Текст книги "Отраженный свет (СИ)"

Автор книги: Рон Криннит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

– Приятно познакомиться, присаживайтесь, пожалуйста, – разволновалась Акрилика, выдвигая из-под стола самую толстую подушку.

Сразу набрасываться на гостя с расспросами было неприлично, но в глазах хозяев читался острейший интерес и нетерпение. Перебросившись парой фраз о погоде, Фаций неторопливо съел порцию сена, подавив желание попросить добавки, отставил тарелку и приступил к рассказу. Согласно официальной версии, прочитанной Понифацием в письме принцессы над камином, Карви погиб, спасая королевский замок от взрыва на складе пиротехники. Впрочем, он на самом деле спас замок от взрыва, телепортировавшись с бомбой высоко в небо, так что рыжий пони почти не отступил от истины, описывая последние минуты жизни и яркую вспышку над городом, поглотившую сына Вудов.

Одним из талантов Фация было чувствовать настрой собеседника, благодаря чему он легко сходился с другими пони. В данный момент он все сильнее убеждался, что Вуды действительно не знают, что Карви выжил. Он заподозрил это сразу, как увидел картину – у таких любящих родителей не поднялись бы копыта заключить портрет сына в черную рамку, зная, что он живой.

Акрилика расплакалась, а Чисель, шмыгая носом, разлил по бокалам виски. «Ну, мягкой травы в долине снов!» – поднял он тост. Это был последний и самый верный знак, поднимать такой тост за живого было бы просто святотатством. Внутренне содрогнувшись, Понифаций мысленно вознес молитву Селестии, прося прощения, и выпил.

– Когда он поехал в Кантерлот, мы так надеялись, что он познакомится с хорошей кобылкой, – заговорила голубая единорожка. – Я уже стала мечтать о внуках... но не суждено, значит...

– Почему это? – удивился Фаций. – А Динки?

– Динки? – удивилась Акрилика. – Кто это?

– Ну, у Карви же была невеста, и у них дочка родилась, – пояснил он.

– Невеста? У Карви?! Дочка?! У нас есть внучка?! – единорожка вскочила из-за стола и взволнованно зашагала по комнате. – У нас есть внучка!!! Где? В Кантерлоте?

– Они сейчас в Понивиле живут.

– А невеста... как ее зовут?

– Дитзи Ду. Дайте, щас адресок запишу, – рыжий пони накарябал записку на торопливо принесенном листочке.

– Почему же она нам не написала?

– Кажись, она писала в Хуффингтон, – вспомнил он. – Небось, там письмо и застряло.

– Чисель, собирайся! Мы едем в Понивиль! – объявила Акрилика.

– Дорогая, неприлично так приезжать без предупреждения, как снег на голову, – попытался успокоить ее муж. – Давай сперва письмо напишем?

– В навоз приличия! Я хочу видеть свою внучку!!!

– Поезд будет только вечером, – напомнил Фаций.

– Ах, простите, я так разволновалась, – спохватилась голубая пони. – Мы Вам очень благодарны за эту новость!

– Да я натурально все понимаю, – покивал он. – Мне все равно уже по делам пора.

Раскланявшись с хозяевами, Фаций оставил их за суетливыми сборами и пошел в сторону станции. «Раз Вуды не в курсе, что их сын жив, значит, в Лас-Пегасусе его нет, – размышлял он. – Он бы застремался сюда ехать, зная, что в любой момент может с ними столкнуться». Предстояло обследовать еще большой кусок Эквестрии, а у Понифация пока не было ни единой идеи, как облегчить поиск. Оставалось методично, городок за городком, объезжать страну, поднимая все свои связи. В конце концов, красногривые единороги не так уж и часто встречаются.

***

Слишком небрежно поднятое с утра солнце почти на минуту опережало график, и принцессе пришлось слегка задержаться в замке, корректируя скорость светила. Благо, что задержку можно было списать на обещанный Энди визит к врачу. Селестия торопилась домой, но решила проделать весь путь от замка пешком. Последний раз она возвращалась в квартиру Бугсонов в роли Саншайн, и принцессе хотелось получше запомнить те теплые чувства, что возникали по пути. Прошло меньше недели, но привыкнуть возвращаться домой оказалось так легко, что она старалась не думать о завтрашнем вечере, когда вместо скромной городской квартиры придется идти в свои дворцовые покои. Подойдя к дому, Селестия взлетела на балкон и вошла внутрь.

– Смотри, милая, я билеты взял! – прямо с порога обрадовал ее Энди, показав картонные прямоугольнички.

– Билеты? В театр?! – на ее мордочке возникло выражение такого ужаса, что рыжий пегас рассмеялся.

– Пусть я и не обладаю мудростью Повелительницы, но такой глупости точно не совершил бы, – успокоил ее рыжий пегас. – Мы идем в цирк.

Селестия облегченно вздохнула. Хотя она давно свалила обязанности по посещению театра на Саншайн, но еще не настолько соскучилась, чтобы идти туда по своей воле. По правде сказать, и Санни в последнее время не слишком-то радовалась, заслышав о новой премьере. Она, конечно, старалась не подавать вида, но правительница читала это в ее мыслях.

– Ты была у врача? – спросил Бугсон.

– Да, – принцесса лукаво улыбнулась.

– И что? – в нетерпении наклонился к ней пегас.

– Да!

– Вот здорово! – обрадовался Энди. – А кто это будет, известно?

– Ну... – Селестия замялась, раздумывая, мог бы обычный врач узнать пол на таком раннем сроке, и в итоге решила не уточнять. – Пока еще слишком рано, чтобы судить.

– Ладно, только постарайся, чтобы это был жеребец, – попросил пегас.

В отличие от театра в цирке принцесса не бывала уже несколько столетий. Это развлечение исторически считалось неподходящим для королевской особы, хотя она и не могла припомнить почему. По смутным воспоминаниям и случайно услышанным обрывкам информации она заключила, что цирк – это нечто среднее между театром и ярмаркой. После субботы, проведенной на празднике в Понивиле, Селестия надеялась, что к ярмарке цирк окажется все-таки ближе, чем к театру.

Семейство Бугсонов вошло в высокое здание с деревянным куполом, и рыжий пегас, купив всем по мороженому, провел их на места в первом ряду. Близняшки были при полном параде в седлах и диадемах. От переполнявшего их возбуждения, пегасочки вертелись и подпрыгивали, стрекоча крылышками.

– Встррречаем! Восходящие звезды цирка! Брррратья Пересмешники! – объявил конферансье первый номер.

На арену вышли два земных пони в странной одежде и огромных разноцветных резиновых сапогах. Вроде бы, ничего особенного, ну прошлись, ну споткнулись на ровном месте, казалось бы, надо пожалеть, посочувствовать, спросить, не ушиблись ли, но почему-то это было так забавно, что Селестия была просто не в состоянии сдерживать смех. Стуча копытами по полу, рядом надрывались от хохота Энджела с Ивой. Неуклюже побарахтавшись минут пять клоуны, наконец, смогли подняться на ноги и завершили свое выступление, раскидав по трибунам со зрителями множество воздушных шаров, а верещащим от нетерпения близняшкам они вручили шарики прямо в копыта.

Из пола выросли металлические прутья, огородившие арену, и конферансье объявил номер Бесстрашной укротительницы мантикор Линксквин. На сцену, подгоняемые щелчками кнута, выбежали громадные звери из Вечносвободного леса. Следом показалась сама укротительница – зеленая пегасочка в блестящем наряде, украшенным изумрудами. В этот момент, воздушный шарик, выскочив из копыт Ивы, вылетел на арену. Маленькая пегасочка бросилась следом и, протиснувшись между прутьев, выбежала прямо под нос мантикоры. Зал в ужасе замер. Энди, вскрикнув, бросился вперед и ударился о прутья – для него щель между ними оказалась слишком узка. Тогда он взлетел, попытавшись преодолеть преграду сверху. Селестия, растерявшись на несколько секунд, призвала свою магическую силу, чтобы телепортировать жеребенка к себе. Хотя она и раскрыла бы этим себя, но в данный момент важнее было спасти пегасочку. Внезапно на месте Ивы появилась огромная – раза в три больше других – мантикора и грозно заревела. Остальные звери в ужасе попятились. Селестия оборвала свое уже почти сработавшее заклятие, а Энди, не успев затормозить, пролетел прямо сквозь голову гиганта. «Иллюзия!» – догадалась принцесса и заметила, как из-за занавеса выглянула мордочка голубогривой единорожки. Призрачный зверь вновь превратился в жеребенка, и Бугсон, схватив свою дочь, быстро взлетел. Зрители восторженно затопали. Не успев испугаться, Ива почувствовала себя в центре внимания. Малышка стала визжать и брыкаться в копытах отца, желая вернуться на арену. Лишь вручив ей пару втихаря наколдованных воздушных шаров, Селестия смогла ее успокоить. Остаток выступления мантикоры, запомнив, как маленькая пегасочка внезапно стала страшным зверем, испуганно косились в сторону Ивы и ни в какую не желали подходить к тому краю арены, где она сидела.

Стоило животным скрыться за занавесом, как под крышей зажглись фейерверки. Обратив внимание на особые переливы огненных искр, Селестия решила, что тут не обошлось без звездной пыли. Купол заволокло дымом, и со страшным грохотом на арену начали падать деревянные балки. Сверху обрушился гигантский медведь высотой с двухэтажный дом. Тело этого исполина было полупрозрачным и отсвечивало синевой, а в глубине мерцали звезды. «Кто же спасет нас от устрашающей Большой Медведицы? – на весь зал осведомился конферансье и тут же сам и ответил. – Конечно же, только она – Великая и Могучая волшебница Трикси!» Из-за занавеса выбежала синяя единорожка с голубой гривой и фиалковыми глазами. Ее колпак и плащ, стилизованные под одежду древних волшебников, были расшиты звездами. Великая волшебница встала на дыбы, а из ее копыт выросли длинные огненные плети. Селестия с восхищением смотрела на битву, отмечая, как чисто и качественно проработаны иллюзии. Трикси нельзя было назвать сильным магом, но своим талантом она владела мастерски. Принцесса с трудом могла бы повторить ее трюки, да и то, если бы пару недель потренировалась. «И почему иллюзии так неохотно используют в театре? – думала она. – С ними все было бы намного красивее и зрелищнее».

Маги сменялись клоунами, потом – акробатами. Каждый номер по-своему радовал и восхищал. Вдвойне приятнее было смотреть одновременно на представление и на реакцию близняшек.

Когда все закончилось, и Бугсоны вышли на улицу, был уже поздний вечер. Мостовую мягким светом озаряла Селена, а вдоль улиц мерцали ряды фонарей. Селеной управлять было проще, чем солнцем, и принцесса подняла ее, почти не отвлекаясь от выступления циркачей. Жеребята возбужденно носились кругами, а Энди с ужасом представлял каких усилий будет стоит уложить их спать.

– Папа, – закричала Ива, – когда я вырасту, то буду работать в цирке!

– И кем же ты там будешь работать? – задумчиво спросил отец.

– Я буду мантикорой! – заявила дочь.

– А я, а я... буду волшебницей Трикси! – сообщила Энджела.

Тут новоявленная «мантикора» зарычала тоненьким голоском, а «волшебница Трикси», встала на дыбы, изображая магические пассы.

Глядя на них, Селестия веселилась всю дорогу до дома. Словно все понимая, судьба решила в последний вечер с запасом снабдить ее положительными эмоциями. В квартире близняшки тоже никак не могли успокоиться, прыгая, рыча и устраивая потасовки. Родителям еле удалось их уговорить съесть по пучку сена на ужин. «Иди спать, дорогой, я их постараюсь сама уложить», – сказала принцесса, видя, что Энди уже с ног валится от усталости. Благодарно ткнувшись ей носом в шейку, рыжий пегас ускакал в спальню. Селестия подумала, что успокоить жеребят можно будет, рассказав какую-нибудь историю, и взяла в копыта книжку.

– Ива, Энджела, хотите послушать сказку? – она прочитала вслух название: – «Бычок смоляной бочок».

– Да! – обрадовалась Ива.

– Нет! – заявила Энджела. – Хочу про деда Дискорда!

– Про кого?! – от крайнего удивления Селестия даже выронила книгу.

– Про деда Дискорда! – повторила маленькая пегасочка.

Распахнув шкаф, она вытащила из стопки одну из книжек и сунула под нос принцессе. На обложке красовалась яркая надпись «Добрый дедушка Дискорд» и был изображен бурый пони с большой белой бородой и двумя рогами, взятыми от разных животных, причем ни один из них не походил на единорожий. Спину «дедушки» покрывала ярко-красная попона с белой опушкой, а огромные переметные сумки ломились от игрушек. Встретить сказку, где Дискорд выступал в роли доброго деда, было весьма неожиданно. Селестия заинтересованно перевернула страницу и прочитала:

За горами, за морями,

Где холодный дует норд,

Освещает фонарями

Замок дедушка Дискорд.

    Путник зря его боится

    И обходит стороной,

    Любит дядя веселиться,

    Он могучий, но не злой.

Пусть не любит он порядок,

Но не даст вам заскучать,

Обожает жеребяток

Мармеладом угощать.

    Сделать дождь из шоколада,

    Превратить лужайку в торт,

    Попросить лишь только надо —

    Сможет сделать все Дискорд.

Кексы вырастут на елках,

Рыбы будут громко петь,

Зайцы напугают волка,

Станет бабочкой медведь.

    Чудеса ему под силу,

    Он не знает неудач.

    Он хаотик очень милый,

    В волшебстве Дискорд – силач!

«Надо же, как со временем причудливо меняются легенды», – удивлялась Селестия. Эпичный злодей из оперы «Изгнание Хаоса» и «Добрый дедушка» – это одно и то же существо, доставившее Эквестрии когда-то множество неприятностей. Только в одних легендах говорилось о принесенных им хаосе и беспорядках, а в других – об облаках из сахарной ваты и шоколадном дожде.

Отвлекшись сказкой, близняшки утихомирились и уже без скандала улеглись по кроваткам. Спустя полчаса они окончательно уснули. Перед тем, как отправиться в спальню, Селестии предстояло сделать то, что она вчера отложила – проверить, нет ли Карви Вуда в окрестностях Филлидельфии. Она прислушалась к дыханию жеребят, желая убедиться, что они уснули, и перенеслась в свою Филлидельфийскую резиденцию.

Привычно погрузившись в транс, душа принцессы воспарила над Эквестрией и устремилась к Селене. Провал во тьму на месте Найтмермун в этот раз выглядел особенно неприветливо. В астрале принцесса не могла испытывать эмоций, здесь господствовал чистый разум, но она могла понимать, что чувствовал носитель той или иной ауры. От темного существа исходили волны бессильной ярости, причину которой Селестия вскоре обнаружила – последняя нить свободно болталась, постепенно втягиваясь внутрь черного провала. «Что это может означать? – стала думать принцесса. – Найтмермун так не бесилась, когда я обрезала нити». «Значит, поражение ей нанес простой смертный... может, Карви каким-то образом смог сам оборвать связь... или... – даже не смотря на отсутствие эмоций ей не очень хотелось обдумывать альтернативу. – Или он мог сегодня погибнуть... Хотя в этом случае Найтмермун вряд ли так расстраивалась бы...» Ничего нового Селестия узнать больше не могла и поспешила вернуться в реальный мир.

***

С неторопливой неизбежностью подошло утро нового дня. Селестия, подняв солнце, приготовила завтрак и стала будить Энди.

– Милая, ты в последнее время так мало спишь... – пробормотал он спросонья.

– Да, что-то бессонница замучила, – ответила она. – Знаешь, организм перестраивается для жеребенка...

– Знаю, не впервой, – улыбнулся в ответ рыжий пегас.

– Давай сегодня вместе отведем дочек в садик? – предложила принцесса.

– А ты не опоздаешь?

– Нет. Сегодня мне можно не торопиться...

Селестия прекрасно знала, что опоздает к утреннему совещанию, но напоследок решила позволить себе эту маленькую слабость – хотя бы еще полчасика побыть самой обычной пони.

Эпилог

Завершился очередной эпизод из жизни принцессы Селестии. Вечером в уютную квартирку Бугсонов вернулась уже сама Саншайн. Хотя Энди и заметил, что всю неделю жена вела себя не так, как обычно, но все странности списал на ее интересное положение. При всем своем воображении он никогда не подумал бы, что пони, готовившая ему завтрак и засыпавшая в кровати под его крылом могла быть самой Повелительницей.

Понифаций, Стронгхарт и Эрин продолжили поиски. Получив письмо от принцессы, где она сообщила о своих астральных наблюдениях, Фаций сузил территорию поисков, но работа все равно предстояла немаленькая.

Принц Блюблад выиграл свою гонку, хотя не обошлось и без сложностей. Флер оказалась не слишком верной подружкой и выдала все секреты его сопернику Фэнси.

В грифоньей империи завершились выборы императора. Результат был достаточно предсказуем. Волнения постепенно улеглись и Вейшовер с Бирсоном улетели обратно. Аристо и Форк пообещали друг другу писать письма, и насколько крепка окажется их дружба покажет время.

Внезапный приезд родителей Карви удивил Дитзи Ду, но им удалось быстро подружиться. Дитзи даже определилась с местом, где провести свой следующий отпуск. Доктор Хувс, застав эту картину, испытал новый приступ угрызений совести, но решил не отступать от своей позиции.

Куки Снорк передумала уезжать в деревню и осталась жить в своей каморке при кухне, устроившись к Бугсонам экономкой. Хотя она могла позволить себе провести остаток жизни на шикарной вилле в Лас-Пегасусе, но решила, что менять свои привычки уже поздно.