Текст книги "Тайна Мэриэл"

Автор книги: Робин Доналд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Да, он этого хотел.

А она-то думала, что Маккабе добрый! Еще одно маленькое разочарование среди множества, и все же оно причинило такую же боль, как и роль Николаса в этой ситуации.

– Напоить меня вином, несколько поцелуев, чтобы я потеряла ясность мысли, а потом задать вопрос и посмотреть, какова будет реакция?

Он пожал плечами:

– Возможно, именно это он и имел в виду. Теперь ты можешь понять, почему я так рассвирепел, почему задал те проклятые въедливые вопросы. Меня так сильно к тебе тянуло, я боролся с этим, и тут мне вдруг дают указание использовать мое влечение, чтобы выведать информацию. Я чувствовал себя подлецом.

– Но все-таки пошел на это, – ледяным тоном заметила она.

– Да! Потому что мне хотелось поужинать с тобой, поцеловать тебя, но главное – если бы выяснилось, что ты по какой-то причине действительно шпионила, это без всяких сомнений убило бы все мои чувства к тебе. Но я проиграл, спотыкаясь на самых бестактных вопросах, словно слон в посудной лавке. Мне было отвратительно вести с тобой двойную игру еще и потому, что я действительно хотел выяснить, что для тебя значил этот Сентклер.

Мэриэл вяло сказала:

– Неважно. – Перед ее глазами плескалась и блестела вода в бассейне. Торопливо, чтобы не дать ему заговорить, она продолжила: – Дэвид был и остается таким же честолюбцем, как ты. Он меня любил, Николас. Ему было нелегко от меня отказаться. Но в конце концов реальный мир, в котором мы живем, а не эта идиллия, которую ты создал здесь, разбил его мечты.

Николас, обняв Мэриэл за плечи, повернул к себе, чтобы взглянуть в ее лицо.

– Дэвид оказался трусом, – негромко сказал он. – Дорогая, доверься мне.

Ее захлестнуло горе, мир вокруг вдруг лишился тепла, красок и радости, но откуда-то появилась сила, и она проговорила:

– Дело не в доверии.

– Тогда в чем? – В его голосе звучало раздражение.

– Не создавай для меня еще больше трудностей, пожалуйста, – прервала Мэриэл. – Я – дочь двух предателей. Насколько я понимаю, информация, которую они продавали Советам, стоила жизни не менее полудюжине агентов, американских и английских. Если мы поженимся, твой путь по служебной лестнице окажется гораздо более сложным. Разве не так?

Николас помолчал, обдумывая ее слова. Потом коротко ответил:

– Не исключаю.

Как же он отличается от Дэвида! Никаких скороспелых протестов или фальшивых обещаний.

Ну вот, сказала она сердцу. Еще один удар, и ты можешь умереть.

– Неужели ты думаешь, что я смогу вынести мысль, что я так поступила с тобой?

– Ты чересчур драматизируешь.

– Ничего не выйдет, – прошептала она, – я знаю, как ты любишь свою работу. Мистер Маккабе сказал мне, что тебя ждет блестящее будущее в дипломатическом корпусе. Я не могу поставить твое благополучие на карту.

– Понятно. – Безжалостные глаза унесли жалкие остатки ее самообладания и заглянули в самую душу. – Я немедленно уезжаю, – сказал он бесцветным голосом, – но тебе, разумеется, уезжать не обязательно. Коттедж остается в твоем распоряжении до конца недели.

– Николас, не надо, – потрясенно прошептала Мэриэл. – Это не может так кончиться.

– А что ты предлагаешь? – вежливо спросил он.

Она прикусила губу.

– Я… мы могли бы…

Он не пришел ей на помощь, просто стоял и смотрел ничего не выражающим, помертвевшим взглядом.

Мэриэл перевела дыхание.

– Не обязательно все обрывать, – сказала она, стараясь, чтобы голос звучал как обычно, и не показывая, что с ней творится. – Мы могли бы видеться.

– Поддерживать роман на расстоянии? – спросил он с убийственной вежливостью. – Видеться раз в три месяца, когда наши пути случайно пересекутся? Неужели ты этого хочешь, Мэриэл? Приятного, удобного любовника, который никак не нарушает распорядка твоей жизни?

Мэриэл сделала глубокий болезненный вздох, стараясь держать себя в руках.

– Ты прав, – сказала она спустя секунду. – Я сморозила глупость.

– Полную. Я предпочитаю быструю и честную смерть постепенному угасанию, – ответил он и, повернувшись, пошел от нее прочь. Солнце играло в его волосах, подчеркивало сдержанную грацию движений.

И сейчас Мэриэл призналась, что обманывала себя. Она попалась в старейшую в мире ловушку, расставленную собственным сердцем, и теперь стала узницей в каземате своих желаний и чувств.

Боль разрывала ее тело и лишала душу рассудка. Дрожа от холода, она завернулась в огромное пляжное полотенце и двинулась в сторону леса, все дальше и дальше углубляясь в тень, пока не остановилась у большого дуба.

Николас ничего не оставил, даже записки.

Но спустя две недели Кароль сообщила:

– Да, кстати, пришло письмо с чеком за неделю твоей работы в Брайдз-Бэй.

Мэриэл нахмурилась. Чувство обиды боролось с облегчением – по крайней мере ей не придется объяснять отсутствие оплаты.

– Письмо? – переспросила она, пытаясь угадать, что еще придумал Николас.

Кароль кинула на нее невинный взгляд:

– Да. С пометкой на конверте: «В собственные руки».

Он прислал ей двойное вознаграждение. Записка звучала достаточно безлико: «Дорогая Мэриэл, пожалуйста, прими это. Желаю тебе всего самого хорошего. Твой Н.»

Она перевела деньги на благотворительные нужды и порвала записку, а потом полночи не спала, наклеивая кусочки на папиросную бумагу.

Потеряв аппетит и сон, Мэриэл похудела на семь фунтов, две новые морщинки прорезались на ее лице. Наконец охи и ахи приятельницы вынудили ее заталкивать в горло пищу и впервые в жизни взяться за снотворное. Ей понадобилось несколько недель, чтобы восстановить подобие сна и отказаться от лекарства. К несчастью, без таблеток ей снились сны – буйные фантазии о Николасе, переходящие в эротические видения. Она просыпалась, чувствуя боль, жар и полный хаос в голове.

Через два месяца после своего отъезда из коттеджа на Джерман-Аиленд Мэриэл увидела его. Боль сжала забившееся сердце. Она узнала бы Николаса среди тысяч. Женщина рядом с ним вдруг споткнулась и, смеясь, ухватилась за него. Он тут же обнял ее за талию и поддерживал, пока они не дошли до тротуара.

Это была длинноногая, модно одетая рыжеволосая женщина – Сьюзан Уотерхаус.

Мэриэл ощутила приступ тошноты и острую ревность. Она стояла, словно высеченная из мрамора Галатея, и смотрела, как они свернули к Центральному парку.

– С вами все в порядке? – поинтересовался чей-то голос с характерной для ньюйоркцев вежливостью.

– Да. – Повернув голову, Мэриэл встретилась с обеспокоенным взглядом молодой женщины чуть младше ее. – Просто желудок схватило, – соврала она. – У меня есть таблетки, через несколько минут все пройдет.

– Поймать вам такси?

– Нет, я пережду несколько минут. Спасибо.

– Не за что, – ответила женщина и стала спускаться по лестнице. Внизу она оглянулась и посмотрела наверх.

Тронутая участием незнакомки, Мэриэл помахала ей. Та махнула рукой в ответ и пошла своей дорогой, а Мэриэл тут же отвернулась, чтобы увидеть, как Николас и Сьюзан входят в парк.

Боль была невыносимой, и все же Мэриэл как-то умудрилась взять себя в руки, дойти до края тротуара и поймать такси.

Вернувшись домой, она долго сидела, обхватив себя руками, пытаясь избавиться от образа Николаса и Сьюзан, вместе спускавшихся по лестнице. В том, как они прикасались друг к другу, была какая-то… легкость, естественная для близких людей, в отчаянии думала она.

Скорее всего, Николас и Сьюзан приехали в Нью-Йорк на международную торговую конференцию, спонсируемую ООН. Сюда, надеясь протолкнуть на повестку дня собственные вопросы, съехались все, кто как-то был заинтересован бизнесом.

Мэриэл не хотела следить за конференцией по газетам, не позволяла себе думать о возможности приезда Николаса, но, видимо, совершила ошибку.

На следующее утро позвонила Кароль, прервав глубокий сон Мэриэл – она заснула только на рассвете.

– Я знаю, что сегодня выходной, – сказала Кароль, когда Мэриэл хрипло возмутилась в трубку, – но обстоятельства чрезвычайные. Переводчик подцепил какую-то инфекцию, и нас просят прислать кого-нибудь, кто говорит по-китайски и по-французски.

– А Джи-Линг?

– Она уже завалена работой по горло.

Мэриэл неохотно согласилась. Это отвлечет ее от мыслей о Николасе и Сьюзан.

Переговоры, назначенные в гостинице неподалеку от здания ООН, начались в обеденное время и продолжались до восьми вечера. Это, безусловно, отвлекло ее от переживаний; к моменту окончания переговоров она чувствовала себя выжатой как лимон.

– Мадам, – произнес швейцар с поклоном, когда к краю тротуара подъехало такси.

Мэриэл уже садилась в машину, когда сзади раздался спокойный и самодовольный голос:

– Добрый день, мисс Браунинг. Или правильнее будет сказать: мисс Френшам?

Она чуть не споткнулась, почувствовав, как с лица уходят краски и обрывается сердце, унося с собой жизненное тепло.

Перед ней стоял Питер Сандерсон со светящимся от удовлетворения широким красным лицом. Мэриэл пробрал озноб.

– Леди, вы едете? – нетерпеливо крикнул шофер.

Впервые в жизни ощутив благодарность за легендарное нетерпение нью-йоркских таксистов, она упала на сиденье. Но человек, который, должно быть, копал и копал, пока не разыскал возделанную грязь, последовал за ней. Поскольку ей требовалось время, чтобы понять, как много ему удалось разнюхать, она подвинулась, давая ему место, не стала спорить, когда он наклонился к водителю и назвал адрес известного и весьма дорогого ресторана.

– Мне кажется, нам нужно поговорить, – самоуверенно заявил Питер, с интересом разглядывая ее лицо. – Там у нас будет такая возможность.

Он был не менее опасен, чем Николас, но беспокоил ее сильнее. В Питере Сандерсоне было что-то не совсем нормальное, что-то, от чего у нее выступали мурашки на теле и глухо стучало сердце.

– Не ожидала увидеть вас здесь, – сказала она, стараясь, чтобы голос звучал естественно. Удивленно, чуть растерянно, но без всякого испуга.

Он улыбнулся:

– Неужели?

– Вы, видимо, на конференции, – предположила она, сжимая ремешок сумочки, которую положила между ним и собой как некое подобие зашиты.

– Частично, – значительно ответил он.

Такси остановилось. Расплатившись с водителем, Сандерсон вышел, взяв Мэриэл под локоть таким движением, от которого ей инстинктивно захотелось провалиться сквозь землю.

– Я не совсем подходяще одета, – сказала она, оглядываясь.

– Ну, сейчас вы мне скажете, что и понятия не имели, что все мы в Брайдз-Бэй считали вас весьма привлекательной. – Его улыбка не соответствовала злобной расчетливости, сквозившей во взгляде. – Если честно, вы заставили ревновать бедняжку Сьюзан. Она привыкла быть украшением делегации, но на какой-то момент возникло ощущение, что Николас встретил рыжеволосую девушку, которая понравилась ему не меньше. Как бы то ни было, теперь они снова вместе.

С болью она справится позже, а сейчас есть вещи поважнее. Было бы несправедливо по отношению к Николасу, если бы ему пришлось испытать на себе последствия, связанные с тем, что ее родители оказались предателями родины.

Это сделало бы бессмысленной ее жертву.

Что же конкретно известно Питеру Сандерсону? Теперь, когда первая паника улеглась, Мэриэл понимала, что он вряд ли откопал какое-либо свидетельство их идиллии на острове – Лиз Джерман умеет держать язык за зубами, если речь идет о безопасности. Если у Сандерсона есть неоспоримое доказательство, зачем ему запугивать ее?

От сильного возмущения она выпрямилась. Посмотрим. Если ты того сам хочешь, подумала она, смогу ли я тебя облапошить и провести!

Они сидели за маленьким уединенным столиком, откуда хорошо просматривался вход, и после совершенно ненужного бурного обсуждения марки вина, когда ее спутник выказал довольно поверхностные познания, она заказала аперитив и салат.

– Не слишком много, – заметил Питер Сандерсон со странным блеском в глазах. – Вы неважно себя чувствуете? Мне кажется, вы несколько похудели со времени поездки на остров.

Он что же, считает, что она похудела от несчастной любви?

– Летом со мной всегда так. Я мало ем, – ответила она, – а здесь подают большие порции.

– А-а, значит, вы здесь уже бывали? – Ему не удалось скрыть разочарования.

Что за странный человек!

– Нет, никогда. Я имела в виду вообще. В большинстве американских ресторанов подают большие порции.

Но Питер уже смотрел поверх ее головы с прежним выражением злорадства. И, еще прежде чем он произнес:

– Вы только посмотрите, кто здесь! – она уже поняла, что произошло.

Сандерсон подставил ее. Он оказался умнее, чем она предполагала: решил сам посмотреть, насколько близки они были с Николасом.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

К счастью, Мэриэл сидела спиной к входу, и, когда Питер Сандерсон поднялся и помахал рукой, у нее оказалось несколько драгоценных секунд, чтобы совладать с собой.

Нападай, приказала себе Мэриэл. Тогда не придется защищаться. Представь себе, что вся эта мерзкая ситуация просто спектакль, скомандовала она съежившемуся внутри нее одинокому испуганному ребенку.

– Похоже, у вас и других членов делегации совпадают вкусы, – сухо заметила она своему мучителю, с облегчением обнаружив, что голос ее не подвел.

Потом позволила себе чуть повернуться и улыбнуться Сьюзан и Николасу, с удивлением и радостью, естественными для случайной встречи.

Разумеется, на лице Николаса ничего не отразилось.

– Здравствуйте, Мэриэл, – произнес он, кивнув, глядя на нее холодными светло-зелеными глазами.

В улыбке Сьюзан сквозила сдержанность.

– Здравствуйте, Мэриэл. Я не ожидала встретить вас здесь.

– Должна признать, я здесь не завсегдатай, – объяснила Мэриэл. – Если бы Питер меня не похитил, я бы сегодня здесь не оказалась. Такие рестораны скорее для приезжих – ньюйоркцы гордятся тем, что питаются лишь выхлопными газами и адреналином.

Иного объяснения она не могла себе позволить и даже не рискнула бросить на Николаса короткий взгляд и убедиться, что он ее понял.

– Ну это, пожалуй, сильно сказано, – вмешался Сандерсон, широко улыбаясь. – Я увидел Мэриэл выходящей из «Космополитэна», и уговорил поужинать со мной.

Сьюзан взяла Николаса под руку.

– Как удачно для вас обоих, – сказала она, переводя взгляд с Мэриэл на Питера. – Как поживаете, Мэриэл?

– Присоединяйтесь к нам и узнаете подробнее, – пригласил Питер, пытаясь изобразить радушного хозяина. – Нет, правда, давайте отметим нашу встречу!

Он сделал знак официанту, но не успел тот подойти, как Николас решительно ответил:

– Извините, но у нас со Сьюзан рабочий ужин. Придется перенести на другой раз.

И они со Сьюзан, бросившей на Мэриэл быстрый загадочный взгляд, последовали за официантом к другому столику в противоположный конец зала.

Призвав на помощь все свои силы, Мэриэл невозмутимо сказала:

– А теперь, Питер, скажите, с какой стати вы копаетесь в моей жизни?

– Я считаю это вопросом безопасности.

– Неужели? – Она даже не пыталась сделать вид, будто поверила. – Тогда объясните, какую именно угрозу я представляю для безопасности Новой Зеландии?

Он помолчал, пока официант расставлял перед ними закуски. Старательно избегая смотреть на темноволосую голову в другом конце зала, Мэриэл взяла ложку и заставила себя приступить к густому супу из моллюсков и овощей.

– Меня не удовлетворила проверка службы безопасности отеля, – заговорил Сандерсон напряженно, – и я провел собственное расследование, в результате которого всплыли загадочные факты. Их оказалось достаточно. – Это любопытно – дочь самых известных в Новой Зеландии предателей работает в столь уязвимой сфере.

– Вы подозреваете, что я продаю секреты русским? – спросила Мэриэл с невозмутимым сарказмом.

– Нет. Но существует такое понятие, как промышленный шпионаж, – заявил он, глядя на нее пристально, со злостью и разочарованием.

– Значит, вы считаете, что предательство передается вместе с генами? Понятно. – Она отпила белого вина и с милой улыбкой спросила: – И вам удалось обнаружить в моем личном деле какие-либо доказательства промышленного шпионажа?

– Нет, – резко ответил он.

– Тогда, может быть, вы объясните, в чем все-таки дело?

Это была смелая просьба, но она чувствовала себя достаточно сильной.

– Ни в чем. Просто я решил, что должен вам сказать, что интересовался вашим досье, – ответил он, и если бы не его страстная обличительная речь против Николаса, подслушанная ею у поля для гольфа в Брайдз-Бэй, возможно, она и поверила бы ему.

– Спасибо, – сказала она, добавив: – Я должна это обдумать.

Он кивнул в противоположный угол зала и с хитрой улыбкой заметил:

– Не очень-то похоже на деловую встречу, как вы считаете?

Мэриэл посмотрела.

Сьюзан смеялась, не сводя глаз со смуглого лица Николаса, словно в нем сосредоточились все ее надежды на будущее.

– Да, – согласилась Мэриэл, удивляясь, что голос ее звучит уверенно и безучастно, хотя все ее существо разрывалось от ярости и унижения. – Но какое отношение все это имеет к вашему вмешательству в мою личную жизнь, к вашим угрозам?

– Я вам не угрожал, – возмутился он.

– В таком случае как вы назовете обращение ко мне по имени, от которого я давным-давно отказалась, и самовольное присоединение ко мне в такси? Вы сказали, что нам нужно поговорить. Поверьте, в моем положении это звучало как угроза.

Сандерсон взглянул на нее с неодобрением.

– Значит, вы ошиблись. – И словно не в силах отвести глаза от Николаса, снова скользнул по нему взглядом. – Невоспитанный ублюдок, – произнес он и добавил, поспешно подавив эмоции: – Думаю, обручения долго ждать не придется.

Призвав на помощь весь запас сил и самообладания, Мэриэл спокойно ответила:

– Я очень за них рада.

Ледяным тоном он прокомментировал:

– Они стоят друг друга. Чванливая сука.

Его глаза задержались на Сьюзан, когда та, засмеявшись, длинным пальцем коснулась губ Николаса. Товарищи по несчастью, догадалась Мэриэл. Теперь она поняла, почему его неприязнь к Николасу перешла опасную грань, превратившись в навязчивое чувство ненависти. Он был влюблен в Сьюзан, отсюда и злоба.

– Думаю, вы, по меньшей мере, должны передо мной извиниться, – произнесла Мэриэл. Чтобы не дать ему времени на раздумье, она наугад сказала: – Насколько я понимаю, руководству о вашей деятельности в свободное от работы время ничего не известно.

– Разумеется, известно, – поспешно возразил он.

– В таком случае я сделаю письменное заявление, официально выскажу свое возмущение и поинтересуюсь, как рассматривать подобные действия с точки зрения законов Новой Зеландии о частной жизни. Я все еще гражданка этой страны.

Его взгляд выражал ярость и отчаяние, к которым, к ее радости, примешивалась тревога.

– Конечно, – мягко продолжила она, – если бы у меня была уверенность, что эта информация не получит распространения, я могла бы забыть о вашем любопытстве.

Сандерсон понял и с преувеличенным достоинством заявил:

– Уверяю вас, что все останется полной тайной.

– Хорошо, – кивнула Мэриэл, не веря ни единому его слову. Да, сейчас он будет молчать. Но при первом же удобном случае использует компромат, чтобы продвинуться по службе.

– В таком случае до тех пор, пока вы будете хранить все в тайне, у меня нет причины ни с кем объясняться, – спокойно подвела она итог и заговорила о другом.

Выйдя из ресторана, Сандерсон предложил:

– Я отвезу вас домой.

– Спасибо, но я доберусь сама.

– Какая разборчивость, – усмехнулся он. – Проклятому Ли вы позволили поцеловать себя всего через несколько дней после знакомства.

Несмотря на омерзение при мысли, что Сандерсон подглядывал, она невозмутимо сказала:

– Я вижу, ваша шпионская деятельность не ограничивается копанием в документах. Ладно, чтобы убедить вас, что я не какая-нибудь дешевка, объясню. Из ваших изысканий вы наверняка поняли, что несколько лет назад я была влюблена в одного английского дипломата.

– Да, – выдавил он, – и вы его бросили.

Ни за что на свете Мэриэл не стала бы его поправлять.

– Николас мне его напомнил, – четко произнесла она, – но я решила, что нельзя позволять прошлому одержать верх и бессмысленно ворошить старое. Мы с Николасом оба поняли, что меня захватили воспоминания. А теперь, если не возражаете, я еду домой.

– Что ж, понимаю. Извините, – сказал он.

Дома Мэриэл некоторое время сидела в маленькой гостиной, потом встала, налила стакан воды, выпила до дна, впервые не скривившись от вида квартиры, ее скучного уюта.

Телефон зазвонил так неожиданно, что она вздрогнула. Уставившись на аппарат, Мэриэл умоляла его замолчать, но он звонил и звонил, и, уже не сомневаясь, чей голос сейчас услышит, она сняла трубку и осторожно произнесла:

– Алло.

– Что, черт возьми, все это значит?

Ее губы растянулись в насмешливой улыбке.

– Сандерсон сказал, что провел кое-какое расследование и выяснил, кто мои родители.

– Черт его побери. Я сделаю все, чтобы он пожалел об этом, – сказал Николас.

– На острове он видел, как мы целовались, и решил покопаться в моем прошлом. Николас, он параноик. Кроме того, он любит Сьюзан. – Услышав вздох удивления на другом конце провода, Мэриэл поспешила добавить: – Это одна из причин, почему он тебя ненавидит, и боюсь, ненавидит люто. На твоем месте я была бы с ним очень осторожна. Узнав, кто мои родители, он был уверен, что сможет использовать это, чтобы дискредитировать тебя.

– Он знает, что мы вместе были на острове? – резко спросил Николас.

– Нет. Уверена, что не знает. – С помощью железной силы воли она заставила голос звучать ровнее. – Он что-то подозревает, и только. Иначе зачем ему затевать всю эту сложную игру сегодня вечером? Он надеялся, что я как-то выдам себя, если он столкнет нас нос к носу.

– Наверное, ты права, – сказал Николас уклончиво.

– Николас, ты в полной безопасности, – торопливо заверила она.

– А ты? Могу поспорить, он уже обдумывает, как бы использовать эту информацию против тебя.

– Сомневаюсь. Я пригрозила обратиться к его начальству, если когда-нибудь услышу хоть слабый шепоток, и ему эта мысль пришлась не по душе.

Николас немного помолчал, затем произнес:

– Мэриэл…

Чувствуя, как разрывается ее сердце, Мэриэл сказала:

– Спасибо, что позвонил. До свидания.

Положив трубку, она застыла, сидя и глядя в пустоту горящим взглядом.

У одной из ее подруг есть маленький домик в лесу под Нью-Брансвиком. У Мэриэл собственный ключ от него. Она какое-то время обдумывала идею провести там недельку. Через неделю конференция закончится, и она сможет спокойно вернуться в Нью-Йорк.

Но она подведет Кароль. И потом, кого она пытается обмануть? Николас не станет ее искать, даже для того, чтобы объясниться.

Спустя десять дней, выходя из подъезда, она вдруг услышала голос с отчетливым английским акцентом:

– Мэриэл?

Она медленно повернулась. Перед ней стоял Дэвид Сентклер, с улыбкой на красивом лице.

– Здравствуй, – поздоровалась она, борясь с таким острым разочарованием, что у самой заныло сердце.

– Мэриэл, – повторил он. – Как поживаешь?

– Прекрасно. А ты?

– Ничего, спасибо. – Он жадно всматривался в ее лицо. – Ты выглядишь немного усталой, – сказал он после неловкого молчания. – Только не говори, что тебе всю ночь пришлось переводить для какого-нибудь назойливого бизнесмена!

– Нет, – негромко ответила Мэриэл. Когда-то она любила этого мужчину, спала с ним. Несколько месяцев страдала, когда он оставил ее, а теперь ничего не чувствовала – ни радости, ни страха, ни злости, ни неприязни…

Неужели и с Николасом будет так же?

Нет.

Дэвид поддернул манжету, чтобы взглянуть на плоские золотые часы, принадлежавшие когда-то еще его деду.

– Как насчет чашечки кофе? – предложил он. – В гастрономе напротив еще готовят те отличные сэндвичи? Помнишь, как я заезжал за тобой по воскресеньям, мы покупали сэндвичи и ехали в Центральный парк, чтобы позавтракать среди деревьев? Ты съедала только половину, а остальное всегда скармливала воробьям.

– В гастрономе сменились владельцы, и мне не хочется кофе, спасибо, – холодно ответила Мэриэл.

Он посмотрел на нее взглядом собственника.

– Мне хочется узнать, как ты живешь, Мэриэл. Пойдем, хотя бы ненадолго.

Когда-то она готова была бежать за ним на край света. Сейчас не было сил даже перейти вместе с ним улицу. Будь проклят Николас! Его образ так глубоко проник ей в сердце, что чашечка кофе с другим мужчиной стала казаться изменой.

– Хорошо, но у меня не больше десяти минут. Я еду в агентство.

– Договорились. – Он по привычке взял ее под руку и спросил: – Ну расскажи, дорогая, как ты на самом деле поживаешь?

– У меня все прекрасно, – ответила она, стараясь, чтобы голос звучал бодро и одновременно сдержанно. – Все действительно хорошо. А как у тебя дела?

Он молча улыбнулся.

– Я не смог избавиться от мыслей о тебе, – сказал он, помешивая ложечкой сахар в чашке и взволнованно вглядываясь в ее лицо.

– Ворошить прошлое бесполезно, – быстро ответила она. – Все кончено и забыто. Что ты делаешь в Нью-Йорке? – Конференция по торговле закончилась три дня назад, значит, он здесь не за этим.

– По работе – переговоры в Генеральной Ассамблее, – безразлично ответил он. – Я пробуду здесь пару недель. Может быть, увидимся как-нибудь вечером?

– Это будет неразумно, – ответила Мэриэл, ставя на салфетку свою так и нетронутую чашку кофе. – Дэвид, ты женат.

– О Господи! Я не должен был отпускать тебя, Мэриэл. Не должен был думать ни о чем, кроме нас с тобой. Мне казалось, что я обязан своей семье, своему… в общем, всем, кто, наверное, желал мне добра. А твои родители, конечно, стали бы заметным пятном на моей биографии. Но честно говоря, милая, с тех пор как мы расстались, у меня все пошло кувырком. У меня был нервный срыв. Пришлось на несколько месяцев уйти в отпуск.

Ничего удивительного, что Николас обвинял ее в том, что она разрушила карьеру Дэвида. Поскольку Дэвид явно ждал ответа, она сказала:

– Я не знала. А сейчас у тебя все в порядке?

– О да. Я с этим справился, во всяком случае, физически. Но… Мэриэл, мне больно дышать, когда тебя нет рядом. Но больнее всего – и я никогда об этом не забываю, – что я заслужил свое несчастье, – искренне произнес он. – Я был трусом. Я упустил лучшее, что у меня было в жизни, потому что у меня не хватило смелости пойти против ожиданий, которые все на меня возлагали.

Мэриэл не знала, что ответить. Полгода назад она могла бы понять, и даже втайне была бы взволнована столь искренним признанием, но сейчас не испытывала ничего, кроме неприязни. Николас штурмом взял и охранял бастион ее сердца, выкинув оттуда прежнего владельца и окончательно стерев его образ.

– Наша встреча не была случайной, – признался он. – Я поджидал тебя.

Мэриэл вежливо произнесла:

– Извини. Но даже если бы я и испытывала к тебе прежние чувства, а это не так, я не встречаюсь с женатыми мужчинами.

– Дорогая, – сказал Дэвид, не скрывая нервной дрожи, – Мэриэл… Мэриэл, мой брак ничего не значит для нас обоих. Косима вышла за меня, потому что я ее устраивал, а я женился, потому что мне было безразлично, кто станет моей женой, если не ты. Мои родители считали ее прекрасной партией. Графская дочь, ну ты понимаешь… – Несмотря ни на что, ему не удалось скрыть некоей гордости.

– Мне очень жаль, – ответила Мэриэл, стараясь не выдать отвращения, – но даже если вы и не любили друг друга, уверена, что поклялись в верности. Дэвид, я желаю тебе всего самого лучшего.

– Значит, у тебя кто-то появился. Я не сомневался, что это случится, но должен был попытаться. – Он поднялся и в отчаянии воскликнул: – Ты заслуживаешь того, чтобы твой избранник за тебя боролся. Надеюсь, ты будешь счастлива, Мэриэл.

Наклонившись, он нежно поцеловал ее в губы и вышел.

Школьники вернулись к своим занятиям, толпы туристов на улицах поредели. Мэриэл, с головой окунувшись в работу, боролась с эмоциями.

– Копишь на отпуск? – поинтересовалась Кароль.

Мэриэл кивнула, окончательно приняв давно зревшее решение.

– Я подумываю вернуться в Новую Зеландию. Посмотреть, что там изменилось за эти десять лет.

Пора сразиться с демонами. Мэриэл вернется в маленький городишко, где была так несчастна, и кое с кем повидается. В первую очередь, подумала она, с соседкой, которая была к ней так добра.

– А когда планируешь ехать?

Мэриэл улыбнулась:

– В феврале. Там в это время лето. Так что вернусь загорелая.

– Ну что ж, если тебя тянет к истокам, думаю, ты права. Поезжай и на этом успокойся, – согласилась Кароль с мудрым видом. – Кстати, вчера звонили с островного курорта Брайдз-Бэй, того, что в Южной Каролине. Приглашали тебя приехать туда через пару недель.

Мэриэл не заявляла, что не примет больше заказов агентства из отеля, и обрадовалась, что сейчас может спокойно напомнить об этом:

– Но ведь в это время я должна работать в Чикаго.

– Да, я помню. И предложила Брайдз-Бэй взять Кэрен. Они вроде бы согласились, но только что я получила по факсу отказ.

– Еще одни важные переговоры накрылись, прокомментировала Мэриэл, испытывая внутреннюю дрожь.

Меньше всего ей хотелось снова оказаться на острове. Честно говоря, она иногда задумывалась, не было ли причиной ее внезапного желания вернуться в Новую Зеландию стремление оказаться как можно дальше от Брайдз-Бэй, где они с Николасом пережили такой страстный роман.

Мэриэл уже потеряла всякую надежду, что сумеет забыть Николаса так же, как забыла Дэвида.

Наверняка когда-нибудь она сможет думать о нем без этой обжигающей боли, но никогда не перестанет его любить. Он завладел ее сердцем.

Через месяц после встречи с Дэвидом Мэриэл вернулась домой с изнурительного международного семинара, где часами занималась синхронным переводом. Она уже собиралась выпить холодного чая, когда зазвонил телефон. Зевая от усталости, с головой, гудящей от мыслей, она сняла трубку.

– Ты нужна в Брайдз-Бэй на эти выходные, – радостно сообщила ей Кароль. – Я позволила себе немного поартачиться, но они настаивают, чтобы ехала именно ты. У тебя, должно быть, неплохие отношения с тамошним начальством! Условия обычные – вылетаешь завтра в семь утра рейсом через Вашингтон. Билет оставлен на регистрации.

Мэриэл замерла, понимая, что отказаться нельзя. Да и кто знает, устало подумала она, может, это станет чем-то вроде очищения. Она окончательно справится с собой, и больше ей не придется бояться.

В аэропорту Чарльстона Мэриэл уже поджидал вертолет, принадлежавший курорту.

– Я только что привез гостей, – ответил на ее вопрос высокий красавец пилот, которого сильно портил циничный взгляд. – Мисс Джерман сказала, что я могу заодно захватить и вас.

Хотя обычно Мэриэл предпочитала добираться на пароме, она изобразила на лице благодарность и заметила:

– Очень мило с ее стороны.

– Она хорошая женщина, – уверенно сказал пилот, закидывая чемодан Мэриэл в вертолет, прежде чем подать ей руку.

Пилот тоже хороший человек, подумала Мэриэл, когда вертолет, оторвавшись от земли, полетел над морем, болотами и сушей – типичным для побережья Южной Каролины ландшафтом. Она плохо знала этого парня, персонал отеля считал его темной лошадкой, но с ней он всегда был корректен. Возможно, ей стоит забыть Николаса и обратить внимание на него.