Текст книги "Пришельцы с Земли"

Автор книги: Роберт Сильверберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Глава семнадцатая

Кеннеди подождал минут пятнадцать после ухода брата, спустился вниз и расплатился за номер. Теперь никаких сомнений не осталось – охота объявлена. Звонили брату. Вполне вероятно, звонили всем, кто знал его в этом полушарии, и всех принудили отказать ему в помощи.

Теперь остался совсем один. И придется не засиживаться подолгу на одном месте.

Время работало против него. Требовалось раздобыть необходимые доказательства и предоставить их в ООН, причем прежде, чем преследователи настигнут его. Но как это сделать, если в охоту включилась, помимо Корпорации, и служба безопасности ООН? Ответить на такой вопрос он не мог. Но тем не менее упрямо двигался избранным путем. Он попытался припомнить к случаю что-нибудь из ганнитской поэзии – нравоучительные философские стихи о том, как выжить во враждебном окружении. Ганнитам хорошо было ведомо, что такое страдание. Этих мирных, ненавидящих насилие аборигенов ничто не могло согнуть. В стойкости они бы превзошли любого землянина.

Возвращение в Нью-Йорк прямым путем исключалось. Он решил отправиться вкруговую, автобусом, что должно было занять несколько недель. Отрастил усы и до отъезда из Милуоки зашел в парикмахерскую, сменив там длинную модельную стрижку, принятую в агентстве, на обычный в этих краях полубокс. Так его стало немного труднее узнать.

Кеннеди слежка потрясло, когда он узнал, что Вацински или кто там еще продолжал вести историю вымышленной ганимедской колонии, включил и его в число персонажей.

Как говорилось повсюду в выпусках новостей, Кеннеди разыскивали за то, что он передал оружие ганнитам. Согласно распечатке «данных», попавшейся ему на глаза в Чикаго, дня через три после отъезда из Милуоки его якобы отправили на Ганимед подготовить серию журнальных статей о жизни колонии, вместо чего он предательски убил одного из колонистов и вооружил аборигенов. Затем, будучи отправлен на Землю под арестом, бежал, после чего был объявлен розыск его как преступника против человечества, а за поимку Кеннеди обещана внушительная награда.

Там же, на листке телефакса, поместили его фотографию, старую, тех времен, когда он весил фунтов на двадцать больше, носил длинные волосы и был без усов. Гладкая самодовольная физиономия на желтом глянцевом листке ничуть не походила на его теперешнее лицо.

Он отправлялся на восток, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания. Ни к кому не обращался с вопросами, жил сам по себе, чтобы затеряться, как иголка в гигантском стоге из 250 миллионов человек. Если удача будет на его стороне, то его могут и не найти.

Все время он стремился оставаться в курсе новостей «с Ганимеда». Бюллетени приобрели явно выраженную новую окраску.

Там проскальзывали сведения о марширующих за холмами зловещих армиях врага, откуда доносились взрывы бомб и сухой треск выстрелов. «Аборигенов наше присутствие начинает сильно раздражать, – писал директор Лестер Брукман в состряпанной агентством колонке, помещенной во всех общенациональных газетах 11 августа. – Вне всякого сомнения, их взбудоражил предатель Теодор Кеннеди, которого до сих пор, насколько мне известно, на Земле не удалось поймать. Они решительно возражают теперь против нашего присутствия в их мире и уже несколько раз угрожали нам нападением. Пока отношения так обострены, колонистам запрещено покидать купол группами меньше трех человек».

Все шло в полном согласии с планом, подумал Кеннеди. Враждебные аборигены ступили на тропу войны, скоро они начнут охотиться за скальпами, и тут настанет время для «бойни». После чего для обуздания воинственных дикарей призовут войска. Старый верный путь колониальной экспансии.

Он помнил график. К 17 сентября мир узнает, что колонии землян угрожает непосредственная опасность нападения аборигенов, отказавшихся прислушаться к доводам рассудка и вступить в мирные переговоры. Затем должны последовать пять дней искусного нагнетания напряжения, и 22 сентября Корпорация обратится в ООН с предварительной просьбой направить на Ганимед военное соединение для охраны земных интересов. Просьба будет не очень настоятельной, потому что к этому моменту общественное мнение еще не успеет «дозреть». С 22 сентября по 10 октября весь мир будет молиться за благополучие землян, чья жизнь оказалась под угрозой там, на далекой планете; 11 октября ганниты ринутся с гор на штурм купола и почти полностью сотрут с лица планеты доблестную колонию. А к 17 октября экспедиционный корпус ООН уже должен быть на пути к Ганимеду, дабы подавить сопротивление взбунтовавшихся аборигенов, и наблюдать там порядок в интересах Корпорации.

Кеннеди знал, что ему необходимо вмешаться вход событий до 11 октября. Иначе никакие доказательства не убедят людей, уверившихся, что их соотечественников зверски убили ганниты. Но как заполучить эти доказательства?

Когда Кеннеди завтракал в придорожной закусочной Трентона, что в штате Нью-Джерси, радио выкрикнуло: «Нападение на земную колонию на Ганимеде!» На календаре было воскресенье, 17 сентября.

Повар протянул руку за стойку и прибавил звук приемника. «Неожиданная атака аборигенов перед рассветом по ганимедскому времени поставила существование земной колонии на этой луне Юпитера под угрозу, – раздался голос диктора. – По оценкам, около пяти тысяч ганнитов, вооруженных дубинками и другими местными видами оружия, ринулись вниз на купол с криком: „Смерть землянам!“ Директор Лестер Брукман передал впоследствии, что атака была отбита, но ценой жизни троих землян, постройкам колонии нападение нанесло значительный ущерб.

Имена жертв будут сообщены позже, когда поступят известия о дальнейшем развитии событий».

Бледная женщина с одутловатым лицом, сидевшая у стойки, оторвалась от еды и воскликнула:

– Как ужасно! Им приходится сражаться против дикарей!

– Я слышал сегодня разговор, двое посетителей обсуждали, может, стоит направить туда войска ООН для умиротворения, – сказал повар. – Но если решат это сделать, то им бы надо поторопиться, пока там всех землян не перерезали.

Кеннеди сидел молча и, сведя брови, поглощал свой завтрак. Ему хотелось крикнуть, что страшатся они напрасно, что никакой колонии не существует, а вся эта история с нападением аборигенов была распланирована за много месяцев у них в агентстве и по графику именно сегодня подлежала оглашению. И что свирепые ганимедские дикари на деле были мудрыми и совершенно безобидными существами. Но ничего этого сказать он не мог.

Поздно вечером он добрался до Нью-Йорка и снял номер в дешевой гостинице где-то в районе 65-й улицы Манхэттена с окнами, выходящими на Ист-Ривер. Там он назвался Виктором Энгелом из Брокхерста, штат Висконсин.

Постояльцы в гостинице собрались довольно любопытные – по большей части сюда стеклись оставшиеся пока на плаву иссушенные судьбой старики и старухи, которые родились в прошлом столетии и еще помнили те времена, когда Жизнь Была По-настоящему Хороша. Кеннеди, углубленно изучавший социоисторию XX века при подготовке к экзамену на степень бакалавра в области коммуникации, не мог сдержать улыбки, ибо почти пять десятилетий после второй мировой войны прошли под знаком давящей на нервы международной напряженности, разрядившейся окончательно только в 1995 году, после подписания Маракаибского Пакта и установления мира на планете. Похоже было, Депрессия 1995 года начисто стерла из памяти этих стариков воспоминания детства и юности, когда над всеми нависала угроза термоядерного уничтожения, и заместила их туманными представлениями о некоем рае земном.

Ну что ж, подумал Кеннеди, не мне протыкать мыльные пузыри их фантазий, не мне разрушать их фантастический мир. Синдром Золотого века был распространенным спутником старости – хоть в вымышленном мире мечты могли они найти прибежище от неприглядности своих закатных дней.

Определенная разновидность счастливого заблуждения. «А вот что мне теперь делать?» – спросил он себя.

Но и в Нью-Йорке он оказался не ближе к решению этого вопроса, чем если бы по-прежнему находился на Ганимеде или вообще на Плутоне. Никакого доступа к компрометирующим сведениям в досье агентства. А без них он не мог выступить с публичным обвинением, кто поверит безумным измышлениям убийцы и предателя? Времени оставалось уже мало: через несколько недель будет проведена решительная атака и ганнитов уничтожат. Кроме того, рано или поздно ему придется выйти на улицу, где кто-нибудь умудрится все же его опознать, несмотря на измененную внешность.

В среду Кеннеди купил листок новостей и внимательно его прочел. Там содержался очередной рапорт о положении в осажденной колонии, состряпанный служащими Диноли.

Еще было сообщение, сводившееся вкратце к известию, что предатель Теодор Кеннеди еще не пойман, но авторитетные лица из службы безопасности надеются вскоре его задержать.

А в колонке «Объявления граждан», которую Кеннеди чуть было не проглядел и пробежал глазами только, чтобы немного отвлечься, обнаружилась маленькая заметка следующего содержания:

«Дорогой мой Тед, простишь ли ты меня? Теперь я понимаю, какую совершила ошибку. Приходи в наш дом в четверг вечером, постараюсь помочь тебе. Верь мне, любимый. М.».

Кеннеди пять или шесть раз перечитал объявление. Не может ли это оказаться ловушкой? Нет, конечно же, нет. Именно Мардж должна была написать его. Только ей во всем этом огромном мире он мог доверять. И он решил поехать на встречу с ней.

Глава восемнадцатая

Казалось, дом спит: окна затемнены, лужайка не стрижена. Кеннеди расплатился с таксистом и мягко направился ко входной двери. В любую секунду он готов был выхватить револьвер, если вдруг появятся агенты отдела безопасности.

Приложив руку к замку, он открыл дверь и вошел. Мардж ждала его в гостиной.

Выглядела она плохо. За месяц постарела, осунулась. Волосы стали похожи на паклю. Губы дрожали, никакого макияжа на лице, мечущийся взгляд.

– Мардж…

– Ты читал объявление, – хрипло прошептала он. – Я молила бога, чтобы оно не попало тебе на глаза. Ты ведь никогда не читал этот раздел газеты.

– Молила, чтобы я не читал? Но…

– Добрый вечер, Тед, – услышал он мужской голос. Из кухни вышел Дейв Сполдинг. В руке его поблескивал маленький никелированный пистолет.

– Сполдинг? Как же…

– Пожалуйста, подними руки, Тед. Мардж, проверь, нет ли у него оружия.

Она поднялась и неуверенно подошла. Провела руками по бокам и быстро выловила револьвер из кармана, затем молча передала его Сполдингу, державшему их на мушке во время обыска.

– Рад, что тебе не пришло в голову никаких странных мыслей относительно этого пистолета, – бесстрастно констатировал Сполдинг, только дрожь в голосе выдавала его волнение. – Как я уже тебе объяснял, я всегда вижу, когда ты готовишься что-нибудь предпринять. И опередил бы твой выстрел, если бы тебе вздумалось нажать на курок, секунд на пять.

Кеннеди раздражало, что Сполдинг позволил себе так разговаривать в его собственном доме. И тут до него дошла леденящая мысль – он попался в ловушку, где Мардж служила приманкой.

– Что это значит, Сполдинг? – сказал он.

– Все очень просто. С тобой на руках можно выгодно поторговаться. Рад, что перехватил тебя у агентов безопасности и верно рассчитал, как тебя подманить.

Кеннеди удивленно посмотрел на Мардж:

– А я-то думал, что вы двое – простодушные идеалисты. Что происходит?

– Я ушел из агентства вскоре после твоего отлета на Ганимед, – сказал Сполдинг. – Но недавно мне пришло в голову, что мог бы вернуться туда с выгодой для себя. Позвонил Диноли и пообещал разыскать тебя в обмен на место второго класса для себя.

Кеннеди сузил глаза.

– Атмосфера цинизма в конце концов и тебя охватила, Дейв. – Черствость и бесцеремонность молодого человека поразила его. – Итак, ты использовал Мардж в качестве наживки, заманил меня сюда и собираешься запродать меня Диноли и все ради того, чтобы попасть обратно в агентство, которое всего несколько месяцев назад ты так презирал. Просто замечательно, Дейв.

На лице Сполдинга промелькнуло страдальческое выражение. Кеннеди молча смотрел на пистолет в его руке.

Собственно, этого можно было ожидать. Он всегда подозревал, что у Сполдинга нет истинных убеждений, что все его метания – лишь поиски тихой гавани, где можно стать на прикол. Теперь он нашел свою гавань. И оставил попытки плыть против течения. Сполдинг сказал:

– Завидев тебя на дорожке, я сразу же позвонил Диноли домой. Люди из отдела безопасности скоро будут тут. Мне только продержать тебя до их прихода, и место служащего второго класса у меня в кармане.

Кеннеди посмотрел на Мардж.

– Какую чудесную речь ты записала на магнитофон, Мардж. О том, как ты уходишь от меня к Дейву, потому что он верный, добрый, доблестный рыцарь, а я – негодяй, телом и душой преданный фирме. Но теперь, думаю, ты видишь…

– Заткнись! – буркнул Сполдинг.

– У тебя есть пистолет, – сказал Кеннеди. – Если тебе не понравятся мои слова, всегда можешь меня застрелить.

– Нет, Тед, – вмешалась Мардж, – он сошел с ума. Не говори таких вещей, а то он и правда выстрелит. Ему все равно.

Кеннеди услышал тиканье часов где-то на кухне. Интересно, как скоро прибудут эти, из безопасности. Замуруют где-нибудь в своем заведении, а вторжение на Ганимед начнется в соответствии с планом.

– Мардж, – сказал Сполдинг. – У меня пересохло в горле. Принеси воды с кухни.

Она кивнула и вышла из комнаты. Кеннеди улыбнулся.

– Я разочарован, – сказал он. – Не в тебе, а в Мардж. Я считал, что она лучше разбирается в людях. В твоем случае она сильно просчиталась.

– Кеннеди, я ушел из агентства. Пытался работать независимо. И понял, что такое жить, не имея денег. Понял также, что одной моралью не проживешь: тебя загоняют в угол и не дают дышать. Победить их я не мог и поэтому решил вновь к ним присоединиться.

– Пользуясь мной как отмычкой, – сказал Кеннеди. – Ты знал, что Диноли с Буллардом прочесывают всю страну в поисках меня, а у тебя вдруг оказалась такая приманка в виде Мардж. Поэтому ты заключил с ними сделку. Ну что ж, неплохо. Надеюсь, ты преуспеешь в ранге второго класса.

С кухни вернулась Мардж, неся высокий стакан, до самого края наполненный водой.

– Вот, пожалуйста, Дейв, ледяная. Осторожнее, не пролей. Хватай его, Тед!

Она выплеснула воду Сполдингу прямо в глаза и бросилась всем телом на него, оттолкнув руку с пистолетом в сторону. Ринувшись к мокрому, на мгновение ослепленному Сполдингу, Кеннеди услышал грохот выстрела и удар пули, вонзившейся в стену.

Схватив Сполдинга за талию, он повернул его лицом к стене. Пистолет угрожающе дергался из стороны в сторону, Кеннеди ухватил руку с пистолетом за запястье и стал выкручивать, думая, что Сполдинг выпустит оружие. Но вместо этого снова прозвучал выстрел.

Кеннеди отступил на шаг, потрясенный его силой. Сам он боли не чувствовал, перед ним было бледное испуганное лицо Мардж. Сполдинг оседал на пол с рваной раной на шее, в глазах его еще не погасло удивление.

Кеннеди ощутил прижавшуюся к нему Мардж. Ее била дрожь, пришлось крепко охватить Мардж руками, чтобы и самому не поддаться приступу дрожи. На мертвого, лежавшего на полу, он не смотрел. Тихо сказал:

– Пистолет выстрелил, когда мы схватились. Он застрелил себя сам. Боюсь, насмерть, Мардж.

Сквозь рыдания она проговорила:

– Э-это он поместил объявление в газете. А потом мы приехали сюда и стали поджидать тебя. Я пыталась найти способ предупредить тебя, но ничего нельзя было поделать. А теперь…

Они оба вздрогнули.

– Думаю, он этого заслуживал, – тусклым голосом сказала она. – Он бы тебя выдал. Тед, никогда я не видела, чтобы человек настолько бы испоганился так быстро. Я в нем совершенно ошиблась.

– Ведь ты думала, что любишь его, да?

– Разве это теперь имеет значение?

Он попытался улыбнуться.

– Думаю, нет.

– Ты не станешь досадовать, если так?

Кеннеди вспомнил к случаю ганнитский афоризм: «Прощение есть душа и сердце жизни. Прошлое не должно связывать настоящее людей, ибо они обязаны заботиться о наступающем будущем».

– Можно начать все сначала, – сказал он.

Несколько секунд они стояли молча, потом Кеннеди резко отстранился.

– Сполдинг говорил, что вызвал полицию. Они скоро будут тут. Необходимо выбраться отсюда.

– Куда мы пойдем?

– В нижнюю часть города, к агентству. Там мне необходимо захватить кое-какие доказательства.

– Что за…

– Объясню все позже. У тебя есть здесь машина?

– Да, которая принадлежала Дейву.

– Хорошо. Теперь нам надо поскорей отсюда уезжать. А для тебя будет работа.

– На все согласна.

– Я хочу, чтобы ты пошла к Хэррисону Флэхерти – представителю США в ООН. – С этими словами он вынул пистолет из сжатого кулака Сполдинга, положил его в карман, а свой вернул в кобуру под мышкой. – Неважно, как ты туда проникнешь, но ты должна до него добраться. Выясни, где он живет, и проникни к нему домой – это вроде где-то в Манхэттене. Скажи, что ты моя жена и что я хочу сдаться ему во имя ООН, под покровительство ООН.

– Что…

– Не спорь. Сделай это, и все. А теперь побыстрее пойдем отсюда. Я не хочу, чтобы меня схватили прежде, чем я сам сдамся в их руки.

По верхнему ярусу Второй Авеню они выехали в Сити, оставив тело Сполдинга лежать в гостиной встречать агентов службы безопасности. Кеннеди уже разыскивали за убийство и если ему припишут еще одно – особой разницы не будет.

Свернув на 122-ю восточную улицу и остановившись на углу, он зашел в магазинчик и сверился там в адресной книге. Представитель США в ООН жил, оказывается, на другой стороне города – на 89-й улице, выходившей на набережную Гудзона. Кеннеди записал адрес на листок, положил его в карман и остановил такси для Мардж. Было около девяти часов.

– Надеюсь добраться туда меньше, чем через час, – сказал он и захлопнул за Мардж дверцу. А сам пошел пешком.

В это вечернее время деловой район был совсем безлюден. Такими пустыми эти широкие улицы Кеннеди никогда не видел. Со 123-й восточной улицы свернул на Ленокс, прямо перед ним открылось здание офиса, где размещалась фирма Стьюарда и Диноли. Он почувствовал прилив ностальгии. Огляделся и, не увидев охранника на посту, вошел.

Сразу за открытой входной дверью путь преградила внутренняя перегородка. Ключ у него был, но сработал бы он только в случае, если отпечаток его большого пальца еще хранился в специальном досье, в машинной памяти подвального этажа. Шанс был небольшой, но изымать данные этого досье было занятием хлопотливым, поэтому существовала надежда, что его отпечаток еще не удосужились вычеркнуть.

Он вставил ключ в скважину и приложил палец к пластинке. Замок щелкнул, Кеннеди толкнул дверь, скользнувшую в боковой паз. Его отпечаток действительно не изъяли еще из досье.

Бесшумно он двигался по зданию, погруженному в полумрак, предпочитая лестницу лифту (в кабине была установлена скрытая камера, фотографировавшая всех садившихся в лифт в неурочный час). Восьмой, девятый, десятый, одиннадцатый. Старый добрый одиннадцатый этаж – сколько минуло времени? Почти три месяца. Последний раз он был тут за день перед своей злополучной поездкой на Ганимед. А теперь…

Снова воспользовавшись ключом и приложив к пластинке палец, Кеннеди отомкнул дверь, ведущую в их коридор. Свет нигде не горел, окна затемнены. Обычные дневные звуки агентства стихли. Прокрался мимо секретарской в прежнюю свою комнату. С помощью карманного фонарика, который он нашел в отделении для инструментов машины Сполдинга, быстро удалось собрать все нужные материалы: график разработки проекта, разосланный Диноли; накопленные во время их сотрудничества со Сполдингом разработки о колонистах; около полудюжины компрометирующих деятельность агентства бумаг внутреннего пользования и, наконец, его собственный главный план, где по дням расписывались все события и порядок возникновения кризисов в колонии на Ганимеде.

Получилась довольно приличная стопка. Он достал из ящика стола большой конверт и засунул все туда. Материала было достаточно, чтобы камня на камне не оставить от нагроможденной лжи. Ганимедское надувательство представало с этих страниц во всей своей циничной завершенности.

Теперь пора выбираться. И тут он заметил, что в одном из кабинетов служащих второго класса в конце коридора горит свет. Поспешно переложив конверт из левой руки в правую, Кеннеди начал вытаскивать пистолет.

– Какого черта вы тут делаете, Кеннеди? – послышался голос из-за спины.

Быстро обернувшись, он различил сутулую фигуру Эрни Вацински, глядящего на него. Видимо, он засиделся сегодня. Вацински вдруг нырнул за стол и, как Кеннеди успел заметить, вытащил пистолет.

Кеннеди тут же прижался к двери и нырнул в один из отсеков четвертого класса. Четко выговаривая слова, обратился к своему бывшему шефу:

– Бросьте оружие, Эрни. Мне не хотелось бы вас убивать. И так уже достаточно погибло людей на моих глазах.

– Могу предложить тебе бросить пистолет, – ответил Вацински. – Я так и знал, что рано или поздно ты здесь объявишься.

Кеннеди осторожно высунулся из-за укрытия. Вацински спрятался хорошо – только на мгновение высунулся мысок его длинной ноги, но тут же отдернулся назад.

Стало слышно, как Вацински накручивает телефонный диск, потом говорит:

– Да, соедините со службой безопасности. Алло, это говорит Эрнест Вацински из фирмы «Стьюард и Диноли». Нахожусь в здании фирмы, куда только что пытался проникнуть Тед Кеннеди. На одиннадцатом этаже. Да, он вооружен. И я тоже. В данный момент мы примерно в равном положении. Скорее приезжайте, прямо сюда.

Трубка со стуком легла на рычаг. Кеннеди взмок. Из огня да в полымя! Глазами он измерил расстояние до двери в конце коридора и прикинул, успеет ли туда добежать. Неизвестно, насколько метко Вацински стреляет, но абсолютно ясно – просиди они тут еще немного, и путь к отступлению будет отрезан людьми из службы безопасности. Он облизнул губы.

– Эрни?

– Я здесь. Сиди смирно, Кеннеди. Через несколько минут они будут тут.

Кеннеди хладнокровно нажал на курок. Тишину разорвал звук выстрела: пуля без всякого вреда вошла в дерево стола, за которым прятался Вацински. Ответного выстрела не последовало – преимущество оставалось на стороне бывшего шефа, пока его пистолет был заряжен. Тогда Кеннеди выстрелил еще два раза подряд. Первый – в стену позади Вацински, в надежде на рикошет, а второй – точно в лампу верхнего света.

Наступила полная темнота. Кеннеди вскочил и кинулся к двери, крепко прижав к себе конверт. Позади раздались выстрелы палившего наугад полного злости Вацински.

Несясь вниз по лестнице с одиннадцатого этажа, Кеннеди ухмыльнулся про себя.