Текст книги "Кровь артефакта"

Автор книги: Роман Васин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 33 страниц)

– Поверьте, Отто, – Попытался уйти от проверки Краузе. – Всё абсолютно надёжно, никакой утечки быть не может. Русские не знают об этой базе.

– Я надеюсь. – Холодно заметил я. – Что так оно и будет впредь. Именно поэтому я рекомендую Вам усилить существующие посты по периметру и ввести дополнительные точки, укомплектованные двумя бойцами для скрытого наблюдения. Я надеюсь, завтра всё будет устроено, а пока давайте пройдём в узел связи. Надеюсь там ситуация лучше, чем то, что я видел на дороге.

– Но господин штурмбанфюрер! – Вновь перешёл на официоз комендант. – У меня не хватает людей! Кто будет заниматься эвакуацией?

– Для эвакуации выделено сто солдат, которые прибудут сюда по моему звонку, – Авторитетно заявил я. – Но будет это лишь после того, как я удостоверюсь в абсолютной безопасности этого места.

Краузе вздохнул и, повернувшись к помощнику, бросил: «Вильгельм, займитесь периметром». Рауц кивнул и, по военному чётко развернувшись, быстро зашагал по улице к зданию казарменного вида.

– Прошу за мной, господа. – Комендант ещё раз вздохнул и направился к ничем не примечательному серому домику.

– Минутку. – Остановил я его. – Ещё одна просьба, господин комендант. Нужно разместить нашего водителя и по возможности сделать это вблизи наших комнат, сами понимаете, обязанности у него разные. Пока мы ходим, он перенесёт наши вещи.

– Фельдфебель, проводите господина… – Краузе сделал паузу.

– Штольц. – Подсказал я.

– Господина Штольца до сектора «С» и проследите, чтобы не возникло никаких недоразумений. – Закончил комендант и один из автоматчиков вытянулся в струну, согласно щёлкнув каблуками.

Я махнул рукой Тросу и «господин Штольц» выбрался из машины.

– Господин фельдфебель покажет тебе наши комнаты и проследит, чтобы не возникло никаких недоразумений – Передразнил я коменданта, но с таким лицом, что Краузе принял всё за чистую монету. – Захвати наши вещи, мы скоро будем.

Трос так же, как совсем недавно фельдфебель попытался вытянуться в струну и щёлкнуть каблуками, но до вышколенного солдата ему было далеко.

– Вот теперь можно идти. – Разрешил я коменданту и нас повели к серому каменному строению, а фельдфебель с Тросом отправились в другом направлении.

Первым шёл Краузе, за ним мы с Сонькой, а замыкала процессию поредевшая свита. Каменный домик оказался на поверку вовсе даже не домиком, а просто прикрытием лифтовой шахты. Краузе повернул рычаг, и унылое серое помещение заполнил гул работающих двигателей, потянувших с лязгом и скрежетом железную клетку наверх. Я поморщился. Ждать пришлось минут пять, толи лифт слишком медленно поднимался, толи лаборатория находилась слишком уж глубоко. Наконец, скрипнув напоследок наиболее противно, лифт доехал до нас и, дернувшись, остановился. Я осторожно ступил на выглядевшее не очень надёжно транспортное средство, буквально ощущая под ногами многометровую бездну. За мной зашли все остальные, один из автоматчиков закрыл дверь из металлических прутьев и кабина, противно скрежеща, поползла вниз.

Стен у лифта не было, только небольшие перильца, и перед нами поплыли однообразные бетонные блоки. Я приготовился к пятиминутному ожиданию, но кабина, спустя буквально минуту дёрнулась и остановилась, открыв нам проём с тяжелой металлической дверью. Солдат открыл дверцу лифта и Краузе, подойдя к бронированной преграде, нажал на едва заметную кнопку. Из-за двери раздалось негромкое гудение, спустя несколько секунд открылось небольшое круглое окошечко, забранное толстым и наверняка тоже бронированным стеклом и нашу компанию оглядела чья-то физиономия. Щёлкнули запирающие замки, и дверь на удивление легко и бесшумно распахнулась, впуская нас в многочисленные коридоры секретной военной базы третьего рейха.

Краузе целенаправленно зашагал по коридору и мы, старательно делая вид, что перевидали таких баз не менее сотни и потому не смотря по сторонам, отправились следом. Свита неотрывно следовала за нами, и я размышлял, как бы ещё нескольких человек отправить по каким-нибудь поручениям, чтобы Сонька спокойно подцепилась к германскому аппарату телефонной связи. Ничего на ум не приходило, и я покосился на Соньку: в глазах спокойствие, в движениях уверенность, молодец!

Комендант запетлял по бетонным коридорам, словно стараясь нас запутать и через время у меня начало возникать ощущение де-жа-вю, словно я иду не по секретной базе немцев, а по лабиринту минотавра. Впрочем, ещё неизвестно, откуда лабиринт берёт свои стены, может как раз из таких вот баз, бункеров и сооружений различных временных эпох и вырывает фрагменты, создавая нагромождение тупиков и перекрёстков.

Вопреки заверениям Второго, что эту отколовшуюся часть их собрата я буду чувствовать намного сильнее первой, я ничего не ощущал. Никаких позывов, намёков или отголосков. Абсолютно. Может его уже вывезли? Впрочем, это нонсенс, такого ляпа наблюдатели в лице Второго, Третьего и Четвёртого не допустили бы. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления, пока нам надо незаметно подцепиться к телефонному узлу.

Наконец наше путешествие по коридорам закончилось, и Краузе подвёл нас морёной деревянной двери. Очередное нажатие кнопки звонка и мы зашли в просторную комнату, в центре которой стоял большой стол с коммутатором, усеянным многочисленными отверстиями и проводами со штекерами. За столом сидела девушка в военной немецкой форме, а в двух дальних углах комнаты сидело по солдату.

– Видите, – Довольно произнёс Краузе. – Сюда довольно трудно проникнуть и практически невозможно выбраться. Каждая комната охраняется. Выходящие провода изолированы в металлическую трубу, а местами даже вмурованы в стену, чтобы исключить несанкционированное подключение.

– Я так и думала! – Повернулась ко мне Сонька, и пока я соображал, что она имеет в виду, перевела свой взгляд на немца. – Вы, конечно, хорошо защитились от русских шпионов, но продолжаете упорно не замечать то, что у Вас под носом. Все ваши разговоры легко прослушиваются содержащимися в камере инопланетянами. Вы так долго уже наблюдаете за ними, но продолжаете мерить их по своим меркам. Они не люди, Краузе, и эту простую истину Вы должны были понять в первый день. Понять, и затребовать контактёра: меня или любого их моих коллег. Почему вы этого не сделали, господин комендант? Хотели собрать все лавры?

– Но я… – Начал было Краузе, но Сонька не дала ему договорить.

– Меня сейчас не интересуют ваши оправдания, комендант! – Она так гневно сверкнула на него глазами, что даже я чуть не поверил в её гнев. – То, что было произнесено через эту телефонную сеть известно инопланетянам, которые, несомненно, являются нашими врагами, и этого не воротишь. О вашей гордыне, приведшей к утечке информации, я буду вынуждена доложить лично Гиммлеру, который прибудет сюда через три дня, а пока отдайте приказ своим людям, чтобы принесли мне краску.

– Какую краску? – Несколько опешил Краузе.

– Любую краску любого цвета. И кисть. – Отлично сыграла раздражение Сонька.

Я опёрся спиной о бетонную стену, скрестил руки на груди и наслаждался спектаклем, наблюдая за сменой цвета лица коменданта из здорового румянца в пепельно-серый. Тем временем действие и не думало заканчиваться – пока Краузе отдавал распоряжение, на пульт связи поступил внешний вызов.

– Не соединять! – Рявкнула Сонька и сидящая за телефонным пультом немка подпрыгнула от неожиданности. Неуверенно посмотрела на коменданта, прося поддержки, но тот покачал головой, подтверждая команду Соньки.

Сигнал пищал ещё с минуту, после чего прекратился. В замкнутом помещении воцарилась тишина. Краузе не находил себе места нервно перебирая пальцами связку ключей, словно монах чётки, и облегчённо вздохнул, когда один из убежавших автоматчиков вернулся с зелёной банкой и целым веером разномастных кисточек.

Сонька забрала банку, одну из кистей, примерно сантиметр в диаметре и подошла к аппарату связи. За Сонькой неотрывно следили сразу восемь пар глаз, включая мои и, если честно, я не представлял, как можно при таком внимании подключиться к аппарату. Зато Кулачок видимо давно всё продумала: открыла банку, зачем-то понюхала содержимое, а затем макнула кисть и резкими размашистыми движениями начертила какой-то замысловатый символ. Получилось красиво, словно она тем и занималась в жизни, что придумывала и рисовала различные символы, а не шаталась по Зоне в поисках артефактов.

Но что делать дальше? Немцы продолжали неотрывно следить за её действиями. Оказывается, на этом её план не заканчивался и дальнейшие ходы тоже просчитаны. При обсуждении набросков к плану действия ещё находясь в лабиринте Минотавра, она заявила, что подключение к системе берёт на себя. Мы поверили.

Впоследствии я долго ещё восхищался Сонькиным планом, его простотой и безотказностью. Она последовала избитой истине – хочешь что-то спрятать, положи на виду.

Достав из небольшой коробочки, спрятанной в недрах внутреннего нагрудного кармана плоский кругляш перехватывающего устройства, она спокойно прилепила его чуть ниже нарисованного символа. Чётко и хладнокровно, словно целыми днями только этим и занималась. Ни один мускул не дрогнул на её лице, а вот я надо признать струхнул, когда она на виду у всех достала чудо техники двадцать первого века. А ну как немцы заинтересуются, что это она там прикрепляет к телефонному узлу. Одно дело измарать стойку краской, и совсем другое прилепить что-то вещественное, но немцы молчали, продолжая, словно загипнотизированные, с интересом наблюдать за действиями контактёра.

Тем временем Сонька встала, отступила на шаг, любуясь содеянным, после чего обошла узел связи и проделала те же манипуляции с противоположной стороны, нарисовав ещё один символ и нацепив ещё одно устройство.

Вот теперь всё, дело сделано. Данные перехватывающие устройства работали именно парами, образуя между собой силовое индуктивное поле, позволяющее глушить передаваемые по проводам сигналы и переправлять их на наш передатчик, который Трос уже наверняка перенёс в выделенные нам комнаты.

– Готово! – Сделала вид, что очень устала Сонька. – Можете спокойно разговаривать, пришельцы вас больше не смогут слышать.

– И… – Краузе помедлил, тыча пальцем в аппарат связи. – Можно опробовать?

– Конечно! – Улыбнулась Сонька и подошла ко мне.

Комендант опасливо покосился на начертанные на аппарате символы с приклеенными рядом небольшими кругляшами, но переборов себя решительно подошёл к телефонистке:

– Соедините меня с двенадцатым блоком.

Телефонистка не менее опасливо взялась двумя пальчиками за штекеры и начала манипуляции. Наконец связь была установлена, и Краузе схватился за трубку.

– Ганс! – Прокричал он, словно хотел, чтобы Собеседник услышал его и без телефона. – Ганс, как ведут себя подопытные? – И уже тише, кинув короткий, полный удивления взгляд в нашу сторону. – Волнуются? Ясно, отбой.

Уж не знаю, почему «подопытные» (а это, несомненно, имелись ввиду инопланетяне) начали волноваться, но нам это сыграло только на руку. Именно это и называется везение, когда фактор, от тебя абсолютно не зависящий и способный повернуться любой из своих многогранных сторон, выбирает именно ту, от которой твоё положение упрочняется. И не важно, финансовое положение, положение в обществе или, как в нашем случае, положение правды. Сейчас Краузе на сто процентов уверился, что символы работают, не давая прослушивать разговоры инопланетянам, отчего те заволновались.

Он уже без каких-либо опасений подошёл к одному из разрисованных торцов аппарата, наклонился, разглядывая символ практически вплотную, и даже потыкал пальцем прилепленный Сонькой пятак перехватывающего устройства. Мы продолжали бесстрастно наблюдать за действиями коменданта, пока он, наконец, не оторвался от диковинки и не повернулся к нам:

– Что это? – Спросил он, явно имея в виду не нарисованные символы, а неведомый кругляш.

– Базальтовое дерево. – Ляпнула полную ерунду Сонька. – Растёт на склонах Тибетских гор и оказывает странное подавляющее воздействие на мозговую деятельность инопланетян.

– Где же вы раньше были? – Удивился Краузе. – Мы уже три года бьёмся с этими созданиями, а эффекта чуть.

– Эффект открыт недавно. – Сухо оборвала его Сонька. – И давайте оставим эту тему. Мы окончили осмотр и хотели бы отдохнуть с дороги.

– Конечно, конечно. – Не стал настаивать на ответах комендант. – Пойдёмте, я вас провожу лично.

Обратная дорога до скрипящего лифта показалась мне едва ли не длиннее, чем дорога к телефонному узлу. Опять лабиринт бетонных стен и перекрытий, тускло освещённый скупо расположенными лампочками, да какие-то провода, тянущиеся по стенам. Странно, а Краузе говорил, что они вмурованы в стену. Я, конечно, допускаю мысль, что здесь нет телефонных, но тогда что это за провода? Самый толстый кабель скорее всего электрический, а остальные для чего? Для отвода глаз? Споткнувшись о разделяющую смежные секции перемычку, я перестал глазеть по сторонам и сосредоточился на дороге.

Шли молча. Сонька надувалась и делала важный вид, говорящий сам за себя, что на вопросы она отвечать не намерена. Что выражало моё лицо, не берусь сказать, но комендант, явно переполненный вопросами и желающий получить ответы, не спешил их озвучивать. Так и дошли до лифта, в молчании, нарушаемом лишь щёлканьем каблуков вытягивающихся в струну солдатами, изредка попадающихся на пути в особо важных секциях.

Две минуты скрипа и мы вдохнули полной грудью свежий вечерний воздух. Темнеть ещё не начало, в июле темнеет поздно, но небо на востоке уже начало краснеть и воздух подёрнулся лёгкой дымкой, да и жара, сопровождавшая наше прибытие, спала. В любом случае восемнадцать ноль-ноль уже истекли, а значит, ужин, к сожалению откладывается. В животе сразу возмущённо заурчало.

Прибитые зноем комары старались наверстать упущенное, и сразу облепили нас плотным облаком. Послышались шлепки, и мы с Сонькой не стали исключением, с остервенением убивая самых настойчивых кровососов, умудряющихся впиваться даже в движущиеся при ходьбе руки, не говоря уже о шее. Непроизвольно мы ускорили шаг.

Краузе подвёл нас к одноэтажному бараку и остановился. Впрочем, назвал я домик бараком скорее по привычке называть так одноэтажные длинные дома, оставшиеся местами ещё с советской эпохи. Этот же дом выглядел опрятным и надёжным, как всё, созданное немцами, начиная от рыцарей и заканчивая двадцать первым веком. Крыша наверняка не текла, в окна не задувало пыль, а двери входили в косяки как им и положено – с минимальным зазором.

– Вот здесь вы будете жить. – Махнул рукой комендант. – Если что-то не устраивает, обращайтесь лично ко мне, будем решать.

– А что на счёт обещанного ужина? – Напомнил я, идя на поводу у своего желудка.

Впрочем, Сонька тоже одобрительно кивнула, поддерживая вопрос.

– Придётся перенести на девять. – Покосился Краузе на свои часы. – Спросите кого-нибудь и вас проводят ко мне. А сейчас извините, дела. – И он, резко развернувшись, быстро зашагал по улочке.

– Знаем, знаем мы его дела. – Пробубнила Сонька, глядя в спину удаляющегося коменданта. – Пошёл звонить боссам.

– Ну и мы не будем торчать на улице сверх положенного. – Взял я её за руку и повернул к дверям. – Надо быть готовым к его звонку.

– Да ему ещё полчаса только до узла связи добираться… – Легкомысленно махнула Сонька рукой. – Так что успеем.

– А зачем ему спускаться в подвалы? – Не понял я её мысль. – Он же наверняка живёт тоже на поверхности, и не думаю, что у него нет личного телефона.

– Упс. Не подумала – Стушевалась Сонька. – Тогда конечно надо спешить.

Всего в доме было четыре двери, и одна из них была заперта. Мы постучали и, как и ожидалось, открыл нам Трос.

– Всё в порядке? – Задали мы троём одновременно один и тот же вопрос и улыбнулись.

– У нас да. – За нас с Сонькой ответил я.

– У меня тоже. – Кивнул Трос. – Занимайте комнаты и дуйте ко мне, наверняка скоро звонить будут.

– Кто бы сомневался. – Хмыкнула Сонька и направилась к соседней двери.

Я прошёл дальше и занял следующую комнату. Быстро осмотрелся, приметив спартанскую обстановку. Да и какая роскошь во время войны на территории противника? Вот в Берлине сейчас, это да! А здесь простая, по-армейски чётко заправленная кровать, простая же тумбочка с небольшим жёлтым торшером и комод. Простой деревянный пол не покрывал ни один коврик, выходящее напротив входа окно закрывали тяжёлые коричневые шторы, а у входа к стене прибита невзрачная деревянная вешалка. С другой стороны двери у входа висел рукомойник и зеркало. На водопровод и канализацию немцев не хватило. Вот и все удобства. Кстати об удобствах: я нагнулся и хмыкнул – так и есть, под кроватью стоял ночной горшок. А настоящий сортир у них интересно где, а то уже в коренных зубах плещется.

Скинув на кровать куртку и неудобную фуражку, надавившую уже мне виски, я вышел на улицу и огляделся. Как и ожидалось, в поле зрения туалета не было, иначе я бы его заметил ещё когда подходили. Пришлось догулять до угла дома и осматривать пространство с другой стороны. Тут всё оказалось в порядке, и уже через три минуты я выходил из небольшого, на три персоны заведения и мечтательно щурился на заходящее солнце: покурить бы!

Всё дело в том, что свои сигареты я побоялся брать, опасаясь быть уличённым на такой мелочи, а вытребовать у Второго вместе с машиной, оружием и формой местной эпохи ещё и соответствующие сигареты забыл. Собирались всё-таки в спешке. Теперь вынужден был страдать. Клянчить же у немцев сигареты считал ниже своего достоинства, да и подозрительно это как-то. Впрочем, я же обещал Соньке бросить? Вот он, самый подходящий момент, но… Полцарства за полпачки!!!

Выйдя из-за угла дома к фасаду, я с интересом замер – возле моей двери стояла Сонька с таким недоумённым видом, что я фыркнул, пряча смешок.

– Ты где пропал? – Зашипела она, завидев меня и совершенно не собираясь разделять мою весёлость.

– В туалете. – Буркнул я, стирая с лица улыбку.

– Нашёл время. – Продолжила злиться она. – С минуты на минуту Краузе звонить будет, а он…

И, не завершив мысль, схватила меня за руку и потащила к комнате Троса. Я не сопротивлялся, заметив только, что «организму не прикажешь».

Зашли мы в комнату Троса как раз в тот момент, когда на блокиратор поступил вызов. Мы закрыли дверь на щеколду, а Трос приготовился перехватить сигнал, но из динамиков раздался голос отнюдь не коменданта:

– Марта, господин комендант ещё у Вас? – Голос показался знакомым.

– Господин комендант ушёл с гостями. – Сухо ответила Марта. – Могу соединить с его кабинетом.

– Да, пожалуйста.

– Алло. – Почти сразу послышался недовольный голос Краузе. – Кто это?

– Это Ганс. – Отозвался собеседник и мы, наконец, узнали голос доложившего, что инопланетяне волнуются. – Я…

– Ганс, ты не вовремя. – Прервал его Краузе. – Будь на месте, я перезвоню.

И, не слушая возражений, отключился. Мы переглянулись, гадая, что там ещё могло у Ганса произойти помимо взволновавшихся пришельцев, но обсудить эту тему не успели – почти сразу пошёл новый вызов.

– Марта – Голос Краузе был сух и деловит, по всей видимости, он уже успел настроиться на диалог с высоким начальством. – Соедини меня с Берлином. Кабинет Гиммлера.

– Минутку. – Отозвалась Марта.

Сигнал понёсся по проводам, достигнув сперва Львова, где местная телефонистка, соединив пару штекеров, пустила сигнал дальше, затем Варшавы и, наконец, добрался до Берлина.

– Рейхстаг. – Отозвался далёкий с помехами голос.

– Х125–YKW3 – Отрапортовала, видимо, свой позывной Марта – Будьте добры, соедините меня с рейхсфюрером «СС» Генрихом Гиммлером.

Прошло двадцать секунд ожидания, прежде чем в трубке донёсся низкий с хрипотцой голос усталого человека:

– Гиммлер слушает.

Этого хватило нашему устройству, чтобы запомнить интонации и подстроить голос Троса под одного из иерархов третьего рейха. Сонькин брат нажал на кнопку и прижал палец к губам, показывая, чтобы мы с Сонькой не шумели, словно до этого момента мы тут песни пели. С этого момента Краузе будет говорить с нами, а в Берлине просто прервалась связь. Я даже представил себе, как представительный Гиммлер «аллокает», а потом недоумённо кладёт трубку. Наверняка он свяжется со своей телефонисткой и выяснит, кто пытался до него дозвониться. Наверняка он подождёт какое-то время, ожидая, что связь возобновится, но потом попросит свою «Марту» связаться с Х125–YKW3 и выяснить, что у них происходит. Вот тут-то и выяснится, что связи с секретной базой нет. Полетят приказы, организуются люди и сюда обязательно приедет машина с группой «СС». Но всё это требует времени, так что думаю, день у нас в запасе есть.

– Говорите. – Тем временем приказал в трубку Трос. Аппарат переделал голос Сонькиного брата в голос Гиммлера и отправил коменданту, добавив даже присущие телефонии того времени шипение и щелчки.

– Господин рейхсфюрер. – Начал стучать на нас нам же комендант. – Это Вас беспокоит заместитель начальника отдела рунологии и символистики Вольфганг Краузе, комендант базы Х125–YKW3. Я бы хотел уточнить, не посылали ли вы к нам комиссию в составе трёх человек, а именно…

– А что, у них не оказалось с собой документов? – Деланно удивился Трос голосом Гиммлера.

– Документы в порядке. – Стушевался Краузе. – Но я думал… Просто это так неожиданно… И странно…

– Господин Краузе. – Голосом, не терпящим возражений, заявил Трос. – Вы отнимаете моё время! Вам нужно моё подтверждение? Считайте, что я это сделал. Ваше дело простое – выполнять то, что они требуют. Надеюсь, вы справитесь с таким простым делом.

Закончив эту гневную тираду, Трос отключил связь. Мы переглянулись.

– Надеюсь, на этом он успокоится. – Проворчала Сонька, имея в виду коменданта.

– Я тоже. – Я поднялся с пола и размял затёкшее тело, походив по небольшой комнате.

Побыв ещё немного в компании Соньки и её брата в надежде не пропустить какой-нибудь важный звонок коменданта, я отправился в свою комнату. Ничего важного так и не удалось узнать, не смотря на то, что Краузе все-таки, как и обещал, перезвонил Гансу. Дело оказалось в банальной нехватке ящиков для упаковки различных приборов, образцов и личных вещей учёных. На это Краузе заявил, что не стоит его отвлекать такими мелочами, а нужно просто наколотить новой тары. Настроение у него надо сказать после разговора с «Гиммлером» ощутимо испортилось и Гансу очень не повезло, что он этого сразу не понял. Ему бы извиниться, да перезвонить в другой раз, ан нет, дотошность, и педантичность немцев сыграла с ним в этот раз злую шутку. Недальновидный собеседник заявил на совет коменданта, что колотить ящики не из чего. Это окончательно вывело Краузе из себя.

– Ганс, ты тупица! – Рявкнул в трубку комендант. – Обратись к Рауцу, он тебе выделит солдат и инструменты. Сходите к ближайшей русской деревне и разберёте её до основания. Этого тебе хватит не то что базу вывезти, а пол-Берлина заодно.

Связь прервалась. Больше Краузе никто не беспокоил, да и он никому не звонил. Вполне вероятно, что он вообще куда-нибудь ушёл. Вот после этого я и подумал, что довольно подозрительно находиться втроём в одной комнате, тем более не штурмбанфюрера, то есть моей, а в комнате обычного водителя.

– Пойду к себе. – Устало потёр я шею. – Хоть маленько посплю. Придут звать на ужин, не забудьте про меня.

– Ужин – это хорошо! – Мечтательно протянул Трос, тоже вставая с пола и задвигая ногой прослушивающий аппарат под кровать. – Ужин – это правильно.

– А тебе я советую особо губу не раскатывать. – Обломал я его. – Останешься с прослушкой. Вдруг кто ещё важный звонить будет. Да и вообще, в наше отсутствие могут и гости нагрянуть с неофициальным, так сказать, обыском. А так глядишь – постесняются.

– Но почему я? – Капризно, словно маленький ребёнок воскликнул Сонькин брат.

– Ну не я же. – Усмехнулся я, но, взявшись за дверную ручку, решил всё же немного утешить парня. – Не беспокойся, мы скажем, что ты приболел, и чтобы еду тебе принесли сюда.

На этом я их оставил и ушёл к себе. Честно говоря, спать не хотелось. Устал – это да, но спать, ни в одном глазу. Хотелось просто побыть одному и подумать над тем, что мы делаем. Складные басни Второго пестрели белыми пятнами нестыковок. Сняв ботинки, я завалился на кровать и начал заново перебирать в памяти события и разговоры, имевшие место после нашей встречи с разумным артефактом. Ничего путного из этого не вышло. Мысли скатились к нашим с Сонькой отношениям, к судьбе сталкеров вообще и меня в частности, и…

И разбудил меня стук в дверь. Вот как так получается, что иногда кажется, только закрой глаза, и уснёшь даже стоя, но, ложась в постель, долго ворочаешься с боку на бок и пялишься в потолок. А иногда, как сейчас, и спать не собирался, а вот, поди ж ты, словно кнопку какую-то нажали и выключили меня из реальности на пару часов.

– Иду. – Крикнул я, одной рукой протирая заспанные глаза, а другой, пытаясь напялить на ноги неудобные боты.

Наконец, справившись с обутками, я подошёл к двери и отпёр щеколду. За порогом стояла Сонька в сопровождении незнакомого мне солдата. Незнакомого в том смысле, что вчера его с нами не было. А так, конечно, они мне все здесь знакомцами не являлись.

– Господин Краузе ждёт вас! – Вытянулся в струну немец.

– Хорошо. – Кивнул я – Ждите.

Вернувшись в комнату, быстро привёл себя в порядок, смыв с лица сонливое выражение. Надел китель и фуражку. Подошёл к зеркалу и критически осмотрел себя. Ну и видок у меня. Впрочем, форма сидит достаточно ровно. Поправив немного смотрящую вправо фуражку, я решительно открыл дверь и вышел на улицу.

– Показывай дорогу. – Высокомерно бросил я и солдат, словно на плацу чеканя шаг, повёл нас к коменданту.

Ужин у начальника секретной базы запомнился мне редкостной скукой. Краузе, убедившись, что мы не русские шпионы, пытался угодить и завести светскую беседу. Мы же, чтобы не проколоться на мелочах, отвечали сухо и охотно переключались на рассказы о собственных приключениях. А уж сочинять мы умели. Комендант и его заместитель с женой слушали нас раскрыв рот и очень расстраивались, когда мы прерывали очередной рассказ фразой, что дальше секретная информация.

Ушли с ужина мы немного за полночь. Откормленные и немного пьяные, как и положено высоким чинам любой армии после затянувшегося празднества. От сопровождения мы отказались, поди не заблудимся в десяти домах. Поэтому уходили с Сонькой в гордом одиночестве, провожаемые лишь восхищёнными взглядами радушного хозяина и его друзей. Что ж, это хорошо, что мы сумели произвести положительное впечатление. Завтра меньше проблем будет, по крайней мере, на начальном этапе.

– Поговорим? – Махнула Сонька на дверь Троса, когда мы подошли к дому. – Вдруг что интересное было.

– Пусть спит. – Я взял Соньку за руку. – Видишь, свет из-под двери не выбивается, значит, он нас не ждёт, а, следовательно, ничего важного не случилось.

– Ну ладно. – Согласилась Сонька и вздохнула. – Как жалко, что мы не можем ночевать в одной комнате.

– Конспирация, мать её. – Крепче сжал я руку любимой. – Вон уже идут.

Из-за угла послышались шаги, и я поспешно выпустил Сонькину руку.

– Спокойной ночи, фрау Мария. – Кивнул я и, грозно посмотрев на косящийся в нашу сторону патруль, пошёл к своей двери.

– Всего хорошего, господин штурмбанфюрер. – Вновь вздохнула мне в спину Сонька.

Патруль под моим взглядом стушевался и, ускорив шаг, быстро скрылся за соседним домом. Ну вот, завтра пойдут разговоры об наших неуставных отношениях. Да и чёрт с ними! Не их собачье дело! Зло толкнув дверь я вошёл, скинул надоевшую фуражку на стол и принялся раздеваться. Хмель самую малость кружил голову, и казалось, что всё легко и просто. Было ощущение, что можно прямо сейчас пойти, забрать всё что нужно, и никто слова поперёк не скажет. Но на такие вещи я уже давно не обращал внимания. Разум прекрасная вещь и стоит к нему прислушаться, как понимаешь, что ни черта в данный момент не выгорит. Мимолётное чувство вседозволенности схлынуло, и для закрепления эффекта я поплескал себе на лицо водой из рукомойника. Ну вот, теперь можно и на боковую.

А вот теперь сон действительно не шёл. Я лежал на спине, заложив руки за голову, и глядел в плохо побеленный потолок. Наконец, устав вот так вот просто и тупо лежать, я принялся перебирать в голове возможные развития событий завтрашнего дня. По хорошему конечно хотелось бы взять отколовшуюся часть Первого и по-тихому слинять, чтобы никто не заметил. Но по-тихому наверняка не получится. Во-первых, немцы не дураки и неизвестно ещё, сколько у них степеней защиты этого артефакта, а во-вторых, где-то ведь ещё бродят представители «Странников». Эти тёмные личности себя ещё никак не проявили и это, честно говоря, меня очень тревожит. Неизвестность всегда страшит, да и обидно будет, если они поломают наши планы в самый последний момент.

Ещё оставался открытым вопрос о том, как добираться домой. Можно было, конечно, как и в первый раз, просто перенестись в произвольную часть Зоны, но предпочтительней всё же смотрелся план добраться до входа в лабиринт Минотавра, тем более что отсюда до него было рукой подать. Впрочем, пробираться по оккупированной немцами территории, когда у них наверняка будет объявлен какой-нибудь план «перехват» тоже занятие малоприятное. Чёрт, куда не кинь, всюду клин! И абсолютная неизвестность.

Не в силах больше лежать я сел и обхватил голову руками. Виски начало ломить. Толи от напряжённых раздумий, не нашедших ответов, толи просто организм требовал продолжения банкета. Рука потянулась к карману, в котором обычно лежала пачка сигарет, но на полпути я вспомнил плачевную действительность и бессильно ударил кулаком по кровати. Во всём теле, вместо положенной этому часу сонливости, бушевала куча эмоций, и роились разношёрстные мысли. Попробуй тут, усни.

Плюнув на субординацию и конспирацию, я вышел на улицу и тихонько подкрался к Сонькиной двери. Интересно, она уже спит? Света из-под двери видно не было, но это ведь ещё не показатель. Тихонько постучав, я прислушался к звукам из комнаты. Тишина. Пришлось стучать громче и в ночном безмолвии, нарушаемом лишь зудением сверчков, мой стук показался раскатами грома. Оглянувшись, я обвёл спящую деревню пристальным взглядом, но никто в отличие не шатался лунатиком по улицам. Вдали конечно виднелась вышка караульного, но не думаю, что он смотрит в мою сторону. Ему периметр охранять надо. А вот патруль, обходящий территорию, может появиться в любую минуту.

Наконец в комнате послышался шорох, и дверь слегка приоткрылась, явив мне удивлённое лицо Соньки.