Текст книги "Избранное"

Автор книги: Роджер Бэкон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

Глава VI

Об удивительных опытах

Помимо формирования [зеркал] с этим связано и кое-что еще, ибо на любом расстоянии, на каком захотим, мы можем создать рукотворный воспламеняющий огонь, образованный из селитры и прочего. А также из нефти и прочего. А также из мальты, нафты[272]272
  Мальта и нафта – горючие смеси, применявшиеся в военном деле.


[Закрыть] и т. п. В соответствии с этим Плиний рассказывает во II книге Естественной истории о некоем городе, который защищался от римского войска: выстреливая мальту, [защитники города] поджигали одетых в доспехи воинов. Близок к этому и греческий огонь и многие [другие] зажигательные [смеси]. Кроме того, может быть создано постоянное освещение и неостывающие горячие ванны. Ведь мы знаем о многом, что не сгорает в огне, например, кожа саламандры, таль[273]273
  Неясно, о каком материале идет речь.


[Закрыть] и т. п., что при соединении с определенными [веществами] горит и светит, но не сгорает, а, напротив, очищается.

Помимо этого имеются и другие поразительные [дела] природы. Можно создать в воздухе звуки, подобные раскатам грома, и вспышки, подобные молниям, и даже более устрашающие, чем те, которые возникают естественным путем. Ибо небольшое количество – не более пальца – соответствующего вещества производит устрашающий звук и яркую вспышку. И это может иметь место многими способами, посредством коих может быть разрушен любой город и уничтожено любая армия, [например], тем способом, который применил Гедеон: [он использовал] кувшины и светильники, [наполненные определенной смесью], и когда они разбивались, возникал огонь, сопровождаемый невообразимым грохотом, и так он с тремя сотнями людей уничтожил неисчислимое войско мадиамское[274]274
  См. Суд 7–8.


[Закрыть]. И все это удивительно, если кто-нибудь знает как использовать таковое во всей полноте, в должном количестве и составе.

Но многие удивительные вещи относятся к иному роду; они хотя и не имеют большой пользы, но, тем не менее, демонстрируют невыразимое чудо мудрости, и могут употребляться для доказательства всего тайного, которое не искушенная в опыте толпа отрицает. Таковое сходно с притяжением магнитом железа: ибо кто поверил бы, что такое притяжение возможно, если бы не увидел его? И многие чудеса природы, неизвестные толпе, заключены в этом притяжении, как учит опыт того, кто интересуется [таковыми явлениями]. Такового много, но есть и более значительные [вещи]. Ибо равным образом [некий] камень притягивает золото, серебро и все металлы. Также, брошенный камень отклоняется в сторону кучи [камней], деревья тянутся друг к другу, а части животного, отделенные друг от друга по месту, объединяются в естественном движении. И после того, как я сам видел таковое, мне не трудно поверить [чему-либо], относится ли оно к Божественному или человеческому, если я рассмотрю это должным образом.

Но имеется и то, что больше этого, ибо все возможности математики ограничиваются сферическим инструментом[275]275
  Речь идет об армилярной сфере.


[Закрыть], описанным Птолемеем в Альмагесте, с помощью какового инструмента истинно описывается долгота и широта всего, что имеется в небе; однако то, что по природе движется суточным движением, математик описать не может. Однако верный и великий экспериментатор стремится к тому, чтобы [этот инструмент] был создан из такой материи и с таким искусством, что [демонстрировал] бы обращение неба в соответствии с естественным суточным движением, и, как представляется, таковое может быть создано. [А нужно это] потому, что многое находится в зависимости от суточного движения небесных тел, например, кометы, морские приливы и прочее, как в целом, так и в отношении своих частей. И создание этого инструмента было бы большим чудом, чем все то, о чем говорилось выше, а полезность его была бы неизмеримой. Ибо тогда отпала бы необходимость во всех астрономических инструментах, как общераспространенных, так и специальных. [И ценность этого инструмента] нельзя сравнить даже с сокровищами целого царства.

И может быть создано [много] значительного, относящегося, правда, не столько к чудесам [природы], сколько важного для общественной и частной пользы. А именно, можно сделать так, чтобы в обращение поступило несметное количество серебра и золота, столько, сколько нужно человеку, и [это имело бы место] не только в соответствии с возможностями природы, но и сообразно дополняющему [природу] искусству…

Но куда более значительным, нежели все предшествующее, является то, что разумная душа, хотя она и не может быть с необходимостью принуждаема [к чему-либо], поскольку наделена способностью свободного выбора, может, тем не менее, по выбору другого действенным образом быть располагаема, побуждаема и влекома к тому, чтобы охотно изменить свои нравы, аффекты и желания. И это относится не только к отдельной личности, но и к целому войску, городу и народу [определенной] области. И примеры такого рода приводит Аристотель в книге Тайная тайных, как в отношении области, так и в отношении войска и отдельной личности. И здесь находится почти что предел [возможностей] природы и искусства.

Глава VII

Об устранении акцидентальных причин старости и о продлении человеческой жизни

Но последняя степень всех возможностей искусства и природы заключается в продлении человеческой жизни до значительного времени. А о том, что это возможно, свидетельствуют многочисленные свидетельства. Ибо Плиний в XXII книге Естественной истории передает, что крепкий телом и духом и при этом скромный воин прожил срок, превышающий обычный для человека. Когда же Октавиан Август спросил его о том, благодаря чему он прожил столько лет, тот ответил ему загадкой: «Наружно принимал масло, а внутрь – медовый напиток» (этот напиток, по свидетельству авторитетов, состоит из восьми частей воды и девяти частей меда). Но и позднее имели место многие подобные случаи. Крестьянин, вспахивая поле, обнаружил золотой сосуд с благородной жидкостью, и, посчитав, что это небесная роса, омыл лицо и испил, после чего помолодел телесно и духовно, обрел благодать мудрости, а из крестьянина стал слугой правителя Сицилии (это случилось во времена короля Вильгельма). Также доказано на основании свидетельств [неких известных нам] папских посланий, что некий немец, захваченный в плен сарацинами, раздобыл снадобье, благодаря коему продлил свою жизнь до пятисот лет. [А дело было так]: правитель, который захватил его в плен, получил это снадобье от послов великого царя, но, сомневаясь в нем, решил опробовать на пленнике то, что было ему доставлено. Равным образом, госпожа де Немор из Великой Британии преследуя [на охоте] белую самку оленя, нашла мазь, которой один из стражников, [находившихся на службе у семьи] Немор натер все тело, за исключением стоп; он прожил триста лет и не страдал никакими заболеваниями, кроме болезни ног. И в наше время имеется много свидетельств, что деревенские жители без всяких советов медиков живут по сто или сто десять лет или около того. И это также подтверждается на примере животных: вороны, орлы, змеи и многие другие омолаживаются благодаря силе трав и камней. Поэтому мудрецы посвящают себя [исследованию] этой тайны, вдохновленные примерами неразумных животных, и уверенные в том, что то, что дано им, возможно и для человека. Поэтому Артезий[276]276
  Артезий – полумифический алхимик и астролог. В Средние века имело хождение несколько сочинений под его именем.


[Закрыть], изучивший в своей мудрости все тайные силы животных, камней, растений и прочих вещей, исследуя тайны природы прежде всего ради продления жизни, гордился тем, что прожил тысячу двадцать пять лет.

И возможность продления жизни доказывается тем, что по природе человек бессмертен и может не умирать, а также тем, что даже после [первородного] греха мог жить около тысячи лет, и лишь затем человеческая жизнь постепенно сократилась. Следовательно, необходимо, чтобы такое сокращение было акцидентальным, а потому [исходная продолжительность] человеческой жизни может быть частично или полностью восстановлена. Но если мы захотим исследовать акцидентальную причину этой порчи, то мы обнаружим, что она исходит не от неба и не от чего-либо иного, но от отсутствия режима, необходимого для здоровья. Ибо больные родители рождают больных детей с плохим телосложением, и дети болеют по этой же самой причине. И так порча переходит от отцов к сыновьям, пока продолжительность жизни не сократится, что мы и наблюдаем в наши дни. Однако из этого не следует, что продолжительность жизни будет сокращаться и более, поскольку возрасту человека положен предел, чтобы в большинстве своем люди жили по восемьдесят лет, но большая часть их – труд и болезнь (Пс 89, 10). А средство от этой самой порчи для кого угодно одно: с малолетства соблюдать режим необходимый для здоровья, а именно, в том, что касается еды, питья, сна, бодрствования, движения, покоя, опорожнения, удерживания, дыхания и душевных страстей. Ибо тот, кто с рождения соблюдает этот режим, будет жить столько, сколько позволит природа, воспринятая от родителей, и дойдет до последнего предела этой природы, отпавшей от изначальной праведности; этот предел он, однако, преодолеть не сможет, поскольку этот режим не является средством против последствий грехопадения праотцев. Невозможно, тем не менее, чтобы человек добился умеренности во всем указанном, как того требует режим, необходимый для здоровья. Поэтому необходимо, чтобы сокращение жизни происходило и по этой причине, а не только вследствие грехопадения праотцев. Но искусство медицины достаточным образом определяет этот режим. Однако, как ясно всякому, ни богатый, ни бедный, ни мудрый, ни глупец, ни сами медики, сколь бы опытны они ни были, не могут довести этот режим до совершенства ни для себя, ни для других. Но природа не испытывает недостатка в необходимом, равно как и полное искусство, более того, имеет смысл трудиться и бороться с акцидентальными свойствами, [являющимися причинами старения], дабы они были устранены частично или полностью. И изначально, когда сокращение века людского только началось, было легко найти средство [против этого], но теперь, спустя более шести тысяч лет, трудно представить такое средство. Однако мудрецы, движимые вышеуказанными рассуждениями, если не знают, [то пытаются] найти способы борьбы не только с недостатками режима, но и с последствиями грехопадения праотцев; не потому, что они хотят довести [продолжительность жизни] человека до продолжительности жизни Адама или Артезия – [это невозможно] в силу столь усилившейся порчи, но для того, чтобы жизнь была продлена сверх обычного для ныне живущих людей срока на сто или более лет, чтобы причины старости были устранены насколько это возможно, а если не устранены полностью, то умерены – до тех пор, пока жизнь не будет продлена сверх всякого человеческого разумения и с великой пользой; но при этом [срок человеческой жизни] никогда не преодолеет последнего предела природы. Ибо последним является предел, установленный для первого человека после греха, а другой предел, – для кого угодно, – зависит от собственной испорченности и испорченности родителей. Оба этих предела преодолеть нельзя, но вполне возможно преодолеть предел, полагаемый собственной испорченностью; однако, я не думаю, что некто, сколь бы мудрым они ни был в свое время, смог достичь первого предела. Однако такая возможность имеется, равно как существует и соразмерность человеческой природы данному пределу – сообразно тому, что [мы наблюдаем] в случае первых людей.

И неудивительно, если эта соразмерность [первому пределу] распространится вплоть до бессмертия, – так, как было до греха, – и это произойдет после воскресения. А если ты скажешь, что ни Аристотель, ни Платон, ни Гиппократ, ни Гален не достигли увеличения продолжительности этой жизни, то я отвечу, что они не достигли и многих весьма скромных истин, которые впоследствии были открыты другими исследователями, а потому они могли не знать и этих великих [истин, связанных с увеличением продолжительности жизни], хотя и работали над ними; но они были слишком заняты другим и быстрее постарели, посвятив свою жизнь менее важному и общедоступному, хотя и видели пути к этим тайнам. Ибо мы знаем, что Аристотель говорит в Категориях, что квадратура круга может быть познана, и так он признает, что она неведома ни ему, ни всем его современникам. Но в наши дни мы знаем, что эта истина известна, а потому [мы можем заключить], что Аристотель тем более мог не знать более высокие тайны природы. Также многое то, что неизвестно современным мудрецам, станет общеизвестным в будущем. Поэтому данное возражение бессмысленно во всех отношениях.

Глава VIII

О сокрытии тайн природы и искусства

Итак, после того как были приведены некоторые примеры, касающиеся возможностей природы и искусства, – с тем, чтобы из малого мы собрали многое, из частей – целое, из частного – общее, и чтобы нам стало ясно, что нам нет нужды стремиться к магии, поскольку достаточно искусства и природы, – теперь я хочу по порядку рассмотреть отдельные [аспекты искусства], причины и метод в частном. Но я обращаю внимание на то, что тайны наук не записываются на пергаменте, чтобы они были доступны пониманию кого угодно, как говорят Сократ и Аристотель. Кроме того, сам Аристотель говорит в книге Тайная Тайн, что «тот, кто сделает общедоступными тайны природы и искусства, нарушит небесную печать», и добавляет, что того, кто откроет тайны, ждут многочисленные беды. Кроме того, по этому поводу высказывается и Авл Геллий в книге Аттические ночи, [где повествует] о встречах мудрецов, [утверждая], что «глупо давать ослу салат, если ему довольно и чертополоха». Также в книге Драгоценных камней написано, что тот, кто распространяет тайное среди толпы, принижает величие [великих] вещей, и не остается тайн, если о них знает толпа. И когда [Аристотель] подразделяет «возможное», он отделяет толпу от мудрых. И [он утверждает], что истинным является то, что представляется таковым всем, в том числе и мудрецам и наиболее [среди них] знаменитым. Следовательно, то, что признается истинным [только] большинством, т. е. толпой, необходимо должно быть ложным: я говорю о толпе, которую Аристотель отделяет в этом делении «возможного» от мудрых. Ибо толпа соглашается с мудрыми в отношении общих понятий души[277]277
  Т. е. высказываний типа: «Всякое целое больше своей части».


[Закрыть], но в отношении собственных начал и заключений искусств и наук она с ними расходится, занятая кажущимися [истинами] софизмов и бесполезными [вещами], до которых мудрецам дела нет. Итак, в отношении собственных [начал] и тайн [природы и искусства] толпа заблуждается, и на этом основании ее отличают от мудрых, однако в том, что касается общих понятий души, она подчинена общему закону и согласна с мудрецами. Но у общих понятий незначительная ценность, и ими занимаются не ради их самих, но ради частного и особенного. А причина этого неведения толпы, по мнению всех мудрых, такова: толпа высмеивает мудрецов, с презрением относится к тайнам мудрости, не знает, как использовать достойнейшие вещи, и даже если по случаю она и узнает нечто значительное, то тут же его портит и пользуется им неправильно – на многоразличную погибель людей и сообществ.

И так изначально поступало все множество мудрых, разными способами скрывая тайны мудрости от толпы. Ибо одни скрыли многое с помощью магических формул и заклинаний, другие – с помощью загадок и иносказаний: так Аристотель в книге Тайная Тайн говорит Александру: «О, Александр, я желаю показать тебе величайшую тайну тайн, и пусть Божественное могущество поможет тебе в сокрытии тайны и в нахождении искомого. Итак, прими камень, который не есть камень, и существует в любом человеке, и в любом месте, и в любом времени; и он называется яйцом философов и пределом яйца». И во многих книгах и различных науках обнаруживается неисчислимое множество [сходных истин], сокрытых такими словами, что никоим образом не может быть понято без учителя. В-третьих, [тайны природы и искусства] скрываются благодаря особому способу письма, т. е. с помощью одних согласных, чтобы никто, кроме тех, кто знает значения слов, не мог это прочесть. Так записывали тайны иудеи, халдеи, сирийцы и арабы; более того, по большей части они записали так почти все. А потому у них была сокрыта великая мудрость, и прежде всего – у иудеев, поскольку Аристотель говорит в упомянутой книге, что Бог дал им всю мудрость, прежде чем появились философы; и от иудеев все народы получили начала философии. И этому ясно учат Абу Машар в Большом введении, и другие философы, и Иосиф в I и VIII книгах [Иудейских] древностей. Четвертый способ сокрытия [тайн природы и искусства] осуществляется с помощью смешения букв различного рода. Так скрыл свою науку астроном Этик, записывая [слова] одного и того же предложения с помощью иудейских, греческих и латинских букв. В-пятых некоторые скрывают [тайны природы и искусства] с помощью иных букв, которые не употребляются ни в языке самого [автора], ни в языках иных народов, но он изобретает их по собственному желанию. И это – наибольшее препятствие [для непосвященных], и этим пользовался Артезий в своей книге О тайнах природы. В-шестых, используются не буквы, но геометрические фигуры, которые обладают смыслом букв благодаря различию точек и знаков. И этим также пользовался Артезий в своей науке. Седьмое, и наибольшее искусство сокрытия – это искусство сокращенного письма, которая заключается в том, что мы сокращаем при письме слова так, как захотим, и пишем с той скоростью, с которой пожелаем. И этим способом записаны многие тайны в книгах латинян. И я счел, что затронуть эти способы сокрытия [тайн природы и искусства] необходимо, поскольку я, возможно, воспользуюсь некоторыми из них, [по причине] величия тайн, и таким образом я, во всяком случае, помогу тебе настолько, насколько смогу…