Текст книги "Братство Света"

Автор книги: Рональд Колд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Иир’ова, некоторое время изумленно наблюдавший за галдящими флоридянами, возмущенно фыркнул и двинулся прочь. Его настойчиво звал эливенер, который возился с раненым метсом. Мутант чувствовал себя в людском сообществе неуютно. Единственным существом, которому он полностью доверял, был отец Вельд. Да и с Кеном Ирм был собратом по плену. Шумные флоридяне не вызывали в нем особо теплых чувств, а крепость Нечистого казалась огромной ловушкой. Мутант дошел до конца причала, сторонясь выползающих из воды крабов и головастиков, и очутился у места, где оканчивалась крепостная стена. Частокол, упиравшийся в воду, был продлен строителями вглубь реки. Колья были вбиты в илистое дно, словно гигантские сваи. Здесь лемут помедлил. Ему совершенно не хотелось лезть в воду. Существа его породы и без того побаивались крупных водоемов, а тут прибрежная полоса буквально кишела всякого рода опасными тварями. Когда посланный эливенером Ирм примчался предупредить ополченцев о приближении норок, он взобрался по стене с внешней стороны. Уходя из крепости, мутант воспользовался тем же способом. Практически бесшумно гибкая фигура взлетела по стене, на миг замерла на фоне голубого неба, и тихо соскользнула в ров с наружной стороны Мертвой Балки. Недовольно шипя, лемут пробрался мимо почерневших трупов, поднялся на шлюз, отделявший сухой ров от речной воды, и огромными скачками устремился в чащу.

Глиссу с трудом удалось восстановить относительный порядок среди ополченцев.

– Мы находимся в осаде. Нечистый медлит, всадники Людей Хвоща тоже прячутся где-то по берегам реки. Кто из вас возьмет командование на себя и выведет нас из крепости?

Все промолчали. Постепенно до флоридян дошло: на безлесном участке, окружающем форт, они могут быть атакованы кочевниками, и тогда ни один не дойдет до лесных убежищ, где спрятались их семьи. Видя, что ему никто не возражает, Глисс уверенно продолжил:

– Мы останемся здесь. Если придется сражаться, то причалы – самое удобное для этого место. Станем ждать, когда подойдет Четвертый Хозяин. Если, – возвысил он голос почти до крика, когда почувствовал, что ему хотят возразить одновременно Аграв и Вагр, – Рыбоед не смог добраться, что же… дождемся вечера, и отправим новых гонцов. Только ополчение приморских кланов способно прогнать Племя Хвоща, да и Нечистого остановить без моряков с Лантика невозможно. Кто желает попытаться прорваться домой, выходи!

Никто не вышел из притихшей толпы. В среде колонистов действовало с древнейших времен заселения полуострова неписаное правило – в ополчение шли лишь добровольцы, но те из них, кто покидал свой отряд до окончания войны, становился в Северной Флориде самым настоящим изгоем. Пятно позора надолго приставало к членам семьи труса и к его потомкам.

– Хорошо, – Глисс посмотрел на Ткача и других флоридян, недавно появившихся в гавани. – Я вижу, что многие принесли луки. Отлично. Ткач, расставь их по крышам, но пусть начинают стрелять только по моей команде. Так, а где кот?

– Сбежал, – буркнул Аграв.

– Плевать, он не житель Флориды, а самый настоящий лемут. Я ему не командир. Будем надеяться, он разведает, что творится вокруг крепости. Мне показалось, что он не робкого десятка. Жаль только, что потеряна связь с эливенером.

– Если тот еще жив, – Аграв вошел в роль, и сыпал мрачные пророчества.

– Смотрите! – вскричал Вагр, показывая на торчащие из воды усатые морды двух норок, наблюдающих за ополченцами. Свистнули стрелы, но в фонтанах брызг уже мелькнули лишь задние лапы шпионов, отправившихся к своим хозяевам.

– Вот теперь Нечистый точно знает, где мы его ждем, и сколько нас, – мрачно подытожил Аграв.

– Еще одно слово, Рыжий, и я отправлю тебя вместе с гончаром, к воротам, – Глисс выглядел усталым и злым, так что Аграв не стал возражать и принялся помогать лучникам забираться на крыши строений.

В это время вдали над рекой показалась струйка черного дыма. Потом еще одна, и еще. Теперь уже вся вязанка сигнальных факелов, данная головному дозору, сообщала о приближении неприятеля дымными столбами.

– Началось. – Глисс поднял руку в шипастой перчатке, привлекая к себе внимание. – Все по местам! Нечистый атакует.

На реке действительно показались многочисленные пироги и один крупный баркас, снабженный парусом. На черном полотне красовалась стрела, причудливо перевитая спиралевидной нитью, по которой пробегали тусклые огоньки – знак Зеленого Круга. Перед баркасом в волнах мелькали головы многочисленных норок, которые теперь не таились.

На веслах сидели Волосатые Ревуны и Люди-Крысы, а вдоль высокого борта корабля столпились Люди-росомахи, прикрывавшие щитами лучников из числа пиратов Внутреннего Моря.

– Двенадцать лодок, примерно по дюжине лемутов в каждой, да еще целая куча на баркасе, – Вагр поплевал на руки и взялся было за саблю, но Глисс остановил его руку и покачал головой. – Бери Аграва, и бегом на лодки у причала. По моему сигналу начинайте палить посудины. Это разрушит их строй. Нас, конечно же, меньше, но они станут выгружаться не всем войском, и мы сможем атаковать каждую лодку в отдельности.

– Стратег, – буркнул Вагр, подозвал Аграва и помчался прямо по кучам трупов к пустым лодкам. На бегу они подхватили брошенные еще Ушанами крючья и притаились на подготовленных к сожжению кораблях первой волны карателей.

Нечистый не собирался вступать в переговоры для выяснения, что же случилось с гарнизоном. Его суда неслись к причалам на огромной скорости. Весла, сделанные из упругого дерева, буквально гнулись от напряжения в лапах могучих Ревунов. Баркас отстал, пропуская вперед первую пятерку лодок, только норки устремились вперед с яростным визгом.

Гавань была забита пустыми посудинами, и пирогам атакующих пришлось разделиться и самостоятельно пробираться в плавучем лабиринте. Первыми на мокрые доски причалов выскочили норки и молча устремились вверх по кучам трупов. Дождавшись, когда огромное количество птиц, испуганных их появлением, поднимется достаточно высоко, чтобы не мешать целиться, Глисс заорал:

– Лучники!

С крыш строений полетели стрелы, и две норки так и остались на гребне могильника. Одна скатилась вниз, с противным визгом стараясь выгрызть из бока застрявшее в ребрах оперенное древко. Брошенный Ткачом топорик раскроил ей череп.

Остальные четыре твари, сверкая голубыми ошейниками, бросились на строй ополченцев. Это была самоубийственная атака бесноватых чудищ, которых Нечистый каким-то колдовским способом совершенно лишил инстинкта самосохранения. На долю каждого хищника пришлось несколько копий, топоров, сабель… Погибнув, норки не смогли нанести обороняющимся сколько-нибудь значительный урон. Их оказалось слишком мало, да и вообще, являясь великолепными разведчиками и травильными животными, в бою они стоили мало. Впрочем, на некоторое время они связали ополченцев боем, позволив пяти лодкам подойти к берегу и начать высадку десанта. Многоголосый рев Волосатых Ревунов возвестил, что каратели уже на причале.

– Пусть они заберутся на вал из трупов, может, это несколько охладит их пыл.

Глисс прошелся вдоль строя своих возбужденных после схватки с норками людей.

– Готовы? – тут над телами павших лемутов показались первые рвущиеся в бой Волосатые Ревуны, размахивающие шипастыми дубинами и короткими копьями.

– Лучники!

С крыш с убийственной меткостью ударили стрелы.

– Вперед! – Староста сам повел в атаку бойцов, успев подумать: «Вся надежда на побратимов». На валу завязалась страшная схватка. Сражающихся оказалось примерно равное количество, но Ревуны кинулись вперед нестройной толпой, им мешали мертвые тела, да и лодки причаливали вразнобой, так что прорвать плотный строй ополчения им не удалось.

Лучники на выбор били по Ревунам, выходящим из последних лодок и взбирающимся на гребень вала. Но командир Нечистого также не зевал. Из корзины, расположенной на верхушке мачты баркаса, дозорный пират рассмотрел происходящее и доложил вниз. Последовала короткая команда, и с корабля по крышам строений ударила копьеметательная машина. Трое лучников оказались пронзены зазубренными лезвиями и буквально сметены со своих насестов. Остальные попрятались.

Ревуны – противники страшные, особенно в яростной рукопашной, разгоревшейся уже в нескольких шагах от скользких от крови досок причалов. Ополченцы пятились, но держались. Командир армады Нечистого, презрительно скривив губы, скомандовал второй пятерке лодок двигаться в гавань. Теперь, когда флоридяне скованы, спокойно высадившиеся Люди-Крысы обойдут их строй с флангов, и начнется разгром. План был хорош и прост, но презрительное отношение к лесорубам и рыбакам подвело командующего карательным воинством.

Аграв и Вагр, ждавшие этого мгновения, поднялись из своих укрытий за высокими бортами, и с факелами в руках принялись прыгать с борта на борт пустых судов, заполнивших гавань, поджигая заранее заготовленные вязанки хвороста.

Просмоленная древесина посудин вспыхивала мгновенно, а навощенные шкуры пирог наполняли воздух удушливым дымом. С баркаса пираты-лучники пытались поразить стрелами побратимов, но дым сильно мешал прицеливанию.

Лодки Людей-Крыс оказались в трудном положении. Три из них попятились перед стеной огня, две смогли проскочить и двинуться в дыму и искрах к берегу. Аграв и Вагр сдергивали гребцов баграми прямо в воду, оставаясь неуязвимыми.

Наконец одна из лодок, фактически потерявшая управление, ткнулась носом в деревянный причал, и серые тени метнулись вверх по валу. Вторая посудина пристала к борту разгорающегося баркаса, на котором находились побратимы, и Люди-Крысы ринулись вверх, зажав тесаки в зубах и скребя когтями по обшивке.

Аграв и Вагр столкнули в воду несколько атакующих, но четверым лемутам удалось забраться на палубу.

– Отступаем, Борода! – вскричал Аграв, увидев сквозь дым приближающиеся силуэты врагов.

– Уходи и отталкивай посудину багром, – закричал в ответ Вагр, мощным ударом отсекая лапу, вцепившуюся в борт. Тонкий писк обрушившегося в воду Крыса не дал ему услышать ответ. Клинок прочно засел в древесине, и Вагр подхватил снабженный крюком багор. В несколько взмахов он отогнал не рискующих приближаться лемутов и оглянулся. Аграв, метнув свою саблю в стоявшего на его пути солдата Нечистого, с разбега перемахнул с борта баркаса на покачнувшуюся лодку.

«Великолепно!» – подумал Вагр, отшатываясь от тяжелого тесака, который едва не полоснул его прямо по горлу. С бешеным криком чернобородый метнул багор вперед, и двое лемутов упали на дымящуюся палубу, выронив оружие. Вагр бросился на Людей-Крыс, только что взобравшихся на палубу.

Те несколько опешили от стремительного нападения, и Вагр, слегка изменив направление бега, бросился в воду, едва не раскроив себе голову о сваю, к которой был привязан баркас. Вынырнув, Вагр увидел последнего лемута, оставшегося в пироге. Человек поднырнул под днищем лодки и рванулся к поверхности, выставив вперед руки. В мутной воде Крыс не успел разглядеть атакующего из-под воды врага. Он лишь испуганно пискнул, когда руки Вагра, схватив его за ошейник, увлекли лемута в воду. Обхватив брыкающегося мутанта одной рукой за шею, Вагр нашарил у себя в сапоге нож и дважды вонзил его в бок твари Нечистого.

Оставив конвульсивно дергающегося врага, Вагр мощным гребком вернулся к покинутому судну и руками оттолкнул пирогу от баркаса.

Судно, на борту которого экипаж пироги оказался, словно в плавучей мышеловке, вспыхнуло погребальным факелом. Раздался крысиный писк, и в воду стали падать лемуты, на которых горела шерсть. Крысы, пережившие Смерть и прибавив в весе и интеллекте, потеряли в другом – в воде они больше не были столь же подвижны, как их мелкие предки. Вагр ножом перерезал глотку визжащей твари, которая пыталась остудить в воде дымящуюся морду, и поплыл к берегу.

Через некоторое время за спиной он почувствовал чье-то присутствие. Вагр начал разворачиваться, но лемут уже схватил его когтями за ворот рубахи и замахнулся.

Прямо перед глазами Вагр успел увидеть лезвие грубого каменного топора, когда обрушившееся сверху весло отвело удар и разом утопило Человека-Крысу.

– Ну что, побратим, решил поплавать, а? – Аграв, свесившийся с причала, бесцеремонно подтянул Вагра за шиворот, а второй рукой взъерошил мокрые волосы.

– Вытаскивай Рыжий, собака Нечистого схватила меня за ногу! – истошно прокричал захлебывающийся Вагр. Встревоженный Аграв рванул его вверх, подхватил под мышки и, словно куль, выволок на мокрые доски. Несколько мгновений Вагр отплевывался, и лежал неподвижно, словно отдыхающий тюлень. Аграв настороженно вглядывался в мутную речную воду.

– А где же тот, что держал тебя за ногу?

– Да это я пошутил, – Вагр поднялся и засунул нож в сапог. С него ручьями стекала вода.

– Болван, однажды я пристукну тебя за эти шуточки! – Аграв повернулся и счастливо прищурился на жаркое пламя. Лодки и более крупные суденышки пылали, перегородив всю гавань. Удушливые клубы дыма поднимались вверх. Их гнало ветром в ту сторону, где беспомощно замерла оставшаяся часть флота Нечистого. Вагр хохотнул и погрозил врагам кулаком сквозь стену огня.

– Ну что, побратим, мы с тобой оказались кое на что пригодны, не так ли? Теперь, пока не прогорит, в крепость даже стрела не долетит.

– Точно. Но с шести лодок-то высадились. Как там наши?

Гудящее пламя мешало расслышать подробности боя, происходящего по ту сторону вала из мертвых тел. Вагр огляделся и указал руками на последнюю лодку, на которой в крепость приплыли Люди-Крысы. Побратимы толкнули ее от берега в сторону стены огня, и вскоре она также вспыхнула факелом.

– А теперь – к нашим! – Аграв воинственно выставил перед собой весло и кинулся вверх по склону. Вагр помедлил, пинком выбил дубину у раненого стрелой в шею Волосатого ревуна, осмотрел ее и, удовлетворенно хмыкнув, бросился вслед за приятелем.

На гребне вала они столкнулись с беспорядочно отступающими лемутами. Волосатых Ревунов оставалось в живых мало, в основном сдерживали наступательный порыв ополченцев десять Людей-Крыс, прибывших последними. На них-то и кинулись со спины побратимы.

Аграв могучим ударом переломил спины двоим лемутам, но и его весло треснуло пополам. Тогда он поднырнул под взметнувшуюся крысиную руку с саблей, схватил врага в охапку и покатился с ним по истерзанным трупоедами телам. Чернобородый также успел убить двоих, прежде чем мутанты сообразили, что сзади у них тоже есть враги. Тут Вагр получил удар лезвием сабли плашмя по лицу, пошатнулся и упал. Бросившийся на него Волосатый Ревун рухнул сверху, придавив коленом грудь, и поднял дубину. Вагр уже простился с жизнью, когда лемут вдруг дернулся и стал падать. В спине его торчала оперенная стрела. Дубина все еще раскачивалась в воздухе, когда Вагру удалось высвободить руку и ударить кулаком в оскаленную морду. Ощущение было такое, словно он решил стукнуть камень. Раненая во время побоища в темнице рука онемела до локтя, но тяжелая туша все же свалилась, и человек поднялся, тяжело дыша и растирая ушибленную грудь.

Схватка закончилась. В зеленой воде, в которую поминутно падали дымящиеся головешки, виднелись пять или шесть голов уплывающих лемутов. Вскоре они исчезли в лабиринте из пылающих кораблей. Может быть, их поглотил огонь или им все же удалось достичь своей поредевшей флотилии.

Сзади к Вагру подошел Глисс. Его мертвенно-бледное лицо осеняла мстительная улыбка, левая рука болталась плетью. Удар дубины переломил ключицу и нанес страшную рану каменными шипами. Но староста все еще держался на ногах, восхищенно оглядывая усеянный мертвыми и умирающими лемутами причал. На белых от боли щеках плясали отсветы пожарища.

– И все же мы можем бить Нечистого, Борода!

– Конечно, кто же сомневался, – Вагр устало покачнулся и вынужден был встать на одно колено. По лицу его бежала струйка крови, а скула быстро наливалась синевой.

– Ты молод, и не понимаешь моей радости. Сегодня величайший день в истории Флориды. Люди вновь вспомнили, что они люди!

Глава девятая
На реке

– А где пират?

Первые же слова, сказанные метсом вслед за тем, как он пришел в себя после глубокого обморока, заставили отца Вельда вздрогнуть, и закрыть ему рот сухой старческой ладонью. Северянин поводил глазами вокруг, стараясь сориентироваться.

Прямо над ним темнела густая крона по-осеннему лишенных листьев деревьев.

В паутине черных голых ветвей мелькнула белка-летяга, перемахнувшая с одного древесного гиганта на другой, преследуемая дневной совой. Рядом раздалось урчание Ирма, и кошачья морда заслонила небо.

Эливенер медленно убрал свою руку, и северянин сел, чувствуя мучительную боль в боку. Они находились далеко от места схватки с экипажем пироги Нечистого, в глубине леса, хотя темная вода реки кое-где проглядывала между тесно растущими древесными стволами.

Солнце садилось, и прямо на глазах тени сгущались. Метс повторил свой вопрос, разглядывая свою изорванную одежду, развешенную на сучьях.

– Думаю, он утонул. Сразу после того, как ты потерял сознание, я почувствовал приближение Нечистого. Еле успел оттащить твое тело под защиту леса, как появилась флотилия Зеленого Круга. Спруты тоже попрятались под воду, не рискнув атаковать целую армаду.

Отец Вельд говорил тихо, внимательно разглядывая голого мужчину, тело которого выглядело еще страшнее, чем сразу после темницы.

– Значит, враги уже заняли крепость? Ополчение погибло или разбежалось? – каждое слово давалось Кену с трудом. Он кашлянул, мучительно скривившись от боли, прикрыв кулаком рот, а потом посмотрел на руку. Ладонь была в крови.

– Нет. Флоридяне с честью отбили первый натиск Зеленого Круга, нанеся Нечистому немалый урон. Сейчас флот врага стоит напротив причала, не рискуя производить новый десант.

Северянин удивленно покачал головой, поднялся и пощупал свою истерзанную когтями куртку. Она была влажной. Эливенер с улыбкой развел руками:

– Я прокрался к воде и отмыл одежду от крови и грязи, но не рискнул разводить огонь. В воде и по берегу шныряют норки. Командир флотилии думает, что его головную лодку уничтожили ополченцы, но он очень и очень осторожен. Запах дыма выдаст нас с головой, так что придется терпеть.

– Мне не привыкать. – Метс постарался произнести эти слова бодрым тоном, но у него зуб на зуб не попадал от холода, и фраза прозвучала довольно жалко.

– Наш мохнатый друг грел тебя своим телом, пока я старался привести тебя в порядок, – эливенер покачал головой, глядя на тело северянина, покрытое ссадинами, царапинами, а также старыми и новыми ранами.

Плечо самого седобородого, похоже, не было серьезно травмировано, или раны на нем заживали как-то по-особому.

– После схватки с Людьми-росомахами открылись все твои рубцы, что я затянул сутки назад. Если бы даже не сломанные ребра и ушибы внутренних органов, ты все равно не смог бы принять участие в бою, так что нечего вздыхать. Ты и так совершил глупый, но самый настоящий воинский подвиг, уничтожив экипаж пироги. А на твою долю у Нечистого солдат еще хватит.

– Мы что же, станем отсиживаться здесь, и не пойдем в крепость? – северянин повысил голос, и тут же вновь начал кашлять. Со стороны воды раздался тихий всплеск. Иир’ова навострил уши, припал к земле и серой тенью метнулся в ту сторону. Некоторое время они напряженно молчали, пока эливенер не расслабился:

– Да, это одна из норок Зеленого Круга. Ловит мелкую рыбешку и совершенно не подозревает о нашем присутствии. Она единственная выжившая из тех, кто ступил на пристань Мертвой Балки. В схватке на ней лопнул ошейник, дающий тварям Нечистого пассивную защиту от попыток таких, как я, проникнуть в их мозг. Пожалуй, следует попытаться внедриться в ее сознание, когда сытая хищница вернется на корабль. Не стоит забывать – мы же разведчики.

Северянин с тоской подумал, что не будь он избит и изранен, смог бы разом согреться и обсушить одежду. Для этого достаточно натянуть на себя сырую рубаху и штаны, да пробежаться по лесу. Разгоряченное тело прогреет холодные тряпки. Но об такой возможности теперь можно лишь мечтать.

Из густой тени под корнями деревьев выскользнул иир’ова и спокойно растянулся рядом с метсом.

«Кто бы мог подумать, что я на далеком от Канда полуострове стану греться о шкуру лемута?» – подумал Кен, прижимаясь боком к теплому телу иир’ова. Эливенер с улыбкой смотрел на эту сцену, расчесывая бороду сухой веткой. Северянин лежал на его куртке, но старик умел не мерзнуть в любом месте, где есть деревья и животные. Сама природа кормила его тело теплом жизни.

– Мы можем отойти подальше в лес и развести огонь, – размышлял вслух отец Вельд, глядя на последние лучи уходящего на покой светила. – Но мне стоит все же остаться здесь и попытаться мысленно посетить флот Нечистого, воспользовавшись отсутствием на норке защитного ошейника.

– Пожалуй, отец Вельд, мы с… Ирмом действительно удалимся и попытаемся развести костер. Утром, как я понимаю, предстоит бой, а с меня, замерзшего и голодного, будет мало толку.

Метс поднялся, взял свою саблю, лежавшую рядом в жухлой траве, и поманил рукой иир’ова. Тот повернулся к эливенеру, но седобородый уже полностью ушел в разум творения Нечистого. Северянин посмотрел на замершего с остекленевшими глазами старика, хмыкнул, собрал с дерева свою одежду и двинулся в чащу.

Над рекой луна и первые звезды рассеивали тьму, в лесу же царил влажный холодный сумрак. Кен замерз и задеревенел до такой степени, что многочисленные раны и ушибы перестали его беспокоить, только дыхание казалось затрудненным, словно его грудь стянули мокрыми кожаными ремнями. Союзники, двигаясь без единого слова, ушли от реки на приличное расстояние и остановились, лишь когда нашли подходящую яму, оставшуюся в развороченной почве после падения обрушенного ветром гигантского дерева.

Метс нашел трухлявый пень, расковырял кончиком сабли заплесневевшую кору и набрал несколько горстей трута. Потом он с помощью подобранных на речном берегу камней высек искру и принялся терпеливо раздувать пламя. Внимательно следивший за его действиями иир’ова принялся таскать сухие ветви и складывать их поверх опилок, над которыми курился едкий дым.

Вскоре на дне ямы запылал небольшой костер, языки огня от которого вряд ли можно было разглядеть с воды. Метс принялся саблей отрубать ветви упавшего дерева, а мутант серой тенью метнулся в чащу, и надолго исчез. Разведя костер, северянин развесил свою одежду над ним, а сам стоял в опасной близости от пламени, наслаждаясь теплом.

Одежда на нем быстро просохла, и он натянул ее на себя, соорудил сидение из срубленных ветвей и принялся бездумно пялиться в огонь. Сапоги все еще оставались мокрыми, и он пододвинул их поближе к костру, насадив на две сырые валежины. Лес вокруг казался успокоительно тихим, словно все хищники и опасные твари покинули мир, и воцарилось изначальное райское состояние природы, когда никто ни на кого не охотился. Метс как раз размышлял о том, понравилось бы ему, человеку действия, это райское состояние мира, как появление иир’ова разрушило иллюзию. Лемут возник на краю ямы, словно тень обитателя ада, с крыльями и рогами. Северянин от неожиданности вскочил и осенил себя крестным знамением. Иир’ова издал уже ставшее привычным мурчание и скинул со своих плеч ношу, придавшую его фигуре фантастические очертания: небольшую антилопу, горло которой было порвано точным ударом когтя.

– Пожалуй, приятель, не стоит жарить всю тушу. Эливенер мяса не ест, а нам вдвоем ее не осилить. На запах жареной дичи могут заявиться и ночные хищники, и отряд Нечистого.

Метс разговаривал вслух по привычке, понимая, что его собеседник не ответит и, вообще, вряд ли поймет сказанное. Иир’ова, судя по тому, как мутант безмятежно щурился на огонь, предоставил дело разделки и приготовления туши человеку.

– Ладно, мой мохнатый друг, ты совершенно прав – раз я не охотился, то мне и разделывать.

Метс взял саблю и принялся за нелюбимую работу. Вначале он собирался привесить тушу к одному из корней дерева, нависающих над ямой, чтобы стекла кровь, но обнаружил, что антилопа подозрительно мало весит. Похоже, иир’ова отворил ей вены и напился теплой крови.

«Понятно, почему ты так спокоен при виде еды. Понимаю, не смог удержаться». Кена нисколько не смутило поведение иир’ова. В принципе, он сам был настолько истощен, что предпочел бы стакан теплой свежей крови, питательной и не в пример лучше усваиваемой ослабевшим организмом, чем мясо. Он пожал бы плечами, узнай, что это его гастрономическое пристрастие, вполне нормальное для охотников Тайга, привело бы в ужас цивилизованных предков.

Лучшие куски мяса он собрал в мешок, сделанный из шкуры самой антилопы, сердце и печень насадил на палку и подвесил над огнем, а остальное закопал, дабы не привлечь к стоянке трупоедов со всего леса. Вскоре от запаха, издаваемого пищей, у него потекли слюнки. Не дожидаясь, пока вся чаща наполнится ароматом жаренной дичи, он впился зубами в горячий обед. Иир’ова сидел рядом, задумчиво мусоля лопаточную кость, которую выбрал себе из остатков, перед тем как Кен предал их земле.

Наевшись, метс растянулся прямо на земле, и прикрыл глаза. Кажется, лемут был не против постоять на часах. По крайней мере, он не возражал. Вскоре в лесу послышался тихий храп разведчика.

Эливенер, тем временем, деликатно и постепенно внедрился в мозг норки, полностью завладев ее сознанием. К тому времени, как отец Вельд мог видеть ее глазами, как своими собственными, хищница закончила охоту. Оставив на берегу последнюю недоеденную рыбину, она беззвучно скользнула в темную воду и устремилась по реке в сторону флотилии Нечистого.

Эливенер был начеку, но на лодках и кораблях действительно не оказалось ни одного из членов Темного Братства. Похоже, в Зеленом Круге считали экспедицию в Северную Флориду чисто военным предприятием, и кто-то из высших адептов постановил, что мастера С’Муги и его помощников вполне достаточно для руководства рейдом. Этим обстоятельством стоило воспользоваться.

Сытая норка плыла медленно, задерживаясь, чтобы покувыркаться под водой в лунной дорожке. Мимо проносились причудливые серебристые призраки рыб, на чешуе которых играли бриллиантовые брызги звездного света. Но вот, наконец, наверху мелькнуло заросшее ракушками днище баркаса. Норка вынырнула, шумно отфыркиваясь, и отец Вельд увидел темные силуэты суденышек, грозно замерших перед угадывающейся во тьме крепостью.

В корзине на верхушке мачты, так же, как и на носу флагмана, горели факелы, в лодках же лемуты в полной темноте насыщались. Слышался треск костей в крепких челюстях, визг и грызня. Прямо перед норкой огромная голова Волосатого Ревуна склонилась к воде. Зверь шумно лакал и полоскал в реке лапы. Эливенер, почувствовав желание игривой норки, не стал противиться. Хищница поднырнула ближе, выскочила из воды и, хлопнув мокрым хвостом по морде лемута, нырнула в чернильную глубину. Из-под воды поднявшийся в лодке возмущенный рев казался далеким и слабым.

Разведчица Зеленого Круга появилась на поверхности у самого борта баркаса, с которого свешивался специальный наклонный мостик, исцарапанный множеством когтистых лап. Отряхнувшись, норка устремилась наверх.

Вначале она через небольшой люк сразу же попала на нижнюю палубу, слишком маленькую для того, чтобы возить грузы, но достаточную, чтобы здесь устроили гнездо водоплавающие слуги Нечистого. Во тьме к появившейся гостье сразу подлетели три или четыре гибких тела, и принялись тереться об нее спинами и боками. Норки по запаху, остатку чешуи на шкуре и даже слабому выделению желез за пару мгновений уловили и пережили все то, что видела, осязала и слышала кормившаяся на реке хищница. Лишь после выполнения этого ритуала отец Вельд смог заставить свою лазутчицу подняться на верхнюю палубу.

Здесь также ели.

Криволапые медведеподобные мутанты толпились у бортов, лакая какую-то тошнотворную кашу прямо из своих корытообразных щитов. Люди держались обособленной группой, распевая какие-то дикие разудалые песни и попивая вино из маленького бочонка. Три командира стояли на носу судна, напряженно вглядываясь в крепость.

Норка подошла к ним довольно близко, встала на задние лапы и свесила морду с борта, щурясь на огни, разведенные вдоль причалов ополченцами.

Вельд заставил свою лазутчицу прислушиваться к человеческой речи, хотя той больше всего хотелось вернуться к своим сородичам и лечь спать. Говорил грубый властный голос, принадлежавший, вероятно, командиру карателей:

– Кажется, все лодки на рейде выгорели дотла, но какие-то обломки остаются на плаву. Я не рискнул бы подводить флагман близко к причалам. Не хватало еще пробить днище и сесть на мель.

– Разумеется, командор, – отец Вельд всего лишь раз слышал голос Юлла, но сразу же узнал его и подивился, каким образом пират смог остаться в живых. – По-моему, не стоит вообще вновь высаживаться у причалов. У флоридских деревенщин откуда-то взялся неплохой командир, который бросает на наши разрозненные силы всю свою свору. В том хаосе, что творится в гавани, наши бойцы теряются. Если мне дозволено высказать совет, то следовало бы высадиться в лесу, и ворваться в крепость посуху. Грубое мужичье, вооруженное косами и кольями, вряд ли сможет грамотно организовать защиту стен.

Тут в разговор вмешался третий голос, шепелявый и тягучий, вызвавший у эливенера ассоциацию со скользкой и холодной речной гадюкой. Норке голос также не понравился. В ее мозгу Вельд чувствовал застарелый страх перед обладателем этого голоса, ожидание боли и вместе с тем, неодолимую тягу находиться рядом.

Похоже, решил эливенер, шипящий человек – дрессировщик и командир боевых пловцов армады.

– Уважаемый Юлл забыл, что упомянутое им «мужичье с кольями» умудрилось расправиться с гарнизоном нашей опорной крепости, нашим авангардом и сегодняшним десантом. Думаю, атаку следует вести комбинированно, с воды и с суши. У меня еще достаточно плавающих солдат, чтобы организовать диверсию из-под воды прямо сейчас. Баркас бы я подвел ближе, и копьеметом заставил бы их лучников убраться с казарменных крыш. Они разожгли цепь костров, которая им самим мешает рассмотреть наш флот. Пламя изрядно помешает им выцеливать наших бойцов…

– Все это верно, – проговорил повелительный голос, а на загривок подслушивающей норки рассеянно легла человеческая ладонь, которая начала грубо ласкать мелко задрожавшую хищницу. – Если не произойдет каких-либо чудес, мы еще до рассвета войдем в форт и перебьем ополченцев. Меня беспокоит не сегодняшний провал лобовой атаки, он как раз был закономерен – не стоит недооценивать любого противника, а мы в Зеленом Круге отвыкли воевать нормальным оружием, слишком полагаясь на Темное Искусство. Выучку наших бойцов я оцениваю чрезвычайно низко, не в обиду вашим морским волкам, уважаемый Юлл, будет сказано. Их в настоящем деле я еще не видел. Похоже, кровавый урок, полученный нашими союзниками на севере, не пошел в прок.