Текст книги "Пуля для штрафника"

Автор книги: Роман Кожухаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

VII

Грохот разорвавшихся и нарастающий рев только выпущенных с левого берега мин смешался с ритмичным уханьем стреляющих гаубиц. Воздух, земля сотрясались от нескончаемого гула. Водяные столбы вырастали, и казалось, река сейчас выйдет из берегов и захлестнет мутной волной и наступавших, и оборонявшихся.

Отто, ничего не ответив Вольфу, побежал по траншее в сторону Хёсселя. Вольф оказался прав. Мина угодила прямиком в пулеметное гнездо. То, что еще несколько мгновений являлось Хёсселем, разметало по окопу. Куски кровавого месива налипли на перекореженный пулемет. Непереносимый запах паленой кожи исходил вместе с дымком от раскаленного ствола пулемета, на котором шипел ошметок человеческой кожи.

Отто отпрянул назад и чуть не сбил с ног Вольфа.

– Хёсселю уже не поможешь. Разве что собрать его конечности…

Хаген молча подобрал руку пулеметчика и перенес ближе к останкам погибшего.

В этот момент с другой стороны траншеи возник Лотар. Быстро же он научился бегать по окопам. Думает, так в него труднее попасть.

– Хаген, Вольф!… Срочно выдвинуться на правый фланг. Спуститесь к реке и разведаете ситуацию… – чем более грозным тоном Лотар хотел отдать приказ, тем писклявее у него выходило. – Русских относит вниз по течению. Они могут высадиться и зайти к нам с фланга. Хёссель отправляется с вами.

– Он уже не сможет, герр командир… – угрюмо ответил Вольф. Его явно не обрадовал приказ ротного. – Накрыло миной Хёсселя…

– А пулемет? – сплюнув от досады, спросил Лотар.

– Выведен из строя… – откликнулся Хаген. – Полностью…

– Ладно, действуйте… Если понадобится, я пришлю к вам подмогу!… – крикнул Лотар на ходу и быстро удалился, дергая плечами от грохота очередного взрыва.

Хаген, перехватив карабин, пригнулся и двинулся вдоль траншеи.

– Вперед, некогда рассиживаться…

Вольф, словно нехотя, двинулся следом.

– Ты слышал, Отто? Если понадобится… Что, интересно, имел в виду наш писклявый командир, когда говорил это «если понадобится».

– А что тут думать, – на ходу, через плечо, отвечал ему Хаген. – Если мы ввяжемся в бой, они услышат стрельбу и пришлют к нам подкрепление.

– То-то, Отто… Если ввяжемся… – с шумом хватая ртом холодный сырой воздух, продолжал рассуждать Вольф. – А зачем нам ввязываться в драку, если нас послали разведать, что там…

Довести мысль до конца ему не дал взрыв. Оба, как по команде, присели. Тут же Вольф, не дожидаясь, пока прекратит сыпаться земля, выглянул за бруствер.

– Смотри, Отто, они пушки выкатили… – он потянул за рукав Хагена.

VIII

Отто подобрался к краю траншеи. Вначале он ничего не мог различить среди грязно-серых линий противоположного берега. Черные голые сучья кустов и деревьев торчали во все стороны, заштриховывая между невысокими, заросшими холмами пойменные выходы к кромке воды.

– Ну что, засек? Вон, вон… – нетерпеливо вытянув руку, Вольф ткнул пальцем в одну из ложбин.

– Куда ты вылез? – одернул его руку Отто. – Тебя сейчас засекут в два счета. Думаешь, только у нас такие волчата некормленые с прицелами снайперскими есть в наличии? Русские тебе щас быстро в лобной кости дырочку просверлят…

– Смотри, смотри… вот они, наводят… видишь, ствол движется… Вот черт, прямо по нам выцеливают… – зло прошипел Вольф.

Отто наконец-то засек вражескую пушку. Она сама показала свое месторасположение, выплюнув в их сторону сгусток огня и дыма. Отто и Вольф тут же нырнули в окоп. До них донесся гулкий звук выстрела, тут же разросшийся до взрыва. Пушка била почти прямой наводкой. На этот раз снаряд разорвался правее, ближе к самому краю фланга обороны третьей роты. Не успели опасть комки глины и земли, а Вольф уже был на своем смотровом месте. Тут же раздался третий выстрел. Взрыв вырос позади переднего края, в глубине позиций.

– Видишь, как накладывают… один за другим посылают, – стиснув зубы, выговорил Вольф. – Смотри, расчет даже видать…

Отто снова выглянул из траншеи. Теперь орудие хорошо просматривалось. Похоже, это была 76-мм пушка. Она маневрировала стволом, выбирая следующую цель. Из-за бронированного щита то и дело высовывалась крошечная фигурка кого-то из артиллерийского расчета. Видимо, им было неудобно наводить близкие цели через прорезь в щите. Вот крошечная фигурка выглянула из-за брони. И тут же осела с аккуратной дырочкой в голове. Крошечные фигурки засуетились вокруг, оттаскивая убитого в сторону.

Следующий выстрел прогремел спустя продолжительную паузу. Но вот опять выглянул кто-то из артиллеристов. И завалился на бок, дернувшись продырявленной головой.

– Видел, как сработали, а?!… Одного и тут же – второго… – чуть не с восхищением выговорил Вольф. – Похоже, что волчата наши опять за дело взялись.

IX

Пушка на том берегу умолкла лишь на несколько мгновений. Орудие будто поперхнулось и не могло отдышаться и прийти в себя после потери сразу двоих солдат из расчета. Но вот орудие заработало снова. Теперь интервал между выстрелами значительно вырос. Это и понятно: их там, возле пушки, осталось двое, а может, и один. Надо успевать и за себя, и за погибших товарищей.

Снаряды, выпущенные из «76-миллиметровки», рвались теперь за спинами Отто и Вольфа, посреди позиций батальона. Видимо, на огонь русских наконец-то обратили внимание корректировщики из стоявшего за Пуркарами артдивизиона. Один за другим два 120-мм гаубичных снаряда взорвались у самой кромки берега, в нескольких метрах от русской пушки. Снопы воды и грязи взметнулись вверх, окатив орудие. Русские не стали дожидаться контрольного третьего попадания и спешно ретировались, укатив свою пушку за прибрежный холмик.

По реке несло три плота – все, что осталось от десятка утлых средств переправы, осмелившихся форсировать Днестр этим утром. Гаубицы артдивизиона перенесли огонь на середину реки. Снаряды рвали мглисто-зеленое тело воды, перемещаясь по диагонали – от берега, где расположилась позиция 76-мм пушки русских, к середине. Столбы брызг взметались вверх один за другим, неумолимо приближаясь к обреченным. Те, кто находился на плотах, были совершенно беззащитны. У одного из русских не выдержали нервы. Он с криком сиганул в воду и стал барахтаться, тщетно пытаясь выплыть из зоны обстрела. Он греб к своему берегу. Это и сгубило русского. Водяной столб вынес его тело на пару метров вверх, заодно и перевернув плот, на котором находились его товарищи. Другой плот, находившийся рядом, чудом не опрокинулся. Один из русских, бывших там, вдруг скинул шинель и, зажав в руке автомат, в одной гимнастерке сам прыгнул в воду. Тут же появившись из воды, он поплыл к немецкому берегу. По резким, мощным рывкам, которыми он рассекал ледяную воду, в нем угадывался прекрасный пловец. Секундой спустя в том самом месте, где находился оставленный русским плот, вырос еще один столб. Он был кроваво-красного цвета. Снаряд угодил прямо в цель, не оставив в живых никого. Багряная волна, колыхнувшись в стороны, захлестнула с головой спасшегося. Он только отфыркивался и правил в сторону берега.

– Во дает… – проговорил Вольф. Отто заметил, как несколько еле заметных фонтанчиков один за другим тут же выросли в нескольких сантиметрах от плывущего. Он греб левой, в правой, над водой, держа дисковый автомат. Кто-то вел по нему прицельную стрельбу. Но русскому везло. Пули ложились в миллиметрах от него, не причиняя ему самому вреда.

– Во дает… – повторил Вольф и вскинул свою винтовку. Отто прицелился следом. Их пули тоже ложились возле цели, но намного дальше. Русский на миг окунулся с головой.

– Смотри, я попал! – завопил Вольф.

– Ни в кого ты не попал… – деловито ответил Отто, наблюдая в прицел своего карабина, как пловец снова работал своей левой. На этот раз Отто прицеливался тщательно и спустил курок плавно.

– Есть! – не сдержался Вольф. Он тоже видел это попадание.

– Есть-то оно есть, да не про нашу честь, – буркнул Хаген.

Попасть-то он попал, но весь вопрос – куда. Автомат, который пловец сжимал в руке, на весу, и спас ему жизнь. Раскурочив деревяшку, пуля угодила прямо в приклад, который как раз закрывал со стороны обрыва голову плывущего.

Сделав еще несколько гребков, плывущий исчез из поля зрения стрелявших под обрывом.

Отто с удивлением заметил, что где-то в глубине души испытал облегчение. Черт возьми, хорошо, что попадание его получилось именно таким. Должно же было хоть кому-то из этих русских сегодня повезти. Хотя на плаву оставалась еще четверка русских. Их сколоченный из бревен плот уже почти унесло за поворот.

– Похоже, и эти уйдут… – с досадой заметил Вольф.

– Не уйдут, – успокоил его Отто. – А мы здесь зачем? Вперед, а то упустим их…

X

Хаген вместе с Вольфом успели добраться до огромного раскидистого тополя. Несколько толстых ветвей, отходивших почти от основания ствола дерева, перебило осколками. Их торчащие, изуродованные культи напомнили Хагену оторванную руку пулеметчика. Тополь рос на самом краю обрыва. Глинистая земля осыпалась, обнажив густое сплетение огромных, коряжистых корней. Они торчали над обрывом, свисая вниз, к самой песчаной кромке воды.

Идея, предложенная Вольфом, состояла в том, что они, как по канатам, спустятся под обрыв и уже вдоль по берегу выйдут к возможному месту высадки русских.

Прямо перед ними, в речной стремнине, кружил тот самый плот с мокрыми, отчаянно цеплявшимися за края своей бревенчатой посудины солдатами. Они уже преодолели стремительные потоки в центре и теперь что есть силы правили к правому берегу. Того, что выплыл в одиночку, нигде не было видно.

– Смотри, как поднялась река… – произнес Вольф, свешиваясь на корнях и заглядывая вниз. – Черт… На берег спуститься не получится. Вода до середины обрыва дошла.

– Упустим русских… – пробормотал Отто.

– Надо Лотару сообщить… – растерянно произнес Вольф.

– Ага… – зло вскинул карабин Отто. – Пока ты будешь бегать к Лотару, они к нам в тыл выберутся.

Вдруг Вольф вскрикнул и отпрыгнул от края обрыва обратно в траншею. Отто даже подумал, что его ранило. Лицо Вольфа побледнело от испуга.

– Там… там… глаза… – он, заикаясь, вскинул свой «маузер» и показал стволом винтовки в сторону сплетения тополиных корней. – Сейчас я гранатой… – Вольф дрожащей рукой вытащил заткнутую за ремень наступательную гранату.

– Погоди… – остановил его Отто. Передернув затвор на своем карабине, он осторожно глянул из-за бруствера в глубь корней. Из темного клубка массивных веток блеснули два человеческих глаза. Они вдруг приблизились ближе к свету. Ошарашенный Отто увидел, как вымазанный сажей палец поднесли к прорехе. Теперь уже Хаген понял, что на него глядел кто-то в натянутой на лицо тонкой шерстяной маске.

– Валите отсюда… вы оба… – раздался вдруг сдавленный шепот.

– Рудольф?… – изменившись в лице, удивленно переспросил Вольф.

– Не важно, – опять донеслось до них злобное шипение. – Валите… Меня из-за вас накроют…

Они отползли назад, за тополь, решив выбраться на край обрыва с другой стороны.

Вольф все никак не мог отойти от неожиданной встречи.

– Вот черт… ну и напугал же он меня… – выговаривал он сквозь нервные истерические смешки. – Под бомбежкой я так не пугался… Волчонок… Истинный волчонок. Ты видел, Отто?

Отто молча кивал в ответ. Что тут скажешь? Замаскировался этот малолетний снайпер действительно мастерски. И как это он умудрился оборудовать себе гнездо в этих корнях? Над водой… в полуподвешенном состоянии, сидеть целый день… да еще вести стрельбу… Вот черти. Действительно, они походили скорее на маленьких дьяволят, чем на людей, почти подростков.

XI

Штрафники решили не возвращаться на позиции роты с пустыми руками. Приказ есть приказ, и в штрафном батальоне лучше действовать на свой страх и риск под носом у врага, чем под носом у командира. Тем более если это порядочная сволочь с писклявым голосом и замашками садиста.

Они обогнули обрывистый выступ и, бегом проскочив тополиную рощу, снова вышли к берегу. Река здесь забирала резко вправо, и, по расчетам Хагена, течение могло вынести и прибить плоты русских где-то здесь.

– А я еще не понял поначалу, чего они все по тополю садят… – проговорил, останавливаясь, чтобы отдышаться, Хаген.

– Ты думаешь, они засекли молокососа? – с любопытством спросил Вольф.

– Как пить дать… И даже пушку не пожалели. Выкатили под обстрел. Сами на волчонка и нарвались, – рассуждал Хаген.

– Тише… Орешь как контуженый… Они могут быть где угодно, – шикнул на товарища Отто.

– Да никого здесь нет… – ответил Вольф, снизив, правда, громкость до минимума. – Опа… смотри…

Сквозь густо сплетенные голые сучья кустарника он ткнул пальцем вниз. Обрыв образовывал здесь небольшую ложбинку, которая относительно полого спускалась к воде. Река действительно сильно поднялась. Грязная бурая пена колыхалась, зацепившись за концы веток Затопленные, они торчали наружу, как толстенные черные иглы какого-то подводного чудища.

Убитого Отто увидел не сразу. Вернее, не сразу понял, что это тот самый пловец, которому так повезло вовремя прыгнуть с плота. Труп прибило к тем самым полузатопленным кустам. Он лежал на животе, лицом вниз. На затылке зияла кровавая рана, из которой еще сочилась кровь, окрашивая грязную воду вокруг головы убитого кровавым нимбом. Чувство горькой досады вдруг охватило Хагена. Глупое чувство… но Отто ничего не мог с ним поделать. Он почему-то был уверен, что пловец спасся. Пуля волчонка все же его догнала.

XII

– Видишь, Отто… – с усмешкой прокомментировал Вольф. – Все-таки доплыл солдатик… А ты беспокоился…

– Ну ты… – ладонь Хагена помимо его воли схватила Вольфа сзади за шею и, придавив его к земле, сдавила крепко-крепко.

– Ой, больно, пусти, больно… – заверещал тот.

– Поговори мне еще… – прошипел Хаген. Словно опомнившись, он вдруг отпустил штрафника. Тот сразу отполз на несколько шагов и схватился за винтовку и передернул затвор.

– Ну, что… что ты сделаешь? – внутренне, словно для броска, подобравшись, спросил Хаген. В его голосе звучала такая злоба, что Вольф, замер и не шевелился. Как загипнотизированный удавом кролик.

Наконец он шевельнулся, демонстративно отодвигая винтовку в сторону.

– Ладно, остынь, – примирительно произнес Вольф. – Дался тебе этот русский… Он же приплыл сюда нас убивать.

– Мне нет дела до этого русского… – глухо отозвался Отто. – Он уже мертв. Меня беспокоят другие русские. Те, которые живы. Мы должны найти их и уничтожить. Это приказ обер-лейтенанта Лотара.

Хаген произнес это уже на ходу, осторожно отходя опять к тополиной опушке.

– Выполнять приказы герр обер-лейтенанта – себе дороже… – проговорил Вольф, стараясь поспеть следом. В голосе его уже не осталось и тени обиды. – Мне не хочется получить пулю в лоб из-за того, что наш доблестный писклявый герр обер-лейтенант мечтает получить гауптмана.

– Мы просто проверим, переправился или нет противник на наш берег, – упрямо твердил Отто.

– Какой смысл искать горстку этих русских, если их уже и в помине нет? – все больше оживал Вольф. – Этот волчонок Рудольф давным-давно отправил их рыбам на корм. Ты еще не понял? Хочешь, вернемся и спросим у него? А, давай, Отто, это все-таки лучше, чем таскаться по этим прибрежным зарослям. Еще, чего доброго, нарвемся на русскую разведку. Утащат нас к себе через реку.

– Ты хочешь что-то разузнать у волчонка? – с усмешкой переспросил Отто. – Не-ет, я лучше найду и обезврежу группу русских головорезов. Наши молокососы и говорить-то по-человечески не умеют. Только рычат и кусаются. Ты забыл, где их натаскивали?…

Мысли о том русском понемногу оставили Хагена.

– Да, – обрадованно согласился Вольф. – Гитлерюгенд – это настоящая волчарня. Лучше нашего снайпера не беспокоить, а то еще, не приведи Господь, всадит пулю без всяких разговоров. И будешь болтаться на бережку бок о бок с тем русским.

XIII

Про снайперов Отто с вечера наслушался. Вольф видел группу вновь прибывших возле штаба батальона. Потом как раз в карауле вместе стояли, он все про стрелков и рассказывал.

– Ты бы видел, Отто… Неужели в вермахт уже детей начали призывать?… Сосунки!… Одно слово… – живописал Вольф. – Ну, только-только от юбки мамкиной оторвали. И как им только оружие доверили? Эти винтовки больше их самих весят…

– Сколько их? – жмурясь от едкого табачного дыма, переспрашивал Хаген. Он не разделял откровенно насмешливого настроя Вольфа.

– Человек восемь… – хихикая, ответил тот. – Чисто детишки из песочницы…

– Да… наверняка распределят в каждый взвод… – вслух размышлял Хаген, кутаясь в шинель. Весенний ветер дул прямо с реки, до костей пробирая сырым холодом. Одно спасение – табак. Сегодня днем ему удалось выбраться в прибрежное село и выменять у пожилого крестьянина целую стопку засушенных табачных листьев. Хозяин табака, одноглазый старик, все время вытирал коричневыми, как сушеные листы, ладонями влагу, сочившуюся из пустой глазницы. Отто оставил ему полбуханки хлеба. Старик добавил еще несколько листьев и выговорил: «Румынь…» При этом слове он поморщился, показывая скрюченным пальцем на зияющую глазницу. Потом ткнул тем же пальцем в табачные листья, еще раз произнес «румынь» и продемонстрировал характерный жест, как бы говорящий, что румынам его табак не достанется. Отто закивал ему головой и понимающе улыбнулся.

Румынская часть стояла с другой стороны села, в глубине позиций артиллерийского дивизиона. Сами союзники старались не попадаться на пути «пятисотых» и артиллеристов. Несколько раз штрафники, натолкнувшись на румынских солдат, нещадно их избивали. После Сталинграда, когда исход многомесячного противостояния решило наступление русских на румынском направлении, в частях вермахта укоренилось стойкое мнение, что в проигрыше на Волге и коренном переломе всей войны виновны их трусливые союзнички.

– …Черт, лучше бы минометов прислали… – задумчиво произнес Хаген.

– А детишки тебе чем не угодили? – все хихикал Вольф. – Они же безобидные. Будут портянки нам стирать… Ха-ха!

– Увидишь, еще намаемся мы с ними, – ответил Отто. – Гитлерюгенд этот начнет работать по русским позициям. У Иванов начнутся потери. Они совсем злые станут. А злому Ивану эту реку переплыть намного проще. Уж такие они солдаты, что лучше их не злить… Дошло до тебя?

По умолкшему Вольфу Отто понял, что дошло.

– Ну, вряд ли эти молокососы и стрелять-то умеют, – проговорил Вольф. Но теперь в его голосе уже не было ни насмешки, ни издевки.

Дело свое молокососы знали назубок. Батальон убедился в этом уже на следующий день. Поначалу, пока их не распределили по подразделениям, держались вместе, как волчата в стае. Неразговорчивые, нелюдимые, на вопросы отвечают односложно. Любые попытки шуточек и подковыки в свой адрес встречали такими озлобленными взглядами, что желание шутить само собой пропадало. Так шутники, как-то сами по себе, быстро от юных снайперов отстали.

XIV

Прибывших снайперов распределили по двое по ротам батальона, а двоих прикомандировали к артиллерийскому дивизиону.

Те, что попали в третью роту, где служил Отто, точно оказались волчатами – одного звали Рудольф, а второго – Вольфганг[3]3
  Рудольф (нем.) – славный волк. Вольфганг (нем.) – путь волка.


[Закрыть].

Эти двое везде ходили со своими карабинами в руках – на построении, возле походной кухни, на ночь возле себя на нары укладывали. Ни на минуту с оружием не расставались. И постоянно возились со своими карабинами, как с самой любимой игрушкой. А игрушки у ребят были действительно стоящие. 98-е «маузеры» – сверкающие, будто только с заводского конвейера, тщательно смазаны, ухожены. К каждому в придачу – прицел. Какая-то новая разработка, Отто таких на фронте даже не видел. Над прицелами их хозяева вообще тряслись, пылинки сдували. С Рудольфом Отто быстрее нашел общий язык. Оказалось, что они действительно проходили обучение в Гитлерюгенде. Три месяца занимались с мелкокалиберными винтовками, стреляли с утра до ночи. А эти карабины только перед отправкой на фронт получили. И прицелы. Они четырехкратные, с двумя уровнями плоскости. Два утра подряд Рудольф и Вольфганг выползали на обрывистый берег реки. Земля холодная, погода промозглая, а им хоть бы что. Сучьев наломают, маскировку сделают. Часами занимались. К рельефу местности привыкали. Излазили все обрывы вдоль правого берега Днестра, каждый спуск и подход к воде опробовали. И все со своими винтовками. Прицел прикрепят и высматривают. Упражнялись, но пока без стрельбы.

За эти сутки командир батальона, майор Кёниге получил больше информации о противнике, чем за всю предыдущую неделю. Месторасположение штаба, позиции частей до взвода включительно. Вооружение, огневые точки артиллерии и минометов. Артдивизион, видать, тоже такие сведения получил. Те ребятишки, которых к артиллеристам прикомандировали, тоже сложа руки не сидели. Гаубицы начали прорабатывать позиции русских на левом берегу, и что ни обстрел, у русских потом санитары снуют, убитых да раненых подбирают.