Текст книги "Журнал «Если», 1994 № 05-06"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

Соавторы: Кэролайн Черри,Фриц Ройтер Лейбер,Александр Кабаков,Рафаэль Лафферти,Владимир Рогачев,Реджинальд Бретнор,Альберт Родионов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

1. ПЕЛЛ: БЕЛАЯ СЕКЦИЯ, ВТОРОЙ ЯРУС; 15:30

Вероятно, снаружи, в коридоре, все еще полыхали красные лампы. Мастерская строго соблюдала рабочий ритм. Между станками бродил надзиратель и никому не позволял отвлекаться на разговоры.

Стараясь не поднимать головы, Джош отколупнул пластиковую печать с небольшого изношенного мотора, взгромоздил его на лоток для разборки, на другой лоток ссыпал крепежные болты и скобы. Мастерская занималась устаревшей и вышедшей из строя техникой; детали, в зависимости от степени износа и типа материала, частью шли в утиль, частью – в сборочные цеха.

После обращения депутата Лукаса ком безмолвствовал, а экран вида на стене не показывал ничего интересного. На обращение мастерская отреагировала недовольным шепотом – и только. Никаких обсуждений. Джош старался, не смотреть ни на экран, ни на мастера-надзирателя. Он уже три часа проработал сверхурочно, всей его бригаде давно полагалось смениться и отдыхать. И ни крошки во рту за все это время. Правда, надзиратель наконец-то послал за сэндвичами и напитками. На верстаке перед Джошем стояла чашка со льдом, однако он к ней не прикасался, притворяясь, что с головой ушел в работу.

За его спиной остановился надзиратель. Джош не пошевелился, не оглянулся он и после того, как мастер отошел. Здесь ко всем относились одинаково. «Все дело в твоем больном рассудке, – объяснял он себе. – Тебе постоянно кажется, будто за тобой присматривают особо». В мастерской внимательно наблюдали за всеми, в том числе и за девушкой, сидевшей рядом с ним. Этот угрюмый, заторможенный подросток отличался удивительной аккуратностью, выполнял самую сложную работу, – а ведь природа обделила бедняжку большинством обычных человеческих способностей. Тут, в демонтажной мастерской, трудились в основном убогие. Несколько нормальных – зеленых юнцов – пришли сюда в надежде получить элементарные познания в технике и со временем подняться выше, на какую-нибудь должность в производстве или техобслуживании. Были и такие, чья постоянная озабоченность, одержимость работой указывали на иные причины «ссылки» в мастерскую… Джошу любопытно было наблюдать у других такие же симптомы, как у него самого.

Эти люди, очевидно, нарушили закон, а Джош никогда не был преступником, и поэтому веры ему меньше, чем им… Он очень дорожил этой работой, полностью занимавшей его разум, дарившей ему независимость, – дорожил точно так же, как невозмутимая девчушка, что сидела рядом. Вначале, желая продемонстрировать свои навыки, он трудился в лихорадочном темпе, но вскоре увидел, что это огорчает соседку: она не могла угнаться за ним, как ни старалась. Он расстроился и впредь не выставлял свое мастерство напоказ, зарабатывая не больше, чем (как он считал) требовалось на жизнь.

Его подташнивало, и он жалел, что съел сэндвичи. С другой стороны, он даже в этом не хотел отличаться от окружающих.

Война добралась до Пелла. Мациан. «Норвегия». Мэллори. Он не мог думать о некоторых вещах. Когда рассудок окутывала тьма, Джош работал еще усерднее. И моргал – словно энергичные движения век могли отогнать воспоминания.

Война…

Рядом кто-то шепнул, что станцию эвакуируют.

Это невозможно! Этого никогда не случится!

«А как же Дэймон?» – подумал он, жалея, что нельзя сейчас же встать, пойти в офис Дэймона и обрести там утешение. Нельзя даже попытаться.

Флот Мациана. Военное положение.

И она – с мациановцами… Необходима осторожность, иначе несдобровать. Его рассудок… он очень слаб и способен подвести. Наверное, было безумием напрашиваться на Урегулирование. А может, он и прежде был не в себе, и Урегулирование ничего не изменило. К любому из своих ощущений Джош относился подозрительно, а потому старался ощущать как можно меньше.

– Перерыв десять минут, – объявил надзиратель. – Отдыхайте.

Как и в предыдущие перерывы, Джош даже не встал с места. Соседка тоже.

2. «НОРВЕГИЯ»: 15:30

– Будем удерживать Пелл, – сообщила Сигни экипажу и десантникам – не только тем, кто находился рядом с ней в рубке, но и всему кораблю. – Мы – Мациан, я и остальные капитаны – решили оборонять станцию. Агенты Компании пошли на подлую сделку с униатами, отдали им все Внеземелье, а нам велели прекратить военные действия. Они выдали наши шифры, – вот почему мы не нанесли удар, вот почему отступили. Мы не знаем, какие еще секреты Флота достались врагам. – Она помолчала, глядя в угрюмые глаза; ее мысленный взор блуждал по всему кораблю, по лицам подчиненных в отсеках. – Пелл… Тыловые Звезды, весь этот край Внеземелья – вот что нам предстоит защищать. И мы не собираемся ждать приказа от Компании или подписывать капитуляцию, чем бы она ни прикрывалась. Мы не цепные псы и впредь будем воевать по своему разумению. Теперь у нас есть планета и станция, и отсюда – отсюда! – начинается Внеземелье. Мы восстановим Тыловые, все станции между Солнечной и Пеллом. На это у нас хватит сил. Похоже, Земле недостает ума, чтобы позаботиться о буфере между нею и Унией, но со временем Компания осознает его необходимость, поверьте мне. И еще ей придется понять, что с нами шутки плохи. Отныне Пелл – наша планета. Для ее обороны у нас есть девять рейдероносцев. Мы больше не служим Компании, мы – Флот Мациана, базирующийся на Пелле. Вопросы? Возражения?

Она подождала, хоть и знала своих людей, как любой торговец знает свою семью… Кто-нибудь из них, наверное, мог предложить иной выход или затаить недобрые мысли. У многих могли быть на то причины.

Каюты десантников взорвались ревом, он понесся по всем каналам внутренней связи. В рубке люди ухмылялись и обнимали друг друга. Графф заключил Сигни в объятья, потом ее стиснул военоп Тихо, затем – по очереди – остальные офицеры, много лет прослужившие под ее началом. Некоторые плакали, влага блестела и на глазах Граффа. Сама Сигни не обронила ни слезинки – оттого, что испытывала чувство вины. Сила привычки, нелепая, тысячекратно проклятая верность присяге. Она снова обняла Граффа, затем отстранилась и оглянулась.

– Всем приготовиться, – приказала она по открытому кому. – Займем центральную, пока там не сообразили, что к чему. Ди, поторопи своих людей.

Графф принялся отдавать распоряжения, по коридорам десантных палуб полетело отчетливое эхо приказов Ди. В рубке все пришло в движение, техи, толкаясь, ринулись на боевые посты.

– Десять минут! – выкрикнула Сигни. – Полная экипировка. Всем десантникам, способным стоять на ногах, построиться с оружием в шлюзе.

Где-то раздались вопли, вид показывал солдат, которые бросились к оружейным каютам, не дожидаясь приказов взводных. В коридорах гремели командирские голоса. Пройдя в свой тесный кабинет-спальню, Сигни облачилась в доспехи, решив обойтись только шлемом и панцирем – пускай риск будет платой за свободу движений. Пять минут. Она слышала, как Ди отсчитывал время, перекрывая разноголосицу многочисленных командных постов. Беспокоиться не о чем, экипаж и солдаты знают свое дело. На борту – только надежные. Семья. Неподходящие давно покинули строй, оставшиеся стали близки Сигни, как братья и сестры. Как дети. Как любовники.

Засунув пистолет в кобуру на панцире, она вышла и спустилась на лифте. Река вооруженных солдат в коридорах делилась на рукава и с грохотом обрушивалась на стены, едва ли кто-нибудь узнавал Сигни. Она беспрепятственно шла в нос корабля – там, во главе колонны, было сейчас ее место.

– Сигни! – догоняли ее ликующие голоса. – Браво, Сигни!

Флот жил, и это ощущали все.

3. ПЕЛЛ: ЗАЛ ЗАСЕДАНИЙ СОВЕТА; СИНЯЯ СЕКЦИЯ, ПЕРВЫЙ ЯРУС

– Нет! – сразу ответил Анджело. – Нет. Не пытайтесь их остановить. Уйдите сами и немедленно выведите нашу полицию.

Центр управления подтвердил получение приказа и вернулся к своим делам. На экранах зала заседаний появились новые строчки текста; приглушенные голоса полицейских начальников дублировали донесения по кому. У стола в центре зала Анджело утомленно опустился в кресло. Многие места на ярусах пустовали, депутаты, сумевшие пробраться сюда по коридорам, испуганно перешептывались. Подперев голову костлявыми руками, Анджело читал доклады, быстро сменявшие друг друга на экране, и наблюдал за доками, где бурлил водоворот людей в доспехах. Некоторые депутаты замешкались и не успели выбраться из секций, где находились их рабочие места или аварийные посты. Дэймон и Элен вместе пришли сюда в поисках убежища, оба были измотаны до предела. Пользуясь своей привилегией, Анджело предложил сыну и невестке занять пустующие кресла у стола.

– Пришлось оставить доковый офис, – негромко сказал Дэймон отцу. – Мы поднялись на лифте.

Сразу после них пришел Джон Лукас с приятелями. Приятели расположились на ярусах, а Джон – за столом. Явились двое Джекоби – у обоих волосы растрепаны, лица блестят от пота. Складывалось впечатление, будто депутаты приходят на заседание лишь затем, чтобы передохнуть.

А обстановка, как показывали экраны, все ухудшалась. Десантники продвигались к центральной; пытаясь уследить за ними, станционная полиция спешно переключала каналы вида. На экранах торопливо чередовались изображения.

– Обслуга интересуется, надо ли запереть двери контрольного центра, – произнес из дверного проема только что подошедший депутат Дью.

– Замки – против пуль? – Анджело облизнул губы и, не сводя глаз с экрана, отрицательно покачал головой.

– Свяжитесь с Мацианом, – предложил Дью. – Заявите протест.

– Уже сделано, сэр. Ответа я не получил. По-моему, он сам на станции.

– В «К» беспорядки, – сообщил экран. – Установлено, что погибли двое и очень много раненых…

– Сэр, – перебил ком, – в «К» толпа штурмует ворота. Прикажете открыть огонь?

– Не открывать! – Сердце Анджело забилось быстрее при мысли о хаосе там, где только что был порядок. – Не стрелять, пока ворота держатся. Вы что, хотите помочь толпе?

– Нет, сэр.

– Вот и не делайте глупостей.

Охранник отключился. Анджело стер пот со лба. Его мутило.

– Я спущусь туда, – вызвался Дэймон, приподнимаясь над креслом.

– Никуда ты не спустишься. Я не хочу, чтобы ты угодил в облаву.

– Сэр, – решительно произнес рядом человек, спустившийся с яруса. – Сэр…

Крессич.

– Сэр, – в третий раз произнес депутат от «К».

– В карантине не действует ком, – сообщил Константину начальник тамошней охраны. – Опять расколошматили. Ничего, мы что-нибудь придумаем. Повесим динамики в доке, под самым потолком, куда не добраться…

Анджело посмотрел на Крессича – седого, изнуренного, столько вынесшего за последние месяцы.

– Вы слышали?

– Они боятся, – сказал Крессич, – что вы позволите военным разорить станцию. Сами улетите, а нас оставите униатам.

– Господин Крессич, намерения Флота нам неизвестны. Но если ваши избиратели попытаются вырваться из зоны, нам останется только стрелять. Предлагаю вам, как только связь будет восстановлена, обратиться через ком к вашей секции – это может возыметь действие, если там уцелел хоть один громкоговоритель. Постарайтесь объяснить ситуацию.

– Чем все это ни кончится, мы останемся париями. – У Крессича дрожали губы. – Мы просили… мы столько раз просили ускорить проверку документов… А теперь – слишком поздно, да?

– Ну что вы, господин Крессич…

– В первую очередь вы позаботитесь о своих. Посадите на корабли – удобные, обеспеченные всем необходимым для жизни пассажиров. На наши корабли!

– Господин Крессич…

– Дело движется, – вмешался Джон Лукас. – Кое-кто из ваших может получить документы. По-моему, сэр, они зря рискуют.

Крессич промолчал, бросив на Лукаса неуверенный взгляд. Затем с его лица сбежала краска, губы задрожали. Дрожь перешла на подбородок. Пальцы вцепились в край стола так, что побелели суставы.

«Занятно, – подумал Анджело, – как легко у него это получается. Поздравляю, Джон. Обитателей «К» утихомирить несложно – достаточно договориться с вожаками, посулить им чистые документы. Вообще-то, некоторые так и поступают».

– Захвачен третий ярус синей, – пробормотал Дэймон.

Анджело проследил за взглядом сына. На экране быстро и целеустремленно шли солдаты в доспехах. Захват центральной был всего-навсего делом времени.

– Мациановцы, – произнес Джон. – И сам Мациан.

Анджело глядел на седовласого офицера, шествующего во главе колонны, и мысленно отсчитывал секунды. Очень скоро солдаты поднимутся по спиральным аварийным лестницам на первый ярус и подойдут к залу заседаний. Лишь до этой минуты просуществует власть Константина.

4. СИНЯЯ СЕКЦИЯ, ПЕРВЫЙ ЯРУС; КВАРТИРА НОМЕР 0475

Образы на стене стали другими. Подпрыгивая от волнения. Лили сновала между коробочкой с кнопками и Спящей, с тревогой глядевшей на экраны. Наконец старая низовка решилась и протянула руку к коробочке, чтобы сменить сон.

– Нет! – воскликнула Спящая, и, обернувшись, Лили увидела боль… Прекрасные темные глаза на бескровном лице, белые-пребелые простыни. Все светлое, кроме глаз, следящих за коридорами. Лили приблизилась к Спящей, опустилась на колени, поправила подушку.

– Я переверну, – предложила она.

– Не надо.

Лили нежно провела ладонью по лбу Спящей.

– Даль-Тез-Элан любит тебя. Любит тебя.

– Это десантники, – обычным своим тихим, умиротворяющим голосом произнесла Солнце-Ее-Друг. – Люди-ружья. Беда. Я не знаю, что теперь может случиться.

– Пускай они уходить, – взмолилась Лили.

– Это не в моих силах. Лили. Однако смотри, их ружья молчат. Никто еще не пострадал.

Лили вздрогнула и придвинулась к Спящей. Время от времени на стенах появлялось мирное Великое Солнце, сверкали звезды и сиял полумесяц Нижней. А люди-раковины все прибывали и прибывали, и постепенно они заполнили все коридоры станции.

Сопротивления не было. Сигни не вынимала пистолета из кобуры, хоть ее рука постоянно лежала на рукоятке. Мациан, Крешов и Кео – тоже. Угроза исходила от солдат, от их винтовок, снятых с предохранителей. В доке десантники дали один предупредительный залп и больше не нажимали на спусковые крючки. Они шли неотвратимо, как лавина, и при виде их немногие рисковали задерживаться в коридорах. «Очевидно, – догадалась Сигни, – Анджело Константин принял единственно правильное решение».

По главному коридору они дошли до аварийной лестницы, поднялись на территорию контрольного центра. Там осталось несколько подразделений с офицерами во главе, а остальные отправились занимать другие офисы.

Без единого выстрела шли они по коридорам центральной, вдоль стен со звуконепроницаемым пластиком поверх холодного металла. Вот и зал с причудливой деревянной скульптурой. Вновь появление Сигни было встречено изумленными взглядами богов Нижней.

Дальше будет амфитеатр совета. Несколько десятков депутатов с круглыми от страха глазами.

Солдаты рванулись вперед, раздвинули двери, щедро изукрашенные вензелями. Двое с оружием наперевес истуканами застыли у косяка, удерживая створки и глядя в зал. На полупустых рядах и у стола поднялись депутаты. Они не сводили глаз с оружия, но в их позах было достоинство, а то и вызов. Мациан и его спутники направились к столу.

– Капитан Мациан, – произнес Анджело Константин, – могу я предложить вам и вашим капитанам сесть и побеседовать с нами?

Мациан медлил с ответом. Сигни стояла между ним и Кео, с другой стороны от командующего Крешов изучал лица депутатов. Совет собрался не целиком. Не было и половины.

– Мы не отнимем у вас много времени, – сказал Мациан. – Вы просили нас прийти, и вот мы здесь.

Никто не сел и даже не переменил позы.

– Мы бы хотели узнать, – произнес Константин, – в чем суть этой… операции.

– На Пелле вводится военное положение, – ответил командующий. – Вынужденный шаг. У нас тоже есть вопросы, господин Константин. Насчет соглашений… между вами и некоторыми агентами Компании. Насчет контактов с Унией и передачи секретных сведений ее разведке. Насчет измены, господин Константин.

Депутаты, стоявшие перед военными, побледнели.

– Ни о каких контактах с Унией мне не известно, – сказал Константин. – Впервые слышу, капитан. Мы – нейтралы. Эта станция принадлежит Компании, но мы не допустим, чтобы нас втянули в военные действия или превратили в базу.

– А как же милиция, которой вы себя окружили?

– Нейтралитет порой требует защиты, господин Мациан. К тому же капитан Мэллори в личной беседе со мной предупредила о возможности прибытия нового конвоя с беженцами.

– Иными словами, вы не осведомлены о том, что гражданские агенты Компании передали Унии секретную информацию? Вы не участвовали в переговорах и не знаете ни о каких уступках врагу?

Наступило томительное молчание.

– Вот именно, – подтвердил наконец Константин. – Если и были какие-то соглашения, Пелл о них не информировали. А если бы информировали, то не получили бы нашего одобрения.

– Ну что ж, теперь вы в курсе, – сказал Мациан. – Противник знает коды и сигналы, и это ставит под угрозу существование станции. Компания, господин управляющий, продала вас с потрохами. Земля отказывается от своих прав на Внеземелье. Отказывается от ваших и наших услуг. Мы не можем смириться с таким исходом. Изменническая политика Земли привела к потере всех остальных станций, и теперь граница проходит здесь. Нам необходим Пелл, и у нас достаточно сил, чтобы его защитить. Вы меня понимаете?

– Можете рассчитывать на наше сотрудничество.

– Нам нужен допуск к вашим банкам данных. С этого дня всем, что относится к вопросам безопасности, занимаемся мы.

Взгляд Анджело переместился на Сигни и вернулся к Мациану.

– Господин Мациан, мы выполнили все рекомендации капитана Мэллори. Выполнили очень точно.

– На этой станции не должно быть секций, жилых помещений, складов и техники, к которым мои люди не имели бы беспрепятственного доступа. Я предпочел бы вывести большинство десантников и оставить бразды правления в ваших руках. Пожалуй, я так и поступлю, если удостоверюсь, что вы меня хорошо поняли. Но учтите: если обнаружится утечка информации, если торговец покинет строй или как-нибудь иначе будет нарушен порядок, – мы примем меры. Вам ясно?

– Абсолютно.

– Господин Константин, мои люди будут ходить везде и стрелять, если сочтут это необходимым. Если одному из нас понадобится расчистить себе путь огнем, мы расчистим. Но я надеюсь, что этого не произойдет благодаря стараниям вашей полиции. Если понадобится наше содействие, вы получите его безотлагательно.

Анджело стиснул зубы.

– Капитан, мы считаем оправданным ваше стремление защитить свои корабли и нашу станцию. Мы готовы сотрудничать и ожидаем сотрудничества от вас. Полагаю, впредь мои сообщения будут доходить до адресатов.

– Безусловно, – с легкостью согласился Мациан. Окинув быстрым взглядом зал, он направился к выходу. Сигни и остальные задержались.

– Капитан Кео, – произнес Мациан от дверей, – можете обсудить с советом остальные вопросы. Капитан Мэллори, займитесь центром управления. Капитан Крешов, проверьте документацию и оперативную память полиции.

– Мне нужен толковый помощник из местных, – сказал Крешов.

– Начальник полиции, – предложил Константин. – Я с ним договорюсь.

– Мне тоже нужен кто-нибудь в помощь, – подала голос Сигни, отыскав взглядом знакомое лицо, выражение которого тут же изменилось. Но молодая женщина, сидящая за столом рядом с Дэймоном, коснулась его руки.

– Капитан? – холодно произнес он.

– Дэймон Константин, – усмехнулась Сигни, – надеюсь, вы не откажете даме в любезности.

Мациан с небольшим сопровождением отправился осматривать станцию или (депутатам это казалось более вероятным) захватывать остальные секции, в том числе ядро со всеми его механизмами, – эта задача отводилась Яну Мэйсу, первому помощнику капитана «Австралии». Кео выдвинул кресло и устроился за столом, вступив во владение залом совещаний. Крешов вышел следом за Мацианом.

– Пойдемте, – позвала Сигни. Дэймон задержался, чтобы посмотреть на отца, который сидел, поджав губы и угрюмо глядя перед собой, и проститься с молодой женщиной. «Не очень-то им приятно мое общество», – подумала Сигни.

Она подождала Дэймона, затем вместе с ним подошла к двери и жестом позвала за собой двух десантников – Куна и Дектина.

– В центр управления, – велела она Дэймону, и тот со свойственной ему, но, пожалуй, излишней в эту минуту, вежливостью пропустил ее вперед. Он молчал, выражение лица было сдержанным и неприступным.

– Это ваша жена? – поинтересовалась Сигни, перебирая в памяти только что увиденные лица.

– Да.

– Как ее зовут?

– Элен Квин.

Сигни удивилась.

– Станционерка?

– Она из семьи Квинов. С «Эстели». Вышла за меня перед последним рейсом этого корабля.

– «Эстель» погибла. Вы это знаете?

– Знаем.

– Жаль. У вас есть дети?

Он помялся.

– Ждем.

– Угу. – Сигни стало немного не по себе. – Кажется, вас, младших Константинов, двое?

– У меня есть брат.

– Где он?

– На Нижней. – Дэймон все заметнее нервничал.

– Вы совершенно напрасно беспокоитесь.

– Я не беспокоюсь. Вы и на Нижнюю высадились?

Сигни улыбалась.

– Насколько я помню, вы из юрслужбы?

– Да.

– Следовательно, вам известны кодовые ключи к личным делам персонала?

Он метнул в нее бесстрашный, гневный взгляд. Сигни посмотрела вперед, в конец коридора, где на страже контрольного центра, окруженного окнами, стояли солдаты.

– Нас уверяли, что вы окажете помощь.

– Это правда, что нас сдали?

«Константины – себе на уме, этим и знамениты, – подумала Сигни. – Они знают себе цену».

– Уж поверьте, – усмехнулась она.

«КОНТРОЛЬНЫЙ ЦЕНТР», – сообщала надпись над стрелкой. «КОММУНИКАЦИИ, – гласила другая, – СИНЯЯ, ПЕРВЫЙ, 01-0122».

– Указатели убрать, – распорядилась Сигни. – Отовсюду.

– Нельзя.

– И цветовые замки.

– На станции и так неразбериха, а будет еще хуже. Даже резиденты не смогут найти дороги… Коридоры как две капли воды похожи друг на друга. И без цветовых замков…

– На наших кораблях, господин Константин, мы не размечаем удобных путей для захватчиков.

– Без цветовых замков дети…

– Ничего, научатся, – оборвала Сигни. – Все указатели снять.

Перед ними открылся контрольный центр станции, занятый десантниками. При появлении Сигни и Дэймона стволы вскинулись и тотчас опустились. Взгляд Сигни обежал стены зала, ряды пультов, лица людей. Увидев ее, солдаты заметно расслабились; дежурные станционные техи тоже успокоились, однако Сигни не сомневалась: в этом заслуга не ее, а Константина. Собственно, для этого-то она и привела его.

– Все в порядке, – заверила она десантников и штатских. – Мы нашли общий язык с управляющим и советом. Эвакуации не будет. Флот оборудует на Пелле базу и сдавать ее не собирается. Униатов здесь не будет.

Штатские зашептались, переглядываясь с затаенным облегчением. Солдаты опустили оружие – в их глазах станционеры из заложников внезапно превратились в союзников.

– Мэллори, – негромко звучало то в одной, то в другой точке зала. – Это Мэллори. – Приязни в голосах не было, но и вражды тоже.

– Покажите, что здесь к чему, – попросила Сигни Дэймона.

Он обошел вместе с ней контрольный центр, спокойно называя посты и имена дежурных. Многие имена Сигни вспомнила сама, – она неплохо это делала, когда хотела. Задержавшись на минуту, она оглянулась на экран, где вращался шар Нижней, усеянный зелеными и красными точками.

– Базы? – спросила она.

– Мы оборудовали несколько вспомогательных лагерей, – ответил он, – чтобы разместить и прокормить тех, кого вы нам оставили.

– «К»? – Монитор перед ней показывал секцию, кишащую людьми. Толпа ломилась в запертые ворота. Дым, следы разрушений… – И что же вы со всем этим собираетесь делать?

– Ничего. Вы лишили нас возможности что-либо делать, – резко ответил Дэймон.

Разговаривать с Сигни в подобном тоне отваживались не многие, и мысль об этом позабавила ее. Слушая Дэймона, она озирала гигантский комплекс – ярусы банков, содержащих совсем иную информацию, чем на корабле. Торговля, управление вековым орбитальным полетом, номенклатура и каталоги промышленных изделий, реестры туземного и человеческого населения станции, приисков и баз. Колония, бурлящая мирской жизнью. В душе Сигни пробуждалось волнение. Ресурсы – вот за что будет сражаться Флот. Без ресурсов ему не выжить.

Внезапно центральный ком начал транслировать заявление совета…

– Хочу успокоить резидентов станции, – говорил Анджело Константин, стоя на фоне ярусов с депутатами, – и довожу до всеобщего сведения, что эвакуация Пеллу не угрожает. Флот прибыл сюда защищать нас…

«Наш мир», – мысленно произнесла Сигни.

Осталось всего лишь навести в нем порядок.