Текст книги "Отраженный свет (СИ)"

Автор книги: Рон Криннит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Глава VII

Наскоро прожевав пару бутербродов, Энди отправился будить жеребят. После отъезда бабушки Некки, отводить их в садик надо было самостоятельно. Селестия проводила всех до лестницы и, захлопнув дверь, перенеслась в свой рабочий кабинет. Из окна, выходившего к садовому лабиринту, она заметила, как несколько жеребят и грифоньих птенцов играют в какую-то игру под руководством бойкого пегаса в спортивной форме. Каждая пара, состоящая из пони и грифона, соревновалась с другими. Среди детей также были Аристо и Форк, игравшие в одной команде. «Как просто забываются конфликты у детей», – подумала принцесса, сожалея, что у взрослых с этим обстоит все гораздо сложнее.

– Ваше Величество, – обратился второй секретарь, встав рядом у окна. – Наши аналитики считают, что грифоны послали птенцов шпионить.

– Конечно, на это я и рассчитывала, – фыркнула Повелительница.

– Рассчитывали? – удивился Фрайт.

– Да, иначе они бы сидели взаперти в своих комнатах, – пояснила она. – Ничего важного они все равно не нашпионят, а у нас появился шанс заронить в них семена будущей дружбы.

Селестия вернулась за стол и приготовилась к работе. Первым делом к ней на доклад должны были явиться министр финансов и министр сельского хозяйства. Их вопросы во многом пересекались, поэтому для экономии времени решено было совместить доклады с мини-совещанием. Правительница пробежала глазами по своим записям, чтобы освежить в памяти решаемые вопросы, и кивнула секретарю.

Два пони в строгих попонах с тяжелыми резными накопытными накладками красного золота вошли в кабинет и развернули свои папки. Первым отчитался министр финансов – рыжий земнопони по имени Мэнибитс. Суть его речи сводилась к тому, что сельское хозяйство неоправданным образом освобождено от уплаты налогов, что лишает казну значительной доли налоговых поступлений. Министр сельского хозяйства нежно-зеленый единорог Витмайк наоборот в своей речи обосновал необходимость дотаций в сельское хозяйство. В Эквестрии нарастал отток сельского населения в города, и требовалось сохранить интерес молодежи к работе на земле.

Повелительница внимательно слушала, не перебивая, и по ее мордочке до последнего момента нельзя было понять, какое впечатление на нее произвели речи министров.

– Итак, джентельпони, – объявила принцесса. – Обложение налогом сельского хозяйства приведет к росту цен. Знаете, чем грозит рост цен?

Министр финансов опасливо втянул голову.

– Рост цен грозит тем, что кто-то станет голодать, – продолжила она. – Я не могу позволить, чтобы в Эквестрии появились голодающие. Каждый пони имеет право питаться чем-то еще, кроме сена.

– Но можно открыть приюты, где будут подкармливать... – неуверенно предложил Мэнибитс.

– «Подкармливать» – даже звучит отвратительно, – содрогнулась принцесса. – Это просто унизительно. Подкармливают животных. Я хочу, чтобы пони, любой пони, мог прокормить себя на собственнокопытно заработанные монеты.

Правительница сделала знак писарю и объявила свою волю: «Мы, Правительница Эквестрии принцесса Селестия, повелеваем министру сельского хозяйства мистеру Витмайку произвести расчет необходимых дотаций и подготовить план освоения средств...» Добавив еще пару предложений, уточняющих суть указа, принцесса подписала бумагу и передала ее Витмайку. Формальности были соблюдены и министры сложили папки, ожидая дозволения покинуть кабинет.

– Мэнибитс, можете возвращаться к своим обязанностям, – сказала Повелительница, – Витмайк, задержитесь, пожалуйста.

Министр сельского хозяйства тихонько вздохнул. Он так надеялся, что принцесса забудет, но напрасно. Селестия никогда и ни о чем не забывала.

– В позапрошлом году Вы обещали, что к сегодняшнему дню подготовите первую партию джема из громовых яблок, – произнесла она, когда второй министр удалился. – Как у Вас обстоят дела на данный момент?

Повелительница прекрасно знала, как обстоят дела, и Витмайк виновато опустил голову.

– Семейство Эпплов, они не хотят терять свою монополию на громовые яблоки, поэтому не делятся секретами их выращивания, – попытался оправдаться он.

– С чего бы это? – саркастически хмыкнула Селестия.

– Ну... они задирают цены...

– Так, – принцесса решила прервать его неуклюжие оправдания, чтобы сэкономить время. – Эпплы могут поднять цены в десять раз, и все равно спрос будет превышать предложение. Они этого не делают и пытаются разумно распределять продукт, чтобы он доставался всем поровну, а не попадал к спекулянтам. За это Мы им благодарны. Поясните, на каком основании Вы обвиняете их в сокрытии секретов?

– Ну, начать с того, что по их словам первым делом надо в полночь, когда в Вечносвободном лесу воют древесные волки, бегать вокруг сада и стучать палкой по пустому ведру.

– Хмм... звучит, как часть магического ритуала, неужели Вы даже не пытались повторить?

– Пытались! Лучшие маги пытались все сделать в точности, как описано!

– Эээ... маги? – удивилась Селестия. – Маги – единороги?! О, небеса, Эпплы-же земные пони! Единорогам недоступна земная магия!

– Разве земные пони владеют магией? – удивился министр.

– Да, владеют. Проконсультируйтесь в лаборатории земной магии и повторите ритуал с использованием земных пони.

– Будет исполнено, – с поклоном ответил Витмайк.

– Можете возвращаться к своим обязанностям, – Селестия завершила встречу и заглянула в ежедневник, отмечая дату следующего контрольного срока.

***

Солнечный луч, найдя щелку в занавесочках, скользнул по прикрытым глазам Понифация. Недовольно поморщившись, земной пони слез с полки, потянулся и оглядел купе. Напротив дрых лейтенант Стронгхарт, так и не сняв на ночь доспехи, а Эрин, как это свойственно пегасам, заняла верхнюю полку. Едва получив пару монет на карманные расходы, пегасочка тут же все потратила на большой пакет с изюмом и сейчас лежала с ним в обнимку, даже во сне не желая расставаться со своим лакомством. Фаций выглянул в коридор, взял у проводника свежую газету и, знакомясь с новостями, стал дожидаться, когда проснутся остальные.

Лейтенант открыл глаза и зевнул, а сверху донеслось довольное чавканье. Эрин, пребывая еще в полусне и не открывая глаз, жевала изюм. Проснувшись достаточно, чтобы осознавать окружающее, пегасочка выглянула с полки и при виде Стронгхарта смущенно отдернулась. Она попыталась привести себя в порядок, но на тесной полке развернуться было сложновато. Эрин спрыгнула на пол и пискнув «Доброе утро!» быстренько скрылась за дверью. Минут через десять она вернулась и вела себя уже поувереннее. Пегасочка, расчесав гриву и поглядевшись в зеркало, возможно, осталась довольна результатом и не замечала, как упрямые прядки постепенно возвращались в свое привычное положение.

– Эрин, а что ты делала в Хуффингтоне? – поинтересовался Понифаций.

– Летала в библиотеку. Ну и подработку заодно кое-какую поискала...

– Что? Летала в библиотеку, а подработка заодно? Не наоборот?

– Ага, без денег летом прожить можно на сене, а без книг я не могу.

– Но в Кантерлоте у тебя под боком есть отличные библиотеки!

– Понимаете... там такое дело... в общем, там мне книг больше не дают.

– Это почему это?

– Потому что библиотеки так устроены, что туда книги надо возвращать...

– Да, я тоже про такое слышал, – хмыкнул земной пони. – Так в чем проблема?

– Ну, так случается, вот возьмешь книги, ну, штук пять, прочитаешь. Думаешь, «Какие интересные, надо перечитать!», ну и перечитываешь, а потом они куда-то деваются... потом вспоминаю, что надо вернуть, и не могу найти. Потом нахожу и думаю, что вот сейчас еще раз прочитаю и верну. Ну, прочитываю, а они снова куда-то деваются.

– В Кантерлоте же много библиотек.

– Ага, и во всех меня уже занесли в черный список.

– Ну, а Понивиль?

– Да, там было клево. У них нет библиотекаря, кто хочешь заходи, что хочешь бери, а потом они заметили, что книги пропадают, и заперли. Теперь ключ надо у мэра брать.

– А Клаудсдейл, Мэйнхеттен? Они же ближе, чем Хуффингтон.

– Там меня тоже уже знают, – вздохнула пегасочка.

Фаций вспомнил тот завал книг, что видел в доме синей пегасочки, и покачал головой. С такими запасами ей впору было свою библиотеку открывать.

– Инспектор, не пора ли нам позавтракать? – подал голос серый единорог.

– Нет, лейтенант, ехать осталось меньше часа, подзаправимся в Лас-Пегасусе, – ответил Понифаций и тихонько добавил: – Тем более, в поезде сидр не наливают.

***

Недалеко от границы Эквестрии другой поезд подъехал к конечной станции. За полтора дня пути состав проехал полторы тысячи километров, доставив доктора Хувса почти прямо к цели. Бурый пони закинул на спину переметные сумки и спрыгнул на облупившийся деревянный настил. Уже не прилагая усилий, он чувствовал, как лежащая в кармане брошка указывает направление к своему создателю.

Путь вел в горы. Вьющаяся серпантинами дорога взбиралась все выше и выше по каменистому склону. Хувс быстро миновал приграничный городок, пару ферм и в сомнениях остановился. Пойти напрямую сквозь отвесные скалы он не мог, а по горным тропкам плутать кругами можно было бесконечно. Земной маг сосредоточился, и в дорожной пыли проявилась миниатюрная модель местности. Из песка выросли маленькие горы, прорезались ущелья, а главное, прочертились дороги, тропы и несколько горных ферм. Проведя брошью над пылью, доктор Хувс почувствовал, как она потянулась к одному из домиков, и стал прослеживать ведущие туда тропки. Вскоре путь был проложен, бурый пони разметал пыль и отправился дальше.

Спустя пару часов, он перевалил через хребет горы и увидел небольшую зеленую долину, прячущуюся между отвесных скал. Просторный деревянный дом окружало несколько деревьев, грядки и с полсотни ульев. У пчелиных жилищ хлопотала пожилая земнопони, а два единорога таскали из горной речки воду в огромную бочку. Хувс подобрался поближе и замер, слившись с камнями. «Вот он, Карви Вуд», – подумал бурый пони при виде красногривого единорога. Все приметы сходились, за исключением одной: у единорога не было кьютимарки. Знака не было и у второго единорога с желтой шкурой. Немного понаблюдав, доктор Хувс заметил еще одну странность: единороги выглядели как взрослые пони, но вели себя как жеребята. То и дело они бросали ведра и начинали с криками и гиканьем друг за другом носиться, по-жеребячьи неспособные долго заниматься нудным делом. Лишь после окрика земной пони они возвращались к работе. Друг друга они называли «Кар» и «Рейст», а к земной пони обращались «мама Олдмейд». «Маскировка? – думал бурый пони, – кьютимарки ведь можно спрятать, тем более они – единороги. Но смысл убирать свои знаки и не менять внешность?» Решив проверить, какие заклятия наложены на жителей долины, он глянул магическим зрением, но единственное, что обнаружил – черную нить Найтмермун, тянущуюся из головы Рейста. Приглядевшись внимательнее, земной маг заметил вокруг тел единорогов слабое сияние магического фона. Видимо много лет назад они попали под мощное магическое воздействие. «Что может стереть кьютимарки? – думал Хувс. – Самое сильное волшебство может скрыть их только на время. Если только...» Предположение было довольно необычным, но доктор Хувс все больше убеждался в его истинности. Кьютимарок не бывает у жеребят и слабоумных, а если эти двое не имеют знаков, ведут себя как малыши, но на дурачков не похожи, то вывод может быть только один: они потеряли память.

Никто не пробовал ранее взрывать столько звездной пыли за раз, поэтому последствия взрыва были непредсказуемы. Это не порох, который просто разносит все кругом, это – высвободившийся за мгновение ураган магической энергии. Малые порции звездной пыли, взрываясь в салютах, помогают забывать о плохом, а тот заряд, что накрыл Карви Вуда, запросто мог выжечь все воспоминания. Остаточный фон, что Хувс заметил на шкурах единорогов, был следом от магического взрыва, а значит второй – желтый единорог – это экс-глава «Лунной Тени». Странным образом бывшие противники стали братьями.

В целом, такое положение вещей доктора Хувса вполне устраивало. Карви хоть и не оказался трусом, боящемся возвращаться в Кантерлот, но уезжать из этой долины явно не собирался. В качестве укрытия представить себе что-то еще более укромное было сложно. Слегка замаскировать горную тропку, и их никто не найдет при всем желании. Оставалось решить еще пару вопросов: слегка припугнуть Олдмейд, чтобы она никуда не пускала Вуда из долины, и обрезать черную нить. Бурый пони чувствовал свою вину за сокрытие Карви и надеялся хоть чуть-чуть облегчить угрызения совести, лишив Найтмермун последнего источника сил.

Солнце поднялось в зенит, и в долине стало жарковато. Фермеры наскоро перекусили свежескошенной травой и попрятались от полуденного зноя. Единороги забрались на сеновал, а земная пони прикорнула на скамейке-качелях, подвешенных к крыше навеса. Почувствовав, как все задремали, Хувс занялся нитью. Поднимаясь вверх на несколько сотен метров, связь изгибалась и вновь ныряла к земле. Селена, где была заточена Найтмермун, находилась сейчас по другую сторону планеты. Земной маг подобрался к месту, где нить уходила в камни, и начал прощупывать линии магической силы, пронизывающие земную толщу. Он выбрал две самых плотных и своим усилием начал подводить их к черной нити. Найтмермун обладала божественной силой, даже ее призрак, явившийся в пещере «Лунной Тени», мог легко справиться с Хувсом, поэтому действовать следовало быстро – рассечь связь одним резким нажатием, пока темное существо не почувствовало угрозы. Земной пони затаил дыхание и постарался как можно сильнее истончить кромку линий. Когда он решил, что готов, быстро сжал черную связь между силовых лезвий и резанул. В нити появилось два глубоких рубца, но полностью рассечь ее с первого раза не удалось. Не теряя времени, он резанул повторно, и в голове возник будто бы скрежет ломаемых зубьев пилы, наткнувшейся на гвоздь в доске. Найтмермун отреагировала моментально и, послав в нить свою магическую силу, сделала оставшиеся жилки крепче стали. Вздохнув пару раз, доктор Хувс зажмурился и вжался в землю, своей волей заставляя лезвия земной силы пилить остаток нити. Темное существо было далеко, сработал эффект неожиданности, и земной маг понял, что справится. Справится, если сможет удержать свою волю в напряжении. С каждым движением лезвий нить слегка истончалась, и когда Хувс уже готов был потерять сознание, силовые линии сомкнулись, перерезав последнюю жилку темного щупальца.

Чуть отдышавшись, он прислушался к происходящему на ферме. «... не бил тебя по голове, Рейст. Ты просто перегрелся, вот и приснилось. Сходи водички попей», – из наушника подслушивающего устройства донесся тихий разговор. Раздался шум льющейся воды, видимо Рейст облился из ведра, чтобы освежиться. Минут через 15 все снова затихло.

Доктор Хувс спустился к ферме и принял как можно более официальный вид.

– Доброго дня, – обратился он к земной пони. – Вы Олдмейд?

– Да, мистер, вы за медом? – старушка суетливо спрыгнула с качалки.

– Нет, я инспектор Трек из Кантерлота. Ищу двух весьма опасных преступников.

– Да где ж на моей ферме взяться бандитам? – хмыкнула Олдмейд.

– След ведет в приграничье, поэтому я обязан опросить всех фермеров, – сурово продолжил Хувс. – Может Вы видели кого-то со следующими приметами: первый – фиолетовый единорог с красной гривой, второй – желтый единорог с желтой гривой.

– Н-нет, – она запнулась от испуга. – Никого такого я не встречала!

– Соседи говорят, что у Вас есть работники, позвольте с ними переговорить, может они видели? – продолжил напирать «инспектор».

– Нет, их сейчас тут нет, – зачастила фермерша. – Это же соседские ребятишки, они сейчас по домам ускакали, а здесь никого-никого больше нет!

– Хорошо, если заметите кого-то с такими приметами, обязательно сообщите в город.

– Конечно-конечно, мистер Трек.

– Всего хорошего, – доктор Хувс На перевале он задержался, чтобы наложить заклятие, заметающее следы. В течение нескольких месяцев все отпечатки копыт прошедших в долину пони будут быстро разглаживаться, скрывая тропинку от посторонних.

***

– Привет, Санни! – поприветствовала Селестия подружку, возникнув в больничной палате.

– Ах, здравствуй, Тия! – обрадовалась пегасочка. – Знаешь, я чувствую себя уже достаточно окрепшей, чтобы вернуться к своим обязанностям.

– Я поговорила с доктором, нельзя прерывать курс реабилитации, – ответила принцесса. – Поленись еще денек.

– Тебе там не слишком тяжело приходится?

– Ну, конечно, близняшки дают жару, особенно когда их спать укладываешь, – улыбнулась Селестия, – но эта неделя для меня была все равно, что отпуск. Знаешь, я поняла, что больше никогда не осмелюсь попросить тебя о подобном одолжении.

– Почему? Я всегда готова ради тебя...

– Просто я поняла, что это неправильно. Когда подбегают твои жеребята, когда Энди проявляет заботу, мне становится тепло и уютно... и очень грустно от того, что все это предназначено не мне. Я лишь беру взаймы чужое счастье, и, как и любой займ, его приходится отдавать, расплачиваясь грустью и тоской.

– Прости, я просто от шока была не в себе, когда обратилась со своей просьбой.

– Санни, но я ни о чем не жалею, я буду вспоминать эти дни, как один из лучших эпизодов своей жизни! – воскликнула принцесса. – Столько милых, добрых и забавных моментов... Например, вчера Энди решил, что я – беременна.

– Что? Почему? – удивилась Саншайн.

– Вечером Ива сделала «бяку»... ну, ты понимаешь? – смущенно сказала Тия, и пегасочка, хихикнув, покивала. – Я оказалась не готова убирать... эээ... результат. Ну все-таки для меня это уж слишком... непривычное занятие...

– Да, прекрасно понимаю, – Санни едва сдерживала смех.

– Ну я сказала, что меня мутит от запаха... вот он и решил, что у меня будет жеребенок.

– Ну, что же, Тия, я тебя поздравляю, – торжественно произнесла Саншайн. – Жеребенок – это всегда хорошо, хоть и хлопотно.

– Санни! – в ужасе воскликнула Селестия. – Ты что говоришь!

– А что, дом у нас теперь большой, все поместимся...

– Санни!!! У нас ничего не было! – на миг принцессу накрыл приступ паники. – Честное слово!

Она глянула в смеющиеся глаза подружки и, поняв, что это просто милая дружеская шутка, захихикала. Селестия иногда позволяла себе подшутить над кем-нибудь из придворных, но чтобы кто-то подшутил над ней – такого уже давно не случалось. Разыграть принцессу может позволить себе только та пони, что безмерно ей доверяет и верит в ее дружеские чувства. Любой другой будет опасаться возможных последствий.

– На самом деле, Энди может оказаться и прав, – сказала пегасочка. – Я стала в последние дни замечать что-то... хотя говорить еще рано...

– Неужели? – Селестия обошла Санни сбоку и положила копыто на круп. – О, небеса, как я могла не заметить?

– Что не заметить? – взволновалась Саншайн.

– Его! – Селестия тихонько хлопнула по бочку. – Слишком увлеклась, сращивая порезы в легких.

– Это... жеребец?

– Да, жеребец, – магический талант принцессы позволял ей узнавать пол жеребенка даже на самых ранних сроках.

– Вовремя мы дом купили... – счастливо прошептала пегасочка.

– Ну, что же, Санни, я тебя поздравляю, – засмеялась Тия. – Жеребенок – это всегда хорошо, хоть и хлопотно.

***

Лас-Пегасус был самым известным курортом Эквестрии. Город стоял на морском берегу между двух уютных бухт. Восточная бухта, с пляжами, усыпанными белоснежным коралловым песком, была зоной для отдыха и купания, а каменистая западная бухта служила причалом для сотен яхт, катеров и лодок. Согласно древнего указа принцессы, в городе никогда не было зимы, при этом даже в самый разгар лета температура воздуха не поднималась выше +30 градусов.

Утолив свою жажду парой кружек сидра у торговца с бочкой, Понифаций привел всех в привокзальное кафе, где за завтраком ознакомил со своими планами.

– Значица, так, – заговорил он. – Я пойду к родителям Вуда. Без звезды, а то при виде инспектора, они застремаются. А вы – дело молодое, топайте-ка на пляж.

– Но, сэр, – смутился лейтенант, – я при исполнении...

– Ну так я твой начальник и даю увольнительную. Или ты так часто бывал в Лас-Пегасусе, что уже воротит с пляжей?

– Нет, но... – Стронгхарт нерешительно глянул на пегасочку. – Можно с Вами переговорить с глазу на глаз?

– Ну, потопали в уборную, заодно и звезду сниму.

Жеребцы оставили Эрин наслаждаться сдобными булочками с изюмом и скрылись за дверями туалетной комнаты.

– Ну, что там у тебя? – осведомился Фаций.

– Понимаете, сэр, просто... теперь с нами Эрин и я... – запинаясь, начал единорог.

– Она тебе нравится что ли?

– Ну... да, она такая... милая...

– Ну так она тож на тебя запала. Так что не вижу, в чем проблемы.

– Правда?! – обрадовался было лейтенант, но сразу погрустнел. – Но если так... она ведь запала на королевского стража – офицера в блестящих доспехах.

– Ну и че?

– Я же тоже ношу звезду! – воскликнул Строгнхарт, досадуя на непонятливость начальника. – Звезда скрывает мою внешность, а я же на самом деле, не такой!

– Ааа... вона что. Боишься не понравиться ей в родном обличье? – догадался Понифаций, а единорог грустно покивал. – Ну так, не рискнешь, так и не подфартит.

– Пожалуй, я не буду с этим торопиться, – решил стражник. – Все равно я не смогу оставить звезды на пляже без присмотра.

Хмыкнув, Понифаций снял значок, чтобы вернуться в свой родной облик простоватого темно-рыжего работяги, и отдал его лейтенанту. Пони вернулись к столу, где пегасочка уже доедала последнюю булочку. Рыжего земнопони она сперва проигнорировала, но когда тот заговорил голосом инспектора, поперхнулась, чуть было не подавившись, и удивленно выпучила глаза.

– Это Вы как это? – спросила она, откашлявшись.

– Маскировка, – пояснил Понифаций.

– Ааа... – понимающе покивала Эрин.

До Фация дошло, что мисс Флип ошибочно посчитала маскировкой его нынешний облик, и усмехнулся. Проводить разъяснительной работы он не собирался.

– Значица так, через четыре часа ждите меня в этом кафе, – отдал он приказ. – А пока гуляйте, наслаждайтесь жизнью.

Единорог и пегасочка вышли на улицу. Хотя Эрин всю дорогу собиралась первым делом наведаться в местную библиотеку, запах моря, солнце, светящее здесь по-особенному, и общая атмосфера вечного праздника, царящая в городе, проняли даже ее пропитанную насквозь книжной пылью душу. «Купаться! – воскликнула она, и тут же уточнила, – купаться, а потом в библиотеку». Лейтенант против такого плана не возражал, и они заторопились вниз по улице в сторону пляжа. Копытца пегасочки зацокали по пирсу, и она, сбросив сумки, поскакала к воде, но заметив, что лейтенант остановился, вернулась.

– Мистер Стронгхарт, – воскликнула она. – А Вы, разве, не собираетесь купаться?

– Простите мисс, я не могу оставить свои доспехи без присмотра, – пробормотал он. – Запрещено уставом.

– Ну, ладно, тогда я искупаюсь и посторожу их...

– Нет, Вы не давали присяги.

– Вы мне не доверяете?! – возмутилась пегасочка.

– Так написано в уставе. Простите, но эти правила не я придумал.

– Ну, ладно, – она хихикнула. – Тогда смотрите и завидуйте.

Эрин взлетела над морской гладью и уже было собралась спикировать в воду, когда ее остановил окрик лейтенанта.

– Эрин! Подожди!

– Что такое? – спросила она, подлетев к нему.

– Ты всегда купаешься в очках?

– Ах, – она рассмеялась. – Я так к ним привыкла, что совсем забыла!

Пегасочка сняла очки, сунула в сумку и застенчиво глянула на единорога.

– Эмм... мистер Стронгхарт, – произнесла она. – А давайте и дальше будем на «ты»?

– Конечно, Эрин, – смущенно покивал стражник. – Можешь звать меня Харти.

Флип опят взлетела и устремилась к морю. Спикировав, она скрылась под водой, и лейтенант, подойдя к самому краю, залюбовался, как она грациозно загребала крыльями. Благодаря им пегасы умели не только летать, но и были отличными пловцами. Пегасочка вынырнула и захлопала крыльями по поверхности, подняв при этом целую тучу брызг. Сделав рывок, она взлетела в ореоле блестящих капель и вновь нырнула под воду.

После купания Эрин сбегала в душевую кабинку смыть морскую соль и разлеглась на лавочке. «Харти, пожалуйста, достань из моей сумки книжку, а то я боюсь своими копытцами там все замочить,» – попросила она. Единорог распахнул клапан и, доставая толстый томик, случайно зацепил лежащий рядом журнал. Выпавший номер компрометирующе раскрылся на развороте.

– «Жеребцы-затейники»?! – удивился Стронгхарт.

– Это не мое! – быстро воскликнула пегасочка, и ее ушки опустились от смущения. – Это, наверное, забыл кто-то из заказчиков... да, из заказчиков... а я так быстро в дорогу собиралась и случайно сунула... вот такая рассеянная... а сама я такое не читаю, совсем-совсем не читаю!

– Значит, я его выброшу? – предложил единорог.

– Нет! – остановила его Эрин. – То есть, я сама его выброшу. Потом. Тут же, мусорить нельзя и все такое...

– Да, и правда что, – покивал он, задумчиво глянув на урну возле скамейки.

Лейтенант устроился на лавочке рядом с Флип, а она, спрятав журнал, попыталась отвлечься за чтением книги. Глаза скользили по строкам, но голова была занята другим. «Что он обо мне подумал?» – ужасалась она, то и дело поглядывая на Харти. Обсыхая, обвисшая грива пегасочки опять становилась торчком во все стороны. Стражник купил у проходившего мимо лоточника два мороженых на палочке и угостил Эрин. «А теперь в библиотеку», – сказала пегасочка, тряхнув гривой и убедившись, что она полностью высохла. Выяснив у прохожего адрес, единорог с пегасочкой поскакали в указанном направлении и вскоре попали в местное книгохранилище.

– Доброго дня! – поприветствовала их рыжая пегасочка за конторкой.

– Здрасти! А где у Вас тут новинки... – ответила Эрин, и тут ее взгляд упал на стенд при входе. – Святые небеса, «Пони зимней ночи», «Пони весеннего рассвета»! Беру!!!

– Простите, мисс, одна книга в копыта, – охладила ее пыл библиотекарша.

– Но почему?! – возмутилась такими суровыми правилами Флип. – В Кантерлоте дают по пять книг сразу!

– Вы же туристы? Через неделю уедете, и ищи вас потом, – хмыкнула рыжая пони. – Да и неужто Вы сюда приехали книжки читать?

– Харти, возьми одну книжку для меня, пожалуйста, – зашептала Эрин своему спутнику.

– Но мы же сегодня, наверное, уже и уедем, – шепнул он в ответ.

– Ну и что, всегда можно будет по почте вернуть, ну пожа-а-а-луйста!

– Ладно, возьму.

Вписав свои имена в читательские билеты, они вскоре заполучили в копыта вожделенные томики.

– Тебе не тяжело тащить? – спросил единорог, наблюдая, как Эрин запихивает все в свою сумку.

– Мне? Тяжело тащить книги?! – она рассмеялась. – Да ты шутишь!

Понифаций прогулочным шагом отправился по записанному адресу. В разгар рабочего дня, скорее всего, дома никого не было, и он собирался просто осмотреться, прочувствовать дух этого места. Название Сиэлосиннубес-стрит переводилось с южного диалекта как «Безоблачное небо» и, в целом, правдиво отражало местные реалии. Изредка по ночам над городом собирались тучи для полива, но в остальное время пегасы зорко следили за небом, уничтожая все облака на дальних подступах. Местная погодная команда была одной из лучших в Эквестрии, возможно, даже лучше, чем Кантерлотская.

Добравшись до 56-го дома, Фаций свернул в переулок и, миновав первый дом, заглянул за забор второго. Низкий штакетник, высотой до колена, лишь формально обозначал, где кончается улица и начинается двор. Огораживаться в таком райском месте было просто не от кого. Под широким навесом, пристроенным к дому, работал фиолетовый земной пони с черной гривой. Осторожно постукивая киянкой по стамеске, пони вырезал на широкой доске рельефный узор.

– Здравствуйте, мистер! – покричал ему Понифаций. – Здесь живут Вуды?

– Да, здесь, – ответил фиолетовый пони, откладывая инструменты. – Я – Чисель Вуд. Чем обязан?

– Меня зовут Понифаций, я из Кантерлота проездом, – пояснил Фаций. – Я дружил с вашим сыном, поэтому, зашел выразить Вам свои соболезнования.

– Понифаций? Карви упоминал о Вас в своих письмах, – Чисель замер, о чем-то думая. – А Вы... вы видели, как это произошло?

– Эээ... да, – ответил рыжий пони, поняв, что имел ввиду мистер Вуд. – Все было прям на моих глазах.

– Ах, проходите же, мистер Понифаций, – засуетился хозяин, вспомнив о правилах приличия. – Расскажите все! Хотя нет, скоро придет жена обедать... Расскажете, когда жена придет...

Фаций окинул взглядом мастерскую под навесом, где стояло множество деревянных статуэток и барельефов различной степени готовности, и прошел в дом. «Вот, значит, в кого Карви так фигурки бацать умел», – подумал он, глянув на Вуда. Гостиная сверху донизу была отделана резными дубовыми плитками. Над камином висел портрет Карви в черной траурной раме, а рядом располагалось несколько рамок поменьше. Понифаций подошел ближе, чтобы получше рассмотреть. В рамках были заключены несколько школьных грамот, и официальное письмо с соболезнованиями от принцессы Селестии. Чисель стал накрывать на стол. Постелив скатерть, он принес яблоки, булочки, и поставил в центр стола бутылку яблочного виски «ЭпплДжек».

– Мистер Понифаций, простите, мы гостей сегодня не ждали, на обед у нас сено, жареное со специями, – сказал мистер Вуд. – Вы ведь не откажетесь разделить с нами трапезу?

– А то, жареное сено – моя любимая еда, – ответил Фаций. – А почему Вы уехали из Хуффингтона?

– Мы просто вернулись на родину, – пояснил Чисель. – Понимаете, Лас-Пегасус прекрасный город и мы его очень любим, но здесь почти невозможно нормально учиться. Разве можно сидеть над учебниками, когда в окно светит солнце, маняще сверкает море, а по улице то и дело проходят пони в карнавальных нарядах? Тут есть несколько школ, но ни одной специально для единорогов, а их выпускники довольствуются работой официантов, прислуги или пляжных спасателей. Мы хотели, чтобы Карви достиг в жизни чего-то большего, поэтому уехали.

– А почему в Хуффингтон, а не в Кантерлот?

– Кантерлот мы позволить себе не могли. Это молодой пони может приехать и снять угол в каморке, а если переезжать семьей, то нужен дом, мне нужна мастерская, жене нужна своя студия... А в Хуффингтоне весьма неплохая школа для единорогов...

Пока хозяин суетился, подавая на стол, послышался скрип распахнувшейся двери, и в дом вошла нежно-голубая единорожка. Понифаций ее сразу узнал, именно эту пони изображала статуэтка, что так трепетно хранила у себя Дитзи. Однако, дерево не способно было передать ту грацию, с которой колыхалась ее шикарная длинная грива ярко алого цвета, подобно водопаду пламени.

– У нас гости? – удивилась единорожка. – Доброго дня, мистер!

– Это мистер Понифаций из Кантерлота. Он – друг Карви. А это – моя жена Акрилика, – представил их друг другу Чисель.