Текст книги "Война Ночных Охотников (СИ)"

Автор книги: Роман Афанасьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Война Ночных Охотников

Часть Первая – В Чужом Краю. Глава 1

РОМАН АФАНАСЬЕВ

ВОЗВРАЩЕНИЕ НОЧНОГО ОХОТНИКА

Часть первая

В ЧУЖОМ КРАЮ

Поезд еще не успел остановиться, а дверь пассажирского вагона уже распахнулась. В кромешной темноте мелькнуло светлым пятном чье-то лицо. Состав, грохоча и лязгая сцепками, издал протяжный железный стон и замер напротив вокзала – одноэтажного обветшавшего здания с пыльными окнами. Юркая тощая проводница вынырнула из тамбура, заученным движением обмахнула поручни желтой тряпицей и ступила на потрескавшийся асфальт. Едва успела шагнуть в сторону, как из распахнутой двери на перрон шагнул жилистый человек в зеленой камуфляжной ветровке.

Он вскинул руку, прикрывая глаза от яркого летнего солнца, обернулся, бросил взгляд на поезд, замерший у перрона. Двери других вагонов открылись, и пассажиры начали неторопливый ритуал путешественников – высыпали на перрон в трениках, в тапочках, дымя сигаретами и разминая затекшие плечи.

–Пятнадцать минут, – сухо напомнила проводница. – Ждать никто не будет.

Человек в ветровке кивнул, развернулся и быстро зашагал к распахнутым дверям вокзала, благо до них было рукой подать. На ходу ладонью пригладил темные волосы, провел загрубевшими пальцами по подбородку. Щетина снова отросла – не настолько, чтобы называться в этих краях бородой, но достаточно для того, чтобы озаботиться поиском бритвы. Худое лицо было загорелым и обветренным, кончик носа даже шелушился, – успел сгореть под горячим летним солнцем. Но это, похоже, не слишком беспокоило пассажира. Он быстрым шагом пересек небольшой зал ожидания, напоминавший крохотный кинотеатр с рядами древних раскладных кресел, прошел вокзал насквозь и вышел через двери с другой стороны – к площади.

Никто не обратил на него внимания. Загорелый, небритый, в потертой камуфляжной куртке с капюшоном, какие бывают у рыбаков. Штаны из того же набора – потертые, изрядно помятые. На ногах стоптанные высокие ботинки на шнурках, рыжие от грязи дальних дорог. На плече болтается мешок – старый зеленый туристический рюкзак государственного образца, вытертый почти до дыр и возрастом, пожалуй, старше своего хозяина.

Ничего необычного в этом человеке не было. Таких рыбаков-охотников в этих медвежьих краях было навалом – как своих, так и приезжих. Этот городок, нанизанный на железнодорожную нить, словно выщербленная каменная бусина, казалось, застыл в безвременье, превратившись то ли в музей, то ли в памятник самому себе и канувшему в лету обществу. Здесь одновременно и кипела жизнь, и не происходило ничего. То самое ежедневное ничего, оставляющее после себя шрамы напрасно прожитых дней и горький привкус разочарования. И на очередного бродягу всем местным жителям было глубоко наплевать, ведь тут их по десятку на дюжину. На этот раз город ошибался. Таких охотников в этом медвежьем уголке еще не бывало.

Шагнув из дверей вокзала на асфальтовый тротуар, Кобылин быстро глянул по сторонам, словно камера, делающая моментальный снимок. Небольшая площадь перед вокзалом, больше напоминала парковку. Пара машин с желтыми фонарями такси, по краям пяток ларьков с мелочевкой. Широкая, видимо, центральная улица тянулась вдоль всей площади. На другой стороне – привычный лабиринт из каменных пятиэтажек, покрытых пылью и расцвеченных нелепо яркими плевками рекламных объявлений.

Прикрыв глаза, Алексей на секунду замер, прислушиваясь к себе. Его тянуло на ту сторону дороги. Зов был так силен, что охотник ощутил его еще на подъезде к этому городку. Когда вагон добрался до перрона, зов настолько усилился, что Кобылину пришлось выйти на этой станции. Не в силах сопротивляться тяге, он был вынужден подчиниться и шагать туда, куда его вел непреложный закон. Там, теперь уже совсем близко, располагалось то, чему не было места в этом мире.То, что слишком задержалось на этой стороне и породило волну сопротивления. Нечто, напоминающее болезнь, нечто, что требовало немедленного вмешательства защитных механизмов этого мира. И этот защитный механизм был обязан отреагировать.

Открыв глаза, Кобылин быстрым шагом направился к ближайшему ларьку, подстраиваясь под внутренний ритм, походивший на щелчки метронома. Алексей двигался упругой бесшумной походкой, вклиниваясь между проносящимися мимо секундами и равнодушными взглядами случайных прохожих. Он знал – нужно действовать именно так. Почему? Вот этого он не знал. Необходимо просто отдаться на волю течения, несшего его сквозь города, леса, поля, и доставлявшего туда, где был нужен он – Жнец, убиравший то, что надлежало убрать.

Подойдя к крайнему ларьку, Кобылин свернул за него и без всякой паузы взгромоздился на старенький велосипед, стоявший у двери. Оседлав скрипящую двухколесную машину, охотник нажал на педали и резво покатил к дальнему концу площади, туда, где виднелся светофор.

Никто, казалось, не обратил на это внимания – все было проделано быстро и небрежно, буднично. Просто еще одна сценка из жизни. Никаких криков вслед, никакой суеты – рыбак в поношенной одежде ехал на своем потрепанном жизнью велике, возвращаясь от вокзала домой. Эта идеальная картинка настолько вписывалась в привычный окружающий мир прохожих, что никто даже не проводил взглядом неприметную фигуру. Как и было задумано.

Кобылин подкатил к светофору ровно в тот миг, когда зажегся зеленый свет. Не останавливаясь, Алексей направил велосипед на зебру, за пару секунд перебрался на другую сторону. Ловко обогнул ругавшуюся парочку, втиснулся в щель между мамашами с колясками, объехал крыльцо аптеки и припустил вперед. Вокзал и поезд, готовый к отправлению, остались позади, но Алексей даже не оглянулся. Он просто шел на зов.

Дом, стоявший у площади, кончился, Кобылин свернул в узкий проезд, промчался мимо подъездов, наискосок пересек площадку, вынырнул на соседнюю улицу, одним махом перемахнул крохотную улочку, свернул на перекрестке, проскочил задний двор дома, уставленный мусорными баками, и выскочил к довольно широкой улице. За пару минут, словно следуя подсказкам навигатора, он забрался вглубь города. И очутился там, где ему и следовало сейчас быть.

На другой стороне улицы виднелся старый двухэтажный магазин, зажатый между жилыми домами. К нему, через всю широкую улицу, вел подземный переход. Кобылин остановился у ступенек, глянул вниз, на желтый свет, волной растекавшийся по истертому бетону. Мимо прошла женщина с двумя сумками, ей навстречу из перехода выскочила стайка школьниц. Кобылин чуть сдал назад, слез с велосипеда, прислонил его к старому гранитному бордюру и быстро пошел вниз, перескакивая через ступеньки.

Переход был длинным и темным – всего пара лампочек на стенах заливала его желтым масляным светом. Вдоль правой стены жались чудом уцелевшие ларьки. Газеты, пирожки, ремонт обуви, какая-то блестящая мелочевка… Кобылин, быстро лавируя между редкими прохожими, двинулся к противоположной лестнице, видневшийся вдалеке. Он шел чуть прикрыв глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. Да. Сейчас. Это уже близко. Зов становится все сильнее, тянет вперед, тело само хочет двигаться быстрее, шаг непроизвольно ускоряется. Быстрей. Еще быстрей. Ты не в силах сопротивляться, ты больше не охотник, ты только механизм, крохотный винтик огромной системы, работающей по неизвестным тебе законам. Там, где-то далеко, крутятся огромные зубчатые колеса размером с планету, двигаются по сложным кривым медные маятники, мерцают загадочные огни и в результате крохотная песчинка оказывается там, где она должна быть в этот момент – вопреки собственной воле. Вопреки собственному желанию. У всего есть своя цена – и у жизни, и у смерти. Пришло время платить по счетам.

Добравшись до лестницы, Кобылин резво взбежал вверх, ловко проскользнув мимо группы подростков, спускавшихся навстречу ему. Взяв правее, обогнул пару женщин, взлетел на самую верхнюю ступеньку. И застыл, балансируя на ней, как акробат на проволоке. Он взял приличный разгон, но невидимая сила рванула его обратно, вниз, снова увлекая под землю.

Кобылин взял себя в руки и медленно развернул. Сделал шаг, другой и, вернув себе контроль над мышцами, быстро засеменил вниз по ступенькам. Теперь он близко. Совсем рядом.

Прикрыв глаза, Алексей скользнул в темный переход, снова обогнув пару заболтавшихся посреди дороги женщин. Быстро и деловито зашагал вперед, словно опаздывая на важную встречу. Бесшумно скользя по битой напольной плитке, быстро, словно танцуя, прошелся вдоль стены, миновав стайку подростков, ускорился, и резко опустил руку, так, чтобы заточка из рукава упала в ладонь.

Последний шаг вышел слишком длинным, и Кобылин с размаха налетел на невысокого человека в сером плаще, на голове у которого красовалась настоящая мужская шляпа, бывшая в моде, наверно, полвека назад. Под мышкой человек нес коричневую папку из пузырчатого кожзама с толстой золотистой молнией. От тычка Кобылина папка вырвалась из рук мужчины, звонко хлопнулась на грязный пол. Алексей, проносясь мимо, чуть толкнул его под локоть, буркнул извинения, и быстрым шагом скрылся за спинами прохожих.

Мужчина зло глянул вслед хаму, вскинул руку и, придерживая шляпу, нагнулся за упавшей папкой. Но не успел ее коснуться – ноги подкосились, слабость волной разлилась по телу, дыхание перехватило от резкой боли в боку. Прохожий упал на колени, потянулся обеими руками к внезапно перехватившему горлу. Шляпа слетела с головы, откатилась по грязной плитке к стене. Мужчина захрипел и повалился вперед, ткнувшись лицом в грязный пол. Две женщины, шедшие следом, дружно бросились к нему, засуетились, пытаясь поднять пострадавшего. Они не заметили, как правая рука мужчины, вытянутая вперед, словно в последней попытке кого-то ухватить, вдруг содрогнулась. Ногти почернели и выдвинулись вперед, на глазах превращаясь в подобие когтей хищной птицы. Это длилось всего лишь миг – краткий, как последнее дыхание. Потом тело прохожего дернулось, обмякло, руки расслабились. Черные когти медленно укоротились, превратившись в самые обычные, пусть и длинноватые, ногти с черными траурными каемками грязи. Одна из женщин, рывшаяся в сумочке в поисках телефона, глянула на подругу, а та, поняв, что произошло, охнула в полный голос.

Кобылин не услышал. Он был уже далеко. Оседлав велосипед, охотник гнал его обратно к вокзалу со всей скоростью, на какую только был способен. Он сорвался с цепи. Освободился, выполнив задание. Невидимый поводок, тащивший его за собой, как нашкодившего щенка, лопнул. И лишь ненадолго освободил его от обязательств, дав почувствовать призрачное ощущение свободы. Алексей не задержался, чтобы проверить свою работу, даже не оглянулся. В этом не было нужды. Он знал, что и на этот раз справился. Пусть у него нет длинной косы и черного балахона, но его удар, самый легкий и простой – смертелен. Ему лишь нужно обозначить путь, приоткрыть ворота в мир иной, туда, где нарушителя ожидает закон и окончательный порядок в облике тощей девчонки с белой прядью в черных волосах. А он, мелкий механизм антивируса этого мира, может двигаться дальше – к новой цели. Двигаться к новому заданию, кружась в бесконечном круговороте колеса закона. Он – Жнец, несущий смерть одним прикосновением, обреченный вечно скитаться по городам и весям, подобно охотничьему псу смерти.

Сжав зубы, Кобылин налег на педали, и велосипед выскочил на «зебру», – прямо на красной свет. Чудом разминулся с загудевшей машиной, Алексей обогнул невесть откуда взявшийся трактор и взлетел на бордюр. Не обращая внимания на гудение машин и отборный мат за спиной, охотник припал к рулю, ускорился и через пару секунд с визгом затормозил у ларька. Еще через миг он уже прислонил велосипед к стене – ровно в том месте, откуда позаимствовал его десяток минут назад.

Когда дверь начала открываться, охотник развернулся и быстрым шагом направился к вокзалу. За спиной раздался окрик – не грозный, больше недоуменный, с вопросительной интонацией. Мол – чего надо? Но Кобылин не обратил на него внимания. Ускоряя шаги, он нырнул в двери вокзала, быстро пересек зал ожидания с опустевшими креслами, и, наконец, сорвавшись на бег, выскочил на перрон.

Поезд уже тронулся с места и постепенно набирал ход. Зеленые вагоны скользили вдоль потрескавшегося асфальта плавно, как кубики льда. Еще немного и тихий шорох колес сменится громоподобным громыханием и лязгом разогнавшегося состава.

Впереди мелькнул темный проем открытой двери, и Кобылин, сорвавшись с места, бросился вдогонку за своим вагоном. В пару прыжков нагнал свою цель и ловко, заскочил в распахнутую дверь, чуть не придавив проводницу. Та от испуга, шарахнулась в сторону, но увидев знакомую небритую физиономию, облегченно вздохнула. Обернувшись, она захлопнула дверь вагона, а потом уж обернулась и выдала по первое число.

–Виноват, – прижимая руку к сердцу, повинился Кобылин. – Кругом виноват. Ну, очень пирожков захотелось. Они тут копеечные, а так пахнут… Водка? Да ты что, милая! Хочешь, дыхну?

Проводница смерила пассажира суровым взглядом, потянула носом, и, на всякий случай погрозила длинным костлявым пальцем.

–Четыре часа, – сказала она. – Ох, бедовый ты мужик! Ссажу на следующей, так и знай!

–Как договаривались, – Алексей кивнул. – Мне ж только своих нагнать, я тут в уголке посижу.

Проводница снова потянула носом, но, не учуяв ничего подозрительного, хмыкнула, и вышла из тамбура, с грохотом захлопнув за собой дверь.

С лица Кобылина сошла виноватая ухмылка – медленно соскользнула, словно ненужная теперь маска. Выпрямившись, он прислонился к железной стене, уставился в окно на скользящие мимо дома с разноцветными крышами и застыл. Как памятник, как мраморное изваяние. Бесстрастный, безучастный, и почти безжизненный. Маленький винтик в огромном механизме, постепенно утрачивающий последние связи с человеческим существом, которым он когда-то являлся. Но отчаянно сопротивлявшийся этому процессу.

Отвернувшись от окна, Кобылин уставился на стену тамбура, выкрашенную серой краской, а потом устало прикрыл глаза. Ему предстоял длинный путь -тяжелый, невозможный, невероятный. Последнее задание, которое было непосильным даже для него. Особенно для него.

Но все-таки, он должен попытаться вернуться.

Домой.

***

На подземной стоянке было темно, и машины, выстроившиеся длинными рядами, тонули в полутьме. Пара ярких ламп над въездом служили своеобразными маяками, напоминая водителям, где здесь выход. Их призрачно-белый свет растекался по силуэтам авто, отражаясь от блестящих, словно мокрых, бортов. Одинаково обтекаемые, скользкие даже на вид, они напоминали рыб, выглянувших на свет из глубокого омута.

У бетонной колоны, высившейся в центре парковки, между двух машин, оставалось свободное место. Его заняли две фигуры – одна приземистая, широкая в плечах, напоминающая борца. Вторая, стоявшая рядом – высокая, хрупкая, женственная.

Тишину стоянки разорвал хриплый рев мотора. Вдалеке вспыхнули ослепительные лучи, на мгновение затмив свет фонарей, и через секунду вынырнувшая из проезда машина скользнула между рядами, рассекая тьму светом фар, нарезая ее широкими пластами, словно жирное черное масло.

Машина – серый приземистый седан – остановилась у свободного места на стоянке. Двигатель выключился, но фары по-прежнему пылали белым огнем. Лязгнула дверца, и на бетон выбрался человек. Высокий, худощавый, с редкой бородкой. В узкой кожаной курке, из-под которой выглядывала светлая водолазка, в джинсах и кроссовках, он походил на столичного модника, решившего вспомнить молодость. Щурясь, человек сделал крохотный шаг прочь от авто. Ему навстречу, из темноты, выдвинулись два призрачных силуэта.

Гриша, облаченный в дорогой черный костюм и голубую рубашку, первым вынырнул в круг света. Густая борода была коротко подстрижена, а пышные кудри на голове тщательно расчесаны. Григорий сделал еще один шаг, навстречу гостю, вытянул вперед мощную ладонь, походящую на лопату. Визитер смерил Бороду мрачным взглядом и руки не принял. Лишь перевел взгляд на девицу, бесшумно появившуюся рядом с Гришей. Высокая, худая, с плечами пловца, она мрачно смотрела темными, глубоко запавшими глазами. Черные прямые волосы, отросшие почти до плеч, были ровно обрезаны. Куртка из тонкой мягкой кожи, была на размер больше, чем нужно, и почти не скрывала кобуры подмышкой. Черная водолазка, черные джинсы, черные матовые кроссовки – худая девица была почти незаметна в темноте. Ее белое худое лицо с торчащими скулами и блестящими глазами казалось мазком кисти на картине художника.

–Мы слушаем, – тихо сказал гость, отводя взгляд от девушки. – Ты хотел нас видеть, Гриша. Мы тут.

Борода скрестил руки на груди, смерил собеседника тяжелым взглядом.

–Ладно, – веско произнес он. – Думаю, вы уже обсудили мое предложение и усмотрели в нем кое-что интересное для себя. Иначе бы вообще не пришли. Так что, Рустам, скажешь мне, что вас заинтересовало, или поиграем в мафиозные переговоры?

–Хочешь напрямую? – осведомился худощавый собеседник. – Согласен. Давай быстро и просто. Итак – чего ты на самом деле хочешь, Григорий? Весь это треп, который ты уже полгода рассылаешь по электронной почте всем подряд, не стоит и гроша. Давай, бородатый, уложись в пару слов, здесь и сейчас.

–Запросто, – хмыкнул Гриша. – Я предлагаю вам присоединиться ко мне. Я знаю, что после распада Ордена часть региональных наблюдателей отказались принять власть нового совета. Вы собрались вокруг Марисабель, бывшего куратора западного направления, и осели в столице. За последние шесть месяцев число сторонников нашей красавицы выросло до двух десятков бывших лучших умов Ордена. Сейчас вы прячетесь, пытаетесь сохранить независимость, но уверяю, это ненадолго. Они придут за вами. Тот самый Новый Орден, который вы пытаетесь игнорировать. Сейчас они заняты грызней и перераспределением должностей. Новый Совет подмял под себя все основные ресурсы старого Ордена – счета, связи, контакты, имущество, персонал. И превратил бывших наблюдателей в мелкую банду влияния, которой отдают приказы денежные мешки из семей Старого Света. Да, сейчас идет активная перестройка структуры и перераспределение самых больших активов. Но вскоре они потянутся и за более мелкими группами, надеясь вернуть их в сферу своего влияния. Они придут за вами. И припомнят вам то, что вы попытались соскочить с крючка. Вам нужна защита. Новая группа, которая будет прикрывать вас, и использовать ваши таланты по назначению.

–Очень интересно, – сухо отозвался Рустам. – Мы, конечно, не прячемся. Мы сохранили основную структуру и просто решили основать новое дело. Независимое подразделение, чисто коммерческую компанию, работающую по контракту с заинтересованными лицами. Бизнес, ничего личного.

–Информационные технологии, – хмыкнул Борода. – Большие данные, сбор и анализ информации, информационные войны, технологии влияние, поддельные новости и поддельная реальность. Вам всегда это хорошо удавалось. Но вы слишком оптимистичны. Новый Орден не будет размещать у вас заказы, не будет заключать с вами контракты. Они просто вас сожрут, разжуют, переварят и усвоят.

–Не надо демонизировать Новый Орден, – отозвался Рустам. – Это работа для нас. Очернить, обелить, придумать новые термины, наполнить старые другим значением. Гриша, не играй на чужом поле. Перемены давно назревали, Орден закостенел, превратился в ненужный придаток современного сообщества. То, что произошло, было логичным продолжением развития организации.

–Кровавым рейдерским захватом, – отрубил Григорий, хмуря брови. – Брось, Рустам. Ты сам знаешь, как это происходило. Орден сотню лет занимался тем, что пытался сохранить баланс в отношениях существ и человеческого общества. Наблюдал, делал выводы. Подкидывал заинтересованным лицам нужную информацию. Прятал концы, маскировал провалы, наводил глянец, не позволяя уродливому нутру монстров выглянуть на свет. Охотники в нужное время получали наводки на тех, кто не желал придерживаться правил. Трупы вывозились и уничтожались. Большинство организаций существ и даже многие Семьи делали отчисления в фонды Ордена, чтобы поддерживать существующий порядок. Мир оставался неизменным, соблюдалось равновесие, и все, более-менее дружно, ковыляли вперед.

–Это здесь, – резко возразил Рустам. – Ты прекрасно знаешь, что в Старом Свете все было иначе. Орден был инструментом противостояния Семей. Его руками велась борьба за власть. Информационные вбросы, заказы на силовые операции, устранение неугодных. Орден всегда был группой наемников, выполнявших поручения влиятельных кланов именно за те самые отчисления, которые ты упомянул. Восточная группа была слишком долго оторвана от основного тела Ордена по политическим причинам и, в конце концов, стала слишком самостоятельной.

–Независимой, – уточнил Гриша. – И это не понравилось Семьям Старого Света. Все так и началось. Сначала они привели в наш Совет своих людей, потом в дело пошли деньги, шантаж, убийства. Кто-то решил, что настала пора поменять политику Ордена и здесь, в наших краях. И вот – несколько подозрительных смертей, голосование, новые члены Совета, новые руководители…

–Но все пошло наперекосяк, – мрачно заметил Рустам. – Хотя сама идея была неплоха. Просто смена руководства, переподчинение Центральному Кантону, обычное бюрократическое изменение в большой корпорации. Если бы все прошло гладко, никто бы ничего и не заметил.

–Заметили бы, – отозвался Григорий. – Но потом. Когда все бы рухнуло в ад, и началась бы война за власть. Собственно, все так и получилось, просто раньше, чем мы предполагали. Местные Семьи тоже слишком независимы от своих дальних родичей. И они не собираются наблюдать за тем, как у них под носом зреет еще один игрок, способный вмешиваться в их дела. Простые наблюдатели, какими были раньше члены Ордена, их устраивали больше.

–Многие поддерживают перемены, – осторожно возразил Рустам.

–Только те, кто надеются нагреть на этом руки, – отозвался Борода. – Пара крупных политических игроков, несколько банковских кланов, решивших добавить к своим капиталам вполне осязаемые рычаги влияния. Но силовики колеблются. Получилось слишком много шума.

–В основном из-за тебя, – недовольно произнес Рустам. – Твоя ссора с Павлом, новым координатором, расколола старую тусовку на части.

–О, нет, – хмыкнул Гриша. – Это дебильные действия жадного упыря, попытавшегося откусить кусок пирога лично для себя, привели к катастрофе. Новый Совет Ордена слишком зарвался. Жадность и торопливость. Как можно быстрее ухватить кусок пожирнее, поймать рыбку, пока вода еще мутна.

–И это тоже, – согласился Рустам. – Но эта история…

–Упырь из жадности чуть не угробил весь город, – сердито сопя, отозвался Борода. – Это просто чудо, что мы все уцелели. А, хватит об этом! Не будем о прошлом. Нам надо обсудить будущее. А оно просто. Новый Орден, подчиненный семьям Старого Света, постепенно набирает силы. И это уже не приют для Наблюдателей, а мелкая банда, занимающаяся шантажом и убийствами.

–Не мелкая, – возразил Рустам. – Теперь это часть крупного конгломерата. И довольно цивилизованного. Пройдет полгода, осядет пыль, и все станет чисто и гладко. Не так, как было раньше. Но так, как есть сейчас в Старом Свете.

–Осядет пыль? – переспросил Григорий и приподнял густую бровь. – То есть, вы, спецы по информации, даже не сделали прогноз?

–Сделали пару сотен, – отрезал Рустам. – Данные… часто меняются.

–Я тебе подкину самых свежих новостей, – отозвался Борода. – Новый Орден – лишь первая ласточка. Как только поднялась пыль, и водичка помутнела, сюда рванули все мелкие безземельные сынки больших Семей. Да и их старшие родичи, давно поделившие Старый Свет, потянули свои щупальца к нам. Пользуясь поднявшейся суматохой, они хотят отгрызть себе здесь новый кусок. Наши замшелые ребята, местные, давно друг с другом свыкшиеся, уже чувствуют, как под ними шатаются кресла и троны. Идет новая кровь. Город будут делить заново. И это только начало.

–Мы прогнозируем некоторые… перестановки, – осторожно отозвался Рустам. – Ты слишком сгущаешь краски.

–Сгущаю? – Борода хмыкнул. – В город прибыл представитель Сараевской Семьи. Формально – Князь Скадарский. С малой свитой. Тебе напомнить, чем славна эта Семья и кто на самом деле стоит за их спиной?

–Сараевские, – Рустам помрачнел. – Это, конечно, не Швейцарские Кантоны, но тоже, знаешь, не Усть-Зажопинск.

–Ты думаешь, они на экскурсию приехали? – осведомился Борода. – Ты все еще не понимаешь. Это пробный шар. Из нас сделали дичь. Разрешили охоту. Для этого понадобилось только хорошенько расшатать равновесие политического влияния и убрать с дороги наш Орден, занимавшийся сохранением баланса. Будет война – все против всех. Война денег, война политиков, война и существ и людей. Каждый будет использовать те ресурсы, до которых дотянется. Разбитые витрины, перевернутые машины, горящие баррикады. Кровь людей и нелюдей в одной луже. Вот что скоро здесь будет. А не контракты на обеспечение информационной поддержки политической компании.

–Ерунда, – уверенно отрезал Рустам. – Хватит этой чуши, ты…

За его спиной сухо загудел мотор, и черное стекло машины опустилось. Из него высунулась хрупкая рука в черной кожаной перчатке с кружевным тиснением и сделала резкий жест. Обернувшийся Рустам послушно сдвинулся в сторону.

В проеме открытого окна появилось женское лицо. Белое, изможденное, наполовину прикрытое огромными солнечными очками, выглядевшими довольно глупо в темноте стоянки. Косметику, покрывавшие морщинистые щеки и тусклые губы, скорее, пора было называть гримом.

–Марисабель, – протянул Гриша, шутливо отдавая честь. – Ваша информационная светлость.

–Хватит трепаться, – раздался хриплый голос, больше подошедший бы простуженному мужчине. – Карты на стол, жирдяй. Что ты собираешься делать? Ты сам, лично?

–Попытаюсь не допустить войны и вернуть все в равновесие, восстановить былые связи и силы, – спокойно отозвался Гриша.

–Да ну, – резко отозвалась пожилая дама, выдыхая клуб сизого сигарного дыма. – И каким образом?

–Все пока только начинается, – отозвался Гриша. – Сейчас еще можно в одном месте надавить, а в другом поддержать – и все покатится в нужном нам направлении. Мне ли рассказывать тебе о методах Ордена?

–То есть, – подвела итог Марисабель, – ты, сукин сын, хочешь возродить Орден? В том виде, в каком он существовал до этого бардака?

–Что-то вроде того, – отозвался Гриша. – Кто-то должен заботиться о равновесии. Но не думаю, что это будет называться Орденом.

–А ты, само собой, будешь его новым главой?

–Почему бы нет, – Гриша пожал плечами. – К черту ложную скромность. Кто-то должен грести на этих галерах. А если хочешь, чтобы все было сделано как надо – сделай это сам.

–Ладно, – резко бросила дама. – Амбиции у тебя как у слона. А что есть в руках на самом деле? Кое-что я знаю, но давай, выкладывай. Удиви меня.

–Охотники, – отозвался Борода. – У меня есть охотники. Сумасшедшие и отборные убийцы, перед которыми пасуют самые опасные тролли и упыри.

–Десяток приличных рыл, – Марисабель хмыкнула. – Плюс два десятка колхозников с берданками. И полсотни сопляков, играющих раз в году в войнушку. И это твоя армия, сынок?

–Обеспечение, – уверенно произнес Гриша. – Оружие, амуниция, питание, доступ к старым региональным счетам, которые я перевел на себя. Связи в городе. Хорошие связи с хорошими людьми. И на меня уже работают несколько координаторов, оставшихся от Ордена. Прости, не могу назвать тебе имена.

–У меня самой этих связей! Все это просто…

Марисабель остановилась на полуслове, подалась вперед, вглядываясь в темноту. На соседней машине вдруг появился темный силуэт – небольшой столбик, словно маленькая собачка встала на задние лапы. За ней появился еще один такой столбик. Еще пара на соседней машине, десяток на бетонном полу, пяток вокруг худощавой девчонки. В темноте заблестели сотни крохотных глаз. Разом.

Марисабель зябко поежилась и отодвинулась вглубь салона.

–Ладно, – сказала она. – Подземники. Дно города. Глаза и уши. Неплохо, толстячок. Возможны варианты. Но все равно, слабовато.

–А что тебе надо? – устало спросил Борода. – Что тебя впечатлит?

–Диски, – хищно выдохнула Марисабель. – Жесткие диски серверов из подвала Министерства, те самые, которые уволок твой безумный дружок, прежде чем перекинуться в какие-то иные выси бытия.

–Диски, – спокойно произнес Борода. – Диски, на которых хранятся данные, которые полвека собирала государственная машина. Полагаю, речь не о справочнике существ, и не о рецептах травяного чая.

–Ты прекрасно знаешь, что там было, – выдохнула Марисабель. – И почему этот идиот Павлик так к ним рвался. Компромат на все местные семьи. Кто с кем, почему и сколько это стоило. Кто откуда вышел, у кого какие грешки случились лет сорок назад. Фотографии. Аудиозаписи. Показания свидетелей. Бухгалтерия… Гриша, бухгалтерия! Вот это бомба. Это тебе не мальчишки с берданками, бегающие по темным улицам! Вот это оружие, которое может изменить мир.

–Дисков у меня нет, – признался Борода. – Но есть вероятность, что скоро будут. В конце концов, я единственный, как ты выразилась, дружок того, кто их уволок.

–Вот будут у тебя, тогда и позвони, – отрезала Марисабель. – За таким куском я к тебе сама на коленях приползу. А пока, Гриша – чао.

Затемненное стекло поднялось, скрыв белое лицо. Рустам, нервно поглядывающий на крыс, окруживших его машину, в мгновенье ока очутился за рулем, завел движок и рванул с места. Серый автомобиль коротко рыкнул мотором, пролетел по парковке и скрылся за поворотом, ведущим к выезду. Все произошло за несколько секунд – Борода даже рта не успел открыть. Только головой покачал.

–Ладно, – наконец, протянул он. – Вот и поговорили. Лен, ты это…

Девушка шагнула вперед, вскинула руку, привлекая внимание подземников, походивших на огромных крыс.

–Треш, – позвала она. – Отбой. Расходимся.

Темные столбики бесшумно растворились в темноте – словно их тут никогда и не было. Борода снова покачал головой и нахмурился. Сунул руки в карманы пиджака и медленно, вперевалку, зашагал в темноту – к припаркованной машине. Лена двинулась следом, и через пару шагов нагнала казавшегося неуклюжим толстяка.

–Почти год прошел, – пробормотал он, глядя перед собой. – Знаешь, Лен, порой мне так не хватает Лехи… Прям такая тоска изнутри берет. А потом думаешь – вот гад, столько дел наворотил. Сам сбежал, опять к какой-то великой цели, к сияющему недостижимому граду на холме. А нам тут дерьмо разгребать. Так бы и придушил мерзавца.