Текст книги "Пришельцы с Земли"

Автор книги: Роберт Сильверберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Глава девятнадцатая

Внизу, выскочив из здания, он остановился на секунду передохнуть. Начинавший моросить, когда Кеннеди еще только собирался войти, дождик теперь превратился в настоящий осенний обложной ливень. Тед отметил про себя, что Бюро по изменению погоды всегда лучше удавалось устраивать дожди, чем их разгонять.

Машина стояла в квартале от здания. С конвертом под пиджаком, чтобы не замочить документы, он опять побежал. Оглянувшись, заметил выезжающих из-за здания офиса автоматики агентов безопасности; едва успел. Кеннеди прибавил скорости.

До машины он добежал весь вымокший, в голове шумело от бега. Отпер дверцу, нырнул на переднее сиденье, включил зажигание и, подождав секунду, пока турбогенератор наберет обороты, рванул с места. Флэхерти жил на углу Риверсайд-драйв и 89-й улицы. Оставалось надеяться, что в дождь движение будет не очень сильным.

Машины службы безопасности позади не было видно. Первые несколько минут, по крайней мере. Но в районе 96-й восточной улицы она появилась и по тому, как она повернула сразу на верхний сквозной ярус, стало ясно, что погоня села ему на хвост.

На верхнем ярусе минимальная скорость была установлена 70 миль в час. С силой Кеннеди нажал на педаль акселератора: скорость возросла до 75, потом до 80. Машина позади не отставала.

С магистрали верхнего яруса он резко свернул на Амстердам-авеню, пронесся по ней до Коламбус, а затем по боковым улочкам – к 88-й стрит. Темнота и дождь сильно мешали. По 88-й он поехал на запад, на углу Уэст-Энд сделал крутой правый поворот и на полной скорости помчался по 89-й к Риверсайд-драйв, всей душой надеясь, что никому не придет в голову ехать в эту пору по 89-й с односторонним движением на восток.

Никто навстречу не попался. Выскочив из машины, Кеннеди кинулся к жилому дому на углу. Преследователи явно отстали – пока, но до Флэхерти он добраться успеет.

На табличке у двери значилось: «Хэррисон М. Флэхерти, чрезвычайный представитель США при ООН». Написанное более мелким шрифтом Кеннеди не стал разбирать. При виде выведенного четкой прописью имени «Хэррисон М. Флэхерти» он сразу понял, что добрался туда, куда хотел.

У самой входной двери дежурный в форме швейцара осведомился:

– Сообщите, пожалуйста, кого бы вы хотели видеть?

Заметив странное выражение его лица, Кеннеди подумал, что вряд ли являет собой внушающую доверие фигуру – весь промокший, с каплями пота на лбу. Сердце так колотилось, что он едва мог говорить. Удалось только выдавить:

– Пре-представитель Флэхерти.

Швейцар смерил его взглядом. Кеннеди его чуть не убил.

– Посланник вас ожидает?

Кеннеди кивнул.

– Моя жена сейчас у него. По крайней мере, я надеюсь, что она там. Почему бы вам не позвонить и не проверить?

– Сейчас.

Кеннеди отошел на шаг в сторону, держа в поле зрения входную дверь. Швейцар взял трубку внутреннего телефона.

– Назовите свое имя, пожалуйста.

– Кеннеди. Теодор Кеннеди.

Казалось, круглые глаза дежурного еще больше расширились, тем не менее он сказал:

– Будьте любезны сообщить посланнику, что тут внизу к нему пришел Теодор Кеннеди. Пауза.

– Что? Все в порядке? Ну хорошо. Я направлю его к вам. Швейцар указал, куда пройти. – Лифт там. Шестнадцатый этаж.

Кеннеди иронически усмехнулся.

– Спасибо за помощь, дружище.

Он вызвал лифт и нажал на кнопку шестнадцатого этажа. Пока лифт ехал вверх, Кеннеди стоял, привалившись к стенке кабины, и пытался отдышаться. С лица капал пот, разбавленный дождевой водой. Тряхнув головой, Кеннеди отбросил волосы с глаз.

Лифт остановился и выпустил его. Оттуда Кеннеди попал в вестибюль, какие бывают только в подобного рода сверхшикарных квартирах с отдельным входом. Прямо перед ним стояли трое в серой форме службы безопасности ООН и смотрели на него холодно, почти угрожающе.

– Вы – Кеннеди?

Он кивнул и попытался разглядеть, что происходило за их спинами. Похоже, там шел какой-то прием. «Успела ли Мардж, смогла ли она сюда проникнуть?»

– стучала мысль.

Агенты службы безопасности двинулись к нему. Он не предпринял ни малейшей попытки сопротивляться. Один из них, умело обыскав, отобрал оба пистолета, пока другой держал Кеннеди за руки. Третий забрал конверт с документами.

– Мистер Кеннеди? – раздался глубокий спокойный голос.

Кеннеди поднял глаза. Он увидел внушительную фигуру мужчины с седой гривой волос, который стоял на пороге прихожей и рассматривал Теда со смешанным выражением любопытства и отвращения. Рядом с ним стояла Мардж, казавшаяся бледной и испуганной.

– Да, я Кеннеди, – сказал Тед. – Моя жена…

– Ваша жена прорвалась сюда полчаса назад и настояла, чтобы я выслушал ее в высшей степени неправдоподобную историю. Пришлось оставить из-за нее своих гостей. И если все это окажется выдумкой, я буду очень раздосадован.

– Это правда, – сказал Кеннеди, изо всех сил стараясь не усугубить подозрений Флэхерти. Он сделал глубокий вдох и посмотрел прямо в лицо нахмурившемуся посланнику. – Я и не прошу принимать ничего на веру, мистер Флэхерти. Заприте меня. Посадите под стражу. Но только, – он кивнул на конверт в руках одного из агентов, – прочтите эти документы. Больше я ничего не прошу. Только прочитайте.

– Я это сделаю, – пообещал тот. Затем перевел взгляд на агентов безопасности. – А пока вы лучше поместите его под стражу. И хорошенько охраняйте. Похоже, он наловчился ускользать.

Пленарное заседание Генеральной Ассамблеи ООН впечатляло, особенно после ночи, проведенной в тюрьме. Зал окаймляли флаги более ста стран – членов организации, а выше всех помещался флаг ООН – Всемирный.

Темой заседания было положение на Ганимеде. Председательствовал Хуан Херманос из Чили. По договоренности предыдущего дня первым должен был выступить португальский делегат, но как только стих стук молотка, открывший заседание, торжественно поднялся и попросил слова посланник США Флэхерти.

– Было решено, что первым сегодня будет говорить мистер Карвальо из Португалии. Но я хочу просить председателя обратиться к мистеру Карвальо с тем, чтобы он уступил очередь делегации Соединенных Штатов.

Согласно правилам была произведена замена. Завладев на полном основании правом говорить, Флэхерти кивком поприветствовал собравшихся и продолжил:

– Чаще всего за последние месяцы поднимается в этих стенах вопрос о Ганимеде – одной из лун Юпитера, где разместилась земная колония, включающая мужчин и женщин. Она была основана Корпорацией по развитию и исследованию Внеземелья, главу которой, мистера Булларда, я вижу сидящим передо мной. Деятельность Корпорации всем хорошо известна. Вкладывая частный капитал в те сферы, где государственного финансирования не хватает. Корпорация помогла человечеству приблизиться к звездам. Из числа ее служащих были отобраны лучшие для основания колонии на Ганимеде – той колонии, за чьими бедами и тревогами все мы следим с живейшим интересом с самого момента объявления о ней прошлой весной. Короче говоря, Корпорация за последние пятьдесят лет практически превратилась в наднациональное государство с собственными землями, полицией и теперь еще со своим космическим флотом. По современным нормам такого рода предпринимательство достойно одобрения, тем более что согласно общему мнению администрация Корпорации давно трудится во имя развития и совершенствования человечества. Но вчера вечером ко мне пришел посетитель – молодой человек, занимавшийся освещением текущей деятельности Корпорации. Он мне принес несколько поразительных документов. После просмотра я могу удостоверить их подлинность. И теперь считаю, настало время пересмотреть наше отношение не только к событиям на Ганимеде, но и к Корпорации в целом. Мне бы хотелось, если собрание разрешит, уступить теперь право говорить мистеру Теодору Кеннеди, служащему нью-йоркской рекламной фирмы Стьюарда и Диноли.

После секундной задержки, необходимой для соблюдения формальностей, Кеннеди предоставили слово. Он поднялся с места слева от Флэхерти, неуклюже отодвинув свое кресло. В горле пересохло. Руки, лежавшие на внушительном свертке, дрожали.

Спотыкаясь, он произнес предписанные приветствия. Делегаты смотрели на него – кто с любопытством, кто со скукой. В сиянии ламп Кеннеди сумел различить крупное лицо Булларда, главы Корпорации. Тот подался вперед, его глаза, казалось, набрали демоническую силу. Кеннеди сказал:

– Бумаги, которые я держу в руках, содержат документальные доказательства против самого крупного надувательства современности. Но прежде чем раздавать вам ксерокопии документов, чтобы вы самолично могли убедиться в правдивости моих слов, позвольте вкратце изложить основания, толкнувшие меня взять на себя задачу обвинения Корпорации по развитию и исследованию Внеземелья, и перечислить пункты обвинения.

С 5 по 13 июля сего года я находился на Ганимеде. Видел эту планету своими глазами. Я также способствовал разработке всей мистификации в целом.

Пункт первый обвинения: Корпорация с умыслом вводила в заблуждение весь мир, используя для этой цели услуги агентства «Стьюард и Диноли».

Пункт второй: никакой колонии землян и землянок на Ганимеде нет и никогда не существовало. Во время моего пребывания там был только аванпост Корпорации, укомплектованный ее шестнадцатью служащими.

Пункт третий: аборигены Ганимеда возражают против использования ресурсов их мира как Корпорацией, так и любыми другими землянами, о чем они неоднократно заявляли служащим Корпорации на аванпосте.

Пункт четвертый: понимая, что аборигены не желают терпеть оккупации Ганимеда, Корпорация тем не менее пришла к решению развязать настоящую войну против непокорных ганнитов, чтобы полностью установить свой контроль над ней. Но для этого не хватит даже огромных ресурсов Корпорации, к тому же ее администрации не хотелось бы ни распылять капитал, ни надолго отрывать от дела своих служащих, что неминуемо произошло бы в случае начала партизанской войны.

Пункт пятый: сознавая это, Корпорация подрядила агентство, где я до недавнего времени работал, с тем, чтобы оно, манипулируя средствами массовой информации, скрыло истинное положение дел на Ганимеде и подвело ООН к решению начать вооруженные действия в защиту Корпорации. Кампания оказалась в высшей степени успешной. С сожалением должен признать, что именно я подал идею «основать» на Ганимеде вымышленную колонию для привлечения всеобщих симпатий – ту самую, которая по графику должна быть «уничтожена» 11 октября, чтобы дать повод Корпорации обратиться в ООН с просьбой о вооруженном вмешательстве.

Кеннеди замолк. Он говорил, ясно выговаривая и тщательно отбирая слова. Перед ним – три полукруга пораженных, недоверчивых лиц. Люди начинали роптать: еще немного – и посыплются насмешки. Но Кеннеди был мастером своего дела и точно отмерил, что надо сказать дальше.

– Вероятно, вы полагаете, что мои обвинения – лишь параноидальный бред, Несмотря на подтверждение справедливости моих слов представителем Флэхерти. Но я специально подготовил ксерокопии документов, во всех деталях демонстрирующих хитроумный и расчетливый план, следуя которому Корпорация и мое агентство собирались натянуть нос всему мировому сообществу. Сейчас члены американской делегации распространят их среди вас.

Все же он выждал на долю секунды больше, чем следовало. Поднялся одетый в яркий бархатный костюм разъяренный делегат и закричал, по-британски энергично интонируя:

– Это возмутительно, я протестую! Как можно позволять молоть такую чепуху в этих стенах? Как можно…

Кеннеди проигнорировал его выпад. Он смотрел только на Булларда, чье лицо искажалось все сильнее по мере того, как высказывались обвинения, как рушились тщательно продуманные планы Корпорации; на Булларда, дрожащего от ярости, дергающегося от каждого слова как от удара…

Уклониться Кеннеди не успел. Он почувствовал, как пуля ударила в плечо, и мгновением позже услышал слабый хлопок пистолета Булларда. Его отбросило назад, и, уже падая, Кеннеди успел увидеть, как охранники облепили сопротивляющегося Булларда, и как загомонили делегаты, у которых в эту секунду привычная почва выскользнула из-под ног, они очутились лицом к лицу с неприкрытой ложью.

Глава двадцатая

Еще не полностью придя в себя, Кеннеди попытался подняться. В общей сумятице его, распростершегося на полу позади кресла, казалось, позабыли. Плечо пылало.

Ухватившись рукой за край стола, он встал. Мардж должна была быть где-то на гостевой галерее, волновать ее не хотелось. Круговерть покинувших свои места делегатов; Херманос с молотком в руке, пытающийся перекрыть общий шум и призвать к порядку. Отряд охранников обступил Булларда и толкал главу Корпорации к выходу из зала, его лицо побелело от гнева. Вероятно, особенно его разъярил промах, подумал Кеннеди. Чей-то спокойный голос осведомился:

– С вами все в порядке?

Голос принадлежал посланнику Флэхерти.

– Похоже, – сказал Кеннеди.

Плечо пульсировало от боли. На первый взгляд ничего особенного, ровная круглая дырочка в пиджаке, слегка подпаленная по краям, крови видно не было.

Вдруг накатила слабость. Ноги задрожали, подогнулись, Кеннеди ухватился за ближайшее кресло, рухнул в него и оттуда наблюдал, как младшие члены делегации движутся по рядам, раздавая копии документов. Возбужденное гудение зала постепенно сменилось негромким говором. Снова взял слово Флэхерти.

– Ввиду неожиданного покушения на жизнь мистера Кеннеди со стороны присутствовавшего тут представителя Корпорации считаю недопустимым откладывать решение. Этот выстрел прозвучал во всеуслышание как признание вины. Поэтому я призываю тщательно расследовать связи Корпорации по развитию и исследованию Внеземелья с агентством «Стьюард и Диноли». Кроме того, я требую временной приостановки осуществления прав Корпорации до завершения расследования, а также чтобы были рассмотрены пути и возможные средства для установлении непосредственного контроля ООН за космическими полетами и колонизацией планет, принимая во внимание, что представленные мистером Кеннеди доказательства, вероятнее всего, окажутся подлинными.

Кеннеди улыбнулся, превозмогая боль. В конце концов, такая уж ли большая цена за то, что удалось сделать, – пуля в плече?

Он повернулся к Флэхерти и начал было что-то говорить. Но только открыл рот, как тело пронизала боль, и он провалился в беспамятство.

На секунду очнувшись, он услышал невнятный говор где-то над собой, потом его стали поднимать, и сознание снова ускользнуло.

Следующее, что он увидел, – мягкая, покрытая кожзаменителем кушетка в кабинете посланника Флэхерти, на которой он лежал. Пиджак и окровавленная рубашка висели рядом, на спинке стула. Как только Кеннеди открыл глаза, над ним с тревогой склонились три или четыре лица.

– А, он проснулся, – кивнув, наклонился к нему бледный мужчина в белом халате. – Я – доктор Маркиз, из медперсонала Организации Объединенных Наций. Пуля уже удалена, мистер Кеннеди. Она почти ничего не повредила. Отдохнете несколько деньков, рана затянется, и все будет в порядке.

– Рад слышать. – Он вытянул шею, чтобы отыскать взглядом Флэхерти. – Ну как тут дела? Много я пропустил?

– Порядком. Весь день что-то происходит. Агенты службы безопасности наведались к Диноли и там изъяли столько компрометирующего материала, что его с лихвой хватит отправить и вашего прежнего босса и его приятелей в отделение по психической перестройке. Буллард под стражей за покушение на вашу жизнь. Силы безопасности оцепили все здания Корпорации, чтобы не пускать туда возмущенные толпы людей.

– Толпы?

– Пока вы находились без сознания, мы сообщили обо всем в газеты. Тут и началось.

Кеннеди улыбнулся.

– Еще бы. Дайте посмотреть.

Ему принесли вечерний выпуск газеты. На первой странице огромные буквы – крупнее шрифта он никогда не встречал – кричали:

ООН ОБЪЯВИЛА КОЛОНИЮ НА ГАНИМЕДЕ МИСТИФИКАЦИЕЙ!

Внутри помещался сам материал, тоже с сенсационно крупными подзаголовками. Кеннеди быстро пробежал его глазами.

«Сегодня сотрудник нью-йоркской рекламной фирмы разоблачил самую большую тщательнейшим образом скрывавшуюся мистификацию современности. Свидетельствуя перед Генеральной Ассамблеей ООН, Теодор Кеннеди, тридцати двух лет, работавший в фирме „Стьюард и Диноли“, сообщил пораженным слушателям, что якобы основанная на Ганимеде колония есть не что иное, как придуманное его агентством средство для воздействия на общественное мнение. Ответственность за произошедшее Кеннеди возложил на Корпорацию по развитию и исследованию Внеземелья, в апреле прошлого года заключившую контракт с фирмой „Стьюард и Диноли“ на выполнение данного заказа.

Драматической кульминацией разоблачения стало поведение главы Корпорации У. Ричардсона Булларда, пятидесяти трех лет, который поднялся со своего места в зале Генеральной Ассамблеи и в упор выстрелил в мистера Кеннеди, ранив его в плечо. Булларда взяли под стражу.

Арестованы также Луис Диноли, шестидесяти шести лет, служащий первого класса рекламной фирмы, четверо его подчиненных – служащих второго класса, кроме того – администрация Корпорации. Дальнейшее расследование…» Кеннеди быстро просмотрел остальные материалы. Там был замечательный снимок Диноли, дьявольски сверкающего глазами на выводящих его из офиса «С. и Д.» агентов безопасности. Ниже поместили его высказывание: «Подлый предатель нанес нам смертельный удар. Он нарушил священные принципы нашего учреждения. Мы восемь лет отогревали змею на своей груди».

Дальше – больше, везде и повсюду – только об этом скандале. Фотографии Кеннеди и его на удивление точная биография; стенограмма всего заседания Ассамблеи, снимки руководителей Корпорации. Большая статья освещала всю подноготную ганимедского контракта, в хронологической последовательности там излагались наиболее показательные отрывки из псевдоотчетов о жизни вымышленной колонии, начиная с первой информации о ее «основании» в мае прошлого года. Редакционная статья в сердитом тоне требовала немедленного наказания преступников и более действенного контроля за достоверностью информации, дабы предотвратить в будущем повторение подобного, в высшей степени возмутительного мошенничества.

– Диноли никогда не разменивался на мелочи, – сказал Кеннеди, отрываясь от газеты. – Его идеалом был немецкий диктатор XX века Гитлер. Тот заявлял, что людей гораздо проще обмануть на крупных делах, нежели на мелких. Например, заставить поверить в то, что все континенты противоположного полушария затонули, можно с меньшими усилиями, чем убедить, что на будущей неделе мясо подешевеет. Поэтому Диноли и стал потчевать весь мир выдумкой о Ганимеде. И почти преуспел в своем замысле.

Он отложил газеты в сторону, вдруг почувствовав себя страшно усталым – не осталось сил даже на то, чтобы думать, попытаться оценить достигнутое. Просто ясно было, что все кончилось, и теперь хотелось только отдохнуть, набраться сил для следующего шага.

– Отведи меня домой, – сказал он Мардж.

Они поехали к себе. Флэхерти позаботился о том, чтобы выделить им в помощь несколько человек из персонала ООН. В доме никто не жил несколько месяцев, поэтому Мардж одной было не управиться.

Следующие два денька выдались горячими. Дело с возведенными на Кеннеди Гюнтером обвинениями практически закрыли, в смерти Сполдинга он также был признан невиновным.

Одного человека из персонала ООН послали к Камеронам за котом. Мардж Кеннеди попросил помочь ему добраться до стереокомбайна – захотелось немного послушать музыку.

Теперь он попытался прикинуть последствия. Агентство Стьюарда и Диноли он прикончил – это бесспорно. И теперь множество людей, получавший завидное жалованье, кинутся искать место, если их прежде не заграбастуют на психическую перестройку. Он представил, как старина Диноли будет проходить перевоспитание, и рассмеялся: колючий им попадется субъект, почище ежевики!

А вот другие – Хоген, Камерон, Просели… Возможно, им удастся легко отделаться, на том основании, что они всего лишь рядовые служащие, вовсе не определявшие направления деятельности агентства. Суд будет к ним снисходителен. Однако на их дальнейшей карьере можно будет поставить крест

– столь же верно, как…

Как и на его собственной.

– ~"А мне-то что теперь делать?"~ Через несколько дней его имя исчезнет с первых страниц газет. Кеннеди слишком хорошо были знакомы нравы в сфере массовой информации, чтобы обманываться на этот счет и надеяться, что его известность не сиюминутна. Что же потом?

Вряд ли кто захочет его взять на работу. Всегда будут помнить, как он обернулся против Диноли и вломился в офис собственной фирмы чуть не ночью, чтобы добыть компрометирующие доказательства. Нет, никто не сочтет его благонадежным.

Тревожило еще одно обстоятельство. За три месяца работы по ганимедскому контракту он пережил сильные душевные муки. Мардж тоже. Это не прошло бесследно для них обоих.

У него открылись глаза. Он научился по-настоящему думать. Краткое знакомство с ганнитской философией дало как бы новый ракурс зрения, и у него развилась совесть. Но совестливому человеку в его ремесле делать нечего, другой же профессией он не обладал. Начинать сначала в тридцать два года поздно. Он сам лишил себя работы. Посмотрев на Мардж, он улыбнулся.

– Ты простил меня, дорогой? – спросила она.

– Конечно. Ведь не только ты была виновата в том, что случилось. – Это ганнитские слова свободно текли из его уст: слова прощения, слова любви.

И тут он понял, что всей душой желал продолжить начатую там, в космической дали, беседу. Сознание, что в мире существуют правда и справедливость, едва начинало в нем укрепляться… и шло оно от тех странных, дышащих метаном существ с заснеженного Ганимеда. Именно общение с ними переменило его. Вот что заставило порвать с Диноли и Корпорацией – высший зов Ганимеда.

Вернулся посланный к Камеронам человек. Извиняясь, он пожал плечами и сказал:

– К сожалению, мистер Кеннеди, Камеронов не было дома, и соседи сказали, что они надолго уехали. Кота я так и не нашел. По словам другого соседа, кот сбежал на прошлой неделе.

– Ну ничего, – сказал Кеннеди. – Спасибо.

– О! – воскликнула Мардж. – Бедный старый Мак Джилликадди!

Кеннеди кивнул, внимая торжественным звукам: из динамика доносился похоронный марш. Бедный старый кот, думал он: после десяти лет цивилизованной жизни ему снова пришлось вернуться в джунгли. За эти годы он, наверно, даже забыл, как ловят мышей.

Но, может, это и к лучшему. Кот тоже принадлежал прошлому, а прошлое отходило безвозвратно назад, слущивалось, как старая кожа, и исчезало в реке времени.

Ни кота, ни работы, ни прошлого. Слава скоротечна. Сегодня он Человек Который Вывел Корпорацию На Чистую Воду, а завтра станет заурядным безработным, бывшей знаменитостью из числа тех, что стараются удержаться на плаву с помощью старых газетных вырезок.

Память скользнула на два месяца назад, ко времени визита на Ганимед. Он послужил своего рода катализатором, ускорившим жизненную перемену. На Ганимеде… Да. Теперь он знал, чего хочет.

– Мардж?

– Что, Тед?

– Насколько ты привязана к Земле?

Она робко подняла покрасневшие глаза.

– Ты имеешь в виду… отправиться снова…

Кеннеди кивнул – он ждал ответа. Мардж улыбнулась.

– А ты там будешь счастлив? – спросила она.

– Очень.

– Ведь я не могу сказать «нет»?

– Если тебе не хочется, ты, конечно, не обязана. Но…

Она поцеловала его в лоб.

– Разве я сказала, что не хочу лететь?

Сцена прощания была красивая, надолго останется, подумал Кеннеди, вновь вызывая ее в памяти через три недели после отлета. Да, суббота, 30 декабря 2044 года – завершающий день старого года, а для Теда и Мардж Кеннеди – последний день пребывания на Земле.

Поле космодрома N-7 в Нью-Джерси покрывал свежевыпавший снег – мягкий, пушистый, искрящийся земной снег, непохожий на унылый, в синих пятнышках снег Ганимеда. На рождество был сильный снегопад, и за городом намело сугробы. Бюро управления погодой разгонять снеговые тучи тоже не всегда удавалось, но Кеннеди этому даже радовался: мало найдется зрелищ, равных по красоте белизне снега, падающего на фоне черноты зимней ночи.

Космический корабль гордо возвышался посреди космодрома. Прежде он принадлежал Корпорации, а теперь перешел ООН. Команда осталась прежней, но больше не подчинялась бывшим хозяевам. Состоявшийся в ноябре суд полностью покончил с Корпорацией.

Провожать пришли Флэхерти, генеральный секретарь ООН Айзекс, представители большинства стран, а также корреспонденты главных газет, телевизионных станций и информационных агентств.

Кеннеди стоял между Флэхерти и Айзексом. Генеральный секретарь говорил:

– Ваша работа будет очень важна нам, мистер Кеннеди. Люди всего мира могут быть уверены: каждое ваше слово оттуда будет передано жителям Земли без малейших искажений.

С корабля подали знак, что все готово. Кеннеди выступил с краткой прощальной речью и направился по чистому снегу к ожидающей его ракете.

Перестали сверкать вспышки, выключились камеры.

Он вместе с Мардж взошел на трап.

Провожающие махали ему, он тоже помахал в ответ и нырнул в люк. Теперь его к гамаку провели с уважением.

Им с Мардж выдали по таблетке граванола. С улыбкой Кеннеди вспомнил свой недавний опыт на этот счет и спокойно проглотил таблетку.

Назавтра на Земле должен был наступить день без даты, вне череды дней недели – Всемирный праздник Конца года, когда наступит всеобщее безудержное веселье. В ожидании старта Кеннеди вспомнил, как полгода назад всемирный праздник Добавочного Дня принес с собой черное отчаяние. Через день на Земле настанет Новый год. А для него начнется новая жизнь.

Постоянный представитель комиссии ОНН на Ганимеде. Большое звание, но ответственность еще значительнее. В его руках теперь задача убедить ганнитов, что народы Земли станут относиться к ним как к братьям. И что Корпорация не выступала от лица всех землян.

Надо будет привлечь уважение и любовь ганнитов. Они помнили его как не похожего на других, поэтому он надеялся на их доверие. Кеннеди попросил доверить ему такую работу, которая позволила бы исправить причиненное зло и помочь ганнитам забыть первые горькие встречи с пришельцами с Земли. Он получил что просил и теперь не сомневался в успехе: ганниты мудры и прислушаются к его словам. Настанет время для обмена знаниями – культура ганнитов и земная техника послужат взаимному обогащению. А Кеннеди приложит все силы, чтобы обмен состоялся.

Когда ракета стартовала, он подумал: теперь на Земле станут праздновать наступление Нового года, рождение 2045-го из опустевшей скорлупы 2044-го. И он сам переродился за полгода: из служащего третьего класса, подвизающегося в безумном мире манипуляции общественным мнением, он превратился в человека с настоящим делом, реальными задачами, которые намеревался выполнить, не поступаясь новыми принципами.

В космосе множество миров, настанет день, и человек встретит другую разумную расу, за ней третью. Опыт Ганимеда поможет установить еще новые и новые контакты.

Полет прошел без происшествий, приближалась посадка. Земля осталась позади туманным воспоминанием. Впереди ждал Ганимед.

Появился корабельный врач.

– Сэр?

– Что вам, Джонсон?

– Через двенадцать минут начнется торможение. Я принес граванол вам и вашей жене.

Мардж с улыбкой взяла таблетку и тут же положила ее в рот. Но Кеннеди отодвинул руку медика.

– Нет, спасибо, Джонсон. Хочу увидеть все своими глазами.

– Тед!

– Я уже через это проходил, Мардж. И на этот раз хочу остаться посмотреть все от начала до конца.

Он пристегнулся, откинулся в гамаке и стал смотреть, как разрастается белый шар Ганимеда за иллюминатором. Корабль начал спускаться, Кеннеди улыбнулся про себя в ожидании посадки.