Текст книги "Блаженный домик (СИ)"

Автор книги: Роман Рубилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Аленка: И ты больше не хочет проповедовать, учить, писать манифесты?

Я: Я хочу быть только с тобой, Аленка.

Аленка: И в чем же твоя ценность для мира?

Я: Ценность для мира? Для чего мне представлять ценность для мира? Это мир должен был представлять для меня ценность. Если бы это было так, я обогащал бы мир и стремился к его величию. Но мир ничего для меня не значит. Я объявил ему войну, а затем и убил себя прежнего, чтобы не видеть его. Ничего из прошлого теперь нет. Я исчез. Но ты вернулась ко мне и я обретаюсь. Три века нашего расставания закончилось. Мироздание стёрто. Моё прошлое уничтожено. Теперь только ты и я, Аленка.

Аленка(прислушиваясь): Кажется, вулкан всё равно продолжает идти к нам.

Я (приобнимаю её): Да нет, никакой лавы больше нет. Она настигла мир, который проиграл мне битву. Больше ничего нет, кроме нас.

Аленка: А я точно есть?

Я (не желая думать об этом): Конечно!..

Аленка: Ты знаешь, когда муж водил меня по картинным галереям, музеям, театрам – я думала о тебе... Мне казалось, что я изменяю ему. Он, как и ты, просил меня сидеть в заточении и принадлежать ему до последней кровинки. Он утомил меня своей понятливостью. Всю последнюю жизнь я чувствовала, что хочу снова сюда – в тёмный лес непознаваемого. Ты отравил меня этим. Я не могу больше отворачиваться от бездны, которую ты открыл мне. Не знаю, хорошо это или нет. Я пока не решила.

Я: Аленка, я хочу, чтобы мы до конца отреклись от прошлого. (Прислушиваюсь.) Никакой лавы больше нет. Посмотри в окно – там ничего нет.

Аленка(отодвигает серые занавески): Ничего... Ни мамы, ни отца, ни бабушки, ни дедушки, ни братьев, ни мужа... Никого...

Я: А теперь посмотри сюда. (Показываю на её комнату.) Здесь есть мы.

Аленка(пытаясь улыбнуться): Да.

Я: Давай забудем обо всём.

Аленка: Я хочу забыть всё.

Я (меняю тему): А чем ты занималась всё это время?

Аленка: Я пыталась работать. Честно, у меня это не получается. Кажется, я очень похожа на свою бездельную мать. Её лень меня отравила. Я правда хотела сделать какое-то дело. Но всё получалось слишком усреднёно, поверхностно. Я так и не нашла себя. Наверное, мой удел – это постоянное сомнение в собственных возможностях.

Я: Аленка, я продолжал писать. Думаю, ты знаешь.

Аленка: Нет, я не читала.

Я: С тех пор, как мы расстались, я много написал про войну, про власть. Потом очень сильно погрузился в кровь и убийство. После пошла тяга к уничтожению беременности, провозглашению бесплодия. Я убил в себе тягу к женскому, как мясному. Я стёр в себе пол. Затем, я стал проливать кровь, чтобы порвать со всеми людьми в последней точке. Но что странно – тебя я не смог забыть. Как ты думаешь, если я забуду тебя, я исчезну?

Аленка: Я пыталась забыть себя, но остаюсь живой. В отличии от тебя, я никогда не тянулась к самоубийству. Или как ты говорил «сознательной самоликвидации». Я тянулась только к чему-то совершенно свободному, не давящему на меня своей деспотией.

Я: К безумию?

Аленка: Возможно и к нему. Скорее, это нечто, что ты называл «тёмными богами», а потом и «То».

Я: Я знаю, как его достичь.

Аленка: Как достичь того, чего нет и никогда не будет? Ты ведь пытался. Но потом убежал, как и от настигающей лавы.

Я: Я не знаю, почему я решил от него сбежать! Тогда, я знал. Причиной была моя мать. Но сейчас я убил её! Стало быть, что-то ведь изменилось!

Аленка: Это только лишь предположение. (Посмотрев на меня.) Ты ведь и меня убивал?

Я: Пытался. Много раз пытался тебя убить, но ты всё равно восстаешь в моих представлениях. Может быть, я только о тебе и пишу. Или против тебя.

Аленка: Да, нам нужно забыться. Только главный вопрос – как. Вместе или по отдельности?

Я: Когда-то ты мне сказала, что хотела бы, чтобы я тебя убил. Но потом я обязан был бы отправиться к тебе, убив и себя. Думаю, что по отдельности не получится. А ты хотела бы?

Аленка: Я хотела бы по отдельности.

Я: Тогда я буду первым.

Аленка: Делай, как думаешь.

Аленка подходит к печке и открывает её. Внутри слегка догорают дрова. Аленка приносит ещё несколько головешек и подогревает печь. Увидя разрастающийся огонь, Аленка успокаивается.

Я: Давай именно здесь.

Аленка: Прямо тут?

Я: Да, как тогда хотели.

Аленка: Я сказала, что не готова. А теперь не знаю.

Я: Ты готова.

Аленка: Хорошо. Давай. Забудемся.

Я помогаю Аленке залезть в печь. Аленка сопротивляется огню, тело её не принимает жгучей температуры. Аленка начинает кричать. Я толкаю Аленку глубже и полностью засовываю её туда. Закрыв дверцу, я слышу, как Аленка разрывается своим криком. Щелкает огонь, а за ним щелкает и тело Аленки, жаждущее жизни, рождения, беременности...

Я: Теперь и мне нужно идти.

Я: Да, открывай скорее дверцу.

Я открываю топочную дверцу и рассматриваю облезшую кожу Аленки, её застывшее лицо в боли. Принюхиваюсь. Она пахнет так, как в те времена, когда приходила ко мне. Запах пота, её духов. Я снова хочу её. Хочу так, как хотел тогда, в первые наши соединения. Я пересиливаю себя и залезаю в печь. Мне помогают мои собственные намерения.

Я: Ничего, скоро как отец сгоришь.

Я: Ха-ха-ха-ха!! Голову себе обвязать только забыл! Свой блаженный домик!

Я: Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!

Я слышу, как смеюсь. Огонь проникает в мою кожу, нагоняя аппетит. Мясо моё изготавливается. Кровь моя играет в поэта. Кажется, я поглощаюсь огнём. Последнее, что я хотел бы увидеть – это её взгляд. Я поворачиваюсь к ней, и оставшимися глазами всматриваюсь в её чёрный лик. Это Она. Вальсирующая... В моём блаженном домике?..

Мозг Романа Рубилова поглощён огнём.

Он истлел в огненной схватке с собственным разумом. Именно так он хотел погубиться.

Так и получилось. Вулкан безумия одержал верх. Браво.

Внимание! Даже не пытайтесь разыскивать его сгоревшее тело – он бы точно не стал разыскивать вас.

И забудьте про блаженный домик – ведь это, в сущности, только лишь воспалившийся мозг человеческий.

Безумие. Безумие. Безумие. Вулкан. Вулкан. Вулкан.