Текст книги "Кровь артефакта"

Автор книги: Роман Васин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 33 страниц)

Зато здесь хозяин был за стойкой, а пару столов были заняты ужинавшими людьми. За одним из столов сидели хмурого вида мужики в добротной одежде и чёрными аккуратными бородами. Не иначе купцы. За другим столом в самом тёмном углу приютилась почти неразличимая щуплая фигура. Похоже действительно место с не самой светлой репутацией. Бородатые торговцы покосились на нас и вернулись к еде и негромкому обсуждению своих дел, а хозяин заведения поспешил к нам, натянув на лицо дежурную улыбку.

– Что желают господа? – Поинтересовался он и выжидательно уставился на нас. – Поужинать, или номер на ночь?

– И то, и другое. – Заявил я. – Только сперва давайте осмотрим ваши номера, а потом и решать будем, может, к вашему конкуренту уйдём.

– Да он грабитель! – Замахал руками владелец постоялого двора, и я поперхнулся от такого прямого обвинения. Ничего себе, у них здесь нравы, поносят друг друга перед постояльцами, на чём свет стоит. Конкуренция. Получается, с нечистым на руку хозяином промашка вышла и придётся завтра всё же идти на рынок. Впрочем, какая разница, на рынок, так на рынок. – Дерёт три шкуры, а за что? Пойдемте, я всё вам покажу, будьте уверены, всё в лучшем виде.

Мы переглянулись и пошли вслед за хозяином, который вешал нам лапшу на уши всю дорогу, пока мы добирались до нашего предполагаемого номера. Это стало понятно, едва мы переступили порог выделенной нам комнаты, оказавшейся в самом конце коридора. Перины здесь не было и я, ощупывая матрац, набитый к счастью не соломой, а чем-то мягким, поймал укоризненный взгляд Соньки.

– Сколько за комнату? – Я подошёл к окну и прижался лбом к стеклу, уже разрабатывая в голове план.

– Два рубля. – Гордо заявил хозяин, словно пускал нас задаром. – Согласитесь, дешевле, чем у Степана?

– Дешевле. – Хмыкнул я, сообразив, что Степан, это хозяин первого постоялого двора. – Только не на много. Полтора.

– Что «полтора» – Сделал вид, что не понял моего предложения хозяин.

– Полтора рубля за номер. – Невозмутимо повторил я. – Причём сюда должна входить вода, если мы захотим помыться, и завтрак.

– Может, вернёмся? – Подлила масла в огонь Сонька. – Там перина.

– Рубль семьдесят. – Сделал своё предложение хозяин. – А перина у него некачественная, на моих матрацах мягче.

– По рукам. – Согласился я. – Давай ключ, мы оставим здесь вещи, а сами сходим по делам. Вернёмся через час. К этому времени должен быть готов сытный ужин и горячая вода на двоих. И как тебя звать-то?

Хозяин крякнул от такой моей напористости и, отстёгивая увесистый ключ от связки, представился:

– Платон.

– Не возражаешь, если мы поговорим наедине? – Я принял из рук Платона ключ. – Мы не долго.

– Да, пожалуйста, пожалуйста. – Выставил руки Платон. – Я внизу буду.

Хозяин вышел, а я вновь направился к окну.

– Ну, рассказывай свой план. – Подошла следом Сонька. – Ты ведь придумал что-то?

– Придумал. – Согласился я и отпёр все запирающие окно щеколды. – Сейчас сделаем вид, что уйдём, а сами заберёмся сюда, и будем ждать.

– Уверен, что кто-то придёт?

– Ну, процентов на семьдесят. – Подумав, решил я и, осторожно открыв окно, выглянул наружу. Слева стена заканчивалась крестовой кладкой брёвен. При должной сноровке залезть в окно второго этажа проблем не составит. – Пошли?

Мы скинули рюкзаки, вышли в коридор и заперли комнату оставленным ключом. Излишняя предосторожность, я больше чем уверен, что даже ребёнок сможет простым ножом вскрыть эту железяку. Спустившись вниз, оставили ключ хозяину и под внимательные взгляды ужинающих людей, число которых прибавилось, и самого Платона, покинули помещение. Быстро пересекли двор, вышли на улицу и пошли вдоль забора. Когда входная дверь постоялого двора скрылась за хозяйственными постройками мы, убедившись, что зевак на улице нет, быстро перемахнули через невысокий побеленный забор и короткими перебежками бросились к открытым ставням окна, выходящего из нашей комнаты.

Я залез первым и, подав руку, втащил Соньку следом. Мы оперативно закрыли ставни и огляделись. Только сейчас мне пришло в голову, что спрятаться-то в комнате особо и негде. Кровать была сколочена так, что залезть под неё ещё можно было, а вот быстро выскочить уж точно не получится. Соньке пришлось ютиться за небольшим комодом и, чтобы её не заметили преждевременно, мы рюкзаки сложили на кровать, чтобы сразу привлечь внимание вошедших. Мне пришлось довольствоваться портьерой. Сомнительное укрытие, но оставалось надеяться только на полумрак в комнате, да стоящий перед шторой тяжелый кованый канделябр.

Мы заняли свои позиции и затихли. Ждать пришлось минут десять, прежде чем лёд тронулся, но совсем не в том месте, где я ожидал. За окном что-то зашуршало, и в форточку упала верёвка с петлёй на конце. Петля ловко зацепила за щеколду и потянула вверх. Я, стараясь как можно меньше шевелить штору и надеясь, что взгляд воришки целиком сосредоточен на процессе открывания, выскользнул и вжался в угол, показывая Соньке, чтобы она пересела на другую сторону комода. Она меня поняла и бесшумно скользнула за другую стенку. Как раз вовремя, потому что вор справился со всеми щеколдами и окно распахнулось, пропуская его вовнутрь помещения. Идея положить наши рюкзаки на кровать оказалась удачной, так как грабитель не тратя время на осматривание комнаты, направился прямиком к нашим вещам, лежащим посреди кровати.

Я, достав из-за спины пистолет, быстро скользнул к щуплому на вид человеку и, когда тот уже потянул за связывающие горловину рюкзака верёвки, ударил его рукояткой по темечку. Вор безвольно упал на кровать, а я принялся его связывать его же собственной верёвкой, которую он так искусно использовал для открывания нашего окна. Сонька подошла и встала рядом:

– Ну, и что теперь?

– Откуда мне знать? – Буркнул я, не отрываясь от работы. – Опыта допросов у меня нет, но надеюсь, что-нибудь придумаем. Главное запугать. Знать бы, чего они в этой эпохе боятся.

Закончив связывать пленника, я отошёл и критично осмотрел свою работу.

– Вроде бы надёжно, как думаешь? – Поинтересовался я у Соньки, скорее из желания услышать похвалу, нежели действительно интересуясь её мнением, ведь итак понятно, что всё надёжно.

Сонька подёргала верёвку, помяла узлы и кивнула:

– Нормально.

– Ну, тогда что, будим?

– Ага. – Сонька выудила из уже развязанного рюкзака бутылку с водой и побрызгала в лицо связанного.

Вор поморщился, фыркнул, словно хорошая лошадь и, наконец, вспомнив, чем закончилась его вылазка, дёрнулся и открыл глаза. Увидев нас, снова дёрнулся, но, вопреки моим опасениям попытки закричать не делал. Наоборот, как-то рассудительно посмотрел на нас, вздохнул и заговорил:

– Кто вы такие и что вам надо от меня?

– Не надо прикидываться! – Приблизил я своё лицо к лицу пленника. – Ты прекрасно знаешь, кто мы, ведь это ты сидел в обеденной зале Платона и ждал, пока мы уйдём.

Я не знал наверняка, что это именно он. Просто фигуры у этих двоих оказались одинаковыми, и я решил рискнуть. Дедукция меня не подвела.

– Ну, допустим. – Как-то легко согласился вор. – Тогда остаётся вопрос «что вам от меня надо?». Сдадите ищейкам?

Мне показалось, что последний вопрос он произнёс с лёгкой долей презрения. Неужели у него там всё куплено? Да нет, не может быть, не того полёта птица. Тогда что? Впрочем, что бы это ни было, ясно главное – полицией его не напугать. Я задумался, прикидывая, чем его ещё можно прижать, но как назло ничего на ум не приходило. Пауза начала затягиваться.

Выручила меня Сонька, как это бывало в подобных ситуациях уже не раз.

– Нам нужен твой босс. – Не стала она юлить и спросила напрямик, но, видя непонимающие глаза пленника начала разжевывать. – Ну, твой главарь, командир. Чёрт, да кто там у вас? На кого ты работаешь?

– Я работаю на себя. – Невозмутимо произнёс пленник и с интересом уставился на нас, словно ожидая, что мы ещё отмочим?

– Слушай, денег хочешь? – Устало потёр я виски. Был самый простой способ – пытать пленника, но не лежала у меня душа к этому. – Что молчишь? Заработать, спрашиваю, хочешь?

– Откуда вы вообще такие расписные взялись? – Хмыкнул вор. – Ты уж реши, «денег» или «заработать». Где ты видел, чтобы вор работал?

– Не придирайся к словам! – Рявкнул я, теряя терпение. – Определённым людям нужна помощь вашего брата и если ты сведёшь их с нужными людьми, то поимеешь с этого неплохой барыш.

– Держи карман шире. – Осклабился щербатым ртом пленник. – Зови давай полицию, не буду я вам помогать.

– Пятьдесят рублей. – Не обратил я внимания на его фразу. Наверняка всё просто упирается в сумму.

Так и оказалось. Вор посмотрел на нас и снова ощерился.

– Сто.

– Хорошо. – Не моргнув глазом, согласился я и, прежде чем Сонька начала возмущаться, достал свой обработанный «синькой» нож и продолжил. – Но я заберу у тебя ещё и палец.

– Как это? – Не сразу понял пленник, продолжавший нагло улыбаться нам в лицо. – Какой палец?

– Вот этот. – Поднёс я нож к большому пальцу правой руки и немного надавил. Не тупящееся лезвие легко прорезало кожу, и по пальцу пленника потекла небольшая струйка.

– Эй, ты сдурел, гад! – Заорал сразу растерявший всю спесь пленник, и я зажал ему свободной рукой рот.

– Успокоился? – Подождав немного, поинтересовался я и, дождавшись утвердительного кивка, убрал руку ото рта, а заодно и нож от пальца. – Теперь будем конструктивно говорить? Имей в виду, что предложение на счёт пальца до сих пор остаётся в силе.

– Суки. – Прошипел пленник.

– Ну-ну, зачем же так? – Я помахал ножом перед лицом вора и улыбнулся. – Итак, пятьдесят рублей будут твои, если ты сейчас пойдёшь к своим и скажешь, что есть люди, которые хотят получить фальшивые документы и у которых есть партия золота. Это золото они желают поменять на наличные. Если ваши возможности охватывают эту сферу деятельности, то завтра в двенадцать часов по полудни мы ждём тебя здесь с информацией о месте встречи. И учти, что на какую-нибудь глухую окраину люди не пойдут. Всё запомнил?

Пленник кивнул, и я вновь достал свой нож. При виде голубоватого клинка вор вздрогнул, и я усмехнулся, перерезая связывающие его верёвки.

– Свободен. – Махнул я рукой в сторону открытого окна.

Вор повертел затёкшими кистями и ловко исчез в темнеющем пролёте, даже звука приземлившегося со второго этажа человека не донеслось.

– Только после вас. – Галантно указал я Соньке на окно и усмехнулся, наблюдая, как она лезет наружу. Дождавшись, когда она будет крепко стоять на земле, я подал ей наши рюкзаки, и вылез следом, даже не сделав попытки закрыть окно.

– Куда теперь? – Поинтересовалась Сонька.

– Мыться, ужинать, спать! – Отчеканил я и направился к входу в постоялый двор.

Вытянутое лицо и удивлённые глаза Платона я воспринял как хороший знак, значит, воришка сюда не заглядывал, а сразу побежал к вышестоящему руководству. У меня даже мелькнула мысль, что трактирщик здесь вообще не при делах, но то, как он по привычке ощупывал взглядом наши рюкзаки, говорило об обратном.

– Вы же вроде бы без рюкзаков выходили? – Перестал он что-то писать в книге с кожаным переплётом и, отодвинув чернильницу, поднялся нам навстречу.

– Тебе какой интерес? – Прищурился я на него, но решил сегодня ничего не выяснять. Чёрт с ним. – Вода нагрета? Ужин готов?

Произнеся всё это, я развернулся и направился к лестнице, но не тут-то было – Платон перегородил нам дорогу, и едва не хватая за одежду, залепетал:

– Подождите, всё почти готово. Присядьте за свободный столик, я принесу вам салат, а там и мясо подоспеет. – Он попытался нас оттеснить к столам обеденного зала. – Садитесь.

– Не бойся, Платон, твоего человека уже нет в нашем номере. – Глядя ему в глаза, негромко произнёс я и, забрав ключ из рук остолбеневшего хозяина, стал подниматься на второй этаж. – Еду пусть принесут в номер. – Крикнул я уже сверху. – Желательно сам. Поговорим.

Через пятнадцать минут раздался негромкий стук в дверь, и я милостиво разрешил войти. Как я и предполагал, это оказался хозяин заведения. В руках он держал большой очень похожий на серебряный поднос, заставленный тарелками, соусницами и стаканами. Поставив поднос на стол, Платон нервно заозирался, видимо выискивая пятна крови или иные следы борьбы, но, не найдя ничего подозрительного, замялся, не зная с чего начать.

– Дверь закрой. – Помог я ему определиться с выбором действия. – И садись.

Я подождал, пока он закроет дверь и усядется, и лишь после этого продолжил:

– Твоего человека, как видишь, здесь нет… – Начал я, но Платон неожиданно прервал меня, решив всё же уйти в отказку.

– Какого человека, не понимаю.

Но то, как он это пролепетал, окончательно меня убедило, в том, что вор сюда залез именно по наводке хозяина постоялого двора.

– Всё ты понимаешь. – Хмыкнул я. – Продолжим. Я его не убил, хотя имел на это полное право, и на тебя доносить полиции не буду. Но имей ввиду. – Повысил я голос, прерывая вновь попытавшегося вставить слово собеседника. – Любая пропажа в дальнейшем автоматически приведёт к твоей смерти. Да, ты правильно понял, я не стану на тебя доносить и всё такое, ты просто умрёшь. Это понятно?

Платон нервно сглотнул и кивнул.

– Еду оставляй, через полчаса пусть несут воду. – Продолжил я. – Всё это будет за твой счёт, так сказать моральная компенсация. За остальное заплатим при выезде. Свободен.

Платон, не проронив ни слова, поднялся и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.

– Круто ты с ним. – Выждав какое-то время, произнесла Сонька и хмыкнула. – Впрочем, так ему и надо.

Мы не спеша поели и уже допивали чай, когда в дверь вновь постучали.

– Открыто. – Крикнул я, и два здоровенных парня внесли большую лохань, пару тазиков, мыло сомнительного качества и странную на вид мочалку, по видимому растительного происхождения.

– Можно носить воду? – Поинтересовался один из них.

– Носите. – Разрешил я. – Поднос только заберите.

Парни забрали поднос и вышли.

Через десять минут над деревянными тазиками уже поднимался лёгкий парок от горячей воды. Я запер дверь, задёрнул шторы и принялся раздеваться. Сонька наблюдала за мной с весёлым скептицизмом.

– Я смотрю, тебе уже приходилось мыться в такой «бане». – Не выдержала она, наконец, и улыбнулась.

– Где мне только не приходилось мыться. – Серьёзно ответил я. – Ты то, что стоишь? Раздевайся.

– Музыку жду. – Отшутилась Сонька, но принялась раздеваться.

Да, оказалось, к этой помывке нужна ещё определённая доля сноровки и навыка. Мы с непривычки забрызгали всё вокруг лохани, да и в лимит воды едва уложились, но всё же это лучше, чем ничего. Я с удовольствием вспомнил баню в сталкерской деревне. Да, это тебе не лохань. От бани мысли плавно перетекли к тому, чем всё в этой бане закончилось и я, смыв пену с Соньки, подхватил её на руки и отнёс на кровать. Бархатная кожа расслабленной Соньки пахла душистым липовым мылом, а волосы свежестью шампуня, добытого из рюкзака – местные гигиенические приспособления мы не рискнули использовать. Я провёл пальцем по середине лба вниз, по переносице, по губам, ловко избежав нежного укуса, по подбородку и дальше – между грудей, вокруг пупка и ещё ниже. Сонька, задышав чаще, обхватила меня руками, и мы начали целоваться.

Закончилось это так же, как и тогда в бане. Тяжело дыша, мы лежали, глядя в дощатый закопченный свечками потолок, и улыбались. Сильно хотелось курить, но вставать было лень. Потом я вспомнил, что посреди комнаты всё так же стоит лохань с грязной водой и пустые тазики. Нехотя поднялся, пошарив по карманам, вытащил пачку сигарет и прикурил. По комнате сизым туманом начал расползаться сигаретный дым и Сонька поморщилась:

– Бросать пора.

– Бросишь тут! – Хмыкнул я. – Работа нервная. А вообще, закончим с заданием Второго, брошу.

– А почему не сейчас? – Удивилась Сонька.

– Не знаю. – Пожал я плечами и сменил тему. – Ты одевайся, пойду к Платону, пусть тазики забирают.

Через десять минут тазики убрали, пол вытерли и мы, наконец, оказались предоставлены сами себе и уже вступившей в свои права ночи. Крепко обнявшись, мы уснули.

Утро нас встретило запахом навоза и отборным матом ругавшихся на улице людей. Скорее всего, от их криков я и проснулся. Я встал и, немного отодвинув штору, выглянул наружу. У конюшни стояло трое крестьян и орали друг на друга перед объёмной кучей лошадиного дерьма, видимо только что вычищенного изнутри сарая. Поморщившись, я посмотрел на затянутое тучами небо и даже примерно не смог определить, сколько сейчас время. Могло быть и восемь часов и все двенадцать, хотя, судя по ещё неубранному навозу должно быть ещё достаточно рано. Так и оказалось – снятые на ночь и лежавшие на столике часы показывали начало десятого.

На Соньку уличные крики никакого эффекта не возымели, и проснулась она только от моего поцелуя.

– Рано ещё. – Попыталась она перевернуться на другой бок, но я не дал.

– В самый раз. Нам надо успеть в местный ломбард заглянуть.

– Зачем? – Села на кровати Сонька и я невольно залюбовался её фигурой. – Зачем, спрашиваю?

– А! – Оторвался я от приятного созерцания. – Мы же не знаем местные расценки. Сколько просить за слитки?

– Ну, пошли. – Вздохнула она, и мы стали одеваться.

На сей раз брать все вещи с собой мы не стали, захватили только оружие да золото. Припугнув встреченного на первом этаже хозяина, что если что-то пропадёт из нашей комнаты, то он в курсе последствий, мы пошли к выходу.

– А завтрак? – Крикнул он нам в спину, но я махнул рукой.

– Позже.

Уточнить, какой сегодня день недели, мы не удосужились, да и всё равно в местном колорите жизни не разбирались, но людей на улицах было много. Одеты все были примерно одинаково: если ты крестьянин, то коричневый или бурый выцветший зипун, зачастую залатанный в нескольких местах, да такие же бурые штаны. В лаптях никто не щеголял, но до дизайнерской мысли крестьянским сапогам было как нам до отколовшейся части Первого. Люди побогаче и познатнее выглядели лучше, но вся эта старомодность в одежде оставляла какое-то ощущение нищеты, да и попадались такие франты редко. Виной этому, как оказалось, было расположение района. Спустя пару кварталов добротно одетых людей стало попадаться гораздо больше, да и дома стали не такие грязные и убогие.

Но цвета не поменялись, те же серые и коричневые тона, словно нет в мире ничего другого. Наши непромокаемые куртки по цвету почти не выделялись от общей массы, но вот жатый брезент вызывал любопытные взгляды как спешащих по своим делам крестьян, так и богатых горожан. И если первые смотрели с простым любопытством, то вторые с явным презрением, и чем дальше мы углублялись в богатые кварталы, тем более презрительным становился взгляд. А ломбард так и не попадался.

Наконец я не выдержал и сделал то, что стоило сделать с самого начала, как только мы вышли из постоялого двора – остановил первого попавшегося прохожего и спросил, где тут ближайший ломбард. Правда первый прохожий оказался каким-то местным богатеем и разговаривать со мной не стал, гордо задрав нос, прошествовав мимо. Я обострять ситуацию не стал, пусть себе идёт, а то без документов, с полным рюкзаком золота, задание Второго может оказаться лет на десять каторги длиннее.

Со вторым прохожим тоже не повезло – какой-то крестьянин долго не мог понять, что от него хотят странные господа, а когда понял, пожал плечами:

– Не знаю.

С третьим повезло куда больше и вскоре мы бодро шагали обратно по той же улице, а, пройдя пару перекрестков, свернули направо и стали искать глазами вывеску.

Медный, начищенный до зеркального блеска колокольчик мелодично звякнул, впуская нас внутрь помещения. Внутри оказалось очень мило и уютно, словно здесь не золото принимали, а, скажем, послов из далёкой великой державы. Ко всему прочему почему-то пахло благовониями.

Благообразного вида мужчина в костюме английского покроя оторвался от рассматривания через лупу какого-то ювелирного украшения и, посмотрев на нас, улыбнулся:

– Чем могу?

– Я хотел бы сдать самородок. – Вступил я в игру. – Вот хожу, узнаю цены за грамм.

– И у кого вы ещё были? – Отложил лупу скупщик и поднялся нам на встречу.

– Да, собственно, вы первый, к кому мы зашли.

– И правильно сделали! Позвольте представиться, Кузьма Афанасьевич. – Мужчина полностью вышел из-за стола и слегка поклонился. – У меня самые высокие расценки в городе и гибкая система оплаты.

– Это как? – Заинтересовалась Сонька

– Ну, скажем если ваш самородок обладает какой-либо причудливой формой, то я могу и подороже оценить его, чем обычно.

– А как обычно? – Вернул я Кузьму Афанасьевича в конструктивное русло.

– По рублю за грамм обычного самородка. – Начал перечислять скупщик. – Если самородок красивый, то могу по полтора рубля купить, химически чистое золото скупаю по рубль тридцать, но это к слову, у вас же не слиток?

– Спасибо за информацию. – Поблагодарил я скупщика, и, не слушая больше его заверений о самых выгодных условиях, развернулся и пошёл к выходу. – Мы обязательно зайдём к вам.

Мы вышли на улицу и направились к постоялому двору. Время неумолимо приближалось к полудню и скоро должны были пожаловать гости. Я нисколько не сомневался, что наш воришка всё передаст. Во-первых, тут и жадность по обещанным ему деньгам, во-вторых, наверняка какая-то доля страха, ну и конечно возможность отыграться за свой стыд и страх, если что-то пойдёт не так и сходка решит пустить нас на перо. Я был реалистом, и не исключал такого исхода событий. Действительно, зачем нам что-то платить, если можно всё забрать на правах сильного. Тут уж всё будет зависеть от моей и Сонькиной реакции, наблюдательности и прочих умений.

От размышлений меня оторвала Сонька:

– Как думаешь, у нас химически чистое золото?

– Хрен его знает, что нам Второй подсунул. – Пожал я плечами. – Будем надеяться, что он разбирается в металлах и у нас не какой-нибудь грязный сплав. Неудобно перед товарищами получится.

Сонька хмыкнула, и я тоже улыбнулся, прогоняя тревожные мысли.

Позавтракали мы в общей зале. Я был приятно удивлён качеством и вкусом еды, признаться думал в такой дыре и кормить будут отвратно. Толи хозяин специально ради нас расстарался, толи какие службы городские следят за качеством подаваемой пищи. Позавтракав, мы под косые взгляды Платона поднялись к себе и закрылись на ключ.

Я сразу начал готовиться: вытащил один слиток в двести грамм и положил в ящик комода, а рюкзак с остальными закинул под кровать – подальше от посторонних глаз; пистолет вытащил, снял с предохранителя и сунул в широкий карман куртки и Соньке посоветовал сделать что-нибудь подобное; автомат из её рюкзака вытащил и положил под подушку. Вроде всё, остаётся только ждать, благо до двенадцати остались считанные минуты.

Делегация явилась ровно в условленное время. Точность – вежливость королей. Я даже хмыкнул: «тоже мне короли», каждая рожа лет на десять – пятнадцать каторжных работ тянет. Уголовники зашли, по хозяйски обсмотрели комнату, выступая в качестве телохранителей, заглянули в шкаф, и лишь после этого в комнату вошёл тот, кто нам и был нужен. Один телохранитель расположился у нас за спиной возле окна, и Сонька сразу же встала с кровати и прислонилась к комоду, держа бандита в поле зрения. Мне сразу стало спокойней. Второй телохранитель остался у двери, а вошедший щёголь в начищенных до блеска туфлях и коричневой полосатой тройке снял шляпу, слегка кивнул и, взяв стул, присел передо мной. Щёголь слегка двинул рукой, и бандит закрыл дверь. «Вот это выучка!» – восхитился я, но ничего говорить не стал, пусть первые начинают.

Главный помолчал немного, внимательно изучая нас с Сонькой и начал:

– Вы просили, я пришёл. Говорите.

– Мы представляем некоторую группу людей, – Издалека начал я. – Которой необходимо сбыть золото, и которая волей случая оказалась проездом около вашего славного городка. Так же для выполнения некоторых заданий этой группы нам необходимы достоверные документы на меня и на неё. – Я указал на Соньку. – Впрочем, посыльный, которого я отправил к вам с просьбой о встрече, наверняка вам уже всё рассказал.

– Кое о чём он не знал. – Никак не отреагировал на мой выпад главарь. – Например, сколько у вас золота и как срочно нужно его сбыть, в каком оно у вас виде, или например какие именно вам нужны документы?

Я встал, подошёл к ящику и, вытащив слиток, бросил его щёголю.

– Вот такое золото. – Я вернулся на место, а главарь принялся вертеть слиток и что-то внимательно изучать на его нижней части. Там что, печать какая-то была? Вот блин! Не выдав своего смятения, я продолжил. – Его у нашей группы примерно килограмм. Разумеется не здесь. – Хмыкнул я. – А на счёт документов, пусть будут какие-нибудь бумаги от географического общества Петербурга за подписью и печатью царя, ну и метрики не помешают.

Щёголь внимательно посмотрел на меня, подкинул слиток, словно взвешивая, и протянул мне. Я собрался уже было принять золото, когда краем глаза заметил, как стоящий у двери бугай сдвинув полог жилета, тянет из-за пояса револьвер. Что ж, ловкий ход, отвлечь меня передачей слитка. Ну, посмотрим, кто кого. Резко вскочив, я скользнул рукой по поясу и мой нож с синим лезвием, уже несётся к бугаю, почему-то даже не смотрящему в нашу сторону. Щёголь удивлённо отшатнулся, выронив слиток, и проследил взглядом за моей рукой, скользнувшей в широкий карман, где лежала верная «гюрза», непонимающе перевёл взгляд на Соньку и телохранителя у меня за спиной. Я позвонками почувствовал, что они там уже держат друг друга на прицеле своих стволов. И всё это в абсолютной тишине, лишь стук нагана, выпавшего из руки телохранителя, отметил произошедшее событие.

Щёголь развернулся на стук, посмотрел на револьвер, валявшейся на полу, потом на нож, торчащий из руки бандита, хмыкнул и вновь повернулся к нам.

– Валет, опусти волыну, Гамлет дурканул. – И встав со стула, направился к зажимающему руку бандиту. На пол уже натекла приличная лужица, но от того по-прежнему не донеслось ни стона.

Я руку из кармана доставать не стал, хоть и почувствовал, как спало напряжение за спиной, видимо Валет выполнил указания главаря. Щеголь, подойдя вплотную к Гамлету и смотря ему прямо в глаза, словно гипнотизируя, резко ударил того под дых. Так резко, что я даже не заметил замаха. Удар был настолько силён, что телохранитель согнулся пополам и рухнул на пол, испачкав серые брюки в тонкую полоску в крови.

Щёголь невозмутимо подождал, когда бугай отдышится, и бросил короткое:

– Вставай. Говори.

– Хотел переложить. Давил. – Буркнул бандит, поднявшись с пола.

Щёголь вытащил из нагрудного кармана накрахмаленный носовой платок, с сожалением посмотрел на него и передал телохранителю:

– Утрись. – И резко выдернул мой нож из руки бандита.

На сей раз телохранитель сдержать стона не смог, но принялся безропотно оттирать кровь и перевязывать рану, а щёголь вернулся ко мне, внимательно рассматривая лезвие.

– Продашь? – Подкинув пару раз, поинтересовался главарь.

– Подарок. – Отрезал я, и щёголь с сожалением протянул его мне, рукояткой вперёд.

– Ты не ответил на последний вопрос. – Словно ничего не случилось, продолжил прерванный разговор главарь и поднял с пола оброненный слиток. – Как срочно?

– Очень. – Коротко сказал я.

– Хорошо. – Поднялся главарь и положил на кровать передо мной слиток. – Завтра у складов пирса в четыре часа дня. – И, развернувшись, махнул рукой Валету и направился к выходу.

– Уважаемый! – Остановил я его. – Ты не назвал цену.

– А какая разница? – Удивился, не оборачиваясь, щёголь, но всё же остановился. – Всё равно его никто больше у вас не возьмёт.

– И всё же? – Настоял я.

– Сто пятьдесят рублей за слиток. – Вздохнув, словно я выпытывал у него какую-то страшную тайну, произнёс щёголь.

Я прикинул, выходило по шестьдесят копеек за грамм, совсем уж грабёж средь бела дня.

– Сто семьдесят пять. – Поправил я его.

– Хорошо. – Вновь вздохнув, согласился главарь. – Чтобы не было недоразумений, сразу предупреждаю, что возьму комиссионные за порчу имущества.

И не прощаясь, вышел в коридор. За ним протиснулся Валет.

– Какого имущества? – Не понял я и развернулся к Соньке. Та молча указала глазами на пол, где густела лужица тёмной крови.

– По миру пойдём с такими расценками. – Вздохнул я, уже сожалея о своём плане. Может, действительно проще было сразу как можно ближе к отколовшемуся артефакту перенестись? Впрочем, гадать и сожалеть теперь бессмысленно, надо готовиться к завтрашней встрече.

– Пошли. – Подхватил я лежавший на кровати слиток, и запихивая его в вытащенный из-под кровати рюкзак к остальным. – Надо проверить, что за место, чтобы завтра не блудить.

К причалу мы подошли спустя минут сорок, потраченных в основном на расспросы горожан о месторасположении данного сооружения, нежели на саму дорогу. Опять та же ситуация: знатные горожане, коих в этой части города было не очень много, отворачивали носы и проходили мимо, не желая разговаривать с низшим классом, к которому они без сомнений нас и причисляли, а бедняки по каким-то своим соображениям отговаривались то спешкой, то занятостью. Среднего класса, как я заметил, было совсем не много. Вот тебе наглядная предреволюционная ситуация.

Тем не менее, спустя сорок минут мы стояли на берегу довольно широкой реки, по которой вниз по течению уходила баржа, гружённая лесом, а справа от нас находилась пристань и все сопутствующие ей постройки. Мы двинулись по берегу к причалу, рассматривая утлые лодочки рыбаков, стоящие на берегу, вдыхая речной влажный запах и отмахиваясь от гнуса, сразу облепившего нас не смотря на самый разгар ясного дня.

Склады располагались сразу за пристанью и имели весьма плачевный вид – старые покосившиеся сараи из потемневших от времени и сырости досок. Туда и сюда сновали грузчики, разгружающие какой-то небольшой баркас, стоявший у причала, рабочие, матросы и вовсе непонятный контингент. Ворота почти всех складов были распахнуты настежь и внутри виднелись всевозможные тюки, коробки и свёртки. Жизнь кипела.

– И как интересно он здесь собирается обмен производить? – Бросил я задумчиво. – Тут же всё на виду.

– Ты же сам хотел людное место. – Хмыкнула Сонька. – А вообще может у него всё здесь куплено.

– Вот этого я и боюсь. – Вздохнул я. – Прирежут, а все сделают вид, что ничего не видели.

– Ну, снайперов у них быть не должно. – Перешла на серьёзный лад Сонька, ну а в ближнем бою всё только от нас зависит.

– Может, ты не пойдёшь? – Неуверенно предположил я. – Опасно…

– А кто тебе спину прикроет? – Возмутилась Сонька, впрочем, другого ответа я и не ожидал, а потому и настаивать не стал, всё равно не послушает.