Текст книги "Арвендейл. Трилогия"

Автор книги: Роман Злотников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 64 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]

Глава 7
Наём

– А за что их проклинают?

Гном лениво почесался, зевнул (так, что едва не вывихнул челюсть) и ответил:

– Да кто его знает… Светлый Лес – дело темное.

Но, поскольку упрямо наклоненная голова молодого десятника ясно показывала, что таким ответом отделаться не удастся, гном тяжело вздохнул, поудобнее подоткнул под спину свернутую куртку и продолжил:

– Дело в том, что по древнему обычаю Проклятью Леса подвергают только принцев крови.

Глаза Троя изумленно раскрылись, он оглянулся на эльфа.

– Так, значит, он…

– Ничего это не значит, – буркнул гном. – Вот это, – он вскинул культю, – по НАШИМ обычаям тоже королевская казнь. Один из титулов Подгорного короля звучит как «Мастер мастеров», и коронационный ритуал включает создание Великого творения, так что такой казнью разом убивают двух зайцев – убирают претендента на престол, поскольку калека никак не способен создать Великое творение, и избавляются от Проклятия королевской крови. Потому как оно действует, только если лицо королевской крови умерщвляется. И что? Сейчас руки рубят всем, кому не лень. Я слышал, что гленд Давор из Цакхора добился такого наказания даже для одного из своих нерадивых подмастерьев-учеников. – Гном криво усмехнулся. – Вот уж полный идиотизм! Не умеешь учить – не бери учеников.

Трой удивленно покачал головой. Он-то думал, что его наставник потерял руку в какой-то славной битве, а тут оказывается… впрочем, ничего тут не оказывается. Может, он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО потерял руку в бою и эта рана к казни не имеет никакого отношения. Да, точно, конечно в бою! Ну разве можно представить, что Гмалин какой-то преступник, а уж отрубать ему руку как нерадивому ученику… Решив столь важную проблему, Трой удовлетворенно кивнул и вновь покосился на эльфа.

– Жаль, а я думал…

– Да брось, – махнул рукой гном. – Стал бы какой-нибудь принц эльфов, пусть даже и бывший, и с вырванным языком, брататься с гномом… да и с тремя людьми тоже. Хрен ты такого дождешься от ушастых…

– А почему их… проклинают именно так? – встрял в разговор Глав. Гном пожал плечами.

– Кто знает? Наверное, потому, что считается, будто все их колдовство в голосе. А без ушей они не могут слышать Голос леса. И вообще слышат плохо. Хотя, я думаю, если с колдовством, может, оно и так, то с ушами – нет. Наш-то слышит – дай боги каждому. Так что уши – это, скорее, просто знак, видный всем и заметный издалека.

– Так он что, теперь стрелять не может? – удивился Арил.

– Это почему? – нахмурился гном.

– Ну как же… всем ведь известно, что они потому так метко стреляют, что каждую стрелу заколдовывают. Я сам видел.

– Чего?

– Как они колдуют при стрельбе, – пояснил Арил. – Во время битвы в Лунзайской долине. Я тогда служил в личной охране герцога Таргила, который командовал армией во время Второго лунзайского конфликта. А ему на помощь Светлая владычица прислала около трех десятков эльфийских лучников. – Арил восхищенно цокнул языком. – Уж они стреляли так стреляли… мы потом насчитали перед их строем почти пять сотен трупов. Причем большинство в черных накидках.

Трой понимающе кивнул. Он уже знал, что черные накидки надевала, так сказать, орочья гвардия – сродственники и побратимы предводителя набега и лучшие бойцы других кланов. Эти накидки означали, что на время похода они как бы выходят из своих кланов и становятся личной охраной предводителя и его последним и самым сильным резервом.

– И что? – ехидно спросил гном.

– Так колдовали они все время, пока стреляли. Как вскинули луки, так и затянули какое-то заклинание, и так всю дорогу, пока стрелять не перестали.

– Чего затянули-то?

– Так заклинание. И звонко так, красиво, на разные голоса. Я помню, когда нам команду в атаку дали, так вся сотня с места одним шагом сдвинулась, без раскачки. Так под их колдовство и тронулись.

Гном повернулся к Трою.

– Вот от таких потом и идут всякие дикие слухи.

– Какие-такие дикие? – вскинулся Арил. – Я же говорю: сам слышал!

– И чего ты слышал? Что они пели? Так и говори, а то – колдуют, колдуют… – Гном демонстративно отвернулся от Арила, но внезапно смягчился и махнул рукой. – Да ладно, вообще-то многие думают, что эльфы колдуют при стрельбе. Оттого, мол, они и стреляют так метко. На самом деле это не так… вернее, не совсем так. Эльфы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО меткие стрелки и могут стрелять из чего угодно… но из своих луков они практически не знают промаха. Только дело не в колдовстве, дело в луке.

Гном замолчал и, покусывая травинку, посмотрел на сидевшего неподалеку эльфа, который с невозмутимым видом штопал свою куртку. Хотя они все побратались и эльф числился в десятке, он сразу установил между собой и другими бойцами десятка некую дистанцию. Нет, все, что положено делать в очередь, ну там кашеварить, заготавливать дрова, ходить за водой, он делал. Но в остальном – держался особняком. Впрочем, если учесть, что с остальными воинами сотни (даже с сотником) он не общался ВООБЩЕ, ну просто никак, можно было сказать, что с ними он – не разлей вода…

Арил поджал губы, видно собираясь что-то сказать, но сдержался и промолчал. Пожалуй, гном и в самом деле знает об эльфах больше других.

– А как это в луке? – не выдержал Глав.

– Да так, – хмыкнул гном. – Мы, гленды, создаем честные вещи. Вещи, которыми при известной сноровке может пользоваться любой. – Он хохотнул и, кивнув подбородком в сторону стрелка, добавил: – Даже Глав. А у эльфов не так. Они… короче, каждый из них создает вещь для себя. И под себя. Нет, вообще-то у них есть мастера, которые шьют одежду, тачают обувь, делают луки или мечи, но только все, что выходит из их рук, по существу всего лишь полуфабрикаты. Их вещи как бы живые. И эльф, получив от мастера вещь, начинает ее… как бы это сказать… учить.

– Кого учить? – оторопело произнес Трой. – Сапоги?

– Ну да, – кивнул гном. – Сапоги – ходить мягко и тихо, не напрягая ногу, плащ – греть в стужу и остужать в жару, лодку – плыть, а лук – всегда попадать в цель. Не знаю… у нас ходили слухи, что эльфы «вплетают» в вещь корневых духов, но это вряд ли. Разве только в оружие… Уж больно это своенравные типы. Так вот, к колдовству это имеет очень отдаленное отношение, скорее тут ворожба, но вещи эльфов действительно могут многое. Я знавал одного эльфа, который как-то ПОПРОСИЛ свой плащ согреть четверых. Дело было на Вьюжном перевале, зимой, в самую стужу. Костра у на… у них не было. Плащ был не слишком большой, поэтому каждому досталось понемногу, кто-то прикрылся полой, а кто-то просто засунул руку под воротник. Вьюга бушевала всю ночь, да с такой силой, что, хотя все четверо укрылись за скалой, ветер сбивал с ног. Стихло только к утру. Когда четверо выбрались из-под сугроба и откопали мулов, оказалось, что жив только один. Остальные мулы превратились в ледяные глыбы… Однако никто из четверых даже не обморозился…

Гном замолчал. Трой некоторое время сидел молча, ожидая продолжения, но, похоже, гном ушел в свои мысли. Поэтому Трой тихо спросил:

– Так что там насчет луков?

– А, это… ну, они действительно учат луки, но раньше, ДО того как. А в бою… они им просто поют.

– Чего поют?

Гном пожал плечами.

– Кто ж его знает? Гимны, наверное.

– Зачем?

– Ну, чтобы луки не обиделись… или чтобы старались сильнее… а впрочем, не знаю, поют и все. Но это не колдовство.

В этот момент послышался звонкий голос Дифлина, который окончательно прижился в сотне на роли глашатая.

– Господин сотник требует десятников!

– Ну, слава богам, – пробурчал гном, поднимаясь на ноги. – Похоже, сотник нашел нанимателя. А то я уже что-то совсем разленился, скоро секиру в руке не удержу.

Он сладко, с хрустом потянулся и степенно, вразвалку двинулся в сторону таверны, в которой квартировал Даргол. Хотя гном категорически отказывался от любой официальной должности в сотне, он тем не менее считал своим долгом присутствовать на всех совещаниях, которые проводил сотник. Впрочем, его право на это никто и не оспаривал. Все понимали, что, если бы не это необъяснимое упрямство, гном мог бы занять любую должность. Трой нехотя двинулся за ним.

Последнюю неделю Трой старался не появляться не только в самой таверне, но и даже во дворе. Причин тому было две. Первая заключалась в эльфе. Вернее, в том, как он оказался в сотне…

Сразу после того, как они вернулись из города, Трой, натянув свежекупленный камзол, отправился к сотнику. Как сказал гном, «командира следует немедленно проинформировать о неожиданном пополнении десятка». Однако объяснить, что значит «проинформировать» и чем оно отличается от «доложить», отказался наотрез. Только усмехнулся и сказал:

– Сам все увидишь.

Остальные бойцы десятка гнома поддержали.

Когда Трой, переминаясь с ноги на ногу, доложил сотнику, что просит зачислить в десяток еще одного стрелка, Даргол отложил перо и, сложив руки на груди, уставил на молодого десятника пристальный взгляд. Трой, которому и так было не по себе, почувствовал, как у него по спине побежали мурашки.

– Понимаете, молодой человек, обычно я САМ определяю, кого брать в свою сотню и какое ему положить жалованье. – Сотник сделал паузу, вновь окинул взглядом своего десятника и спросил: – А чем этот стрелок так привлек ваше внимание, почему вы решили, что МОЕЙ сотне понадобятся его услуги?

– Да-а ничем, сотник… – Трой густо покраснел. – Просто так получилось. Мы с ним побратались, и эльф пошел вместе с нами, ну и вот… – Трой смешался и умолк, потупив глаза в пол. Некоторое время в комнате стояла тишина, ее нарушил какой-то странно вкрадчивый голос сотника:

– Трой, ты сказал «эльф»?

Молодой десятник, не поднимая глаз от пола, утвердительно мотнул головой.

– Да, сотник.

И вновь наступила тишина. Трой не выдержал и посмотрел исподлобья на Даргола. Сотник сидел, откинувшись на стуле, и напряженно глядел перед собой. Его лоб пересекали три глубокие морщины. Но вот он перевел взгляд на Троя.

– А что сказал Гмалин?

– Ну… он был против. Сначала. Пока тоже не побратался.

Тут Трою показалось, что сотник вздрогнул. Да нет, точно показалось. С чего бы это суровому воину Дарголу вздрагивать?

– Гмалин побратался с эльфом?

– Ну да, – сказал Трой. – Ему эльф сам предложил.

На этот раз Трой готов был поклясться, что глаза сотника едва заметно расширились.

– Эльф предложил гному побрататься?

Трой кивнул.

– Ага! Дело в том, что эльф – Проклятый Лесом. Это Гмалин так сказал. И он был очень против, чтобы я… ну, там в лавке кое-что случилось… а потом все сказали, что я вляпался… и Гмалин тоже не хотел… а потом эльф предложил всем побрататься и все согласились… ну и… – Трой снова сбился и замолчал. В комнате вновь воцарилась тишина, затем сотник задумчиво покачал головой, и его губы дрогнули в легкой усмешке.

– Ладно, Трой, иди, я утверждаю твое решение и… пусть Гмалин зайдет.

Вот после того разговора Трой и решил держаться от сотника подальше. Хотя бы какое-то время. Пока все не уляжется. Впрочем, основной причиной был вовсе не этот разговор. ОСНОВНОЙ причиной была хозяйская дочка.

Еще когда они в первый вечер пришли в таверну поужинать, гном, сидя за столом, ткнул Троя в бок.

– Слышь-ка, десятник, а на тебя, похоже, хозяйская дочка глаз положила.

Трой, который в этот момент прихлебывал эль из кружки, поперхнулся. С трудом откашлявшись и переведя дух, он поискал глазами указанную персону и… густо покраснев, с натугой произнес:

– Да она это… старая.

Он уже достаточно пообтерся, чтобы его представления, воспитанные укладом жизни в глухой деревеньке на краю света, пришли в некоторое соответствие с реалиями жизни, но мысль о том, что он будет заниматься ЭТИМ сам, да еще с женщиной, старше его раза в полтора, привела его в некоторую оторопь.

Гном хмыкнул.

– Ну, я бы не сказал. Даже по вашим, человечьим меркам она еще в самом соку. Лет тридцати – тридцати трех. Хотя, конечно, постарше тебя… Но разве в этом дело? Посмотри, какая заводная!

В этот момент дочка хозяина оглянулась и, заметив, что Трой смотрит на нее, шаловливо повела бедрами и томно рассмеялась, отчего ее пышная грудь призывно заколыхалась.

– Ну, что я говорил! – удовлетворенно произнес гном. – Точно запала!

Трой покраснел еще гуще и, поспешно ухватив кружку (с таким видом, будто собирался за ней спрятаться), сделал большой глоток. Весь десяток дружно расхохотался.

– Да, парень, похоже, тебе сегодня ночью будет чем заняться.

– Да уж не сном, понятное дело.

– Ты только это… кровать выбирай не больно скрипучую.

– А то всей сотне сегодня не спать.

– А то дело-то молодое! Пока устанет…

Так что, когда хозяйская дочка, зазывно виляя бедрами, подошла к их столу и, наклонившись так, что грудь едва не вывалилась из разреза платья, томно произнесла:

– Молодой господин желает еще чего-нибудь? – Трой, красный как рак, вскочил из-за стола и пулей вылетел наружу. С тех пор его можно было заставить приблизиться к таверне ближе, чем на сотню шагов, только заковав в цепи. И это даже после того, как гном сообщил Трою, что хозяйская дочка не больно горевала о потерянном кавалере, в ту же ночь утешившись с десятником второго десятка, огромным, медведеподобным и жутко волосатым грондищем…

Они прошли через двор и, отворив дверь, вошли в таверну. За длинным столом, за которым они обычно сидели во время совещаний, сотник оказался не один. Рядом с ним сидело двое. Один был толст и, несмотря на жару, одет в бордовый бархатный камзол с меховой оторочкой и бархатный же берет. На пузе у него покоилась толстая золотая цепь с медальоном. Другой был худ, одет в простой камзол из черной ткани и черные же рейтузы. Гном скорчил рожу.

– Ха! Наниматели объявились. Прощай, спокойная жизнь.

Трой удивленно посмотрел на него. Вот тебе на! Только что сетовал, что совсем обленился, и тут же жалеет о спокойной жизни…

– Садитесь, господа. – Голос сотника был спокоен и негромок. – Я собрал вас потому, что наши уважаемые наниматели, – Даргол сделал вежливый поклон в сторону соседей по столу, – хотели познакомиться с теми, кто будет сопровождать их караваны.

Гном удивленно пробормотал что-то себе под нос и, потянувшись к уху Троя, прошептал:

– Похоже, Даргол выбросил две шестерки! Если я не ошибаюсь, вон тот худой – Тавор Эрграй, самый богатый купец вашей империи.

– Худой? – удивился Трой. – А я думал, он приказчик.

Гном хмыкнул.

– Ничего, когда-нибудь ты поймешь, что гле… человеку, который добился многого, вовсе не обязательно увешивать себя стоунами золота, обсыпаться кучей драгоценностей и заводить выезд о шести белых лошадях цугом. Он и так всё всем уже доказал, а потому может жить как хочет.

В этот момент раздался голос толстого:

– Мнэ-э-э… уважаемый сотник, а не подскажете ли, кто этот молодой человек, что сидит за нашим столом?

Трой повернулся на голос. Толстяк смотрел на него.

– Это один из моих десятников. Его имя Трой.

– Угу, – кивнул толстый. – А… не слишком ли он молод?

Даргол скривил губы в едва заметной усмешке.

– Десятники в моей сотне, уважаемый мастер, получают свою должность не по возрасту или родовитости, а исключительно благодаря своим умениям и заслугам. Должен вам сказать, что на счету Троя уже не одна дюжина убитых орков, а его десяток – единственный, который не понес потерь во время Битвы Отмщения (так теперь называли ту бойню).

– Мнэ-э-э… – Похоже, толстый хотел еще что-то сказать, но тут тонкий коротко кашлянул, и он закрыл рот. Сотник подождал еще минуту, ожидая, что тонкий сам захочет что-то сказать, но тот молчал, и Даргол начал сам:

– Господа, хочу представить вам уважаемых мастеров – Тавора Эрграя, главу известного торгового дома «Эрграй и партнеры», и Ридграфа Хэхлуина, старшего управляющего восточным филиалом этого торгового дома. Господа Эрграй и Хэхлуин прибыли к нам, чтобы решить вопрос о найме сотни для конвоирования караванов своего торгового дома.

Сотник замолчал и, подавшись назад, прислонился спиной к стене.

Гном наклонился к уху Троя.

– Ну, парень, теперь не видать тебе столицы как своих ушей.

– Это почему? – стараясь говорить так же тихо, спросил Трой.

– Потому! – хмыкнул гном. – Сейчас сам все поймешь.

– Мнэ-э-э, господа наемники, – начал, поднимаясь, мастер Хэхлуин, – наш торговый дом имеет обширные интересы во многих частях нашего мира. Мы имеем торговые представительства в…

Наверное, это было интересно. Особенно для Троя. Ведь купец рассказывал о других местах, о далеких странах, о диковинных товарах, но через пару минут Трой почувствовал, что от бубнящего голоса купца его начинает клонить в сон. Так что следующие полчаса были для него настоящей пыткой. Он честно, изо всех сил, старался держать голову прямо, а глаза открытыми, но эти предатели всю дорогу норовили сделать по-своему – голова опуститься на грудь, а веки слипнуться…

Проснулся он от хорошего тычка в бок. Трой выхватил висевший на поясе радаганский нож, вскочил на ноги и ошалело огляделся. За столом грохотал смех. Даже сам Даргол приподнял правый уголок рта, демонстрируя столь редкую на его лице усмешку. Худой купец, как его там, мастер Эрграй, молча улыбался. А вот его компаньон, наоборот, сурово хмурился и сверлил Троя возмущенным взглядом.

– Ладно, десятник, садись… ох, уморил, ну уморил, – пробился сквозь хохот голос гнома. – Нет, ну как к месту, а?

– Чего к месту-то?

– А-а… – Гном махнул рукой и, понизив голос, чтобы не было слышно на другом конце стола, пояснил: – Заснул ты. Причем так сладко спал, аж причмокивал. А этот индюк, – гном кивнул в сторону толстого, – все вещает и вещает. Мы и сами уже зевать начали. А тут он возьми да и заверни, дескать, мы должны быть недреманным оком на страже интересов торгового дома. И ты тут как всхрапнешь, да еще с присвистом! Он и замер с разинутым ртом! – И гном вновь загоготал. Трой густо покраснел, покосился на нож, который все еще держал в руках и, засунув его в ножны, тихонько сел на свое место.

Когда все наконец успокоились, слово взял сам мастер Эрграй.

– Что ж, молодой человек показал нам, что пора закругляться. Поэтому я буду краток. Тем более что мастер Хэхлуин очень подробно объяснил вам ваши обязанности. Итак, опорным пунктом вашей сотни будет крепость Горбатая Скала в северных предгорьях Арруина. Оттуда раз в месяц в империю отправляются наши караваны. Ваша задача сделать так, чтобы они дошли. – С этими словами Тавор Эрграй, самый богатый купец империи, коротко поклонился и направился к выходу. За ним, демонстративно не замечая Троя, проследовал мастер Хэхлуин. Гном проводил его взглядом и тихонько выругался.

– Что? – насторожился Трой.

– Северные предгорья Арруина! – покачал головой гном. – Ну конечно, куда еще можно было загнать лучшую сотню наемников в империи.

– А что там такого? – поинтересовался Трой. – У нас в семи часах пути от деревни была гора… вернее, скала. Одинокий Клык называлась. Так там в окрестностях очень славно было…

– Ах, Одино-окий Клы-ык, – ехидно протянул гном. – Ну конечно, человеку, который видел целый ОДИНОКИЙ КЛЫК, нечего рассказывать о том, что такое ГОРЫ. Он и сам все знает… эх ты, дяревня!

Трой набычился.

– А дразниться-то зачем…

Но гном ему не ответил, лишь махнул рукой, бормоча себе под нос:

– Интересно, и кто это их так достал? Не думают же они, что мы будем отбиваться от Каменных лбов?

Трой навострил уши, ожидая продолжения, но гном откинулся к стене, с озабоченным видом сложил руки на груди и наморщил лоб. Это означало, что уважаемый гленд желает немного поразмыслить и мешать ему в этом важном деле категорически не рекомендуется. Если, конечно, вам не хочется быть обложенным трехэтажным матом, да еще и получить кулаком по хребту. Поэтому Трой разочарованно отвернулся. И тут по залу разнесся зычный голос грондища:

– Эй, хозяин, тащи эля, а то от этих разговоров в горле пересохло. И кликни ребят во дворе, пусть тоже присоединяются!

За столом одобрительно зашумели. Долгое ожидание кончилось. Завтра предстояла новая работа, впереди был длинный переход, так что сегодня можно было как следует повеселиться…

Пирушка вышла на славу. Трой так и не заметил, когда Гмалин отлип от стены и опрокинул в рот первую кружку эля, но к тому моменту, когда он вновь повернулся к гному, тот уже вовсю горланил какую-то песню. Сидевший рядом эльф демонстративно морщился. Трой довольно вздохнул. Эх, темные боги, как здорово…

Закончить мысль он не успел. На плечо навалилось что-то горячее, в ухо дохнуло жаром, а сладкий голос проворковал:

– Молодой господин желает что-нибудь еще?