Текст книги "Алая Завеса"

Автор книги: Роман Покровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

– Я ли трус? Насколько я знаю, это Скуэйн более всего дорожит своей жизнью и готова пожертвовать мисс Лютнер, чтобы выгородить себя. Это ли не трусость? Почему она не может смотреть опасности в лицо? Это ей плевать на остальных. Я же по головам идти не собираюсь. Молтембер всё равно рано или поздно смог бы сбежать. И тут уже важно, с чьй помощью. Если это буду я – тогда я стану его правой рукой и наберу почти столько же могущества. Знаешь, им мог стать бы и ты, если бы был поумнее. Вы защищаете то, что нет смысла защищать. А потому всегда будете на стороне проигравших.

Юлиан осторожным взглядом посмотрел в сторону окна. Оно было приоткрыто, но смущение наводило то, что здесь был второй этаж, а с него падать больновато.

– Я доверял вам, – обречённо произнёс Юлиан. – Все доверяли вам. А вы обманули весь город. Вы подвели его!

– Кто-то должен был исполнить эту роль. И я себе вижусь идеальным кандидатом.

Как только Сорвенгер отвернётся хоть на мгновение, Юлиан выпрыгнет в окно. Как уже было им отмечено, терять в данной ситуации нечего. Если повезёт и он не сломает себе ногу или что-то ещё, то сможет убежать к Ривальде Скуэйн. Как Юлиан убедился, она была честнее Сорвенгера.

– И что вы собираетесь делать после? – тоскливо спросил Юлиан.

– В виду того, что ты сам пришёл в мои руки и учитывая то, что Скуэйн не собирается выручать мисс Лютнер, её роль исполните вы.

Окно. Последний шанс.

– Она не придёт, – проговорил Юлиан.

– Но попытаться стоит. Не вздумай предположить, что ты – это последний вариант. Ты – всего лишь начало…

Нет времени думать. Нет времени ждать. Когда Сорвенгер находился на максимально далёком расстоянии от окна, Юлиан начал действовать. В мгновение ока он вскочил, запрыгнул на подоконник и, уже не думаю о последствиях, собрался прыгнуть.

Но не вышло – грузная рука схватила его сзади за воротник и Юлиан неуклюже упал на пол.

– Ты ожидал, что я позволю тебе уйти? Проделал однажды побег с непосредственной помощью Скуэйн, а я помогать тебе не собираюсь.

Сорвенгер был очень силён физически и у Юлиана не было никакой возможности выбраться из-под его удавки. Оставалось лишь стиснуть зубы и ждать.

– Позволь устроить тебе небольшое путешествие, – безумным тоном проговорил Сорвенгер. – Туда, где тебя давно ждут.

Он приподнял Юлиана с земли и крепко обхватил его голову руками, не отрывая взгляда от юноши. Затем он закатил глаза и пространство буквально начало выезжать из-под ног. Всё перемешалось, а затем наступила кромешная тьма, однако Юлиан ощущал движение буквально со скоростью света.

Это была телепортация.

20. Приманка

«Карты брошены на стол, но я не вышла победителем из этой игры.»

Ривальда Скуэйн, ноябрь 2010

«Я не мог здесь не оказаться. Все события, происходившие до этого, вели меня незримой нитью именно сюда.»

Юлиан Мерлин, ноябрь 2010

Темнота развеялась и обессиленный Юлиан открыл глаза. Судя по всему, он находился в депо, о котором ему уже приходилось раньше слышать.

Воспользовавшись тем, что Сорвенгер тоже потерял немало сил из-за перемещения, Юлиан приложил усилие и всё-таки вырвался.

Сорвенгер не сразу понял в чём дело, потому что хоть Юлиан великой силой не обладал, но, как не раз отмечалось ранее, был весьма ловок и проворен.

Не став теряться, он забежал за первый попавшийся поезд, и, посчитав, что исчез из виду, отправился вглубь депо, надеясь незаметно найти отсюда выход.

В эти времена вечерело рано и темнота уже начинала окутывать город. Едва ли не все поезда были сейчас в депо и представляли из себя целый комплекс, напоминающий лабиринт. Главное – на заблудиться здесь самому.

Один из этих поездов может привести как раз к Молтемберу. Это Сорвенгер и собирался сделать. Только вот Сорвенгер знал номер нужного поезда, а Юлиан не знал. Однозначно, это число представляло из себя день знакомства Ривальды и Молтембера, но столь ценной информацией Юлиан не обладал.

– Тебе не скрыться, – Юлиан отчётливо услышал в своей голове голос Сорвенгера.

От голоса и впрямь не скрыться, но Юлиан предпочёл проигнорировать этот факт.

Какая же печаль, что Юлиан сейчас находился здесь один! Будь хоть кто-то ещё здесь, они вместе отправились бы к Молтемберу и освободили бы Пенелопу. Но, как бы смел не был Юлиан, в одиночку ему ни за что не справиться. А ведь Пенелопа ждёт именно его там. Именно он видится ей благородным спасителем, прекрасным принцем, который не оставит её. А что может Юлиан? Только надеяться на чудо и ничего более.

В конечном итоге он оказался в тупике. Идти обратно было самоубийством, забраться на крышу какого-то поезда было тоже не самым привлекательным вариантом. Оставалось только войти внутрь поезда и спрятаться там.

Внутри было темно и смердело холодом. Наверняка, именно этим поездом никто давно не пользовался и он был списан. Для чего же он здесь стоит?

Юлиан осмотрелся и направился к двери в другой вагон, но, едва стоило открыть её, как за ней появился неожиданный сюрприз по имени Якоб Сорвенгер.

– Напрасно ты это сделал, – издевательским тоном проговорил Сорвенгер и щёлкнул пальцами, после чего со всем сторон зажёгся свет.

– Вам не запугать меня!

– Мне этого и не требуется. Будь моя воля, я растоптал бы тебя прямо на месте, но не мне твою судьбу решать. К сожалению, она в руках графа Акрура.

В это время поезд загудел, тронулся и отправился в путь. Никакого машиниста тут и в помине не было. В поезде находились только Юлиан и Сорвенгер и больше никого. Поезд управлял собой сам.

– Скуэйн знает, что именно этот поезд ведёт к Молтемберу, – сказал Юлиан. – Она может набрать отряд и…

– Не может. Этот поезд может принять только того, кого захочет граф Акрур. У него мало сил, но я его сила и воля и, по сути, я веду поезд.

Не получится. Юлиан догадывался о чём-то таком. Не мог Молтембер быть таким неосмотрительным. Не мог и Сорвенгер, и он это доказал.

– Другим способом никому и никогда не найти графа Акрура, – продолжил продажный прокурор. – Только при помощи этого поезда, только при его разрешении. Забавную штуку он придумал, не правда ли?

– Запомню на всякий случай, – съязвил Юлиан, но Сорвенгер этого совсем не оценил.

Поезд меж тем набирал всё больше и больше скорости и она вскоре стала просто какой-то невероятной.

– Если Скуэйн не придёт за тобой, то у тебя уже никогда не будет всякого случая. Граф Акрур не столь добр как я. Он не станет тратить время на одну какую-то несчастную жизнь. Ты же согласен с тем, что ты невероятно жалок?

– Быть может я и жалок, но на моей стороне правда.

– Какие громкие слова. От всех вас я регулярно слышу только слова, но не вижу никаких действий. Это только показывает вашу слабость. Особенно сильно я вспоминаю эти слова, когда вспоминаю славный Департамент и его славных присяжных. Я провёл в их компании всего несколько заседаний, но меня уже успело пару раз стошнить. Они бесконечно говорят одно и тоже, но ни капли не продвигаются по нужному делу. То ли не хотят, то ли попросту не умеют. Когда Скуэйн пыталась выдвинуть какую-нибудь более-менее стоящую мысль, они едва ли не пальцем у виска крутили, намекая на то, какая она странная.

– Вы имеете в виду, что она умна?

– Отчего же нет? – удивился Сорвенгер.

– Она поверила в то, что это я убил Грао Дюкса! Это же было столь нелепо…

– Нелепо, но я умею убеждать. Приводить нужные доводы, правильность которых весьма сложно опровергнуть. Даже она прогнулась под моим гнётом, хотя я её за это не виню.

– Она разрушала мою репутацию день ото дня, – вспомнил Юлиан. – Она практически уничтожила мою личность, и я её за это практически возненавидел. И теперь вы утверждаете, что всё это затеяли вы?

– Да. А Скуэйн лишь грамотно выполняла указания, которые я незримо подавал ей.

– Она не могла, – пробормотал Юлиан. – Она должна была обо всём догадаться… Должна была изобличить вас. Я много раз слышал её слова и очень часто они были верны. Инспектор Глесон рассказал мне, сколь лихо она навела его на мысль о Роковых Часах…

– Увы, без моего участия. Тут они справились сами.

За окнами не было видно совершенно ничего, только кромешную темноту. На какой скорости они сейчас ехали – Юлиан понятия не имел. Но столь быстро он не передвигался даже во снах.

– Если бы Скуэйн хотела бы меня спасти, она спасла бы меня, – сказал Юлиан. – Она смогла бы найти способ, я уверен. Но ей наплевать на меня и Пенелопу, она будет ждать до самого конца. Она не хочет рисковать. Ей дорога только она сама.

– Есть в этих словах доля правды. Но пока мы только проверяем. Если не получится, ставки повысятся. И тогда уже и она дрогнет. Будь в этом уверен. Ради возвращения граф Акрур пойдёт до конца. Ради его возвращения и я пойду до конца.

– Какое низменное желание.

– Мы обсуждали это не раз. Тебе ещё предстоит понять, что важно, а что нет.

– А что вы сделаете, если Молтемберу всё же удастся освободиться? – поинтересовался Юлиан. – С чего начнёте?

– Я бы бы глупцом, если бы посвятил тебя в наши планы. Наверняка, ты думаешь, что мы настолько злы, что будем просто-напросто убивать всех подряд, потому что это якобы принесёт нам удовольствие. Но это из-за того, что ты считаешь нас за злодеем и в одночасье тебя не убедить. Нет – граф Акрур не злодей. Он творитель нового мира. Он пытался сделать это тогда, а сейчас он не будет пытаться. Сейчас он просто сделает. Тебе ещё рано знать, как. Но, если вдруг он захочет с тобой поговорить лично, сочти это за честь и спроси. Хуже тебе уже не будет.

– Спрошу, – уверенно сказал Юлиан.

– А мы уже приближаемся, – сказал Сорвенгер, посмотрев на наручные часы.

– Так быстро? – удивился Юлиан. – Мы же только сели!

– Прошло уже четыре часа. Кое-где время идёт по другому. Но не время вдаваться в подробности.

Юлиан ещё раз посмотрел в окно, но увидел там опять же темноту. Ни единого признака света.

Поезд постепенно начал сбавлять скорость и уже через пару минут остановился.

– Весьма приятная поезда, мистер Мерлин, – учтиво сообщил Сорвенгер. – Вы были довольны моим обществом? Общением непосредственно со мной, а не с той маской, которую ты лицезрел несколько месяцев?

– Вы мне и тогда не нравились. А теперь не нравитесь ещё больше. Так что думайте сами.

– Ожидаемо и предсказуемо.

Сорвенгер щёлкнул пальцами руки и двери вагона отворились. Только тогда Юлиан наконец смог разгляеть какие-то очертания снаружи. Только совершенно не мог понять, какие именно.

– Мы приехали, – торжественно сообщил Сорвенгер и выпрыгнул наружу.

То же самое пришлось проделать и Юлиану. Он словно ощутил, насолько холодная здесь была земля. И даже ботинки не спасали от этого холода. Внутри земли находился вечно холодный ледник и источал оттуда ледяной пар. Ничего более убедительно Юлиан придумать не мог. Не до фантазии сейчас было.

– Где мы? – спросил Юлиан, едва осмотревшись, но так и не успев ничего понять.

– Это не важно, – сказал Сорвенгер и в его голосе Юлиан почуствовал какую-то таинственность.

В этот момент со всех сторон зажглись факелы и Юлиан наконец-то смог определить, что они находятся в каком-то каменном подвале, стены которого были украшены зловещими статуями драконьих голов. Но они были столь ужасны, что на их фоне Драго казался милейшим созданием на земле, а драконы из сказок, которые Юлиан слышал в детстве, выглядели не более чем клоунами в цирке.

Лица их были перекошены, у кого-то глаз было больше чем нужно и сказать по их поводу можно было только одно – это драконы-мутанты.

Через пару секунд Сорвенгер невольно упал на колени, словно что-то зловещее скосило его и заставило потерять силы. Та же самая участь пришлась и на долю Юлиана – он что есть мочи схватился руками за голову, будто бы её проткнули тысячи тонких иголок. Тело выворачивало на изнанку и создавалось впечатление, что Юлиан теряет что-то важное.

Он умирает?

– Это необходимый ритуал, – сообщил Сорвенгер, едва только почуствовал, что боль начинает его покидать. – Все мы должны принести какую-то жертву для того, чтобы увидиться с господином. Даже я.

– Что случилось? – спросил Юлиан, с трудом сдерживая порыв тошноты.

– Мы на время потеряли большую часть своей силы. Граф Акрур не может так рисковать. Никто не придёт к нему во всеоружии.

– Но люди без Проксимы умирают! – недовольно проговорил Юлиан.

– Умирают, но не сразу, – поведал Сорвенгер. – До тех пор, пока это случится, сила вернётся к нам обратно.

Он прикоснулся рукой к одной их драконьих голов и начал бормотать какие-то странные заклинания, которые доселе слышать Юлиану не приходилось.

Каменные стены начали расступаться, а свет становился только ярче. Юлиан поднял глаза наверх и увидел ночное небо, украшенное полной луной. Луна так велика, как никогда. Каменные стены постепенно трансформировались в лестницу, а это означало, что проход открыт.

– Мы можем идти, – сказал Сорвенгер. – Господин ожидает нас.

А хитро всё Молтембер придумал. Добраться до него можно было только лишившись силы. К нему не подобраться никому, даже самому опытному бойцу. Просто невозможно.

Сорвенгер осторожно выставил вперёд ногу и начал свой путь. Юлиан нехотя поплёлся за ним. Ноги были словно ватными, но это было объяснимо. Только нисколько не делало процесс хождения приятным.

Поднявшись наверх, Юлиан обнаружил, что они находятся на вершине какой-то башни. Вершина представляла из себя форму креста и подобной этой башне видеть раньше ещё не приходилось.

На краях башни, словно охраняя её, находились красноглазые вервольфы, а снизу их была целая орда. Мало того, что Молтембер установил магические системы охраны для себя. Он не брезговал прибежать и к грубой силе в виде вервольфов.

А в самой середине башни гордо стоял человек. Юлиан знал, что это за человек и оттого только меньше хотелось приближаться к нему.

– Господин, – обратился к Молтемберу Сорвенгер. – Я привёл его.

– Ни капли не сомневался, что ты грамотно выполнишь свою работу, – ответил Молтембер и обернулся.

Каких только ужасов не представлял себе Юлиан от этой встречи, но увидел всего-навсего обычного человека. Ни зловещих красных глаз, не мертвенно-бледной кожи, ни старинных жутких доспехов. Всего лишь спадающие до плеч золотистые волосы, вполне себе обычные голубые, такие же как и у Юлиана глаза, и длинный красный плащ, нисколько не выглядящий зловещим.

– Простите за оплошность, – начал оправдываться Сорвенгер. – Но я не смог доставить вам Ривальду Скуэйн непосредственно.

– Ты и так сделал больше, чем было в твоих силах, – похвалил соратника Молтембер и приблизился.

Юлиан ожидал ощутить какой-то ужас хотя бы сейчас, но снова лицезрел обычного смазливого дядьку. Если бы он сказал, что был разочарован, то не сказал бы ничего.

– Юлиан Андерс Мерлин, – размеренно проговорил Молтембер и уставился прямо в лицо юноши, досконально изучая каждый его изгиб. – Я уже достаточно давно ожидал нашей встречи.

Он попытался изобразить улыбку, но улыбка, судя по всему, коньком его смазливой внешности не являлась.

– Вам не получится заманить сюда миссис Скуэйн, – смело проговорил Юлиан. – Вы так и останетесь без сил и будете находиться в бегах всю вашу жизнь.

– Верно, ты не знаешь, как делаются дела, – усмехнулся Молтембер и оторвал наконец от него свой взгляд. – К тому же, ты имел несчастье заблуждаться, что сейчас мы с тобой устроим долгий и пронзительный диалог. Прости, но ты не удостоен такой чести. У меня нет на это времени.

А вот это уже Юлиана немного разочаровало, хоть он и знал, что поводов для этого нет.

– Сейчас, маленький Монроук, ты узнаешь, как делаются настоящие дела. Якоб, я полагаю, что Ривальда добралась до кинотеатра?

– Да, она должна быть там, – сообщил Сорвенгер.

– Отлично, – ответил Молтембер. – Мы можем приступать.

– Приступать к чему? – непонятливо спросил Юлиан. – Что она делает в кинотеатре? Вы собираетесь атаковать её там?

– К сожалению, мы пока не так сильны, – сказал Молтембер и отдал рукой какой-то знак. – Эх, Ривальда, знала бы ты, как я скучал…

Пара вервольфов, обращённых в людей, приблизилась к Молтемберу, Юлиану и Сорвенгеру и принесла с собой большую видеокамеру.

Вервольфы считались другим видом разумных существ, не людьми, поэтому Проксимой не обладали. Они обращались в людей при помощи какого-то врождённого биологического механизма, поэтому не могли лишиться этой способности, пройдя через подвал, лишающи сил.

– Что это ещё такое? – спросил у самого себя Юлиан и, как полагается, никто ему сразу не ответил.

Однако Молтембер всё же выложил всё через несколько секунд, когда камера, руководимая Сорвенгером, уже была готова снимать:

– Мы должны отправить небольное сообщение Ривальде, пока она мирно наслаждается фильмом, пытаясь уйти таким способом от своих проблем. Не правда ли, наиглупейший способ? Якоб купил все билеты на этот фильм. Кроме одного. Того, что предназначался для Ривальды Скуэйн. Сейчас она находится в кинозале одна, наверняка немного удивлённая этим фактом. Но это ей только понравится, потому что общество никогда не было любимой частью её существования.

В это время Сорвенгер толкнул Юлиана прямо в руки Молтембера и тот его поймал. Надо же – даже прикосновения злодея не были враждебными и ужасными! Ни холода, ни пронизывающего страха. Они были даже немного тёплыми.

– Я начинаю, – сказал Сорвенгер и нажал на какую-то кнопку.

Молтембер улыбнулся, и, зажав рукой рот Юлиана с гордостью начал:

– Неожиданно, да? Ривальда, скажи мне – ты рада меня видеть? Не сомневайся, – я тебя услышу! Ты же не забыла про ту роковую связь между нами? Не забыла, что кое-что забрала у меня и теперь не хочешь отдавать? А ведь пришло время выплачивать долги. Скажи мне – почему ты ещё не вернула мне мой долг? Мне не очень нравится находиться в ветхом теле, не имея души. Как ты можешь обходиться так с человеком, которому столько раз клялась в любви? И не говори, что я стал чудовищем. Я не обрекал никого на многолетние муки в ужасном месте под названием «Эрхара». Это ты предала меня. И я всего лишь вежливо прошу тебя всё исправить. Я даже не угрожал тебе смертью… Хотя кого я обманываю? Только твоя смерть поможет мне вернуться обратно так сказать, целиком… Как я вижу, пропажа Пенелопы Лютнер нисколько не озадачила тебя. Тебе оказалось на неё наплевать! Очередное подтверждение тому, что зверь среди нас двоих не я. Скажу даже больше – мисс Лютнер всё ещё жива. Мне же не нужна её смерть. Мне нужна моя жизнь! Если тебе не дорога жизнь Лютнер, то обрати внимание на мальчишку, стоящего подле меня. Он же дороже для тебя, чем какая-то малознакомая девчонка… У тебя ещё есть время до половины одиннадцатого для того, чтобы спасти его. Но если ты не придёшь… Или, что ещё хуже, решишь вдруг покончить с собой, наивно полагая, что это убьёт меня навсегда, то не поддавайся искушению. Ты знаешь, каким оружием я обладаю. Я уничтожу весь твой дорогой Зелёный Альбион, если ты решишь оставить маленького Монроука на произвол судьбы. Если же ты решишь пожертвовать собой, то мои верные слуги всё равно уничтожат Зелёный Альбион, принеся его весь в жертву Эрхары. Я думаю, они не откажутся принять её, отпустив взамен меня! Выбор за тобой, дорогая Ривальда!

Он нисколько не напоминал того благородного романтика из писем под псевдонимом «Господин Р.». В словах этого человека не было ни капли красивого, ни частички тёплого или рыцарского. Он был сухим и холодным – и это уже выдавало не его тело, а его душа.

На протяжении всего монолога Молтембера Юлиан пытался вырваться и закричать, что его и всех остальных предал Сорвенгер, что он находится на странной башни в виде креста, но Молтембер, несмотря на прописное отсутствие сил, сжимал его рот достаточно крепко.

Одно только радовало – по словам Молтембера Пенелопа ещё жива. Но надолго ли? И стоит ли верить словам этого лицедея и безумца?

– Она видела ваше лицо на экране кинотеатра? – спросил Юлиан.

– Да, – довольно ответил Молтембер. – Очень надеюсь, что ей понравилось. Я же ведь очень старался. Как же я рад, что наконец-то выговорился! Я подарил бы ей долгий разговор, но она принебрегла этим шансом и теперь наш с ней разговор обещает быть недолгим.

– Вы собираетесь убить всех людей в городе! – яростно воскликнул Юлиан.

– Иногда большие дела требуют больших жертв, мой мальчик. Кровь этих людей будет на руках Ривальды, а не на моих. Я предлагал ей всего лишь одну смерть, но её это не устроило. Пока что. Нам ещё предстоит узнать, что победит в ней – человечность или самолюбие! Как думаешь, Якоб, что же всё-таки победит?

– Я ставлю на человечность, – секунду подумав, ответил Сорвенгер. – Всё-таки целый город… Тут и я бы мог сломаться.

– А тебе, юный Монроук, дальше ничего слушать не следует, – сказал Молтембер. – Господа, отправьте Монроука к его любимой! – сделал он жест вервольфам и трое из них послушно повиновались.

Мгновенно обратившись в людей, двое из них схватили за руки яростно сопротивляющегося Юлиана и подвели к какому-то люку. В это время третий вервольф нажал на стоящий неподалёку рычаг и Юлиан провалился куда-то в недра башни.

Полёт был недолгим, а в самом конце, вместо того, чтобы с грохотом плюхнуться на камни и что-то себе сломать, полёт вдруг прекратился, после чего Юлиан спокойно себе приземлился на холодный пол.

Он приподнялся и попытался отряхнуться от витавшей здесь пыли, но, увидев одиноко сидящую в углу Пенелопу, в один момент забыл обо всём.

– Пенелопа, – проговорил Юлиан и ринулся к ней.

Она сжалась, словно маленький ребёнок. Вся такая чумазая и потрёпанная, но, самое главное – живая. О лучшем в этот момент Юлиан и мечтать не мог.

– Ты пришёл ко мне, – сказала она. – Ты попытался спасти меня.

– Попытался, попытался, – ответил Юлиан и жадно обнял девушку, не собираясь выпускать её из объятий по крайней мере пару вечностей.

– Я знаю, ты не мог, – сказала Пенелопа. – Никто не может. Они слишком сильны… Сюда невозможно подобраться. Но ты… Но ты пытался. Ты настоящий герой, Юлиан Раньери.

– Какой же я герой, – отмахнулся было Юлиан. – Я же и сам оказался в этой яме. Я и сам оказался побеждён.

– Но не оставил меня одну, – ответила Пенелопа и ещё крепче обняла его.

Она была ещё теплее чем обычно. И сам Юлиан старался передать ей столько своего тепла, сколько только мог.

– Кто этот ужасный человек? – спросила Пенелопа про Молтембера. – Зачем я ему нужна?

– Это Молтембер, – поведал Юлиан. – И нужна ему вовсе не ты, а Ривальда Скуэйн.

– Миссис Скуэйн? – удивилась Пенелопа. – Ну а что тогда я здесь делаю? Почему именно я?

– Ты попалась под горячую руку, Пенелопа. А Скуэйн не захотела тебя спасать. Теперь они думают, что она придёт спасать меня. Сорвенгер. Якоб Сорвенгер предал меня. Он работает на Молтембера. Скажи мне – Молтембер мучал тебя?

– Я не знаю, как объяснить, – ответила Пенелопа. – Он не бил меня и не пытал. Но заточил здесь на несколько дней. В холоде, грязи и темноте. Почти без еды.

– Значит, ты нужна ему живой. Как и я, – сказал Юлиан. – Мы должны выбраться отсюда!

– Ничего не получится. Я всё осмотрела здесь. Ни единой лазейки. И я совсем не могу пользоваться магией. Будто у меня вырезали Проксиму.

– Так и есть. Меня тоже её лишили.

Юлиан посмотрел наверх. Отсюда до металлической клетки, которой заменили люк, не менее пятидесяти футов. Многовато для прыжка. Высоковато для того, чтобы карабкаться. И впрямь в ловушке. Уж это-то Молтембер точно не мог не предусмотреть.

– И как же? – спросила Пенелопа. – Как же мы будем дальше?

– Не знаю. Но я не позволю кому-то из нас умереть.

Эти слова были сказаны скорее сердцем Юлиана, чем остатками прагматизма в его разуме. Он отлично понимал, что надеяться они могут на чудо, плывя по течению и дожидаясь дальнейшего развития событий, на которые они никоим образом не могли повлиять. Но то знал Юлиан, а Пенелопе было необходимо хоть во что-то верить.

Так они и остались сидеть вдвоём, не выпуская друг друга из крепких объятьев и слепо ожидая светлого будущего. Никаким светом впереди и не пахло, лишь ночная темень окутывала клетку. Сверху не доносилось никаких звуков, словно все, кто находились там, вдруг дружно решили поспать, предпочтя забыть про все свои хлопоты и смятения.

Юлиан сбился со счёта времени и уже не представлял даже приблизительно, который сейчас час. С равной вероятностью могло быть и восемь часов вечера, и два часа ночи. Незаметная поездка на поезде длительностью аж в четыре часа тем паче сбила его с толку, не давая выстроить никаких предположений. Знал он только одно – когда Юлиан и Сорвенгер покидали Зелёный Альбион, солнце только садилось за горизонт, а значит, было не более шести вечера.

И кто знает – вдруг поезд отвёз их так далеко, что сейчас они находятся и вовсе в другом часовом поясе? Вдруг они подводным каналом примчались в Америку и именно поэтому во время поездки за окнами была непроглядная темень?

Однако через пару часов люк в виде клетки отворился и сверху в лунной клетке показалось какое-то лицо.

– Вы живы, господа? – послышался голос Молтембера, однако в подвал глядел не он.

– Живы, – ответил вместо пленников вервольф, который смотрел на них сверху.

– Тогда вытаскивай их оттуда, – сказал Молтембер. – Время пришло!

После этих слов Молтембер злостно захохотал, чем окончательно придал себе клоунский вид. Клоунский вид, но не клоунскую натуру. Смеяться над сегодняшним вечером настроения не было.

Едва ли не на голову Юлиана упала ветхая веревочная лестница, которую вервольфы планировали использовать в качестве спасительного каната.

– Я первый, – вырвался в бой Юлиан и уцепился за ступеньку на уровне своих плечей. – Если меня там сразу не убьют, то лезь и ты, – обратился Юлиан к Пенелопу и принялся карабкаться наверх.

Что Молтембер замыслил такого, что ему понадобился Юлиан?

– Поторапливайся! – буркнул сверху вервольф, но это не придало ему сил.

Когда Юлиан наконец вытащил голову на воздух, то обнаружил, что ничего существенно на крыше не изменилось. Молтембер всё так же хаотично расхаживал по поверхности, а Сорвенгер хмуро и неподвижно стоял на месте, не осмеливаясь и бросить мимолётного взгляда на своего господина.

– Зачем я здесь? – спросил Юлиан, едва ощутив на себе взгляд Молтембера.

– Вытаскивайте уже девчонку! – Молтембер предпочёл отвечать не сразу. – Уже половина одиннадцати, юный Монроук, а я не вижу здесь Ривальды Скуэйн. Часа расплаты настал! Вытаскивайте уже девчонку!

Выбравшись окончательно, Юлиан посмотрел вниз на дрожащую от страха Пенелопу.

– Ничего не бойся, – сказал он ей. – Ты должна подняться, иначе нам обоим будет хуже.

Он не стал говорить, что ничего не случится и их отпустят. Пенелопа не была дурочкой и сама всё отлично понимала. И знала, что довериться и Юлиану и выжить – не одно тоже. Но выхода у неё, как и у самого Юлиана, не было.

– Она уже лезет, – сообщил юноша Молтемберу, надеясь, что Пенелопа будет карабкаться как можно медленнее.

Он всё ещё втайне надеялся на что-то. Например, на явку Ривальды с повинной.

– Почему именно сейчас? – спросил Юлиан, осмелившись сделать пару шагов вперёд в направлении Молтембера.

– Разве ты не знаешь, что Роковые Часы работают только в полночь? – удивился злодей и полез за чем-то в карман.

Как Юлиан и ожидал, Молтембер вытщил оттуда небольшие серебристые карманные часы на длинной цепочки.

– Да, я заметил эту закономерность.

Но не придал ей никакого значения. Это Юлиан ему не сообщил. Значило ли это, что у него и Пенелопы есть ещё полтора часа?

– Так сказать, небольшой их изъян, – скривил нижнюю губы Молтембер и раскрыл роковое оружие. – В любое время суток я раскрываю их крышку, завожу на тринадцать оборотов и загадываю имя и внешность того человека, кто мне уже не угоден. Иначе говоря – представляю его. С этого момента в душе этого несчастного поселяется бурный страх и тревога. Смерть буквально ходит за ним по пятам. Он не видит её, но отчётливо ощущает. Какая изощрённая пытка! Ровно в полночь же бедняга умирает от внезапной остановки сердца и ни один врач или алхимик не сможет установить причину смерти. Красиво, да?

– То есть, убить они могут только одного человека в сутки? – предположил Юлиан.

– К сожалению, именно эта модель – да.

– И кого же они убьют сегодня? Меня, Пенелопу или Ривальду Скуэйн?

Молтембер сначала непонятным взглядом посмотрел на Юлиана, а потом вдруг дико расхохотался.

– Я не собираюсь тратить силу этого артефакта на столь жалких созданий, как ты или мисс Лютнер, – сказал он, едва только наигранный смех прекратился. – Быть может, мне он и не понадобится вовсе. Итак, уже 22:28, а Ривальды Скуэйн я здесь не вижу!

Он огляделся по сторонам, изображая активные поиски своей бывшей любовницы. Само собой, это клоунада никакого результата не принесла.

– Девчонка здесь? – обратился Молтембер к Сорвенгеру. – Предлагаю начать с неё. Кто осмелится её убить?

– Нет, – вдруг задрожала нижняя губа Юлиана. – Только не она. Умоляю, не трогайте её! Убейте меня!

– Она первая здесь оказалась, – безжалостно проговорил Молтембер. – Ей же первой и умирать. Ну так кто? Кто осмелится убить девчонку? У всех кишка тонка? Все вдруг стали жалостливы? Якоб, ты тоже настолько слаб, что у тебя не поднимается рука?

Все вокруг молчали.

– Что ж. Тогда я исполню приговор сам.

Теперь его лицо уже не изображало никакой радости. Он вытащил из-под плаща длинный блестящий кинжал и окинул его своим взглядом.

Что вообще Молтембер собирается вернуть из Эрхары? Он здесь, во плоти, живой и невредимый. Он вполне силён физически, а душа ему и не нужна.

Верфольфы толкнули плачущую Пенелопу прямо в руки Молтембера, не обращая никакого внимания на истошный и отчаянный крик Юлиана.

– Любовь погубит тебя, юный Монроук, – сказал Юлиан, сжимая одной рукой Пенелопу, а другой рукой кинжал. – Меня же погубила. А ты не хочешь повторить мою судьбу.

Юлиан кинулся прямо на встречу Молтемберу, желая хоть как-то предотвратить его план, но уже через половину секунд вервольфы его сзади, и, больно сжав, не желали отпускать.

Мир замер. Какие-либо звуки перестали иметь для Юлиана смысл. Всё перестало иметь для него смысл, даже он сам. Его сердце вот-вот вырвут из груди, потом обратят в лёд и разобьют на мелкие кусочки. И тогда он не повторит судьбу Молтембера. Тогда он станет ещё хуже, чем он. Юлиану не будет никого жаль. Он не сломается, он лишится души.

Но, прежде чем Молтембер нанёс роковой удар, его самого что-то отвлекло. Словно что-то ударило сзади заставило сменить гримасу на только что испытавшую какой-то шок. Он получил ещё один удар сзади, после чего кинжал упал из его рук, а сам он подкосился на одно колено.