Текст книги "Журнал «Если», 1993 № 11-12"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

Соавторы: Джеймс Уайт,Гордон Руперт Диксон,Джон Кейт (Кит) Лаумер,Джон Браннер,Карл Юнг,Рэй Нельсон,Юрий Кузьмин,Евгений Ямбург,Эл Виккерс,Александр Кульберг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Юрий Кузьмин,
кандидат физико-математических наук
МОГУТ ЛИ МАШИНЫ МЫСЛИТЬ?

«И все-таки думать за нас никто не будет», – к такому выводу, обсуждая перспективы искусственного интеллекта, пришли академик Г. Поспелови доктор физико-математических наук А. Нариньяни («Если» № 4). Тем не менее тема соперничества между человеком и «думающей» машиной остается более чем популярной у писателей-фантастов. Сегодняиронический рассказ Р. Желязны продолжает полемическаястатья о возможностях машинного мышления, подготовленная для наших читателей экспертом по компьютерам одной из крупнейших фирм, производящих электронику, —Lucky Goldstar .

Ч еловеческий язык на редкость неоднозначен. На мой взгляд, наиболее яркий пример этого – японская поэзия. Омонимов в японском языке чрезвычайно много. Например, около 150 иероглифов произносятся как «ка». Но средневековые поэты писали танка и хоку не иероглифами, а слоговой азбукой. Читателю оставалось лишь догадываться, что имел в виду автор. Высшим пилотажем считались такие стихотворения, которым можно было придать хотя бы два смысла.

Но то, что хорошо в поэзии, часто мешает в споре. Поэтому давайте вначале уточним, что мы понимаем под словом «мыслить». Попробуем перечислить, что в человеке нам кажется наиболее «человечным» и отличающим его от машины.

Прежде всего, это, пожалуй, самосознание. Затем – интуиция и здравый смысл. Естественно, эмоции, и среди них одна из самых человечных – чувство юмора. И наконец, свобода воли и непредсказуемость.

Давайте попробуем разобраться, может ли всем этим обладать машина? А для этого выдвинем все возражения, которые сможем придумать (а точнее, которые выдвинул один из самых видных противников идеи искусственного интеллекта профессор философии университета в Беркли Хьюберт Дрейфус).

САМОСОЗНАНИЕ И СТИМУЛЫ

Машина делает только то, чего хочет ее создатель. У нее нет собственных желаний, поэтому она не может считаться самостоятельно мыслящим существом.

А насколько свободен в своем поведении человек, есть ли самостоятельные стимулы у нас? На первый взгляд такой вопрос кажется кощунственным. Но в основе учения Зигмунда Фрейда, например, лежит тезис о том, что поведение человека определяется в основном немногочисленными инстинктами. Основные среди них – инстинкт самосохранения и сексуальное чувство. Из их сочетания легко вывести и стремление к превосходству, и к самосовершенствованию, и смелость, и чувство долга, и многое, многое другое. Конкретные способы удовлетворения инстинктов определяются воспитанием и – отчасти – генетическими особенностями. То есть сочетанием программного и аппаратного обеспечения. Признать, что ты не настолько свободен, как тебе казалось, и основную роль в твоем поведении играет подсознание, обидно. Именно поэтому теория Фрейда подвергалась серьезным нападкам. Но сейчас ее по крайней мере учитывают в своей практике почти все серьезные психологи и психиатры.

Итак, основные стимулы и в человека, и в компьютер заложены изначально. Богатство же способов их осуществления зависит от сложности системы – обработчика информации. Пятнадцать миллиардов нейронов человека приводят к тому, что склонность к самоутверждению может сделать его художником, диктатором, убийцей или алкоголиком. Но и у машины реакции могут быть весьма неожиданными. Вспомните робота Эрби из рассказа А. Азимова «Лжец» или «страж-птицу» Роберта Шекли. В первом случае робот, подчиняясь Первому закону роботехники, нанес серьезные моральные травмы своим создателям. Во втором – страж-птицы, призванные бороться с преступностью, не давали хирургам оперировать больных, а шоферам выключать (убивать) автомашины. Способность к обучению вдобавок к заложенным стимулам сделает сложные машины такими же непредсказуемыми (а может быть, и опасными в общении), как и людей.

Позволим себе еще один пассаж на ту же тему. Психиатры часто имеют дело с расщеплением личности. Вместе с тем, по мнению многих психологов, например Эрика Берна, феномен самосознания неразрывно связан именно с тем, что в человеке «уживаются» несколько сущностей. Берн обозначает их как «ребенка», «взрослого» и «родителя». Зигмунд Фрейд выделяет «Оно», «Я» и «сверх-Я». Конфликты начинаются, если две сущности одновременно пытаются захватить управление.

Но нечто подобное происходит и в компьютерах. Каждая выполняемая на компьютере программа придает ему черты определенной личности. Обычно программы мирно делят ресурсы компьютера, и в каждый данный момент только одна из них занимает устройства ввода– вывода (контролирует поведение и связи с внешним миром). Но иногда случаются конфликты. Программистам хорошо знакомы пугающие сообщения, типа «Нарушено распределение памяти. Система остановлена». Итак, машины постепенно получают не только самосознание, но и связанные с ним психические недуги.

ИНТУИЦИЯ И ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ

Машина использует только логические методы, а жизненные проблемы так не решить.

В двадцатые годы немецкий математик и философ Гедель доказал теорему, оказавшую огромное влияние на менталитет ученых. Оказывается, в теории чисел – самой точной из наук – всегда можно придумать высказывание, которое нельзя ни опровергнуть, ни доказать. Если же принять его за аксиому, то снова можно будет задать вопрос, на который не удастся дать ответ. «Любая конечная система аксиом неполна», – заявил Гедель. И это в самой точной из наук – теории чисел! Что же говорить о жизни, где подавляющее большинство проблем невозможно решить простым перебором вариантов или логическими рассуждениями!

Но оказывается, что представление о компьютерах как о холодных логиках неверно. Уже более тридцати лет существуют машины, которые используют интуитивный подход. Начало им положила программа «Логик-Теоретик» Г. Саймона и Д. Пойа. Идею проекта Саймон выразил так: «Нас не интересовали методы, гарантировавшие получение решения за счет гигантских вычислений. Мы хотели понять, как, например, математик может доказывать теорему, не зная заранее, как он это сделает и сделает ли вообще».

Саймон предложил научить машину вырабатывать эмпирические правила, сужающие круг поиска, – так называемые эвристики. В 60-е и 70-е годы на основе этого подхода был создан ряд систем самого различного назначения – от игроков в шахматы до анализаторов хроматографических спектров. В процессе работы эти системы создают все новые эвристики, и через некоторое время даже их создателям сложно понять, как же они работают. По крайней мере, «вытащить» правила поведения из такой машины не проще, чем заставить опытного шофера объяснить словами, как он определяет, когда надо нажимать на тормоз при подъезде к перекрестку.

Машины, пользующиеся эвристиками, обладают еще одним человеческим качеством – они могут ошибаться. Действительно, если не перепробовать все варианты, то можно пропустить неожиданное решение или не заметить опасности. Например, американцы начали применять экспертные системы для обнаружения взрывчатки в багаже авиапассажиров. Датчики этих систем реагируют на малейшую концентрацию азотистых соединений – составную часть любой взрывчатки. Однако случаются и ложные срабатывания. Больше всего машина «не любит» консервированные немецкие сосиски. Оказалось, что в них очень много нитратов.

Но кто не рискует – тот не выигрывает, то есть не может решить реальную задачу за разумное время.

Кроме того, «здравый смысл», внедряемый в коммерческие системы, сделает невозможным некоторые вызывающие раздражение действия компьютера. Можно надеяться, что «здравомыслящие» машины не будут больше требовать у клиентов заплатить по счету 0 долларов 00 центов и отключать у них телефон, пока те не отправят платежку на указанную сумму. Именно так вела себя центральная вычислительная машина американской телефонной компании AT&T в 1975 году…

ЭМОЦИИ

Машина бесчувственна, неэмоциональна, она никогда не будет испытывать истинного наслаждения или страдания.

«Скажу лишь только, что при виде Вас мои мысли как бы легче текут. Пожалуй, это грубо соответствует тому, что Вы чувствуете, когда радуетесь». Это говорит робот Даниел Оливо из романа «Роботы утренней зари» Азимова. Что это, если не наслаждение? Чем сложнее система, тем сложнее ее реакция на внешние раздражители. Даже мой настольный компьютер по-разному реагирует на программы. Например, он очень не любит переключаться на видеоигры после работы с базой данных или электронной таблицей. Конечно, все это можно объяснить расположением проводов на плате и особенностями набора микросхем. Но человек в этом случае просто сказал бы, что ему хочется еще поработать и он считает, что время отдыха пока не пришло.

Удовольствие и неудовольствие, если понимать его как нечто, к чему стремятся или чего избегают, доступны даже инфузориям. Как обстоят дела с более сложными эмоциями, например смехом?

Многие фантасты наделяли компьютеры чувством юмора. Многие считали, что оно будет проявляться по меньшей мере своеобразно. Например, Илья Варшавский заставил машину считать забавными слова среднего рода из четырех букв. Но это все-таки крайность. Английский философ Томас Гоббс дал, по– моему, удивительно точное определение смеха: «Смех – это выражение внезапно появившегося чувства превосходства». Теперь представьте, что в машину заложена потребность быть лучше всех и она достаточно сложна, чтобы ощущать удовольствие от собственного превосходства. Вполне возможно, что у такого компьютера чувство юмора окажется даже более отточенным, чем у всей команды одесских КВНщиков.

НЕПРЕДСКАЗУЕМОСТЬ

И все-таки программу для машины составляет человек. Значит, ни о какой свободе воли для машины и речи идти не может.

В одном из романов Курта Воннегута рассказывается о Человеке, который жил на острове и обладал свободой воли. За ним по пятам ходил Медведь-и постоянно спрашивал его: «Зачем ты сделал то, почему сделал это?» «Да потому, что мне этого захотелось, дубина ты этакая!» – отвечал Человек. Медведь не понимал его. У него не было свободы воли. А потом оказалось, что и Человека, и Медведя, и остров, и море вокруг создал Бог, у которого тоже не было свободы воли. Когда Человек умер. Медведь и Бог написали на могиле: «Здесь лежит Человек. Никто не знал, что он сделает в следующий момент».

Какое отношение имеет это к свободе воли, спросите вы?

Да то, что после обучения программист уже не знал, как работает машина. Он не знал, какие именно связи перестроены, как именно проходит сигнал, но машина работала. Сейчас подобные системы применяются во многих областях, в том числе для управления самолетами и реакторами. Применяются нейронные сети и для решения задач, требующих ассоциативного мышления (например, при библиографическом поиске с неточно заданными условиями).

Они работают надежно, несмотря на то, что конструкторы не в состоянии описать детально, как же это происходит. Интересно, что две первоначально одинаковые нейронные сети, прошедшие одинаковый курс обучения, скорее всего будут работать несколько по-разному (помните у Азимова: «Каждый позитронный мозг индивидуален». Но это уже не фантастика).

Не правда ли, очень похоже на обучение людей? Мы даем информацию ученику и можем приблизительно предсказать конечный результат, но что именно изменится в мозгу ученика и как это потом аукнется, сказать не в состоянии.

Конечно, многообразие реакций нейронных сетей пока несравненно меньше богатства человеческого поведения. В современных перцептронах количество ячеек меньше миллиона, а в мозгу человека – пятнадцать миллиардов. Но количество транзисторов на одной микросхеме удваивается каждые два года. Если такие темпы сохранятся, то через тридцать лет сложность нейронных сетей и их непредсказуемость окажутся сравнимыми со сложностью живого мозга. Ученые обещают через четыре года создать нейронную сеть, не уступающую по сложности нервной системе пчелы.

Исследователи не собираются останавливаться на копировании структуры человеческого мозга. В 1985 году Дэниел Хиллис из корпорации «Думающие машины» создал нейронную сеть из 65000 процессоров со своими блоками памяти. В отличие от человеческих нейронов каждый такой процессор способен решать логические и арифметические задачи, и все это объединяется с огромными возможностями ассоциативных связей нейронной сети. Марвин Минский, напротив, конструирует систему из большого числа нейронных сетей, обменивающихся информацией и снабжающих ею центральный компьютер. Появляются и создания C / Fe (этим символом – углерод/железо – Айзек Азимов обозначил киборгов – мыслящих существ, принадлежащих и живой, и неживой природе). В 1985 году исследователи из американской фирмы «АТ Белл» вырастили непосредственно на микропроцессоре культуру мышиных нейронов. На каждом кристалле появлялась естественная нейронная сеть из 300–400 клеток. Кристалл реагировал на электрические потенциалы нейронов, а те, в свою очередь, воспринимали токи, текущие по кристаллу. Таким образом живые нейроны и микросхема работали совместно. Это устройство – а может, существо? – не только экспериментальный прототип киборга, но и аппарат для изучения особенностей мозговой активности. Есть сообщения, что сейчас подобные работы ведутся и над культурами нейронов человека.

Какая конфигурация окажется предпочтительнее и как поведут себя такие нейронно-логические кентавры, предсказать невозможно, но, по-видимому, к ним понятие «свобода воли» будет применимо в куда большей степени, чем к нам.

От автора.

Интуиция, свобода воли, здравый смысл, внутренние стимулы, самосознание… Каждый ли человек обладает в полной мере всеми этими качествами? Теперь прибавьте к этому «машинные» достоинства: колоссальную память, способность к быстрым логическим выводам, быстрый обмен информацией с «товарищами». Рядом с такими существами человек начнет выглядеть весьма бледно. Не исключено, что вскоре машинам действительно надоест главенство человека, и людям придется самоутверждаться не только друг перед другом, но и перед машинами. Возможно, человеку придется согласиться и на киборгизацию с тем, чтобы хотя бы сократить разрыв между собой и своими творениями. Но, пожалуй, все это пойдет только на пользу человечеству. Или тем, кто придет на смену человечеству.

ЗАВТРА

Компьютерная психотерапия

Согласно опросу журнала «Омни», многие взрослые люди увлекаются детскими компьютерными играми. Не ради удовольствия, а в поисках «разрядки», безопасного выхода агрессивных импульсов. Биолог Т. Гаммельгард советует взрослым задернуть занавески и представить, что «Грязный Гарри» – ваш некомпетентный босс или нерадивый ребенок, а психолог Я. Вестовер рекомендует изобразить на экране фигурку, обладающую портретным сходством с начальством, – и затем делать с нею все, что заблагорассудится. Считается, что детям проще, чем взрослым, овладеть компьютером. На самом деле многие родители изобретают трюки, не заложенные авторами программ, и ревниво хранят свои секреты от детей. Например, во многих играх предусмотрена запись промежуточных результатов на диск, чтобы можно было продолжить игру на следующий день. В отличие от детей, при явном проигрыше взрослые часто выключают компьютер и повторяют неудавшийся гейм заново. Или другой способ, присланный читателем «Омни» К.Россом: «Войдя в лабиринт, полный сильных и слабых врагов, разделайтесь со слабыми и немедленно выходите обратно. При возвращении часть сильных превратится в слабых, и лабиринт будет легче пройти». Некоторые ловкачи научились сразу «влезать» на высокий уровень игры, не проходя предыдущих, а то и «корректировать» не понравившиеся результаты победителей. Наиболее хитроумные любители компьютерных игр получили премии журнала в размере 25 долларов.

Робота вызывали?

Сотрудники Калемской лаборатории (Великобритания) работают над проектом робота, способного заменить человека-космонавта при ремонтных работах на орбите. Основная, хотя и не единственная сложность – пятисекундное запаздывание команды, посылаемой с Земли через спутник. Ученые разработали новое программное обеспечение компьютерной графики, которое позволит операторам наземных станций «предвосхищать» каждое следующее движение управляемого ремонтника. Уже готова первая рабочая станция с имитацией подобных задержек на линии связи. Программа создает на дисплее два изображения: одно соответствует реальной ситуации, другое – ожидаемой через пять секунд. С помощью джойстика оператор заставляет робота выполнять простые задачи (развинчивать резьбовые соединения и т. п.). В космос такие ремонтники выйдут еще не скоро, но уже сейчас новое программное обеспечение пригодится на Земле – для дистанционного управления роботами, выполняющими работы в опасных условиях: под водой, в зоне высокой радиоактивности и даже на фюзеляже и крыльях летящего самолета.

Роняй в колодец!

В Японии проведена серия экспериментов по созданию невесомости в земных условиях. В шахту глубиной 710 метров, расположенную на острове Хоккайдо, сбрасывали герметически закупоренные алюминиевые капсулы, содержащие различные жидкие смеси. За 10 секунд свободного падения капсулы достигали скорости 100 м/с, гравитационное воздействие при этом снижалось до одной десятитысячной нормальной величины. Жидкости, как и следовало ожидать, смешивались с исключительной равномерностью. Таким же образом, считают ученые, можно создавать сверхчистые химические соединения, сплавы и сверхпроводники. Неясно только, какой глубины и диаметра должна быть шахта, чтобы производить продукцию в промышленных количествах.

Вторая жизнь полимеров

Металлические конструкции, отслужив свой срок, идут в переплавку. А пластики? Увы, они обычно кончают свой путь на свалке. Прекратить это экологическое и коммерческое безобразие решили компании Plastics Recovery Systems Inc. и корпорация Waxman & Sons Ltd (США). Первая запатентовала технологию разделения полимеров, получаемых из отходов, а вторая строит перерабатывающий завод, где с помощью новой технологии из обрезков изоляции и прочего хлама будут восстанавливать свыше 20 тысяч тонн пластиков ежегодно. Большую часть продукции составит гранулированный поливинилхлорид. Сейчас партнеры решают проблему полиэтилена, занимающего второе место среди различных видов пластиковой изоляции.

Слишком круглые сутки

Только-только британцы начали привыкать к своим 20 или 30 каналам кабельного и спутникового телевидения, как перед ними открылись новые грандиозные перспективы. С помощью системы цифрового кодирования они скоро смогут принимать буквально сотни телепрограмм из всех стран мира. Компания спутникового телевидения планирует к 1995 году довести число каналов до 180, а через некоторое время и удвоить это количество: благодаря новой технологии в диапазон обычного канала можно будет уложить десять. Многие из этих каналов отводятся для показа кинофильмов, причем фильм будут демонстрировать по нескольким программам с временным сдвигом, дабы каждый имел возможность попасть к началу. Впрочем, такая услуга обойдется потребителю недешево. Скептики считают, что подобное информационное изобилие явно избыточно, ибо даже с помощью цифровой компрессии втиснуть в сутки 25 часов не удастся.

Говорит, можно выпить. Но немного

Взаимосвязь между инфарктом, стрессом и алкоголем вовсе не столь очевидна, утверждает американский врач д-р Маллер. По его мнению, умеренная выпивка (2 стакана вина в день) только стимулирует сердечную деятельность, но поскольку наука еще не выяснила, почему это происходит, гипотезу принято считать недоказанной. Что касается стрессов, пока неясно, какие из них более опасны – долговременные или кратковременные. Кроме того, замечают д-р Малер, что для одного человека – стресс, для другого – сплошное удовольствие! И есть ли смысл в жизни без риска?

Джеймс Уайт
Звездный хирург

Любители фантастики наверняка помнят выпущенный в 1972 г. издательством «Мир» бестселлер Джеймса Уайта «Космический госпиталь». К сожалению, этим изданием ограничилось знакомство отечественной аудитории с популярным сериалом автора. Сегодня мы предлагаем вам познакомиться со второй книгой Д. Уйата. Она состоит из ряда законченных по сюжету новелл, и одну из них мы предлагаем вниманию читателей.

В следующем номере «Если» мы опубликуем новеллу из третьей книги автора – «Большая операция».

1

На самой окраине галактики, где свет редких звездных скоплений едва различим в кромешной космической тьме, располагался Главный госпиталь Двенадцатого сектора. На его трехсот восьмидесяти четырех уровнях были в точности воспроизведены природные условия всех тех планет, что входили в состав Галактической Федерации. Формы жизни на этих планетах были чрезвычайно разнообразными: от созданий, дышавших метаном, через тех, кто дышал кислородом или хлором, и до весьма экзотических существ, которые получали жизненную энергию за счет поглощения и преобразования жесткого излучения. С приближающихся к нему звездолетов госпиталь выглядел этакой громадой, цилиндрической новогодней елкой, ибо тысячи его иллюминаторов сверкали в вечной ночи подобно лампочкам необычайной гирлянды.

Он являлся чудом инженерного мастерства и психологии. За его обеспечение всем необходимым отвечал Корпус Мониторов – если можно так выразиться, дающая и руководящая длань федерального законодательства; администрация госпиталя состояла также из мониторов, однако никаких недоразумений между военными и гражданскими, в отличие от общепринятого мнения, не возникало, как не случалось и серьезных разногласий среди десятитысячного с хвостиком медицинского персонала, объединявшего шестьдесят с лишним форм жизни, причем у всех у них были свои особые повадки, запахи и взгляды на бытие. Пожалуй, единственным общим для всех врачей, вне зависимости от их размера, облика и количества ног, было стремление исцелить больных.

Иными словами, штат госпиталя составляли преданные делу, однако порой довольно-таки легкомысленные существа, проявлявшие поистине фанатическую терпимость ко всем формам разумной жизни, – впрочем, иначе они вряд ли оказались бы в стенах этого почтенного медицинского учреждения. Они гордились тем, что для них не бывало слишком сложных, незначительных или безнадежных случаев. Совета и помощи врачей госпиталя добивались медики всей галактики. Будучи по натуре пацифистами, они, тем не менее, вели непрерывную войну со страданиями и болезнями отдельных индивидуумов или даже целых планет.

Но время от времени лечение больной межзвездной культуры, которое предусматривало хирургическое вмешательство для удаления пустивших глубокие корни предрассудков и извращенных этических ценностей, как правило, без согласия или при противодействии пациента, приводило, несмотря на тот самый пацифизм, к столкновениям и сражениям в исконном, так сказать, боевом смысле этих слов.

* * *

Пациент, которого привезли в приемное отделение, представлял собой достаточно крупный образец – весом, прикинул на глаз Конвей, около тысячи фунтов – и сильно напоминал гигантскую, поставленную торчком грушу. От узкой головы отходили пять толстых, похожих на щупальца отростков, могучие мускулы шеи свидетельствовали о змеином, причем вовсе не обязательно медленном, способе передвижения. По состоянию кожи можно было заключить, что кто-то пытался жесткой щеткой содрать с существа его шкуру.

Однако Конвей не удивился и не испугался, шесть лет, проведенных на борту Главного госпиталя, приучили его ко всякому. Он принялся осматривать пациента. Монитор в чине лейтенанта, который сопровождал тележку, доставившую того в приемное отделение, тоже сделал шаг вперед. Стараясь не обращать внимания на то, что ему дышат в спину, Конвей продолжил осмотр.

Под каждым из пяти щупалец существа помещался большой рот. Четыре рта изобиловали зубами, в пятом же находился голосовой аппарат. Сами щупальца демонстрировали высокую степень специализации: три выполняли хватательные движения, на четвертом располагались глаза, а последнее заканчивалось увесистым кулаком с длинным костяным шипом посредине. Голова пациента, начисто лишенная лица как такового, служила, по всей видимости, исключительно вместилищем мозга.

Таковы были результаты наружного осмотра. Конвей повернулся, чтобы взять зонд, и наступил на ногу монитору.

– Скажите, лейтенант, – буркнул он, – вам никогда не говорили, что медицина – не игрушки?

Лейтенант покраснел. Румянец, выступивший на его скулах, резко контрастировал с темно-зеленым цветом мундира.

– Этот пациент – преступник, – отчеканил он. – Мы подозреваем, что он убил и съел своего товарища по экипажу. Хотя он в бессознательном состоянии, мне приказано никуда от него не отлучаться. Постараюсь больше не мешать вам, доктор.

Конвей сглотнул, перевел взгляд на внушительный, окровавленный кулак, при помощи которого неведомое существо и его сородичи пробивали, должно быть, себе путь на верхушку древа эволюции, и сказал сухо:

– Смотрите, лейтенант, не переусердствуйте.

Используя собственные глаза и портативный рентгеноскоп, Конвей осмотрел пациента снаружи и изнутри, взял несколько образцов, в том числе – кусочки поврежденной кожи, и отослал их в патологию, присовокупив три листка со своими замечаниями, потом выпрямился и почесал в затылке.

Существо было теплокровным, дышало кислородом и обитало в условиях практически стандартных силы тяжести и давления, что, учитывая форму и размеры, определяло его в класс ЭПЛХ. Судя по всему, оно страдало прогрессирующей эпителиомой. Симптомы были настолько очевидны, что, пожалуй, следовало приступать к лечению, не дожидаясь заключения из лаборатории. Однако обычно раковые заболевания кожи обмороками не сопровождаются.

Значит, возможны какие-то осложнения психического характера, а тогда не обойтись без посторонней помощи. Лучше всего подошел бы кто-либо из телепатов, но им крайне редко удается устанавливать контакт с представителем не своей расы. И вообще, телепатия, как выяснилось, крайне ограниченная форма общения. Остается эмпат-ГЛНО, доктор Приликла…

Размышления Конвея прервал вежливый кашель лейтенанта.

– Когда вы закончите, доктор, с вами хотел бы побеседовать О'Мара.

Конвей кивнул.

– Вот только решу, кому поручить приглядывать за пациентом, – ухмыльнулся он, – чтобы не спускал с него глаз, как вы с меня.

Выйдя из приемного отделения, Конвей отыскал медсестру с Земли, очень симпатичную медсестру, – и проинструктировал её. Сначала он собирался приставить к больному тралтана-ФГЛИ, мясистую тушу с шестью ногами, рядом с которым земной слон показался бы хрупким сильфом, но затем подумал, что должен хоть как-то подбодрить обруганного им лейтенанта.

Двадцать минут спустя, сменив три защитных костюма и миновав хлорный отсек, заполненную водой палату АУГЛ и холодильные камеры метановых форм жизни, Конвей предстал перед майором О'Марой.

Как главный психолог Космического госпиталя, зависшего в черном пространстве на окраине галактики, майор отвечал за душевное здоровье десятитысячного персонала, в который входили разумные существа восьмидесяти семи рас. О'Мара был одним из основных винтиков административной системы, а вдобавок, по его собственным уверениям, самым доступным руководителем госпиталя. Он частенько провозглашал, что ему безразлично, кто и когда хочет его видеть, но если у тех, кто донимает его своими пустяковыми проблемами, нет к тому веских оснований, пускай они не рассчитывают, что сумеют легко отделаться. К врачам майор относился как к пациентам, и, по общему мнению, именно страх, который О'Мара наводил на порой весьма обидчивых инопланетян, удерживал их от размолвок и ссор с коллегами. Однако сегодня майор пребывал в почти благодушном настроении.

– В пять минут мы не уложимся, так что садитесь, доктор, – проговорил он, глядя на стоящего у стола Конвея. – Я догадываюсь, вы уже познакомились с нашим каннибалом?

Конвей утвердительно кивнул и сел. Он кратко изложил свои выводы относительно ЭПЛХ, упомянув и о подозрении насчет осложнений психического характера.

– У вас есть о нём какие-нибудь сведения, кроме, разумеется, каннибализма? – справился он.

– С гулькин нос, – отозвался О'Мара. – Его обнаружил патрульный корабль мониторов, он находился на звездолете, который не имел внешних признаков повреждений, но передавал сигналы бедствия. Наверно, нашему приятелю стало плохо, и он понял, что не может сладить с управлением.

Больше на борту никого не было, однако, поскольку ЭПЛХ для вас совершенно новый вид, спасательная команда облазила весь звездолет и установила, что на нем имелся ещё один член экипажа. Об этом свидетельствовали записи в дневнике ЭПЛХ, показания индикаторов в шлюзе и прочие подробности, которые нас сейчас не интересуют. Итак, если на борту звездолета было двое существ, если верить дневнику, то жизнь второго оборвали лапы и зубы вашего пациента.

О'Мара сделал паузу, чтобы перелистать лежавшие у него на коленях бумаги. Конвей пригляделся: похоже, копия судового журнала. По тексту выходило, что жертвой ЭПЛХ стал корабельный врач. Прочитать дальше Конвей не успел – О'Мара возобновил рассказ.

– Нам ничего не известно о его родной планете, мы знаем лишь то, что она находится в другой галактике. То есть, ввиду того, что мы и свою изучили всего на четверть, шансы найти дом ЭПЛХ ничтожны.

– А что иане? – спросил Конвей, – Они нам не помогут?

Иане принадлежали к цивилизации, которая развилась в соседней галактике, но основала колонию в том же секторе пространства, что приютил госпиталь. Их классификация была ГКНМ: в юности они проходили через стадию куколки и превращались из десятиногих гусениц в очаровательных крылатых существ. Три месяца назад один ианин был у Конвея на излечении. Он давно уже отправился восвояси, но двое врачей ГКНМ, помогавших Конвею в исцелении их сородича, остались в госпитале – подучиться и поучить.

– Не уверен, – в голосе майора не слышалось и намека на энтузиазм. – Попробуйте, поговорите с ними. А что касается пациента, то настоящие трудности начнутся после того, как вы его вылечите. Понимаете, доктор, все указывает на то, что он совершил деяние, которое любыми известными нам разумными созданиями считается преступным. А потому мониторы, будучи федеральным полицейским формированием, обязаны принять меры. Они обязаны допросить и на основании полученной информации покарать или объявить невиновным. Но как нам быть с этим типом, если мы ничего о нем не знаем?

Отпустить его мы, естественно, не имеем права…

– А почему? – осведомился Конвей. – Почему бы не отослать его в том направлении, откуда он явился, и дать на прощанье, фигурально выражаясь, хороший пинок?