Текст книги ""Тиа-ана" чувства и мысли (СИ)"

Автор книги: Роман Догадченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Annotation

Сомнения чувств. Осознание деления на скрытое и явное. Много излишне для жизни без обмана и конфликтов. Многое могло бы исключить сослагательные формы. Избавить людей от парадигм и дилемм. Человек, красит место или окружение меняет людей? Что превыше: жизнь людей или сохранность природы? Искусственное или естественное? Вопросы первенства борьбы не существует. Одни себя воздвигли от безмолвия иных: те бережно хранят сказанья о восходе света. Людская жизнь на свет себя провозгласила, с приходом пламени аркана. Но если первая идея о разведение огня, принадлежит народу; то отчего разняться люди в пламени костра, что даровал, когда-то им тепло и светлый мир?

Догадченко Роман Андреевич

Глава 1 'Дом и свет'

Глава 2 'Отблески в окне'

Глава 3 'Душный облик'.

Глава 4 'Проблеск света'.

Глава 5 'Выверт света'.

Глава 6 'Доработка сети'

Глава 7 'Отклики рассудка'

Глава 8 'Лики природы'

Глава 9 'Чертоги сна'

Глава 10 'Повторный визит'

Глава 11 'Цветные листья'

Глава 12 'Лестница света'

Глава 13 Библиотеки комнат

Глава 14 'Закоулки книг'

Глава 15 'Подвал прошлого'

Глава 15 'Комната красок'

Глава 16 'Светлые осколки'

Глава 17 'Клетки слов'

Глава 18 'Закат рассвета'

Глава 19 'Ясность в прошлом'

Глава 20 ' Глубинный сколок'

Глава 21 'Возврат домой'

Глава 22 'Лес и свет'.

Догадченко Роман Андреевич

«Тиа-ана» чувства и мысли

Аннотация

Сомнения чувств. Осознание деления на скрытое и явное. Много излишне для жизни без обмана и конфликтов. Многое могло бы исключить сослагательные формы. Избавить людей от парадигм и дилемм. Человек, красит место или окружение меняет людей? Что превыше: жизнь людей или сохранность природы? Искусственное или естественное? Вопросы первенства борьбы не существует. Одни себя воздвигли от безмолвия иных: те бережно хранят сказанья о восходе света. Людская жизнь на свет себя провозгласила, с приходом пламени аркана. Но если первая идея о разведение огня, принадлежит народу; то отчего разняться люди в пламени костра, что даровал, когда-то им тепло и светлый мир?

Глава 1 'Дом и свет'

– Ты снова хочешь собрать шалаш?

– Нечто похожие... из стульев и покрывала.

– Хорошо, что хоть в этот раз крыша будет из ткани.

– Да. Её проще закрепить в одиночку, и она намного легче досок.

– Но ещё остаются башни из стульев, которые тоже могут упасть. – сказала гостья и вышла из комнаты.

Дети многим разнились. Светлые локоны девочки выделялись ровностью. Тёмные волосы мальчика источали лишь небрежность. Если спокойствие одной происходило от аккуратности ума, то другой сторонился общества от безграмотности. Его скромность, нередко, разукрашивалась волнением.

Не успел он опробовать постройку, как девочка уже вернулась с лентами. Она укрепила тандемы стульев, связав их ножки. Юный собиратель нахмурился и отвёл голову в сторону.

– Вообще-то, я собирался сделать всё один. А ты...

– А я тебе помогла. Потому, что мы с тобой друзья.

– По неволе. – попытался прогнать мальчишка.

– Можешь не стараться. Я же понимаю, что ты строишь его не для себя.

– Может быть. Только подобия шалашей всё равно, не заменят общения. Все труды напрасны.

– На счёт всех, не знаю. Но в нашем творчестве, точно есть толк. Смотри, какой мы устойчивый домик смастерили.

– Ага. Просто идеальное укрытие от натиска взрослых. – сказал шутник и скрылся за навесом.

– Эй ребятня! Вы опять уволокли все стулья! – шёпотом разыграла она осаду крепости.

– Они ушли на дело.

– Ахах. Ходячие стулья.

– Ну в том, смысле, что были использованы для дела.

– Да, я поняла.

– ...

– Можно войти? – продолжила напарница по строительству.

– Не спрашивай. Ты же знаешь, что можно.

Девочка присела напротив необычного светильника. Стенки источника украсили фотографии светлых воспоминаний. Её взгляд коснулся каждой завесы шалаша и вновь вернулся. Дети разговаривали обо всём, накопившемся. У них не было секретов друг от друга. Только здесь под эгидой творчества. Снаружи, всё было иначе. Они могли рисовать за одним столом, как незнакомцы. Ни единого взгляда, ни единого слова. Быть рядом с одним, общим светом, но отдельно друг от друга.

– Аня, выходи! Мы собираемся! – донеся голос родителей девочки.

– Мне пора.

– До встречи. – сказал ребёнок в след той, которая даже не попрощалась.

Мальчик не хотел оставаться один и не мог в этом признаться. Их маленький домик подкупал светлой уединённостью. В нём все детские высказываний остаются без оценки вычурных умов. Оттого в шалаше комфортнее, чем с людьми, которые способны очернить даже самое светлое. Свобода от давления норм сильного большинства прекрасна, но не в безмолвном одиночестве.

– Ты там, что уснул, что ли?

– Нет, я не сплю! А что? – подскочил от внезапности мальчик.

– Догадайся. – произнесла Аня и протянула руку.

– Ты хочешь, что бы я вернул тебе ленты? Или проводил...

– Второе. Пошли, быстрей, а то нас заждались уже.

Рука юной художницы скрылась, не дожидаясь касания. Мальчик составил компанию и захватил с собой покров отдаленности. Абстрактные мысли охлаждали тревогу. В дороге он часто витал в облаках. Мечтал оказаться там, откуда нужно было уходить.

Глава 2 'Отблески в окне'

– Хватай ленту.

– Не могу. Она уже далеко улетела и нам её не догнать.

– Ой ли. – взметнулась девочка в игривом жесте.

– Куда ты побежала с моей кепкой? Дождь же марасит.

– Так верни её!

Мальчик рванул вслед за пропажей. Пара метаний, так лихо размыли лик окружений. Его стремление разгорелось сильнее от дождя, и он догнал каскад мерцаний. Раскаты вспышек нахлынули на детей.

– Верни... – преградил путь мальчик.

– Держи! – бросила кепку промокшая.

***

Гром покрыл стук двери, и отблески прошлого угасли. В отражение стекла появилось чёрное пятно. Силуэт медленно затемнял каждую четвертинку окна. Четыре квадрата собранных в косой ромб напомнили о воздушном змее. Он утратил краски от вспышек молнии. Тогда осталась лишь лента. Нить с атласными бабочками и цветными привязками. 'Она ли продолжает держать... ?' – движенья в миг иссякли на вопросе. Карандаш перестала шаркать и перебрасывать мысли на бумагу. Ворох листов распылил внимание. Ужасный беспорядок со стола перекочевал в моё сознание и одарил усталостью. Похоже, я слегка увлёкся вычислениями. Раздумья мерности такие тленные, что отбивают всякое желание работать. Конечно, организованный подход важен, но человек не всегда в силах сохранить его. Мир слишком быстро детализируется: учесть все преобразования, крайне, сложно. Порыв желаний и прочность возможностей порой разит нестабильностью... Не успел я дочитать текст, как окружение наполнилось шелестом ожиданий. Руки сами потянулись складывать наработки в сумку.

Когда я вернулся к тёмному гостю, он уже стоял над душой. Дышать стало чуть тяжелее. Угольный смокинг, подобно бездне поглощал свет. Такой иссохший цвет, словно его одеяния побывали под толщей дыма и гари. Плохое освещение покрыло не только очертания мужчины. Это место точно не предназначено для ведения записей. Но я пишу здесь не в первый раз. Иначе бы не стал, покорно, составлять компанию сумбурной тени. Так странно. Я не представляю, куда и зачем мы собираемся идти. Могу лишь уловить ощущение знакомого распорядка действий. Словно то повторялось изо дня в день, без объяснений. Если это плоды тренировок, то их вкус не столь насыщен. Небольшая дрожь в ногах опускает взгляд. Деревянный пол, растревоженный царапинами, раскалил моргания. Казалось, будто бы доски выжигались световыми кругами. В то время, как сам интерьер почти слился с хладной чернотой.

– Снова о чём-то задумались.

– Да, нет. – от неожиданности буркнул я.

– Опасения излишни. Этот дом не рухнет.

– Ваши, слова, немного обнадёживают, но я привык верить глазам.

– Напрасно. Здесь многое видится иначе.

– Неужто, здесь люди ориентируются как мыши летучие.

– Нет. Им приходиться склоняться к мимикрии кротов.

– ...

– К счастью, в других помещениях проблем с электричеством нет. Позвольте, я проведу вас к вашей комнате, и вам сразу станет ясно.

'Мне бы сначала от такого контрастного света отойти' – опали мысли в глубь безгласности.

От светового чередования я уронил часть листов. И начал заново складывать их в дипломат. То и дело заостряя свой взгляд на блеске значка. Застежка чемоданчика в форме двух букв: 'Di'.

– Нет никакой необходимости забирать все бумаги. Вы сможете завершить оставшиеся дела позже, и придти без меня.

Может, я чего-то не понимаю? Но если у меня есть возможность ходить самостоятельно, то зачем мне поводырь?

– Безусловно... молчание признано считать знаком согласия, но скромность в речи не всегда уместна.

На мгновение заминки мне показалось, что он услышал мысли, но остался верен сценарию дворецкого. Вежливо открыл дверь и жестом повторил свою просьбу.

Мы вышли из смольной комнаты, только ощущение туманности не пропало. Шлейф недосказанности, подобно цепям приковали меня к путеводителю. Шаги ценителя классики настораживали беззвучностью. Как будто бы и в ходьбе слушатель уступал место моему звучанию, что бы уловить малейшую рябь. Предположим у обладателя монументальной спины есть склонность к необычайному контролю. Ведь он идёт, без оглядок, впереди. Но у меня нет ощущение, что я остался без надзора. Только при всём уважение к сомнительным личностям, я не могу смириться с абсурдностью это лестной догадки. Единственный способ проверить: медленно сбавить шаг.

– Осмелюсь спросить: как вам теперь освещение?

– Вполне приемлемое, для разглядывания трещин и пожухлых стен.

– Именно поэтому вы отстаёте?

– Можно сказать и так. Усомнился в затемнённых деталях дома.

– Они не выбирали свою историю. Их прошлое запечалилось в ранах, по воле разных идей. Не людьми были оставлены эти следы, и не людям решать их дальнейшую судьбу.

'Они не выбирали' – нет, этож надо было так о стенах сказать. Может я погорячился с выводами о безмолвном присутствие. Тихая прогулка в незнание причуд собеседника, уже представляется не такой уж плохой.

– До вашей комнаты осталось идти ещё пару дверей, но наш путь прервется именно здесь.

От преждевременной остановки сердце забилось сильней. Его рука судорожно потянулась в карман. И мой заслон ступора начал трескаться.

Глава 3 'Душный облик'.

Не жилой дом и омут умалчивания – всё предвещало печальный исход. Всё что от меня требовалось это собрать цельное умозаключение....

– Наконец то. Нашёл.

– Ш-што?

– Визитную карточку. Дальше вы пойдёте без меня. Если я ещё чем-то смогу вам помочь, то обращайтесь.

– Визитка. – прошептал я и в недоумение убрал бумажку в карман.

– И не забудьте забрать оставшиеся вещи с рабочего места...

Окружение утратило резкость. Силуэт неторопливо слился с тёмной далью. Теперь двери стали вести меня вперед. Прошел пару белых пятен и открыл третье. Приволок ноги к кровати. Падение, славно смягчилось облаком забытья. Мутный шок после тревоги сменился расслаблением. Всё плавно отдалилось, словно душа вышла на прогулку из дома. Душное тело вдохнуло свежесть постели и чистых мыслей. Я стал ещё дальше от мрака, но прошлое по-прежнему мелькает в тени. Провёл день и ночь за работой. Прошел путь со смутной головой и едва ощутимой дрожью...

Всё началось с беспорядка на столе. Помню, как записал одну строку вне вычислений. 'На отмели волненья нет буйства чувств и страха сновиденья'. После, взгляд сделал перерыв на зарисовке. Счастливый мальчик и девочка. Взялись за руки, и подняли их вверх. На лицах детей сохранились улыбки. Они радовались так, словно, сотворили свой уголок на пару мгновений. Светлое воспоминание замерцало в окне. С приходом темноты в памяти поблекли и вспышки. Воздух стал немного теплее. Подушка нагрелась от дыхания, и я лег на спину. Взгляд нашел отдушину на потолке; белом, как чистый лист бумаги.

Лишь страницы дома перенимали мои попытки отыскать ответ. Учебники, тетради, рисунки – следы поисков ранили и детство. Я зажмурился, будто бы от боли эмпатий. В глаза блеснул свет. Пронзительный и явственный. Как же всё-таки насыщенна нежными тонами комната отдыха. Солнечная яркость смягчилась занавесками. Их призрачная ткань слегка всколыхнулась от ветра. И приоткрытое окно повеяло приятной прохладой. Ноги сами подвели меня к источнику вдохновения. Искренность природы прекрасна своей естественностью и неподкупностью. Но и она не свободна от натиска идей. Стол, стулья, элементы дивана и пол -обличий мук натуры. И всё как-то быстро проходит переработку. Даже массовые проблески беспокойства утихают под стремлением прогресса. Использование окружения в угоду удобств, необратимо. Но порой оно задевает меня, ничуть не меньше людских сор. Вне зависимости от времени и состояния здоровья.

Веки слегка прикрыли взор от усталости. На фоне настольной разности мелькнула карточка. Она так хорошо отражает свет, что взгляд не сразу разглядел детали. Правая рука тут же ринулась в карман за подарком проводника. Пара мгновений и перед глазами возникли две одинаковые визитки. Текст левой перенял мой голос.

–Консультация специалиста. Корпус два, интер-хол. Обращайтесь при дрожи в ногах и ощущениях сдавливания.

На обратной стороне надпись прописью: 'Для приёма вне очереди необходимо заполнить анкету, которая лежит на столе'. Что за...Даже не знаю чему больше поражаться. Странному содержанию визитки или заполненной анкете, под ней? Этого просто не может быть. Каждая строка вобрала мой кривой подчерк. Но я не помню, как заполнял её. Желание во всём разобраться вытолкнуло меня в коридор вместе с прозрачной папкой. Бег чередовался с ходьбой и перерывами. Останавливался лишь на поворотах. На углах коридоров с указателями, что только сбивали с толку. Первый этаж.... Уйма цифр и бесполезных букв.

– Где этот чертов интер-хол!

– Пройдите ещё немного вперед.– подсказал пожилой человек и указал рукой в сторону двери.

Порывистой походкой дошел до указанного места. Только я хотел открыть дверь, как она распахнулась сама. Удар в плечо выбил папку и часть меня...

Глава 4 'Проблеск света'.

Решительность, как часть меня разбилась у дверного прохода.

– Прости. – промелькнул лик девушки и скрылся в размытом потоке.

Немного постояв, я отошел в сторону. Присел на свободный стул и попытался придти в себя. События вскружили голову своей неуловимостью. Откуда взялся тот старик, что помог с поисками? Отчего выбежала светловолосая девушка? Неужели, пара строк и вправду, могли меня выбить из комнаты спокойствия.

Вместо ответов начали возникать воспоминания. Помню, как в школе мерцали рисунки одноклассницы начальных классов. Её альбом всегда был приоткрыт для новых друзей, но я смотрел украдкой, словно чего-то боялся... Она нередко проявляла свою активность в умелом рисовании женских лиц. Аккуратные контуры так легко появлялись и покрывались новой страницей безгласности. Голос не мог отыскать даже самый скупой комплимент. В близи рисующей все подбитые мысли осыпались, а дельных и грамотных отродясь и не было . Учителя видели что-то общие в двух немногословных художников и бывало способствовали появлению творческой пары. Дилетанты: кто ж так оценивает? Её творения и рядом не стояли с моими чердачными абстракциями. Рисунки чудака блистали лишь небрежностью и непонятностью. С завершением девятого она перешла в другую параллель...

Не могу сказать, что я сильно привык к нашей художественной парте. Но след она оставила, раз в десятом классе меня привлекло рисование новой одноклассницы. Людмила так же сидела неподалёку и была не столь общительна. Правда, ещё более необычна. Макияж нехуже отрицательной героини фильма ужаса. Неоднозначная манера общения: начитанность с чертами неформальности... как будто бы она сделала себя такой преднамеренно; чтобы свести общение и вероятность появления новых друзей на минимум. Посети меня такое глупое предположение в школе, признал бы его истинным. Ведь тогда я совершенно не замечал: как мило и неброско она ценила дружбу с теми единицами, кто проявил к ней не грубый интерес. Наши парты находились рядом, но я нередко терялся в своей отдалённости. Знакомство с людьми при помощи общения размывало ребячеством и безграмотностью. Может оттого я проявлял серьезный интерес к девушкам только на уровне творчества. Показывал свои рисунки и надеялся на взаимность. В художественной и обычной школе еще не встречалось таких людей, которые бы отказали в просьбе. Вторая художница стала для меня первой. В ответ от неё я получил лишь комментарий: 'Мои рисунки насыщенны похожей странностью'. Каким мраком была покрыта её книга набросков... за два года, я так и не увидел.

Третьей и последней была Софья. Мы познакомились в социальной сети. На расстоянии общение складывалось чуть лучше и легче. Её внешних качеств я никогда не видел и не слышал голоса. Только сообщения и рисунки. Однажды мы устроили соревнование, кто дольше продержится в ночном диалоге и не уснёт. Проигравший должен был нарисовать картину. В итоге мы сошлись на ничьей и нарисовали рисунки друг другу. Она подарила мне два рисунка с персонажами мультфильмов в ответ на мою картину розы. Было весело... Я мог бы с ней хорошо общаться, хоть до конца жизни. Но мне хотелось большего: настоящей встречи и общения. Можно было бы рассказать всё, как есть, не будь у меня опасений всё снова испортить.

Канун института, нехватка времени ещё больше склонила меня к удалению страницы социальной сети. Вдобавок я хотел приостановить эту склонность к знакомству через творчество. Ведь то был уже не класс, с художественным меньшинством, а целая группа девушек, умеющих рисовать. Если я не могу нормально проявить интерес к рисункам одной, то что будет со мной в таком окружении? Страшно представить картину собственной дефрагментации. Но во всех художницах я видел всего один облик. Маленькой девочки, с чистым лицом и простым нравом. Только он один был способен перекрыть все разукрашенные взгляды и расписные характеры.

Воспоминания о необычных художницах полны света. Может быть, я никогда больше не увижу их, но разве это продолжение так необходимо? Видеть во всём неполноценность, и хотеть большего, сравнивая себя с другими? Так увлекаться гонкой за лучшим и забывать о важном. Нет драгоценнее мгновений, что даровал не ум расчета...

Глава 5 'Выверт света'.

– Следующий! – раздался пронзительный голос за бойкой дверью.

– Чьё это? – спросила медсестра, подбирая мои листы, про которые я уже забыл.

– Моё.

– Тогда проходите, раз ваше.

Я осторожно зашел в кабинет. Взор охватила небольшая комната, бело-изумрудных тонов. Стол подпирал окно. По двум углам расположились стулья и шкафы, а ближе ко мне жёсткий диван.

– Ваше лекарство и рекомендации в письменном виде. – сказал мужчина и положил коробок с запиской на мою папку.

– Но я ещё даже ничего не рассказывал.

– Разве? А как же крики на всё отделение и столкновение с дверью?

– Извините. Я себя неважно чувствую. Внимательность и спокойствие рассыпается, как песок. Всё от безответных вопросов.

– В вашем случаи, внимательность слабеет от переутомляемости. В уставшем состоянии вы делаете акцент на самых незначительных мелочах и упускаете главное. – сказал врач и вновь привлёк мой взор к заготовкам.

– Не задерживайте очередь, которую вы миновали – подала мои вещи медсестра.

Я взял всё и прочел записку уже за дверью. 'Усталость в связке с воображением отлично проявляет то, чего нет в действительности. Например, надуманные симптомы о дрожи в ногах. Не пренебрегайте сном и прогулками на свежем воздухе. Здесь у нас просто чудесные ландшафты. Подчерк оказался на удивление, разборчивым. Не знал, что врачи умеют писать читабельный текст. Только даже такой аккуратный шрифт не смог мне помочь. Неясности обвязали с ног до головы. Хочу я этого или нет, но мне всё равно придется уснуть.

Потерянной походкой дошел до своей комнаты. Бросил на стол мед-комплект. Снял обувь и лег спать в одежде. Мрак сокрыл ночной свет в преддверье сна.

***

– Доброе утро соня. – ласково приподнял мои веки женский голос.

– Привет, самая прекрасная девушка грез.

– Прекрасна? С просони, и без макияжа. – слегка удивилась девушка.

– Да.

– Может быть, я лишь немного похожа на неё.

– У меня было не так много девушек, с которыми я встречал рассвет после дождя.

– Как же необычно ты завуалировал разговор по душам.

– На природе, вдали от суеты, но рядом с жизнью не безлюдной. – продолжил я.

– ...

– Ты и я мог ли бы стать хорошими собеседниками не будь у нас сложностей.

– Обычно, беседы создаются несколькими людьми.

– Я знаю.

– Мы, мог ли бы хоть изредка встречаться ради простого общения и без этих сложностей.

– Без намёков на завязывание отношений. Привязки восхитительны лишь поначалу, но потом они теряют окрас в цвете. Их становиться, труднее сберечь от пронзительной утраты. Расставания с тем человеком, к которому сердце уже успело привыкнуть, остры. И болезнетворны если родство душ проявилось, когда иссякли возможности встретиться.

***

Пронзительный звон раскрыл взгляд. На будильнике восемь часов утра. Спешно встал с кровати, оставив сон позади. Отзвуки возгласов вдохновили меня подойти к окну. Вблизи деревьев радовались дети всех мастей: от малышей до подростков. Одни играли в мяч, другие в самолётики. Тень деревьев вновь ожила людской расцветкой.

– Ну и зачем нужно кофе, когда колорит жизни бодрит ничуть не хуже.

Шелесты утреннего воздуха. Свет солнечных листов, и роспись движения людей. Всё пропустило через себя стекло. Мне захотелось оказаться по другую сторону оконного перекрестия, вместе со всеми.

Собрался и вышел из комнаты. Пару раз останавливался у лавочек с разноцветными клумбами цветов. Внимал украс парка и добродушия людей.

–Привет – поздоровался со мной продавец прилавка.

– Привет.

– Утро сегодня необычайно ясное.

– Да, это уж точно.

– Только печёт не слабо. Может быть, чаю со льдом?

– Давайте.

– Я слышал, ты здесь недавно. Электрик, если я не ошибаюсь?

– Угу. – кивнул я после глотка холодного чая.

– Как там дела, продвигаются?

– Пока всё по-старому. Свет мерцает, как и мои попытки восстановить равномерность освещения.

– Уверен, ты справишься. Главное жить не только работой. Ведь дневной свет намного прекраснее.

– Если смотреть на него с прохладного тенька.

– И в приятном окружении. – добавил продавец с улыбкой, и провёл рукой по ассортименту напитков и еды.

Глава 6 'Доработка сети'

Благоприятное общество парка, оставило заряд хорошего настроения. Бодрой походкой вновь пришел к старому дому. Он сильно выделялся от других построек оздоровительного комплекса. Фасад местами проблесҡивал повреждениями. Средневековая крыша, изредка роняла кладку. Некоторые окна заточили в себе трещины. Но двухэтажный пятигранник до сих пор сопротивляется сносу. Может, его решили оставить для съёмок мистического фильма. Или по причине исторической ценности. Я не знаю. Мне известно лишь то, что его неплохо отреставрировали внутри. Установили дополнительные колонны и укрепили стены помещений. Осталось восстановить нормальную работу электричества.

***

'Повторение материала по электросетям' – прочитал я заметку на своём рабочем столе. Лампа накаливания освещала стол лучше прежнего. Взор примкнул к ярким листам бумаги. Рука стала записывать связки мыслей. Аккумулирование отрицательного заряда. Износ функциональности не всегда нуждается в ремонте. Время определяет необходимость доработки. В иных случаях требуется полная смена старого механизма на новую систему. Финальной частью такого обновления неизменно служит перенасыщение. Оно влечёт за собой распад многогранности. И в результате способствует упрощению целостности. Неважно о чём идёт речь. О конденсаторах или других элементах мира.

Средь стопок черновиков сверкнула фотография. Мальчик и девочка в праздничной одежде. Дети взялись за руки на пару мгновений игры 'Ручеек'. Я помню мало хорошего, но это воспоминание, всегда было наилучшим источником света. Оно дополнялось, только хорошими мыслями. А теперь всё покрывается тенью. К спине прильнул холод. Я повернулся к знакомому силуэту.

– Что происходит? Зачем вы снова пришли?

– О, я вас уверяю, теперь моё присутствие не заслуживает вашего внимания. Чего нельзя сказать о вашей деятельности. – сказал обладатель въевшейся копоти.

– Но я всего лишь занимаюсь восстановлением электрической проводки.

– Да и отчасти вы хотите вернуть всё, как было. Уладить сбой, что мешает восстановить нормальный цикл. Но нужна ли эта замкнутость старому дому?

– Что за вопросы! Если я здесь значит, дому требуется нормальное освещение. Иначе бы меня не стали беспокоить.

– Вы даже не представляете, насколько могут быть универсальны люди, когда их расценивают, как материал.

Остатки света угасли. Мрак начал обессиливать сильней. Глаза перестали различать детали. Я не мог говорить, но ещё волочил свои ноги. С трудом различал звуки и голоса меняющихся силуэтов. Этюды возникали и угасали, словно мы ехали в поезде через череду тоннелей.

– Оставьте меня. Я способен идти сам!

– Будь у игровых фигурок осознание, они бы тоже думали, что ходят сами.

***

– Доктор, я сомневаюсь, что простые гуляния мне помогут.

– Мир покрыт сетью взаимосвязей. Красивый пейзаж привлечет ваше внимание к реальности. Если вы будете больше жить в настоящем, то воображение перестанет отбирать время отдыха. И усталость развеяться как эфемерное воспоминание.

***

– Столько изувеченных текстов. Неужели нельзя написать одну хорошую книгу, вместо волокиты рваных сборников? У тебя же есть все задатки писателя.

– Нет.

***

– В случаи более серьезной причины бессонницы есть ещё один способ. Вы могли бы попробовать записывать свои мысли и размышления. Разверните память на системе листов. Позвольте бумагам стать лучшим хранилищем, чем ваша голова. Тогда вам не составит труда избавиться от ментальных сорняков воспоминаний.

– Как можно, просто взять и отбросить листовые фрагменты памяти...

***

– Не правильно. Море ошибок. Предложения слишком рваные и сжатые. Даже подчерк от беглости исказился разностью. К чему такая нервозная спешка? Ведь за вами же никто не гонится!

–Ошибки. Зачастую человеку не хватает одной попытки и тогда он пробует снова. От возвратов и повторной огранки содержание упрощается. Для вас мои тексты неполноценны потому, что вы сравниваете их с мировыми нормами. Но ведь они подаются изменениям, как и восприятие человека. Время цельных книг давно прошло, и его не вернуть. – сказал монотонный голос.

***

– Постарайтесь больше анализировать свои поступки. Даже если под рукой нет листка бумаги. Разбирайте в уме ощущения и мысли; детализируйте, ищите предпосылки и составляйте умозаключения. Только так вы сможете выбраться из аврала темноты.

***

– Я не могу уснуть из-за поисков забытых воспоминаний.

– Они забылись к лучшему. Людям свойственно запоминать только хорошие моменты.

– Даже если они ужасны, я всё равно хочу проявить их. Всё утрачивает свою насыщенность на свету: в обществе мира. Я хочу, что бы люди обесценили и эти мрачные мгновения. Тогда исчезнет тревожное ощущение чего-то неизвестного в тени. Вы даже не знаете, каково это чувствовать мрак, но не иметь возможности его разобрать, обдумать и отбросить.

***

– Что стало причиной столь необычного онемения... – спросил женский голос у того, кто меня вёл.

–Уход с головой в работу. Хотел отыскать ответы во снах и прошлом. – ответил проводник.

– И как такое возможно?

– Тиа... есть алгоритм стимулирующий проявление микроснов и воспоминаний...

Глава 7 'Отклики рассудка'

Отголоски головной боли разбудили меня. Часов рядом не было, но судя по окну, уже вечерело. Я провалялся на своей кровати почти день и всё равно не выспался. Сонливость развеяла, едва ощутимые остатки усталости. У меня достаточно сил и причин, для того, чтобы встать и уйти.

– Мне нужно во всём разобраться. – озвучил я мысли, надеясь что им удастся меня поднять.

– Как в прошлый раз, или теперь дверь тараном добьёшь? – произнес ветхий голос.

– Что за... ? – вскочил я.

– Примерно таким же было удивление очереди, когда ты вписался в дверь.

– Вы были в интер-холе?

– Здрасти, приехали. Это я тебе дорогу подсказал.

– Тогда я был в таком порыве, что всё сливалось.

– А сейчас, что тебе мешает реагировать спокойнее на визиты соседа?

– Ощущение рваного времени. Едва успеваю ухватиться за начало одного события, как меня сбивает следующие.

– Тебе нужно выговориться и сбавить обороты. Спешка лишь закинет тебя в очередную яму.

– Мне нужно получить ответ на мой вопрос: 'Что здесь происходит?'

– Расскажи о том, что тебя беспокоит.

– Вы вообще меня слышите. Я хочу просто узнать правду.

– Да и я могу вновь подсказать тебе с поисками, если ты прислушаешься к моим словам. Раньше я работал в библиотеке комплекса: обменял молодость на знания. Мне не вернуть не года, но я способен помочь сохранить твоё время.

– Хорошо, я попробую. Вы задали вопрос: 'Что мне мешает?'. В данный момент мне мешает старик своими расспросами. Всё?

– Нет. Настоящая преграда поддерживает стремление, даже тогда, когда нужно идти размеренной поступью. Оно не позволяет тебе успокоиться.

– Есть у меня одно воспоминание, что мной движет. Только я не считаю его преградой.

– Если в нём есть свет, то он наверняка должно отбрасывать и тень.

– Возможно, но сияние этого воспоминания не оставляет мрака.

– И что же ты помнишь?

–Единственную в своей жизни прогулку с девушкой. Городище, зима и холм. Я подал ей руку, и она согласилась.

– Так говоришь, как будто предложил ей руку и сердце.

– Для меня значимость этого жеста по-прежнему велика. Ведь возвышенность была достаточно пологой, для самостоятельного преодоления. И к тому же её можно было обойти, но она пошла за мной. Доверилась, хотя понимала нелогичность выбранного пути.

– Судя по тому, с каким умилением в глазах ты рассказываешь, то восхождение не входило в планы.

– Идея возникла, спонтанна, а инициатором прогулки вообще был не я.

– И таких чудных порывов было немало. Раз в твоей памяти осталась только одна девушка. Остальные просто уже не могли доверять, после твоих отклонений от нормального поведения. Я прав?

– ...

– Позволю себе высказать ещё предположение, что ты не умел ладить с людьми ещё в детстве. Не понимал принципы влияния и перенимал больше негатива. Оттого задевал окружающих кривым юмором и безграмотностью. И ты бы мог попытаться очистить своё имя от грязи, которой тебя облили. Но у тебя не было осознания впитывания и транслирования дурного влияния. Ещё бы, ведь страх не позволял задуматься: во что и зачем тебя ввязала судьба с самого детства. – сказал Шерлок на пенсии.