Текст книги "Территория войны. Кругосветный репортаж из горячих точек"
Автор книги: Роман Бабаян
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Эта фраза звучит в самом начале фильма на фоне съёмки возвращения тысяч иракских беженцев в свою родную страну. Американцы, выполняющие функции пограничников, встречают их словами: «Добро пожаловать в свободный Ирак!» Но возвращающиеся не спешат выражать радость по поводу своего освобождения. На их лицах написана, скорее, озабоченность по поводу своего будущего в стране, где всё перевернулось и ещё не обрело никакой устойчивости. Что нас ждёт – свобода или хаос? Этот вопрос явственно прочитывался на лицах иракцев, направлявшихся домой и не знавших, уцелели ли их дома.
Слово «свобода» в Ираке тогда произносилось на каждом шагу, и нелегко было понять, какой у него привкус – сладкий или горький. Шестиметровую статую Саддама Хусейна на площади Фирдоуси – главной площади Багдада – снесли в первые же дни занятия города американцами и вскоре на её месте установили памятник Свободе. Саму площадь тоже собирались переименовать, дать ей имя Свободы. Этот центральный район иракской столицы летом 2003 года был самым безопасным в городе. За его пределами вашу машину в любой момент могли обстрелять – и не западные оккупанты, а багдадские бандиты, которых вдруг развелось невероятное количество. Пешком же по Багдаду вообще не рекомендовалось передвигаться. Особенно после наступления темноты.
Грабежи, разбои и мародёрство начались практически сразу же после вступления в город войск коалиции – то есть в апреле. Оставшись в одночасье без «железной руки» диктатора, иракцы бросились хватать и тащить всё, на что падал их взгляд. Это касалось и музеев со старинными ценностями и произведениями культуры, и домов богатых горожан, расположенных в элитных кварталах. Американские войска пытались наводить порядок, но без особенного успеха – они были чужими в этой восточной стране и не понимали, что движет её коренными жителями. Захватить столицу практически без боя оказалось для западных политиков и военных гораздо более лёгким делом, чем удержать эту столицу в русле нормальной цивилизованной жизни. По всем направлениям в Ираке наступал губительный хаос.
Хозяева богатых домов, возвращаясь, не надеялись на помощь и защиту оккупационных властей. Они приобретали автоматы Калашникова – благо такое оружие стоило всего пять долларов – и встречали мародёров свинцом. Оружие на тот момент вообще было в свободной продаже на городских рынках. Приобрести можно было абсолютно всё – от новейших автоматов китайского производства до старинных ружей, которыми были вооружены солдаты британских колониальных войск в первой половине XX века. Боеприпасы вовсе продавались на вес, как овощи и фрукты.
Вокруг музеев и библиотек союзники поставили танки, но к тому времени бесценные сокровища древних цивилизаций были уже уничтожены, иракские деятели культуры сравнивали этот ущерб с разгромом, учинённым в Багдаде монголами в Средние века.
Парадокс заключался и в том, что толпы вооружённых иракцев действительно разбегались при виде одного американского солдата, но дальше центральных районов власть союзников не распространялась – там слышались выстрелы и погибали люди.
Другую сторону «постсаддамовской» иракской действительности мы увидели, побывав в средней школе, которая раньше носила имя Саддама Хусейна. Уроки начинались с прославления великого президента, учеников призывали быть достойными славного имени. Одним из главных учебных предметов считался курс истории партии БААС. Теперь же у нас на глазах школьники спросили свою учительницу – что делать с портретами Саддама Хусейна, которые украшали первые страницы всех тетрадей. Учительница немного подумала и посоветовала вырвать эти страницы. Тут мы поняли, что люди в Ираке поверили в то, что Саддама больше нет.
Работники образования больше всего жаловались, что нет новых учебников истории – учить же детей по старым они не хотели да и не могли. Переосмысление истории своей страны стало для иракцев требованием времени. Ведь при всей жестокости саддамовского режима Ирак не мог считаться государством-неудачником – социальная обеспеченность граждан была на достаточно высоком уровне, во всех домах был свет, газ, вода, здравоохранение и образование были бесплатными. Теперь всё это осталось в прошлом, на смену обустроенности пришла откровенная разруха. Даже с топливом начались проблемы – это в стране, где совсем недавно литр бензина стоил в семь раз дешевле, чем литр обычной негазированной воды (в переводе на тогдашние российские деньги это было шесть копеек). Те немногие нефтеперерабатывающие заводы, которые сохранили производство, обслуживали нужды армии союзников.
На улицах Багдада постоянно было можно услышать от самых разных людей, что пусть при Саддаме не всё было хорошо, но зато был порядок, которого теперь нет совсем. И наступление этого хаоса иракцы связывали с приходом освободителей-американцев. Поэтому всё громче звучали лозунги: «Янки, гоу хоум!» Никто уже не вспоминал, как в апреле, всего три месяца назад, этих янки встречали цветами.
Удар по «своему парню»Наконец, главный аргумент в пользу вторжения в Ирак – стремление лишить агрессивный режим оружия массового поражения – оказался несостоятельным. Оружия так и не нашли. Вопрос о том, кто же вооружал Хусейна на самом деле, заставил нас показать в фильме события прошлых десятилетий. Этот экскурс в историю позволяет предположить, что в течение долгих лет стремление Саддама стать лидером всего арабского мира (недаром в своих обращениях к народу он наряду с пророком Мухаммедом постоянно упоминал «великого вождя Насера» – первого президента независимого Египта, также провозгласившего необходимость объединения всех арабов) постоянно разыгрывалось как важная козырная карта в политической игре ведущих держав на мировой арене.
В 1975 году Хусейн прибывает с визитом в СССР. Он ещё не президент, всего лишь премьер-министр, но все понимают, что будущее крупнейшей страны Ближнего Востока связано с ним. Ирак традиционно находился в зоне геополитических интересов Советского Союза и постоянно получал военную поддержку. Но Саддаму этого мало – он настаивает на поставках оборудования для производства ядерных вооружений. Раньше ему в этом отказывали, теперь Москва неожиданно даёт добро. Но с условием – реакторы будут работать под контролем МАГАТЭ – Всемирного агентства по атомной энергии. Именно этого самолюбивый иракский лидер желает меньше всего. После неудачных переговоров с советским руководством он обращает свои взоры на Запад – и встречает там понимание. Во время визита Хусейна в Париж президент Жак Ширак прямо от трапа самолёта привозит его во французский ядерный центр. Всё это заканчивается заключением договора на поставку Ираку ядерного реактора за три миллиарда долларов. Это вызывает серьёзную тревогу в Тель-Авиве. В отличие от западных стран Израиль никак не может допустить, чтобы у Ирака – его злейшего врага – появилось ядерное оружие. В 1978 году премьером Израиля становится Менахем Бегин. Он призывает разведку МОССАД к решительным действиям против иракской ядерной программы. В Европе начинается охота за иракскими специалистами, обучающимися для работы по ядерной программе. Им предлагают сотрудничество с израильскими спецслужбами и в случае отказа физически устраняют. Волна убийств иракских специалистов пугает европейцев, многие организации намереваются прервать свои контакты с Саддамом. Тем не менее в 1980 году французский ядерный реактор благополучно доставляют в иракский порт Басра и оттуда переправляют в местечко Салман Пак в нескольких десятках километров от Багдада. Там создаётся иракский ядерный центр, начинаются работы по производству оружия массового поражения. Это даёт Хусейну уверенность в своих силах, и он начинает войну с Ираном, в которой были очень заинтересованы Соединённые Штаты – они считают лидера Ирана аятоллу Хомейни своим главным врагом. Иракский диктатор становится для заокеанских политиков «своим парнем», ему многое прощается и разрешается.
С ядерным оружием вышла осечка – летом 1981 года израильские самолёты нанесли удар по центру в Салман Пак. Так Израиль в одностороннем порядке решил проблему своей безопасности – ликвидировал ядерную угрозу со стороны Ирака. Сделать ответный ход Хусейну не позволила война с Ираном, в которой его страна увязала всё глубже. Одним из самых трагических эпизодов этой войны стала химическая атака на занятый иранскими войсками курдский город Халабджа в июне 1987 года – тогда погибли тысячи людей, в том числе очень много детей, для которых даже малые дозы отравляющего газа становились смертельными. Первоначально официальные лица США обвинили в этом преступлении своих врагов – иранцев, но в 1990-х годах позиция международного сообщества по этому поводу кардинально изменилась. Пройдёт много лет, и в 2010 году двоюродного брата Саддама, командовавшего варварской военной операцией и получившего за это прозвище «химический генерал Али», иракский трибунал признает виновным и приговорит к повешению, что и будет сделано. Саму же газовую атаку квалифицируют как акт геноцида в отношении курдского народа.
Но это будет очень нескоро, а тогда, в 1990 году, президент Ирака, ничего не добившийся в войне с иранцами, кроме огромных потерь с обеих сторон и обоюдного ухудшения экономической ситуации, ищет новые возможности для демонстрации своего могущества. Его взгляд падает на соседний Кувейт.
В конце июля 1990 года Саддам сообщает послу США в своей стране, что Кувейт со своей нефтью – исконно иракская территория и он намерен её вернуть. Из Вашингтона следует ответ, что территориальные претензии арабских стран друг к другу являются их внутренним делом и не интересуют американцев, которые к тому же не связаны с Кувейтом никакими обязательствами. То есть фактически Хусейну дают «добро» на агрессию против Кувейта, которая, как теперь известно, стала началом конца саддамовского режима. Впоследствии США будет высказано такое соображение – президент Ирака неправильно понял наши слова о невмешательстве в арабские дела.
Дальнейшие события хорошо известны. После захвата Кувейта против Ирака выступает международная военная коалиция. Иракская армия разгромлена, вводятся жёсткие экономические санкции, эксперты ООН начинают поиски в этой стране оружия массового поражения.
Работа этой комиссии приводит к постоянному обострению отношений между Ираком и Западом, что выражается в том числе и в бомбёжке иракских городов в декабре 1998 года, продолжавшейся четыре дня. Затем приходит время операции «Шок и трепет» весной 2003 года.
В финале нашего фильма мы подчеркивали, что ситуация в якобы освобождённом от диктатуры Ираке в середине того же 2003 года вызывала гораздо больше вопросов, чем ответов. Было неизвестно на тот момент, где же находится Саддам Хусейн и представляет ли он какую-то угрозу для оккупантов. Оба его сына были уже убиты. Президент США Буш тогда назвал это «важнейшим событием в новейшей истории Ирака», большинство людей из окружения диктатора также уничтожены или арестованы. Но победители чувствовали себя в покорённой стране крайне неуютно, и никто не мог утверждать, что им удастся удержать иракский народ в подчинении. Таким вопросом мы завершили фильм «Сто дней без Саддама», а ответить на него постарались через год в фильме «Американская формула свободы».
Джинн войны вырвался на волюПрошёл год после падения Багдада и оккупации всей страны. Что принёс этот год американцам и иракцам, какие прогнозы западных политологов-аналитиков сбылись и в какой мере? Ближневосточная страна опять преподнесла своим американским «освободителям» и покорителям целую кучу сюрпризов, и по большей части очень неприятных.
В декабре 2003 года, то есть около полугода назад, наконец-то произошло событие, которого так ждали в США и союзных им странах, – удалось взять в плен Саддама Хусейна! Бывший иракский диктатор скрывался в яме и производил впечатление человека опустившегося и потерявшего всякую связь с внешним миром. Больше всего он походил на дервиша-отшельника, скрывающегося от людей. Восторг от того, что наконец-то экс-президент в их руках, явно смешивался в сообщениях западных СМИ с изрядной долей разочарования – нужно ли было тратить столько сил и времени на поиски этого одичавшего субъекта.
Надежды на то, что арест иракского лидера и его жалкий вид сломят сопротивление, которое к тому времени обрело серьёзные масштабы и по существу вылилось в настоящую партизанскую войну против оккупантов, явно не имели под собой никакой почвы. В Белом доме хотели в это верить, но в действительности получилось всё наоборот. Стало совершенно очевидно, что бывший президент Ирака был не в состоянии руководить сопротивлением. В итоге, если еще до ареста Саддама американцы активно приукрашивали свои успехи в борьбе против партизан, то теперь они явно оказались в растерянности. Пентагон даже принял решение о запрете публиковать реальную статистику потерь сил коалиции.
Но факты неумолимо просачивались в прессу. Если во время боевых действий погибли около 140 солдат (причём сюда входят и так называемые «небоевые потери» – от «дружественного огня» и в результате несчастных случаев), то за неполный год оккупации Ирака около 500 американских военнослужащих были убиты и почти 3000 ранены. При этом сообщения о диверсиях против американцев в Ираке поступают ежедневно. Интересная деталь – если арест Саддама Хусейна и повлиял на число потерь коалиционных сил, то лишь в сторону увеличения. Кроме того, американцы до сих пор так и не нашли иракское оружие массового уничтожения и, судя по всему, искать его больше не собирались. Об этом сообщалось в специальном докладе президенту Бушу, подготовленном министерством обороны. Значит, единственный легитимный довод, оправдывающий вторжение в Ирак, отпал. В Штатах уже заговорили о том, что нелепая и необъяснимая война на Ближнем Востоке серьёзно подрывает авторитет действующей власти и может привести к её смене.
Я попытался понять причины происходящего и попросил целый ряд иракцев – как известных в стране людей, так и рядовых граждан – высказать своё мнение по этому поводу. Вот наиболее интересное из того, что мне довелось услышать.
– В течение многих лет народ Ирака жил в страхе. Любой человек в любой момент мог быть объявлен врагом президента и всей страны. Это означало, что сотрудники Мухабарата – саддамовских спецслужб – увезут его в неизвестном направлении, а потом через неопределённый промежуток времени родственникам сообщат, где они могут забрать тело казнённого, при этом ещё и заплатив государству за те пули, которыми он был расстрелян. Под таким прессом люди боялись всего. Свержение режима освободило их от этого страха. Поначалу американцев встречали как освободителей не только потому, что были рады падению Хусейна, но и потому, что видели в них новую власть и хотели заручиться их поддержкой. Однако уже первые месяцы оккупации показали, что, во-первых, новая власть, хотя и говорит о свободе, меньше всего намерена считаться с интересами жителей захваченной страны, и во-вторых, и это самое главное, эта власть не обладает достаточной силой, чтобы навести в стране такой же строгий порядок, какой был при прежнем президенте. Страх ушёл, на смену ему пришло ощущение вседозволенности в условиях безвластия в стране. Поэтому американцев стали убивать.
Один из моих собеседников так обрисовал основные категории иракцев, принимающих наиболее активное участие в партизанской войне:
– Первая группа – это бывшие представители правящей элиты, прежде всего функционеры БААС – Партии арабского социалистического возрождения. Они недовольны, потому что потеряли свои привилегии, и мстят за это.
Вторая группа – исламские радикалы, для которых борьба против «неверных» чужеземцев – выполнение священного долга. Они воюют ради войны, и среди них преобладают не коренные иракцы, а приезжие из других арабских стран. Это, пожалуй, самая агрессивная и опасная часть противников оккупантов.
Третья группа – наёмники, в основном из числа тех ста тысяч осуждённых, которых Саддам выпустил из тюрем по амнистии как раз накануне войны. Эти партизаны признают только наживу и опасны своей неуправляемостью – как для американцев, так и для мирного населения страны.
И четвёртая группа – люди, у которых свои счёты с американцами, те, кто недоволен их действиями. Не следует забывать, что среди народов, населяющих Ирак, по сей день живут традиции кровной мести. Западные союзники сами виноваты, что вызвали неприязнь к себе со стороны этих, в общем-то, мирных людей.
Другой известный политический деятель Ирака обратил внимание на следующий аспект проблемы:
– Американцы совершили очень большую ошибку, когда распустили вооружённые силы Ирака, в том числе элитные подразделения саддамовской гвардии. Командование коалиции, видимо, посчитало, что тем самым сделает своё положение более безопасным – ведь наличие регулярных воинских частей, сохранивших верность прежнему президенту, могло обернуться выступлением против них. Но получилось наоборот – тысячи солдат и офицеров, профессионалов военного дела, прошедших через несколько войн на Ближнем Востоке и умеющих только воевать и убивать, оказались выброшены на улицу и оставлены без средств к существованию. Они во всём винят американцев и составили ядро партизанских отрядов, воюющих против них.
Мы в своём фильме показали небольшое кафе на старой улочке Багдада – обычное кафе, куда люди приходят поиграть в кости и в домино, выпить свежего и очень крепкого иракского чая. Но при этом всем было известно, что здесь собирались бывшие офицеры армии Саддама Хусейна. И не просто собирались, а планировали диверсионные операции против оккупантов. К ним относились по-разному: одни считали, что они убивают тех, кто принёс в Ирак свободу, другие были уверены, что это истинные патриоты своей родины, ведущие справедливую борьбу против захватчиков. Со временем последних становилось всё больше.
Мы показали в фильме здания, разрушенные мощнейшими взрывами, – в них погибли десятки и сотни представителей американской армии и спецслужб, прибывающих в Багдад для выполнения особо важных поручений. В этих зданиях находились самые лучшие гостиницы, самые дорогие кафе, их хорошо охраняли – но те, кто взрывал, ещё лучше знали своё дело и добивались своей цели. Не следует забывать, что до разгрома в Персидском заливе после кувейтской авантюры Саддам имел в своём распоряжении пятую по численности на планете и сильнейшую в арабском мире армию, хорошо обученную советскими инструкторами и прошедшую испытание боями. Теперь эта армия перешла на нелегальное положение, оставаясь очень грозной силой.
Освобождение от благ тиранииСоздавалось впечатление, что в Ираке не осталось ни одной сферы жизни, где не возникло бы невиданных раньше проблем, которые с каждым днём становились всё более взрывоопасными. Так, всегда существовавшие противоречия между конфессиональными и этническими группами – мусульманами-шиитами, мусульманами-суннитами, курдами – теперь грозили вылиться в кровопролитную гражданскую войну. Американцы пытались наладить отношения с иракской оппозицией – шиитами, которых в стране большинство и которых при Саддаме явно притесняли, так как все правящие посты при Саддаме занимали единоверцы президента – мусульмане-сунниты. Теперь шииты пытались взять реванш за многолетние притеснения, и это привело к серии терактов в мечетях и кровавым столкновениям с суннитами. В освобождённом Ираке никто не хотел никому уступать.
Курды, сильно пострадавшие от режима Хусейна, во время войны выступили как союзники американцев. Но теперь они требовали благодарности за это и предъявляли своим освободителям всё больше претензий. Привыкшие воевать, курдские отряды самообороны – пешмерга – представляли собой серьёзную военную силу и не хотели признавать над собой чужеземного командования.
Катастрофой стала нехватка лекарств. Вернее, самих лекарств было в достатке, их привозили из-за рубежа – но теперь стоимость медикаментов возросла более чем в пять раз и для большинства жителей страны они стали недоступны.
В иракских городах исчезло электричество – люди учились жить при свете керосиновых ламп, чего не было даже во время войны. Электростанции страны вышли из строя, и восстанавливать их возможности не было. Много надежд возлагалось на строительство Юсифийской электростанции – она должна была стать крупнейшей в стране и обеспечить электроэнергией хотя бы центральный регион. Её строительство вели российские специалисты, выполняя обязательства договора, заключённого ещё между правительствами СССР и Ирака в далёком 1988 году. В 2003 году энергетиков эвакуировали в Россию, после завершения войны они вернулись, и их число планировалось постоянно увеличивать. Но работать им приходилось в боевых условиях – стройку постоянно обстреливали из автоматов и гранатомётов. Причём было хорошо известно, кто ведёт этот огонь, мешая людям заниматься мирным созидательным трудом. Вожди племени, проживающего в соседней деревне, не скрывали, что намерены захватить металлоконструкции, которых на складе строящейся станции хранилось огромное количество. Металл очень ценился в Ираке, и сиюминутная выгода представлялась местным жителям более значимой, чем перспектива когда-то в будущем получить электричество в дома. Поэтому генеральный директор строительства Николай Данилович Мирошник был вынужден принимать повышенные меры безопасности и сам не раз попадал под обстрел.
Безработица в Ираке приняла массовый характер, особенно среди молодёжи. Раньше многие жители страны трудились на военных заводах и получали неплохую зарплату. Теперь все оборонные предприятия лежали в развалинах. Отсутствие возможности заработать на достойное существование превращало людей в маргиналов, толкало их на преступный путь.
Кстати, преступность в Ираке возросла многократно и приняла характер национального бедствия. Противопоставить бандитам и грабителям было нечего. Попытка оккупационной власти возродить прежние органы охраны правопорядка не принесла желаемого результата – немногие соглашались сотрудничать с американцами. Они автоматически становились предателями в глазах соотечественников и превращались в мишень для бойцов отрядов сопротивления. Начальник багдадской полиции, имевший большой опыт работы, возглавлявший в прежнем Ираке уголовный розыск, в состав которого входили тысячи сыщиков-профессионалов, говорил мне, что сейчас штат полиции укомплектован лишь на треть от необходимого числа людей, при этом большинство сотрудников – новички, не владеющие даже элементарными навыками полицейской службы. К тому же им не хватает оборудования, средств связи и много ещё чего. Сам же он признался, что каждый раз ждет взрыва, когда садится за руль своего автомобиля. И эти опасения были не напрасны – число погибших полицейских только за последние месяцы перед нашим приездом исчислялось сотнями.
Конечно, приходилось слышать и другие мнения: да, порядка нет, законности нет, зато теперь можно делать всё что угодно, можно заниматься бизнесом, а раньше предприимчивые люди не могли реализовать свои способности. Человек, который мне об этом сказал, занимался торговлей документами – у него можно было купить паспорт любой страны мира, не говоря уже о всех видах документов, имевших хождение в оккупированном Ираке.
Свой фильм тогда я закончил на такой ноте. Именно на иракской земле много веков назад люди хотели построить башню до небес, за что Бог покарал их, лишив способности понимать друг друга. Эта катастрофа получила название первого Вавилонского столпотворения. Теперь на берегах древних вавилонских рек – Тигра и Евфрата – назревала новая катастрофа, более страшная, чем древнее столпотворение. Нужна была внешняя сила, способная удержать Ирак в прежних границах и не дать ему распасться. Американцы не смогли стать такой силой, и мир получил такого монстра, как «Исламское государство», вскормленное именно американцами в самом начале оккупации Ирака. Дестабилизация обстановки в арабских странах вылилась в волнения, которые угрожают расшатать основы существующего мирового порядка. Поэтому история неудачного «освобождения» Ирака спустя более чем десять лет выглядит чрезвычайно поучительной.
