Текст книги "Опасные манипуляции 4 (СИ)"

Автор книги: Роман Путилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Опасные манипуляции 4

Глава 1

Это сладкое слово…

Злой капитан Павел Жемчужный.

Пока я обулся спустился вниз, моя потерянная суженная уже скрылась с площади, примыкавшей к автобусной станции. Покрутивши головой во все стороны, я не рассмотрел нигде знакомого силуэта. Сделав несколько шагов и встав на место, где Людмила точно проходила и подозвал, сидящего в теньке у автобусной остановки, вывалившего язык, Никсона и сделал движение ладонью, параллельно поверхности нагретого асфальта:

– Никсон, ищи! Ищи, малыш!

Песель скорчил недоуменную физиономию – на солнцепек, из прохлады тени ему вылезать совсем не хотелось, но ругаться по данному поводу с хозяином он не стал и, осторожно, припадая к земле, щенок двинулся в мою сторону. Не доходя до меня буквально около метра, он замер, недоуменно задвигал длинным, чутким носом, после чего радостно взвизгнув, мотая на бегу хвостом, побежал в сторону центра городка. Надо отдать Никсону должное, пробежав несколько шагов он вновь остановился, обернулся на меня и вопросительно и коротко гавкнул.

– Нет, особого приглашения мне не надо и да, я уже иду. – я быстро, но сохраняя достоинство, пошел за, вставшим на след загулявшей хозяйки, молодым псом.

Людмилу мы увидели минут через пять. Сидя на ободранной скамейке у трех тополей, силящихся изобразить городской сквер, и наблюдала за двухэтажным зданием под государственным. Никсон первый достиг скамейки, и заюлил задом перед девушкой, метя хвостом по пыльному асфальту. Людмила пару раз, быстро почесала его за ухом, потом подняла вверх ладонь, и Никсон шлепнулся на попу, выполнив команду «сидеть», продолжая перебирать передними лапами и поскуливая от переполнявших его чувств.

Я сел на скамью рядом с Людмилой и молчал.

– Привет. – она улыбнулась мне, как будто ничего не случилось, как будто мы расстались только вчера. Черт, мы действительно расстались только вчера, но злился я, как будто моя женщина отсутствовала в моей жизни не меньше месяца.

– Привет. Ничего не хочешь объяснить? – я скрипнул зубами.

Людмила Сомова, колдунья.

Я конечно не ожидала, что Пашка найдет меня так быстро. И испугалась. Еще пять минут назад я сидела на скамейке перед городской администрацией, напитывая себя холодной яростью, чувствуя через толстые кирпичные стены жаркую ауру своего врага, и еще парочку врагов, не таких матерых, но вполне опасных. И если, еще месяц назад, я вряд ли осмелилась бы приехать в логово таких опасных противников, то сегодня…Я чувствовала в себе силу и чужую холодную жестокость, которая внушала мне уверенность, что я просто возьму этих вонючих оборотней, что сейчас рядились в человеческие обличия местных царьков, и просто раздавлю их звериные черепушки, как тонкие раковины, просто голыми руками.

Я улавливала обрывки мыслей этих уродов, что подмяли под себя целый городок, населением тысяч в пятнадцать, и жили в этом глухом уголке страны, как средневековые сатрапы, днем соблюдая внешние приличия, нося пиджаки со значками партии «Медвежья сила», на лацканах, а с наступлением темноты… Хотя, если совсем на чистоту, до страдания местного населения мне было глубоко…. Тем более, что большинство живущих здесь людей догадывалось, что в городке твориться что-то неладное, но все делали вид, что все хорошо, а многие вполне себя приспособились, получая из всего происходящего немалую выгоду.

Хамзат Икрамович Хлоев, местный глава и председатель, а также, партийный лидер, был мужчиной, в чем-то, простоватый. Да, целеустремленный, да очень опасный, яростный, но простоватый. Жил как хотел, прогибая под себя любого, по вечерам, особенно в полнолуние, кушал со своей пристяжью, кого хотел, впрочем, не наглея и соблюдая гастрономическую умеренность. Но счетов и яхт за границей этот мужчина днем, а ночью – оборотень, не имел. Жил в просторном доме с большим, огороженным участком со своей семьей, ездил на, специально подготовленной, но, все-таки, изрядно побитой по местным дорогам, «Тойоте Лэнд Крузер», отправлял, кому надо и сколько надо в столицу Республики и вполне себе не дул в свои волчьи усы. Но, на беду хозяина местных долин и отрогов, его ближник, по фамилии Ваксин П. В., занимавшийся в городе финансами и одновременно бывший финансовым директором обогатительной фабрики, побывав по делам в нашем Городе, увидел дорогую игрушку – американский джип красного, как пламя, цвета, да еще и с золотыми колесными дисками и могучим «кенгурятником». Но, так как, последний десяток дет Ваксин ни за что, в своей жизни, не платил, а брал все совершенно бесплатно, правда большую часть полученного отдавая патрону или отправляя в столицу Республики, то в этот раз он решил поступить аналогично. Встретившись с хозяином американского «Форда» в приличном ресторане Города, под предлогом продажи престижного автомобиля нефтянику Севера за полторы цены, Ваксин, не желая множит сущности, поступил по-простому, по-сибирски. Влив в рюмку сакэ выжимку волчьей ягоды, Ваксин, дождавшись, когда у владельца авто начнутся спазмы, под предлогом поиска валидола, обшарил карманы задыхающегося визави, выгреб оттуда ключи и документы на машину, и, не попрощавшись, исчез в ночи вместе с ало-золотистым красавцем. Пожилой мужчина умер, не доехав до больницы, в Н-ске, по приезду, Ваксин слепил, ловко пользуясь цветным принтером, нотариально заверенную доверенность, выданную от имени нотариуса Города, чьи данные он нашел в телефонном справочнике «Желтые страницы». На следующий день, инспектор ГАИ Н-ска, старательно отводя глаза от доверенности, от которой несло словом «липа» за версту, уже поздравлял нового владельца авто – Ваксина П. В., заодно вручая ему красивые государственные номерные знаки с тремя шестерками. И все бы в городке текло по-старому, чинно и благородно, но у владельца американского авто в городе осталась юная, безутешная вдова, которая реестр движимого и недвижимого имущества своего мужа знала гораздо лучше, чем сам владелец. Похоронив свою половину по тарифу «Эконом», вдова вытерла слезы, оглянулась по сторонам и, с удивлением не обнаружила в пределах досягаемости красивой игрушки, тем более, что она в свое время лично ткнула в фотографию красивой машинки на аукционе, покойный супруг хотел джип в черном кузове. А дальше произошла целая цепь вполне случайных событий, называемых умными людьми судьбой или роком, что, в итоге, и привела меня на эту обшарпанную скамейку.

Безутешная вдова, прихватив документ от нотариуса, что она приняла наследство покойного, прибыла в отдел милиции по месту жительства, где, абсолютно случайно, встретила в коридоре бравого капитана с черными, топкими глазами. Побарахтавшись в черноте глаз для приличия, вдова высказала искреннее желание допустить капитана до тайн своего юного тела в обмен на старательный поиск «красненькой машинки». Помня о моих паранормальных способностях, капитан Жемчужный, с негодованием (как он меня уверял), отверг любые телесные контакты с вдовой, но высказал, что некоторое финансовое вливание стимулирует его на принятие дополнительных, не стандартных мер, по возвращению пропавшего автомобиля в родную конюшню. Слегка поторговавшись (деньги тратить вдовица не любила, предпочитая дарить своим кредиторам маленькие житейские радости), девушка хлопнула с капитаном по рукам, и, чуть не плача, вручила милиционеру сто процентную предоплату. По счастливому, или наоборот, стечению обстоятельств, сотрудник уголовного розыска Н-ска лейтенант Глушков, недавно переведенный в этот таежный городок, и сразу обеспеченный жильем, чувствуя себя обязанным руководству местного РОВД, обратил пристальное внимание на новое приобретение гражданина Ваксина, пробил его по всем учетам и, с изумлением узнал, что машина была выставлена в федеральный розыск по инициативе опера Жемчужного из далекого Города. Не желая беспокоить руководство, пока ничего еще не ясно, Глушков созвонился с Жемчужным и рассказал весь расклад по похищенной машине.

А с Николаем, в служебную командировку навязалась я, решив отдохнуть от скучных будних дней в Городе.

А потом меня похитили оборотни, те же самые, что, много лет назад, поздней зимней ночью, среди замерших грядок заснеженного огорода, чьи зады выходили к окружающей деревню тайгу, убили мою прабабушку, а потом, особо не скрываясь, попытались убить и меня. И хотя, счет нашей встречи закончился в мою пользу – одну тварь мне удалось упокоить, а вторую серьезно ранить, но я чувствовала, что наша встреча не последняя.

За прошедшие с тех страшных дней года я многому научилась, и даже участвовала в нескольких очень опасных схватках с серьезными противниками, но когда ты сидишь вечером дома, пусть даже в съемной квартире, а сверху на балкон обрушивается что-то ужасное, что мгновенно выносит оконную раму и оказывается в квартире. В общем, я оказалась не готова и просто побежала…А на улице меня приняли, запихнули в машину вонючей, волосатой тушей прижимая к сидению, и повезли в старый карьер, пользующийся у местных жителей жуткой славой.

Когда меня вытащили из машины два оборотня – один в своей звериной ипостаси, и второй – пока в человеческом обличии, так как тело волка-переростка мало приспособлена к езде на «механике». Стоя на узкой технологической дороге, где кроме моих похитителей присутствовала только огромная круглая луна над головой, я понимала, что времени у меня осталось только то, что требуется огромному обратившемуся оборотню, чтобы вылезти из узкого заднего сидения «Нивы», на которой меня сюда привезли. Оборотень в человеческом обличии подтаскивал меня к края обрыва, где, в сотне метрах ниже маслянисто поблескивала маслянистая поверхность небольшого озера, что покрывала дно выработки. Наверное, эти твари туповатые и злобные хотели меня еще больше напухать перед неминуемой смертью, не понимая, что сомнительному удовольствию быть заживо разодранной оборотнями я предпочту короткий шаг вперед, секундный полет и мгновенную смерть при ударе о поверхность озера. Вдруг «человек» перестал меня подталкивать и прислушался – завывая двигателем, к нам явно быстро приближалась какая-то машина.

– Погоди, Вакса едет, может что-то хочет! – «человек», не отпуская меня, шагнул ближе к оси дороги. Несколько секунд меня слепил яркий свет мощных фар, мчащегося к нам, большого автомобиля, затем раздался скрип тормозящих колес, короткий крик, удар, я почувствовала себя свободной, одновременно с этим пред мной распахнулась дверь и смутно знакомый голос отчаянно закричал:

– Прыгай в машину, быстро!

Надо ли говорить, что я прыгнула в неизвестную машину, которая тут-же начала резко разворачиваться, так что я упала с незнакомого мне сидения, не найдя в темноте, за что схватится. Через минуту, пробившись через рев двигателя, прыжки на ухабах, приятный запах натуральной кожи, мое сознание поняло, что из-за подголовника водительского сидения виден знакомый, коротко стриженный, затылок Николая, я позволила себе расслабится, почти потеряв сознание.

Всю ночь мы мотались по каким-та безумным дорогам и направлениям, за окном была кромешная темнота, присущая диким местам, где на сотни километров нет ни одного фонаря уличного освещения. Я чествовала только тупую отрешенность от всего, слабость, не способность ни на какие осознанные действия, поэтому просто пристегнулась потуже и постаралась задремать.

Мои глаза открылись одновременно с багровой полоской утреннего солнца, вылезшего из-за горизонта на востоке. Мой мужчина смотрел, подавшись вперед, ближе к лобовому стеклу, по его виду я поняла, что он смертельно устал и только напряжение остатков сил позволяет ему держаться за руль. Почувствовав, что я проснулась с переднего сидения высунулась радостная морда Никсона и лизнула меня в нос своим шершавым языком.

– Привет. Где мы?

– Не знаю, милая, скоро определимся. – Николай вздрогнул и снова уставился в предрассветную серость впереди.

– Стой, стой! – мне показалось, что эти слова произнесла вовсе не я, но Николай тут же затормозил, после его выскочил из кабины и пошатываясь пошел от автомобиля, надо полгать, повинуясь вбитой с детства команде: «Мальчики – налево…». Никсон, выскочил через оставшуюся распахнутой, водительскую дверь и побежал к мальчикам, ну а я, отстегнувшись, двинулась к девочкам, в сторону единственного на много километров степи старого дерева. Вместо листьев с его темных, но, не выглядевших мертвыми, свисали сотни и сотни разноцветных ленточек. Честное слово, никогда меня не привлекали эти обычные для Юга Сибири ритуальные деревья – кыйра или дьалама, но сегодня, как будто кто-то сильный, подхватил меня под локоть и потащил вперед.

Разноцветные ленточки, вылинявшие от дождя и солнца, покрытые легким налетом коричневой, степной пыли, слабо шевелились на ветру. Моя рука сама потянулась к одной из низ, черной, выделяющейся в ряду белых и голубых лент, тесно-занимавшую одну из нижних ветвей. Стоило кончику моего пальца коснуться краешка черной материи, как ленточка, очевидно, плохо привязанная в к ветвям, соскользнула в мою ладонь. Не знаю, почему я совершила этот дикий поступок, но я неловко завязала черную материю на запястье правой руки.

В машине меня торкнуло. Хорошо, что Коля и Никсон, не отрываясь, смотрели на дорогу. Непонятная волна прошла по моему телу от пяток до макушки, меня изогнуло в приступе тошноты, но на этом все кончилось.

Я закрыла глаза, попытавшись загнать рвотный позыв поглубже в себя, но вдруг перед моими закрытыми глазами встала картинка, в которой я, с удивлением, узнала, как будто с высоты орлиного полета, что крошечными точками, висели непостижимо высоко в белом, от ослепительного солнца, небе. Я видела нашу красную машину, мчащуюся по узкой полоске проселочной дороги в сторону широкой темно-серой полосы шоссе, несколько темных пятен, бестолково мечущихся где-то далеко позади. Так, изредка говоря Николаю, куда повернуть и какой дорогой ехать, я вывела нас, практически без ненужных встреч, к дому.

С этого дня черная лента стала неизменным элементом моего гардероба. Утром я открывала глаза и первым моим движением было – ухватить лежащую на тумбочке у кровати ленту и быстрее завязать ее на руку или голову, в зависимости от настроения. Моя жизнь после поездки в Республику очень сильно поменялась. Я чувствовала себя, как инвалид, полностью излечившийся от недуга. Я видела людей насквозь, чувствуя их эмоции и настроение. Мои колдовские книги, доставшиеся мне от прабабушки и выкопанные на острове, стали читаться, как букварь, я понимала легко понимала значение каждого слова. Заказав в научно-публичной библиотеке газеты Н-ского района Республики, я на мутных фотографиях руководства района видела истинный облик хозяев этого таежного уголка и поняла, что самый главный оборотень местной стаи был Хамзат Икрамович Хлоев, местный глава и главный партийный функционер. К моему удивлению его правая рука – финансовый директор обогатительной фабрики Ваксин Петр Владимирович, оборотнем не являлся, а был обычным человеком. Кстати, он был последним из руководства фабрики, что продолжал мелькать в заметках местной прессы. Остальные руководители – директора и главный инженер, загадочным образом исчезли из Н-ска, уехав однажды в Москву и обратно уже не вернулись.

Расширение горизонта моих возможностей стало не единственным изменением в мое жизни. Я стала более… (да перед кем я кокетничаю?), стала злой и нетерпимой. Голос в голове, что как учитель, читал мне вслух страницы книг в черных переплетах, говорил мне, что я не должна терпеть любую обиду, что всякий, осмелившийся встать мне поперек, достоин сурового наказания. О мере ответственности людей, что нахамив мне на ходу, спокойно шли дальше по своим делам, я боялась даже задумываться – перед глазами постоянно сплывала картинка, какое счастье я почувствую, когда сожму в руке трепещущие сердце неприятного мне человека, легонько сожму его, почувствовав последнее, слабенькое биение, и отпущу его, уже не живое. При мысли о оборотнях же моя душа леденела от накрывшей меня ненависти. Если бы я дала волю своим желаниям, я бы пешком побежала в Республику и просто устроила бы кровавую потеху на улочках маленького поселка. Я чувствовала полную и незыблемую уверенность, что голыми руками смогу расправиться с любым встреченным мною оборотнем, в какой бы форме трансформации, звериной или человеческой, он бы не был.

Бросив прощальный взгляд на фотографию господина Хлоева, что перерезал ленточку в каком-то сарае, с вывеской «Гипермаркет» над входом, я сладострастно улыбнулась – сегодня я уезжаю к тебе, мой милый пушистик. Я обязательно сделаю из твоего хвостика украшение на зимнюю шапку, чтобы радость нашей последней встречи оставалась со мной как можно дольше.

И вот я, холодная и собранная, нет, наверное, структурированная, как льдинка, сидела на обшарпанной скамейке у входа в администрацию города Н-ска и ждала, когда на крыльцо выйдет главный местный волколак и у меня будет возможность накоротке переговорить с ним. Где-то в здании управы мелькали ауры второго оборотня, что был в образе человека, когда меня похитили. Еще я чувствовала ауру финансиста Ваксина. Я очень надеюсь, что эти существа выйдут из здания вместе с боссом и мне не придется разыскивать их в закутках местной мэрии. Где-то на окраине города я чувствовала слабенькую ауру еще одного зверочеловека, который явно был болен или ранен. Скорее всего это была тварь, что Николай спихнул бампером джипа в пропасть. Но ничего, незачем ему мучиться, закончив с местными начальниками я посещу и его.

И вот, в преддверии моего триумфа, о котором я так долго мечтала, меня нашли Николай и Никсон, эта парочка, оказавшаяся в не том месте и не в то время. И если Нискон был неизменно счастлив, найдя меня, то увидев Жемчужного, я испугалась. Я просто видела огненные всполохи, что рвались из его ноздрей, настолько зол он был на меня. И я испугалась. Я просто испугалась, несмотря на могучую сущность, что сидела во мне и делала меня способной остановить сердце человека прикосновением ладони и разорвать могучего волколака на куски голыми, девичьими руками. Я почувствовала, что сейчас меня просто забросят на плечо и уволокут домой, подальше от опасности, в родную пещеру, не обращая ни малейшего внимания ни на мою колдовскую силу, ни на протесты, ни на слезы.

Глава 2

Людмила Сомова, колдунья.

– Ничего не хочешь мне объяснить? – злым шепотом прошипел Николай, придерживая за шею пса, который, единственный, горячо радовался нашей встрече, вертясь между нами и пытаясь облизать нас по очереди, раз уж мы не хотим целоваться.

– А я должна? – вместо того, чтобы радоваться, что меня, молча, не волокут в машину (или на чем там, Жемчужный прилетел, не на вертолете же?), я, сама понимая, что поступаю неправильно, пошла на обострение: – Я взрослая, самостоятельная женщина. У меня здесь личное дело. Я не жена тебе, в конце концов. Ты зачем вскочил?

– Где-то тут должен быть обязательно ЗАГС, думаю, что за несколько тысяч на с тобой распишут уже сегодня. – Николай крутил головой, смешно вытягивая шею.

– Да, сядь ты и успокойся! – я схватила Колю за руку и потянула вниз, на скамейку – своими прыжками он привлекал ненужное внимание: – Я не это имела в виду!

– Ты уверенна? – Жемчужный позволил себя усадить: – А то, мне показалось, что это единственная проблема твоей злости…

– Да, не дай Бог за тебя замуж выйти! – я сплюнула через левое плечо и попыталась постучать Коле по голове.

– А вот это было очень обидно. И грубо. – Николай надул губы, но через пару секунд бросил придуриваться: – Ладно, рассказывай, какого…?

– Глава местной администрации Хамзат Икрамович Хлоев – главный оборотень что убил мою прабабушку. Вернее, убил не он, но, он тут старший и за все должен ответить. Я еще чувствую двух оборотней, послабее. Один в администрации находиться, а второй, какой– то слабый, где-то за городом. Наверное, это тот, которого ты машиной в пропасть спихнул.

– Да ладно⁈ Там лететь было метров сто до низа, как он мог живым остаться?

– У оборотней сильная регенерация.

– Хрен с ними и с регенерацией. Что ты здесь высиживаешь?

– Жду, когда Хлоев с родственником выйдут и убью их обоих.

– Стесняюсь спросить, а почему ты никого в прошлый раз не убила, а поехала с ними на карьер. И позволь не поверить, если ты скажешь, что просто планировала заманить в укромное место и там, без помех, с этими, двухметровыми болонками, расправится. Больно вид у тебя в этот момент был не боевой. Так обычно выглядят жертвы, которые уже со своей участью смирился.

– Неправда. Я не смирилась. Просто не знала, что делать. И, вообще, с твоей стороны очень непорядочно мне об этом напоминать!

– Слушай, это вообще… за гранью! – Николай хватал воздух ртом: – Ты прошлый раз чуть не сдохла, теперь лезешь опять в тоже пекло.

– Сейчас я справлюсь. Я стала другой, я гораздо стала сильнее и просто раздавлю…– от пафоса моих слов меня саму покорежило, а Николай обидно заржал.

Черная волна злобы поднялась во мне, мне захотелось убить этого пересмешника, но я смогла удержать себя в руках, после чего просто наслала на Колю приказ сохранять молчание. Мужчина выпучил глаза, пытался двигать челюстью, но губы его оставались плотно сжаты. Я иронично подняла брови и чуть-чуть улыбнулась, самым кончиком рта:

– Что, не получается?

Николай, напрягся, покраснел, как будто у него поднялось давление, а потом просто заржал.

– Что, чаровница, у тебя не получается?

Я была поражена – я казалась себе такой могучей, сила так и бушевала во мне, а тут обычный человечишка…мужчина, поправила я себя, вернее, злого духа черной ленты, поселившегося в моей голове, обычный мужчина, не обладающий, я знаю точно, никакими сверхспособностями.

– Скажи мне – как, Коля?

Жемчужный сунул руку под футболку, после чего достал оттуда обычный крестик, всего лишь серебряный, на простом, черном шнуре.

– Освятил на гробе Господнем и теперь вся твоя волшба мне побоку.

– Ты хочешь сказать, что положил крест на гроб и…

– На Голгофу положил.

– То есть, этот крест полежал несколько секунд в том месте, где, пятьсот лет спустя, кто-то объявил, что там Его распяли и…

– Я не знаю, через сколько лет и, кто там что решал. Мне сказали – здесь Голгофа, я крестик и положил. В любом случае твое колдовство на меня не подействовала. Видела бы ты со стороны, как ты пыжилась. – Николай самодовольно хохотнул, чмокнул крест и сунул его под одежду.

Ну как так, не может этого быть. Я чувствовала какой-то обман – не мог обычный крестик так подействовать на мою силу. Или мог? Я, задумавшись, даже забыла, зачем я тут, но, долго пребывать в раздумьях мне не дали. Жемчужный подтолкнул меня в бок:

– Ну, так что ты здесь собралась делать?

– Дождаться, когда оборотни выйдут из здания и убить их. И еще Ваксина тоже. Он убийца и что-то против тебя лично замыслил. Ему тоже не жить.

– Ладно, допустим, ты успеешь добежать до автомобиля, пока эти оборотни не уехали, даже начнешь с ними драться, а дальше? Там, в здании, уверен, всегда сидит пара милиционеров с автоматом, на шум еще люди набегут… И что ты будешь делать? Весь поселок убивать будешь?

Я задумалась – действительно, когда представляешь картину в целом, то как-то все не правильно получается.

Мой спутник помолчал задумчиво, потом выдал новую порцию философствований:

– Я теперь понимаю, почему твои коллеги до наших дней не дожили.

– Какие коллеги?

– Ну эти, ваши… ведьмы, короче.

– Почему?

– Уверен, что так же, как ты, выскакивали на городскую или ярморочную площадь, дурь свою могутную показывать. Соперницу или врага убьют, или козленочком сделают, а что дальше делать – об этом она не думала, она же самая крутая в этой местности. А тут толпа народу набегает, с крестами и хоругвями, и со святой молитвою эту чудо-женщину волокут на костер или топить. Вот и не осталось никого, ты, только, каким-то чудом уцелела. Естественный отбор, все по Дарвину.

– Вот тебе весело, а то, что эти твари мохнатые мне всю жизнь испоганили, ты не думаешь? Я год почти после того случая спать ночью не могла. И, если я сейчас уеду отсюда, я этого никогда не прощу. Да и не факт, что, если я все оставлю, как есть, эти зверюшки ко мне не придут домой. Только произойдет это в тот момент, когда я буду меньше всего готова…

– Да я тебя что – отговариваю, по-твоему? Нет, не отговаривая и не собираюсь, так как это бесполезно. Просто пытаюсь до тебя донести мысль, что все надо сделать по-умному. Вот, главный их, как его там…– Николай пощелкал пальцами.

– Хлоев?

– Вот именно – Хлоев. Он сейчас где?

– Хлоев на втором этаже. Второй оборотень сейчас с третьего этажа спускается на второй по центральной лестнице. А Ваксин сейчас на первом этаже, в столовой сидит.

– Ты их реально что ли чувствуешь? – Жемчужный был весьма удивлен и этого не скрывал.

– А я тебе что говорю, я их всех чувствую.

– Это ничего не меняет. Тут человека обычного хрен убьешь, а ты двух оборотней убивать собралась, и еще Ваксина. А если успеешь убить только одного из них до того момента, как толпа набежит? Остальные уцелеют, но начнут тебя искать. Ты хоть как их убивать собираешься?

– Не знаю. Просто чувствую, что я могу это сделать, а как – пока не представляю.

– Нет, так дело не пойдет. Предлагаю тебе поступить следующим образом

сейчас едем, ищем место, где прячется третий оборотень, который ты сказала, что он слабый. Если он в сарае каком живет, или пещере, то ты на нем тренируешься. Когда дело сделаешь, мы уходим и занимаемся следующими клиентами. Но, только не здесь, не на центральной площади. В конце концов, можно попробовать его в кабинете служебном ликвидировать – это все равно будет тише.

– Коля, я правильно понимаю, что у меня выбора особого нет? – я исподлобья взглянула на своего мужчину.

– Ты все правильно понимаешь. И, что бы тебе не нашептывала эта черная тряпка – Коля брезгливо ткнул пальцем в мою ленточку, повязанную на запястье: – Ты будешь действовать по согласованному со мной плану.

– Ладно! – я решительно встала и махнула рукой в сторону гор: – Нам туда! И что ты будешь делать – автобуса ждать или пешком пойдем?

– Твоя машина за углом. Пошли, Никсон. – капитан, помахивая ключами от моей машины, двинулся от площади, даже не обернувшись, чтобы убедится, что я иду за ним. Ну, естественно, я пошла за этим держимордой.

Корректируя курс нашего анабасиса по ощущаемой мной далекой ауре врага, я вывела нашу маленькую экспедицию сначала на узкую асфальтовую дорогу, что уходила в горы. Минут через пять Николай остановил машину, съехав с дорожного покрытия и припарковав машину между толстых сосновых стволов.

– Посмотри, нам не сюда?

Внизу, в небольшой долинке, раскинулось несколько кирпичных домиков в стиле «дорого-богато».

– Да, сюда. Извини, я что-то зевнула, спала ночью плохо.

– И куда дальше?

Я всмотрелась в себя, поймала слабый след чужой ауры:

– Вон тот дом, видишь, с волком на трубе?

– Вижу.

– Вот нам туда.

– Люда, сможешь подсказать, куда идти конкретно? Дом большой, гараж капитальный пристроен, вон сарай в глубине участка виден.

– Нет, не сарай. И, мне кажется, не в самом доме, а скорее в подвале. Как-то к земле близко пятно вижу.

– Понятно. А людей ты видеть можешь?

– Вижу, почти в каждом доме есть люди.

– А в нужном нам доме кто-нибудь есть?

– Нет, там нет никого, кроме оборотня.

– Тогда пошли.

Оставив Никсона ждать в машине, мы перебежали дорогу, Николай попробовал заставить меня перелезть через забор возле густого куста жимолости, но я оказалась сигать через гофрированный металл ограды, а, к изумлению Николая, просто вошла через незапертую калитку:

– Тут все равно никого нет. Единственное живое существо в подвале находится. Подожди! Слушай, Николай, я соврала – в подвале еще кто-то есть.

– Кто? – не на шутку переполошился Коля.

– Пока не знаю, но не охранник точно. И не оборотень. Что-то слабое, как будто, больное. Или, как вариант, детеныш.

– Господи, только детенышей мне не хватало. – Коля перекрестился: – Ну что, поехали назад.

– Как назад? Ты что, передумал? Ты же мне обещал!

– Я не передумал, я тебе сказал, что надо найти убежище оборотней. Можно сказать, что мы его нашли. Потом я предложил сначала разобраться с раненым зверем, после чего, так сказать, набив руку, идти ликвидировать остальных, кого сможем. Сейчас машину отгоняем подальше, смотрим, как твой Хлоев приезжает домой, с охраной, один, без охраны, но не один, а завтра, с утра, как хозяева уедут, лезем в дом и ликвидируем подранка. Потом занимаемся остальными. Такой план. Есть замечания, предложения?

– Не знаю. Ну давай подождем, посмотрим, как ты говоришь.

Хлоев с помощником, в котором я узнала второго оборотня, похищавшего меня, приехали в дом около семи часов вечера, на большом сером джипе «Тойота», с огромными колесами с развитыми грунтозацепами и мощной лебедкой, стоящей на переднем бампере. Минут через двадцать, среди прочих жителей «директорского» поселка, приехал и господин Ваксин, которого привезла черная иномарка с шофером. Ваксин жил на противоположной от Хлоева стороне поселка. На крыльце его встречала молодая женщина и маленький ребенок, я только не поняла, мальчик или девочка.

– Ну все? Поехали? – Николай оторвался от маленького бинокля, через который он изучал жизнь маленького поселения.

– А мы все уже выяснили? – честно говоря я устала, очень хотела есть и была рада уехать отсюда.

– Нет, но оставаться здесь в темноте я не собираюсь. А вдруг Хлоевы сегодня не будут спать, а пойдут на загонную охоту. Мне не хотелось здесь быть в этот момент.

– Как скажешь дорогой, ты же мужчина. – я протяжно вздохнула и пошла к машине, у колес которой дремал, нагулявшийся по лесным окрестностям, счастливый Никсон.

Ночь в съемной квартире ничем не отличалась от других ночей в других съемных квартирах. Мы поели горячих пельменей, Николай заставил меня выпить сто грамм водки, после чего я, стараясь не уснуть на ходу, дошла до ванной комнаты, после чего осознала себя только следующим утром, когда мне под нос сунули кружку с горячим и сладким пойлом, известным под названием «Кофе три в одном».

«Тойота» Хлоева стояла у здания администрации, я ощущала две знакомые мне ауры оборотней, что находились на втором этаже дома, наверное, в кабинете главы администрации. Убедившись, что все идет, как обычно, мы поехали в сторону коттеджного поселка.

На территорию поселка мы проникли тем же путем, что и вчера. На прилегающих участках было тихо, даже собаки не лаяли. Мне вообще показалось, что в поселке собак не было. И кошек тоже. Я ощущала ауры людей, но большинство из них еще спали. Войдя со мной во двор Хлоевых, через незапертую калитку (через забор сигать сегодня Николай, почему-то, не стал), капитан пару минут постоял, прислонившись к стене дома, чутко прислушиваясь к звукам, доносящимся изнутри, после чего расстегнул молнию небольшой спортивной сумки, которую он все время нес на плече и пошел к высокому крыльцу обители оборотней. Входная дверь была заперта на замок. Дверь была выполнена, может быть, и не из самого достойного металла, но ломать ее посреди бела дня – занятие неблагодарное. Все обитатели поселка всполошатся и прибегут, да еще и Хлоева вызвонят с работы.