Текст книги "Арвендейл. Трилогия"

Автор книги: Роман Злотников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 64 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]

Глава 2
Новая встреча

– Как это произошло?

– У брода… нас зажали… дождались, пока почти все переправятся, и обрушили откос… а как пошла волна…

Трой стиснул зубы и, схватив стражника за рубаху, рывком подтянул к себе.

– А ты, ты-то как выбрался, а?

Стражник судорожно сглотнул и попытался подбородком ослабить ворот рубахи, зажатой в кулаке этого бешеного. Он не чувствовал за собой вины. Простой человек не может противостоять колдовству, а там, на берегу, им противостояло именно колдовство, поэтому, когда шаманы Каменных лбов начали свое заклинание, он почти инстинктивно понял, что сейчас произойдет что-то ужасное, и, не дожидаясь команды и забыв об остальных, кинулся в воду. Он едва успел добраться до противоположного берега ручья, казавшегося раньше таким узким, когда за спиной послышался гул дрожащей от могучих заклятий скалы, затем грохот, и огромная масса воды, удерживаемая запрудой, сложенной гномами по заказу рудничной администрации, рухнула вниз, отрезая полтора десятка стражников и наемников, не успевших перебраться через ручей. Среди этих полутора десятков были эльф и крестьянин, напросившийся в вылазку к дальней шахте.

– Ладно, десятник, на нем нет вины, отпусти… – послышался из-за спины голос гнома. Трой выпустил кожаную рубаху стражника и шумно выдохнул. Стражник снова сглотнул, пытаясь «расправить» сдавленную трахею, и осторожно переступил с ноги на ногу, ничего так не желая, как поскорее оказаться подальше от этого бешеного, и опасаясь каким-нибудь неловким движением вызвать новый приступ ярости. Трой с трудом расцепил стиснутые зубы и, хищно прищурившись, глухо спросил:

– Гмалин, что им грозит?

– Если они еще живы… – так же глухо отозвался гном, но Трой тут же перебил его:

– Живы!

Гном пожал плечами:

– Тогда… скорее всего, Крик гор.

– Что это?

Гном терпеливо пояснил:

– Шаманы вбухали в заклинание для обрушения скалы уйму маны, такое примитивное колдовство требует ее очень много, значит, им надо снова набрать маны. А у них не так-то много возможностей ее добыть. Тем более быстро. Обычно-то ману копят годами. А тут – эльф… ежели его пропустить через ритуал Крик гор, то они тут же получат сколько угодно маны, ну а остальных так, заодно… с них много не возьмешь.

– Когда?

Гном тихо ответил:

– Завтра. В полночь. Как раз ночь полной луны, так что…

Трой молча кивнул.

– Ладно, поднимай десяток…

– Десятник…

Трой резко развернулся и угрюмо уставился на сотника.

– Да, господин.

Пару мгновений они с Дарголом бодались взглядами, а затем произошло то, чего Трой никак не ожидал. Даргол тихо сказал:

– Не бери больше шести человек, – повернулся и спокойно пошел к своей палатке. Трой проводил его ошеломленным взглядом. Но размышлять о том, почему Даргол, вместо того чтобы публично выдрать самоуверенного сосунка, посмевшего отдавать команды даже не посоветовавшись с сотником, дал ему полную волю, было некогда. До того, как луна войдет в полную силу, оставалось чуть больше суток, и за это время надо было пробраться через заслоны Каменных лбов, разыскать эльфа с крестьянином и отбить их у целой армии охранников… Трой махнул рукой и пошел к своим.

Через час они собрались. Кроме их четверки идти с ними вызвался Парикл, местный охотник, до всех этих событий зарабатывавший тем, что снабжал рудники мясом, а нынче застрявший в Горбатой Скале вместе со всеми остальными людьми. Он неплохо знал окрестные горы, а также места расположения родовых стоянок и тропы между доменами кланов, поскольку наряду с охотой еще и приторговывал, продавая дичь Каменным лбам.

Вся Горбатая Скала была взбудоражена известием о том, что несколько наемников собираются лезть в самое логово Каменных лбов, поэтому провожать их высыпало множество народу. Трой то и дело поглядывал на толпу.

– Сотника высматриваешь? – усмехнулся гном. – Все ломаешь голову, почему он разрешил тебе встрять в эту безумную затею?

Трой покраснел:

– И вовсе нет…

Гном вздохнул:

– Понимаешь, парень, любой нормальный командир может приказать только то, что способен выполнить его подчиненный. Все остальное – Кодекс наемника, Клятва сотни, законы людей – полная чепуха. Сможешь заставить подчиненного выполнить твой приказ – отдавай его, а нет – молчи и делай вид, что все идет по твоим планам… А тебя в тот момент было не остановить. Так что Даргол сделал вид, что все идет согласно его планам и его воле.

Трой помолчал, раздумывая над словами товарища, лицо его приняло виноватое выражение.

– Понимаешь, я… – начал он.

– Понимаю, – с усмешкой сказал гном. – Поэтому и иду с тобой. Так что давай оставим разговоры «за жизнь» на потом, когда вернемся.

Трой облегченно выдохнул.

Ближе к полуночи перелезли через стену. Дозоры Каменных лбов располагались почти под самыми стенами, поэтому решили не рисковать, открывая калитку. Все тропки, ведшие от крепости, охранялись, но Каменные лбы упустили из виду, что искусственного озера, вода которого приводила в движение рудничные машины, больше не существует (Каменные лбы вообще были довольно туповатыми существами). И со стороны бывшего озера не было выставлено дополнительных дозоров, так что по его дну можно было, если повезет, пробраться незамеченными, хотя это представляло собой трудную задачу, поскольку дно было усыпано скользкими валунами и покрыто илом.

Кольцо дозоров они преодолели благополучно. Первые четыре часа пришлось двигаться очень осторожно, обходя сторожевые посты и просто ночевки Каменных лбов, затем стоянки стали попадаться все реже и реже, и Трой решил прибавить ход. Где искать пленников, они знали лишь приблизительно. Парикл, облазивший окружающие горы вдоль и поперек, рассказал, что на северо-востоке есть место, по его предположениям, небольшая горная долина, куда ему заходить никогда не дозволялось. Впрочем, и не только ему. Что точно там расположено, Парикл не знал, но поскольку обычно Каменные лбы не имели ничего против, чтобы охотник посещал их стоянки, можно было предположить, что там расположено какое-то священное место. Конечно, существовала возможность, что там что-то иное, а настоящее Священное место находится где-то в глубине гор или вообще в подгорных пещерах, но, во-первых, Каменные лбы не больно жаловали подземелья, а во-вторых, искать что-то иное времени уже не было. К тому же и возможностей искать тоже не было. Не будешь же просто лазать по горам, постоянно рискуя нарваться на крепких ребят с тяжеленными дубинами, а брать языка – бесполезно. Каменные лбы были ребятами простыми, здоровыми, с изрядно повышенным болевым порогом, и на то, чтобы добиться от языка хоть какого-то ответа, ушли бы целые сутки.

С рассветом остановились на дневку. Парикл привел их в укромную пещерку, в которой давно оборудовал схрон.

– Здесь раньше гхарково логовище было, – объяснил Парикл, – вот Каменные лбы сюда и не суются. Сами чувствуете, какая вонь.

– Да уж, – проворчал гном. – А с прежним хозяином чего?

– Да кто его знает, – простодушно ответил Парикл. – Я его и не видел вовсе. Я вообще сюда со страху залез. От каррхамов укрывался.

– Каррхамов?

– Ну да, – кивнул Парикл.

– Странно, – покачал головой гном. – Прежде в предгорьях Арруина не было каррхамов.

– Да и сейчас нет.

– Но ты же сказал…

– Ну да, а тогда вдруг взяли да и появились. Я и сам остолбенел. А потом как дуну – и сюда! – Парикл засмеялся. – Какой там запах! Я его и не почуял. Мне бы только где спрятаться!

Гном задумчиво посмотрел на охотника и вздохнул. До чего же наивный, прямо дитя. Но будь он порассудительнее, вряд ли согласился бы участвовать в столь безумном предприятии.

– И как давно ты нашел эту нору?

– Да, почитай, уже два года.

Гном задумался. Всем известно, что гхарки всегда возвращаются на свои лежки. Даже если прежнего хозяина кому-то удалось убить, через какое-то время, иногда через год, иногда больше, в округе обнаруживается новый гхарк. Причем в восьми случаях из десяти он занимает старое логово.

– Ладно, остается надеяться, что темные боги подождут еще денек, прежде чем отправить в этот светлый мир новую тварь, – пробормотал гном и завалился на спину, подсунув под голову туго свернутый плащ. Спустя три минуты он уже крепко спал. Троя всегда поражала способность гнома мгновенно засыпать в любых условиях и в любое время. Самому ему было не до сна…

Дальше двинулись за три часа до полудня. Трой поднял Парикла на полчаса раньше остальных и основательно расспросил о том, что их ждет. Из рассказа проводника выходило, что пройти в долину можно только с одной стороны, как раз там, где и стоит охрана. Сам Парикл бывал только в сторожевом стойбище, которое по очереди занимали все роды. Сюда он захаживал частенько, поскольку, пока род сидел в сторожевом стойбище, другие роды обязаны были снабжать его припасами. Так что его торговля всегда шла тут хорошо. По словам Парикла, перед самым входом тропа расширялась, превращаясь в небольшое ущелье, в котором и находилось стойбище. Судя по горам костей и скопившимся тут кучам всякого мусора, оно существовало, должно быть, уже несколько столетий. Но даже в самом широком месте расстояние от одной стенки ущелья до другой не превышало десяти шагов. Впрочем, о шагах можно было говорить лишь условно, потому что на самом деле свободного места почти не было – к стенам ущелья хаотично лепились убогие шатры аборигенов. Со всех остальных сторон подступы к долине были совершенно непроходимы.

Вероятность встречи с патрулями Каменных лбов была очень небольшой (все окружающие стойбища стянулись к Горбатой Скале), поэтому Трой решил ускорить движение отряда. Двадцать шагов бегом – двадцать шагом, затем снова двадцать бегом, на каждые восемь тысяч шагов – прополоскать рот, на каждые пятнадцать – сделать маленький глоток из фляги, все, как учил Ругир…

До входа в долину вроде бы оставалось часа два ходу. Но это, если идти прямо, а Трой понимал, что, очевидно, им придется искать обход… Вообще, чем дальше шел отряд, тем яснее становилось Трою, что вся его затея – чистой воды авантюра, что ничего путного из нее не выйдет и что если они рискнут прорываться в долину, то просто погибнут. Но какая-то странная уверенность в том, что даже такой исход лучше, чем повернуть назад, сдаться, опустить руки, подчиниться обстоятельствам и положиться на волю богов и судьбу, гнала его вперед. И где-то в глубине души его теплилась надежда… надежда на то, что впереди обнаружится что-то, что даст им маленький шанс, ибо боги благосклонны к упорным, а уж упорства-то Трою было не занимать…

До сторожевого стойбища осталось где-то полчаса ходу, когда охотник, шедший впереди, внезапно затормозил и, суматошно взмахнув руками, отпрыгнул назад, едва не сбив шедшего позади Троя.

– Что? – приглушенно спросил Трой. Охотник, обернулся и посмотрел на Троя. Вид у него был ошарашенный.

– Там… это…

– Что? – нетерпеливо переспросил Трой.

– А-а…

Поняв, что от охотника ничего не добиться, Трой оттянул Парикла назад, кивнул гному и, присев, осторожно высунулся из-за камня…

– О-е…

Голос гнома вывел Троя из глубокой задумчивости.

– А я-то думаю, чего это ты тут окаменел.

Трой повернулся к гному и слегка растерянно прошептал:

– Я знал… верил, что боги нас не оставят… дадут шанс…

Гном недоверчиво хмыкнул.

– Уж не думаешь ли ты… – но закончить мысль не успел. Трой пружинисто поднялся на ноги и шагнул вперед. Крепкие пальцы гнома, попытавшиеся удержать этого молодого дурака от самоубийственной выходки, цапнули воздух. Когда гном опомнился, десятник был уже в двух шагах от него.

Трой шел вперед на почти негнущихся ногах. Нет, он был совершенно уверен, что вождь, вольготно расположившийся на высоком валуне, в самом центре каррхамьей стаи, именно Рргыхнак. Но он уже не был тем простодушным, наивным пареньком, который наткнулся в лесу на самой окраине мира на старого умирающего каррхама-беглеца, и понимал, что шансы на то, что вождь охотничьей стаи признает в одиноком человеке друга, не слишком высоки. Люди и каррхамы были извечными врагами, и продолжавшееся некоторое время подобие дружбы старого каррхама и юного человека ничего в этом раскладе не меняло… или меняло?

Его заметили, когда он уже подошел почти вплотную. Шесть мощных самцов (судя по ошейникам, славные, заслуженные воины) мгновенно развернулись в его сторону, обнажив клыки.

Трой растянул губы в непринужденной (во всяком случае, он очень старался, чтобы она выглядела именно так) улыбке и пролаял на каррхамьем языке:

– У твоей стаи плохие сторожа, Рргыхнак.

Самцы, уже присевшие на задние лапы, услышав имя вожака из уст незнакомца, задержали бросок. Тем более что незнакомец и сам остановился, ожидая ответа.

Вожак некоторое время молча разглядывал человека, одиноко стоящего в паре шагов от охотничьей стаи численностью примерно в восемь десятков голов, а затем оскалил верхние клыки. Это был знак благорасположения, и стая, замершая в ожидании сигнала к атаке, несколько расслабилась.

– Пропустить.

Ближние воины нехотя сдвинулись с места, освобождая проход, и Трой, ОЧЕНЬ стараясь, чтобы его походка выглядела непринужденной, двинулся вперед, едва не задевая штанами и курткой подергивающиеся от жаркого дыхания бока тварей, до сего дня считавшихся непримиримыми врагами людей.

– Давно не виделись, Кхрой, – пролаял Рргыхнак. – Рад, что ты выжил.

– Я тоже, – ответил Трой. Сдерживая внутреннюю дрожь, он окинул спокойным взглядом ряды воинов-каррхамов, сверливших его глазами, в которых горела ненависть. – Я рад, что ты, похоже, решил все свои проблемы.

Рргыхнак молча кивнул. Трой понял, что ЭТУ тему продолжать не стоит… или, может, позже, наедине.

– Зачем вы забрались так далеко в горы?

– Вождь, позволь, я вырву ему глотку! – злобно прорычала самка, сидевшая у камня, на котором возлежал Рргыхнак. Трой бросил на нее оценивающий взгляд.

– Твоя старшая самка?

Рргыхнак кивнул.

– Ее зовут Хрурра. – Повернув морду к самке, злобно бьющей себя хвостом по бокам, Рргыхнак пролаял: – Заткнись, я, кажется, нашел решение всех наших проблем. – Он вновь повернулся к Трою: – Ты, я думаю, не один.

Трой степенно кивнул.

– Да.

– И у тебя есть дела в той хорошо охраняемой долине, до которой отсюда полчаса легкой рыси.

Трой снова кивнул. Рргыхнак как будто задумался.

– Тогда у меня есть предложение, – сказал он наконец.

Кряжистый занял место у крайнего костра перед самыми слепыми часами. Вообще-то это было не его время, Кряжистый был слегка подслеповат, а в слепые часы вообще не видел дальше собственного носа, но он был молодым воином, а старейшинам рода было не до дежурства. Все северные кланы Народа сейчас собрались у Горбатой Скалы в надежде поживиться имуществом Хилых, и надо же было так повезти, что роду Сумеречного туфа выпало занять сторожевое стойбище именно теперь! Воины ругались и грызли камень, воины топали ногами и плевались в жен, но ничего поделать не могли. Закон есть закон, и, если на каменных скрижалях записано, что со времени талой воды до времени стылой изморози сторожевое стойбище занимают роды Сумеречных пород, а старший рода на жеребьевке в Каменном кругу вытянул обсидиановую бусину, значит, так тому и быть. Впрочем, воины бесились еще и потому, что подозревали: окажись на их месте, скажем, род Темного гранита или род Слепящего хрусталя, они нашли бы, как отвертеться от почетной, но сейчас крайне невыгодной обязанности или перенести ее на более удобное для себя время. Это были могучие, многочисленные и влиятельные роды, они уж сумели бы как-нибудь убедить Каменный круг изменить очередность.

Но кто будет слушать род Сумеречного туфа? Их воинов не хватало даже на то, чтобы занять хотя бы половину шатров сторожевого стойбища, а их женщин уже полтора года никто даже не пытался воровать.

Да и вообще, кому пришло в голову дать роду такой дурацкий тотем, что может быть бесполезнее и ненужнее туфа? Мягкий, крошащийся и совершенно не держащий остроту кромок камень, то ли дело гранит или базальт…

Кряжистый вздохнул. Старшие воины злятся, а отдуваться приходится ему. Впрочем, он и не против. Все равно делать совершенно нечего, а жены, которую можно пнуть или в которую можно плюнуть, у него еще нет. Костер почти потух, но Кряжистый не собирался подкидывать туда веток – днем костер не нужен, а Грохочущий оставил ему так мало хвороста, что если подбросить, то не хватит до конца его стражи, придется вставать и собирать новый, а так… Перед самой сменой он раздует угли, подбросит веток и, как положено, сдаст сменщику горящий костер. Из-за спины послышался резкий звук, затем взрыв визгливых голосов. Кряжистый посмотрел туда через плечо. Похоже, Грохочущий, пропустивший общий скандал, устроенный ветеранами, потому что пришлось проторчать все утро у крайнего костра, теперь наверстывал упущенное и никак не мог угомониться. Что и немудрено. Тяжкая – старшая жена Грохочущего – из рода Темного гранита и не больно-то уступает супругу ни силой, ни характером. А шаман рода, единственный, кто способен остановить драку в семье самого прославленного воина рода, еще утром ушел в Священное место. Сегодня там собрались все шаманы. Они готовят какой-то ОЧЕНЬ важный ритуал. Так что скандал может затянуться до полуночи. Кряжистый пошевелил плечами и поморщился. Как-то он и сам случайно попал под горячую руку суровой супруге Грохочущего, так после этого спина болела почти три недели. Лучше и не вспоминать, а то мало ли…

Мысли Кряжистого плавно вернулись к шаману. Если с чем роду и повезло, так это со старым Бьющим. Может быть, род Сумеречного туфа и существовал-то до сих пор только потому, что их шаманом был Бьющий. Старый шаман был уже не так силен и свиреп, как ранее, но мудрости не утратил. Во всем Каменном круге не было более умелого шамана. Кряжистый помнил, как тот залечил ему искореженную ногу, когда он попал под осыпь, а какие старый шаман рассказывал легенды… Когда-то Народ жил внизу и ему принадлежали земли ровных рек и леса стоящих деревьев. Но потом пришли Темные и убили многих воинов и женщин. И Народ ушел в горы, чтобы собраться с силами и отомстить. А потом пришли Хилые и прогнали Темных… вот тут Кряжистый всегда путался. Как могли Хилые прогнать Темных, которые убили многих из Народа, если они Хилые? Говорят, что даже самые сильные из них с трудом могут поднять его, Кряжистого, дубинку, а уж дубинку Грохочущего… Кряжистый наморщил лоб, намереваясь основательно обдумать все как следует… и это стало его последней мыслью.

Глав мгновение разглядывал болт, воткнувшийся в самую середку лба аборигена гор, удовлетворенно крякнул и опустил арбалет. С Каменными лбами надо было держать ухо востро, частенько удар, от которого любой человек испустил бы дух, для них был что слону дробина. Трой молча скользнул вперед, выставив перед собой двуручник, следом за ним бухал сапогами гном, третьим бежал Арил. Они ворвались в сторожевое стойбище как ураган. Трой походя снес башку какому-то здоровяку, сцепившемуся посреди стойбища с не менее кряжистой и массивной фигурой, судя по огромному бюсту, особью женского пола, и скакнул вперед, перепрыгнув через нее. Та на мгновение остолбенела от неожиданности, к небу вознесся яростный вой. За спиной Троя послышался громкий шлепок гномьей секиры, врезавшейся во что-то мокрое, Гмалин довольно рыкнул, и тут Каменные лбы полезли густо. Удар, рывок, удар, поворот, прыжок… Главное – не попасть под удар тяжеленной каменной дубины. Никаких блоков, никакого фехтования. Каменные лбы знали только один вид боя – выточить дубину потяжелее и остервенело мутузить ею всех, до кого можно дотянуться, так что ни о каком строе и тем более о позиции типа «спина к спине» и речи быть не могло. Каждый из людей плясал свою пляску сам. Но места для маневра было слишком мало, и до того, как кто-то из все более сгущающейся толпы Каменных лбов попадет-таки дубиной по кому-нибудь из людей, оставались считанные мгновения… Звучный шмяк и торжествующий рев показали, что этот момент наступил. Трой, стиснув зубы, крутанул мечом, развалив ближайшего к нему воина на две не очень-то ровные половины, и тут наконец послышалось торжествующее рычание каррхамов… В прямой атаке у каррхамов было не слишком много шансов, но теперь, со спины, когда все внимание Каменных лбов сосредоточено на отчаянно рубящихся людях…

В Священное место они ворвались на плечах бегущих; Каменные лбы, обычно стоящие насмерть даже в самом безнадежном положении, на этот раз были так ошеломлены внезапным ударом каррхамов в тыл, что не выдержали и побежали. Хотя, возможно, дело было не только в этом, уж больно малочисленный род занимал сторожевое стойбище. Как успел заметить Трой, более половины шатров были пусты. Так что, когда они ворвались в стойбище и, воспользовавшись внезапностью, сразу же положили с десяток наиболее могучих воинов, закрыть брешь, образовавшуюся в боевых порядках Каменных лбов, оказалось уже некому. И атака каррхамов лишь завершила разгром.

Священное место оказалось вовсе не долиной, а каменной чашей, укрытой сверху нависавшими над ней угрюмыми скалами. Посредине чаши стояло несколько каменных столбов. К самому толстому, стоявшему немного в стороне, был привязан… крестьянин. К двум другим, поменьше, но все равно превосходившим остальные толщиной и высотой, были прикручены эльф и еще какой-то тип в странной одежде. Но более всего внимания к нему привлекала не одежда, а две косицы, торчавшие из-под немыслимого головного убора. Прямо перед ним стоял Каменный лоб, судя по обилию побрякушек на поясе и вокруг шеи, шаман. В тот момент, когда они ворвались в Священное место, он как раз собирался совершить чрезвычайно важное действо, а именно – отрезать этому чудаку язык. Во всяком случае, то, что в его левой лапе был зажат вытянутый изо рта язык несчастного пленника, а в правой обсидиановый кинжал, Трой истолковал именно так. Остальные шаманы сидели полукругом перед столбами с пленниками и, закатив глаза, колотили колотушками в блинообразные каменные барабаны, изготовленные из различных горных пород – у кого из гранита, у кого из базальта, у кого из хрусталя…

Первым заметил ворвавшуюся в святилище озверелую толпу людей и каррхамов шаман, занятый отрезанием языка. Возможно, потому что он единственный не был в трансе. Шаман тут же выпустил язык, уронил нож и, вскинув руки перед собой, начал формировать «Шар земли», нехитрое заклинание, обрушивающее на противников тучу щебня, песка и не слишком больших каменных обломков, стянутых со всех сторон в радиусе действия заклинания. Однако, похоже, с маной у шаманов Каменных лбов действительно было не ахти, потому что Шар, во-первых, получился очень хиленьким, а во-вторых, даже не успел образоваться полностью. Гулко бухнула тетива Главова арбалета, и шаман завалился на спину, уцепившись лапами за вонзившийся ему в горло грубо сработанный арбалетный болт. Тут зашевелились остальные шаманы, но было уже поздно…