Текст книги "Кровь артефакта"

Автор книги: Роман Васин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 33 страниц)

Пробежав метров триста и выскочив из-за поворота на прямой участок, выводящий меня к оставленному месту схватки, я застал финал сражения. Сонька лежала на полу, пистолет бесполезной игрушкой валялся в стороне, а над ней возвышался минотавр, уже размахнувшийся своим страшным оружием для удара. Я рванул вперёд одновременно с начавшей набирать ход секирой. Сонька закрылась руками. Я не успевал и я это видел. Видел это и минотавр и, как показалось мне, в его глазах мелькнула злая усмешка победителя.

Из-за стены над Сонькой выскользнул голубоватый шар и секира, набравшая ход, врезалась в него и, высекая искры, отскочила. Минотавр, явно не ожидая ничего подобного, не удержал своё оружие и оно, жужжа, словно рассерженный шмель колоссальных размеров, отлетело в сторону. Шар, словно ничего не случилось, подлетел на уровень глаз опешившего минотавра, и я увидел, как ослепительная молния проскочила между ним и носом зверя. Монстр с головой быка взвыл и бросился бежать, закрывая руками уязвлённое место, а шар подлетел к нам и начал терять свечение, превращаясь в подобие огромного грецкого ореха.

– Спасибо, Второй. – Поблагодарила Сонька, поднимаясь с моей помощью с пола. – Ты вовремя.

Я наклонился, было, к секире, брошенной минотавром, но в голове возникли недвусмысленные образы, что не стоит брать чужое оружие. С сожалением пришлось отказаться от своей затеи и лишь проводить взглядом удивительный предмет с пробегавшими по лезвию оранжевыми искорками когда мы направились вслед за летящим Вторым в его убежище, позаимствованное у минотавра.

Рекогносцировка

Мы сидели уже минут десять в круглом зале на белоснежной кожаной мебели, но только-только начали приходить в себя, оглядываясь вокруг. Обстановка несколько изменилась по сравнению с той, что мы помнили, отправляясь отсюда в сибирскую тайгу. Те же кожаные диваны стояли посреди зала, тот же столик между ними и тот же камин в стене, но вот вместо одной стойки с артефактом в виде грецкого ореха стояло целых три. Одна их них пустовала, на неё и опустился Второй, приведший нас сюда. Две другие уже стояли с артефактами. На диване напротив нас всё так же сидел Сонькин брат (на сей раз видимо действительно Трос), а у спинки дивана лежали наши винтовки и тёплые вещи, словно мы вышли отсюда минуту назад. Была и отсутствующая деталь (если можно так выразиться) – в комнате недоставало кота. Я уже успел соскучиться по этому непростому животному, но спрашивать где он бродит не стал – и контролёру понятно, что выполняет очередное поручение Второго. Я смотрю, у него никто без дела не сидит.

В Сонькином брате, на мой взгляд, ничего не изменилось (за исключением начинки, если можно так выразиться), поэтому я перевёл взгляд на стойки с неизвестными мне артефактами. Коллеги Второго? Один очень походил на ананас, даже размером такой же, а вот второй… Я вздрогнул, когда мой взгляд остановился на нём – на стойке лежал «огурец», подобный которому я уничтожил, бросив в аномалию. Мысль, что это именно тот «огурец» я отмел сразу, ну не дал бы представитель иной цивилизации себя уничтожить.

– Значит, пришли в себя. – Появились в голове образы слов заметившего мой интерес Второго. Да и Сонька пересела поближе к брату и начала его тихонько о чём-то спрашивать. – Вот и хорошо. Давайте знакомиться, это (над артефактом в виде ананаса появилась голубоватая стрелка) – Третий, а это (стрелка над «огурцом») – Четвёртый. Господа, – Вновь потекли образы предложений в моей голове. – Это Сонька, сестра Троса, которого вы уже знаете, и который добыл такую ценную для нас информацию из Припяти, а это – Максим, тот, о ком я вам так много говорил.

Что обо мне можно много говорить? – Мелькнуло у меня в голове, но Второй продолжил, не дав мне заняться самокопанием.

– Я же говорил вам, что это именно он? Ошибки быть не может. Чувствуете ауру Первого? Максим, – Обратился он ко мне. – Позволь нам взглянуть на отколовшуюся часть нашего собрата?

Сонька хоть и шепталась с Тросом, но образы мыслей артефактов видимо улавливала, потому как не успел я к ней обратиться, как она сама скинула рюкзак и достала завёрнутый в рубаху серый брусок. Второй, Третий и Четвёртый синхронно воспарили и подлетев к артефакту, принесённому нами из прошлого и спокойно лежащему на Сонькиной руке, окутали его радужным сиянием. Он тоже воспарил, обёртывающая его рубаха упала на пол и все четверо артефактов поплыли по воздуху к своим ложам. Не долетев пару метров Второй засветился ярче и рядом с тремя высокими подставками возникла четвёртая, на которую и опустили отколовшийся элемент, принесённый нами. Воцарилась тишина, лишь трое разумных артефактов слабо перемигивались, словно ведя неслышный нам разговор между собой. Мне нестерпимо захотелось послушать, о чём они сейчас толкуют и, к своему удивлению, я понял, что действительно вижу, о чём они говорят. Именно вижу. Вот, например тот слабо-зелёный отблеск, переходящий в оранжевое – это моё имя, тёмно-бардовый двукратный всплеск – это Сонька, жёлтое с мелким вкраплением чёрного означает Зону. Я разочарованно вздохнул – оказалось, что я выхватываю отдельные слова из общей массы предложений, и в результате смысл сказанного неуловимо ускользает. Человеческий глаз оказался просто не в силах уловить и обработать всю гамму оттенков, тем более с такой частотой – перемигивались они одновременно.

Из любопытства я ещё какое-то время повыхватывал слова из беседы разумных артефактов, но вскоре заскучал. Ясно было одно – говорят про меня, Соньку, ещё одну отколовшуюся часть и почему-то про фашистов. Последнее меня насторожило, уж не в Великую Отечественную ли нас хотят отправить? Ничего хорошего это разумеется нам не сулило и я решил уточнить у Второго свою догадку.

– Уважаемые! – Легонько хлопнув по столешнице, привлёк я к себе внимание. – Может, хватит между собой беседы вести, вы ведь не одни в зале. Я так понимаю, вы хотите нас отправить во времена второй мировой войны? Вот и поговорите с нами об этом.

Артефакты синхронно мигнули красным. Удивление – сразу понял я и хмыкнул, записывая себе очко. Не всё им нас удивлять, мы тоже кое-что можем!

– Как ты догадался? – Наконец справившись с удивлением послал мне образ вопроса Второй.

– Я думаю, будет правильней, если вы первые ответите на наши вопросы. – И не подумал отвечать я. – Всё же мы рисковали своими жизнями и имеем право знать, ради чего всё это?

– Но я же говорил вам перед отправкой в прошлое. – Вновь удивился Второй. – Это отколовшаяся часть нашего коллеги, а там, куда мы хотим вас ещё направить, находится вторая его часть.

– Можно нам кофе? – Вновь сменил я тему. – Разговор предстоит долгий. И поесть чего-нибудь, жрать охота.

– Конечно. – Если бы второй был человеком, то я бы поклялся, что он вздохнул.

На столешнице появился знакомый нам кофейник, чашки, сахарница и поднос с куриными окороками. Я принялся наводить кофе, с аппетитом косясь на поднос. Сонька с братом тоже подсели к столику, а трое артефактов молча ждали, пока мы насытимся.

– Про отколовшуюся часть ты нам, конечно, рассказывал. – Не стал я томить ожиданием представителей иной цивилизации. – Но ничего не сказал про то, сколько может быть таких частей.

– К сожалению, здесь мы с коллегами можем только догадываться, но думаю не больше трёх. О следующей отколовшейся части достоверно известно становится лишь с нахождением предыдущей. Вот вы принесли нам эту, и теперь мы точно знаем, что следующая часть находилась во времена Второй Мировой войны у фашистов. Ещё есть отголоски от третей части, но об этом пока рано говорить.

– А где в настоящее время находится эта вторая отколовшаяся часть? – С набитым ртом спросил я.

– Это сложно объяснить и ещё сложнее понять. – Несколько помедлил с ответом Второй. – Получается, что нигде.

– Как это? – Удивился я, не донеся надкусанную ножку курицы до рта. Сонька, сидевшая спиной к артефактам, тоже обернулась. Один Трос остался невозмутим, словно всё это уже слышал. Впрочем, так оно могло и быть, ведь он с ними уже почти месяц дела делает.

– Дело в том, что из сорок третьего года прошлого века её забрали. – Стал объяснять Второй. – Но сюда, к нам, ещё не принесли. Вот и получается, что сейчас она нигде.

– Хм. – Попытался почесать я нос, но вспомнив, что руки жирные, заозирался в поисках салфеток. Второй правильно понял мою заминку, перемигнулся с Третьим и на столе возникла стопка влажных салфеток. – Спасибо. Так кто её забрал из сорок третьего года? Мы?

– Хотелось бы верить. – Второй воспарил со своей подставки и подлетел к потолку. Знак неуверенности, неизвестности, понял я. – Дело в том, что за отколовшимися частями нашего собрата охотятся известные уже вам «странники». Зачем, пытался выяснить Трос, но не преуспел в этом. Он вам ещё расскажет свою историю, но всему своё время. Так вот, «странники» наверняка охотились и за этой частью, которую вы принесли, но вы оказались удачливее или проворнее, если хотите. Вы ничего странного не заметили там, в сибирской тайге?

– Как же, не заметили. – Проворчала Сонька. – Ели ноги унесли от группы быстрых зомби.

– Вот! – Воссиял Второй и вновь опустился на своё ложе. – Это доказывает, что «странники» тоже тянутся к отколовшимся частям. Правда как-то коряво и неумело, но то, что они пробивают время, вызывает у нас некоторые опасения. Поэтому нужно торопиться, пока мы в силах ещё повлиять на процесс.

– Так в сорок третьем году нам тоже придётся встретиться с зомби? – Сделал я вид, что не заметил намёка, что пора заканчивать с вопросами. – Или чего нам там ждать?

– Вам наверняка будут мешать. – Согласился Второй. – Но вот кто, этого я не знаю. Силы «странников» растут и что они вам могут противопоставить, остаётся лишь догадываться. Впрочем, думаю, что с нашими возможностями и вашими навыками проблем у вас возникнуть не должно. На этот раз можете с собой брать что хотите: любые вещи, любые документы. Ради этого беспрецедентного случая мы собрались вместе и теперь можем практически всё.

Мне показалось, что в образах Второго, посылаемых нам, промелькнул пафос. Да, цивилизация другая, а амбиции те же. Я хмыкнул и задал следующий вопрос скорее из желания подтрунить над возомнившими себя богами артефактами, нежели на самом деле желая знать ответ:

– А чего не можете?

– Считайте, что всё! – Отрезал Второй. – Ещё вопросы?

– Конечно. – Улыбнулся я и пододвинул чашку с кофе поближе, насытившись мясом. – Зачем вам эти части и где теперь сам Первый?

И вновь я с удивлением заметил смятение в цвете перемигивающихся артефактов. А каких вопросов они ждали? Кто убил Кеннеди? Так мне это не интересно.

– Тут встаёт вопрос этики и социальных убеждений. – Как-то неуверенно, как мне показалось, начал Второй – Это вопрос нашей расы и к вам не имеет отношения.

– Не согласен. – Оборвал я его и прищурился от удовольствия, сделав глоток ароматного кофе. И где они его берут, такой вкусный? – Вы находитесь среди нас и любое ваше решение или действие напрямую влияет на ход нашей цивилизации, взять, к примеру, хотя бы эту Зону, в которой вы окопались. Вы, уважаемые, что-то недоговариваете. Чего вы боитесь?!

Воцарилось молчание. Сонька с интересом переводила взгляд с меня на артефакты, молчаливо лежавшие на своих постаментах, видимо позволяя Второму самому решать что стоит нам говорить, а что нет. А вот Трос выражал явное недовольство моим недоверием к представителям иной цивилизации, видимо их объяснения его удовлетворили полностью. Что ж, в таком случае он в моих глазах потерял несколько пунктов. Сюда бы Мамая, уж он бы развёл их по полной программе, всё бы выпытал. Но ничего, и я ещё что-то могу.

– Первый погиб, спасая нас. – Наконец появились тихие образы в наших головах. – А части нужны, чтобы попытаться их отправить домой и воскресить его. Нам тяжело втроем уследить за ходом развития вашей цивилизации, и мы уже не в силах влиять на её процесс, больше занимаясь собственным спасением. Ты прав, мы боимся. Боимся вас, людей!

Я чуть не поперхнулся и недоумённо посмотрел на трёх Разумных Артефактов. Трусливые боги – это что-то новенькое. Только что утверждали, что могут всё, а теперь говорят, что боятся людей. Впрочем, с потерей одного из представителей вероятно их возможности сильно поубавились, не зря же их сюда отправили вчетвером, да и людей в их мир со слов Второго отправляли ровно столько же. Сделать-то они могут всё, а вот защитить себя не в силах. Впрочем, себя они защитили достаточно хорошо, создав Зону, но видимо на это уходят все их силы и следить за развитием нашей цивилизации, то есть выполнять свои прямые обязанности, они уже не в состоянии. Допустим.

– Тогда другой вопрос. – Побарабанил я пальцами по столешнице. – Что будет, если «странники» соберут вперёд вас все части или хотя бы добудут одну из них?

– На вторую часть вопроса довольно легко ответить. – Более уверенно начал отвечать Второй, уйдя от неприятной темы. – «Странники» усилят своё влияние и возможности в Зоне, чем вызовут более пристальное внимание вашего правительства и научных людей всего мира и рано или поздно нам придётся оставить эту территорию и делать себе новую Зону. Но это в худшем случае, мы этого конечно не допустим и попытаемся выкрасть доставшуюся им часть.

– В смысле это нам придётся её выкрасть? – Прервала его Сонька довольно насущным вопросом. – Вы ведь не полетите туда?

– Ты правильно поняла. – Нисколько не смутился Второй. – Именно вам, но не одним. Для этого придётся мобилизовать половину сталкеров Зоны и всё равно потери будут огромны. Поэтому мы и торопим события, не желая, чтобы хоть одна из частей попала к «странникам».

– А вторая половина вопроса? – Напомнил я. – Что будет, если «странники» соберут все части и даже эту выкрадут?

– Тут даже мы не берёмся прогнозировать. – Помрачнел Второй. – Учитывая возможности «странников», о которых можно судить по их активности в Припяти и проникновению в прошлое, и по информации, которую добыл Трос, а так же учитывая специфику отколовшихся частей Первого, они могут найти им самое широкое применение. Допускаю даже вероятность объединения «странниками» этих частей и создания некоего призрака Первого, подчиняющегося им. И тогда вероятность захвата ими территории Зоны будет равна ста процентам, а выхода из Зоны и оккупации близлежайшей территории девяносто девяти. Также возможно их целью является уничтожение Зоны любыми методами, а при условии владения всеми отколовшимися частями Первого это как минимум чёрная дыра, о которой я уже упоминал перед вашим первым заданием.

– Понятно. – Вздохнул я. Да, перспектива вырисовывалась не самая радужная, особенно если мы упустим ту часть, которая у фашистов. Тем не менее, вопросы у меня ещё были, и отказываться от их озвучивания я не собирался. – А как «странники» могут найти вторую часть, если первая здесь, а вы говорили, что узнали местонахождение второй, только заполучив эту? – Я кивнул на серый прямоугольник, лежащий на такой же стойке, как и у разумных артефактов.

– К сожалению это нам не известно. – Огорчил меня Второй. – Они и о первой части не должны были знать, не говоря уже о второй.

Что ж, теперь цели и задачи представителей иной цивилизации более-менее вырисовываются. Осталось непонятным, почему обо мне упоминал какой-то сталкер-шаман и именно я должен этим всем заниматься. Об этом я и спросил.

– Существует некая связь. – Помолчав начал объяснять Второй. – Мы до конца не можем объяснить её природу, но она есть и ещё задолго до сегодняшних событий, когда ты только попал в Зону, нам было точно известно, что именно ты лучше всего справишься с поиском отколовшихся частей нашего собрата. Их словно тянет к тебе, а тебя должно тянуть к ним. Чисто теоретически, конечно, на практике никто из нас с подобными явлениями не сталкивался. У тебя ничего подобного не наблюдалось? – Как-то просительно, как мне показалось, спросил Второй, словно учёный, не уверенный в своих теоретических выкладках, спрашивающий практика.

– Наблюдалось. – Улыбнулся я. – Собственно, об этом как раз должен был быть мой следующий вопрос, но раз уж ты всё объяснил. – Я пожал плечами. – Впрочем, ты объяснил только следствие, а вот причина осталась неясна, почему именно меня тянет к ним, а не, к примеру, Соньку?

– К сожалению, могу только повториться. – Воспарил к потолку Второй. – Ваша связь до конца не ясна.

– Но вы же можете всё. – Не преминул я в очередной раз подколоть всемогущие Артефакты. – А такой мелочи не знаете.

– Мы знаем и можем практически всё в области человеческих понятий. – Погрустнел Второй и опустился на место. – А здесь речь заходит об отколовшихся частях, то есть непосредственно о нас самих, а себя мы знаем, к сожалению, не так хорошо, как вас. Между собой мы можем ровно столько же, сколько вы между своей расы.

– Странно всё это. – Только и смог что придумать я. – С одной стороны можете всё, а с другой, получается, ничего? Ну, я же человек, посмотрите не со стороны части своего собрата, а с моей стороны.

– Это бесполезная трата времени. – Оборвал меня Третий. – Связи есть только у нас, у вас их нет.

– Однако артефакт почувствовал я, а не Сонька. – Возразил я.

– Максим, Третий, скорее всего, прав, и дело тут не в тебе, а в том, что тебя выбрал Первый или его отколовшиеся части. – Мягко вставил Второй. – И давай пока хватит вопросов? Нам нужно как можно скорее узнать местонахождение второй отколовшейся части, выяснить все детали и подробности и отправлять вас туда. А вы пока послушайте, что выяснил Трос в своём вояже по Припяти.

«Тоже мне, вояж» – хмыкнул я про себя – «В образе зомби»

Тем не менее, я махнул рукой, что согласен повременить с вопросами и с интересом стал наблюдать, как Разумные Артефакты, перемигнувшись пару раз, стали терять очертания и оплывать, пока не превратились в полупрозрачные белёсые облачка. Неизменным осталась только отколовшаяся часть их бывшего коллеги. Налюбовавшись Артефактами, я повернулся к Тросу в ожидании рассказа.

Отступление: размышления Троса

Кто может сказать, как чувствуют себя зомби? Все сосуществующие рядом (сталкеры, военные, учёные и прочий мыслящий контингент) могут только догадываться, да и то их догадки будут далеки от истины. Зомби могли бы сказать, но они не говорят. Даже те, кого только что призвала Зона, молчат. Не потому что не хотят или не могут, нет, просто их мировоззрение таково, что в нём нет место речи. Они не знают, не помнят, что есть вообще такое понятие как разговор. А вот я помнил! Вернее будет сказать – вспомнил, когда вернулся в своё обычное тело, после десятидневного пребывания в гниющей тупой оболочке. Вспомнил и смогу рассказать, если кто пожелает знать, что они чувствуют. Но обо всём по порядку.

Сперва я испугался. Сильно, жёстко испугался. Мир скакнул куда-то вверх, пропала сестра, пропала окружающая нас Зона, и я оказался в каком-то мрачном лабиринте. Один. Потом было знакомство со Вторым, долгие разговоры, предложение помочь ему и ещё более долгое ожидание, когда же сестра приведёт Максима.

Поверил Разумному Артефакту я как-то сразу. Бывает так, что понимаешь – верю! И не надо становится ни доказательств, ни убеждений. Верю и всё тут.

Не дождавшись сильно задержавшуюся Соньку, мы приступили к реализации планов Второго. Передо мной возникла моя копия и я непроизвольно вздрогнул – настолько неожиданно и страшно оказалось смотреть на себя мёртвого. Одежда оборвана, лицо покрывают трупные пятна, распухшие и потрескавшиеся губы раздвинуты в каком-то жутком оскале, обнажая чёрный провал рта, где едва ли сохранилась и половина зубов. На ноге выкушен довольно приличный клок мяса и виднеется выбеленная ветрами кость. Тем не менее, на попятный я не пошёл. Второй быстро переселил мой разум из обычного тела в мёртвое, и перебросил получившегося зомби с человеческим разумом в район Припяти.

Моей главной задачей стало добраться до города, не попав под раздачу сталкеров. Трусливый зомби! Кто бы видел. Но я сделал так, что меня не увидел никто. Оказывается, у зомби с воскрешением появляется какой-то новый орган чувств – я стал чувствовать всё живое в радиусе километра, но в отличие от настоящих зомби я старался или убраться подальше или затаиться, пока сталкеры не пройдут.

Оказалось, не так просто совладать с телом, когда рядом живое существо. Тело требовало есть, тело корчилось и стонало всеми суставами. Первый раз, спрятавшись от двух приближающихся сталкеров, я едва не выдал себя, когда оболочка самопроизвольно поднялась и, пуская слюни, пошла в сторону живого мяса. Пришлось брать мёртвеца под более плотный контроль, что решило проблему, но добавило новых забот. Он, словно в отместку, начал накачивать меня своими чувствами, от которых я так старательно отгораживался, чтобы не чуять запах гнилого мяса и не ощущать кружащихся вокруг мелких насекомых. Тело чувствовало голод, тело чувствовало боль. Эти два разных понятия у зомби были единым целым. От голода ожившие мертвецы испытывали самую настоящую боль. Как я впоследствии убедился – только от голода. Ничто другое не тревожило зомби.

Побороть мёртвую плоть оказалось намного легче, чем собственное омерзение, возникшее от соприкосновения с чувствами зомби. Тем не менее, я справился и спустя сутки был на месте – передо мной лежал мёртвый город. Такой же мёртвый, как-то тело, которое я сейчас использую – вроде бы существует, но души нет.

Лёгкое прикосновение чужого разума я почувствовал сразу и мгновенно юркнул в отведённый для меня отнорок, предоставив мёртвое тело самому себе. Зомби повертелся немного на месте и целеустремлённо направился к центру города. Место моего разума, управляющего ожившим трупом, занял кто-то другой, имеющий на зомби определённый интерес. Второй точно не знал, как оно будет, но предупреждал о чём-то подобном и я, словно лётчик находящегося на автопилоте самолёта, просто наблюдал за происходящим из своего угла.

Меня довели до города и, попетляв между домами, вывели на улицу Спортивную, как указывала табличка на одном из домов. Здесь ко мне присоединили ещё двоих зомби, спустя пять минут ещё четверых, а, дойдя до перекрестка и свернув на улицу Героев Сталинграда, нашу небольшую группу влили в целый поток шагающих мертвецов. Такого количества зомби мне не то, что видеть не доводилось, я даже в страшном сне не мог представить, что это возможно. Большинство мертвецов было довольно свежими, и носили форму «монолита», но встречались и довольно потрёпанные экземпляры.

Прозвучал какой-то странный рёв-гудок, и мне нестерпимо захотелось работать. Вот так из ниоткуда появилось желание ломать и строить, таскать и копать. Наряду с этим я ощутил в себе силу, дикую первозданную силу, не оставляющую сомнений, что я смогу свернуть горы. Думаю и все шагающие вокруг меня мертвецы получили подобный допинг, потому как их движения стали чёткими и осмысленными. Нас провели по улице Лазарева, свернули на Курчатова, провели через главную площадь и завели за гостиницу, на которой ещё сохранились старые облезшие буквы «Готель Полiсся». Вот тут я и понял, зачем мне силы экскаватора – за гостиницей полным ходом шла стройка.

План Второго трещал по швам. Да, меня не раскрыли и действительно считали зомби, но ни на минуту не убирали захвативший около города поводок контроля, и тело безропотно повиновалось. С утра нас выводили из ангара, в котором мы, словно истуканы стояли всю ночь, проводили мимо огромных ящиков, из которых мы набирали полные карманы небольших прямоугольных артефактов и направляли к определённому дому. Системы я не заметил, цели находились то на южной окраине города, то на восточной, а иногда и в центре. Бетонные коробки мы вычищали полностью, не оставляя и рам, ни лестничных пролётов, ни стен с потолочными перекрытиями просто вырывая их с мясом из несущих наружных стен. Как всё не завалилось, ума не приложу. Затем мы прикрепляли к вырванному элементу один из взятых артефактов, и строительный элемент пропадал. Просто исчезал в воздухе.

Куда, я узнал спустя пару дней. Два дня я вырывал плиты из разных домов, а затем попал туда, куда эти плиты доставлялись с помощью необычных артефактов – на стройку, но перед этим…

Перед этим нас покормили. Страшно, жутко, немыслимо для разума обычного живого человека. День начался как обычно с перехода из стоячего положения в ангаре в движение, как я думал, на стройку, но нас повели к находящемуся неподалёку стадиону, на котором билось о невидимые стены не менее пятидесяти живых людей. Кого здесь только не было: и сталкеры различных группировок, и военные и даже мелькнуло пара перекошенных от ужаса лиц в гражданской одежде. Я с интересом рассматривал бьющихся в истерике людей, пытавшихся прорвать невидимую преграду и вырваться на свободу, и не понимал, зачем нас сюда привели. А когда понял, ничего не смог поделать, кроме как биться в агонии ужаса и отвращения в отведённом для моего сознания уголке. Мёртвую толпу контролирующий поводок распределил вокруг невидимой преграды и когда мы равномерно встали вокруг орущей кучки живых людей – преграда исчезла.

Мы рвали на куски тёплую плоть и запихивали себе в рот, глотая целые куски, практически не жуя, мы глодали кости и высасывали кишки. У людей не было ни одного шанса. Я попытался полностью отгородиться от происходящего и с ужасом понял, что воплощённая идея Второго не позволяет отгородиться целиком. Зрение, как я ни старался, осталось работать, и я наблюдал за этой вакханалией не в силах даже зажмуриться.

Страшные картины, вставая перед глазами, преследовали меня ещё неделю, а по возвращении стали сниться каждую ночь во сне и если бы не помощь Второго, сделавшего эти воспоминания мутными и зыбкими, словно страшный сон, когда помнишь что было страшно, но не помнишь отчего, я бы сошёл с ума.

Тем временем продолжилась работа. Я, забившись в свой угол и проклиная Второго с его заданием, отрешённо наблюдал, как нас подвели к тёмному провалу, обложенному плитами, и зомби стали спускаться по добытым ранее лестничным пролётам.

Так сменялись дни – то уходящие вниз казематы, то вырывание плит из заброшенных домов, и ни намёка на хозяев этой стройки, на тех, кто держит такое количество мёртвых рабов под тщательным и казавшимся немыслимым контролем. Было ощущение, что кроме огромного количества зомби и иногда мелькавших оборотней здесь вообще никого нет, но я знал, что это впечатление обманчиво. Здесь точно был чей-то разум, преследующий какие-то свои неведомые цели, и возможно я ошибаюсь, но мне кажется, что этот разум был единственным. Многоликим, но единственным, словно одно большое существо, дёргая за ниточки, управляло всем живым, полуживым и мёртвым на всей территории Припяти.