выполняли то, что от них требовалось.
Перед выходом на рандеву с конвоем ONS-5 Греттон провел совещание со всеми командирами кораблей группы, на котором тщательно проанализировал только что проведенные учения и в последний раз обсудил тактику действий. 21 апреля эскортная группа В-7 покинула Лондондерри и направилась к острову Оверсэй.
Глава 6
ПЕРВАЯ ТРЕВОГА
Танкеры «Бритиш леди» и «Аргон» сопровождали эскортную группу из Лондондерри. Их задачей была заправка эскортных кораблей в море. Так как «Дункан» не имел опыта подобных операций, капитан 2 ранга Греттон устроил учения по пути к точке рандеву.
«Аргон» и «Бритиш леди» имели в цистернах по 600 тонн нефти для кораблей эскорта. На «Бритиш леди» имелась рельсовая платформа и шланг на поплавках, который выпускался за корму, эскортный корабль должен был подобрать его. На «Аргоне» имелся брезентовый шланг, который он получил в Лондондерри, так как в Ливерпуле подобных не нашлось. Но первый вариант с плавучим шлангом был лучше, так как брезентовый приходилось передавать с танкера на эскортный корабль, который был вынужден идти рядом с ним.
«Аргон» никогда раньше не заправлял эскортные корабли, поэтому для него в Лондондерри были устроены несколько учений. Зато «Бритиш леди», наоборот, был закаленным ветераном и старым знакомым капитана 2 ранга Греттона. Этот корабль принадлежал Адмиралтейству и был зафрахтован у «Бритиш Петролеум танкер компани».
В начале войны он курсировал между Темзой, Фортом и Скапа. Впервые он приобрел известность под командованием капитана Уильяма Орра Барнса во время Второй битвы у Нарвика. Он заправлял британские эсминцы. Контр-адмирала Листер объявил благодарность капитану, а в июне 1942 года Барнс был награжден Орденом Британской империи.
В октябре 1942 года «Бритиш леди» был придан секретному конвою, идущему в Гибралтар. В исключительно плохую погоду он передал эскортным кораблям 1980 тонн нефти. Заправив корабли в Гибралтаре, он снова принял топливо и был срочно отправлен в Алжир, куда прибыл 16 ноября.
В ночь 20/21 ноября немцы провели сильный воздушный налет на Алжир. «Бритиш леди» стоял у нефтяной пристани на внутреннем конце Южного мола. Корабль ничуть не пострадал. Вокруг нефтяных причалов была поставлена густая завеса. Один из матросов танкера, Эдгар Ларсен, пытаясь вернуться на корабль вместе со своим товарищем, заблудился у дыму. Слыша пулеметную стрельбу, они старались укрыться. В результате Ларсен пропал без вести, и его тело было поднято из воды на следующий день.
21 ноября капитан получил приказ покинуть Алжир как можно быстрее. Спешно выгрузив остатки нефти, в 16.30 он вышел в море и 24 ноября в 10.00 прибыл в Гибралтар. Через 3 дня он присоединился к конвою, идущему в Клайд, куда и добрался без всяких происшествий.
С декабря 1942 по июнь 1943 года «Бритиш леди» заправлял корабли сопровождения атлантических конвоев. В феврале 1943 года капитан Барнс покинул судно, а вместо него был назначен А. Хенни. Этот танкер был чуть ли не самым опытным среди заправщиков эскорта, его экипаж досконально знал все тонкости своего дела. Об этом следует помнить, когда мы начнем рассказывать о том, что произошло позднее.
Группа В-7 подошла к конвою 22 апреля примерно в 14.00. Капитан 2 ранга Греттон сразу подвел «Дункан» к борту «Рены» и обменялся бумагами с коммодором. Он также обсудил с ним некоторые планы, используя мегафон. Затем коммодор отдал приказ судам конвоя ONS-5 начать построение.
Эти 42 судна представляли собой более чем пеструю компанию. Некоторые, вроде маленького норвежского «Бонде», имели водоизмещение всего 1000 тонн или около того, другие были сундуками в 10000 тонн, но большинство находилось где-то между этими крайностями. 9 судов были иностранными, для которых английский язык был чужим. 4 американских судна ничего не знали о британских методах конвоирования. 2 британских судна имели экипажи с востока (ласкаров), причем на одном из них англичанами были только офицеры.
Коммодор Брук поставил свою «Рену» во главе шестой колонны. Непосредственно за ним шел танкер «Аргон», причем «Рена» и «Аргон» были единственными судами этой колонны. Справа шел британский транспорт «Эмпайр Адвокат» – иностранное судно, приобретенное министерством транспорта и получившее английский экипаж, а слева – «Лосада», судно «Пасифик стим навигейшн компания оф Ливерпуль». За кормой «Лосады» занял место танкер «Бритиш леди».
Постепенно строй конвоя начал приобретать определенные формы, но это был затяжной процесс. Только к 18.00 все суда заняли свои места в ордере. Так как машины «Дункана» отличались завидным аппетитом, капитан 2 ранга Греттон расположился в середине конвоя, позади «Аргона». На этой позиции он должен был следовать со скоростью конвоя. Если бы эсминец находился на периметре конвоя в кольце охранения, он тратил бы больше топлива. Но на первом этапе путешествия вероятность встречи с противником была невелика, поэтому Греттон предпочел присматривать за транспортами. Остальные эскортные корабли группы В-7 образовали кольцо охранения.
Диспозиция кораблей конвоя ONS-5 приведена ниже.
При расстоянии 800 ярдов между кораблями в колоннах и интервалах 1000 ярдов между колоннами ONS-5 занимал площадь 8,75 кв. мили. Фронт конвоя протянулся на 5,5 миль, а глубина составила 1,2 мили.{Странная арифметика, но так написано. Прим. пер.} Многие суда следовали в балласте – они возвращались в Новый Свет, где должны были принять грузы, столь необходимые Старому Миру. Они имели малую осадку, и потому ветер и волны швыряли их, как щепки. Это делало сохранение строя особенно трудным. Буквально с того самого момента, как завершилось построение, фрегат и корветы группы В-7 только и делали, что приводили отставшие корабли на положенные им места.
Через несколько часов не выдержало борьбы с погодой польское судно «Модлин». На нем возникли проблемы с машинами еще по пути из Клайда. Однако старший механик, который буквально дневал и ночевал в машинном отделении, сумел как-то вернуть их к жизни и надеялся, что они выдержат переход через Атлантику. Однако под напором ветра и волн машины «Модлина» начали чихать и кашлять. Стармех был вынужден признать, что облегчение было лишь временным, поэтому в 22.00 капитан передал коммодору, что вынужден покинуть конвой и вернуться в Клайд. Это было явно лучше, чем потерять ход посреди Атлантики и стать жертвой подводных лодок.
К рассвету 23 апреля погода стала еще хуже. Скорость 7,5 узлов, которую должен был выдерживать конвой ONS-5, оставалась чисто бумажной. Все больше и больше судов сталкивались с проблемами, пытаясь сохранить место в ордере. Коммодору, стоявшему на мостике «Рены», пришлось изрядно понервничать, остро чувствуя свою беспомощность.
Командир эскорта с мостика «Дункана» бдительно следил за судами, вверенными его попечению. Зеленый экипаж эсминца действовал отлично и обещал в скором времени превратиться в первоклассную команду. Изредка капитан 2 ранга Греттон спускался в свою походную каюту, чтобы отдохнуть несколько минут. Но такая возможность выпадала крайне редко. Чаще всего он уходил, чтобы перекусить, когда личный стюард приносил ему еду.
Экипаж испытывал к старшему стюарду Харви уважение, смешанное с долей страха, и матросы всегда называли его «мистер Харви». Причиной этому были его полное достоинства поведение и абсолютная невозмутимость. Эти качества он приобрел в мирное время во время службы в таких респектабельных отелях, как «Савой» и «Пикадилли». Капитан 2 ранга Греттон очень ценил усилия мистера Харви, благодаря которым нервная и полная лишений жизнь командира эскортной группы становилась хотя бы относительно приятной. К счастью, мистер Харви оказался хорошим моряком. Поэтому, когда остальные стюарды на «Дункане» мучились от морской болезни, он мог приготовить обед своему командиру в любую погоду, стараясь не забыть и остальных офицеров.
Хотя капитан 2 ранга Греттон был доволен тем, как мистер Харви исполняет свои обязанности, сам Харви думал иначе. Он не страдал от морской болезни, но все равно терпеть не мог плохую погоду. Из камбуза кают-компании на мостик вел крутой трап, там были узкие коридоры и переходные мостики, которые ему совершенно не нравились. К тому же мистеру Харви все время казалось, что как только он отправляется к командиру на мостик, эсминец нарочно круто поворачивает. Иногда такие повороты оказывались слишком крутыми, и поднос с едой до мостика не доходил.
Так произошло и сейчас. Когда он поднялся на мостик, «Дункан» неожиданно подпрыгнул, и мистер Харви полетел с ног. Разумеется, все, что стояло на подносе, разлетелось по палубе. Хотя внутри у него все кипело, внешне невозмутимый Харви подобрал осколки. Но Греттон сразу понял, что он чувствует.
«Не беспокойтесь, Харви. Принесите мне что-нибудь из унтер-офицерской кают-компании, что найдете», – сказал он.
Когда мистер Харви кончил подбирать остатки командирского обеда, на первом корабле первой колонны – «Бристоль Сити» – второй помощник Эдвин Пенгелли потягивал горячий чай. Потомственный моряк (много поколений его предков были рыбаками), он был таким же невозмутимым, как и стюард капитана 2 ранга Греттона, хотя по совершенно другим причинам.
Рядом с ним находился один из артиллеристов военной команды, который дежурил у зенитного орудия. Мистер Пенгелли наслаждался возможностью спокойно поболтать с молодым и любознательным человеком, спокойным, как философ. Но теперь второй помощник внутренне волновался, потому что Фокс был тише, чем всегда.
«Что-нибудь не так?» – спросил его наконец Пенгелли.
«Ничего», – ответил Фокс.
«Вы уверены?» – настаивал второй помощник.
«Хорошо. Вам это может показался глупым, но я не могу отделаться от впечатления, что нам не суждено завершить это путешествие», – сказал Фокс.
«Не бери в голову! – попытался успокоить его Пенгелли. – «Бристоль Сити» построен совсем недавно, на нем собраны лучшие моряки. Ты же видишь, что он такой же крепкий и мореходный, как линкор».
«Но ведь и линкоры тонут», – возразил Фокс.
«Люди остаются! Не стоит думать об этом и не следует говорить с другими».
«А разве вы не чувствуете то же самое?» – спросил Фокс.
Хотя Пенгелли отрицал это, на самом деле его давно мучило беспокойство, с того самого момента, как судно покинуло Милфорд-Хэйвен.
Потом Фокс достал из кармана шиллинг Георга VI.
«Мне подарил его брат. Он сказал, что пока шиллинг со мной, ничего не случится».
«Так о чем тогда беспокоиться?» – поинтересовался Пенгелли и и попытался хоть как-то развеселить артиллериста. Но разговоры о кинофильмах и футболе не зажгли огонька в глазах Фокса. Когда они расстались, Пенгелли сказал самому себе, что нет нужды беспокоиться о том, что может случиться. Следует думать о том, что случится, если ты перестанешь выполнять свои обязанности. Поэтому он постарался избавиться от подавленного настроения, которое ему передалось, и поднялся на мостик.
Там выяснилось, что ветер дует все сильнее и сильнее. Пенгелли мельком глянул на капитана Уэбба, который кутался в шинель и внимательно смотрел вперед в бинокль.
Уэбб проворчал: «Становится все свежее, Второй. Меня утешает лишь то, что в плохую погоду фрицы не высунутся наружу».
«Я надеюсь, – ответил Пенгелли. – Я только что говорил с одним из артиллеристов. Он совсем пал духом. Его мучают предчувствия».
«Это плохо, помощник. Я надеюсь, вы сказали ему, чтобы он держал свои предчувствия при себе. Я не хочу, чтобы весь экипаж ударился в панику. Они неплохие парни, но мало ли чего накаркает наш доморощенный пророк».
«Да, сэр».
«Я только надеюсь, что погода не привяжет к земле Королевские ВВС».
«Просто странно, как они летают в такую погоду».
«Да уж. В любом случае, помощник, проверьте, чтобы люди держали свои тревожные чемоданчики под рукой. Но проверьте осторожно. Пусть они не заподозрят, что именно вас интересует».
Второй помощник, онемев, пару секунд смотрел на капитана. Неужели Старика тоже мучают предчувствия? Капитан Уэбб прочитал его мысли и, не опуская бинокля от глаз, проворчал: «Не думайте, что меня мучают те же мысли, что и нашего артиллериста».
«Нет, сэр. Я проверю тревожные чемоданчики прямо сейчас, сэр».
Тревожный чемоданчик представлял из себя небольшую парусиновую сумку, размерами немного больше, чем дамская хозяйственная. Предполагалось, что моряки будут складывать туда самые ценные вещи, чтобы в случае гибели судна быстро захватить их с собой в шлюпки.
Остается только удивляться тому, что можно было найти в этих чемоданчиках. Кроме небольшой суммы денег, там лежали документы, а также самое необходимое: бутылка виски и фунт табака. Обычно туда клали еще пару резиновых сапог, две пары носков, смену белья, теплые рукавицы и шарф, бритву и расческу. Офицеры прятали в чемоданчик парадную форму, остальные – гражданский костям и пару туфель.
Причина такого разнообразия была очевидной. Если судно торпедируют, тщательно подобранный набор помогал моряку удержаться на плаву не только в море. В первые дни войны морякам торгового флота не выплачивали компенсацию за погибшее имущество, и они были вынуждены проявлять чудеса изобретательности. По инерции это продолжалось и после начала выплаты компенсаций. Если ваши деньги утонут, то тщательно укомплектованный чемоданчик хотя и не возместит потери, но эти вещи все-таки можно будет продать.
Иногда фантазия моряков оказывалась просто неудержимой. В тревожных чемоданчиках попадались бинокли, секстанты и даже пишущие машинки. Пенгелли вспомнил, что как-то он налетел на моряка, идущего с пухлой сумкой, к которой была привязана рация. Он спросил матроса, что тот намерен делать с ней. Моряк послушался и отвязал рацию. Но через несколько минут Пенгелли увидел, как он пытается продать рацию задешево одному из своих товарищей. Это моряк настолько хорошо подготовился к непредвиденным случайностям, что в его тревожном чемоданчике находился «минимум» из 53 предметов, включая колоду карт и зюйдвестку.
На мостике «Дункана» никто о тревожных чемоданчиках не думал, однако командира эскорта мучили те же сомнения, что и капитана Уэбба. Он размышлял, прибудет ли воздушное прикрытие. До сих пор Греттон не получил ни одной радиограммы от самолетов. Впрочем, несмотря на это, они вполне могли находиться где-то поблизости. Погода 23 апреля ничуть не улучшилась, лишь ближе к рассвету 24 апреля ветер начал слабеть. Примерно в 14.00 капитан 2 ранга Греттон передал на «Бритиш леди», что, если ветер и волны ослабнут еще немного, он начнет заправку «Дункана». А еще через полтора часа старшина сигнальщиков передал ему бланк, на котором было написано: «От Адмиралтейства группе В-7. ВЧ-пеленг на частоте 11068 кГц в 11.11 указывает, что подводная лодка обнаружила конвой».
Греттон сразу объявил тревогу своим эскортным кораблям и сообщил неприятную новость коммодору. Капитан 1 ранга Брук, узнав о происходящем, решил дать своим 42 судам некоторую практику в выполнении срочных поворотов. Конвой занялся этим, а «Дункан» подошел к «Бритиш леди», так как в случае начала боя не желал остаться без нефти.
Однако все умение экипажа «Бритиш леди» и старания экипажа «Дункана» пошли прахом, так как вмешались сильный ветер и высокие волны. Прошли целых 2 часа, прежде чем удалось завести шланг. Но даже тогда трудности не кончились. Шланг был старым и порвался, едва танкер успел перекачать в цистерны эсминца всего 2 тонны нефти. Греттон решил больше не пробовать, в надежде, что завтра погода будет лучше.
В сумерках он провел поиск противника, заставив операторов ВЧ-пеленгаторов на «Дункане» и «Тэе» дежурить непрерывно. Примерно в 17.45 была получена новая радиограмма из Адмиралтейства, которая его немного обрадовала. «Новые пеленги показывают, что передачи велись вдали от ONS-5». Радиограмма была отправлена в 17.25.
Но именно в этот самый момент, то есть в 17.25, «Летающая Крепость» «D» из 206-й эскадрильи КВВС, базирующейся на Бенебкуле, маленьком острове из группы Внешних Гебрид, уничтожила подводную лодку в нескольких милях впереди ONS-5, но прямо у него по курсу.
Старший лейтенант авиации Р.Л. Кауи и его экипаж подняли свою «Крепость» «D» в воздух в 14.10. К 17.25 они почти достигли края выделенного им 600-мильного сектора поиска. Старший лейтенант Кауи уже собирался повернуть на восток и лететь домой, когда один из членов экипажа заметил в нескольких милях впереди подводную лодку на очень малой глубине. Кауи выкрикнул несколько приказов и развернулся для атаки. За это время подводная лодка всплыла, рубочный люк открылся, и летчики увидели, как немцы выскакивают наружу к зенитному автомату, установленному позади рубки.
Подводная лодка вела себя довольно странно. Очевидно, немцы понимали, что они обнаружены, но почему тогда они не погрузились на максимальную глубину? Либо с лодкой что-то случилось, либо ее командир слишком буквально понял приказ Деница оставаться на поверхности и отражать атаки самолетов огнем зениток. Впрочем, Кауи об этом приказе не подозревал.
Этой подводной лодкой была U-710 (серия VIIс, водоизмещение 769 тонн). Она была введена в строй в Киле всего несколько недель назад и вышла в свой первый поход 15 апреля. Ее командиром был молодой германский аристократ корветтен-капитан Ф. фон Карловиц. Для него U-710 была первой собственной лодкой. Хотя командир раньше служил на подводных лодках, большинство экипажа не имело боевого опыта.
Старший лейтенант Кауи сбросил на U-710 6 глубинных бомб, положив серию прямо поперек курса. Пока бомбы еще падали, немцы успели дать по «Крепости» 2 очереди. Однако целились они отвратительно, и в цель не попал ни один снаряд.
Когда Кауи выводил самолет из пике, он увидел, что третья бомба попала в лодку в районе миделя с правого борта. Через мгновение нос U-710 был выброшен из воды силой взрыва. Кауи развернулся, выполнил еще один заход и сбросил оставшиеся бомбы. Через несколько минут после этих взрывов лодка затонула кормой вперед.
Кауи получил приказ лететь в Рейкьявик, но прежде чем направиться туда, он сделал 2 или 3 круга над местом боя. В море летчики смогли различить около двух дюжин уцелевших немцев. Спасти их не было никакой возможности, однако они сами развязали беспощадную неограниченную подводную войну.
Примерно за полчаса до этого самолет «С» из той же самой эскадрильи тоже заметил подводную лодку. Его пилот майор авиации Р.К. Патрик немедленно атаковал цель.
Когда «С» впервые заметил лодку, она находилась на поверхности. Но как только немцы заметили самолет, они начали погружение. Майор Патрик сбросил 6 глубинных бомб в образовавшийся водоворот. Хотя Патрик не знал, удалось ли ему повредить лодку, в той точке, где она исчезла, море окрасилось в коричневый цвет. Но тут Патрик получил приказ лететь в Рейкьявик, и он не стал ждать результатов своей атаки.
Так как 2 лодки были обнаружены совсем рядом, было ясно, что ONS-5 ждут серьезные испытания.
Относительное улучшение погоды подошло к концу, и к ночи ветер и волны обрушились на конвой с новой силой. На рассвете 25 апреля ничто не переменилось. Примерно в 08.30 капитан 2 ранга Греттон получил радиограмму, которая заставила его облегченно вздохнуть. Она была отправлена Береговым Командованием КВВС и гласила: «Вы можете увидеть патрулирующую «Крепость» с 14.05 до 16.55».
Примерно за час до этого он получил сообщение от офицера контрольной службы ВМФ из Исландии, что оттуда вышли 3 судна, чтобы присоединиться к нему: британский сухогруз «Босуорт», норвежский «Гудвир» и американский танкер ВМФ «Сапело», который возвращался домой в балласте. Они покинули Рейкьявик в 19.30 накануне вечером в сопровождении эсминца «Видетт», который входил в его группу. Они должны были встретиться с конвоем 26 апреля в 18.00 в точке 61º 01' N, 24º 19' W. Греттон был рад снова получить под свое командование «Видетт». Его командир был опытным офицером, экипаж был прекрасно подготовлен, а сам корабль имел высокую скорость и маневренность.
Этот маленький конвой также задержала погода, поэтому в середине дня Греттон получил сообщение от командующего Западными Подходами, что «Видетт» и его подопечные появятся не ранее 22.00. Впрочем, к этому времени уже стало понятно, что ONS-5 предстоит долгое и трудное путешествие, поэтому 4-часовая задержка не играла никакой роли.
Погоду в 20.00 можно было назвать средней силы штормом с WNW, поэтому коммодор начал беспокоиться все сильнее. Скорость конвоя упала до 2 или 3 узлов, и корабли с огромным трудом удерживались на курсе. Поэтому можно было ждать любых неприятностей, если только не вмешается провидение. Стоя на мостике «Рены», капитан 1 ранга Брук мог видеть 7 сигналов «2 красных огня вертикально», которые корабль поднимал, если терял управление. Капитан 2 ранга Греттон с мостика «Дункана» тоже мог их видеть и тоже насчитал ровно 7.
Однако ни коммодор, ни командир эскорта не подозревали, что примерно 45 минут назад произошло именно то, чего они опасались.
На мостике датского судна «Борнхольм», третьего корабля девятой колонны, находились капитан и третий помощник А.К. Палвиг. На руле стоял О. Якобсен, а дополнительным наблюдателем дежурил К. Кристенсен. Внезапно Кристенсен громко вскрикнул, капитан и Палвиг бросились к нему.
Чтобы лучше представить, какой начался беспорядок, мы нарисуем ту часть конвоя, в которой шел «Борнхольм».
91 «Норт Бритн» 101 «Йирби»
92 «Омега» 102 «Селвистан»
93 «Борнхольм» 103 «Мано»
94 «Барон Семпл» 104 «Беркел»
Девятая колонна практически вывалилась из строя, так что «Борнхольму» пришлось сдать назад. Колонна № 10 тоже полностью развалилась. Кроме того, колонны сильно сблизились одна с другой, и ни о какой 1000 ярдов расстояния просто не было речи. Вообще сказать, что корабли ONS-5 в это время сохраняли какой-то строй, было бы преувеличением.
Капитан «Борнхольма» понял, что положение становится опасным.
