Текст книги "Старший дознаватель (СИ)"

Автор книги: Роман Путилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Около четырех часов наш автобус встал на выезде из города Кемерово. Впереди виднелся будка стационарного поста госавтоинспекции, у которого крутился десяток человек в разнообразной форме, от серой милицейской, до защитной, в которую были облачены несколько солдат с автоматами и малиновыми погонами внутренних войск, браво принимавших брутальные позы на глазах у пассажиров и водителей, досматриваемого на пропускном пункте, автотранспорта.

Наконец наш автобус преодолев длинную очередь подполз к самому посту, дверь распахнулась и в салон влез усатый омоновец в черном берете, с красной, обветренной физиономией и пшеничного цвета, пышными усами.

В моем портфеле, прикрытый бумагами, лежал пистолет, ТТ, давно не стрелявший, но никогда не выдаваемый мне официально. Конечно, вряд ли кто-то будет посылать запрос в Городское УВД, на соответствие номеров оружия, имеющимся при сотруднике милиции, но после вчерашней мясорубки, которая, безусловна, и являлось причиной жесткой проверки на дорогах…

На ступенях ведущих в салон показался еще один сотрудник ОМОН, и «усатый», под прикрытием напарника, медленно пошел по салону, внимательно вглядываясь в лица, замерших в напряжении, пассажиров.

На мгновение он задержал взгляд на моем лице, но я посмотрел омоновцу в глаза, безмятежно улыбаясь, как коллега коллеге, и он двинулся дальше, в самый конец, где на широком диване вольготно разместилась группа молодых, но бойких ребят. Вот до этих ребят он и… попросил предъявить документы, после чего вывел из автобуса троих из них. Что-то буркнув водителю на прощание, ОМОНовцы вылезли на улицу и повели, ёжившихся под каплями дождя, трех парней к зданию поста, а водитель, со злостью закрыв дверь, выругался, после чего погнал под задержавшийся автобус, явно, с превышением разрешенной скорости.

Глава 17

Глава семнадцатая.

Октябрь 1993 года.

Слово дознавателя.

Локация – Дорожный РОВД

– Ты где вчера был? – мне кажется, что моя любимая начальница капитан милиции Ольга Борисовна Супрунец уже устала задавать мне подобные вопросы – не было в ее голосе начальственного огонька, предшествующего расправе над зарвавшимся подчиненным.

– Так я же вас предупреждал, что меня в суд вызвали. – я недоуменно пожал плечами.

– Ну сколько там этого суда было? Час, два? А тебя целый день не было…

– Ольга Борисовна, я же вас предупреждал, что у меня суд в Кемерово. Вы что, меня совсем не слушали? – с ноткой обиды и недоумения пробормотал я и положил перед Супрунец повестку со штампом суда о моем прибытии на заседание.

– По делу Шорохова? Не помню такого… – капитан пару минут рассматривала мятую повестку со всех сторон, полезла в журнал расследованных дел, пролистнула несколько страниц, с досадой отбросила ни в чем не повинный журнал в сторону – чувствовалось, что мысли начальнику отдела дознания витали где-то далеко отсюда.

– В бухгалтерию документы отдай, на оплату. – Оля отложила повестку на край стола и обхватила лоб ладонями, уставившись в одну точку.

– Непременно. – я спрятал повестку в карман. Естественно, в нашу бухгалтерию сдавать бумаги я не собирался и не то, что опасался, что меня свяжут с побоищем в кемеровском кафе. Просто наша бухгалтерия на почве тотального отсутствия финансирования, по каждому чеку или квитанции проводило такое тщательное расследование, что боюсь меня бы вывели на чистую воду, выяснив, что никакого уголовного дела с подсудимым Шороховым суды в Кемеровской области не рассматривали. Во всяком случае, количество междугородних телефонных переговоров с родственниками посредством казенного телефона уменьшилось в десятки раз. Конечно, были еще отдельные смельчаки или глупцы, но наша рыжая, с злыми зелеными, как у ведьмы глазами, бухгалтер каждый месяц зачитывала фамилии таких недалеких сотрудников, с указанием сумм, возложенных на них, денежных начетов.

– Ольга. – я осторожно коснулся ее ладони и отвел в сторону: – Что с тобой сегодня? Что-то случилось?

– Случилось. – горько кивнула головой начальница: – Ленка Краснова в декрет собралась, маленькая дрянь…

Краснова Елена была третьей блондинкой из отдела дознания, самая тихая и скромная…

– И не потому дрянь, что рожать собралась, это ради Бога, а то что не говорила о том, чтобы я ей замену искала, а сегодня приносит справку, что ее в больницу оформляют, на сохранение. И где мои глаза только были?

– И что так переживать то? – я присел напротив начальницы, глядя ей в глаза: – Что, не справимся, разве?

– Паша, ты совсем по утрам на совещаниях не бываешь? Или спишь на них? Мне, почитай на каждом селекторе, вопросы задают, когда мы выправим положение с направлением дел в суд, когда продлятся прекратим, а тут из шести человек по штату останется трое.

– А кадры то что? Никого найти не могут?

– Да вроде бы ищут, мне постоянно рассказывают, что, то одного нашли, то другого, только никто проверку или медкомиссию пройти не может. Да и стажировку еще несколько месяцев надо проходить. Ты что, не помнишь, как на работу устраивался.

Я отрицательно помотал головой: ничего подобного я не помню. У меня как-то быстро все произошло. Я пришел с тяжелой головой в военкомат, чтобы забрать свой паспорт, а там меня прихватила в свои нежные и цепкие руки красавица-майор из нашего отдела кадров. Пообещав маме устроится на работу, я за неделю прошел медицинскую комиссию, и практически сразу был поставлен в строй славной роты ППС. Я конечно ходил на посту несколько месяцев без оружия, но стажировкой это не считалось, была вполне взрослая работа с нормальной зарплатой…

– А в чем у нас проблема основная? – я только сейчас понял, что отсиживаясь в своем подвале, существовал несколько параллельно от нашего маленького коллектива. Как я сейчас понял, давая нормальный результат по выходу уголовных дел, я освободился от мелочной опеки руководства, а Ольга Борисовна мудро руководствовалась принципом «работает – не трогай», в отличии от некоторых руководителей, что взваливали всего и побольше на тех, кто везет, старательно пришпоривая этих рабочих лошадок, пока те не падали замертво от того, что копыта стирались до мяса.

Из короткого рассказа начальницы я понял, что основная проблема вытекает из того, что наши мелкие хулиганы и «крадуны» отличались крайней степенью недисциплинированности. Зная, что за их статьи невозможно сменить меру пресечения с обязательства о явку на арест и помещение в СИЗО, ребятишки приходили на вызовы девочек– дознавателей по настроению, что срывало все планы и графики оформления уголовных дел.

– Так какая проблема? Давайте, я решу этот вопрос…– ляпнул я не подумав, расплавившись от умоляющего взгляда красотки-капитана.

– Паша, если решишь проблему, то проси, что хочешь…– красные коготки частой дробью пробежали по моей кисти и меня пробила сладкая дрожь.

– Гхм… Мне нужна «дежурка» каждое утро, часов в шесть утра, примерно на час и каждое утро в дежурной части должен лежать списочек тех, кто им нужен на утро.

– Паша, ну ты знаешь, что утром с «дежурками» проблемы, я даже не знаю… – и опять меня начали засасывать эти колдовские глаза.

– Так, стоп! – я гулко хлопнул ладонью по столешнице так неожиданно, что Ольга Борисовна подпрыгнула и наваждение исчезло.

– Я на своей машине этих муфлонов возить не буду, пешком водить тоже никого не буду. – тяжело падали на голову товарища капитана рубленные фразы: – Не будет «дежурки» – значит ни о чем не договорились. И еще одно. Пусть девочки озаботятся, чтобы жулики жили примерно в одном кусту. Мотаться по всему району я не буду, да и никто нам не даст, сами знаете, что в семь часов у водителей пересменка.

– Я поняла тебя, Павел. – начальница весело захихикала: – Но попробовать то стоило, вдруг бы получилось.

Итогом нашего разговора были довольны оба. Капитан Супрунец считала, что задешево ей удалось всучить мне большой пласт дополнительной работы, я же считал, что если у меня все получится, то контроль со стороны непосредственного руководства за мной еще больше ослабнет, а вот благодарность начальства – возрастет. А Ольга Борисовна умела быть благодарной.

Вечер этого же дня.

Локация – Общежитие

– Эй, земляк. – я, обернулся на свист чего-то, пролетевшего мимо меня и увидел исключительную картину – благоухающий какой-то сивухой парень, не сходя с крыльца общежития, отправил молодецким ударом пакет с мусором в жерло мусорного контейнера и… конечно, не попал. Вонючее содержимое, как осколки от взрыва, разлетелись по всей бетонной площадке.

– Земляк. – я придержал, попытавшегося пройти мимо меня молодца за плечо: – Иди, убери за собой, мазила.

– Ты что, охуе…? – от возмещения паренек завис на несколько секунд, после чего вырвался и шагнул к входной двери.

Первым моим порывом было шагнуть вслед за ним, но я сдержался. Парень крепкий, да еще и выпивший, то есть болевой порог у него сейчас достаточно высокий, да и возится с ним на крыльце общежития, через которое постоянно входят и выходят многочисленные жильцы – удовольствие ниже среднего. На шум драки прибежит, гуляющий в зарослях кустов вдоль забора школы, Демон, покусает напавшего на меня типа, на разборки приедет милиция местного РУВД. Конечно, с большой вероятностью, они станут на мою сторону, но это не абсолютный факт. В общем, при втором взгляде на ситуацию, для меня все обернется пустыми хлопотами и испорченным вечером.

– Я потом на тебя жалобу напишу, коллективную. – пообещал я торжествующей спине парня фразой из какого-то фильма и двинулся в темноту, в поисках загулявшего пса.

– Паша, ты не будешь ругаться? – Наташа встретила меня с радостными глазами, и я понял, что беспокойство о ругани – всего лишь женское кокетство.

– Хвастайся, не держи в себе.

– Я в институт поступила.

– В каком смысле – в институт поступила? Ты же в Питере что-то техническое заканчивала.

– Да надоело мне в «термичке» работать. – Наташа взяла меня за руку, отвела на тесную кухоньку и, усадив за стол, села на мои колени, пристально глядя мне в глаза: – Чувствую, что просто тупею. По моей специальности сейчас работы нет, суда новые не строят, а те, что есть, на металл за границу угоняют.

– И? – я не мог понять, как она смогла поступить в институт, да еще в октябре.

– Я нашла институт, там принимают на второе «высшее», два с половиной года официально, а по факту два года учится.

– Он хоть государственный, институт твой?

– Ну конечно, государственный. И диплом государственный выдают.

– И кто ты будешь через два года?

– Я на «Бухучет и аудит» поступила…– Наташа отошла к окну, и приняв какую-то балетную позу, водила носочком левой ноги по полу, изображая смущение.

– Ну ты хоть понимаешь…

– Я все понимаю, я в бухгалтерию несколько дней ходила, кое-что им считала, посмотрела, как и что. Ты не думай, мне всегда математика нравилась, и я цифры, что говорится, «чувствую»…

– А когда?

– Когда учится? – Наташа взяла из настенного шкафа тарелки и стала накладывать в них вареную картошку. Политая душистым подсолнечным маслом, обложенная кольцами лука, жирная алюторская селедка уже стояла на столе, уложенная на большое блюдо. Тонкая и изящная Наташа смело ела после шести, вплоть до полуночи.

– Спасибо! – я не успел наколоть маслянистый кусок рыбы, как что-то хлопнуло и передо мной, на стол, опустилась запотевшая бутылка пива и небольшая пивная кружка со старинными гербами городов Золотого кольца.

– Спасибо, солнце. – я налил золотой напиток в посуду и сделал первый, самый длинный и вкусный, глоток, и лишь выпив кружку до дна, вернулся к рыбе.

– А учится три раза в неделю, два вечера и в субботу, с утра и до вечера. Но там знаешь, что хорошо?

– Скажешь – буду знать. – я улыбался, настроение стало просто отличным, и холодненького пива оставалось почти половина бутылки.

– Мое допьешь? Я больше не хочу. – девушка подвинула мне свою бутылку, и я благосклонно принял еще половину емкости.

– У меня половину предметов первого курса уже зачли, по первому диплому. И на втором курсе примерно двадцать процентов предметов я тоже закрыли, там у меня в дипломе часов на этим предметам гораздо больше, чем здесь дают.

– А если бы было меньше часов? – заинтересовался я.

– Тогда бы пришлось заново курс проходить, у нас несколько человек таких, которым заново придется эти предметы посещать.

– Ладно, я тебя понял. Конечно, если ты хочешь, я не против. – конечно, нынешняя работа Наташи была тупиковой. Ее никогда не поставят на должность начальника термического участка, а соответственно, она будет, по факту, годами выполнять обязанности высоквалифицированного рабочего. А бухгалтерия – чисто женская работа, с перспективами карьерного роста, неплохими окладами и премиями. Да и работа интересная, во всяком случае, на ближайшие двадцать лет, пока налоговая не сможет распутать все хитроумные «схемы», не обзаведется супер-пупер мощностями компьютерно –расчетных центров, а суды не лягут полностью под хотелки налоговиков, вольно трактуя все сомнения в пользу государства, без оглядки на Налоговый кодекс.

– Иди, дело хорошее. И лучше будет, если ты в после первого курса уволишься и бухгалтером устроишься, но только в крупную контору, возможно, еще советские заводы. Там «штабная культура» бухгалтерского учета гораздо выше, чем в мелких фирмочках, где каждый учет ведет по своему разумению.

– Спасибо. – Наташа убрала со стола грязную посуду, а остатки картошки и селедки – в холодильник: – Я в душ и тебя жду.

Прежде чем скрыться в ванной комнате, девушка приняла еще одну балетную стойку, потом, как стриптизерша на шесте, обвила дверной косяк, и бросив на меня призывный взгляд, особенно загадочно выглядевший в полутьме коридора, скрылась в ванной.

Я проводил взглядом изящную фигуру и вздохнув, протиснулся к раковине – мы продолжали бороться с тараканами и не оставляли на ночь грязную посуду.

Следующее утро.

Утро для Демона началось просто прекрасно. Вместо десятиминутной, торопливой прогулки, его ждала поездка с хозяином на работу. Пройдясь вокруг расселенного двухэтажного барака из пропитанных креозотом шпал, что совсем не украшал вид из нашего окна и пригласил заслуженного пса в машину, на почетное место слева от меня.

– Ты зачем собаку мне в кабину тащишь? – недовольный старшина Платонов, ворчливый блондин лет сорока, брезгливо поджал губы, когда Демон дружелюбно потянулся к нему, обнюхаться.

– Ну если тебе двери откроют, то могу тебя с собой взять, а Демона в отделе оставлю.

– Да делай ты что хочешь! – досадливо отмахнулся от меня водитель. Откатав сутки с, он хотел поскорее уехать в гараж городского УВД, сдать машину сменщику и на двое суток заняться своими личными делами, а я задерживал его на службе, но от меня, как от чирья, было невозможно избавится.

Вчера, гуляя вечером с собакой, я долго размышлял о том, как наиболее эффективно выполнить обещание, данное моей любимой начальнице.

Рассчитывать на то, что кто-то спросонья, не глядя в дверной глазок, откроет входную дверь, стоящему под дверью, милиционеру, было очень наивно. А вот если дверь будет царапать собака, хозяин квартиры откроет однозначно. Во-первых, дверь жалко, а во-вторых, через мутное стекло дверного глазка очень трудно понять, что за шавка копошиться у порога – я проверял лично.

«Дежурку» я оставил за углом дома – звук двигателя «УАЗика» и скрип его тормозов, я узнавал за триста метров, зачем беспокоить людей и заставлять их беспокойно выглядывать в окно.

Первый «клиент» резко распахнул дверь квартиры через пять минут после того, как по команде «Ищи! Ищи крота! Где крот?», Демон начал активно царапать цель между дверью и порогом, периодически втягивая воздух длинным черным носом.

Сначала за дверью что-то невнятно бурчала женщина, к которой, через пару минут, прибавился недовольный бас мужчины. Наконец раздались тяжелые шаги за дверью, потом несколько секунд стояла тишина– Демон с новым интересом принюхивался к замочной скважине, а обитатель жилища, очевидно, пытался рассмотреть источник странного шума. Наконец залязгали запоры и дверь распахнулась, а я шагнул из простенка между соседними квартирами.

– Ой! – сказал крупный мужчина с круглым, отечным лицом, в потертых семейных трусах в цветочек, разглядев Демона после чего перевел взгляд на меня: – А вы кто?

– Дмитриев Егор Михайлович? – я сверился со списком еще раз.

– Да. – согласился мой визави.

– Почему к дознавателю не являемся? На пятнадцать суток захотел? Сегодня поедешь, не вопрос.

– Меня никто не вызывал…

– Давай собирайся, пять минут тебе. И паспорт не забудь.

– Ага, сейчас, я мигом. – мужик попытался закрыть дверь, но я в такие игры играю давно – тяжелый ботинок с моей ногой мгновенно оказался за порогом, заблокировав дверь.

В глазах мужика мелькнуло разочарование, но он сдержался и потопал в глубину квартиры.

– Что расшумелись с утра пораньше? – пока я соревновался с жуликом в скорости блокировки двери, за моей спиной распахнулась дверь еще одной квартиры, и на пороге показалась молодая женщина в длинной ночной рубашке.

– Ой, собачка! – дама присела, открыв мне широкий разрез на честном четвертом размере молодой, налитой груди.

– Молодой человек, а вы что ищите? – лукаво спорила соседка и тут-же захихикала, отбиваясь красивыми, сильными руками – Демон заинтересованно попытался нырнуть к девице под подол, для более близкого знакомства.

Пока я рассматривал богатые формы, борющейся с любопытным псом, молодухи, в глубине квартиры фигуранта раздались странные, скрежещие звуки, и я бросился в темноту жилого помещения, грубо и цинично нарушая конституционное право граждан на неприкосновенность жилища.

В комнате с выцветшими, надорванными обоями на стенах, женщина лет сорока, одетая в фланелевый халат, выглядывала в распахнутое настежь окно на рамах которого торчали клочки бумаги и комки ваты, наклеенные на зимы.

– А! – женщина обернувшись ко мне, завизжала, и стала отчаянно и беспорядочно отмахиваться от меня, как от злого шершня.

– Ой дурак! – схватился я за голову, обращаясь одновременно и к, скрывшемуся за окном мужику и к себе, допустившему это. Второй этаж – это невысоко, но убиться или переломаться этот беглец вполне может.

– Еще увидимся…– пробормотал я, пробегая мимо соблазнительной молодухи у ощущая нежное тепло молодого, со сна, женского тела.

– Пока, собачка! – девушка на прощанье подняла красивую руку, глядя на меня, я кивнул, и выбежал на улицу.

Ногу беглец не сломал, но, очевидно, растянул или ушиб. Во всяком случае, он стоял, растирая ногу и болезненно морщась, прямо на раскисшем газоне, под распахнутым окном своей квартиры, из которого торчала растрепанная голова его сожительницы или жены. Увидев меня, мужик ухватился за металлический штырь то ли, громоотвода, то ли, еще какого коммунального приспособления, идущего вдоль панельной стены с крыши в бетон отмостков, попытался подтянуться, на сразу понял, что время его спортивных достижений безнадежно осталось в далеком прошлом.

– Машина за углом. Побежишь – собака без штанов оставит. – я рукой указал направление и задержанный, тоскливо махнул рукой, что-то голосящей жене, двинулся в направлении звуков работающего двигателя милицейского вездехода.

Глава 18

Глава восемнадцатая.

Ноябрь 1993 года.

След человека.

В это утро, я собрал и доставил в РОВД трех человек из числа жуликов, злостно игнорирующих вызовы со стороны девочек-дознавателей, хотя и не уложился за обещанный час, о чем я и скандалил сейчас со сдающим смену дежурным по РОВД.

Судя по всему, желчный и брюзгливый старшина Платонов, в то время, пока я выманивал из квартиры третьего подследственного, успел от души наябедничать на меня по рации дежурному.

– Ты Паша, пойми, если водители не будут на пересменку вовремя уезжать, то с тобой просто никто ездить не будет. Будут или говорить, что у них бензина нет, или они сломались или еще что-то. – задушевно приобняв меня за плечо, рассказывал мне очевидные вещи пожилой и спокойный капитан Кулаков: – Вы в дознании хорошо устроились…

Честно говорю, не хотел обижать милейшего Ивана Степановича, но тут все наложилось одно на другое – ранний подъем, работа за пределами рабочего времени, как будто мне больше всего надо, капризы «одембелевших» драйверов выслушивать, и я вызверился.

– Ты меня, конечно, извини, дорогой Иван Степанович, но тебе не кажется, что в вашем королевстве кто-то маленько прибурел? – я, с кривой улыбкой обвел глазами собравшихся в дежурной части ее обитателей – помощников дежурного, участкового и следователя, отработавших свою суточную смену: – Вы своих водил в конец разбаловали, чуть ли не в жопу их целуете, а они, как девочки, губки надувают – поеду – не поеду. Твой Платонов половину суток в машине проспал, а теперь на двое или трое суток пойдет отдыхать, я на три часа раньше сегодня проснулся, потому что вы, дежурная часть свою работу не выполняете. Кто должен «приводы» людей осуществлять? Насколько я помню – дежурная часть, поправь меня, если я не прав. Надо же, один водитель на пересменку на полчаса позже поехал. Наверное, надо…

– А что здесь происходит, мальчики? – За моей спиной раздался знакомый голос, и я захлопнул пасть, радуясь, что не допустил Господь, что меня далеко занесло в моих обличительных речах, послал он своего ангела в образе моей начальницы, вовремя меня остановил.

– Да тут я, как оказалось, сорвал процедуру приема сдачи машины дежурной части и режим сна и отдыха милиционера –водителя, старшины Платонова, тем, что не в семь часов утра его отпустил в половину восьмого утра, ну и Иван Степанович меня предупредил, чисто по-дружески, что в следующий раз возможен саботаж со стороны водителей дежурки. Ну а я думаю – а мне что, больше всех надо – вставать в четыре часа утра, ехать, в одиночку жуликов по адресам выискивать, а мне за это…– я махнул рукой и попытался уйти.

– Громов, стой! Ты мне лучше скажи – ты кого-то из списка сегодня привез? – Ольга Борисовна остановила меня уже на пороге.

– Конечно, привез. Вон, трое в камере сидят за отделом дознания. Один, правда, ногу повредил, когда из окна со второго этажа выпрыгивал, «Скорую помощь» требует, но, по-моему, у него просто растяжение, до машины он спокойно дошел.

– Так… – зловеще протянула начальник отдела дознания: – Ты Паша иди, занимайся своими делами, а я тут оговорю кое с кем… Иван Степанович, вы же сейчас в начальнику РОВД пойдете? А пойдемте вместе, я только плащ в кабинете скину.

Выходя из помещения дежурной части я думал, что мои приключения на сегодня закончились, но очень сильно ошибся.

Около десяти часов утра в наш подвал, судя по шуму, спустилась большая группа людей, но они свернули не в мой закуток, где располагались туалет, кабинет заместителя по тылу, которого я в последний раз видел недели две назад и бывшую Ленинскую комнату, а в сторону кабинета роты ППС и группы «по тяжким». Решив, что это пепеэсников «выдернули» на службу в неурочное время, я продолжил работать – надо было перебрать все, отписанные мне дела и материалы и наметить план работы на ближайшие десять дней, ибо не хотелось к десятому ноября вместо премии получить выговор.

Возле комнаты ППС очень громко орали, и я не выдержал, выглянул в коридор, чтобы сказать парням, что я думаю о их поведении, но… очень осторожно втянулся обратно в свой закуток и плотно прикрыл дверь. Очень хотелось выключить свет и закрыться изнутри, изобразив, что «никого нет дома», но, в последний момент я решил от этого воздержаться. Оказалось, что орут не у комнаты ППС, а у, распахнутой настежь, двери в кабинет «тяжких», и, судя по всему, стоящий в толпе хорошо одетых, начальственного вида людей, начальник Дорожного РОВД полковник Дронов там не звезда первой величины, а так, что-то невразумительное. Такие люди могли и в моем кабинете дверь вырвать, а если застанут меня здесь, запершегося и сидящего в темноте, выйдет несколько неудобно. Лучшим выходом для меня было погрузится в работу, что я и сделал. Через несколько минут в мою дверь аккуратно постучали, сердце ухнуло вниз, в сторону пяток, но, на половине пути остановилось. Эти люди бы не стучали, а вошли бы сразу.

– Паша, к тебе можно? – на пороге стоял старший лейтенант милиции Клименко Алексей, новый старший группы по раскрытию преступлений против личности, срочно назначенный на место выбывшего по независящим от него обстоятельствам, капитана Олега Князева: – А то меня из кабинета моего выгнали.

– Конечно, Леха, заходи. – я включил электрический чайник и поставил на стол чашки, проявляя гостеприимство: – Что там у вас происходит?

– Приехали из Кемерово и из областной управы…– воровато оглядевшись по сторонам, Алексей зашептал мне в самое ухо, стараясь не касаться ничего, измазанными типографской краской: – По душу Князя. Меня выгнали, а в кабинет двух экспертов-криминалистов загнали, мне кажется, что «пальцы» Олежкины ищут.

Ух ты! Все-таки, наш «горячий ножик», проходя через кафе, как через масло, успел где-то полапать предметы обстановки. Я разлил кипяток по чашкам, помакал один пакетик заварки на двоих и задумался. В принципе, мне это ничем не грозит. Если Князь действительно, оставил где-то в кафе свои пальцы, гнать его будут по все стране, пока не загоняют и станет ему совсем не до меня. И даже если он попытается дать на меня показания, его вряд ли будет кто-то слушать, слишком много он натворил, встав на путь криминальных разборок. А вот Руслан Конев, в случае, если Князь захочет рассказать, с чего начался конфликт с кемеровскими бандосами, становиться весьма токсичным типом. И если его возьмут за жабры, и он даст показания на меня… Ой-ёй, что будет. Честное слово, первой моей мыслью были подсчеты, как быстро я смогу реализовать свои активы и свалить за границу, благо до нее километров четыреста пятьдесят или около того.

Как я и предполагал, дверь в кабинет распахнулась без звука, упыри прилетели на свет – на пороге появился барственный мужчина в хорошем костюме.

– Я же говорил, Олег Владимирович, что у тебя личный состав ни хера не работает! – тип в костюме попытался шагнуть в кабинет, но застрял у порога, так как мое логово – это настоящая нора, тесная и негостеприимная для непрошенных гостей.

В коридоре показалась злая физиономия начальника Дорожного РОВД полковника милиции Дронова Олега Владимировича. Увидев «любимого руководителя» я встал со стула, и, изобразив строевую стойку, доложил, глядя через плечо чужого «пиджака».

– Товарищ полковник, в связи с тем, что сегодня, не считаясь с личным временем, я работаю с шести часов утра, позволил себе «технический перерыв» сроком на пятнадцать минут. Исполняющий обязанности дознавателя Громов.

– Да где вы там работаете? Чаи целыми днями распиваете, и вообще, надо проверить, что у тебя там за чай…

«Пиджак» почти вырвал из рук Клименко чашку, сунул туда нос и, недовольно поджав губы, поставил чай на стол.

– Что с утра сделал, Громов? – по глазам начальника я понял, что он мне простит любое бравое вранье, лишь бы я на нем не попался.

– С шести утра я задержал трех человек, злостно уклоняющихся от явки на допрос в отдел дознания и доставил их в РОВД…

– И где эти три человека, как бы на них посмотреть? – язвительно протянул «пиджак», но я его продолжал игнорировать, глядя в глаза своему начальнику.

– Ответь. – разрешил Дронов.

– В половину восьмого они помещены в камеру РОВД и записаны в журнал формы восемь за отделом дознания. Куда их потом девоч… дознаватели дели, я не знаю, у меня своей работы полно.

– Пойду проверю, что там за людей он притащил. – неизвестный мне начальник развернулся и двинулся из подвала наверх. Я пожал плечами и вопросительно посмотрел на начальника РОВД.

– Надеюсь, ты действительно кого-то привез. – полковник пожал мне руку и двинулся догонять своего визави.

– Пойду я, наверное, похоже, что мой кабинет освободился. – Алексей одним долгим глотком допил чай, к которому он не прикасался пока у нас над душами стояли командиры и осторожно двинулся к своему кабинету, зацепив пальцем за угол двери, осторожно ее потянул на себя. Я из любопытства двинулся за Клименко. Посетители вывернули весь кабинет группы «по тяжким», пытаясь, спустя столько времени, отыскать отпечатки беглого капитана. Большая недоработка милиции, что отсутствует отпечатки пальцев сотрудников в архивах или личных делах, поэтому сегодня эксперты из управления, или из Кемерово, щедро сыпали черным порошком по всяким неожиданным местам, типа обратной стороны дверцы сейфа или нижней поверхности подлокотника сейфа. Естественно, никто эти черные пятна за собой не убрал, насвинячили и ушли, хреновы небожители. Оставив Алексея сокрушался по поводу устроенного незваными гостями, я коротко пробормотав слова искреннего сочувствия, вернулся к себе в каморку.

Сейчас, по идее, гости незваные, будут отлавливать Руслана, чтобы снять отпечатки с него, дабы отделить снятые в кабинете отпечатки Руслана от… И тут я в голос заржал, не выдержав пафоса и помпы произошедшего только что действа. Кто-то из высоких кабинетов явно недодумал. Пригнали лучших экспертов из нашего или Кемеровского областных управлений, примчались суда областные опера, уверен, что в моем кабинете пытался строить нашего начальника РОВД, как минимум, полковник из нашей управы, то есть силы великие бросили, а результат то выйдет нулевой, ибо половина «старых» обитателей кабинета «убойщиков» мирно лежат на кладбище, спакойненько предаваясь гнилостным изменениям. Цинично и гадко рассуждаю, скажите вы? Наверное, но это жизнь, с ее вечным кружением колес Сансары.

И самое главное, ни Плотников Дмитрий, ни Варенников Сергей, невинно убиенные в кафе «неизвестным киллером», по факту кровавой мясорубки в кафе, ни каким образом не являются по данному делу подозреваемыми, а, следовательно, никто не даст разрешения на эксгумацию героев. А даже если родня согласится на это дело, то потребуется все искусство опытных экспертов-криминалистов, чтобы снять различимые отпечатки с пальцев рук парней.

Сегодня вечером надо встретить Руслана на его работе, чтобы предупредить его о возможном вызове на допрос.

После того, как беглый Олег Князев сильно сократил численность кемеровской группы вымогателей, наш бравый судебный исполнитель переселился из подвала ломбарда домой. От немедленного возвращения домой родственников Руслана я с трудом отговорил. Хотя это и маловероятно, но теоретически кто-то ушлый или умный мог и связать исчезновение и, последовавшее за этим, возвращение родни бывшего оперативника в квартиру, по месту постоянной регистрации с датой убийства. Может быть я дую на воду, обжегшись на молоке, но если бы я допрашивал маму и тетю Руслана, которым очень сложно объяснить, когда лучше молчать, чем говорить, я бы привязал гражданина Руслана Конева к событиям в соседней области, хотя это не прямые доказательства, но очень-очень серьезные косвенные улики.