Текст книги "Повелитель разума (СИ)"

Автор книги: Роман Романович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Глава 20. Детектив Соня

Соня пылала таким энтузиазмом и предвкушением, что наконец-то получит ответы на многие свои вопросы, что этим пламенем увлекла и меня. Несмотря на то, что я догадывался, что могу обнаружить в этих вырезках из газет.

– Всё началось полгода назад. – начала рассказывать она. – На соседней с нами улице сгорел дом. Мрачная история на самом деле, – Соня распахнула глаза, изображая ужас. – Говорят, что там мужик напился до слюней и… В общем, его жена и ребёнок сгорели заживо, а он остался жив, но с кучей ожогов. Мы тогда толпой сбежались и смотрели. Я хорошо запомнила, насколько плохо он выглядел. Его в больницу забрали, и мы все про него забыли. Чего только в Низинах не случается. А потом какой-то мужик напал на магазин, и его пристрелили. Мне знакомая видео показывала, она живёт в том районе и из окна сняла, как этот обгоревший мужчина, с уже зажившими шрамами, командует людьми, и те его слушаются. Ну, до того, как его подстрелили.

Соня открыла на телефоне запись и показала мне. Качество плохое, но по тому, как двигались люди и что делал мужчина, я сразу узнал в нём повелителя разума. Момент убийства тоже увидел. Стрелял обычный полицейский.

– Это ведь не обычный человек? – Соня взяла меня за руку и требовательно посмотрела в глаза.

– Нет.

Я не видел смысла врать. Удивляло другое: почему она вообще думает об этом и помнит о давней истории? Не раз замечал, как люди теряются, стоит заговорить о повелителях разума и об их делах. Это была какая-то базовая прошивка, которая отгораживала обычных людей от этого мира. А сейчас я вижу опровержение, что это не обязательно распространяется на всех.

Причём совсем недавно я видел, как это работает на примере Сони. Как она сама терялась, стоило столкнуться с миром повелителей. А сейчас она почему-то почти спокойно об этом рассуждает.

– То есть ты знаешь, что происходит? – потребовала она.

– В общих чертах.

– Почему-то каждый раз, когда я об этом думаю, то начинает болеть голова. – Соня потерла виски и скривилась. – Я это тоже давно заметила и записала в блокнот. Каждый раз, когда его перечитываю, то удивляюсь, почему забываю о том, что туда записываю.

Блокнот тоже был среди бумаг, которые она принесла. Он лежал сверху, и я с молчаливого разрешения заглянул внутрь. В последних записях было сказано, что Курт странно и подозрительно себя вёл, управлял другими людьми. Дальше подробно описано произошедшее возле автобуса, а за этим шёл схематичный рисунок того, как на меня бросается собака.

– Ты мне расскажешь, почему так? Ты пришелец?

– Насколько себя помню, я с этой планеты.

– Но можешь ошибаться? И насколько себя помню – не означает, что твои корни тоже отсюда.

– Насколько я знаю, мои предки тоже с этой планеты. Хотя не готов утверждать, что это именно так.

– То есть всё же пришелец… – вздохнула Соня обречённо.

Эта фраза не была следствием глупости. Не уверен, что раньше заметил бы подлинную причину. Но сейчас, благодаря возросшим силам, я отчётливо увидел, почему Соня это говорит. На её разум оказывалось какое-то фоновое давление, которое толкало девушку искать любые бредовые оправдания. Она готова поверить в супергероев, в пришельцев, вампиров или ещё в какой-то подобный бред, но не увидеть всей правды.

Думаю, это второй слой защиты. Первый делал так, что люди не могли запомнить все эти странности, с которыми сталкивались в жизни. А второй слой защиты – это нелогичные и глупые объяснения, если человек оказался настолько упрямым, чтобы, несмотря на противодействия, продолжать думать об этом. Возможно, отсюда в интернете и гуляет куча всякого бреда про нечисть, супергероев и прочую ерунду.

– Нет, не пришелец. Дело в том, что есть люди, способные…

В этот момент я осознал, что если раскрою девушке правду, то навечно испорчу наши отношения. Как она сможет мне доверять, если будет знать, что я вижу её мысли и чувства? Более того, я могу управлять её мыслями и чувствами, в том числе по отношению ко мне.

Нет в этом мире человека, способного спокойно относиться к тому, что его видят буквально насквозь. И ладно бы речь шла о внутренних органах, мышцах и сухожилиях. Но нет. Речь шла о куда более сокровенных и потаенных вещах.

Чтобы я сам ощутил, если бы прямо сейчас Соня увидела мои сомнения, говорить ей правду или нет? Увидела мой страх раскрыться перед ней полностью? Желание обмануть, чтобы сохранить статус-кво, оставить всё как есть? Как бы это повлияло на её чувства ко мне?

И как бы такая незащищенность повлияла на меня самого?

Что я сам почувствую, когда увижу у Сони сомнения? А они точно будут. Я хорошо знаю, насколько хаотичны мысли и чувства людей. Одновременно в одном человеке могут уживаться любовь и ненависть, смешиваясь со всем остальным спектром чувств.

У меня не было ответов на эти вопросы. Но я знал, что не хочу обманывать эту девушку. Если правда будет стоить нам отношений, то так тому и быть.

– Способны управлять другими, – закончил я начатую фразу. – На видео мужчина делает именно это. Возле автобуса я тоже такое сделал.

– Как?!

Соня была готова задать миллион вопросов. Она ещё не понимала, к чему это приведёт.

– Некоторые люди меняются после экстремальных событий. У того мужчины сгорела жена и ребёнок. Возможно, это послужило причиной. В больнице он обрёл и осознал способности, а потом пошёл творить что вздумается.

– А ты можешь что угодно приказать?

– Это не так-то легко. Есть ряд ограничений. На самом деле я и сам мало что знаю.

– Но… совсем ничего не понимаю. – Соня затрясла головой.

– Я бы рад помочь разобраться, но, боюсь, нахожусь в том же положении, что и ты. Вместе с способностями никто не выдаёт к ним инструкцию.

– Так значит, это всё же способности? Получается, ты супергерой?

– Скорее злодей. Героев пока не встречал. – криво улыбнулся я.

– Это же круто! – воскликнула Соня. – Только ты, надеюсь, не клишированный злодей, который два часа рассказывает герою о своём коварном плане и даёт ему возможность спастись в самый последний момент?

– Я тоже надеюсь, – против её улыбки нельзя было устоять. У меня возникло чувство, что за все испытания и страдания, на меня сегодня решила обрушиться компенсация. То завтрак с семьей, то приход Сони и её чистые, яркие эмоции.

– А насчёт героев, так ты сам сказал, что мало чего знаешь об этом. Быть может, ты просто не успел их встретить, – от девушки повеяло непоколебимой уверенностью и верой в то, что герои обязаны существовать. Для неё это было отчаянной попыткой серьезную ситуацию разбавить шуткой. – Но погоди… Если способности пробуждает какое-то экстремальное событие… То что случилось у тебя?

Соня и сама испугалась этого вопроса и отругала себя мысленно за то, что язык бежит впереди разума. Она подумала, что лезет в слишком личные дела. Задумалась, не перегибает ли палку и что такие вопросы – это уж слишком. При этом её жгло любопытство. Весь этот сумбур внутри заставлял её ёрзать на стуле, на который она присела до этого.

– Мама… Она…

Я замолчал, не в силах произнести вслух то, что моя мать покончила жизнь самоубийством. Перед этим… Нет, я даже думать об этом не готов.

– Не говори, – Соня порывисто встала со стула и обняла меня. – Прости меня за этот вопрос.

У неё в голове билась мысль о том, как наши судьбы похожи. С её матерью тоже что-то случилось. Но подробности я выделить не мог. Не в первый раз замечаю, что болезненные воспоминания люди подавляют.

Так странно… Если в нашей жизни у нас обоих были трагедии, почему способности пробудились только у меня?

Некоторое время мы стояли, прижавшись друг к другу. Прошло совсем немного времени, прежде чем неприятные ощущения отпустили меня. Соня по-прежнему обладала этим удивительным эффектом, успокаивая меня. Она действовала лучше всякого обезболивающего. Обмывала, как струи теплого дождя, смывала грязь с моего сердца и души.

Та темнота, что всплывала каждый раз, когда я вспоминал о маме, отошла на задний план. А через пару минут я вовсе перестал об этом думать, внезапно осознав, что прижимаю к себе девушку, которая мне нравится, при этом мы стоим у меня в комнате. Я ощутил, что Соня пылает огнём. Её ладони как-то сами собой залезли мне под футболку и коснулись спины. От её ладоней исходил жар.

Приятный жар. Обжигающий и дурманящий.

Наконец-то я смог распробовать запах её волос. Пахло осенью и свежестью.

Соня и сама перестала грузиться по поводу неловкости ситуации, вызванной её вопросом. Её мысли переключились совсем на другое. От чего меня бросило в ещё больший жар. Совсем недавно я рассуждал о минусах отношений, когда можешь читать мысли, но сейчас увидел ещё одну сторону, точнее, не увидел, а ощутил во второй раз в своей жизни.

Чувства Сони разжигали мои. Это была рекурсия, замкнутая на саму себя цепь. Она чувствовала, что что-то внутри меня изменилось. Что мне приятно её обнимать. Слышала, как я вдыхаю её запах. Всякие глупые мысли в её голове, вроде того, вкусно ли она пахнет, быстро улетучивались. Это было несколько дико – знать, что она тоже меня обнюхала. Мы как два зверя, изучали, каково находиться в объятиях друг друга.

В её голове мелькали и другие мысли, что всё это выдумка. Что в любой момент это может закончиться. Что это слишком опасная игра, в которую она не умеет играть.

В этом мы с ней были до боли похожи. Я тоже боялся довериться. Меня не пугала смертельная опасность. Когда мне угрожали оружием и хотели убить, это не вызывало страха. Я смотрел смерти в глаза, и мне было плевать. Я был готов бросить смерти вызов и, если потребуется, умереть. Но сейчас… Я обнимал девушку и ощущал все эти эмоции, оказавшись опасно обнажённым, уязвимым и ранимым перед ней.

А она была уязвима и обнажена передо мной.

Когда её мысли перескочили на то, каково со мной целоваться, меня словно током ударило. В этот момент я вспомнил, что мы ещё с ней не целовались. И что это было бы неплохо исправить.

Прямо сейчас.

Нужно всего лишь решиться. Посмотреть в глаза и поцеловать.

Когда сестра на первом этаже созрела для того, чтобы снова к нам постучаться по надуманному поводу, я подкинул ей мысль, что лучше дать нам время. Сделал это машинально, не желая испортить момент.

А потом… Я всё же нашёл в себе решимость сделать то, о чём только что подумал.

Карие глаза Сони показались расплавленным золотом, а черты лица совершенными. Будь у меня чуть больше времени подумать, я бы обязательно решил, что это какое-то внешнее воздействие. А будь я более романтичным, то подумал бы совсем другое. Но в тот момент я вообще не думал. Я смотрел в её глаза, она смотрела в мои.

Слова были не нужны.

Я наклонился и едва-едва коснулся её губ. Соня замерла, напряглась, как дикая кошка. Через два коротких мгновения резко расслабилась. Как будто сильный ветер подул на пламя костра, но не смог его затушить, вместо этого раздув огонь ещё сильнее.

Она подалась вперёд, и робкое прикосновение губ превратилось в поцелуй страсти.

Не знаю, сколько мы так провели времени. Если бы кто-то меня спросил, я бы никогда в жизни не смог ответить. В тот момент всё было неважно.

Глава 21. Регулярность

Никто не знает, чем бы закончилась то, что между нами происходило, если бы отец снизу не крикнул, что уезжает и что оставил деньги на пиццу.

Соня оторвалась от меня, тяжело дыша. Осознала, что находится в чужом доме у парня в спальне. Подумала о том, что отец её парня сейчас уезжает и что мы останемся одни. Испугалась и обрадовалась. Вспомнила про сестру и расстроилась. Дальше её мысли так ускорились, что я перестал их улавливать.

– Я… – проговорила она хриплым голосом и облизала губы.

После наших поцелуев они налились алым, спелым цветом. Отчего стали ещё соблазнительнее. Соня увидела, что я смотрю на её губы, и была готова продолжить целоваться. Но именно в этот момент отец решил подняться наверх, чтобы проверить, чем это мы тут занимаемся и почему я не отвечаю на его слова.

Я был немного пришибленный, чтобы в этот момент лезть ещё и к отцу в голову. Сейчас успокоить его было выше моих сил. Поэтому пришлось действовать по старинке.

– Спасибо, пап! – крикнул я, приоткрыв дверь, когда отец поднялся до половины лестницы

– У вас всё хорошо?

– Да. Не о чем волноваться.

– Ладно тогда, – проговорил он с легким подозрением. – Я поехал на работу. Деньги на столе.

– Спасибо.

То, что отец не в своей тарелке, говорили оставленные деньги на пиццу, которую он за еду не признавал. Также отец думал, что вечером надо будет поговорить со мной серьёзно. Раз уж я привёл девушку в дом и остаюсь с ней наедине.

Я всё же придушил его беспокойство и вселил уверенность, что сын сам со всем справится.

Попрощавшись, отец вышел из дома. Я же вернулся в комнату. В доме ещё оставалась сестра, но она вернулась к себе и взялась за учебники. Ей я тоже подкинул мысль, чтобы к брату лучше не лезть и заняться учёбой, раз сегодня день свободен.

– Курт, – позвала Соня, когда я вернулся. – У меня есть ещё много подборок, в которых я не смогла разобраться. Поможешь понять, что за ними стоит? А то я столько этому времени посвятила…

На самом деле желание разобраться было не единственным. Она ещё хотела осмыслить свои чувства. Слишком уж сильными и интенсивными они оказались. Я ощущал примерно то же самое. По моей коже каждую секунду пробегали электрические разряды. А ощущения от прикосновений, кажется, отпечатались навсегда.

Я подошёл к Соне и начал разбираться в её заметках.

– Эта запись с обгоревшим мужчиной у меня в памяти телефона болталась. Я про неё давно забыла. Но потом кое-что случилось, что заставило взглянуть на мир иначе. У меня была одна подруга, которая пять месяцев назад покончила жизнь самоубийством, – лицо Сони при этих словах посмурнело. – Она любила танцевать. У нас в Низинах есть одна танцевальная студия. Может, со стороны кажется, что у нас вообще жизни нет, но если ты так думаешь, то сильно недооцениваешь людей из Низин.

Девушку переполняли чувства. Она испытывала боль от воспоминаний о подруге. Это провоцировало раздражение касательно типичных стереотипов о жителях Низин. Соня опасалась, что все её заметки – полная лажа, и сейчас я её высмею. Она думала, всё это какой-то нереальный бред, обсуждать мертвую подругу с парнем из верхних районов, находясь у него в дорогом доме, сразу после поцелуя.

– Что случилось с твоей подругой? – спросил я, уже догадываясь и без заглядывания в мысли, какой ответ услышу.

– Она мечтала стать великой танцовщицей и уехать отсюда. Занималась с утра до вечера, специально подрабатывала, чтобы оплачивать занятия. А найти подростку работу в Низинах – та ещё задачка, скажу я тебе.

Соня подумала, что сложно найти девушке работу, не связанную с наркотиками и проституцией. Но эти два пути быстро вели к смерти. Девушка не хотела смущать и тем более пугать меня такими подробностями. В её понимании золотой мальчик из верхних кварталов даже помыслить не мог о том, какие ужасы происходят в нижней части города.

На то, что она опасается предвзятости, а при этом сама предвзята по отношению ко мне, я старался не обращать внимания. Кажется, это то, с чем мне придётся учиться жить. Видеть то, что человек не хочет тебе сказать, без возможности от этого укрыться.

– А потом она изменилась, – продолжала говорить Соня, не замечая, что я вижу основные её мысли. – Словно внезапно набежала волна и смыла как песочный замок все её мечты. Она перестала танцевать, перестала со всеми общаться, на звонки не отвечала. Как-то раз я её встретила, попыталась заговорить, но она убежала вся в слезах. А потом через некоторое время я узнала, что она наглоталась таблеток и её больше нет.

Последние слова Соня говорила безжизненным, сухим тоном, смотря куда-то в пустоту. Воспоминания причиняли ей боль. Я знал, что у девушки почти нет друзей. А может быть, и не почти. Она много кого знала, много с кем общалась в школе, но истинной дружбы давно уже не было. Эта её подруга, возможно, была последней, с кем она дружила.

Соня об этом не говорила, но история с подругой подкосила её куда сильнее, чем она была готова признать. Настолько, что она бросила танцы, отгородившись от людей ещё больше.

– Ты что-то про это знаешь?

От тона, которым она это спросила, по спине побежали мурашки. Очень знакомое для меня состояние отчаяния, когда до жути хочешь разобраться в происходящем, чтобы убедиться, что не сходишь с ума.

– Я…

В этот раз я тоже не знал, как ответить. Стремление говорить правду и быть искренним, безусловно, красиво. Но сейчас я понял, что можно сказать много оттенков правды. В том числе ту, которая больше похожа на ложь и которую от лжи будет очень сложно отличить.

– Я не уверен, но, кажется, есть те, кто способен похищать таланты у людей. Я не знаю, зачем это нужно и что они с этим делают.

– Получается… – проговорила Соня медленно. – Кто-то сделал это с ней умышленно?

– Из того, что ты рассказала, очень похоже на то. Если у неё было любимое занятие, которым она горела, а потом это внезапно исчезло и она впала в депрессию, потеряв смысл жизни, то…

– Но зачем? Я не понимаю. Зачем воровать чужие таланты?

– Помнишь пчёлок?

Так Соня иронично называла членов банды скорпионов, которые работали на Иосифа. Одноклассников Шона, Адама и Джейкоба.

– Они тоже есть в моём блокноте. Я знаю, что они специально травили других школьников и что-то у них собирали. Я долго думала, что они деньги выбивают или развлекаются, но потом как-то увидела странный флакон у них в руках. Мне показалось это подозрительным, и я это записала.

– Они собирали у школьников страх. Возможно, ещё какие-то эмоции, я пока не до конца разобрался.

– Собирали? – Соня зацепилась за это слово. – Перестали, потому что ты с ними разобрался?

– Перестали, потому что я занял их место.

– Ты?

Она неверяще посмотрела на меня. Её глаза расширились. Она вспомнила, что я спрашивал про плохих парней. В её голове сложилась общая картина. Включились эмоции, и она перестала понимать, с кем общается и где находится. Её мир закружился, начал рушиться и создаваться заново, но уже в другом образе.

– Я не понимаю, Курт. Пока я чего-нибудь не надумала, объясни, что происходит, – попросила Соня жалобно.

Для неё я сейчас был одновременно источником хаоса и единственной опорой, за которую она могла зацепиться.

А ещё для неё было слишком много чувств и впечатлений за столь короткое время. Она боялась думать о том, что я такой же, как тот человек, который убил её подругу.

– На это меня толкнула не самая красивая история, – предупредил я.

– Расскажи. Иначе я боюсь сойти с ума.

– Это случилось тринадцатого сентября, – заговорил я, смотря Соне в глаза. – Моя сестра задержалась и вечером не вернулась домой. Я отправился искать её.

Так иронично… Я грустно усмехнулся, вспоминая тот момент. Как шёл и думал, что из-за безответственности сестры приходится тратить время и шляться по улицам.

– Нашёл. Увидел окровавленной, в разорванной одежде, потерянной. На тот момент у меня уже три года были способности, которые я никак не развивал, просто пользовался ими для своих не самых амбициозных целей. Сестра находилась в критическом состоянии. Я помог ей вернуться домой и, конечно же узнал, что с ней случилось. Не буду вдаваться в подробности. Скажу лишь, что у неё точно так же, как и у твоей подруги украли талант.

По телу девушки при этих словах пробежала волна. Она расслабилась от мысли, что я не просто злодей, а делаю что-то ради сестры. Это Соня была готова принять и понять.

Но только вот история на этом не заканчивалась. Она на этом только начиналась.

– Сделавший это человек был жесток. Он настоящий монстр. Оставил в её голове закладки. Каждый раз, когда сестра вспоминает о своём таланте, на неё наваливается весь ужас пережитого. Это медленно сводит её с ума.

Я не стал уточнять, что в первые дни было тяжелее всего. Мне пришлось выкинуть все альбомы, рисунки и картины, висящие на стенах, маркеры, краски и карандаши. Удалить фотографии с подругами и друзьями с кружков по рисованию. Вырезать значимую часть жизни сестры. Буквально приказать ей забыть всё это, порвать контакты со всеми, с кем она привыкла общаться последние десять лет.

Спасло только то, что большинство её знакомых разъехались по стране, поступив в институты. Она тоже поступила. В художественный, на дизайн. А к нам приехала на выходные, чтобы забрать оставшиеся вещи и перевести в общежитие.

Больше она там не учится.

Я уладил этот вопрос. Когда её состояние стабилизировалось и я понял, насколько проблема серьезна, то съездил в институт и забрал документы. А потом устроил её в другое место, в нашем городе, чтобы она не сидела дома и ни чахла. Новые занятия и знакомые – это второе, что её спасло. Так она хотя бы отвлекается и пробует себя в новом деле. Я же прошёлся по всем, кто был нужен, чтобы её оформили, когда занятия уже начались.

Так сестра вернулась к нам. Сложнее всего было с отцом. Тогда я применил на нём силу особенно жёстко. Да и на всех остальных людях, кто мне попадался на пути. Прыгнул выше головы, не думая о последствиях.

– Твоя сестра? Которую я видела только что? – нахмурилась Соня. – Она выглядела вполне нормально.

– Это потому что я стабилизировал её психику. Каждый день проверяю её и слежу за тем, чтобы её разум не разрушился. Она потеряла важную часть жизни, я помог с этим справиться. Но это временное решение. В любой момент ситуация может выйти из-под контроля, и она повторит путь твоей подруги.

– Но…

Соня покачнулась, запутавшись ещё больше. Первой её реакцией была мысль, что я всё же хороший парень, раз так забочусь о сестре. Но это никак не объясняло, почему я пришёл в Низины и теперь, заняв место подонков, терроризирую школьников, чтобы собирать с них страх.

А ещё девушка думала, что я могу её банально обманывать. Сомнения и подозрения разъедали её изнутри, подтачивая ростки доверия ко мне. Я бы мог это исправить лёгким вмешательством, но разве тем самым не подтвержу её опасения?

Весь этот разговор я ощущал себя балансирующим на краю лезвия.

Лезвия сомнений, неопытности, юности и тех рисков, которые пронизывают мою жизнь.

– В первые дни я был рядом с сестрой и отслеживал её состояние. Искал способ, как помочь, исправить то, что произошло. Выяснил, что сделавший это человек куда сильнее меня и я не в состоянии убрать его вмешательство. Тогда начал думать, что с этим можно сделать. Одно мне было известно – это случилось в Низинах. Сестру похитили где-то здесь и отвезли туда, я смог прочитать это в её памяти.

– А ты увидел, кто это сделал?

– Нет. Только смутный образ, без деталей. Я не знал, как найти этого человека, решил начать с того, что уже знал. Так я попал в вашу школу. Повлиял на директора, меня стали считать учеником. Предположил, что где-то в школе могут быть такие же, как и я, и что следует начать поиск именно с них. В тот первый день, когда мы с тобой познакомились, я подрался с Шоном и его дружками, не потому что это было нужно, а потому что меня переполняла злость и ненависть. То, что сразу удалось напасть на след, было случайностью, – признался я.

– Но ты защитил того парня.

– Мне было плевать на него. Я просто искал кого-то достаточно сильного, чтобы сорвать на них злость и сделать что-то заметное, чтобы спровоцировать другого повелителя разума. Их хозяина.

– Хозяина?

Это слово Соне не понравилось. Она подумала, что если так называю такого же, как и я сам, то могу и себя считать чьим-то хозяином. Возможно, её самой.

– В их случае так и было. Я сорвал их план, не дал собрать страх, а потом тот парень вышел на меня, захотел разобраться своими методами. Эту троицу он полностью поработил. Они боялись и глянуть в его сторону, настолько он их подавил.

История впечатлила Соню. Случай с подругой казался чем-то пусть и трагическим, но обычным. А такие дела прямо в школе, когда её знакомых используют столь беспринципно, как вещи, выбило её из колеи окончательно.

Я подтолкнул к ней чашку с чаем. Соня схватилась за неё и выпила залпом. Поморщилась, но не вскрикнула. Отец разбавил напиток холодной водой, что и спасло от ожога.

– А как так вышло, что ты теперь сам собираешь страх?

– Есть тот, кто стоял над этим парнем. Его босс, что-то типа главаря банды скорпионов. Он поставил меня на место побеждённого, чтобы я выполнял грязную работу. Поставил в ультимативной форме. Либо так, либо смерть. Мне это было на руку, потому что я через него надеюсь найти того, кто обокрал сестру.

– Это может быть тот же человек, что и с моей подругой?

– Может.

– Что ты собираешься с ним делать, когда найдёшь?

– Вернуть то, что он забрал.

– А после?

Я не ответил, но Соня и так догадалась. Думал, что она меня осудит. Но она отреагировала иначе.

– Тогда я тебе помогу! Мою подругу уже не вернуть! – в голосе Сони промелькнули жесткие нотки, – но если было два случая, то будут и другие! Ещё чьи-то подруги и сёстры пострадают.

– Это слишком опасно. Если честно, даже общаться со мною опасно. Помнишь ту собаку? Личность того мужчины стёрли, а пса натравили на нас с тобой. Я не знаю, кто это был, но собираюсь найти и его.

– Я внезапно узнала, что мир набит людьми со сверхспособностями, которые позволяют им сделать с твоей башкой что угодно, – Соня издала нервный смешок. – Так что слышать про опасность как-то смешно.

– Шансы у обычного человека попасть в неприятности довольно низки. Рядом со мной они повышаются.

– Скажи это моей подруге. К тому же ты пока не видел остальные заметки. Я много чего нарыла. Несколько раз ходила в библиотеку, собирала газетные статьи. Да и в последних новостях много чего почерпнула. Знаешь, что самое интересное? Стоит чему-то трагично-масштабному произойти, как через несколько дней об этом люди массово забывают. Хочешь посмотреть, что я нашла?

– Давай.

Соня разложила бумажные вырезки на столе.

– Три года назад в Низинах случились забастовки, вылившиеся в беспорядки и кровавую ночь. Недавно я спрашивала у отца, помнит ли он тот день. Он ответил, что нет. Событие стёрлось из его памяти. Я и сама бы забыла, но в тот день мама исчезла. Она была на работе, но домой так и не вернулась.

– Соня…

Я потянулся к ней, чтобы обнять и прижать к себе, но она покачала головой и, быстро справившись с чувствами, продолжила.

– Я тогда не понимала, насколько это всё странно. Люди с ума сошли, крушили всё на своём пути, дрались, насиловали, убивали. Мы прятались дома, отец мне тогда сказал быть готовой ко всему. Он пытался найти мать, но недалеко от нашей улицы шла толпа людей. Я видела пламя пожаров, несколько домов сгорели. Отец вернулся ни с чем. Побитый, с окровавленным лицом. Хорошо, что живой.

Последние слова она сказала совсем тихо.

– Как ты думаешь, за этим мог стоять кто-то… кто-то…

Она хотела сказать «кто-то, похожий на тебя», но промолчала.

– Я слышал два названия. Повелители разума и паразиты.

– Повелитель разума… – девушка попробовала это словосочетание. – Звучало бы круто, не будь они связаны с трагедиями.

Про беспорядки в Низинах три года назад я слышал. Для нас, жителей верхних районов, это выглядело как какое-то далёкое и бессмысленное событие. С таким же успехом где-нибудь в сельской местности могла пройти гроза, случиться засуха или вспыхнуть пожар. Да, событие плохое, но далекое и порядочных городских жителей не коснётся.

Никто не обсуждал эту тему, и она мелькала просто на уровне слухов, да и то быстро заглохла. Через несколько дней после тех беспорядков моя мать покончила с собой, я получил способности, и мне стало как-то не до размышлений о чужих бедах.

– Ты, наверное, сейчас думаешь, – предположила Соня. – Что за этим не обязательно стоят повелители или паразиты. Люди ведь могут быть недовольны просто так. Тем более в Низинах жизнь не сладкая. Но вот что странно. Почему об этом все забыли? Даже мой отец, несмотря на то, что в тот день он потерял жену. Не скажу, что у них были счастливые отношения. Они часто ругались, но потеря мамы подкосила отца. А он забыл тот день. К тому же это не единственная причина, почему я выбрала это событие.

– Есть что-то ещё?

– Есть, – сказала мрачно Соня. – Каждые три года случается массовое бедствие. Я тебе покажу.

Сказав это, Соня выделила несколько подборок газетных статей и положила передо мною. Я всмотрелся в описании минувших событий, чувствуя, что натолкнулся на что-то важное и опасное.

Не дав мне разобраться, что именно хочет показать Соня, в входную дверь позвонили.

Кажется, сегодня день нежданных гостей.