Текст книги "Принцесса Ангина"

Автор книги: Ролан Топор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Глава двенадцатая

Братья Бородачи проснулись ровно в девять. И скинули Джонатана с кровати. Днем они выглядели устрашающе. Борода Черной Бороды была действительно черная, Зеленой Бороды – на самом деле зеленая, а Мягкой Бороды – и правда мягкая.

– Мы голодные как волки, – завопили они, пристально разглядывая Джонатана, – и нам безразлично, кого есть!

К счастью, слуга принес завтрак на подносе. Братья Бородачи сосредоточенно принялись поглощать пищу.

Черная Борода с набитым ртом обратился к Джонатану:

– Выпейте чайку, очень полезно для больших пальцев ног.

– Спасибо, я не люблю чай.

– Вы имеете в виду, что испытываете непреодолимое отвращение к тем, кто его пьет?

– Нисколько. Я сожалею, что не могу по достоинству оценить его свойства. У нас в семье обожали чай. Я тоже пытался приобщиться, но ничего не получилось.

– Тогда попробуйте капустки.

– Спасибо, не хочется.

– Нет, я не понял, – заревел Мягкая Борода, – Вы нас оскорбляете? Вы злоупотребляете нашим терпением, господин привереда!

– Зря вы обижаетесь. Я просто не голоден.

– Давайте его свяжем, братишки, – предложил Зеленая Борода. – И накормим силком. Так мы будем уверены, что не запятнали свою честь.

Несмотря на сопротивление Джонатана, его привязали к стулу. Черная Борода зажал ему нос, а Мягкая Борода засовывал ему в рот полные ложки капусты. Молодой человек чуть не задохнулся, но тут снотворное, положенное в чай, начало оказывать свое действие. Три брата заснули один за другим, а связанный по рукам и ногам Джонатан, объевшийся капусты, остался сидеть на стуле.

Положение казалось безвыходным, но вдруг дверь приоткрылась и появилась Принцесса. На голове у нее была корона, щечки порозовели, глаза заблестели.

– Я выздоровела! Кто эти мерзкие бородачи?

– Хр-р-р…

– Почему вы со мной не разговариваете?

– Хр-р-р…

– Вы рассердились?

Она подобрала перышко, выпавшее из подушки, и провела под носом Джонатана. Тот чихнул. Капуста, забившая рот, вылетела фонтаном. Юноша пролепетал:

– Пожалуйста, освободите меня! Эти люди – ваши враги.

– А что вы мне дадите, если я вас развяжу?

– Я вас поцелую, только давайте быстрее.

– Я и так могу с вами поцеловаться, если захочу. Что такое Чистота?

– Изобретение начальника полиции. Так он может следить за людьми, якобы проверяя, насколько они чисты.

– А вы сами?

– Со мной все гораздо сложнее.

– Вы выдержали экзамен, я вас развяжу.

Джонатан потер запястья:

– Скорее, мы и так потеряли много времени!

Канцлер ждал их на второй ступеньке лестницы.

– Мы не можем ехать. У нас украли три десертных ложечки. Я и так и сяк пересчитывал, они пропали. Не хватает трех десертных ложек.

– Я вам другие куплю, – пообещал Джонатан, – нельзя терять ни минуты. Поехали.

Старик перегородил ему путь.

– И речи быть не может. Вы нигде не найдете подобного раритета. Они – коллекционные, из коллекции Видама Оранжского, чья жена коллекционирует коллекционеров. Она хранит их в просторном прохладном помещении. Там же находится Видам, поскольку он тоже занимался коллекционированием. Подробности этой запутанной истории изложены на ручках ложек. Это бесценные вещи.

– Сумасшедший старикашка, – парировала Ангина.

– Вы можете оскорблять мои разум и плоть, однако я настаиваю, что необходимо найти ложечки.

Джонатана осенило.

– Давайте обыщем братьев Бородачей. Их трое, а недостает как раз трех ложек…

Операция прошла успешно. Пьяница прижимал к груди бесценные столовые приборы и восторженно шептал:

– Мои малютки, лютики мои золотые, воробышки-перепелочки, йогуртики мои дорогие. Не бойтесь, я с вами.

– Быстрее, братья Бородачи не могут спать вечно!

Стоило им выйти на крыльцо, как прямо перед ними затормозил огромный мотоцикл, с которого слез мужчина преклонных лет в сапогах, шлеме и облегающем кожаном комбинезоне. Джонатан моментально догадался, что это Смаркэш.

– Кофея! – раздраженно гаркнул разбойник. Та сразу подбежала к благоверному.

– Как поживаете, женушка?

Голос Смаркэша наводил такой ужас, что Ангина прижалась к Джонатану.

– Хорошо, мой господин. Удачно ли вы съездили?

– Лучше не бывает. Выжимал по семьдесят километров в час. Как себя чувствуют мои замечательные друзья братья Бородачи?

– Отменно, мой супруг. Еще почивают в своей спальне.

– Спят после девяти? На них не похоже! Они случайно не заболели?

– Не волнуйтесь, мой драгоценный муж, они пышут здоровьем. Они даже заказали себе обильный завтрак.

– Что? Заказали завтрак, а сами еще спят? Вы меня удивляете, милая женушка!

Бедная Кофея покраснела до корней волос и пролепетала:

– Потом они снова заснули… Полагаю, они еще дремлют… Впрочем, я не уверена…

Смаркэш посверлил ее своими желтыми глазками, затем его взгляд переместился на стоявших рядышком Ангину, Джонатана и Канцлера.

– Кто эти люди?

– Шапочное знакомство. Не беспокойтесь, они тут проездом.

– А рыженькая малышка аппетитная…

– Какая-то принцесса. Даже не знаю, откуда взялась.

Разбойник подошел к жене, будто намереваясь поцеловать.

На самом деле он прокусил ей ухо до крови. Кофея зарыдала.

Мерзавец отвратительно улыбнулся, обнажив гнилые зубы.

– Поплачьте, мадам, слезы вас молодят. Побегу поздороваюсь с дорогими братьями Бородачами.

Муж удалился в покои замка, а Кофея прихрамывая подошла к Канцлеру:

– Бегите, бегите, пока не поздно! Он жуткий человек. Он снимет с вас семь шкур, оставит вас с носом, развяжет язык, выкрутит руки. И все исключительно по злобе, потому что удовольствия от этого он никогда не получает.

– А вы, бедная Кофея?

– Я – Другое дело. Меня он любит. Должна признаться, что он оставляет меня с носом, развязывает язык и выкручивает руки с такой любовью, что мне даже приятно! Меня беспокоит ваша безопасность. Спасайтесь. С вами, Санта-Клаус, мы увидимся в Америке. Вы станете певцом мировой величины, и мы вместе выпьем реки шампанского…

– Я пока окончательно не выбрал определенного жанра. Я в поисках. То ли остановиться на фолке, то ли на строевых песнях. Сейчас публика очень изменчива.

– Бегите, бегите. Дайте я вас обниму, Джонатан. Удачи, Принцесса!

Из замка раздался ужасный голос:

– Кофея! Задержите своих друзей!

Принцесса со свитой запрыгнули в слона, и они вихрем умчались.

– Быстрее! – кричала Ангина. – Быстрее!

Джонатан следил, как в боковом зеркальце стремительно увеличивалась черная точка. Смаркэш гнался на ними на мотоцикле.

– Быстрее! Быстрее!

Грузовик не вписался в поворот. Раздался страшный звон разбитой посуды. Опять отцепились ремни.

– Фарфор! – простонал Канцлер и нажал на тормоза.

Слон заскрипел всеми своими сочленениями, развернулся и встал поперек дороги. Секунду спустя мотоцикл на всем ходу с грохотом врезался в слоновью тушу. Смаркэш описал в небе дугу и рухнул раскорякой прямо на хобот. Соскользнув с него, он угодил в канаву, куда воткнулся ногами кверху, словно дерево с развилкой. Мотоцикл напоминал скомканный лист бумаги.

– Надеюсь, он на меня не обидится, – вздохнул старик и пошел проверять свой бесценный груз. Когда он вернулся, его морщинистое лицо было похоже на листок, исчирканный каракулями.

– Двенадцать разбитых тарелок, шесть испорченных пластинок, от нормандского шкафа отвалились дверцы. Если так пойдет дальше, у меня ничего не останется! Кто возьмет вас, Принцесса, без королевства и приданого?

– Ты и возьмешь, мой славный Канцлер.

– Я бы с удовольствием, Принцесса, но не думаю, что моя Печенка даст на то свое согласие.

– Надо ее убедить.

– Последнее время она часто раздражается. Хочет, чтобы я поскорее отвез вас к дядюшке. Она дуется и царапается, как бешеная кошка. У меня пока получается ее утихомиривать, но придет день, когда я буду вынужден ей подчиниться.

– И что случится в тот день?

– Я отправлюсь в путешествие, Ангина.

– С Кофеей в Америку диски записывать?

– Да-да, в Америку, куда-нибудь в дальние края.

Джонатан украдкой взглянул на Канцлера: в эту минуту старик показался ему печальным и усталым.

Глава тринадцатая

Часы пробили полдень, когда грузовик въехал в мрачный и грязный город Иерусалим. Вдоль стен двигались прохожие с потухшими глазами. Старушки зябко кутались в шерстяные шали платочной вязки и шептали друг другу на ушко сплетни. Дети выглядели увядшими столетними старцами.

Принцесса взяла микрофон и проверила контакт. Ее голос, превращенный громкоговорителем в рев, нарушил тишину города.

 
В кресле-качалке
Дрыхнет генерал-полковник.
Он давным-давно покинул
Воздушно-десантные войска.
Ест он в кафе-закусочной,
Предпочитает лук-порей
И винно-водочные изделия,
Не брезгует кресс-салатом.
Через день-другой
К нему приедет вице-адмирал,
Что объездил пол-Европы.
Они поболтают по-соседски.
У меня вещей – видимо-невидимо,
Худо-бедно проживу.
 

Ангина согнулась пополам от сразившего ее приступа кашля и отключила звук. На улице царило непонятное оживление. Невозмутимый Канцлер продолжал ехать посреди проезжей части. Ангина наладила установку.

– Ничего прекрасней тунца в масле, – гнусавила она, – жареные баклажаны тоже неплохо, я лично и козлобородником не побрезгую…

– Я проголодался, – заявил Джонатан, – и приглашаю вас в ресторан.

Принцесса отключила динамик.

– Значит, у вас есть деньги?

– А вы полагаете, я кладу все деньги только в кошелек?

Канцлер припарковался у тротуара. У него, судя по всему, болела печень. Лицо приобрело зеленый оттенок.

– Ничего страшного, – заверил он. – Бутылочка красного поставит меня на ноги. Лучшего лекарства не придумаешь.

В просторном ресторане не было ни души. К ним подошел высокомерный метрдотель.

– Чем желаете заняться? Откушать?

Канцлер встал на колени, вынул носовой платок и протер им ботинки спесивца, одетого в черное.

– Пыль смахнул на всякий случай, а то, может, к нему кто-нибудь подлизаться вздумает!

Насупившийся метрдотель указал им столик в глубине зала.

–Нам хотелось бы у окна, – попросил Джонатан.

– Сожалею, месье, занято.

– Но там еще три стола!

– Все заняты.

Ангина схватила лежащую поблизости вилку и всадила ее в бедро метрдотеля, подпрыгнувшего от боли.

– Она меня ранила! – воскликнул он. – Эта малявка меня ранила!

Казалось, он вот-вот упадет в обморок.

–Значит, все столики у окна заняты? – ласково спросил Канцлер.

– Я…

Ангина еще раз ткнула вилкой.

–Ммм… Один вроде свободен… пока… Присаживайтесь.

Прихрамывая, метрдотель отправился за меню.

–Сегодня почти все горячее – холодное, – предупредил он, – а холодные блюда – теплые.

–Не беспокойтесь, мы подожжем столик и разогреем еду.

Метрдотель смахнул со щеки слезу:

– Может быть, не стоит, мадемуазель?

– Конечно, стоит. Принесите, пожалуйста, коробок спичек.

Метрдотель упал на колени:

–Тогда выберите какой-нибудь другой стол! Этот – семейная реликвия. Мой крестный ел последний раз именно за ним.

– Горячее или холодное?

–Он ест только теплую еду, мадемуазель, по малейшему поводу он то горячится, то простужается.

–Каким образом вы готовите теплые блюда? Вы их остужаете или разогреваете?

Вопрос застал метрдотеля врасплох, и он надолго задумался.

– По-разному: холодные блюда разогреваем, а горячие – остужаем.

– Тяжелая работа.

Метрдотель кивнул и добавил:

– Я просто очень люблю крестного.

– Принесите бутылочку красного вина высшего качества, – заказал Канцлер, – и хлеба.

– А на десерт, месье?

– Бутылку красного и побольше сахара, будьте добры.

Прижавшись носом к витрине, любопытные зеваки пытались определить, что было заказано. Делались ставки, деньги ходили по рукам. К толпе присоединился жандарм и, распихивая народ локтями, протиснулся в первый ряд. Бесстрашный метрдотель делал пометки в блокноте.

– Свежую рыбу, – выбрала Ангина. – Свежайшую. Живую!

– Что на закуску?

– Две таблетки аспирина в томатном соусе.

– Мне крутые яйца, салат и всем спагетти.

– И музыку.

Удрученный метрдотель удалился на кухню. Зазвучала органная музыка. Герцог де Витамин опорожнил первую бутылку в рекордный срок. Затем он прищелкнул языком, вздохнул, рыгнул, немного распустил пояс, чихнул, откашлялся, поворчал, поводил глазами по сторонам, почесался и изрек:

– Принесите вторую бутылку, я голоден как волк.

Ангина задумчиво обсасывала извивающуюся рыбку.

Когда ей надоело это занятие, она хлопнула в ладоши:

– Слуга!

– Что-нибудь не так, мадемуазель?

– Я желаю дополнительное блюдо: метрдотеля на вертеле.

Несчастный умоляюще сложил руки:

– Сжальтесь, сударыня, я единственный метрдотель в этом заведении. Сохраните мне жизнь ради крестного! Вы ведь не настолько жестоки, чтобы нанести роковой удар пожилому человеку, живущему без сердца! Если вы голодны, могу вам подать ногти нашего повара: они такие вкусные, что он сам постоянно их грызет; или суп с волосами; или грязную ложку для облизывания, но только не метрдотеля на вертеле!

– Принесите счет и закончим препирательства, – заключил Джонатан.

В счете значилось:

Продукты (стоимость)...........12 купюр

Отходы (стоимость)..............-2 купюры

Итого...............................10 купюр

– Одинарных или двойных? – спросила Ангина.

– Двойных, – ответил метрдотель.

Ангина скривилась.

– Он выиграл! Джонатан, дайте ему 20 купюр. Я думала, он глупее.

– Как вы добры, мадемуазель, как вы щедры. Вы можете забрать с собой приборы в качестве сувенира.

Джонатан снял ботинок с левой ноги, вынул оттуда пачку денег и отсчитал 20 купюр. Канцлер радостно собирал приборы.

– Пополним Королевскую Казну.

Однако он так неловко схватил нож, что порезал себе большой палец.

– Боже, кровь, я не могу ее видеть!

И упал без чувств. Его вынесли на улицу. Жандарм велел остальным посторониться.

– Ее больше не видно? – как обычно осведомился Канцлер, открыв глаза.

– Нет, – заверила Ангина. – Остался только куриный бульон, да и то в другом месте.

– Вы арестованы, – торжественно произнес жандарм, положив руку раненому на плечо.

Привычным движением Канцлер незаметно сунул ключи от грузовика в карман Джонатана.

– Приходите ко мне в тюрьму, – бросил он, уходя, – обсудим план побега!

Глава четырнадцатая

Усевшись на обшарпанное кожаное сиденье, Джонатан и Ангина листали женские журналы многолетней давности. В приемной адвоката ждали человек пятьдесят. Они смотрели друг на друга с ненавистью. Время от времени уборщица со спущенными чулками, шаркая тапочками, переходила из одного кабинета в другой.

По ее разочарованному виду было понятно, что она давно работает в этой конторе.

С непонятной периодичностью мэтр Оном появлялся на верхней лестничной площадке. Все присутствующие поворачивались к нему в надежде быть вызванными. Адвокат произносил чью-нибудь фамилию. Избранник со счастливой улыбкой взлетал по ступенькам в кабинет, отведенный для консультаций. Остальные снова погружались в мрачное отчаяние.

– Ага, я тут нашла тест, – сказала Ангина. – Заодно выясним, Джонатан, кто вы на самом деле.

Она вытянула из пепельницы горелую спичку, чтобы записывать ответы.

– Отвечаете «да» или «нет». Вы больны раком?

– Нет.

– А туберкулезом?

– Нет.

– У вас больная печень?

– Нет.

– Повышенное содержание холестерина?

– Нет.

– Вы сердечник?

– Нет.

– У вас больше пяти бородавок?

– Нет.

– Имеются ли у вас скрытые недостатки?

– Да.

Ангина произвела подсчет и выдала результат.

– Одно «да» и шесть «нет»: вы не существуете! Кто-то занял ваше тело вследствие ингибирования. Вы не Джонатан. Вы Иона. Вы съежились в собственном чреве и ждете, пока тот, другой, произведет вас на свет, но он не торопится.

– Дело Витамина!

Ангина вырвала из журнала страницу с тестом и засунула в карман юбки. Адвокат усадил их напротив себя. Молодой человек производил впечатление энергичного и компетентного юриста. Он начал курить сигарету, не делая лишних движений.

– Вы говорите, Витамин – герцог?..

Раздался телефонный звонок. Мэтр Оном ответил:

– Алло? Да. Что? Двадцать минут и пять секунд? Нет, я не продвигаюсь. Он повесил трубку и продолжил:

–Так значит, он герцог. Я полагаю, будет нетрудно…

Ему снова пришлось подойти к телефону:

– Алло? Это вы, дорогой? Я навел для вас справки: двадцать минут и пять секунд. Если он станет утверждать обратное, перезвоните. Мы подумаем.

– Герцог… Отлично. Свидание можно назначить на завтра…

Тут адвокат обнаружил, что забыл положить трубку на место. Не успел он исправить это, как аппарат немедленно затрещал. Юрист отреагировал не сразу.

– Хорошо, давайте мой гонорар, и довольно об этом. Я все устрою. Если проиграем, подадим апелляцию.

Пока Джонатан пересчитывал деньги, адвокат сам набрал номер. Его голос таял от нежности:

– Анабелла? Я достал билеты. Завтра в пять. Смертная казнь. Разумеется, я его знаю! Целую, дорогуша!

Мэтр Оном положил деньги в карман и, возведя очи горе, стал выпроваживать клиентов.

– Позвоните мне завтра в первой половине дня.

Он пожал им руки под завистливыми взглядами сидящих в очереди.

– Не переживайте, – промолвила Ангина, когда они вышли на улицу. – Я вам верну. Глупо тратить деньги на старого пьяницу, которого вы ненавидите. Мне непонятно, зачем вы с нами остались. Ведь ваша нога зажила? Вы больше не хромаете.

– Вы правы, я про нее забыл.

Джонатан изобразил несколько танцевальных па.

– Я окончательно поправился, – констатировал он.

– Так почему же вы не уезжаете?

– Наверное, потому что не хочу.

– Вы нас жалеете. Думаете, что защищаете нас. Полагаете, что сильнее других. И удивляетесь, когда видите, что кто-то слабее, чем вам казалось.

– У каждого свои недостатки, – заметил Джонатан.

– Вы тайком оказываете услуги, чтобы стать незаменимым. Очень благородно! Вам, видимо, редко приходится играть подобную роль!

– Нечасто.

– Когда случай подворачивается. Хотела бы вас предупредить: вы тоже не слишком сильный. Герцог де Витамин в сто раз вас сильней! И наплевать мне на ваше самолюбие! В конце концов, вы не самый умный на всем белом свете. Обычно у вас в запасе всегда имеется разумное объяснение для любого пустяка. А тут вы неожиданно перестали что-либо понимать. И взялись за собственное расследование. Вы уедете не раньше чем составите определенное мнение о происходящем. Вы уязвлены. Уверена, что вы не задумываясь выдадите нас полиции, если вам это поможет навести справки.

– Вы крупный психолог, Принцесса.

– А если бы я вам призналась, что я не Принцесса, а Канцлер – не герцог, что бы вы заключили?

– Что вы хотели бы ими быть.

– Неверно. Вы были бы удовлетворены. И успокоились. «Ангина – полупридурочная девчонка, а Канцлер – всего лишь старый пьянчужка». Вот что вы подумали бы. А ларчик просто открывался. Вам стоит попрактиковаться на ком-нибудь еще в ваших редких дедуктивных способностях. И даже если вам представили бы справки и официальные подтверждения, что я принцесса, ничего не изменилось бы. Я презираю вас с головы до ног.

Джонатан с тревогой наблюдал за девочкой. Пронзительный голос, казалось, вот-вот сорвется в истерику. Нижняя губа дрожала, Ангина с трудом сдерживала слезы.

– А может, я – Принц? Откуда вам знать?

– А может, переодетый ослик? Или фаршированный карп? Или хрен с редькой? Или микстура от кашля? Сами, поди, считаете себя бог знает каким сокровищем!

– Это секрет, не вашего ума дело. Пойдемте-ка в гостиницу, вы умоетесь, а то, не обижайтесь, вы больше похожи на нищенку, чем на принцессу.

Гостиница «Торговая» пахла вспоротым матрацем. Дежурный администратор с гноящимися глазами показал им номер. Молодому человеку – комнату с тремя кроватями, барышне – другую, попросторней. Краны текли и там, и там.

Осмотрев шкафы, они обнаружили плотно закупоренную бутылку, покрытую слоем пыли. Когда им удалось вытащить заплесневелую пробку, оттуда вывалились листки бумаги, почти разложившиеся от влаги и буквально распавшиеся в прах. Один клочок все-таки уцелел настолько, что на нем можно было прочесть:

«SOS. Потерпел бедствие в открытом времени, пал жертвой относительности. Кто бы ты ни был, о, будущий читатель, приди на помощь. Спаси меня из западни. Я недалеко от тебя: примерно в месяце езды назад. Как я ни спешу жить, мне не удается тебя догнать. Порой я мчусь что есть сил, и тогда, как сквозь туман, различаю убегающие тени. Секунду спустя они исчезают. Я кладу эту бутылку на сохранение в шкаф, что стоит в глубине комнаты, поскольку, судя по всему, она старится так же быстро, как я. Поторопись! Благодарю!»

– Давайте спать, – сказал Джонатан, заталкивая бумажки обратно в бутылку. – Это наверняка ловушка!

Утром пошел дождь. Сидя в холле гостиницы, они наблюдали, как вода течет по стеклу.

– Вы умеете играть в Гадена? – спросила Ангина.

– Нет.

– Это очень просто. Нужен кубик и две параллельные дорожки, расчерченные на квадраты. Каждый игрок бросает кубик два раза: чтобы продвигаться одной ногой по левой дорожке, а другой – по правой. Если расстояние между ногами слишком большое, игрок падает. Он и есть Гаден. Кто реже падает, тот и выиграл. Попробуем?

– У вас имеются кубик и дорожки?

– Ой, нет. Тогда сыграем во что-нибудь другое. Например, в «яблоко». Каждому дают по яблоку, чтобы съесть с завязанными глазами. У кого внутри окажется червяк, тот проиграл. Если оба червивые – ничья. Игроки берут еще по одному, и так далее.

– У вас есть яблоки?

– Нет. Тогда давайте сыграем в «генерала-храбреца»:

 
Храбрец генерал
С кобылы упал,
Все кости сломал,
В больницу попал.
Ему дали там микстуру,
Мерили температуру.
И теперь он крепко спит,
Будить доктор не велит.
 

– И кто выигрывает?

– Ну вот, вы его разбудили! Вы проиграли!

Джонатан мрачно разглядывал потоки, струившиеся по окнам.

– Вам явно не нравятся мои игры.

– Я в восторге, просто мне не хочется сейчас играть. Почему арестовали Канцлера?

– Очевидно, он шпионил. Это его любимое занятие. Как только у него выдается свободная минутка, он принимается шпионить. Полагаете, его отколошматят?

– Канцлер слишком изворотлив. И мэтр Оном должен немедленно вмешаться. Впрочем, кто знает!

В холле гундосил администратор, запутавшийся в ключах:

– Еще один зуб утром выпал. Дня не проходит, чтобы хотя бы один не вывалился. Скоро придется перейти на хлебный мякиш и кашу. Можно, конечно, обзавестись вставной челюстью, но, говорят, некоторым к ней так и не удается привыкнуть. Если у кого аллергия. Наверное, как у меня. Я больше ничего не перевариваю. Мой желудок отказывается принимать пищу. Если бы я знал, что так получится, то в молодости ел бы меньше капусты со сметаной. Эх, знать бы раньше… Сейчас был бы здоровее. Отказался бы от мороженого, пирожных, спиртного, табака, холестерина. Увы! Поздно. Я порчусь на глазах. И тем не менее, я еще очень ничего! Я чувствую, что юн и энергичен! Я свеж и полон сил! Господи, дай мне еще немного пожить, я буду следить за здоровьем, и никаких излишеств, клянусь. Тихонечко забьюсь в уголок, как мышка. Стану читать, размышлять. Исключительно умственные радости. Так и буду жить. Сжалься, Господи, еще чуть-чуть!

– Если бы он был королем или даже принцем, он бы так не говорил, – заметила Ангина. – Ему бы пришлось постоянно есть пирожные во время официальных церемоний. Так полагается. Хотите послушать историю о слепой девочке и крокодиле?

– Если вы соблаговолите мне ее поведать.

– Жила-была маленькая бедная слепая девочка. И была у нее собачка на поводке, которая ее водила. Однажды песика слопал голодный крокодил. Бедная девочка думала, что ее тянет собака, и ни о чем не подозревала. Целый день крокодил плавал по реке вдоль берега. Видевшие их люди считали, что это цирковое представление, хлопали в ладоши и набивали монетами карманы бедняжки. Когда крокодил нырнул, девочка погрузилась за ним. Она пошла прямо на дно с тяжелыми монетами. Мораль: она разбогатела, но недостаточно, чтобы увидеть, что почва уходит из-под ног. Любопытная история, правда?

– Вы ее сами сочинили?

– Нет. Я прочитала ее в поваренной книге рядом с рецептом крокодильего бульона.

К Джонатану подошел администратор.

– Вас кто-то спрашивает, месье.

У входа стоял человек, внимательно изучавший правила поведения в гостинице.

– Месье, вы хотели меня видеть?

Человек обернулся. Это был высокий старик с грубым лицом, изрезанным многочисленными шрамами. Глубоко сидевшие в орбитах глаза сверкали болезненным блеском.

– Месье Джонатан? Моя фамилия вам ничего не скажет. Пойдемте в ваш номер, там будет спокойнее.

Как только Джонатан закрыл дверь, старик произнес дрожащим голосом:

– Вы не имели права, сударь! Никакого!

– О каком праве идет речь?

– О праве лишить ребенка его настоящей семьи, родной! Из-за вас больной мужчина и женщина-инвалид места себе не находят. А ведь они заслужили мир и покой. Им нужна была самая малость: малышка со смеющимися глазками, только и всего. Но вам понадобилось лишить их и этой нехитрой радости. Кто вам заплатил: отец, мать или кузены?

– Не понимаю, на что вы намекаете.

– Не надо прикидываться дурачком. Вам прекрасно известно, что я говорю о маленькой Эдне Коллинз. Как смеют ее недостойные родственники претендовать на то, чтобы забрать ее, когда ее ждут домашний очаг, как у всех, и нормальная жизнь? Не скрою, ее приемный отец болен, но еще большую привязанность испытываешь к тому, у кого слабое здоровье. Не скрою, ее мать – инвалид, но неужели вы посмеете ее в этом упрекнуть? Они нуждались в этом маленьком существе, не могли без него обойтись. Верните ребенка, вы сделаете доброе дело и сами получите от этого удовольствие.

– Как выглядит Эдна Коллинз?

– Вы знаете ее не хуже меня. Ей пять лет, у нее темные волосы и карие глаза. Ей оперировали заячью губу. Отдайте мне ребенка, и вы не пожалеете.

– Вы ошиблись, месье. Я не знаю никакой Эдны Коллинз. Я путешествую со своей дочерью. Она рыжая и ей десять.

– Чепуха. Я навел справки. Это не ваша дочь, а Эдна Коллинз!

– Удостоверьтесь сами.

Джонатан распахнул дверь в гостиную и обнаружил, что Ангины нет. Старик пришел в ярость.

– Ах так! Я вам еще покажу!

Когда непрошеный гость ушел, Ангина покинула убежище и вылезла из-под стола.

– Уф! Я думала, он меня найдет!

– Вы знаете этого человека?

– Разумеется, это Кольбертов.

– Вам известна девочка по имени Эдна Коллинз?

– Нет. Но я знакома с Томасом Коллинзом. Это мой министр финансов.

Дождь припустил еще сильнее. Студент-иностранец, сидящий за соседним столиком, писал письмо. Джонатан заказал две чашки шоколада и булочки.

– Как пишется «я заплатил»? – поинтересовался студент.

– Можно написать «яз уплотил», «йазу плотил» и даже «язупло тилл», если денег хватит, – ответила Ангина.

Дожидаясь приемного часа у Канцлера, они отправились за покупками на базар, расположенный напротив муниципальной тюрьмы. Джонатан купил всяческой одежды, продуктов и куклу. Принцесса украла кружевной комплект – лифчик и пояс – и вдобавок пару чулок в сеточку.