Текст книги "Отдел дознания (СИ)"

Автор книги: Роман Путилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Глава 4

Глава четвертая.

Август 1993 года.

Рейдерский захват государственного имущества.

Локация – Городской район, загородное шоссе.

После ночного рейда самым трудным для меня было не уснуть в дороге, и с этой задачей я не справился. Глаза закрылись всего на мгновение, а через секунду в испуге распахнулись от грохота колес по крупному гравию обочины. Нога самопроизвольно выжала педаль тормоза до упора, и я замер, уставившись в ветровое стекло и тяжело дыша, пытаясь унять бешенную работу сердца, рвущегося из груди. Сон куда-то улетучился остался только страх от пережитого. Я посидел, отдышался, поблагодарил Создателя, что на этом участке дороги отсутствовали дорожного знака и прочие верстовые столбы, и переварив кипящей во мне адреналин, я, медленно и осторожно, поехал дальше

– Паша ты хоть поспал? – Наташа грустно выглядывала из-за большой кружки с кофе большими серыми глазами, а я скалился в преувеличенно бодрой улыбке, всем своим видом демонстрируя, как я прекрасно выспался: – Может не повезёшь меня, а ляжешь и поспишь? Тебе же после рейда отдых положен? А я до трассы дойду и проголосую…

– Нет, любимая, я тебя на работу отвезу, потом посплю… вкусные оладушки у тебя получились, с деревенской сметаной вообще объедение. Пожалуйста, кофе мне сделай и покрепче.

Двумя часами позднее.

Локация– кабинет отдела Дознания Дорожного РОВД.

Зачёт на знание Уголовно –процессуального кодекса я сдал, проблем с этим особых не было. По сути, процессу дознания тут было посвящено, от силы, три страницы, запомнить которые для меня проблемы не составило. Довольная начальник отдела дознания, не откладывая дело в долгий ящик, поздравила меня с вступлением в их дружный коллектив, вручила пять стопок исписанных листков казенной бумаги, из которых я должен был оформить уголовные дела, в частности, снабдить картонными корочками, прошить, пронумеровать, внести в опись, после чего прочитать и начать работу по ним.

– Слушаюсь! – мотнул я и отправился промаршировал в соседний кабинет, с трудом протиснувшись среди тесно сдвинутых офисных столов, которые УВД закупало в производственном цеху местной колонии общего режима, аккуратно уложил дела в металлический шкаф, а одно, самое верхнее, положил перед собой и начал читать. Это было последнее действо, на что хватило моей «батарейки». Следующее мгновение, когда я себя осознал, был шум поднятые моими симпатичными коллегами, которые дружно и шумно собирались на обед. Я сидел за столом, подставив под лоб деревянную линейку, и глядел на первую страницу дела, который я начал читать пару часов назад. Не знаю, о чем хихикали девчонки, глядя на меня все это время, вряд ли они не заметили, что я все это время проспал.

Так больше продолжаться не могло – я привык чувствовать себя в рабочем кабинете хозяином, а не бесправным подселенцем и не готов делить это помещение с этим многочисленным коллективом красавиц. Дождавшись окончания обеда, так как экземпляром ключа для себя я не озаботился, моя вина, признаю, я собрал тощую стопку своих дел, ручку кружку, ежедневник, и двинулся в подвал. Дверь моей бывшие каморки была по-прежнему заперта. Я с силой дёрнул одну из деревянных панели, которыми были оббиты стены подвала, сунул туда руку и, через несколько секунд, нащупал длинный латунный ключ. Вернул панель на место и открыл свою каморку с огромным удовольствием. Судя по всему, с того дня, как начальник розыска перевёл меня на первую оперативную зону, в этот кабинет никто не заходил. Девочка, выпускница средней школы милиции, которые отдали мою бывшую работу по линии автоугонов и краж автомашин, сидела в кабинете с нашей «секретчицы», дружным женским коллективом, и, ни в какой подвал, переселяться не планировал. И вообще, насколько я помню, этот кабинет я выпросил у руководство РОВД лично, следовательно, все, кто попытается лишить меня индивидуального отдельного помещения, будут посылаться в пешее эротическое путешествие. В принципе, тут было все, необходимое для работы. Пустой сейф, с воткнутым в скважину ключом, стоял на распашку, на нижней полке виднелась пачка бумаги, которую я лично купил на свои деньги и забыл при переезде. Осталось только забрать в кабинете первой оперативной зоны мой электрический чайник и мою керамическую кружку с китайскими иероглифами и переезд в отдельное жилье можно считать завершенным.

Я убрал в железный ящик, выданные мне для расследования, дела, повесил на дверь листок бумаги, где печатными буквами вывел «ИО дознавателя старший лейтенант Громов», и посчитал официальную часть вселения завершенной.

За моим скальпом пришли через полчаса – в подвал, с грохотом, почти бегом, рискуя поломать ноги, ворвался начальник уголовного розыска майор Окулов:

– Громов! Ты какого хрена тут делаешь? Резко собрал свои манатки и пошёл отсюда! Две минуты тебе даю, потом выкину отсюда на хрен. – если бы начальник не только орал, а еще и топал ногами, образ бы был завершенный, а так… Не знаю, что случилось с шефом за последние пару месяцев, я вроде бы ему ничего плохого не делал.

– И вам здравствуйте, товарищ майор. Вы опять до обеда водку кушали и белочку словили? – очень грубо, но я чувствовал, что в ближайшее время мне с бывшим шефом детей крестить не придется, а так, возможно, будет опасаться лишний раз со мной связываться: – Если вы забыли, то я сейчас работаю в другом подразделении, и вам абсолютно не подчиняюсь.

– И, если вы будете вести себя не потребно и пытаться испортить вверенные мне уголовные дела – я потряс перед майором стопкой бумаг:– То, в соответствие с действующим законодательством я вынужден буду защищать следственные документы любым способом, вплоть до применения оружия.

– Тебе что, пистолет снова дали? – начальник розыска сделал шаг назад. Судя по его лицу, репутация в отделе у меня сложилось не самая добрая, мысли начальника розыска читались легко: – а вдруг начнёшь этого дебила вытаскивать из кабинета, а он, с дуру, возьмёт да пальнет на поражение, и потом, с торжествующий физиономией, достанет какой-нибудь документ, по которому выйдет, что его в тюрьму не в тюрьму надо сажать за убийство вышестоящего офицера, а, напротив, исключительно награждать.

Майор сплюнул на пол и, матерись вполголоса, побежал наверх, а я, на цыпочках вышел из кабинета и подкрался в дальний угол подвала, откуда падал свет из приоткрытой двери кабинеты группы ' тяжких'. В щель между входной дверью и косяком я заметил любопытный глаз, который, без всякого сомнения, мог принадлежать только капитану Князеву, так как остальные его подчинённые находились в бегах.

– Что, сдал меня сучёныш? – я внезапно шагнула из-за двери, Князев, от неожиданности, отшатнулся, уронив свой костыль, у с трудом удержался, ухватившись за стену.

Не зря мне показалось, что за пять минут до прихода бывшего шефа возле моего кабинета кто-то осторожно ходил.

– Хана тебе, Князь, допрыгался ты… – я шагнул в кабинет, отчего капитан побледнел, и, подволакивая ногу и хватаясь за столы и прочую мебель, он зашкандыбал к приоткрытому сейфу, где, уверен в этом, у него лежал табельный пистолет, выданный «на постоянку». Я остановился, как вкопанный, поняв, что моя внезапная вспышка злобы ни к чему хорошему не приведет, я точно проиграю, если дам волю своим эмоциям. Когда в кабинете раздался скрип несмазанной дверцы сейфа и щелчок предохранителя, я уже шел по коридору, направляясь к своему закутку.

Надеюсь, что у Князева хватит ума, чтобы не наносить мне ответный визит, требуя сатисфакции.

Полковник Дронов до спуска в подвал опускаться не стал – мне позвонили из его приёмной и велели немедленно явиться под начальственные очи.

– Ты что, Громов, рейдерскими захватами тут занялся? Ты почему кабинет в подвале самовольно занял? Совсем уже берега попутал?

– Я, товарищ полковник, ничего самовольно не занимал, а этот, так называемый, кабинет, в котором в прошлом году лежала только груда мусора и старых бумаг, вы лично отдали в мое персональное пользование, что я сейчас и делаю – используя кладовку исключительно в служебных целях. А товарищ майор… – я обличающе кивнул на сидящего здесь-же Окулова: – просто вводит вас в заблуждение о принадлежности этого помещения, но на это у нас есть замечательный документ, вами же утверждённый, который называется «Распределение помещение дорожного РУВД между службами». Если товарищ майор покажет мне такую бумагу на котором эта кладовка закреплена за уголовным розыском, я эту комнату освобожу в течение пяти минут и принесу официальные извинения товарищу майору. Но товарищ майор, меня, как птенца из своего гнезда выкинул, поэтому я занимаюсь в этом закутке дознанием. И вообще, я не понимаю, в чем проблема? С того момента, как я на сессию ушел, кладовка эта никому не нужна было, в нее ни разу никто не зашел, но стоило мне там расположится, как Александр Александрович прибежал, начал орать на меня матерно и угрожать, что выбросит меня с моими бумажками оттуда. Мне кажется, что это уже личное и совсем не связано с интересами службы.

Полковник Дронов ничего мне не ответил, молча полез в стоящий за его спиной сейф, достал оттуда какую-то папку я начал её быстро пролистывать. Найдя нужную бумагу, он провёл по ней пальцем сверху вниз, безмолвно шевеля губами, пока палец полковника не уткнулась в самый низ текста. Судя по разочарованному лицу полковника, с которым он захлопнул папку, которую небрежно бросил обратно в сейф, занятое мною помещение ни за кем из служб, отделов и подразделений закреплена не была. Мне просто повезло – такие бумаги составляют раз в два года, отражая в них фактически сложившиеся положение дел. Если бы я владел своя маленьким служебным помещением больше двух лет, тут товарищ майор Окулов, при составлении следующей схемы закрепил бы эту кладовку за уголовным розыском и сегодня бы был в своем праве. Но, история не знает сослагательного наклонения, товарищ майор не успел, поэтому только скрипел зубами, не глядя на меня.

– Ладно, Громов, иди, работай. Как, кстати, на новом месте?

– Все нормально, товарищ полковник. Сегодня сдал зачем и допущен к работе. – я встал со стула: – Разрешите идти?

Начальник отдела дознания посетила меня перед тем, как идти домой, внимательно осмотрела мои четыре квадратных метра, заглянула в раскрытую папку дела, лежащего на столе.

– А ты что от девчонок ушел?

– Да там и так тесно и дышать четырем нечем, а я знаете, как сильно дышу? – я задышал полной грудью, как будто капитан Супрунец слушала мои легкие посредством фонендоскопа.

– Больной, не дышите. – хихикнула Ольга Борисовна: – Я просто хотела, чтобы тебе девочки помогали с делами.

– Ольга Борисовна, я еще молодой, если будут вопросы, а они, безусловно, будут, я к девочкам обязательно поднимусь, и они мне точно помогут.

– Ну ладно, Паша, до свидания. Завтра не опаздывай. И еще – ночью надо спать, а не заниматься тем, чем занимаешься ты, а то ты очень плохо выглядишь. Пока…

Я на мгновение напрягся, но тут-же выдохнул, поняв, что начальник отдела дознания ничего не знает, чем я ночью занимался, а имела в виду мой, отнюдь не цветущий, внешний вид, что она и подтвердила лично, вновь возникнув у меня на пороге.

Я тебя, Паша, на следующей неделе на дежурство поставила, ну как дежурство… Сам знаешь, если ничего нет, то наши девочки до одиннадцати вечера в РОВД находятся, а там по обстановке… А в это воскресенье, на усиление выходи, но, только, чтобы в субботу выспался, и на работе выглядел огурцом.

Не успели каблучки красавицы капитана затихнуть на лестнице, ведущей вверх, я начал собираться – хотелось приехать домой, лечь спать пораньше, на сегодняшнюю ночь у меня намечен очередной рейд, но сначала…

Я достал из стола «визитницу» и начал набирать номер телефона:

– Привет сосед, как дела? Когда вещи свои заберу? В тот момент, когда ты со мной полностью рассчитаешься. Да, именно так. Игорь, я же не шучу, напоминаю, что у нас в договоре сказано, что без моей расписки о получении денег, заверенной у нотариуса, договор через месяц считается незаключенным, так что смотри сам. И еще там написано, что нотариус должен быть не любой, а конкретный, чью фамилию я указал. Ну ладно, я тебе по другому поводу звоню…

После разговора с Игорем, у которого имелись подвязки на всех этапах оформления недвижимости, я задумался, не стоит ли перенести новую ночную вылазку и решил, что стоит, не то я, чувствую, усну прямо на ходу и упаду род ноги своим заклятым врагам. А лучше, отложить все на понедельник, чтобы подготовить все бумаги.

Согласно расписания работы кассира и председателя садового общества, прием граждан они вели каждое воскресенье месяца, с двенадцати до двух часов дня. Я с утра воскресенья отметился на утреннем селекторе, чтобы возможные проверяющие из управлений удостоверились, что Дорожный РОВД по выходным выводит на службу по пятьдесят процентов личного состава, после чего я двинулся в сторону «Колизея», где во дворе, в подвальном помещении располагалась «Финансовая корпорация 'Северный ветер», со странным приемщиком, который при появлении клиентов вызывает «крышу».

В помещении ломбарда, у окошка приемщика, стояло два человека, пожилая пенсионерка, что куталась в нутриевую шубу, несмотря на летнюю погоду и молодой парень в спортивном костюме, с набитой чем-то, спортивной сумкой у ног.

Увидев входящего в ломбард, старшего лейтенанта милиции, паренек сделал шаг в сторону от сумки, после чего, стукнув себя по лбу, воскликнул «Я же паспорт забыл!», двумя прыжками выскочил из помещения.

Я даже не дергался – паренек был явно таргетом уголовного розыска, но, с некоторых пор я для этого отдела даже палец о палец не шевельну, потерялся интерес взаимопомощи с этим отделом. Поэтому я встал в уголок и «прикинулся ветошью».

Бабушка очень долго пыталась втюхать приемщику в залог бронзовый бюст Пушкина, заведя песнь о том, что «вещь старинная, цены не малой, досталась от моей прабабушки, передается по женской линии.», хотя, такие-же бюстики я видел в умирающем от отсутствия покупателей, магазине «Сувениры» на проспекте Бородатого основоположника. Не добившись от местного работника взаимопонимания, бабка сунула бюст в матерчатую сумку, и обозвав приемщика сквалыжником, сообщила, что идет в налоговую, чтобы это «вонючее заведение» немедленно закрыли, после чего вышла, с силой хлопнув дверью.

После ухода клиентки в подвальном помещении повисла тишина, но, ненадолго. Примерно через три секунды створка окошка, выходившего в притвор, стала равномерно биться о откос, противно дребезжа, плохо закрепленным стеклом – это я, находясь в мертвой зоне для сотрудника, равномерно стучал рамой по стене.

За окошком чертыхнулись, грохнула массивная защелка и из помещения кассы шагнул тот странный приемщик.

– Добрый день. – я оставил в покое несчастную раму и шагнул навстречу сотруднику: – Отдел дознания Дорожного РОВД, не пригласите ли войти? Спасибо за приглашение…

Говоря это, я толкнул сотрудника в грудь, и, уцепившись за лацканы пиджака побледневшего приемщика, вошел вместе с ним в эго закуток, не давая закрыть перед моим носом металлическую дверь.

– Давай, рассказывай. – я оттолкнул приемщика от двери и сел за его стул.

– Ой! – молодой мужчина, глядя на меня безумными глазами, схватил с полки телефонный аппарат, с длинным шнуром розового цвета, бросился к двери с пластиковой табличкой, где маленький мальчик пускал струю на цветы. Щелкнул шпингалет запирающий дверь в туалет, и из санитарного узла раздалась трескотня крутящегося телефонного диска.

Глава 5

Глава пятая.

Август 1993 года.

Огородные прополки.

– Господи, какой идиот – я сделал два шага вдоль, лежащего на полу, розового телефонного провода и аккуратно выдернул серую вилку из розетки сети городской телефонной станции.

– Алло? Алло! – абонент из туалета, судя по звукам отчаянно дул в трубку. Пока он занимался этими странными манипуляциями я поднялся наверх, закрыл входную дверь на щеколду, потом вернулся к своему визави и вежливо постучал в дверь костяшкой указательного пальца.

– Может быть откроешь?

Честное слово, я пытался быть вежливым, подождал десять секунд, после чего рванул на себя хлипкую дверь.

На серый офисный линолеум упал блестящий шуруп с остатками деревянных опилок на резьбе – шпингалет со своей задачей не справился и бессильно повис на втором шурупе.

– Телефончик дай сюда…– я вынул из рук своего контрагента аппарат и отнес его на тумбу, после чего, прихватив замершего, как изваяние, парня за рукав пиджака и подтащил его к столу, посадив на обшарпанную табуретку, судя по следам на ней, которую использовали в качестве альтернативы стремянки.

– Ну рассказывай, родной….

– Что рассказывать?

– Тебе что, уе…ть, чтобы разговор легче пошел? – так, как парень явно, до дрожи в коленях, боялся меня, но я его абсолютно не помнил, пришлось инициативу разговора возложить на моего собеседника. Как говорится, больше молчишь, умнее выглядишь.

– Ты пропал, я на меня наехали… – мне кажется, что у приемщика сейчас начнутся судороги, во всяком случае, зубы его сильно стучали: – Я им дал твою визитку, а они вечером вернулись и меня избили, сказали, что я им фуфел какой-то подсунул. И что я им должен, как земля колхозу. Короче, они у меня половину выручки забирают… Я им говорил, что я так скоро разорюсь, но они сказали, что я долго никому не платил, поэтому за мной долг образовался…

– И что, когда я пришел, ты на меня свою крышу решил натравить, потому, что они страшнее чем я?

– … – парень ничего не ответил, упершись взглядом в пол.

– Ладно, документы давай, что ты за мое отсутствие наработал… —

Судя по квитанциям, «наработал» молодой человек достаточно скромно, я понимал, почему бандосы забирали половину выручки – меньше брать у этого хитрожопого юноши, что изображал забитого «терпилу», я бы посчитал умалением бандитской чести.

– А теперь давай свои реальные записи… – я протянул руку.

– Какие записи? Я все здесь записываю…– моя вытянутая рук, чуть довернувшись, из просящей, превратилась в бьющую – раскрытой ладонью я ударил собеседника в лоб, и он, от неожиданности, упал с табуретки. Судя по взгляду, брошенному за стеллаж, мой собеседник не был настолько безобиден, как пытался изобразить, лежа навзничь на полу.

Я смерил его презрительным взглядом и отвернулся к столу, делаю вид, что изучаю квитанции.

Очень плавно приемщик встал на четвереньки, и, с какой-то кошачьей грацией, сделал два шага и потянулся за чем-то, не сводя с меня осторожного взгляда. Рука шарила за стеллажом с телевизорами, но никак не могла нащупать искомое… Парень на мгновение отвернулся от меня, заглянул за стеллаж, воровато посмотрел на меня и замер… Когда надо, я тоже могу двигаться тихо. Сейчас я стоял в шаге от стола и улыбался, глядя молодого человека, что сделал выбор в сторону «Быть и оказать сопротивление».

– Медленно достал, что там прячешь и подтолкни ко мне… – я постучал пальцами по клапану пустой кобуры – думать о том, что будет, если парень меня не послушается, не хотелось. Надо немедленно решать вопрос с оружием, иначе моя жизнь может закончится плохо. На «постоянку» мне сейчас оружие точно не выдадут, а каждый раз заходить в оружейку, вооружаться-разоружатся, геморрой еще тот, но, вероятно, другого выхода я не найду.

По полу, в мою сторону, покатилась черное нечто. При ближайшем рассмотрении это оказался кусок кабеля, состоящий из сотни алюминиевых жил, тяжелый, короткий и неудобный, как по мне. Неизвестный мастер снабдил оружие дробящего типа развитой гардой, выполненной из классического материала – черной изоленты. Первым моим желанием было пару раз стукнуть своего оппонента по шаловливым ручкам этой дубиной, с этого лета у меня возникла стойкая аллергия на ударные орудия, но я сдержался – с этим парнем мы еще не закончили, а работать с переломанными руками он долго не сможет.

– Кто на тебя наехал? – я катнул дубинку по полу, и она укатилась под стеллаж с видеомагнитофонами – пока приемщик достанет ее, ползая на четвереньках, пытаясь разглядеть что-то в узкую щель, я успею уйти отсюда.

Мой собеседник назвал одну из группировок с окраины города, под которую маскировалось множество мелких бандосовских групп, и я сделал вид, что испугался, так что в глазах приемщика мелькнуло торжество.

– Ладно, я с тобой потом разберусь…– неубедительно погрозил кулаком я и быстрым шагом двинулся к двери: – Сегодня просто некогда.

Мне действительно было некогда – я боялся, что пропущу время работы актива садоводческого общества, ехать до них было далеко.

К домику с вывеской «Правление садового общества» я подошел ровно к двум часам дня, чуть приоткрыл дверь и осмотрел пустую комнату – случайно встретится тут с Князевым в мои планы не входило.

За столами, напротив друг друга сидели пожилые женщина и мужчина. Перед женщиной стояло несколько ящиков с картонными карточками, мужчина же читал газету «Советский спорт».

– Здравствуйте! – я шагнул за порог и обвел взглядом помещение. Перед теткой с карточками, очевидно кассиром, стояли две ее ровесницы в спортивных костюмах последнего срока носки и что-то выясняли о сорте «Могучий чемпион».

– Я, так понимаю, время приема уже закончилось? – я посмотрел на женщин в спортивных костюмах, и они, пискнув «Галочка, пока!», заспешили на выход. Галочка же, случайно встретившись со мной глазами густо покраснела и стала отчаянно рыться в своих карточках.

– Вы председатель? – я повернулся к мужчине, одной рукой показывая удостоверение, второй протягивая руку для пожатия: – Уголовный розыск, старший оперуполномоченный…

Удостоверение исчезло в нагрудном кармане, а я уселся на стул, напротив, глядящего поверх газеты, мужчины.

– Я к вам по поводу участка номер… – я назвал участок, которым владел Князев.

– Так он же за…– мужчина замахал руками.

– Все правильно, дача принадлежит моему коллеге т товарищу Князеву Олегу Николаевичу, сотруднику уголовного розыска и моему товарищу. Проблема в том, что Олег на службе получил серьезное ранение ноги и сами понимаете, в ближайшее время работать на дачном участке не сможет. К тому-же, его переводят в другое место, возможно даже в столицу, ну и госнаграда будет соответствующая… -я помахал над головой пальцем: – в общем дето такое – чтобы участок не приходил в запустение, Олег предложил мне его купить. Олег сейчас в госпитале, потом сразу уедет, двигаться ему очень тяжело, поэтому мы с ним убедительно просим вас завтра прийти сюда, в правление и одним разом переоформить дачный участок с Олега на меня. Вот мой паспорт, Олега данные у вас должны быть. Заодно Олег просил узнать, есть ли за ним задолженность по членским взносам, я бы за него заплатил.

– Мы не можем ничего на вас переоформить… – мрачно сообщил мужик: – У нас пока все в стадии оформления, в районной администрации. Мы можем только в члены садового общества принять, но, и то, только в следующем году, в мае.

– Стоп, товарищ. –я замотал головой: – с администрацией все понятно, земля, туда-сюда, только начали ее оформлять, история долгая, но, какая проблема принять меня в члены общества и почему я должен ждать почти год?

– У нас в члены общества принимает правление, решение которого утверждает общее собрание. А общее собрание будет только в мае, поэтому…

– Так, дорогой товарищ, а как вы себе это представляете – Олег в мае будет майором в Москве, в министерстве, или на Петровке 38 и как вы себе представляете, что он поедет сюда, поучаствовать в вашем собрании? Вы, очевидно, плохо представляете уровень ответственности работника министерства внутренних дел. И, сразу наклевывается еще один вопрос – как у вас идет прием, оприходование и хранение денежных средств? Сигнализация на сейфе и на окнах-дверях имеете? А как траты общественных денег оформляете – всегда ли имеете кассовые чеки и каков у вас остаток наличности по кассе? Заверяли его размер в банке, где обсуживаетесь.

Судя по лицу председателя, он собирался начать со мной ругаться, но неожиданно кассир, которая сильно спала лицом, заорала, сверкая заблестевшими глазами: – Да!

– Что да? – председатель отвлекся от меня и повернулся к своей помощнице по финансовым делам.

– Матвей Петрович, зачем все усложнять? – затараторила кассир, у которой явно не был утвержден лимит по кассе: – Давайте решение через правление проведем и человеку членскую книжку выдадим, а в мае, на собрании, просто решение правления утвердим, все равно, никто возражать не будет.

– Ну, я не знаю. У вас хоть заявление Олега Николаевича есть?

– Нет конечно, он в госпитале же лежит, я с ним по телефону разговаривал. Он завтра, с утра, подойдет и лично все подпишет. Просто я вас настоятельно…– я выразительно поглядел на кассира: – Прошу – сделайте все по максимуму, чтобы заслуженный человек не стоял на костылях, а две подписи поставил и поехал обратно в госпиталь с чистой совестью. Сможем мы так сделать?

Я заговорщицки подмигнул зарумянившейся кассирше, и она подмигнула мне в ответ:

– Конечно сделаем, товарищ милиционер!

– Только тут еще одно проблемка нарисовалась… – заскрипел председатель противным голосом: – с вашим приемом в члены общества. Мне три заявления поступили, от соседей. Жалуются. Что на данном участке поселились два человека. Целыми днями пьют и матом ругаются, или музыку во всю громкость слушают, а у нас, в основном, люди пожилые, заслуженные, им покоя хочется, многие с внуками маленькими или вообще, грудными, здесь отдыхают, а эти люди, в ответ на замечания, что женщины им сделали, матом обругали, говорят, что тоже милиция, и если те не отстанут, то устроят соседям веселую жизнь.

– А…так я знаю, о ком речь ведет. Это товарищи командированные, из тайги. Князев их, по доброте душевной, пустил, а теперь не знает, как выселить. Но вы даже не волнуйтесь, завтра Князев с начальством приедет, кто ему этих ребят сосватал, пусть они увидят, кого в приличный дом привели. Так что, вам осталось сутки, максимум потерпеть и от этих людей даже духа не останется. Только вы к ним не ходите и ничего не говорите, пусть сюрприз будет. И еще один вопрос…. Будьте любезны карточку Князева покажите…

– А что случилось? – снова взбледнула кассир, но карточку члена общества садового общества мне дала, где я аккуратно вымарал номер домашнего телефона Олега Князева, а также домашний адрес – ну не нужны мне случайные звонки и слив информации, пусть хоть эту ночь капитан поспит спокойно.

– Ой, а зачем вы телефон заштриховали? – прижала ладонь к губам кассир.

– Олега Князева возле квартиры подстрелили. Наши адреса и телефоны в горсправке вам не дадут, а расследование – откуда утечка произошла, все еще ведется. Вам, разве, нужны лишние вопросы?

Женщина замахала руками, показывая, что никакие вопросы, лишние или еще какие, ей абсолютно не нужны, что больше всего она ценит покой и душевное равновесие.

– Ну, вот и договорились. До свидания. – я заплатил годовой взнос за Олега в размере пятнадцати тысяч рублей, попрощался с садоводами и поехал домой – хотелось подготовится к предстоящей ночи.

Моему звонку сержант милиции Вася Снегирев удивился чрезвычайно. Сначала я задал несколько необязательных вопросов, после чего начал подбираться к главному.

– Ну что, наглый тебе деньги отдал?

– Нет конечно. – фыркнул парень, остро чувствуя несправедливость момента: – Экскаватор нашли и вернули хозяйке мы, а деньги получил Наглый, так еще и раскрытие на себя записал.

– Ничего, скоро отдаст…

– Да не отдаст он ничего… – в голосе молодого парня звучала печаль и отсутствие оптимизма.

– Я тебе говорю – вернет…

– Он сказал, что если вы… то есть ты к нему еще раз подойдешь, то он тебе в морду заедет…

– Да? – мысль, что мелкий оперок поверил в свои силы и моей физиономии грозит нарушение целостности мне понравилась: – Ну ладно, это мы чуть позже решим. Скажи, Вася, тебе деньги нужны?

– А кому они сейчас не нужны? У меня кроссовки вчера вообще развалились, подошва лопнула по середине…

– Хорошо, Вася, я тебе услышал. Если деньги нужны, есть возможность подработать. Утром, в четыре утра жду тебя у крыльца РОВД. Оденься в форму и возьми в дежурке рабочую рацию, только проверь. Дежурному скажешь, что притон идете проверять. Ты же возле РОВД живешь? Проблем не будет добраться?

Вася, наверное, уже нарисовавший в своих радужных фантазиях новые кроссовки, заверил меня, что проблем не будет, и он прибудет к крыльцу РОВД без опоздания.

Утро следующего дня.

Территория дачного поселка.

По дороге мы ненадолго припарковались у обочины, нашли канал ночной спецроты ГАИ – у них, в отличии от местного отделения жизнь в эфире била ключом.

– Я, когда от тебя отойду, дашь мне минуты две потом включай рацию на полную громкость. И пробирайся вон к тому дому, понял? Никуда от укрытия не уходи, не вставай, только изредка выглядывай из-за угла. Чтобы не случилось – сидишь здесь. Я тебя потом сам найду. Если нарушишь мою команду – извини брат, штраф, как раз, на стоимость кроссовок.

Надеюсь, я качественно запугал Снегиря, и он не будет высовывать буйную голову из-за угла шлако-литого дома, стоящего на соседнем участке. Толщина его стен гарантировала, что случайная пуля ее металла не пробьет – я не знал, как поведут себя обитатели князевской дачи, когда услышат близкие звуки милицейской облавы.

– Послушаем ориентировку кто работает с Воронежем. Повторяю, ориентировка для тех, кто работает с Воронежем…

Не Левитан, конечно, но вполне прилично. Чистый и ясный звук, доносившийся из милицейской рации, особенно неожиданный в ночной тишине, широко разносился по спящему дачному поселку. Брутальный голос невидимого дежурного зачитывал информацию о угоне «жигуленка», имевшем место где-то недалеко. По идее, Плотников и Варенников, на одних инстинктах, должны были подскочить с кроватей и бежать к окну, пытаясь понять, что происходит.

Мы с Демоном перемахнули через забор и, вдоль стены дома бросились к крыльцу.

– Открывайте! – стук приклада по металлической двери разнеся по округе: – Открывайте, милиция, выходите с поднятыми руками!

Внезапно Демон, сидящий у моих ног, с рыком рванул за угол, но опрокинулся от рывка на тянувшегося длинного поводка и залился злобным лаем.

– Да понял я, понял… – я осторожно выглянул из-за угла, заметив две удаляющиеся в темноту фигуры, задняя, удирающая в одних трусах, на бегу натягивала футболку.

– Стой! Стой! Стрелять буду! – я поднял ствол карабина в воздух в нажал на спуск, одновременно другой рукой ловя выброшенную, горячую гильзу. Предупредительный выстрел беглецов не остановил, они рванули еще быстрее, практически сразу скрывшись в темноте.