Текст книги "Быть воином"

Автор книги: Роман Злотников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Роман Злотников
Путь князя. Быть воином

От автора

Идея серии «Путь князя» возникла у меня давно. Она явилась результатом моих размышлений над серией кабинетных исследований по вопросу о религиозном мышлении.

Я, как и многие из числа моего поколения, был воспитан в атеистическом духе. И твердо знал, что религия – подпорка для неразвитого ума. Опиум для народа. Что когда-то давным-давно люди, не особо много знающие о том, как на самом деле устроена природа, что такое молния или откуда случаются ураганы, не в силах объяснить это посчитали все эти явления проявлением некой «божественной силы». А потом над ними утвердились жрецы, которые стали тянуть из них все соки, угрожая гневом божьим и обслуживая интересы господствующих классов, помогая им держать в повиновении малообразованную массу. Все было просто, понятно и предельно логично.

Однако, когда прессинг идеологического атеизма исчез, да и сам я стал несколько умнее, начали появляться вопросы. Например, почему нейрофизиолог Павлов, хирург Войно-Ясенецкий, конструктор самолетов Туполев, знающие о физиологии, устройстве человеческого тела и аэродинамике вкупе с физикой и механикой много-много больше подавляющего большинства людей того времени при всем этом позволяли себе оставаться людьми, верующими в Бога? Сначала я подумал, что это была этакая фронда. То есть они веровали как бы в пику советской власти, провозгласившей, что Бога нет. Но затем выяснилось, что так или иначе в Бога верили такие ученые, как Эйнштейн, Планк, Леметр, Бор, Гейзенберг, Шпеман, Бузескул и многие-многие другие. Ничего себе «неразвитые умы»! Ничего себе необразованная масса! Им-то зачем фрондировать или цепляться за подпорку? Или вера это все-таки не подпорка, а нечто другое? Что никак не мешает, а, может быть, и помогает человеку расти и развиваться. То есть человек верующий вполне способен не просто и не только верить, но и мыслить. Причем ничуть не хуже, чем самоуверенный и привыкший считать, что никакого Бога нет, и всему голова (уж прошу прощения за невольный каламбур) лишь его абсолютно суверенный и независимый разум атеист? И религиозная картина мира – не удел отсталых и неразвитых, а никак не менее (а может и более) любого другого полноценный взгляд на наше мироздание.

Вот такая версия у меня появилась. После чего я предпринял усилия, для того чтобы подтвердить ее или опровергнуть. И результатом этих усилий как раз и явилось появление идеи серии книг «Путь князя».

Но, как известно, от идеи до ее воплощения – время и время. И следующим толчком, результатом которого явилось перерастание идеи в текст книг, оказалось мое знакомство с другой книгой. Под названием «Проект Россия».

Впервые я узнал об этой книге из поста на моем сайте. Спустя несколько месяцев ко мне обратились из издательства с просьбой высказать свое мнение о ней. А потом я познакомился с людьми, имеющими отношение к ее написанию. Не скажу, что принял ее на все сто процентов, и подпишусь под каждым ее словом, но многое, о чем в ней говорится, созвучно моим мыслям. Я вообще стараюсь искать в том, что делают другие люди, скорее то, что меня с ними сближает, чем то, что нас разделяет… А главное, меня порадовало то, что такие книги не только начали появляться в России, но еще и (к удивлению очень многих) оказались столь востребованы, что продаются стотысячными тиражами.

Откуда появилась эта книга – не знаю. До меня доходили три группы версий. Во-первых, что это проект Кремля. Во-вторых, что это проект некой группировки, скорее конкурирующей с господствующими в Кремле. И, в-третьих, что эта книга выросла из некого документа, хранившегося на Афоне уже несколько сотен лет. И оказалась довольно неожиданной для наших властных группировок.

Какая версия мне кажется предпочтительней – вы уже знаете. Исходя из моей книги «Путь князя. Атака на будущее». Этому есть много косвенных подтверждений. Например, как мне стало известно, «Проект Россия» раздают паломникам на Афоне. Причем не только в русском, но и в нескольких греческих монастырях.

Так эта книга оказалась тем самым толчком, который подвигнул меня перейти от бесплотной идеи к реальному делу. Возможно и не только меня. И я ей за это благодарен. И жду продолжения.

Часть первая

1

Волк быстро проскользнул сквозь тугую завесу теплого воздуха, и почти сразу же за его спиной послышался рев сирены. Толпа, заполнявшая в этот сырой осенний вечер обогреваемые тротуары мультиторгового центра, недоуменно и несколько испуганно вздрогнула, и все заозирались, ища, на кого это так бурно отреагировали охранные запаховые сенсоры. Волк также завертел головой, привычно натянув на лицо маску растерянности, затаенного страха и… жадного предвкушения, как и у остальных. Потому что сейчас сотни висящих в воздухе оптических датчиков, которые были стянуты сюда всполошившимися системами охраны, вглядывались в лица людей, находившихся в радиусе полусотни ярдов от воздушного тамбура при входе в один из моллов центра, в котором как раз и сработали сенсоры, жадно выискивая того, чье лицо, отсканированное датчиками, совпадет с голослепком лица какого-нибудь разыскиваемого преступника. Или того, кто выдаст себя неестественным поведением. А куда деваться – безопасность требует жертв, и только таким образом оказалось возможным остановить очередную волну терроризма, пятнадцать лет назад накатившую на большинство цивилизованных миров. Впрочем, противоядия, нейтрализующие все эти многомудрые системы безопасности, которыми были напичканы цивилизованные миры, уже были выработаны, так что за лицо Волк не беспокоился. Ортомаска была качественной… Да и насчет поведения тоже не особенно волновался. Он уже давным-давно привык жить под личиной, а в толпе, заполнявшей тротуары таких центров, всегда найдется один-два человечка, чье сердечко бьется в лихорадке от только что совершенного поступка, который им кажется либо невероятным вызовом собственной смелости, либо тяжким преступлением. А чаще всего и тем, и другим. Хотя единственное, что совершили эти придурки, так это сперли в зале распродаж упаковку с парой джинсов или разломали где-нибудь автомат по продаже напитков… Вот и сейчас, не прошло и пяти секунд, как какой-то долговязый парень, украшенный модной хромовой инкрустацией на щеке и дюжиной колец во всех открытых частях тела, втянул голову в плечи и рванул вниз по эскалатору. Волк проводил его равнодушным взглядом и отвернулся. Не позднее, чем через минуту, парня возьмет полиция. А спустя еще пару минут выяснится, что его генетический код, уловленный запаховыми сенсорами, не имеет никакого отношения к генетическому коду человека, объявленного в межпланетный розыск первой категории. Так что у Волка было целых три минуты на то, чтобы покинуть ставший таким опасным мультиторговый центр. Причем в пресквернейшем настроении. Ибо то, что на него среагировал запаховый сенсор, означало, что предпоследняя маскирующая запаховая метка, из числа имеющихся у него, приказала долго жить…

Волк родился на Кран Орге, заштатной планетке на самом краю мира. В дружной и любящей семье. Его отец был фермером, специализирующимся на радужных бобах. И доходов с пятисот гектаров плантаций вполне хватало на то, чтобы семье из четырех человек – отцу, матери, Волку и его младшей сестренке – существовать вполне обеспеченно.

Сестренка появилась, когда Волку исполнилось четыре года. Поначалу он даже обиделся, что папа и мама «купили в магазине» еще одного ребенка. Неужто им не хватало его? Ведь он так их любил… Но после того как отец купил ему настоящего пони с красной упряжью, украшенной блестящими никелированными бляшками, и маленьким седлом из легкого и мягкого полиуглерида, да еще и настоящую ковбойскую шляпу и ремень с двумя кобурами, в которых поблескивали почти всамделишные пистолетики, сменил гнев на милость. Тем более что иметь сестренку оказалось весьма забавно. Она была вся такая пухлая, со щечками, которые, кажется, были видны со спины. Лежала в своей колыбельке, пускала пузыри и все время какалась…

В пять лет его впервые взяли на ярмарку в Недис, небольшой городок в полусотне миль от их фермы. Для семейного аэрола десять минут полета. В Недисе находилось правление кооператива, в которое входил его отец и которое как раз во время ярмарки собралось на какое-то чрезвычайное заседание. Так что отец высадил их на ярмарочной площади, а сам улетел по делам.

Ярмарка Волку тогда очень понравилась. Он покатался на каруселях, покидал мячик в яркую, малиновую корзинку и даже выиграл сахарного зайца, потом погонял на голоимитаторах, изображавших гонку на гоночных болидах в астероидном поясе. У него, конечно, была и своя собственная игровая приставка, но эти имитаторы представляли собой полный аналог кабины настоящего гоночного болида. Даже со шлемом!

Отец появился часа через три. Весьма озабоченный.

– На планете появились представители «Интерстеллар агро». И они скупают землю, – ответил он на встревоженный вопрос матери. А когда она удивленно спросила, в чем же тут проблема, сердито отрезал: – Ты ничего не понимаешь!

Поначалу его опасения вроде как не оправдались. Первым признаком появления на планете гигантской транснациональной корпорации, стало то, что программы тогда еще единственного местного голоканала начали отличаться большей красочностью и разнообразием. И на нем появились такие передачи, которые раньше были доступны только обладателям платной выделенной линии. Следующим стало появление шипучки «Ока-кола» в меню школьной столовой. Часть членов попечительского совета пыталась протестовать, заявляя, что свежевыжатые соки из местных плодов и ягод гораздо полезнее, а с появлением этой отравы, сопровождающимся массированной рекламой по большинству доступных голоканалов, дети почти совсем перестали их пить, отдавая предпочтение этой ядовитой шипучке, о которой, как это следовало из рекламы, мечтают даже льдинки в стакане и которая с первым же глотком делает жизнь вокруг настоящим праздником. Но представитель «Интерстеллар агро», появившийся в школьном попечительском совете после того, как местное отделение этой корпорации, расщедрившись, закупило новую форму для школьной футбольной команды, а также новый школьный аэрол, непрестанно улыбаясь и доверительно подмигивая, довольно жестко отверг все обвинения, заявив, что соки по-прежнему остаются в меню и убирать их оттуда никто не собирается. А что кому пить – каждый должен решать сам, ибо у них – свободная страна и дети должны уже с детства привыкать делать свободный выбор. Что же касается обвинений в возможном вреде здоровью, то они просто смехотворны, ибо сотни миллиардов людей на сотнях планет пьют «Ока-колу» и не испытывают никаких проблем со здоровьем. Наоборот, заказанные и оплаченные как компанией, так и десятками абсолютно независимых (если бы Волк тогда знал, насколько эфемерно и лживо подобное определение) фондов исследования показали, что эта шипучка полезна для здоровья, поскольку оказывает благотворное влияние на функцию гипофиза и поджелудочной железы, а также хорошо помогает при запорах.

Затем приятель Волка, Жуг, танцевавший в школьном фольклорном ансамбле, однажды появился на экране его голофона крайне возбужденным и с горящими глазами.

– Представляешь, мы едем на фольклорный фестиваль на Бикенпорт! «Интерстеллар агро» выделило грант!!

Так Волк впервые услышал это слово, которое потом стал слышать все чаще и чаще. Гранты талантливым детям на обучение в самых известных и престижных университетах – местный голоканал, перешедший практически под полный контроль «Интерстеллар агро», транслировал на всю планету лица трех смущенно улыбающихся подростков, несколько скованно озирающихся по сторонам в огромном и почти пустом пассажирском зале нового орбитального терминала, за который, как не преминул сообщить диктор, всем им также следовало благодарить благословенную «Интерстеллар агро». Гранты местным художникам. Гранты профессорам местного университета. Гранты на переподготовку и обучение другим профессиям местным фермерам, потерявшим работу…

Между тем отец с каждым месяцем становился все мрачнее и мрачнее. А однажды он приехал из Недиса злой, от него резко пахло перегаром. Бросив аэрол прямо на лужайке перед входом в дом, он засел на кухне с бутылкой, которую привез с собой, и стал грязно ругаться и орать в стену:

– Они предлагают продавать им нерентабельные фермы! Чертовы ублюдки! Да они специально опустили закупочные цены на радужные бобы, и теперь большая часть наших ферм стала нерентабельной… Сначала у себя все сделайте рентабельным, отродья вшивой собаки! А то тратят дикие деньги на своих планетах, субсидируя тысячи своих крестьян. Сохраняют, видите ли, «традиционный образ жизни своего народа», у-у ублюдки… А нас, значит, можно давить? А мы – никто?

Мать закрыла дверь на кухню и велела им с сестрой подняться в детскую. Но злой голос отца доносился даже сквозь запертые двери.

С того дня отец начал частенько прикладываться к бутылке. И уже не казался Волку, как раньше, сильным и могучим, способным развеять боль обиды и заслонить от любой грозы…

Еще через год отцу пришлось продать ферму. И пойти простым оператором комбайна-многофункционала на огромные, не только поглотившие почти все бывшие фермы, но и прихватившие еще почти столько же гектаров, ранее занятых девственным лесом, плантации «Интерстеллар агро». И, как по заказу, цены на радужные бобы моментально поползли вверх. Вернее, «Интерстеллар агро» провела массированную рекламную кампанию, которая привела к тому, что радужные бобы стали чрезвычайно популярны в большинстве миров. И их Кран Орг оказался эксклюзивным поставщиком продукта с контролируемым происхождением. Отныне название «радужные бобы» у большинства покупателей начало прочно ассоциироваться с названием их планеты. И доходы «Интерстеллар агро» взлетели до немыслимых высот…

А еще через полгода отца выгнали с работы. Он стал слишком часто появляться на рабочем месте навеселе. Так что им пришлось перебираться в Недис, который уже ничем не напоминал тот почти пряничный городок, каким он запомнился Волку после первой ярмарки. Недис увеличился в размерах почти в три раза, но новые районы занимали унылые двухэтажные бараки, в которых ютились семьи бывших фермеров. Через два подъезда от них жила, например, семья его школьного товарища Жуга. «Интерстеллар агро» по-прежнему продолжала поддерживать фольклорные школьные ансамбли. Но их школа закрылась из-за отсутствия учеников, в большинстве своем перебравшихся с проданных ферм в город, а новой, которая открылась здесь, в трущобах, было не до фольклорных ансамблей…

Мать нашла работу довольно быстро. Прачкой и уборщицей. А отец все никак не мог устроиться. Он вставал рано утром и уходил искать работу. А поздно вечером возвращался уже навеселе и с бутылкой дешевого пойла, которую приканчивал на кухне. Если мать пыталась что-то ему сказать, то пустая бутылка летела ей в голову. Именно тогда Волк возненавидел отца…

Отец погиб осенью, когда Недис изнемогал от стылых ливней. Похоже, с приходом «Интерстеллар агро» на Кран Орге изменился даже климат. Ибо раньше столь долгих ливней здесь не бывало. Впрочем, отец говорил об этом еще когда работал оператором комбайна, мол, «Интерстеллар агро» в погоне за прибылью щедро поливает плантации «абсолютно безобидными» и «генетически тестированными» стимуляторами роста, так что урожаи буквально высасывают землю и через десяток лет эти плантации придется бросать и вырубать лес под новые. А на земле, превратившейся в песок, устраивать новое, освещаемое на всех голоканалах шоу под названием «Bay! „Интерстеллар агро“ возрождает леса!»… Никто не видел, как погиб отец. Похоже, его сбил приземляющийся или только набирающий высоту грузовой аэрол. Когда отца принесли домой, от него сильно разило спиртным, так что не исключено, что он мог забрести на участок взлетно-посадочной глиссады, хоть она и обозначена яркой зеброй на асфальте, а в момент взлета или посадки еще и мигающими огнями по периметру. Ну а худую согбенную фигуру отца за пеленой дождя разглядеть было не так-то просто…

Похороны прошли скромно. Все время шел дождь, и сестренка всю дорогу хныкала, что ей холодно, что она голодна и хочет домой…

После смерти отца мать резко сдала. У нее открылись горловые кровотечения, и она начала быстро чахнуть. Волк пытался помогать матери, ходил в центр, теперь заполненный ночными клубами, барами, стриптиз– и пип-шоу и кварталами красных фонарей. А также игорными заведениями всех мастей. Хозяевам баров и игорных заведений часто требовались мальчишки-зазывалы, ибо конкуренция в этом секторе бизнеса теперь в Недисе была жутчайшая. Но мать все больше и больше угасала, пока, наконец, ровно через год не отправилась вслед за отцом.

После похорон матери в их жилище появились какие-то люди. Они бесцеремонно расхаживали по комнатке, заглядывали в шкафы, перетряхивали вещи. Волк сидел на старом, продавленном диване и зло зыркал на них исподлобья.

– Ты гляди, сущий волчонок… – рассмеялся один из этих людей, заметив его взгляд.

Их с сестрой отправили по разным приютам. Сестру оставили здесь, в Недисе, в образцово-показательном приюте, недавно открытом на деньги «Интерстеллар агро», а его отправили в приют в Игриале, большом городе, расположенном на другом континенте. И в первую же ночь Волку пришлось выдержать кровавую драку со старшими мальчишками, решившими показать вновь прибывшему сосунку его место в местной иерархии. Избили его сильно. Но он до последнего лупил обидчиков своими сухими и закалившимися в трущобах Недиса кулачками. А когда сил драться уже не осталось, вцепился главному обидчику в икру ноги и повис, стиснув зубы…

Возможно, это его и спасло. На вопли пострадавшего прибежал проснувшийся воспитатель.

Спустя две недели, когда синяки и ссадины немного зажили, к Волку подошел парень по прозвищу Котел.

– А здорово ты Кабана отделал, – несколько покровительственно произнес он. – До сих пор хромает… И внезапно спросил: – В мою кодлу пойдешь?

Волк уже знал, что в приюте все были разделены на несколько группировок, которые назывались кодлы. Ему было очень тоскливо одному, без мамы, без сестренки, без Жуга. Поэтому он шмыгнул носом и молча кивнул.

– Молоток, – сказал Котел, – держи кардан, – и протянул ему руку…

Через год Волк, несмотря на свой юный возраст, занял место правой руки Котла. А их кодла стала главной в приюте, чему немало способствовало и то, что Кабан, вожак самой многочисленной и сильной кодлы, не мог спокойно выдерживать взгляд пацана, за которым закрепилась кликуха Волчонок…

Из приюта Волк сбежал в день выпуска своего друга и покровителя Котла. Они уже давно сговорились с ним, что как только Котла выпихнут за двери приюта, Волчонок ночью взломает дверь кабинета директора, откроет окно на третьем этаже и спустит вниз, на улицу, заранее припасенную веревку. А Котел поднимется по ней и взломает замок сейфа в директорском кабинете. Сейф был довольно хитрым, но Котел божился, что за полдня «на воле» сумеет раздобыть необходимые приспособления и все будет «чики-чики». Так ли это было бы или нет, узнать им так и не удалось, потому что в тот момент, когда Волк привязывал к стояку веревку, конец которой уже болтался снаружи, дверь директорского кабинета распахнулась и на пороге возник разъяренный директор, из-за спины которого злорадно поблескивали глазенки Кабана…

Жизнь на улицах пришлась Волчонку по душе. Он уже окончательно утвердился в мысли, что все вокруг против тебя и какое-либо значение имеют только члены твоей кодлы. Как бы она ни называлась. Да и с ними стоит держать ухо востро. А все остальное – всякие там дружба, любовь, милосердие и сострадание, разговорами о которых потчевали их наставники и воспитатели приюта на воскресных проповедях, – ложь и обман, направленные на превращение людей в послушное и управляемое стадо. Но он не стадо. И с ним у них номер не прошел. А стадо – другие, те, кого было так весело раздевать в темных переулках…

Методика была отработана на все сто. Сначала выбиралась жертва. Обычно это был слегка подгулявший одинокий прохожий. Потом Волк, как самый маленький, начинал виться вокруг него и попрошайничать. Обычно его посылали. Сначала добродушно. Но, когда он начинал дразниться, а иногда и швыряться комьями грязи, жертва свирепела и устремлялась в погоню. А дальше все было делом техники – темный переулок, несколько неясных теней, удар обрезком трубы по затылку, и, в лучшем случае, жертва приходила в себя через полчаса без единого гроша в кармане и с отсеченной первой фалангой указательного пальца, на папиллярные линии которого реагировал идентификационный сенсор банкомата. А иногда еще и голым, если его одежда оказывалась впору кому-то из членов кодлы. Жаль только, что обычно это были не слишком богатые людишки, и их банки устанавливали максимальный суточный лимит снятия средств со счета не более чем в двести кредитов.

А однажды им случилось повстречать другую жертву…

Они как раз вышли на охоту, как вдруг Бык, их главарь, замер и навострил уши. Из-за покосившегося забора, обрамлявшего заброшенный пустырь, донесся взволнованный женский голос… Они приникли к щелям забора. Судя по всему, у какой-то богатенькой дамочки, прямо над их окраинами полетел привод аэрола. И она, грохнувшись на пустыре, не нашла ничего умнее, как вылезти наружу и уже там начать названивать какому-то своему приятелю, капризно кривя губки и раздраженно втолковывая ему, как ей здесь холодно, страшно и как ему просто необходимо бросить все свои дела и прилететь за ней. Поначалу Волк презрительно скривился. Здесь хорошей добычи не предвиделось. На дамочке было платье, обтягивающее ее будто вторая кожа, а в сумочке, которую она держала в руках, уместились бы разве что тюбик помады и изящный мониторчик голосвязи, который она держала в руке. Кредитки у нее тоже, скорее всего, не было. Подобные люди, как он уже знал, как правило, внесены в базу данных папиллярном и могут пользоваться лишь своим указательным пальцем и личной цифровой подписью. Так что раз при ней нет наличных – грабить ее дело дохлое. Но когда он повернулся и посмотрел на своих приятелей, то осознал, что, как видно, он чего-то не понимает. Бык пялился на дамочку не отрываясь. Челюсть лихорадочно сверкал глазами и облизывал губы, а Котел рефлекторно сглатывал. А затем они все вместе бросились вперед…

Дамочка успела только раз взвизгнуть, как ей тут же зажали рот и, скрутив руки и ноги, поволокли в соседний подвал, в котором они часто ночевали, если задерживались в окрестностях этого пустыря. Причем так быстро, что Волк даже отстал.

Когда он ввалился в подвал, то первым, кого он увидел, был Котел. Причем без штанов. Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, и смотрел в угол. Волк перевел взгляд туда и увидел белеющую в темноте голую задницу Быка. Ритмично колыхающуюся. По обеим сторонам его задницы торчали голые женские коленки, а из-под самого Быка слышалось столь же ритмичное, в такт колыханию его задницы, придушенное повизгивание. И тут Бык вдруг замер, а потом затрясся и простонал:

– А-а-а, с-сука…

И тут же раздался голос Челюсти:

– Ну все, слазь, теперь я…

Все трое старших товарищей попользовали дамочку по три раза, а потом Челюсти внезапно пришла в голову, как ему показалось, забавная мысль.

– Эй, ребя, а чего Волчонок-то?

– Да он – сопляк… – лениво отозвался Бык.

– Какой сопляк, – хмыкнул Челюсть, – ты гля, какой у парня стояк?!

Бык пригляделся и расплылся в ухмылке.

– И точно… Эй, Волчонок, иди сюда! Ща мы тебя научим, как стояк снимать…

Их взяли на следующий день. Всех. В полицейском участке их поместили в камеру с матовым стеклом, заменявшим одну стену. А затем, спустя пять минут, в комнате, где они сидели, появился толстый полицейский и кивнул напарнику, торчавшему в комнате вместе с ними.

– Уводи. Всех опознали.

– И пацана? – удивился тот.

– И этого гаденыша тоже, – кивнул толстый. – Он ее последним…

– Ты гляди, – воскликнул напарник, – молодой да ранний. А впрочем, – полицейский осклабился, – я бы и сам не отказался. Ух, хороша…

– Попридержи язык, Лонг, – оборвал его толстый, а затем, слегка смягчившись, добавил: – Не про нашу честь курочка…

Пока шел суд, Волку исполнилось четырнадцать, так что его отправили на взрослую зону, на планету, расположенную в двадцати парсеках от Кран Орга. В первый же вечер там произошло то же, что и в сиротском приюте. Правда, на этот раз, прежде чем прибежавшие надзиратели растащили их по камерам, Волк сумел не только откусить кусок ноги, но и выдавить одному из нападавших глаз… Так что через неделю, когда его выпустили из тюремного лазарета, к нему подошел такой же, как он, малорослый и вертлявый зек и, небрежно кривя губы, произнес:

– Тебя зовет Док. Познакомиться хочет…

Из зоны Волк вышел через два года. Сказалось его малолетство и первая ходка. Но зато с рекомендацией Дока и наводками на верных людей. Так что уже спустя две недели, большую часть которых он провел на койке в каюте четвертого класса (настоящая скотовозка) рейсового пассажирского корабля, уносившего его еще дальше от Кран Орга, он стоял на пороге комнатенки и рассматривал продавленную кровать, стол, стул, старый и побитый кухонный автомат в углу и терминал с едва светящимся экраном. Волк не замечал убогости обстановки – это было первое его собственноенастоящее жилище! Волк осторожно вошел в комнату и присел на кровать. Похоже, жизнь поворачивалась к нему лицом…

В своей новой кодле Волк попал под опеку старого типа по прозвищу Дырокол, который, как выяснилось, не зря получил такую кличку. Старина Дырокол когда-то был знаменитым наемным убийцей. И работал в одиночку. Но однажды решил, что это дело слишком рискованное, а возраст уже не тот, и пошел под крыло сениору Джакопо. О чем до сих пор не пожалел. Он так и сказал Волку.

Дырокол научил его многому, тому, чему Волк никогда бы не научился в своей прошлой жизни, например, думать.

– Господь не зря дал нам разум, – наставительно говорил он своему молодому товарищу. – Дикие звери все умеют делать лучше людей. Мелкие – прятаться. Травоядные – убегать. А хищники – убивать, ибо обладают гораздо большей силой, ловкостью и более мощными когтями и клыками, чем человек. Но Господь одарил человека разумом. Потому-то человек властвует над всеми животными. И если ты научишься пользоваться этим великим даром, то сумеешь всегда переиграть любого.

Тем не менее Дырокол обучил его пользоваться разнообразными устройствами, предназначенными для убийства. От старой доброй гарроты до дальнобойного станкового плазмомета. У сениора Джакопо было поместье в горах. Почти полторы тысячи гектаров. И в этом поместье, в старых выработках, было оборудовано очень хорошее стрельбище.

– Никогда не торопись, – учил его Дырокол. – Если ты воспользовался своим разумом и хорошо все рассчитал, у тебя будет достаточно времени и на то, чтобы выйти на позицию, и на то, чтобы сделать свой выстрел, и на то, чтобы уйти оттуда прежде, чем появятся копы. Ну или кто-то еще, кого ты не хочешь видеть. Вся эта беготня, прыжки, погони, которые показывают по головидео, – сплошное дилетантство. Ты должен прийти, сделать свое дело и спокойно уйти. Никем не увиденный. А если тебя заметили – считай, дело кончено…

Спустя три месяца Волку поручили первое задание. Жертвой был мелкий драгдилер, имевший глупость пристраститься к тому, чем торговал, и потому изрядно задолжавший новой кодле Волка. И сениор Джакопо принял решение, что его следует наказать. Причем так, чтобы напомнить всем остальным, что нарушать правила, установленные сениором Джакопо, крайне опасно для жизни.

Волк подстерег жертву в подворотне, неподалеку от его жилища. Драгер как раз спешил домой после очередного рабочего дня, чтобы вколоть себе дозу, припрятанную в носке. Он проскочил мимо Волка, даже не заметив его, а в следующее мгновение проволока гарроты стиснула его шею.

На завтра Волк был представлен самому сениору Джакопо. И получил из его рук первый гонорар. Так и пошло…

Через два года Волк купил квартиру с двумя спальнями. Аэрол у него уже был. Причем не такой, как у его отца – грузопассажирский, а обычный, легковой. Сениор Джакопо напрягал его работой не слишком часто. Ибо Волк теперь считался лучшим. Но зато это всегда была очень деликатная работа. Так, например, устранив конкурента, он помог одному из друзей семьи,занять место окружного судьи. Иначе он помог другому получить место в сенате – аккуратно ранил его в голень на одном из митингов, на котором тот громогласно выступал против мафии. Сениор Джакопо тогда лично поблагодарил его за отличную работу.

Однажды Волка вызвали к сениору Джакопо поздно ночью, буквально сняв с шикарной шлюхи…

– Я прервал твой отдых, мальчик, – улыбнулся сениор Джакопо, когда Волк вошел в его кабинет. – Прости меня. Но дело, о котором я хочу поговорить с тобой, не терпит отлагательства.

– Я всегда готов служить вам, сениор Джакопо, – вежливо ответил Волк.

– Вот и хорошо, – отозвался сениор Джакопо, – а теперь познакомься. Это – уважаемый господин Джереми. И он попросил меня помочь ему в одном крайне деликатном деле…

Утром Волк вылетел на Теребину. У господина Джереми там возникла проблема, для решения которой требовался человек со стороны. Решить ее надо было показательно, чтобы ни у кого из других господ не возникло желания создавать господину Джереми новые проблемы. А все свои были у местной полиции на заметке. И существовала опасность, что копы не только доберутся до заказчика, но и вообще смогут предотвратить акцию…

На месте Волк целую неделю изучал подходы к проблеме господина Джереми, свято следуя заветам Дырокола. А затем затребовал станковый рельсовик. На «проблему» господина Джереми он, в отличие от всех предыдущих случаев, потратил два выстрела. Первый, в котором использовалась подрывная головка, снес крышку с пятитонного бака с газолином, которым, по-старомодному, отапливался загородный особняк «проблемы» господина Джереми, а второй, зажигательный, поджег разлившийся газолин. И одиннадцать человек сгорело заживо – «проблема» господина Джереми, его жена, три дочери, сын, которому еще не исполнилось и годика, няня сына, родители «проблемы» господина Джереми и двое человек прислуги…

Еще через три года Волк переехал в роскошные апартаменты в престижном районе. В его гараже уже насчитывалось три аэрола самых лучших марок. Ну а в банке у него имелся кругленький счет. А еще он стал членом гольф-клуба и завел себе лошадь. И теперь с легкой усмешкой вспоминал про свои детские мечты когда-нибудь вернуться на Кран Орг и выкупить их ферму.