Текст книги ""Тиа-ана" чувства и мысли (СИ)"
Автор книги: Роман Догадченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
И без того малоприятное общение стало невыносимым. Слишком много вопросов и шатких предположений. Мне нужно проветриться от старческого налёта. Я вышел из душной коморки и без слов закрыл за собой дверь. В безмыслие прошел знакомые коридоры. Присел на лавочку, в парке. Кругом ни души. Блаженная тишина и спокойствие. Лишь сумерки неторопливо вещали о закате дня.
***
– С вами всё порядке? – спросила девушка.
– Да. А что?
– Сейчас уже ночь, а вы спите на лавочке.
Взгляд слегка задел облик незнакомки и снова укрылся в дали. Светлые волосы и серо-голубые глаза прильнули к памяти. Визави смотрела на меня без вопросительных цепляний. Её беспритязательное присутствие прекрасно, но мне всё равно нужно что-то ответить. Только, как, если у меня нет, ни слов, ни объяснений произошедшего. Я даже не могу быть уверенным в том, что переживу рассвет.
– Если хотите, можете пойти со мной. Нам всё равно по пути. – добавила она.
Глава 8 'Лики природы'
Впереди, замерцала светлая гладь воды. У берегов прозрачна, вдали зеркальна; серебристым мгновением сапфировых искр. Волшебное отражение звезд изумило взгляд. Расцветка озера, едва заметно проблескивала рябью. Аккуратные волны происходили от лунного бриза. Будто бы ночной ветер одарил её края свободой, позаимствовав часть спокойствия. Прохлада и волнение окрасили вздох, и я обернулся. Позади, разрыхлилась тень. Местами поредевший лес, изредка густой и лохматый. Его заросли выцвели родственной неопределенностью. Отдалённые массы можно назвать деревьями, но крайне сложно их уточнить. Окаменевшие черные молнии навивали мысли о трещинах небосвода. Вероятно, то всего лишь кривые безлистные ветки. Иссохшие статуи стремились ввысь, вопреки своим корням. Иные стволы с листвой переросли коряг, забрав весь свет. Их тучная небрежность порождала смог печали. Пышные деревья арены укрепились за счет обессиливания других.
Девушка сделала пару шагов от сонной лавочки. Картина двух людей начала оживать. Я робко встал и пошел за следом. Ноги волочились по тропинке так, словно я всю ночь блуждал. Похоже сон на деревяшках не прошел бесследно. Ботинок шаркнул об шероховатый грунт. Подошву окутал треск крупинок, истоптанных следов. По этой земле прошло немало людей. Но сколько из них задумывались о возрасте тропы? Попрать историю может каждый, кто не понимает ценности прошлого и настоящего. И я не знаю, могут ли сейчас две противоположности идти вровень. Ширина дороги, конечно, позволяет гуляния стеной и в четверо друзей. Толь я не могу назвать её даже товарищем.
На этой тропинке точно уместились бы скромная пара незнакомых людей. Они смог ли бы сохранить личное пространство и спокойствие друг друга. Вычурный лес и чистое озеро. Они контрастны, но у них есть одна общая черта. Линия горизонта, которая одной изящно преломляется, а другим небрежно вбирается. Но как долго жизненные устои будут усиливать разницу между белым и черным?
Попутчица сбавила темп, и мы пошли вместе. Тот интервал разной негласности остался. Но я уже не мог ткать завесы размышлений. Идти стало намного легче и просторнее. Пускай мы не пересекались больше взглядом или словом, рядом с ней всё равно необычайно уютно.
– Спасибо, что проводили меня. – сказал незнакомка и остановилась у двери.
– Мы уже пришли? Как же всё-таки беспощадно время к светлым мгновениям.
– Может от этой суровости сны становятся снисходительнее.
– Моим снам хватает мягкости и от подушки. Спокойной ночи.
– Спокойной. – произнесла светлая девушка и отдалилась.
Рука незнакомки прикоснулось к деревянной створе. Я не стал дожидаться, пока её бело-бежевая дверь закроется. Полосатые коридоры уже направляли поступь к родной комнате. Мне вовсе не хотелось спать в преддверии рассвета нового утра. Голова не испытывала усталости, только очерки воспоминания. Аккуратный нос, гладкие и небольшие скулы с подбородком; выразительные глаза с бликом драгоценного камня. Утончённые черты лица девушки под слоем макияжа вдохновляли, подобно скульптурной легкости. Будь она проще и с черными кудрями, напомнила бы мне напарницу по тексту. Мы вместе гуляли по парку, а после создавали детский рассказ. Школьные приключения девочки и мальчика увлекали нас так, словно то было продолжение жизни.
***
– Ну что коллега. Переведём вдохновение от прогулки в текст?
– Можно, только сначала очки надену. – сказала Диана.
– У тебя же уже есть линзы.
– Солнцезащитных нет. Ты так искрометно и ослепительно сияешь.
– Очень остроумно. А если серьезно?
– Я согласна. Листы бумаги с ручками уже на столе. Всё готово.
– Тогда предлагаю начать с поисков имени.
– У моей героини будет имя...Тиана.
– Необычно. От слова Тина что ли?
– Нет. – прищурив взгляд произнесла кареглазая.
– Я не в том смысле, что болотная тина. Нет. Есть же ещё такое имя. Даже ведущая с таким именем была. Она умела быстро задавать вопросы...
– Просто Тиана, робко и тихо назвала своё имя. Окружающие могли разобрать только 'тиа'. Но при это обращались к ней кратко и грубо: 'она'. Она снова в школу пришла. Она уходи домой. Класс нередко обижал её не только словами. Они не любил девочку за её замкнутость и необщительность. Но она не задавалась. Вопреки издевательствам, в ней нашлись силы. 'Меня зовут Аня! Не она, а Аня!' – сказала повзрослевшая в ответ на последнее унижение.
– Неплохая история. А моего персонажа будут звать мальчик.
– Что? Так просто?
– Да.
– Слушай, ну ты и лентяй. Даже имя не смог придумать.
– Я посчитал, что такой вариант будет наиболее подходящим, с учётом его прошлого.
– Какого прошлого, он же ещё ребенок?
– Вот именно. Нет устоявшегося прошлого – нет чёткого имени. Логично же.
– Лентяй, и хитрюга. – произнесла Диана с улыбкой.
– Да ты просто завидуешь моей необычайно лаконичной гениальности.
– Не угадал. Твоей исключительной скромности.
– ...
– Да ладно. Ты что снова обиделся?
– Нет, задумался. А что если поделиться с героями нашей разной скромностью?
– Главное, чтобы дети не поломались. За девочку я уверена: мои черты ей не навредят, а вот мальчик... Ему будет непросто с твоей неоднозначной скромностью. Да и окружающим тоже. Представь ребенка, которой ведет себя как тихоня, а через пару минут срывается. Грубо шутит или выражает обиду, которую не понять другим, а порой и ему тоже. И так раз за разом. Раз заразом!
Глава 9 'Чертоги сна'
Я всё-таки уснул после ночной прогулки. Нормально ли это? Осознавать, что ты находишься во сне. Чувствовать туманность, что размывает детали? Она отличается от реального нежелания всматриваться в окружение. Марево стало понемногу рассеваться. Передо мной возник согнутый облик. Человек сидит на стуле, без единого движения. Его глаза закрыты, но голова не опущена. Он как будто бы смотрит в даль своего сна. Интересно, что он видит? Как понять того, кто молчит?
Взгляд начал всматриваться в окаменевшую фигуру. Я прожил целый год со стариком и его размышлениями. Но ни разу не обратил внимания на внешность соседа или выражения лица. Хоть его пыльные мысли и напрягали, в них проблескивали ценные советы. Я не могу сказать: старик мне настолько неприятен, что всякий интерес его рассмотреть выцветал. Нет. Просто не понимаю, зачем это нужно. Если вещатель отлично передавал свою внешность и пепельное настроение голосом. Зачем терять часть концентрации на визуальное восприятие, когда в этом нет необходимости. У меня осталось её не так много. Но сейчас всё наоборот. Нужно преобразовать внешние черты в читабельные мысли.
Лицо позера застыло, без эмоций. Хотя правый край рта был всё же немного опущен. Или осел, только что. Черт. Я отошёл и вытер пот со своего лба. Хват тревоги не отпускал ни на секунду. Знаю, что преданный своему делу, натурщик не оживёт. Но как-то всё равно не по себе. Ещё эти колкие аналогий из фильмов ужасов. Когда зрителям показывают монстра с закрытыми глазами, и он резко вскакивает. Вроде бы распространенный скример, но пугает, до жути.
Не стриженые ногти, поредевшие волосы и грязная одежда. Должно быть, его не сильно заботила внешность. Вместо выходов в свет, он отдавал предпочтение работе. Исписанные руки подталкивают к мысли, что он немало записывал. Но зачем? Морщины, шрамы от ветрянки, грубый и большой нос. Громадная голова и худое тело. Крохотный подбородок и маленькие руки. Но анфас тянет на двадцать два года. Даже в опрятном виде ему трудно было бы ужиться с людьми. Неопрятного человека могло бы спасти прекрасное умение вести и поддерживать общение. Но судя по отстраненному положению, и здесь у него были отклонения.
Одичалый вовсе не хотел оставаться сторониться света. Стопка фотографий покрывалась рукой. Изображения людей рядом с ним, говорят о том, что он пробовал быть вне одиночества. Может быть, он хотел вернуться к ним с тем, что смогло бы компенсировать его недочеты. Он хотел, быть ближе к обычным людям и не ощущать себя кривым.
Ведения таких бесчисленных записей стали бы для меня мучительными. Цикличные движения стёрли бы в пыль всякий смысл и желание. Если бы я ещё мог думать, то все мои мысли сковало бы одно утверждение: это никогда не закончится.
Расстройство отпряло голову. Позади меня проявились десятки нитей с перевернутыми вопросами. На большинстве крючков висели диктофоны. Невод закоулков слегка колыхался, словно от могильного ветра. Моя рука коснулась странной занавески, и мысли впитали её трепет. Что происходит с человеком, который лишен возможности развиваться на социальном уровне. Он пробует искать иные способы коммуникации. И находит их в творчестве, иногда в прошлом. Недостаток общения с людьми можно восполнить саморазвитием личности с опорой на светлые воспоминаний. Но их так мало.
– Даже самые неровные осколки можно собрать в один полноценный образ. – воспроизвелась аудиозапись.
– Только не сдавайся: ищи части себя по комнатам подвала и чердака.– продолжил второй диктофон.
– Когда я отдалялся от того ребенка, я хотел помочь ему обрести себя. Собрать его необдуманное прошлое во едино. Хотел проявить его будущие, которое у него не было. Но слегка ограняя его, я перенасыщал себя.
Записи стали озвучиваться одна за другой. Моим мыслям едва удавалось выделять понятные реплики. Листы двух ветров. У него разный характер у неё – внешность. Один впитывает окрас ощущений, другая зеркалит мысли лишь на время. Их переменчивость схожа отчасти, но идут они врознь. Вопреки общему прошлому, их пути разошлись и он рад её отдалению. Рад глупой судьбе, что перестала сводить их вместе. Случайностям не дано было понять последствия дружбы. Как и мальчику, который хотел быть рядом с ней. Я не знаю, каким мне быть, чтобы люди приняли меня. Быть самим собой я не могу. Я не могу быть тем мальчишкой, который жил чужой правдой и избегал колкости разбора и самоанализа. Кем мне быть, если мой характер был раздроблен ещё в детстве. Может быть мне стать собирателем тех осколков или жить вообще без прошлого, лишь сегодняшним днём. До сих пор не знаю, поэтому я буду меняться до тех пор, пока не обесценю все возможные способы привязаться к людям. Я не хочу снова дорожить местом среди двойственности добродушных. Не хочу ценить и феерично радоваться тому, что остальными воспринимается как доступная обыденность. Вытеснять насыщенными эмоциями мысли о том, что подумаю окружающие о твоей недоразвитости. Это делает тебя другим, вопреки твоему желанию быть со всеми. И никто же ведь не скажет в чём дело и как исправиться? Жизнь в незнания того, что люди обладают двумя сторонами, ужасна. Но умереть за осознание этого ещё хуже.
– Невыносимое состояние. – снова начал одиночный голос записи.
– Постоянно чем-то тыкали и ждали от меня реакции. Вопреки желанию знакомили меня с другими людьми и пытались выдавить отдачу. Ответные слова, взгляд или услугу. Но цикл поначалу взаимовыгодных отношений не строился. Как можно научиться дружить и помогать тем людям, к которым тебя привели и сказали: 'Это твои родственники'. Как можно наладить хорошие отношения на обмане и неспособности мальчика узнать правду, найти себя? Общение часто наладилось. Они снимали слои спокойствия, отчего возникала тревога и страх. Брали кровь из пальца, но даже она не шла. Организм изменился, вне моего детского понимания. Только у автора той вычурной идеи не вышло ускорить процесс моего взросления. Всё получилось с точностью, до наоборот. Детские годы приумножились, вытеснив взрослую жизнь. Десятки больничных и домашних процедур разворотили мой внутренний мир. И одна операция, которая была не нужна. Мне было плохо в больнице, но я по крайне мери верил, что всё это делается с целью лечения и когда-нибудь я смогу вернуться домой. Но куда мне идти, если лечение обернется обманом с корнями из дома. Как бороться с тем, кто был для тебя необычайно близок? Как, если не я позволил ему войти?
– Мальчик мог собрать из навала разного Лего небывалые конструкции. Найти место каждой детали в гармоничной модели. Но в обществе даже связка дельных слов чуралась моего ума. Среди людей все мысли разбегались в тревоге. Все мои воспоминания, которые я должен был обдумывать, собирались в нагромождения. До тех пор, пока дверь памяти не пробило от натиска завала. Сотни множеств листов накрыли меня с головой. Но я же ведь смогу собрать порядок и из этот хаос?
–Ты хотел узнать правду. На держи. – сказал полуразмытый силуэт, походившей на врача комплекса.
–Тебе двадцать три года, а у тебя нет ни дома, ни семьи, ни будущего. У тебя никогда не будет цельной семьи и окружения, без второго дна. Ощущение вмешательства не оставит тебя в покое. Но ты не сможешь ему противостоять. Ведь всё что у тебя есть это отравленные им воспоминания и жалкие догадки!
Глава 10 'Повторный визит'
– Очередной кошмар? – спросил сосед после того, как я вскочил и застыл в своей кровати.
Где бы мне отыскать ответ, после которого он оставил бы меня в покое. Боюсь, таких слов, попросту нет. Старика можно приостановить, только ещё большим нагромождением ветхости. Но моей седины мышления будет недостаточно.
– ...
– Ты что вспомнил своё отражение и оцепенел от страха? Я тебе давно, ещё говорил, приведи ты себя в порядок. У людей от тебя уже голос стал увядать.
– Может быть не всем нравиться болтать. Особенно с утра, после клочков сна.
– Понимаю. Иной раз безмолвное, присутствие может оказаться в стократ прекраснее даже самых гранёных слов. Но скажи мне, разве не для общения люди развивают дар речи?
– О господи. Я не пил, да и вы заваливаете меня вопросами не громко; но голова от вас раскалывается, как с похмелья.
– Это из-за того, что ты резко проснулся, словно током пришибленный. Что, кстати стало искрой возгорания? Кошмарный сон или напротив...
– Накал сомнений. Незнакомка напомнила мне одну девушку. Вроде бы между ними немало отличий. Но мне так хочется, чтобы она была той, с которой я говорил по душам. Вопреки необычной встрече и немногословности.
– Во что она была одета и как выглядела? Может, я узнаю её. Мне доводилось встречаться со многими людьми.
– Не помню. Мы просто шли от озера, без диалогов и всматривания.
– Не знал, что рядом с комплексом есть и озеро. Надо бы потом сходить осмотреться. А то что-то я совсем засиделся в комнатных раздумьях.
Какая замечательная идея. Надеюсь, она обернётся делом и мне не придётся уходить от вечерних расспросов. Не думал, что буду радоваться отдаленной ванне. Но благодаря этому у меня есть шанс умыться вдали от соседа. Я оживлёно встал с кровати и начал собираться. Спустя пару минут вышел уже с вещами. Преддверие тишины отлично мотивирует.
Смыть отголоски сна оказалось намного легче, чем седые мысли. Если неряшливость податлива расческе, то как быть с бардаком в голове? На ум приходит только холодная вода. Может, после неё я перестану задавать себе вопросы, вместо старика.
Утренняя ходьба привела меня к двери, возле которой я неосознанно остановился. Телесный цвет, без тёплых оттенков – это должна быть её комната. Я перенес часть волнения в стук. Щелчок и деревянный заслон открылся.
– Простите. Я ошибся дверью. – молниеносно, сказал я и ушел в смятении.
Ретивый шаг пытался размыть осадок. Но отпечаток неловкости прочно увязался следом. Передо мной стояла другая девушка с бурыми волосами и зелёными глазами. Менее выразительными скулами и легкой пышностью. Расстройство сковало рассудок. Неужели та встреча была лишь сном? Всё из-за этих сомнительных процедур. Как мне теперь различить реальность? Как не утратить остатки стремления к жизни в настоящем мире?
Выцветающие раздумья в подавленности завели в некуда. Бесцветное место, что принято называть интер-холом, вновь растерлось людской чередой. Мне незачем спешить и нет причин давать волю эмоциям. Кто знает, возможно, теперь у них не будет повода отмахнуться от меня. Я спокойно занял место в очереди. И позволил времени обрамить темп дня.
***
Почти неприметные кольца сжались в текстуру. Дерево, покрытое цветом небесной лазури. Дверь медленно приоткрыли с другой стороны. Я дождался пока последнее звено очереди выйдет и перешагнул через порог.
– Это снова вы. Признаться честно, удивлен. Мы с коллегами ожидали от вас более яркое появление.
– Всего один раз ворвался без очереди, а вы уже так обо мне говорите.
– Если бы. Вы приходите к нам раз в два дня, уже на протяжении года.
– Что?
– Вы являетесь пациентом этой поликлиники. Ваш диагноз: ретроградная амнезия с прогрессирующей дефрагментацией.
– Не понимаю. За кого вы меня принимаете? Думаете, я в это поверю?
– Вопросы веры, давно в прошлом. Ответьте сами: кто вы?
– Я электрик, и вам об этом известно.
– Мне известно, что начальным этапом лечебных процедур являться создание всех благоприятных условий. Лишь редкие формы болезней требуют идеализации жизни. К тому же некоторым людям легче ощущать себя персоналом. Пускай и по сценарию, который собирается с учетом уцелевших качеств человека.
– Слишком сложно для правды. Я абсолютно здоровый человек.
–У нас таких здоровых людей с личными апартаментами целый комплекс. Мы же всем добровольцам комнаты выдаём. Прям, как в благотворительном отеле.
– Хватит меня запутывать. Вы травите меня каким-то препаратом с названием 'Тиа'. Я слышал, как ваши работники, говорили об этом.
– Может быть, вы услышали лишь клочок. Просто единственное, что вы принимаете это модификация 'Тиамина'. Водорастворимый витамин необходимый не только для нормального обмена веществ. Ваша нервная система в нём, часто нуждается.
– Единственное, что мне нужно это доказательства!
– Если этого мало, то ваша история с диагнозом прописана в анкете. Она своего рода результат годового пребывания здесь.
– У меня её нет с собой.
– Не страшно. Вы можете ознакомиться с ней там, где её оставили, а после вернуться сюда. Наши двери всегда открыты, вы же знаете.
Возможно, врач сказал и правду, но большую часть утаил. Так или иначе, анкета лишней не будет. Может в ней и действительно есть полезные сведенья. Я вышел из кабинета без слов. Ускорил шаг мыслями о том, что всё закончиться, когда анкета снова будет у меня в руках. Тогда мои глаза смогу увидеть окружение всецело. Без прерывистых делений от гончих мыслей. Нужно сходить туда, нужно сделать это. Иди, не отвлекайся на людей и внешний мир. Ведь это не так важно как осознание правды. Иди, иначе все старания развеются прахом, и ты никогда не сможешь вернуться к жизни свободной от обмана.
Вернулся к своему столу в комнате отдыха. Кинулся перебирать сборище разных бумаг. Листы разлетались так, словно опадали с падшего дерева. Я разобрал все полки, каждую стопку. Анкеты здесь нет.
Глава 11 'Цветные листья'
Обе кровати по углам были заправлены. Комната пустовала и нагоняла тревогу. Только сосед мог взять мою анкету. Значит ему действительно своей жизни мало, что он лезет в чужую. Кажется, старик говорил о прогулке к озеру. Не уверен, что он будет там. Но другой зацепки у меня всё равно нет.
***
Нога влетала в порог. Споткнулся. Шел к озеру так, словно надел маску из занавесок. Пара цветных облиҡов бегло прошли мимо меня. Возможно, моя зыбкая похода не осталась без внимания. Размытые лики людей задевают спокойствие не так сильно. Мягкость в восприятии, как тёплый плед для озноба. Без него колкость утихает намного дольше. Иной раз чувствительность людей бывает так заразна. Их может задеть как случайный взгляд, так и слово. Но больше всего поражает возмущения от очевидных высказываний. Почему нельзя проявлять то, что должно пониматься вне гласности? Дополнительные предложения привносят сложности. Но ведь лаконичные изречения понятны, далеко не всем: они разобщают. Как быть с теми, кто оказался не столь сообразителен и догадлив... Просто бросить их и продолжить называть старые, избитые мысли водой или баяном? Или же задуматься о том к чему может привести контраст.
– А я вас узнала. – сказала девушка, остановившись напротив меня.
– Может вы меня с кем-то спутали? – приостановился и я.
– Это же вы сегодня ночью проводили меня до двери.
– Разве?
– Потом ещё утром забегали. Я перекрасила волосы и обновила линзы с макияжем. Может, поэтому вы не узнали меня и удивили резким уходом?
– Ах да, меня переклинило от неожиданности. Ведь я был убежден в том, что это ваша дверь. Я и подумать не мог о возможном преображении.
– Ваш образ тоже немного изменился. Приятная опрятность, особенно если сравнивать с тем, что было. – сказала визави с улыбкой.
– Ага, сон на лавочке меня, изрядно потрепал.
– Так вы меня узнали или нет? Вид у вас немного растерянный, словно мы видимся впервые. – произнесла девушка и мы подошли к лавочке.
– Узнал, конечно, но не сразу. Просто всё никак не могу обдумать необычные события. Ваше внезапное появление, прогулка под луной, новая встреча. Всё это как-то не укладывается в голове.
– Понимаю. Я посещаю парк каждую ночь. Мне нравиться ходить на природу без людской суеты. Это помогает проникнуться тишиной и сохранить собственные мысли от цепких умов. – произнесла девушка и приподняла книжку, что была прижата рукой.
– Ведение личного дневника. Как же мне это знакомо, только я пишу в домашней обстановке и на отдельных листках. Записи извлекают те мысли, что мешают уснуть. Правда, остаться наедине с самим собой не всегда получается.
– И поэтому вы оказались в столь поздний час на улице. Здесь нельзя встретит бедных или падших, но даже если бы они и были, я бы вас к ним не приписала.
– Ого, звучит, как комплимент. – сказал я, продолжая посматривать в даль.
–...
– Знаю, что личное не предназначено для чужих глаз. Но можно хотя бы взглянуть на обложку вашего дневника?
– Да. Можете даже почитать последние страницы. Я иногда переношу интересные тексты в конец сборника.
На мгновение взгляд уловил дуговую гамму в её руках. Она пролистала каскад цветных листов, и протянула уже закрытую книгу. Образ маленькой радуги облачил сдержанный переплет. Черно-фиолетовый покров был украшен серебристой рамкой. Каждый её угол смягчался тремя полумесяцами. Лунные серпы немного смахивали на цветочные узоры. Менее воинственное подобие лилии, которая изображалась на гербах. Её лепестки не были собранны – застыли в свободном мгновении. Крупинки звезд привносили ещё большей ясности в зеркальный орнамент. Книга, стала такой яркой, словно от касания девушки. Я перевернул обитель лунного света и открыл дневник. Первая страница с обратной стороны предстала в стихотворном окрасе. Мысли перенесли их звучание.
Когда встречаться с тем, кто рядом,
И жаждешь, и страшишься взглядом,
А встретясь, сразу не поймёшь,
Что предвещает эта дрожь,
Кто растолкует сон чудесный?
Что это – песнь любви небесной?
Иль тёмный, но вполне земной
Мотив знакомый и родной
Нам всем, живущим под луной.
– Какой замечательный стих. Интересно, кто автор.
– Я переписала его в библиотеке. К сожалению, автора я не запомнила.
– Мне приходилось и раньше слышать о читальном зале, но сам я никогда там не был.
–Если хотите, я могу показать вам, где он находиться. Там столько книг, что можно найти ответ на любой вопрос.
– Даже, если вопрос покрыт неизвестностью?
Глава 12 'Лестница света'
– Не знаю. Мне не доводилось читать книги с неопределенным уклоном. Если у меня и были неточности, то они приобретали ясность по пути в библиотеку.
– В любом случаи я был бы рад еще раз с вами прогуляться.
– Приятно слышать от такого человека, как вы.
Я вернул ей книжку, и мы направились к зданиям комплекса. На этот раз я шел неспешно и без отставаний. Изредка смотрел в её сторону, да и то лишь во время мерцаний общения. Мой взгляд чаще отдалялся небом и прошлым. Но это не мешало подмечать жизнь окружения. Прогулка расцвела природной оживлённостью. Хоть вокруг нас и не было людей, ощущение безлюдства стало слабее. Ветка качнулась от ветра и мысли дорисовали ребёнка. Он прыгнул на дерево и стал раскачиваться. У подножья коры засмеялись его друзья. Один из сорванцов пробежал мимо нас. Белое платье слегка развеялось и вновь стихло. В мыслях всколыхнулись воспоминания. Светлые волосы девушки некогда преломляли украс лунного озера. А сейчас их былую яркость покрыл слой тёмной краски. Словно переменчивая поверхность от солнцезащитных очков.
– Как вам моя успеваемость?
– Что простите?
– Вы посмотрели мой дневник, но ничего не сказали про оценки. Они вам не понравились? – улыбнулась собеседница.
– Ахах, в этом смысле. Они чудесные, судя по одной странице и красивому переплёту дневника.
– Это хорошо. А то я уже начала волноваться. Подумала, что у меня неладно с чувством юмора.
– Нет. Это я не всегда легко привыкаю к новому. Просто не ожидал услышать шутку от девушки, которая выглядит, подобно леди.
– Поверьте не все ухоженные дамы прямиком из дворцов. Но даже и воспитанницы королевских угодий, изредка позволяют себе несерьёзность.
– Должно быть, их жизнь не лишена колоритности. В том числе и серых оттенков оборотной стороны роскоши.
– Возможно. И пестрые вещи склонны выцветать на солнце.
– Я то, уж точно на свету выгорю, как вампир. Помру в незнании. Вы же ведь не из знатного рода, но в вас есть проблески возвышенности.
– Мой уклад не исключает слов с ракурса тех, кем я могу и не быть. Из деревни или из города? Разве это помогает проявить и подержать интерес в общение.
– Нет, это не столь значимо, как подлинная взаимность в искреннем разговоре. Но и здесь я лишен надёжных убеждений.
– Вы не одиноки. Меня тоже порой навещают сомненья. Слишком много неясностей, которые упрямо требуют ответов.
– Людям же свойственно прояснять неизвестное, это делает окружение светлым и спокойным. Поэтому, при встречи с незнакомым человеком возникает спрос на вопросы.
– И в то же время понимание, о мерности и откровенности. Иных людей нельзя просто взять и спросить: 'Кто ты?'. Такой жест одарит грубостью и может навсегда испортить отношения с человеком.
– Но бывают, же люди, с которыми хорошо и без ответов. Рядом с ними нет даже понимания чего-то неизвестного. Есть только свет, что тебе дарует каждая новая встреча. И ты не требуешь большего – бережешь огонёк интереса от порывов.
– Да, бывают. И общение от их присутствия всегда воспринимается тепло. Каким бы оно не было.
***
Шаркнул ногой о ступень третьего этажа. Вид из исполинского окна, настолько необъятный, что я затерялся в просторах. Вдали мелькнул отблеск озера. Будь с нами старик, он наверняка бы влез: 'Куда вы идёте?'. Я бы ему ответил: 'В библиотеку, к знаниям. И не смей меня останавливать своими антиподами'. Знание это свет, но не всякий свет благоприятен для людей. Простая схема, а сложностей от неё немеренно.
– Осталось подняться еще на два лестничных витка и мы пришли. – сказала девушка и дотронулась рукой до перил двухмаршевой лестницы.
Поручень охватил мой взгляд. Его невзрачное покрытие стало осветляться. И я увидел ажурную резьбу. Грань бруска со стороны ступенек выделялась рисунком. Стебли растений извивались, только в орнаменте боковой линии. При беглом взоре их ритмика затачивалась в хаотичность. Но присмотревшись можно заметить проблески золотого сечения в узоре. Спираль с божественной пропорцией проявлялась в каждом отрезке пройденного пути. Настолько утонченная работа, что внимательность расщепляется между ходьбой и просмотром. Тревожная детальность быстро истёрло желание. Смотреть на тонкий барельеф дерева стало трудно. Белый поручень держался строгими вереницами простых балясин. Каждый брусочный столбик обхватывался двумя вырезанными кольцами. Один завиток сверху, другой снизу с небольшим интервалом от краёв.
Наружная сторона перил придерживалась минимализма. Легкость во внешности превосходно обрамляет акцент на цвете. Оттенки абрикосовой Крайолы окрасили столбцы. Светло бурый цвет покрыл тетиву лестницы. Тектоничность в соотношения цветов, несомненно чувствуется, но из хладной палитрой комплекса она неплохо выбивается. Создается впечатление, будто бы библиотека изначально не входила в план построек.
Геометрическая выдержанность модерна снаружи и сжатая винтажность ренессанса в одной линии поражает. Не понимаю, как могут ужиться два таких разных стиля на одной лестнице? В больничном комплексе их сочетание должно быть чуждыми друг другу или хотя бы эклектичными.
– Осторожней. Не все ступени безобидны. Некоторым. нужно внимание – сказала девушка, приметив мою задумчивость.
– Понятно – скомкано промычал я.
– Вид у вас какой-то измученный.
– Излишняя резкость в деталях меня немного ослабила.
– Что с вами? – произнесла девушка уже у двери.
– Порезался об острые углы лестничных перил.
Глава 13 Библиотеки комнат
– Сильно? Покажите – взволновано сказала визави.
– Не в буквальном смысле, конечно же. – показал я руки без царапин.
– Ну вы и смутьян. Напугали меня.
– А вы подумали, что я ,взаправду, үмудрился расцарапать руку перилами. Разве это возможно? – улыбнулся я.
– В преддверие открытий многое возможно. – со словами раскрыла она дверь и мы зашли.
Голова приподнялась к потолку. Помещение высотой, в три этажа одарило глубоким вздохом. Просторы немного уступали в величавости соборам. Вместо высоких окон столпы книг, но ощущение солнечности не покидало глаз. В прошлом, светловолосая девушка продолжала меня вести. Её легкая походка едва подмечалась боковым зрением. Мы подошли к стеллажам и журнальному столику. Светлая проводница поднесла руку к ряду книг. Проблеск тревоги сжал брови и стиснул дыхание. Я резко перебросил взгляд в сторону, подальше от искры. На полках просто немереное число цветов. Моё внимание выгорит, если и библиотека проявит детальный окрас с касанием Светы. Как было с лунным сиянием и лестницей. Я не знаю, совпадение то или нет. Но проверять это в зале с мировым архивом, как-то не хочется.
