Текст книги "История солдата (СИ)"

Автор книги: Роман Диденко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

–Дэн, иди сюда, не стой столбом! – сказал Джон человеческим голосом, поразив господ мирных резервистов, – Мужики, помогите навести тут порядок. Пожалуйста.

Мужики быстро отошли от чисто культурного шока и споро, но без суеты приступили к ликвидации тяжких последствий дедовщины. Травмированных отволокли к дверям санчасти, дальше тащить смысла не было, как не было свободных лечебных мест. Из казармы выкинули мусор, замыли кровь и расставили кровати. Но их всё равно не хватало, и дедовщина продолжала быть, только наоборот. Осталось двое не покалеченных вот только что привилегированных бойцов, и они приступили к уборке умывальни "до утра, а утром посмотрим, топить ли вас сортире, уроды", по выражению Джона. Он действительно ещё не решил, как быть с этим интересным явлением "дедовщина".

***

При первых лучах солнца, задолго до подъёма, Джон по давней своей привычке всё делать быстро проснулся, как включился, прогнав из сознания остатки сна, подгрузил «неотложное утреннее дело» и немедля приступил. Подошёл к храпящему Дэну и, зажав ему рот ладошкой, закрутил преизрядную «сливу». Предупреждая неуместные реплики, помаячил перед его ошалевшими глазами кулаком и, удостоверившись, что глазки Дэна собрались в положении «в кучку», шепнул, – одевайся, быстро, но тихо.

Сам по-солдатски сноровисто облачился, помог гражданскому снарядиться и повлёк его за собой в умывальню. Там, спокойно оправившись и умывшись, с достоинством верблюда, внимающего погонщику, проигнорировал Дэнов возмущённо недоумённый понос, дождался его иссякания с надеванием штанов и перешёл к главному вопросу. На цементном полу один «дед» во сне продолжал радоваться жизни, аж ножками сучил. Его товарищ по счастью выражал ликование вызывающим храпом. Джон освежил в памяти основные тезисы: пленные в умывальне, исследовать явление «дедовщина».

Ну, так всё прям здесь сейчас и исследуем! Для начала поздравил с началом нового радостного дня пленных оккупантов своей армии на своей же территории. Продублировав приветствие пинками, Джон не сразу добился от них осмысленной реакции.

–Как успехи, засранцы? – задал Джонни деловой настрой.

–Дык, всё вылизали! До рассвета не разгибались, начальник! Всё в порядке, командир! Под утро тока вот сморило трохи! – наперебой загомонили бойцы, тараща преданные, правдивые и заспанные глазёнки.

–Всё-при-всё в порядке? – вкрадчиво уточнил Джон.

–Всё! – ответствовали мужики в голос, как отрезали.

–А это почему? – удивился Джон, пальцами приподняв пальцами доски помоста.

Мужики потерянно судорожно сглотнули.

–Я вам что обещал? Вот если хотите ногами вперёд... – не успел договорить Джон, – "спускаться".

Но его неправильно поняли. Храпевший напал на Джона, а сучивший попытался пронырнуть между досок, едва Джонни его успел за ноги поймать, перенаправив отчаянный рывок храпуна фронтом в стенку. Роли, таким образом, определились, и Джон донёс до труппы мизансцену.

Дело было в том, что тогда ещё притопив сослуживца, он слишком поздно догадался поинтересоваться, достиг ли он дна. Парень сперва был без сознания, потом в шоке, отойдя от шока, ещё очень долго ни с кем не разговаривал, а когда оклемался, заявил, что не помнит нефига. Вот до сегодняшнего момента другой возможности замерить фарватер у Джонни не было. Тот, что поздоровее, ухватив пугливого за руки, опустил его в щель. Он, явно не понимая задачи, поджал ноги. Пришлось опустить ниже до контакта задницы с жижей. Поняв, что терять уже в принципе нечего, исследователь вытянулся, но длинны его и рук второго номера было недостаточно. Пришлось Джону взять на себя роль страхующего, ухватить здоровяка за ремень и пропихнуть его дальше головой в пространство под помостом. Потом ещё чуть подвинуть, потом ещё... Когда он едва не выскользнул из башмаков, снизу пробулькали об обретении опоры.

-Давай, Дэн, теперь ты, – обрадовал Джонни приятеля.

Дэн непонимающе воззрился на Джонни.

–Ну чего тебе непонятно? Как ты из казармы в таком виде выйдешь? Это ж вечером никто не обратил внимания, что форма не твоя и вообще не наша! А сейчас же на раз спалишься! Давай, Дэн, вниз, там немного пройдёте, тебя говнолаз подсадит, вылезешь уже снаружи и спокойно пойдёшь в санчасть.

–Джонни, если я в санчасть весь в говне приду, никто ничего не заметит, да? – Дэн, судя по отчаянному мотанию головой, всё очень хорошо понял, но не хотел.

–Ой, да скажешь, что обделался – с кем не бывает? Если тебе страшно, давай помогу!

–Если ты мне поможешь, я из этой ямы не вылезу ни за что!

–Жить там будешь? – удивился Джон.

–Не буду! – сурово отрезал Дэн.

Джонни ласково печально посмотрел на товарища. Так рисковать из-за каких-то какашек! Принципиальный, коммунист, сам ведь недавно говорил, что жизнь – дерьмо. Ладно – он хотя бы придумал и предложил, а выбор, конечно, за Дэном.

-Давай тогда этих вытащим, что ли? – сердито пробурчал Джон.

Вытаскивать наверх двоих Джон счёл лишним, потому, лишь вытащив при помощи Дэна из щели самую широкую часть второго номера, первому было предложено подниматься самостоятельно и без стеснений. Кого ему уже стыдиться? Тот резоны принял и вскоре уже сам помогал товарищу высунуть из щели голову.

-Теперь идёте в санчасть. И что там говорите? – напутствовал их Джонни.

–Обкакались, – понятливо дружно ответствовали резервисты.

–Так валите, засранцы! – дал команду Джон.

–Отделение, подъём! – заорал кто-то за стенкой.

***

Утро нового дня официально по-военному начиналось с зарядки. Только Джонни с Дэном этот момент как-то упустили, не сочли достаточно важным и спокойно прошли вслед бегущим сломя головы бойцам. Что явилось их первой роковой ошибкой. Все очень спешили на плац, стремясь занять местечко получше, то есть подальше от начальства. Опоздавшим пришлось становиться в первый ряд.

Вторым роковым стечением обстоятельств стала личность сержанта, проводившего гимнастику. Та самая, прибитая кирпичом на топот из-за плеча Джонни. Чело высокого начальства украшала пламенеющая гуля, а очи пылали радостью узнавания. Джон его тоже узнал и сперва даже удивился. Вроде бы ещё вечером был без сознания! Хотя не факт, что оно его вообще когда-либо навещало.

Но зарядка закончилась, и Джон быстро соскучился. Вместо того, чтобы отпустить бойцов на санпроцедуры и завтракать, это военное чудо принялось молча прогуливаться рядом с Джоном, юмористически на него поглядывая. Он столь откровенно поглядывал на Джона, что был заподозрен в нездоровых наклонностях и, учитывая облик Джонни, дурном вкусе. Джон со скукой следил за его эволюциями. Ну, сколько можно-то? И чего он так пялится? Он же ему здесь, а равно в любом другом месте, ничегошеньки сделать не может! При народе не посмеет, уединяться с Джоном тоже не фонтан. Единственное, что интересовало Джона, сержант – дурак или извращенец? Скорее первое – решил Джон. Предположить совмещение Джону не позволяла забитая в подсознание почтительность к мундиру. Их честным, просолённым потом и кровью гимнастёркам! Разочарование постигло Джона из-за гражданского Дэнова поведения.

-Господин сержант, разрешите... – не смог он договорить, получив от унтера под дых. Но подышал, и, не осознав драматизму и торжества момента, снова взялся за своё.

–Господин сержант, разрешите обратиться! – прохрипел Дэн, разогнувшись.

–Лечь! Десять отжиманий, – откликнулся военный, не отрывая пламенного взора от конопатой личности Джона.

Джон позволил себе неуверенную улыбку, пытаясь высказать сержанту дружелюбие. Но тот был настроен с явным предубеждением и, приблизившись вплотную, подколодным змеем прошипел, – Чего лыбишься, урод?

–Господин сержант, мне срочно нужно в санчасть! – возопил Дэн, закончив упражнение. И накликал-таки беду на свою гражданскую бестолковку – сержант обратил на него пристальное внимание.

–Боец, это на тебе что такое?! – изумился унтер, уставившись на Дэна, как на привидение. Ну, костюмчик был великоват в ширину и слегка коротковат, но для новобранца дело обычное! В чём дело-то?

–Ты вот в этом сюда пришёл?! – изумлялся сержант, – У тебя не хватило ума получить нормальную форму?!

–Не успел, господин сержант! – выдал легенду Дэн, – мне ещё в санчасть надо сдать направление!

–Дай-ка на него взглянуть, боец, – протянул руку сержант. Джону стало тоскливо за Дэна, лучше б ему эту бумажку сожрать, но он отдал её сержанту-придире...

–Ой! Выдано первого апреля, а сегодня какое? Ты уже пятый день так ходишь, чучело? – не поверил сержант.

–Так точно! – добил себя Дэн.

–Тогда ты арестован, сволочь! – с наслаждением проговорил сержант, доставая пистолет из кобуры, – руки за спину! Кругом... вперёд марш!

И повёл куда-то несчастного фотографа и рентгенолога без койки. Но хоть от Джонни пока отвлёкся, правда, он, нужно отдать ему должное, совсем был этому не рад. Джон недоумевал, почему он не изъял у барана оружие, даже мысли не допускал, что тот вооружён? А больше всего Джона убили комментарии бойцов.

-Шакалу шакалья смерть! – вякнуло сбоку. Джонни бешено обернулся на голос, но дурак был не прошибаем для взглядов любого накала, и продолжил, – явиться в честную армейскую часть в своей шакальей форме! Тупой, поганый карате... – оратор сложился от резкой боли в промежности, задохнулся от внезапной деформации диафрагмы и размашисто ударил носом асфальт плаца. Три раза.

–Это не его форма, – объяснил Джон недоумевающей публике свою реакцию. Публика с виду сочла объяснения достаточными. Повидали уже фокусов от маэстро.

Вот мы кто для них, потерянно думал Джон, а Харпёр-то сколько мундир таскал! Ну, сука сержантская! Ладно, с ним потом, что получается? Новобранец Джон Ха-ня в мундире карателя отправился на армейскую гауптвахту. Парнишка, что выпрыгнул из автобуса, был в нашей форме! У Дэна так точно не получится... бедняга! Дерьма он испугался, блин! Делать-то что? А! Буду надеяться, а пока подменю его в лаборатории, чтоб потом поменяться, если что.

***

Джон верно рассудил, где следует дожидаться Дэна – с гауптвахты никто не мог миновать санчасть, как традиция такая. Забегая вперёд, спешу и в кнопки не попадаю успокоить сострадательного читателя, что Дэн с губы вернётся. У менее сострадательных прошу прощения за натяжку – сам понимаю, что персонаж эпизодический и пора бы его пользуясь случаем того. Но импонирует мне чем-то этот человек, циник, как всякий настоящий рентгенолог-коммунист, и романтик как коммунист-фотограф. Нефига не способный управлять собственной жизнью, Дэн был уверен, что знает, как следует управлять историей народов. Джонни, напротив история народов была фиолетова в крапинку, а жизнь, пульс народный он считывал чисто рефлекторно. И не из одних лишь гуманитарных соображений он занял оборону в фотолаборатории, санчасть, кстати, и была предназначена для мониторинга народного пульса.

Итак, Джон, позавтракав и забрав у толстого синий Дэнов халат, покинул столовку через служебный вход уже с монтировкой. Ему показалось неудобным каждый раз беспокоить дежурного из-за ключей в фотолабораторию. Нафиг её закрывать, если итак каждый вечер положено опечатывать? Медперсонал к появлению Джонни отнёсся радушно и укоризненно, дескать, где его носило? Где Дэн никто не поинтересовался, и вовсе не из чёрствости, просто по определению думалось, что он, конечно же, в лаборатории. А Джон как всегда слоняется по санчасти, типа по поручению, и болтает с сестричками.

Девоньки поделились радостью – почти готова их общага. Ну, дом заброшенный отремонтировали специально под это благое дело. Джону стало стыдно – мог бы и поработать для девчонок-то. Разговорившись, он понял, что стыдиться ему как обычно нечего – общага для девушек только почти готова, а офицерский клуб и сержантское общежитие уже и полностью. Даже свет и воду дали. Дело, конечно, нужное, даже необходимое. Но вроде бы сделал дело – маршируй смело, переходи к боевой подготовке. Однако, судя по производственному травматизму, дел оставалось непочатый край. Хотя, справедливости ради, нужно заметить, что не все травмы были совсем уж производственными.

Возглавил почётный список ударенный сержант – пострадал от рентгену. Последним, что успел сделать Дэн до своей командировки, стала установка и подключение рентген-агрегата. Джон осмотрел его с интересом и опаской. Аппарат подключали те же люди, что и телефонные провода. Очень хотелось опробовать, но никакой подходящей кандидатуры в испытатели в голову не приходило – всех было жалко. И как раз является сержант, успевший удариться повторно и неоднократно уже в столовке. Сдав Дэна под арест, он поспешил за Джоном, но тот видимо увлёкся завтраком. Не обнаружив его в столовой, сержант нагрянул с инспекцией на кухню, больше, по его мнению, Джону прятаться было негде.

А Харпёр, уже привыкнув к жизни без битья, высвободившееся от побоев время использовал для самообразования – изучал инструкцию по кухне. Интересно ему было, за что же он так долго страдал и были ли для того юридические основания. Вот дошёл он до параграфа «...посторонним, а так же всем прочим в повседневной одежде строжайше запрещается...», и тут как тут посторонний, да ещё и с хамскими вопросами и наглой мордой. Чуткую, жалостливую душу Харпёра просто достали голодные попрошайки, кроме Джона, конечно. В руку Томаса сам собой лёг удобной ручкой увесистый черпак и вечный дежурный, не вдаваясь в знаки различая и мотивы вторжения, приступил к выдаче доппайка.

Отоваренный сержант явился за медпомощью, был узнан Джоном, и направлен его наущением на флюорографию – типа сестричке не понравился цвет его лица, особенно под глазками. Джонни скромненько из кабинки управления дал испытателю последние инструкции – куда встать, к чему прислониться, сказал «не дышите» и опустил рубильник. Говорить «дышите» было уже не зачем, да и некому фактически, а рентген-агрегат загорелся. К счастью огнетушители в санчасти были исправны, быстро ликвидировав возгорание, Джон волоком вернул сражённого рентгеном сержанта на исходную позицию в приёмной, типа он только что пришёл. Как с пожара весь в пене прибежал и упал на последнем издыхании. Ну, такую свою официальную версию озвучил Джонни дежурной сестричке.

-Как сержантам-то не везёт, Господи! – жалостливо и непонятно воскликнула сестричка.

Джон попросил с этого места поподробнее. Оказалось, что сержант, доставленный в санчасть без сознания, был другой, он так и лежит. Голова у него кружится и тошнит беднягу. И он такой не один, с ним ещё трое потерпевших, но их сегодня отпустят. На них действительно кто-то напал в развалинах – избили и обобрали. У сержанта пропали деньги, часы и пистолет.

–Совсем совести у людей нет! – воскликнула девчушка.

–Ага, – задумчиво кивнул Джон, – совесть у него пропала раньше.

Джонни направился взглянуть на страдальца чисто из интересу, и его чуткость получила заслуженную награду. В комнатке временного стационара, кроме травмированного, обнаружился Карл, боец с КПП. Пришёл навестить раненного товарища.

Жандарм

Джон встрече обрадовался, Карл удивился, но виду оба не подали. Джонни буркнул, что пора свиданку закруглять и, вообще, делом надо заниматься.

–Вот ты, пойдём, поможешь, – обратился он к Карлу, уходя.

Карл изобразил вынужденную покладистость и пошёл следом. В фотолаборатории Джон усадил нового приятеля за рабочий стол. Со словами: "А мы кофейку сейчас", налил воды в прибор для стерилизации инструментов и нажал на клавишу пуска. Заметив недоумение Карла, Джон объяснил, что до фотолаборатории здесь была обычная процедурная, только её перенесли, а стерилизатор не перенесёшь, потому что розетки запрещены, чтобы персонал на себя ток не мотал. Вот и стерилизуют тут всякое, ещё и за кипятком постоянно лазят, достали блин.

–Да ты не думай чего, всё стерильно, фирма гарантирует, – попытался Джон снять напряжение каламбуром, доставая банку растворимого кофе, одолженную Харпёром из офицерского довольствия.

–Ага, а ничего, что там вон то плавает? – опасливо спросил Карл, указывая на медицинский инструмент.

–Ну, ты даёшь! Они ведь железные! Получай, – протянул Джон приятелю кружку. Достал из стола кулёчек сахару, – угощайся.

–Спасибо. А ты? – Карл его немного стеснялся.

–Кружка одна, давай по очереди.

–Тогда ты первый!

–Ладно. А ты, раз рот свободен, расскажи, как твоего сержанта угораздило.

–Да напали и всё. Что тут рассказывать? А ты что тут делаешь?

–Приятель попросил подменить, надо ему, – уклончиво ответил Джон, прихлёбнув из кружки.

–Правда, настоящее кофе?

–Правда, можешь поверить. На слово, – усмехнулся Джон.

–Да ладно тебе, не жадничай!

–А ты не ври. "Просто напали", – передразнил его Джон.

–Как ты кого-то просто подменяешь! Меня бы кто-нибудь так попросил, блин!

–И не вру я, вовсе, Дэн бы меня точно попросил, если б успел. Арестовали его.

–Фотографа? Штатского?! – не поверил Карл.

–А на нём не написано, блин. Дэн с моим направлением попал, случайно. Так что я его здесь подменяю...

–А он тебя на губе?! Ха-ха-ха! – развеселился Карл.

–Уф, тебе кофе сделать? – Джон допил из кружки, – тогда не трави мне тут про Дэна. Давай про сержанта.

–Не – сперва про Дэна. А ты кофе-то наливай, раз обещал... Ага, спасибо. Как тебе удалось провернуть такое?

–Случайно, конечно. Я б специально и не взялся, наверное, не понимаю ж тут ни хрена. Рентген-аппарат вон поломался, а как его чинить?

–А ты сам бы поменялся с кем-нибудь, кто понимает?

–Хм, с тобой что ли?

–Не. Братишка младший со мной служит, вот он головастый, только убьют его в жандармерии.

–Где?!

–Джон, у тебя точно папа полицейский? – насторожился Карл.

–У мамы моей спроси, – не стал врать Джонни.

–Ха-ха-ха! Жандармерия у нас полевая, за военным порядком следим.

–На губе тоже ваши?

–Конечно.

–Дэну помочь можно?

–Можно. Если братика пристроим в лабораторию.

–Ладно, Карл. Только два условия. Во-первых, Дэн через неделю должен быть здесь, живой. Иначе тебе трындец. После братика, его первого ухайдакаю, – по-дружески душевно предупредил Джон.

–Я почему-то тебе верю. Сказать почему? Твой отец не полицейский и уж точно не капитан Ха-на.

–А я никогда и не настаивал. Однако вот моя солдатская книжка, – пожал плечами Джон.

–Да хоть десять, блин! Ни один полицейский никогда не станет выручать кого-нибудь просто так. Что взять со штатского? А ты и с меня ничего не потребовал. Но главное, ты не наркоман.

–А у копов все детки укурки? – усмехнулся Джон.

–У капитана Ха-на сынок по проверенным слухам... папка ему, говорят, даже права сделать постеснялся. Так он берёт чью-нибудь машину покататься, человек, не разобравшись, сразу заявлять бежит. А людям его задерживать, блин, отпускать, конечно, а потом самим на биржу труда из-за папы его...

–Нормально! Я, значит, на любой тачке рассекать могу!

–Блин, точно. Ты, похоже, многое можешь. Не всякого бы капитан Ха-на лично на сборный пункт провожал. В розыске?

–Да кому я нужен? Ладно, насчёт Дэна ты понял? За нарушение формы одежды больше недели не дают, я это точно знаю.

–Да, понял я, договорились. Придётся рискнуть, братишке ж так и так не жить, блин!

–Да в чём дело-то, Карл?

–В именах наших. Я, вообще-то, Чарли. А он Пол.

–И что?

–Мама нас Карлом и Паулем звала, как бабушка назвала. Она из Этарха родом, вот. Однокашник его раззвонил, так заедают парня.

–А ты?!

–А меня тоже. Только давай Пауля ещё до обеда сюда перетащим?

–Давай. Только сначала ты мне честно расскажешь, что вы такое в развалинах делаете, и из-за чего вас отоварили.

–Да сам же всё увидишь, раз ты вместо Пауля... ну, ладно-ладно, только кофе ещё угостишь?

–Запросто, начинай.

Карл начал издалека. С любви к Родине. Собрались люди за её здоровье выпить, да кто-то выпивку уволок. Десять ящиков вискаря!

–Сколько?! – не поверил Джон.

–Ой, ну мы ж не сами собирались всё выхлебать! Вот взять их лагерь. Расположили его в развалинах, только развалины эти официально населённый пункт.

–Тоже мне Такию открыл! – фыркнул Джонни.

–Теперь смотри, сколько народу сюда пригнали. Им же скучно, вот работой их обеспечили. Сколько объектов всего восстанавливается? Сюда штаб округа переедет, расширяться они думают. И по мелочи всякого добра разместят. А дороги? А канализация, водопровод, электричество?

–И нафига?

–Блин! Да народ сам задарма всё восстановит, чтоб в отремонтированных очагах культуры бабло просадить! На одной работе жизнь не заканчивается, сам понимаешь. Развлекаться как-то народ норовит, да никто и не препятствует, наоборот.

–О-па! Это ж насколько земля подорожает?!

–Ни насколько. Скупили всё загодя кому надо, не беспокойся. Кто её сейчас продавать будет? Вот когда победим или наоборот... Просто представь себе, сколько таких городков в Такии! Сколько народу мобилизовано! И какого народу! Орлы – пробы ставить некуда, блин! Золотая молодёжь – для всех госчиновников в обязаловку деток сдавать. Переаттестация началась везде. Главный анкетный вопрос – где сыновья?

–И много они навоюют?

–Да не жалко же! И деньги считать не приучены.

–А вы?

–А мы за этим зоопарком должны приглядывать. Хорошо, хоть нормальные тоже попадают. Слышал, что мобилизация пройдёт в несколько этапов? Отсрочка от призыва только на текущем этапе – штука баксов, нормально?

–Угу. Очень интересно. А по состоянию здоровья?

–Повторяю для тупых, отсрочка от призыва по состоянию здоровья...

–Ну, ни хрена себе!

–Да нам-то не один пень?

–Нам? Не знаю, как нам, а вот сержанту видимо аукнулось.

–Ага, только с другого боку. Понимаешь, бухать в расположении запрещено, ну и не пропускаем с бухлом, досматриваем, изымаем лишнее. Но бухать-то пока больше негде! Вот солдатики к нам обращаются иногда.

–Постоянно?

–Ну, да. Нормально всё было, мужики к нам с понятием, да и мы сильно не борзеем. Сержант у нас темой рулил в развалинах. Так, представь, в руинах этих кроме нас ещё крысы какие-то водятся!

Джон нехорошо посмотрел на приятеля. Не любил он это сравнение. Но Карл чуткости не проявил и продолжил. Бичи какие-то мутные их умудрились вычислить, проследить и окучить. Да аккуратно так – только вырубили и обобрали. А как вискарь упёрли, и не заметил никто!

-Это не крысы, – уверенно заявил Джон.

–Ангелы, блин!

–Может быть и ангелы. Но я тебе точно говорю – крысы бы не просто вырубили. Можешь мне поверить, – усмехнулся Джон.

–Эге, а ты в этом понимаешь?! Блин, батя мне говорил, тут шакалы до нас располагались, типа учебка была. Вот бы хоть одного оставили!

–А батя не говорил, куда шакалы делись?

–Известно куда – на зачистку. Я ж тебе повторяю, сколько таких городков в Такии?

–Ага. Ладно, дружище Карл, веди Пауля, а после обеда пойдём знакомиться с твоими.

–И с твоими уже, Джон. Я сейчас вернусь, только ты не передумай, пожалуйста.

–Бегом, боец!

***

Карл резко стартовал, но вернулся через пять минут, когда Джонни уже задумчиво поглядывал на рентген-агрегат, подумывая, чем бы убить время ожидания. Карл видом своим являл загадочную радость и обещал неожиданный сюрприз тут неподалёку. Джон в сомнении положил отвёртку на место и пошёл за ним следом. Джон совсем не удивился тому, что тот привёл его в комнатку дневного стационара. Всё-таки без контуженого сержанта, непосредственного начальства Карла, вопрос не решался. Начальство, пребывая в явно болезненной задумчивости, морщась, проявило озабоченность.

–Э... боец, вольно. Пара вопросов к тебе...

Джон недоумённо воззрился на Карла, тот изобразил лицом настолько умильно умоляющую просьбу, что не улыбнуться было невозможно.

–Я сказал что-то смешное? – сурово возмутился сержант, не мог он с кровати видеть рожицу подчинённого.

А Карл, видимо, решив исправить ситуацию, судорожно попытался придать физиономии официальную серьёзность, с уклоном в жертвенную суровость. Джон прыснул, не выдержав. Сержант впал в ярость, Карл в отчаянье, и Джонни сам решил направить разговор в нужное русло.

–Расслабься, чувак, а то не выздоровеешь скоро и насовсем. Одна контузия у тебя есть? Мало тебе?

Чувак захлопнул уже раззявленную для начальственного ора варежку, сморщил анфас, размял губы и почти по-человечески улыбнулся.

–Эта, дружище, ты ж тут ренголик? – проговорило сержантское лицо человеческим голосом и получив подтверждающий кивок, перешло к деловой части собрания, – А скажи-ка, правда, что с моей болезнью без рентгена никак?

Чарли усиленно закивал, едва не нагнав на больного сквозняку. Джонни, немного привыкнув к его ужимкам, смог солидно ответствовать.

–А как же, чувак? У тебя же голова! Пробитой башне рентген – первейшее средство. Рекомендую, дружище!

–Да я б обошёлся, ты скажи, это обязательно?

–Конечно! Как клизма с промыванием. Кстати, тебе ещё не делали?

–Не-е-е... Ты пока погоди с клизмой. Ты скажи, сломался твой агрегат? Чарли вот говорит, что поломался, и мне надо в госпиталь, а мне туда совсем не надо, понимаешь?

Джонни мысленно довольно усмехнулся, начав понимать механику Карла, – похоже, что повезло ему с интриганом.

–Ну, я не знаю... я могу пока не докладывать, что рентген поломался, но фельдшер всё равно потребует снимки.

–А ты ей какие-нибудь чужие дай, а мой боец тебе тут всё-всё быстренько починит. Бесплатно!

–Не-е-е, бесплатно не получится. Как я скажу, что он тут делает? И нафиг оно мне?

–Бутылка вискаря, боец! Литровая! – перешёл сержант к сути вопроса.

–Совсем больной, взятки предлагать? – возмутился Джон, – И кто за твоего бойца служить-то будет?

–Но тебе ж, пока аппарат поломатый стоит, делать нечего? А если его скоро не починят, турнут тебя к быкам в общее стойло. Госпиталь же сюда скоро переведут с нормальным рентгеном, и нафиг ты нужен с поломанным агрегатом? – сержант попробовал быть убедительным.

–Ну и езжай тогда в госпиталь, всё равно ж скоро с ним обратно приедешь, – делано затупил Джон.

–Да нельзя мне! На моё место сразу другого назначат! – Вырвалось у сержанта наболевшее.

–Тогда ящик, – вынес приговор Джон.

–Да ты охренел! – обречённо прокомментировал сержант.

–Ага, с детства. Не напрягайся так, чувак, не жмись, готовься к клизме, – успокоил его Джонни.

–А без неё можно обойтись? У меня ж голова всё-таки болит!

–Нельзя тебе больную голову тревожить, а лечить как-то надо, – изобразил Джонни профессионализм.

–Ладно, ящик и блок "Палыма", но чтоб без клизмы! – вякнула жаба из глубин заболоченной сержантской души.

–Договорились. Тебя ещё не кормили? – проявил Джонни участие.

–Не, а что?

–Потерпи пока, промывание скоро...

–Два блока, но чтоб вообще без лечения! Договоришься?

–Совсем без лечения нельзя, военная ж всё-таки медицина. Придётся хоть зелёнкой тебе башню намазать, я сейчас принесу. Заодно Чарли на укольчик отведу, а то истерика у него, кажись. Жадные вы в жандармерии! – укоризненно покачал Джонни головой.

Карл к окончанию торга стёк по стеночке в положение на корточках и, зажав двумя руками рот, в нирване ритмично тукался об неё затылком.

***

У ребят, облаченных сержантом высокими полномочиями, остающаяся суета прошла без сучка, но с задоринкой. Сходили на КПП за Паулем, он там исполнял самую тяжёлую работу, шлагбаум опускал за верёвочку. Так был нужен, его даже отпускать не хотели до вечера. Ну, Джон возражать не стал, мол, нет, так нет – он спорить не берётся. Придётся выпустить из санчасти контуженого сержанта на часок.

Так он и десяти шагов сделать не успел, как его догнали и прям таки всучили Пауля и пирожков в дорожку. Типа, домашние, одному мамка нажарила, вот сержанту с наилучшими пожеланиями. Делать было нечего, не отказываться же! Пришлось брать и Пауля в придачу, кстати, не зря – объеденные были пирожки, а сержант пожеланиями уже объелся.

Им же к питанию по военному времени нужно относиться серьёзно, а то вон Поли худенький какой задохлик, даже и не скажешь, что полицейский сынок. Потому первым делом дружной компанией направились в столовку к Харпёру пообедать и Пауля ему представить, надо же парню будет где-то кушать.

Толстый по Джонни толком соскучиться не успел, изобразить радушие у него не получилось, вот Джон и решил его сперва слегка порадовать – мол, зашёл попрощаться. Переходит на довольствие в жандармерию. Сюрприз удался, Харпёр, смутившись, забормотал, что будет скучать, и вовсю демонстрировал искренность. За поеданием третей добавки второго, гуляш у Томаса как всегда удался, Пауль, наконец, проявил любезность. Отвлёкся от тарелки на общий вопрос, почему толстый Харпёр? Толстому вопрос пришёлся по душе, он аж переполнился собственной значимостью. Оказалось, что харпёр – зверёк, очень редкий в этих местах, но распространенный на родине повара. Он с детства научился их исключительно вкусно приготавливать, и когда господам офицерам надоели консервы, и они уже грозились пустить на салат для начала уши толстого, его выручил Джон. Добыл по описанию Томаса пару харпёров где-то в окрестных лесах...

Карл с Паулем вытаращились на невозмутимого Джонни. Ну, откуда было Томасу знать, где ближайший окрестный лес, если он из кухни вообще не вылазит? И ободранных кошек никогда не видел – редкие они в его местах. По мнению Джона, настал психологический момент свернуть разговор на окончательную Харпёрову радость. Он, положив руку на плечо вычищающего тарелку Поля, поведал толстому, что вот этот худенький юноша теперь за него.

–За троих тебя, – только и смог пролепетать Томас.

Джон выразил надежду, что это только поначалу за троих, попросил паренька не обижать, а то он, Джонни, сильно огорчится, если узнает. А что узнает, Харпёр может не сомневаться. Судя по грустному лицу Томаса, он и не сомневался. Оставив его в размышлениях первичности пищи духовной и суетной бренности избитых прописных истин инструкции по столовке, направились водворять Пауля в санчасть.

Джон счёл своим долгом задолбить малому, что сержант ему больше не начальник, и вообще, кроме Джона ему никто не указ. Но уж Джона он должен понимать даже не с полпинка, поскольку и полпинка Джонни ему будет многовато. Пауль недоумённо оглянулся на брата, но прочёл на его лице лишь серьёзное согласие с роковой неизбывностью сказанного.

–Так надо, брат, просто поверь, – необычно сурово напутствовал его Карл.

–Яволь, – неуловимо весь подобрался Пауль.

Вот такие они полностью соответствовали образу полицейских сынков, Джону это пришлось по душе, и он облегчённо отбросил сомнения в ребятах. Потому вживление Пауля в санчасть прошло у него легко и вдохновенно. Поль, удостоившись девичьего внимания, очаровательно смущался и алел высокими скулами. Джонни показал ему лабораторию, рентген-кабинет, вручил монтировку от входных дверей и на всякий случай, посоветовал не хлюздить, и, они, пожелав ему удачи, направились на дальнейшую защиту Такии. В жандармскую столовку, конечно, обед же пропустили за хлопотами.