Текст книги "Рома едет в Кремль"

Автор книги: Роман Трахтенберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Роман Трахтенберг

Алексей Богомолов

Рома едет в Кремль

По большому счету, задача писателя очень проста. За небольшим исключением, все слова давно придуманы. Важно лишь правильно расставить их…

Предисловие

Я даже не думал о том, что предисловие к этой книге придется писать мне. Наверное, мало кому из друзей, близких и многомиллионной армии поклонников Романа Львовича Трахтенберга могла прийти в голову мысль о том, что его яркая жизнь и блестящая карьера так неожиданно и страшно оборвутся осенним вечером 20 ноября 2009 года. А предисловие к нашему совместному творению собирался написать именно он. И это была единственная часть, которую мы не обсуждали. «Предисловие к книге пишется в последнюю очередь, тогда, когда весь текст уже готов» – так говорил мне Рома. Но написать его так и не успел.

Интересно, но за более чем десять лет нашего знакомства книга, которую вы держите в руках, стала первым и последним из наших совместных проектов. Правда, странно было бы для госслужащего в должности вице-губернатора Орловской области, которую я тогда занимал, публиковать под своей фамилией совместные с Ромой опусы.

А весной 2009 года ко мне наконец пришла Свобода в виде прекращения многолетней государственной деятельности и возможности нормально общаться с друзьями. Тут и случилась наша очередная встреча с Романом, ставшая судьбоносной. Я приехал к нему обсудить один из сюжетов с его участием для совершенно другой книги. Он прочитал текст, поднял на меня глаза, поправил очки и изрек следующее: «Предлагаю тебе написать роман. Две наши фамилии на обложке, все дивиденды пополам, я даю основные идеи и редактирую, ты придумываешь героев, сюжетные линии и собственно пишешь. Договорились? Думаю, в любом случае эта книга станет бестселлером…»

Почему я согласился? Во-первых, потому что по-настоящему любил и уважал Рому как друга, очень талантливого и честного человека. Во-вторых, мне была интересна подобная работа. И в конце концов, мы с Ромой понимали друг друга с полуслова: оба Весы по гороскопу (я родился 27 сентября, он – 28-го), оба Обезьяны по году рождения (только я на 12 лет старше). Оказалось к тому же, что у нас довольно близкие художественные вкусы, полно общих знакомых и много общего в отношении к жизни в целом.

Все вышесказанное не значит, что у нас не было споров по содержанию книги. Трахтенберг был в курсе всех литературных новинок, читал в день по новой книге, поэтому пытался просчитать идеальную формулу привлечения читателя к нашему новаторскому произведению. «Знаешь, – говорил он мне, – это должно быть как у Димы Глуховского в „Метро 2032“, но более динамично. Или как у Виктора Пелевина, только лучше. А может быть, как у Сергея Минаева? У него обложки красивые и раскрутка книг отличная. А может быть, пойти по пути Бориса Акунина?» На это я отвечал ему, что если мы будем писать в стиле кого-то из названных авторов, то у нас выйдет копия, которая всегда хуже оригинала. «А что делать?» – вопрошал Роман Львович, глядя мне в глаза. «Писать в стиле Трахтенберга и Богомолова!» – «А это как?» – «Не знаю, давай писать, как получится. Думаю, это будет ни на кого не похоже. Но так, как никто, кроме нас, написать не сможет!» На этой мажорной и оптимистичной ноте мы решили прекратить творческую дискуссию и начали работать.

Рома, правда, пытался заставить меня пристально изучить книги Владимира Глуховского, Михаила Елизарова, а также других модных авторов. Я честно купил некоторые из них, кое-что даже прочитал, но понял, что если начну читать книгу про метро дальше десятой страницы, то там в этом «метро» и останусь. Пришлось искать другое метро и других людей. Я решил, что надо делать что-то совсем необычное.

Работа у нас кипела. Мы каждый день созванивались по телефону, а раза два-три в неделю встречались и обсуждали написанное. Ромка фонтанировал идеями, иногда абсолютно бредовыми, иногда технически неисполнимыми, иногда гениальными, а я направлял его фантазии в русло уже начавшего складываться сюжета. Строгая реальность, историй, которые происходили на самом деле, переплеталась с самой изощренной выдумкой, к которой у нас с Ромой прорезались основательные способности. И случилось так, что мы сами уже потеряли грань между реальностью происходивших в книге событий и действительностью. А действительность начинала догонять нас. Только я придумал для наших героев замечательный гаджет – мобильник с радиоизотопным источником питания, как рассказ о такой перспективной разработке появился в Интернете. Не успел получить высокохудожественно исполненную схему линий так называемого «Метро-2», как «Экспресс-газета» опубликовала относительно близкую ее копию. А как только мы вспомнили про известный тоннель от сталинского бункера под стадионом у Черкизовского рынка, про него тут же появились новые публикации. Затем я назвал (дело было еще в июле 2009 года) Владимира Колокольцева главным московским милиционером – президент вскоре подписал указ о его назначении на этот пост. Правда, сейчас он уже стал министром… Так что приходилось вносить корректировки. Кстати, истории о реально существующих людях, которых пытливый читатель найдет в книге множество, за исключением оговоренных случаев, являются просто удивительными совпадениями. Как любил говорить по этому поводу Роман Львович: «Ни слова лжи! Разве могут Трахтенберг и Богомолов лгать? Только художественный вымысел!» Вот и получилось, что те немногие счастливцы, которые смогли прочитать книгу, или ее фрагменты еще до выхода нашего романа в свет, спрашивали: «А вот это что, действительно было? А это вы не придумали?» И в большинстве случаев то, о чем они говорили, как ни странно, имело под собой совершенно реальную основу. А вот наши совершенно фантастические выдумки часто принимались читателями за вполне реальные сюжеты…

За время работы над книгой мы с Романом посетили закрывающееся казино «Империя», одну из заброшенных станций метро, полазили по подвалам главного здания МГУ, осмотрели садик около бывшего особняка Лаврентия Берии, в котором расположено посольство ныне революционного Туниса, ознакомились с кучей исторических документов, съездили в Питер. Я связался со своими эстонскими друзьями, чтобы разобраться в тонкостях местной пенитенциарной системы, а затем в подробностях изучил биографию Линь Бяо и суть его конфликта с руководством китайской компартии. Мы специально интересовались различными видами холодного и огнестрельного оружия и даже постреляли из пистолетов, автоматов и более тяжелого вооружения. Я посидел в студии на паре Ромкиных радиопрограмм и ознакомился с технологией их производства. Мы говорили с антикварами и ювелирами, священниками и сатанистами, общались с футбольными фанатами, бывшими членами Политбюро ЦК КПСС и милицейскими начальниками. В результате и получилась такая книга, что даже жанр ее определить трудно. Для кого-то это мистический триллер, для кого-то – фэнтези, а для других – классический боевик.

Главный герой книги, конечно, Роман Львович Трахтенберг собственной персоной. В нем очень много реального. Некоторые истории, например о его борцовско-боксерском поединке с актером Моховым, имели место в реальной жизни, а вот рассказы о ночной беседе Романа с Ксюшей Собчак – ведущей программы «Спокойной полночи» или о купании корреспондентов «Пресс-газеты» в яме с фекалиями – почти вымышлены. Впрочем, чего в жизни не бывает? Может быть, все это и произойдет. Жаль только Рома таких замечательных картин уже не увидит.

Многое в романе – это мечты. Конечно же Трахтенбергу хотелось почувствовать себя не только состоявшимся человеком, талантливым артистом и популярной личностью, но и супергероем в полном смысле этого слова. Сильным, смелым, воинственным, без промаха стреляющим из маузера, объединяющим людей, которых и собрать-то вместе сложно, почти всемогущим и выполняющим важнейшую миссию государственной важности. Он и получился таким: с одной стороны, близким и понятным для тех, кто его видел и знал, с другой – немного странным и загадочным, удивляющим сочетанием глубокого интеллекта и кажущейся простоты, доброты и жестокости к врагам, искреннего веселья и удивительной для его образа серьезности…

Ромы сегодня нет с нами, и многим казалось, что он уже не сможет сказать ничего нового. К счастью, они ошибались. «Семь сорок» – это продолжение творческого процесса в исполнении любимца миллионов наших сограждан, это книга, в которой явственно ощущается биение его мысли. В ней мы слышим его слова, чувствуем его иронию и, прочитав ее, вопреки всему, начинаем надеяться на то, что это еще не конец…

Ну а мне, как соавтору и человеку, в течение полугода имевшему счастье работать с Ромой, общаться с ним в любое время дня и ночи, вместе с ним думать, переживать и мечтать, больше всего жаль, что он не сможет взять в руки эту книгу, открыть ее и улыбнуться своей чистой и солнечной улыбкой…

Эта книга, что называется, «лежала на полке» ровно три года. И виной тому были исключительно правовые вопросы, поскольку наследственные дела Романа Трахтенберга долгое время были не отрегулированы. Вся страна следила за телевизионными разборками вокруг его наследства, а желтая пресса захлебывалась в перемывании косточек всех участников процесса. Мне пришлось познакомиться и пообщаться со всеми его наследниками, поговорить с ними в Москве и Питере, убеждать их, рассказывать о том, как их любимый человек работал над книгой и как хотел того, чтобы она вышла в свет. И вот наконец осенью 2012 года мне удалось встретиться со всеми наследниками и заручиться их разрешением на публикацию. Огромное спасибо Льву Давиду Горбунову, сыну Ромы, его отцу Льву Глебовичу, маме Татьяне Липовне и супруге Елене Романовой, с которой он прожил много лет. Я искренне надеюсь не только на то, что выход в свет этой книги станет не только памятным знаком для тех, кто знал и любил Рому, но и на то, что разум и толерантность возобладают и они смогут достичь настоящего примирения. Во всяком случае, я твердо уверен, что Ромка этого хотел…

Алексей Богомолов,

сентябрь 2012 года

Глава 1

О господи! Какие только мысли не приходят в голову человеку, который всего каких-то пару часов назад был вполне успешным, по современным меркам, мужчиной, а стал в одну минуту близок к состоянию последнего бомжа. Нет, костюм «Бриони», почти новый, кстати, относительно свежая рубашка и английские туфли, кое-где еще сохранившие блеск, как и чудом не доставшиеся казино часы «Ролекс», которые можно было быстро перевести в денежный эквивалент, могли ввести в заблуждение кого угодно. Но не меня самого. Я потерял практически все, что у меня было, а сейчас стоял у дверей злосчастного заведения и тупо смотрел, как охранники нового владельца открывают мою машину, чтобы отогнать ее туда, где теперь будет жить мой «Лексус». Гипотетически я, конечно, мог бы его выкупить за полтинник, к которому приравнял машину в последний момент, но где его взять, если вокруг кризис, а у меня самого такой минус, что любой здравомыслящий человек, будь он трижды моим другом и соратником, раз десять подумает, прежде чем дать мне хотя бы сотню долларов.

А я ведь чувствовал, что вот-вот удача повернется ко мне лицом, что еще один круг рулетки, еще одна ставка, и все вернется, да еще с прибылью. Эта уверенность не покидала меня весь день, и когда я спускал одну тысячу долларов за другой, то вместо раздражения и сожаления по поводу потерянных денег чувствовал лишь бешеное желание играть дальше и почти осязаемую возможность гигантского выигрыша. Тем более что за соседним столом, гневно посверкивая глазами из-под очков, раз за разом проигрывал в блэк джек местный завсегдатай Лева Новоженов. Обе пепельницы перед ним были полны окурков, пепел уже вываливался на стол, но Лева упорно не давал никому убирать его. Всякие суеверия бывают у игроков. А я вот заметил такую закономерность: когда Лева проигрывает, всем остальным по большей части везет. И это наблюдение еще раз укрепило меня в уверенности, что враг будет разбит и победа будет за нами. Я играл так, как подсказывали мне ощущения: без всякой системы, ставил то на первую и третью дюжину, то на черное, то на какие-то отдельные цифры. Время от времени мне казалось, что моей рукой при словах крупье «Делайте ваши ставки!» водит кто-то другой, но что-то другое внутри подсказывало мне, что я поступаю правильно. До тех пор пока я, проиграв все наличные и отдав для снятия денег свою золотую «Визу», не поставил на кон свой любимый, переливающийся хамелеоном автомобиль. Вот как раз в тот момент, когда я сделал ставку на зеро, у меня в груди закололо и мне вспомнилась идиотская фраза из сериала «Санта-Барбара», от которого лет двадцать назад нельзя было оторвать мою тогдашнюю подружку Ленку. Фраза звучала в каждой серии. Герои, видимо в силу врожденной умственной неполноценности или благоприобретенной глупости, постоянно спрашивали друг у друга: «А правильно ли мы делаем?»

«А правильно ли мы делаем, уважаемый Роман Львович, что, проиграв полмиллиона долларов за несколько часов, ставим на кон единственную оставшуюся у нас материальную ценность, а именно: новенький „Лексус“, да еще приравняв его к половине реальной стоимости?» И отдаем его первому попавшемуся банкиру, который и зашел-то в казино, чтобы сыграть по мелочи, одалживая у него, таким образом, наличные для игры ва-банк. С другой стороны, для меня было странным, что казино согласилось изменить правила и дать мне шанс нанести ему серьезный материальный ущерб, а точнее, выйти с такой крупной ставкой. Все-таки 50 тысяч долларов при игре в рулетку могут превратиться в очень большие деньги. Особенно если ставить на число. Перед последней игрой крупье долго вызывал администратора, тот звонил директору и спрашивал совета, а знакомый официант шептал мне на ухо: «Роман Львович, я вас очень уважаю, но сегодня день не ваш…» Я сделал вид, что не услышал его, но слова «а правильно ли…» уже стучались ко мне в голову, заполняли ее изнутри, оседали слоями сомнений и шевелились волнами неуверенности. Я понял все, когда, расположившись в VIP-зале, увидел, как администратор махнул крупье рукой, тот запустил шарик против часовой стрелки и я услышал магические слова: «Спасибо. Ставки сделаны, ставок больше нет. Ставок больше нет, Роман Львович!» Если бы не последняя его фраза, обращенная ко мне лично, я думал бы, что у меня есть хоть один шанс из тридцати семи. Услышав ее, я понял, что шансов больше нет. Именно это сказал мне блондинистый крупье, которого я никогда прежде здесь не видел. Он, наверное, знал, кто я и как меня зовут, но вот мое отчество… Да и вообще, человек, раскручивающий рулетку, никогда не называет игрока по имени-отчеству. Таков неписаный закон казино. И бесполезно было гипнотизировать взглядом костяную черепушку, сначала прижатую центробежной силой к деревянному краю, а потом начинавшую с мертвым стуком прыгать по разноцветным ячейкам с цифрами. Я отвернулся и пошел к выходу, не допуская и мысли, что мне может повезти. За мной ринулся официант с бокалом виски. «Выпейте, Роман Львович! Вам это нужно!» Я махнул полтинник, на минуту задержался у входа, чтобы отдать своему кредитору ключи и документы на машину, не слушая его слова о том, что машина будет стоять во дворе его банка, что еще завтра я могу за ней приехать… Я знал, что ни завтра, ни когда-нибудь еще не получу обратно своего красавца. И это по непонятной причине расстраивало меня больше всего. Ведь, проигрывая, я поначалу всего лишь расставался с фишками, за которые заплатил – обыкновенными разноцветными пластиковыми кружками, отдавал в чужие руки кредитную карточку, – золотистый кусок пластика, и его тоже было, как-то не жаль. А вот когда охранник забрался в мою машину и завел двигатель, сердце у меня сжалось: я как будто расставался с дорогим мне человеком, с любимой женщиной, с другом, в общем, с кем-то очень мне близким, почти родным. А ведь мы были вместе всего пару тысяч километров…

Так вот, пребывая в таком отвратительно-мерзком расположении духа, я присел на облицованную гранитом завалинку. Блин! Только в нашей стране могут придумать облицовывать завалинки гранитом и мрамором, а потом называть их труднопроизносимыми зарубежными словами типа пандусов. Вытянул предпоследнюю сигарету из помятой пачки «Данхилла» и стал искать зажигалку. «Черт!» – не очень злобно ругнулся я. Скорее всего, забыл ее где-то в казино. И тут я услышал незнакомый мне, немного глуховатый голос: «Вы совершенно правы, Роман Львович!» – и увидел поднесенную к моей сигарете зажженную спичку. Подняв глаза, я увидел обладателя голоса и спички – мужика лет пятидесяти, по виду похожего на бывшего борца-тяжеловеса или штангиста. Отметил про себя необычную золотую печатку у него на пальце. Такие штуки были в моде у бандитов лет двадцать назад и вместе с килограммовыми цепями, красными пиджаками и (на сменку) костюмами «Адидас» составляли обязательный набор для тех людей, которые сейчас стали называться нашей бизнес-элитой. В этой печатке, явно не дутой и по весу соответствовавшей солидной комплекции владельца, присутствовали три немаленьких камушка, похоже натуральных бриллианта хорошей чистоты и огранки, вместе с изумрудом в центре явно что-то символизировавших.

– Именно черт, он же дьявол, он же Мефистофель, он же хвостатокопытное, покрытое шерстью существо, забрал у вас почти все, что было ему нужно от вас. И вы ему отдали это совершенно добровольно! Во всяком случае, вы сами в этом сейчас совершенно уверены.

– Слушайте, гражданин хороший, за огонек вам, конечно, спасибо, но уж лучше бы шли вы своей дорогой, не до ваших мне рассуждений и не до чертей тем более!

– А вы, Роман Львович, не кипятитесь, я вас уже тут часа три-четыре, наверное, жду. Думаю про себя: «На чем он, болезный, остановится…» А зажигалочка ваша, кстати, до сих пор в туалетной кабинке лежит, где вы, извиняюсь, полчаса назад малую нужду справляли. Аккурат за унитазом. Лежит и скучает по вас, ждет, когда вернетесь за ней. Сходили бы, все-таки подарок, а вы так небрежно к ней относитесь. Вещи, они ведь тоже прощают нам не всегда и не все. Вот не уронили бы зажигалочку, глядишь, и машинка у вас осталась…

– Слушай, да кто ты такой, чтобы мне указывать и советы давать? А подсматривать в сортире – это вообще занятие для онаниста-пятиклассника, тем более в мужском!

Сказал я это и понял, что говорю глупость: в казиношном туалете никто и ничего подсмотреть не мог. Разве что камеру поставили местные охранники. Ведь на входе висит табличка с предупреждением: «Видеонаблюдение ведется для вашей безопасности». Но не за унитазом же наблюдать, хотя хрен их знает, этих мудаков. Один мой приятель, повернутый на подозрительности, установил на своей даче сложнейшую систему наблюдения, которая в его отсутствие срабатывала при любом движении внутри объема помещения. Потратил кучу евриков, заказывая всю эту фигню в Швейцарии и Японии и даже монтажников приглашая оттуда, чтобы никто ни о чем не догадался. А всем интересующимся говорил, что ему новую систему освещения, кондиционирования и звука ставят. Кстати, ее тоже поставили. Получился в итоге «суперумный дом», который записывал в гигантский цифровой накопитель все, что происходило внутри в отсутствие хозяина. Сам аппарат, который управлял этим делом, был заперт в бронированной комнате в подвале, и один только владелец мог взглянуть на результаты съемки. Сначала он выявил и выгнал с позором двух горничных, которые подворовывали по мелочи, затем гувернантку, давшую подзатыльник его дочке, хотя я бы за курение травки дома вообще бы разбил морду этой четырнадцатилетней оторве. Впрочем, папа и дочке сделал внушение, а затем вообще отправил ее учиться в Англию, думая, что в английских частных школах уж точно не курят анашу. Через год, правда, девочка, которой папа не отказывал в финансах, плотно сидела на кокаине…

Шло время, никто даже и думать не мог о том, что каждый шаг гостей дома находится под контролем, причем в случае необходимости с инфракрасными подсветками, дающими вполне приличное качество при съемке в темноте. Гости болтали о том о сем, заключали союзы и соглашения, в том числе и против хозяина дома, а маленькие объективчики, величиной со спичечную головку, и микрофончики – с булавочную, делали свое дело, передавая информацию в напичканный электроникой подвал. Часть людей, приходивших в гости и считавшихся друзьями, получила вежливый и аккуратный отказ от дома, а информационное преимущество, обретенное хозяином, помогло его обладателю избежать целого ряда ошибочных ходов в ведении бизнеса. Со временем, правда, количество разочарований все более и более перевешивало пользу от нововведения, но владелец «большого брата» настолько увлекся доведением обслуживающего персонала до состояния кристальной честности, а процесса фильтрации друзей и знакомых до самой тонкой очистки, что вообще перестал выключать оборудование. И гигабайт за гигабайтом записывались в огромную цифровую емкость, становясь источником компромата, самым правдивым учебником новейшей истории одной отдельно взятой семьи и ее окружения, а иногда и мощным орудием для успешных боевых действий в бизнес-среде. А единственный обладатель всего этого богатства все больше и больше времени проводил за монитором, просматривая и прослушивая все происходящее вне его поля зрения и слуха. Монитор с компьютером, находившиеся в рабочем кабинете и профессионально запароленные, конечно, привлекали внимание жены Татьяны, тем более что супруг иногда по нескольку часов в день не отрывался от своего «Макинтоша». Его отговорки относительно того, что он занимается работой или сидит в «Одноклассниках», на жену действовали лишь до определенного времени. И ей, как женщине молодой, неглупой и обладающей пытливым умом, до дрожи внутри хотелось проникнуть в тайну, которую она теперь совершенно явственно чувствовала и жаждала открыть. Сама она, кстати, ни разу не давала мужу повода не только для ревности, но и для упрека вообще. Как он ни контролировал ее телефонные переговоры, даже с близкими подругами, которые, насколько она была уверена, никто не может услышать, никаких оснований для волнения у него не возникало. И вот это беспокоило его в отношениях с молодой женой больше всего. Не то чтобы он ей не доверял, нет, просто постоянное ощущение того, что тебя в любую минуту может предать даже лучший друг, а самый преданный слуга при возможности обязательно тебя обворует, не давало возможности чувствовать спокойствия и в семейных отношениях. Вот так они и жили до поры до времени, сначала в любви и согласии, а потом в засасывающей трясине взаимных подозрений. Копилка информационного монстра пополнялась записями все чаще и чаще случавшихся домашних ссор, которые хозяин дома просматривал, стараясь выяснить, в чем же их причина. Это более всего напоминало просмотр футбольного матча в записи, когда игроки уже постфактум смотрят, где они сыграли хорошо, а где ошиблись. Иногда он, чтобы в очередной раз удостовериться, насколько правильны его ощущения, смотрел записи из собственной спальни. Нет, жена явно не играла, исполняя свой супружеский долг с надлежащим усердием и нежностью, а он сам, к своей гордости, был на высоте. Еще бы, регулярные занятия фитнесом, консультации профессионального врача-андролога и квалифицированный подбор различных стимуляторов давали ему возможность чувствовать себя, почти шестидесятилетнего, вполне способным удовлетворить свою молодую (ей было лет двадцать пять) уже третью по счету, но самую красивую и любимую, законную супругу. И монитор с великолепным качеством демонстрировал его подвиги: то сверху, то снизу, то сзади… Ну и другие тоже: он был такой затейник…

Самой любимой забавой, конечно, была игра в школьницу и строгого учителя. Татьяна, девушка хрупкая, с почти мальчишечьей (несмотря на то, что все у нее было на месте) фигурой, идеально подходила для роли нимфетки. Школьное платье с белым фартуком, белые гольфы, целомудренные трусики и аккуратно заплетенные косички. Все это приводило супруга в состояние неистового возбуждения, и он с трудом сдерживал себя, чтобы сразу не накинуться на ученицу, строившую ему глазки, а прочитать ей нотацию относительно неправильного поведения и плохой успеваемости. Таня опускала глазки, краснела, а потом присаживалась рядом с «учителем». Дальше все развивалось по отработанному сценарию: сначала объятия и поцелуи, потом первые попытки снять трусики и игривое сопротивление. Ну а затем происходило то, за что по статьям 131 или 132 Уголовного кодекса РФ предлагалось на выбор суда от 8 до 15 лет лишения свободы.

К решительным действиям по отношению к взаимным тайнам и непоняткам супруги приступили практически одновременно. Он нанял частного детектива из авторитетного агентства, чтобы тот проследил контакты супруги вне дома: массаж, спорт, салоны красоты, шопинг и, главное, время от времени случавшиеся визиты к подругам, которые он не одобрял (можно и дома посидеть), но и не запрещал, поскольку пытался дать молодой жене иллюзию свободы. Она же в свою очередь через институтскую сокурсницу Ирку, встреченную в магазине, нашла ее младшего брата, выдающегося юного хакера, только-только вышедшего из тюрьмы, где он отбывал два года за взлом компьютерной сети Пентагона.

И за что его посадили? Какое дело было до этого нашим? Ну взломали сеть, но не нашего же Минобороны, в котором ее в общем-то и нет, а ведь чужую, да еще и главного вероятного противника. Так нет, по американской наводке и в строгом соответствии с «международными обязательствами» отыскали двадцатилетнего гения и впаяли ему срок. Судья, правда, все время путался, не понимая, где биты, где байты, что такое аськи, ники и всякие там браузеры. Зато такие словосочетания, как «секретная информация», «ущерб национальной безопасности» и «статья Уголовного кодекса», давались ему очень легко. Поскольку судила хакера военная коллегия и в закрытом режиме, информации, за что его все-таки посадили, было немного. Сам же он после полугода, проведенного во время следствия в «Матросской Тишине», был чуть ли не счастлив, что так легко отделался, и дал себе слово впредь с государственными организациями не связываться.

Срок свой он отбыл не полностью, поскольку в Штатах выяснилось, что местные генералы подняли тревогу лишь из-за того, что парень, путешествуя по компьютерной сети Пентагона, набрел на спрятанную от посторонних глаз информацию о финансовом обеспечении общей с нашими программы «Партнерство во имя будущего». «Во имя будущего» совместным российско-американским предприятием, состоявшим из нашего и ненашего генералитета, было своровано и отправлено на Каймановы острова двадцать с лишком миллионов баксов. В результате количество военных руководителей в наших странах сократилось пропорционально исчезнувшим деньгам, списанным на программу, а парень, не досидев пару месяцев, был выпущен на свободу. И пока его не нашли какая-нибудь из бандитских группировок, чтобы привлечь на свою сторону «типа поработать», или отечественные спецслужбы (с той же целью, но за гораздо меньшие деньги), подсуетилась родная сестрица и рассказала о возможности легкого заработка. «Комп распаролить? Да это как два пальца обоссать! – гордо заявил хакер. – А за полтонны баксов я с ним вообще что угодно сделаю…»

На следующий же день, пользуясь отсутствием мужа, улетевшего на несколько дней по делам в Лондон, подруги завели недавнего заключенного в святая святых огромного особняка на Новой Риге. На столе в кабинете стоял выключенный двадцатидюймовый монитор. В его объемистом основании скрывалась вся навороченная начинка «Макинтоша». Клавиатура же, тоненькая, как обычный коврик для мышки, но с сенсорными клавишами, лежала прямо перед рабочим местом. «Ни фига себе! – восхитился парень. – Таких я еще не ломал!» Правда, когда хозяйка заволновалась относительно успеха предприятия, он успокоил ее тем, что машины эти вышли лишь несколько месяцев назад, когда он еще был в своей привилегированной тюрьме в подмосковном Серпухове. Ему даже прислали с воли журнал, в котором описывались чудесные возможности таких аппаратов. Вот только «живьем» он их не видел…

Хакер достал диски, флешки, на случай взятые взаймы у приятеля (собственные изъяли при аресте), небольшой ноутбук и, соединив его через USB-порт с «Маком», начал щелкать клавишами, время от времени поглядывая на экраны. Большой монитор оживился, и на нем появилось изображение отгрызенного яблока и строчка запроса пароля. Щелканье продолжилось с новой силой, время от времени прерываемое азартными возгласами: «Сейчас мы тебя, гада, вскроем!» и «Ну, милый, не упрямься, открой личико!» По экрану маленького ноутбука пошли ряды цифр и букв. «Еще полчасика и все, – гордо сказал народный умелец. – А кофе в этом доме есть?» Попили кофе, поболтали о тюремном житье-бытье, а затем вернулись в кабинет. «Ну вот, красавец! А ты вскрываться не хотел! – с этими словами хакер нажал клавишу ввода. – Что искать-то будем?»

Дамы в первую очередь хотели посмотреть, с какими – такими «одноклассниками» и «одноклассницами» общается любимый супруг. Задача была поставлена, и соскучившиеся по клавиатуре пальцы хакера заскользили по сенсорным кнопочкам. Через пару минут молодой человек повернулся и внимательно посмотрел на подружек. «Никаких „одноклассников“ и прочей такой байды тут нет. Комп вообще к инету не подключен!» Услышанное повергло девиц в шок, но они решили идти до конца. «А можно посмотреть, что там есть?» Еще через минуту-другую шелеста клавиш на экране показалось видеоизображение. Какая-то комната, где женщина аккуратно вытирала тряпкой пыль со стола. «Танька! – завопила подруга! – Это же у вас в верхней гостиной! И горничная ваша!» А парень переключал каналы. В одном месте был просто темный экран, в другом ходила собака, и камера работала, а в спальне ветер через открытое окно развевал занавески, и камера демонстрировала великолепные возможности разрешения: кровать выглядела как операционный стол в ожидании больного: великолепно освещенная и с максимумом деталей. Можно было рассмотреть каждую ниточку вышивки на покрывале…

«Ну ни фига себе у вас тут картинка! – восхитился хакер. – И файлов полно всяких! Какая-то дополнительная память подключена…» В общем, не нужно рассказывать, что ближайшие сутки заговорщицы вместе с бойцом компьютерного фронта лазили по бескрайним просторам накопителя. Потом отыскивали глазки камер. Потом перегоняли на внешний жесткий диск самую нужную для себя информацию. Особое внимание привлекли записи из спальни, которые хакеру смотреть не дали, а также последняя беседа мужа с частным детективом, просмотр которой время от времени прерывался скрипом зубов и шипением возмущенной Татьяны. Но самое важное было впереди. Незадолго до отъезда мужа она на сутки уехала к родителям. И, просматривая записи того дня, вдруг натолкнулась на знакомую сцену: супруг сидит на диване, а рядом с ним – девочка в школьном платье и белых гольфах. Вот только девочка эта не имела к Татьяне никакого отношения. При ближайшем рассмотрении в ней можно было узнать тринадцатилетнюю дочку соседей по городской квартире. Девочка не особо стеснялась – похоже было, что «играет» она не в первый раз. Но состав преступления был налицо, и никакой адвокат мужу не помог бы…