Текст книги "Миры Роджера Желязны. Том 14. Рассказы"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)

9. ВИД ГОРЫ ФУДЗИ ОТ НАБОРИТО

Я в восторге от этой картины: отлив обнажил затонувшие развалины храма Чинто и люди копаются среди них, отыскивая съедобные ракушки. Фудзи, конечно, видна на фоне руин. «Где бы могла быть христианская церковь под волнами с Раковиной Бога?» – проносится в моем мозгу. Однако спасает география.

А действительность отличается полностью. Я не могу определить место. Я на этом самом месте и вид Фудзи подходящий, но развалин нет и у меня нет способа узнать, есть ли здесь затонувший храм.

Я сижу на склоне холма и смотрю на воду, внезапно чувствуя себя не усталой, но опустошенной. Я прошла много и быстро в эти несколько последних дней, и кажется, что усилия полностью истощили меня. Я посижу здесь, посмотрю на море и небо. В конце-концов, моя тень, мужчина в черном, нигде не был виден после берега в Тагоноура. Молодая кошка охотится за мотыльком у подножья холма, бьет лапами по воздуху, лапки в белых перчатках мелькают.

Мотылек набирает высоту, несется под порывом ветра. Кошка сидит некоторое время, большие глаза наблюдают за ним.

Я проделываю путь до откоса, который я заметила раньше, там я буду защищена от ветра. Снимаю рюкзак, раскладываю мой спальник, пончо под него. Снимаю ботинки и быстро залезаю в спальник.

Я, видимо, немного простудилась, и конечности очень тяжелые. Мне следовало бы сегодня спать под крышей, но я слишком устала, чтобы искать пристанище.

Я лежу и смотрю на свет темнеющего неба. Как обычно, в моменты большой усталости, я не могу заснуть быстро. Это из-за усталости или от чего-нибудь другого? Я не хочу принимать лекарства и поэтому лежу некоторое время, ни о чем не думая. Это не помогает. Мне очень хочется чашку горячего чая. Так как его нет, я проглатываю бренди, которое согревает меня изнутри.

Сон все еще не приходит и я решаю рассказать самой себе историю, так я часто делала, когда была очень молодой и хотела превратить мир в сон.

Итак… Во времена неурядиц, последовавших за смертью Отошедшего от дел Императора Сутоки несколько странствующих монахов различных вероисповеданий пошли этим путем, встретились на дороге, путешествуя, чтобы найти передышку от войн, землетрясений и ураганов, которые так разрушают страны. Они хотели основать религиозную коммуну и вести созерцательную жизнь в тишине и покое.

Они натолкнулись на строение, похожее на пустынный храм Чинто, и расположились там на ночлег, удивляясь, какая моровая язва или стихийное бедствие привели к исчезновению всех жителей. Все выглядело хорошо и нигде не было следов насилия. Они обсуждали возможность основания здесь своей обители. Им эта мысль понравилась и они провели большую часть ночи, строя планы. Однако утром внутри храма появился древний священник, как будто выполняя свои дневные обязанности. Монахи попросили его рассказать об истории этого места и он сообщил им, что раньше здесь были другие обитатели, но все они исчезли во время бури много лет тому назад.

Нет, это не храм Чинто, хотя издалека она выглядит похоже. Это храм посвящен очень старому богу, а он его последний служитель.

Если они хотят, они будут желанными гостями и могут присоединиться к нему, чтобы познакомиться со старыми обрядами. Монахи быстро обсудили это и решили, что так как место выглядит очень привлекательно, было бы очень неплохо остаться и послушать, что за учение у старого священника. Так они стали жителями этого странного храма. На этом месте некоторые из них сначала испытывали беспокойство, так как по ночам им казалось, что они слышат зов мелодичных голосов в шуме волн и морского ветра. И время от времени казалось, что голос старого священника отвечает этим призывам. Однажды ночью один из них пошел по направлению звуков и увидел старого священника, стоящего на берегу с поднятыми вверх руками. Монах спрятался, а потом заснул в расселине скалы. Когда он проснулся, полная луна стояла высоко в небе, а старик ушел. Монах спустился туда, где он стоял, и на песке увидел множество отпечатков перепончатых лап. Потрясенный монах вернулся к своим товарищам и все им рассказал. Они провели недели, пытаясь хотя бы мельком увидеть ноги старого священника, которые всегда были обуты. Им это не удалось, но со временем это беспокоило их все меньше. Учение старого священника оказывало на них свое действие медленно, но верно. Они начали помогать ему при выполнении ритуалов и узнали имя этого мыса и его храма. Это был остаток большого затонувшего острова, который, как он уверял их, поднимался благодаря чудесной случайности, чтобы показать последний город, населенный слугами его господ. Место называлось Р'лие и они были бы счастливы пойти туда однажды. К этому времени такое предложение показалось им неплохой идеей, так как они заметили определенное утончение и разрастание кожи между пальцами ног и рук, а сами пальцы стали более сильными и удлинились. Теперь они участвовали во всех церемониях, которые становились все отвратительнее. Как-то раз, после особенно кровавого жертвоприношения, обещание старого священника выполнилось с точностью до наоборот. Вместо поднятия острова, мыс затонул, чтобы присоединиться к нему, увлекая гробницу и всех монахов вместе с ней. Так все их мерзости теперь в воде. Но раз в столетие целый остров действительно поднимается на ночь и их шайки бродят по берегу в поисках жертв. И, конечно, сейчас именно ночь…

Чудеснейшая дремота наконец пришла ко мне. Мои глаза закрыты. Я плыву на хлопковом плоту… Я – Звук! Надо мной! По направлению к морю! Что-то движется в моем направлении. Медленно, потом быстро. Адреналин огнем проносится по моим жилам. Я тихо и осторожно протягиваю руку и хватаю мой посох.

Ожидание. Почему сейчас, когда я ослабела? Опасность всегда ближе в худшие моменты?

Что-то тяжело падает на землю позади меня и я перевожу дыхание.

Это кошка, чуть побольше той, которую я видела раньше. Она приближается с мурлыканьем. Я протягиваю руку и хватаю ее. Она трется об руку. Через некоторое время я запихиваю ее в мешок.

Она ластится ко мне, мурлычет. Хорошо иметь кого-то, кто доверяет тебе и хочет быть рядом с тобой. Я называю кошку Р'лие. Только на одну ночь.

10. ВИД ГОРЫ ФУДЗИ ОТ ЭДЖИРИ

Обратный путь я проделываю на автобусе. Я слишком устала, чтобы идти пешком. Я приняла лекарство, как, вероятно, мне и нужно было бы делать все это время. Может быть, пройдет еще несколько дней, пока оно принесет мне некоторое облегчение и это меня пугает. Я не могу позволить себе такого состояния. Я не уверена, что я должна двигаться дальше.

Картина обманчива, так как часть ее воздействия обусловлена изображением действия сильного ветра. Небеса серые, подножье Фудзи теряется в тумане, люди на дороге и два дерева рядом с ней страдают от порывов ветра. Деревья изогнулись, люди вцепились в свои одежды, шляпа летит высоко в воздухе и бедный писарь или сам автор пытается поймать подхваченный ветром манускрипт (напоминает мне старую гравюру – Издатель и Автор: «Забавная вещь случилась с вашей рукописью во время праздника Святого Патрика»). Сцена, которая предстает передо мной, не столь метеорологически бурная. Небо действительно затянуто облаками, но ветра нет, Фудзи темнее, прорисована более ясно, чем на картине, в окрестностях нет крестьян. Поблизости гораздо больше деревьев.

Фактически я стою рядом с небольшой рощей. Вдалеке видны строения, которых нет на картине.

Я тяжело опираюсь на мой посох. Немного жить, немного умереть. Я достигла моей десятой остановки и до сих пор не знаю, дает ли Фудзи мне силы, или отнимает их. Наверное, и то, и другое.

Я направляюсь в сторону леса и пока я иду, на мое лицо падают капли дождя. Нигде нет признаков присутствия человека. Я иду дальше от дороги и наконец натыкаюсь на маленькое открытое пространство, на котором несколько скал и булыжники. Это будет моим привалом. Мне больше ничего не нужно для того, чтобы провести остаток дня.

Вскоре у меня горит маленький костер, мой миниатюрный чайник стоит на камне в костре. Дальний раскат грома добавляет разнообразия к моим неудобствам, но дождя пока нет. Однако земля сырая. Я расстилаю пончо и сижу на нем в ожидании. Я точу свой нож и откладываю его. Ем бисквит и изучаю карту. Я полагаю, что должна бы чувствовать некоторое удовлетворение, ведь все идет так, как я предполагала. Я хотела бы, но не чувствую.

Неизвестное насекомое, которое жужжало где-то позади меня, внезапно перестает жужжать. Секундой позже я слышу хруст ветки у себя за спиной. Моя рука сжимает посох.

«Не надо», говорит кто-то сзади.

Я поворачиваю голову. Он стоит в восьми или десяти футах от меня, мужчина в черном, его правая рука в кармане пиджака. Кажется, что у него есть еще что-то, кроме этой руки, засунутой в карман.

Я убираю руку с посоха и он приближается. Носком ботинка он отбрасывает мой посох подальше, вне пределов моей досягаемости.

Затем вынимает руку из кармана, оставляя там то, что держал. Он медленно двигается вокруг костра, поглядывая на меня, усаживается на камень и опускает руки между коленями. Затем спрашивает:

– Мари?

Я не отзываюсь на мое имя, но смотрю на него. Свет меча Кокузо из сна вспыхивает в моем сознании и я слышу, как бог называет его имя, только не совсем правильно.

– Котузов!

Мужчина в черном улыбается, показывая, что вместо зубов, которые я выбила очень давно, сейчас стоит аккуратный протез.

– Вначале я был совсем не уверен, что это Вы.

Пластическая операция убрала по крайней мере десяток лет с его лица вместе со многими морщинами и шрамами. Изменились также глаза и щеки. И даже нос стал меньше. Он стал выглядеть гораздо лучше с тех пор, как мы с ним виделись.

– Вода кипит, – говорит он. – Не предложите ли Вы мне чашку чаю?

– Конечно, – отвечаю я и тянусь за рюкзаком, где у меня есть запасная чашка.

– Спокойно.

– Конечно.

Я отыскиваю чашку, готовлю чай и наполняю обе чашки.

– Нет, не передавайте ее мне, – говорит он и берет ее с того места, где я ее наполнила.

Я подавляю желание улыбнуться.

– Нет ли у Вас куска сахара?

– Увы, нет.

Он вздыхает и лезет в другой карман, откуда вытаскивает маленькую фляжку.

– Водка? В чай?

– Не будьте глупой. Мои вкусы изменились. Это турецкий ликер, удивительно сладкий. Не хотите ли немного?

– Дайте мне понюхать его.

Запах сладости определенно присутствует.

– Прекрасно, – говорю я и он добавляет ликер в чай.

Мы пробуем. Неплохо.

– Как давно все это было? – спрашивает он.

– Четырнадцать лет тому назад – почти пятнадцать. В конце восьмидесятых.

– Да.

Он трет подбородок.

– Я слышал, что Вы уже отошли от дел.

– Вы слышали правду. Это было примерно через год после нашего последнего столкновения.

– Турция, да. Вы вышли замуж за человека из вашей шифровальной группы.

Я киваю.

– Вы овдовели тремя или четырьмя годами позже. Дочь родилась после смерти мужа. Вернулись в Штаты. Поселились в деревне. Вот все, что я знаю.

– Это и есть все.

Он отхлебывает чай.

– Почему Вы вернулись сюда?

– Личные причины. Частично сентиментальные.

– Под чужим именем?

– Да. Это касается семьи моего мужа. Я не хочу, чтобы они знали, что я здесь.

– Интересно. Вы считаете, что они так же тщательно следят за приезжающими, как и мы?

– Я не знала, что Вы следите за приезжающими.

– Сейчас мы это делаем.

– Я не знаю, что здесь происходит.

Раздался еще один раскат грома. Еще несколько капель упали.

– Я хотел бы верить, что Вы действительно удалились от дел.

– У меня нет причин опять возвращаться к этому. Я получила небольшое наследство, достаточное для меня и моей дочери.

Он кивнул.

– Если бы у меня было такое положение, я не сидел бы в поле. Скорее я был бы дома, читал бы, или играл в шашки, ел и пил во-время. Но Вы должны допустить, что это только случайность, что Вы здесь, когда решается будущее нескольких наций.

Я отрицательно покачала головой.

– Я ничего не знаю о множестве вещей.

– Нефтяная конференция в Осаке. Она начинается через две недели в среду. Вероятно, Вы собираетесь посетить Осаку примерно в это время?

– Я не собираюсь ехать в Осаку.

– Тогда связь. Кто-то оттуда может встретиться с Вами, простой туристкой, в какой-либо точке Вашего путешествия и…

– Боже мой! Вы повсюду видите секретность, Борис? Я сейчас забочусь только о своих проблемах и посещаю те места, которые имеют для меня значение. Конференция к ним не относится.

– Хорошо. – Он допил чай и отставил чашку в сторону.

– Вы знаете, что мы знаем, что Вы здесь. Одно слово японским властям о том, что Вы путешествуете по чужим документам, и Вас вышвырнут отсюда. Это было бы самым простым. Никакого вреда не причинено и все живы. Только это бы омрачило бы Вашу поездку, если Вы действительно здесь как простая туристка…

Грязные мысли пронеслись в моем мозгу, как только я поняла, куда он клонит, и я знаю, что они более испорчены, чем его. Я этому научилась у одной старой женщины, с которой работала и которая не выглядела как старая женщина.

Я допила мой чай и подняла глаза. Он улыбался.

– Я приготовлю еще чаю, – сказала я.

Верхняя пуговка на моей блузке расстегивается, когда я отворачиваюсь от него. Затем я наклоняюсь вперед и глубоко вздыхаю.

– Вы могли бы не сообщать властям обо мне?

– Я мог бы. Я думаю, что Вы, скорее всего, говорите правду. А даже если нет, Вы бы теперь не стали рисковать, перевозя что-то.

– Я действительно хочу окончить это путешествие, – говорю я, посматривая на него. Мне не хотелось бы быть высланной сейчас.

Он берет меня за руку.

– Я рад, что Вы сказали это, Марьюшка. Я одинок, а Вы еще привлекательная женщина.

– Вы так думаете?

– Я всегда думал так, даже когда Вы выбили мне зубы.

– Простите меня. Так получилось, Вы знаете.

Его рука поднимается на мое плечо.

– Конечно. В конце-концов, протез выглядит лучше, чем настоящие.

– Я мечтал об этом много раз, – говорит он, расстегивая последние пуговицы моей блузки и развязывая мой пояс.

Он нежно гладит мой живот. Это не вызывает у меня неприятных ощущений. Это продолжается довольно долго.

Вскоре мы полностью раздеты. Он медлит, и когда он готов, я раздвигаю ноги. Все в порядке, Борис. Я расставила ловушку и ты попался. Я могла бы даже чувствовать себя немного виноватой в этом. Ты более благороден, чем я думала. Я дышу глубоко и медленно. Я концентрирую свое внимание на моей «хара» и на его, в нескольких дюймах рядом. Я чувствую наши силы, похожие на сон и теплые, движущиеся. Вскоре я привожу его к завершению. Он ощущает это лишь как удовольствие, может быть, более опустошающее, чем обычно. Хотя когда все кончается…

– Ты сказала, что у тебя есть затруднения? – спрашивает он в том мужском великодушии, которое обычно забывается через несколько минут. – Если я могу что-нибудь сделать, у меня есть несколько свободных дней. Ты мне нравишься, Марьюшка.

– Это то, что я должна сделать сама. Во всяком случае, спасибо.

Я продолжаю в прежнем духе.

Позднее, когда я одеваюсь, он лежит и смотрит на меня.

– Я должно быть, старею, Марьюшка. Ты меня утомила. Я чувствую, что мог бы проспать целую неделю.

– Это похоже на правду. Неделя и ты снова будешь чувствовать себя отлично.

– Я не понимаю…

– Я думаю, ты слишком много работал. Эта конференция…

Он кивает.

– Ты, наверное, права. Ты действительно непричастна?…

– Я действительно непричастна.

– Хорошо.

Я мою чайник и чашки. Укладываю их в рюкзак.

– Будь так добр, Борис, дорогой, подвинься, пожалуйста. Мне очень скоро понадобится пончо.

– Конечно.

Он медленно поднимается и передает его мне. Начинает одеваться. Он тяжело дышит.

– Куда ты собираешься двинуться отсюда?

– Мишима-го, к следующему виду моей горы.

Он качает головой. Заканчивает одеваться и усаживается на землю, прислонившись к стволу. Находит свою фляжку и делает глоток.

Затем протягивает мне.

– Не хочешь ли?

– Спасибо, нет. Мне пора.

Я беру посох. Когда я снова смотрю на него, он улыбается слабо и печально.

– Ты многое забираешь от мужчины, Марьюшка.

– Да.

Я ухожу. Сегодня я смогу пройти двадцать миль, я уверена.

Прежде чем я выхожу из рощи, начинается дождь; листья ржавые, как крылья летучих мышей.

11. ВИД ГОРЫ ФУДЗИ ОТ МИШИМА-ГО

Солнечный свет. Чистый воздух. Картина показывает большую криптамерию, Фудзи неясно вырисовывается за ней, скрытая дымкой.

Сегодня нет дымки, но я нашла криптамерию и остановилась на таком месте, где она пересекает склон Фудзи слева от вершины. На небе несколько облаков, но они не похожи на кукурузные початки, как на картине.

Мой украденный «ки» все еще поддерживает меня, хотя медикаменты работают тоже. Мое тело скоро отторгнет заимствованную энергию, как пересаженный орган. Хотя тогда лекарства должны уже подействовать.

Тем временем, картина и действительность становятся все ближе друг к другу. Стоит прекрасный весенний день. Птицы поют, бабочки порхают; я почти слышу, как растут корни под землей. Мир пахнет свежо и ново. Я больше не посторонняя. Снова радуюсь жизни.

Я смотрю на громадное старое дерево и слушаю его эхо в веках: Йиггдрасиль, Золотая Ветвь, Июльское дерево, Древо Познания Добра и Зла, Бо, под которым Будда Гаутама нашел свою душу и потерял ее…

Я двигаюсь вперед, чтобы дотронуться до его шершавой коры.

Отсюда я внезапно обнаруживаю новый вид на долину внизу.

Поля похожи на выравненный песок, холмы – на скалы, Фудзи как валун. Это сад, тщательно ухоженный…

Позднее я замечаю, что солнце передвинулось. Я находилась на этом месте в течение нескольких часов. Мое маленькое вдохновение под великим деревом. Я не знаю, что я могу сделать для него.

Я внезапно наклоняюсь и подбираю одно семя. Маленькая штучка для такого гиганта. Оно меньше моего ногтя. Тонко желобчатое, как будто изваянное волшебниками.

Я кладу его в карман, посажу где-нибудь по пути.

Затем я отступаю в сторону, так как слышу звук приближающегося колокольчика, а я пока еще не готова к тому, чтобы встретить кого-либо. Но внизу есть маленький постоялый двор, который не похож на филиал большой гостиницы. Я смогу принять ванну, поесть и выспаться в постели этой ночью.

Завтра я буду сильной.

12. ВИД ГОРЫ ФУДЗИ СО СТОРОНЫ ОЗЕРА КАВАГУЧИ

Отражения. Это одна из моих любимых картин серии: Фудзи, видимая со стороны озера и отражающаяся в нем. С другой стороны зеленые холмы, маленькая деревня на дальнем берегу, маленькая лодка на воде. Наиболее поразительная особенность этой картины в том, что отражение Фудзи не то же самое, что оригинал; ее положение неправильно, склон неправильный, покрытый снегом, у оригинала он не такой.

Я сижу в маленькой лодке, которую я наняла, и смотрю назад.

Небо слегка дымчатое, что хорошо. Нет бликов, портящих отражение. Город не такой привлекательный, как на картине, он вырос.

Но я не вдаюсь в такие детали. Фудзи отражается более четко, но раздвоение все еще волнует меня.

Интересно… На картине деревня не отражается, так же, как изображение лодки на воде. Единственное отражение – Фудзи. Никаких признаков человеческого присутствия.

Я вижу отражающиеся здания на воде поблизости. И в моем сознании возникают другие образы, которые Хокусай мог бы знать.

Конечно, затонувший Р'лие является мне, но место и день слишком идиллические. Он исчезает практически мгновенно, замещаясь затонувшим Ис, чьи колокола все еще отбивают часы под водой. И «Нильс Хольгерссон» Сельмы Лагерлофф, роман, в котором потерпевший крушение моряк обнаруживает себя в затонувшем городе на дне моря – в месте, затонувшем в наказание его жадным, высокомерным жителям, которые все еще обманывают друг друга, хотя все они уже мертвы. Они одеты в богатые старомодные одежды и ведут свои дела так же, как когда-то наверху. Моряка тянет к ним, но он знает, что он не должен обнаруживать себя, иначе он превратится в одного из них и никогда не вернется на землю, не увидит солнца. Я полагаю, что я подумала об этой старой детской сказке, потому что сейчас поняла, что должен был чувствовать моряк. Мое открытие же тоже могло бы привести к превращению, которого я не желаю.

И конечно, когда я наклоняюсь и вижу себя в воде, под стекловидной поверхностью обнаруживается мир Льюиса Кэрролла. Быть маленькой девочкой и спускаться… Кружиться, спускаясь, и через несколько минут узнать обитателей страны парадоксов и великого очарования.

Зеркало, зеркало, почему реальный мир так редко совпадает с нашим эстетическим вдохновением?

Полпути пройдено. Я достигла середины своего паломничества чтобы столкнуться с собой в озере. Это подходящее время и место чтобы взглянуть в свое собственное лицо, осознать все, что я принесла сюда, предположить, как будет протекать остаток путешествия. Хотя иногда образы могут лгать. Женщина, которая смотрит на меня, кажется собранной, сильной и выглядит лучше, чем я думала. Я люблю тебя, Камагучи, озеро с человеческой индивидуальностью. Я льщу тебя литературными комплиментами, а ты возвращаешь одобрение.

Встреча с Борисом уменьшила груз страха в моем мозгу. За мной пока еще не следят агенты-люди. Так что все идет не так уж плохо.

Фудзи и образ. Гора и душа. Могло бы дьявольское творение не давать отражения – некая темная гора, где в течение веков происходят ужасные смерти? Я вспомнила, что Кит теперь не отбрасывает тени, не имеет отражения.

Хотя действительно ли он дьявол? На мой взгляд, да. Особенно если он делает то, что я думаю.

Он говорил, что любит меня, и я когда-то любила его. Что он скажет мне, когда мы снова встретимся, ведь мы должны встретиться обязательно?

Не имеет значения. Пусть говорит что хочет, я хочу попробовать убить его. Он верит, что вечен и его невозможно уничтожить. Я не верю в это, хотя уверена, что я единственное существо на земле, которое может победить его. Мне потребовалось много времени, чтобы понять это и еще больше, прежде чем решение попытаться сделать это пришло ко мне. Я должна сделать это как для Кендры, так и для себя. Покой населения Земли стоит на третьем месте.

Я опускаю пальцы в воду. Потихоньку я начинаю петь старую песню, песню любви. Я не хотела бы покидать это место. Будет ли вторая часть моего путешествия зеркальным отражением первой? Или мне нужно будет пройти через стекло, чтобы войти в это чуждое королевство, которое он сделал своим домом?

Я посадила семя криптамерии вчера вечером в уединенной долине. Такое дерево когда-нибудь будет выглядеть величественно, переживая нации и армии, мудрецов и сумасшедших.

Интересно, где сейчас Р'лие? Она убежала утром после завтрака, вероятно, чтобы поохотиться на бабочек. Не потому, что я могла бы взять ее с собой.

Я надеюсь, что с Кендрой все в порядке. Я написала ей письмо, в котором многое объяснила. Я оставила его своему поверенному, который перешлет его однажды в не столь далеком будущем.

Картины Хокусая… Они могут пережить криптамерию. Обо мне даже не вспомнят.

Двигаясь между двумя мирами, я в тысячный раз представляю нашу встречу. Он может повторить старый трюк, чтобы получить то, что он хочет. Я могу проделать еще более старый, чтобы он не получил этого. Мы оба вне действия.

Много времени прошло с тех пор, как я читала «Анатомию Меланхолии.» Это не та вещь, которой я хотела бы воспользоваться, чтобы вернуться в прежние годы. Но я вспоминаю несколько строк, когда вижу дротик для ловли рыбы: «Поликрат Самиус, который забросил свой перстень в море, так как хотел бы быть таким же недовольным, как и другие, вскоре получил его обратно вместе с выловленной рыбой, был предрасположен к меланхолии. Никто не мог вылечить его…» Кит отбросил свою жизнь и выиграл ее. Я сохранила свою и потеряла ее. Действительно ли кольца возвращаются именно к тем людям? А как насчет женщины, излечивающей себя?

Хокусай, ты уже показал мне много вещей. Можешь ли ты показать мне ответ?

Старый человек медленно поднимает руку и показывает на свою гору. Затем он опускает ее и указывает на ее изображение.

Я качаю головой. Это ответ, что ответа нет. Он тоже качает головой и показывает снова.

Облака сгрудились высоко над Фудзи, но это не ответ. Я смотрю на них долгое время, но не вижу среди них ни одного интересного изображения.

Тогда я опускаю глаза. Подо мной, отраженные, они принимают другой вид. Это выглядит как изображение столкновения двух вооруженных армий. Я с восхищением наблюдаю, как они вместе плывут, скопления справа от меня постепенно перекатываются и топят тех, которые слева. После этого те, что справа, уменьшаются.

Конфликт? Это весть? И обе стороны теряют то, что не хотели терять? Скажи мне что-нибудь еще, чего я не знаю, старый человек.

Он продолжает смотреть. Я снова слежу за его взглядом, теперь вниз. Теперь я вижу дракона, ныряющего в кратер Фудзи.

Я снова гляжу вниз. Армий не осталось, одна резня, а хвост дракона превратился в руку мертвого воина, держащую меч.

Я закрываю глаза и тянусь за ним. Меч дыма для человека огня.