Текст книги "Новые Миры Роберта Шекли. Том 1"

Автор книги: Роберт Шекли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 30 страниц)

Гибель Атлантиды

Несчетные столетия назад, до первых фараонов, до того, как континенты обрели нынешние очертания, а океаны и горы – встали на нынешние места, существовали земля и народ, не оставившие следа в летописях, ибо те летописи сгинули, когда вздымались и двигались хребты, когда океанские волны заливали плодородные поля, чтобы когда-нибудь, в далеком будущем, вновь отхлынуть. В общем-то помним мы об этой стране только то, что она когда-то существовала, а называем, как и положено называть исчезнувшую без следа цивилизацию – Атлантидой.

В Атлантиде чудесные дни сменяли друг друга с регулярностью, которую лишь неблагодарнейший осмелился бы назвать монотонной. Собственно, климат Атлантиды и прилегавших к ней земель напоминал климат нынешнего Майами – жаркий, влажный, расслабляющий. Круглый год Атлантида пребывала в тропическом сне, и так продолжалось многие века.

Правил Атлантидой великий царь. Владения его пересекались многими реками, большими и малыми, а реки были связаны каналами и протоками; уровень воды в них поддерживался шлюзами, куда поднимали воду вращаемые рабами колеса. Обширно было царство атлантов и насквозь пронизано паутиной проток, каналов, озер и прудов.

Лишь царскому флоту – военному и торговому – дозволялось бороздить государевы воды. Крестьянам разрешалось за отдельную плату рыбачить с берегов да плавать – вернее, грести, потому что плавание как таковое было привилегией царских десантников.

А за самой дальней рекой простиралась пустыня до краев незнаемой земли. Странные, безымянные племена являлись иногда оттуда, а иной раз – орды воинов. Но всегда останавливали их водные преграды, ибо тот, кто правил реками и каналами, правил Атлантидой. То была аксиома, древняя, как само время, закон природы, с которым невозможно бороться.

Поэтому царь атлантов не слишком обеспокоился, услыхав, что с севера движется очередная орда варваров, явившихся из-за края мира, из сказочной и туманной Гипербореи.

Царь разослал разведчиков и шпионов и с облегчением услышал от них, что варвары, как обычно, не принесли с собой ни плотов, ни лодок, ни материалов для постройки моста через окружавшие Атлантиду реки.

Воды всегда защищали Атлантиду от вторжения варваров. Даже если те и строили камышовые лодки или надували плавучие кожаные пузыри – типичные варварские уловки, – бояться дикарей не стоило, ибо бдителен был государев флот, и быстрые каноэ, смертоносные триремы и величественные клювоносые галеры были одинаково превосходно вооружены, бронированы и заполнены отменной царской морской пехотой.

Так что грядущего вторжения царь ожидал с полным хладнокровием, однако на всякий случай проконсультировался с учеными.

– Сир, – сказал ему Главный Ученый, – мы рассмотрели все факторы. На основании наших многовековых наблюдений за варварами, их техникой боя и вооружением и научного сравнения их с нашими собственными я могу смело сказать вам, что, за исключением абсолютно непредвиденных обстоятельств, нам совершенно нечего опасаться.

Царь кивнул. Но что-то в успокаивающих словах его насторожило.

– Что это за абсолютно непредвиденные обстоятельства, о которых ты болтаешь? – спросил он.

– Это элемент непредсказуемого, сир.

– Но если вы знаете все факторы, то зачем делаете поправку на непредсказуемое? – спросил царь. – Ваша работа – предсказывать все, что может изменить положение вещей!

– В этом и состоит суть научного метода, недавним открытием которого мы очень гордимся, мой господин. Сказав, что мы знаем все,мы встали бы на одну доску с суеверными жрецами. Но, признавая возможность непредвиденного,мы остаемся в жестких рамках научного метода.

– И какова же вероятность непредвиденных событий? – спросил царь.

– Так мала, – ответствовал Главный Ученый, – что мы еще не придумали для нее достаточно малого числа.

Этим и пришлось удовлетвориться царю – пусть и не совершенной уверенностью, но максимальным приближением к ней, какого может только добиться человек или монарх в нашей собачьей жизни.

Царь приказал подтянуть войска к берегу великой реки, опоясывавшей земли атлантов. Глубокая и широкая, медлительная, бурая и серо-стальная река испокон веков защищала царство. На дальнем берегу разбили лагерь враги, волосатые варвары в шкурах – ужасно неудобно в теплом климате. Разведчики доносили, что варвары молятся и заклинают своих поганых иноземных идолов, но лодки строить не пытаются.

Положение варваров казалось безнадежным. Шпионы сообщали, что провизия во вражеском лагере подходит к концу. Пусть варвары многочисленны и хорошо вооружены, но реку им было не пересечь. А полная сил, сытая, победоносная царская армия ожидала неизбежного исхода.

Но в тот самый день случилась небольшая, казалось бы, перемена. Дотоле неизменно синее небо Атлантиды заволокли тучи, хотя до начала сезона дождей оставалось несколько месяцев. И снова царь призвал к себе ученых.

– Дожди вне обычного для них времени, – объявил Главный Ученый, – большая редкость, но такое уже случалось.

– Холодает, – заметил царь.

– Мы заметили и это, а потому рекомендуем раздать солдатам куртки на вате.

К вечеру с неба начали падать белые крупинки, и царь обеспокоился всерьез.

– Весьма необычное явление, – сказал Главный Ученый. – Но и ему есть прецедент. Согласно нашим записям, в последний раз это вещество падало с неба около семисот лет назад. Оно исчезает слишком быстро, чтобы могли исследовать его подробнее. Считается, что это обрывки облаков, рассеянных могучими ветрами горних сфер.

Армии это, само собой, не понравилось – солдаты не любят неожиданностей и недобрых знамений. Но армия держалась, черпая отвагу в жалком зрелище варваров на другом берегу, жмущихся к крохотным лагерным кострам, чтобы просушить сырые шкуры.

Но становилось все холоднее, а ночью холода стали и вовсе невиданными. Войскам раздали хлопковые плащи и мантии с двойной подкладкой. А стужа крепчала, и вновь призвал царь своих ученых.

– Воистину, не видывали мы раньше таких холодов, – заявил Главный Ученый. – Но это не имеет значения. Варваров холод терзает больше, чем нас. Пусть солдаты как следует навощат тетивы луков, ибо в летописях сказано, что от большого холода льняные тетивы делаются хрупкими.

Так и было сделано, и усиленные наряды патрулировали берег реки, и армия провела кошмарную ночь.

А наутро царя разбудили тревожные крики. Выбежав на берег, царь узрел, что за ночь речные воды переменились, точно по волшебству. Уже не плескались о берег серовато-бурые волны. За ночь вода обратилась в некое иное вещество – кое-где белое, в иных местах прозрачное, но везде – явно твердое.

– О боги! – вскричал царь. – Демоны околдовали реку!

– Отнюдь нет, мой господин, – возразил Главный Ученый. – Мои помощники, как и положено последователям научного метода, всю ночь следили за рекой. И я с уверенностью могу сказать, что в ответ на неслыханные холода воды реки свернулись – хотя это, наверное, неточный термин. В любом случае вода затвердела. Мы давно знали о теоретической возможности подобной, как мы говорим, трансформации, но в первый раз получили экспериментальное подтверждение.

– Так это не ведовство? – разочарованно спросил царь.

– Конечно, нет. Мы просто открыли новый закон природы. Вода, подвергнутая сверхнизким температурам, твердеет.

Орды варваров вступали на блестящую белую поверхность – поначалу осторожно, потом, обнаружив, что она выдерживает их вес, – все увереннее. А царские корабли, накрепко вмерзшие в реку, стояли как отдельные форты, не в силах помешать обтекавшему их могучему потоку вооруженных дикарей. И глянул царь на пересекающие реку полчища воинов, и увидел, как бегут его солдаты, и понял он, что все кончено.

– Ты обманул меня! – вскричал он, оборачиваясь к Главному Ученому. – Ты говорил, что можешь предсказать все! Гляди же, что из этого вышло!

– Мой господин, – возразил Главный Ученый, – я скорблю о случившемся не меньше вас. Но не вините науку за эти неожиданные события. В научном лексиконе, мой господин, есть слово, которое прекрасно описывает то, что произошло с нами.

– И что это за слово?

– Такие происшествия обычно называют аномалиями.Аномалия – это абсолютно естественное событие, которое нельзя предсказать на основании того, что случалось раньше.

– Ты никогда не говорил об аномалиях, – простонал царь.

– Зачем мне было утруждать ваше величество непознаваемым, когда столь многое нам доступно?

Варвары уже приближались; царь с учеными подошли к коням, намереваясь ускакать во спасение своих жизней.

– Это конец света, – печально произнес царь, садясь на коня.

– Отнюдь нет, сир, – возразил ученый, забираясь на другого коня. – Великое горе – потерять царство. Но пусть утешит вас, что в ваше царствование началось беспрецедентное в истории Атлантиды событие.

– Какое же? – спросил царь.

– Мы присвоили белому веществу временное название «лед», – ответил ученый. – И, если я не ошибаюсь, мы стали свидетелями начала первого на Земле ледникового периода.

– Тоже мне утешение, – фыркнул царь и ускакал искать новое царство с более благоприятным климатом.

Божественное вмешательство

Есть на свете планета под названием Аталла. На планете той стоит неимоверных размеров гора, называемая Санито. В умеренной зоне, у ее подножия, расцветают цивилизации. А сама гора, до половины укрытая вечным льдом, видна из всех окрестных земель. Там, где ее склоны не круты – там они обрывисты, где не обрывисты – там отвесны; и лавины постоянно срываются с них.

Ни один человек еще не покорял той горы, поскольку она считается неприступной. Даже предгорья ее трудны для восхождения. Тем не менее легенда гласит, что в давние времена один святой, многими годами сосредоточенной медитации выбившийся в боги, при помощи обретенных сил вскарабкался-таки на самую вершину недоступной горы.

Бог, до своего восхождения известный местным жителям под именем Шельмо, вырубил себе пещеру в скалах на вершине Санито. Он сработал тюфяк изо льда и молитвенный коврик из лишайника – для божества, способного вырабатывать собственное тепло, этого вполне достаточно.

Шельмо собрался провести на вершине Санито несколько геологических эпох, практикуясь в сосредоточении и медитации. Хотя до божественности он уже дотренировался, Шельмо находил свою технику недостаточно утонченной и решил ее немного улучшить.

Шли века. Поднимались и рушились цивилизации, но Шельмо не обращал на это внимания: чтобы хорошо сосредоточиться, нужно немало времени. Бог понимал, что, посвящая все свое время медитации, ведет себя несколько эгоистично – в конце концов, богам ведь положено присматривать за человеческими делами. Но Шельмо решил, что боги могут менять правила игры; кроме того, когда он разделается с проблемой сосредоточения, у него появится уйма времени на занятия божественной этикой.

Для божества, отрешившегося от мира, гора Санито была идеальным убежищем. Там без конца бушевали бураны и лавины, наполняя воздух постоянным ревом. На обрывках серых и белых туч так удобно сосредоточиваться при медитации. А людские молитвы до пещеры Шельмо почти не долетали. Избитые бурями и залепленные снегом, молитвы превращались в лишенные смысла скорбные и жалостные звуки.

Но даже бог не может навечно уйти от всех забот. Рано или поздно суетный мир доберется и до него.

В один прекрасный день Шельмо был немало удивлен, обнаружив, что человеческое существо взобралось на неприступную гору и стоит у входа в его дом. (На самом деле Шельмо не удивился – боги не удивляются. Но он этого определенно не ожидал.)

Человек пал ниц и принялся читать длинную молитву.

– Да-да, спасибо большое, – прервал его Шельмо. – Но как ты сюда попал? Предполагается, что эта гора недоступна для всех, кроме богов. Кстати, ты случайно не бог, прикинувшийся человеком?

– Нет, – ответил человек. – Я всего лишь смертный, и имя мое Дэн. На сию вершину я смог вознестись частью благодаря собственному благочестию и добродетельности, а частью – молитвами твоих почитателей там, внизу.

– А, понял, – сказал Шельмо. – Присаживайся. Вон, льдина стоит. Надеюсь, ты способенрегулировать температуру тела?

– Конечно, о господь, – ответил Дэн. – Это один из первых шагов на пути к духовному совершенству.

– Именно, – согласился Шельмо. – Так зачем ты пришел?

Дэн пристроился на льдине и поправил рясу.

– О господь наш, твой народ молит о божьей помощи. Без твоего вмешательства мы будем повержены и сгинем с лица земли.

– Так что у вас там случилось? – спросил Шельмо. – Надеюсь, не мелочь какая-нибудь. Не люблю, когда меня по пустякам дергают.

– Стальные крабы, – вздохнул Дэн. – И самопрограммирующиеся механические вампиры жить не дают. Ну конечно, еще медные скорпионы со взрывчаткой в хвостах, но больше все-таки крабы. Эти машины научились самовоспроизводиться. Взамен каждой уничтоженной крабофабрики вырастает десять. Крабы кишат на улицах, в домах, даже в храмах. Они убивают нас, и мы проигрываем бой.

– В мои времена, – произнес Шельмо, – ничего подобного не было. Откуда они взялись?

– Ну, как тебе, господи, известно, – осторожно начал Дэн, – ныне между всеми странами царит мир. Однако еще недавно некоторые находились в состоянии войны. Стальные крабы были созданы в одной из них как оружие.

– И эта страна применила их против другой?

– О нет, господи, конечно, нет! – воскликнул Дэн. – Это была случайность. Крабы сбежали. Они рассеялись сначала по стране, где были изобретены, потом по всему миру. Они плодятся быстрее, чем мы успеваем их уничтожать. Из-за этой нелепой случайности мы погибнем, господи, если ты не снизойдешь к нам и не поможешь.

Несмотря на добровольное отшельничество, Шельмо чувствовал, что кое-чем обязан этому народу, называвшему себя егонародом.

– Если я исправлю положение дел, сможете ли вы, смертные, сами за собой приглядывать и оставить меня в покое? – спросил он Дэна.

– Само собой, господи, – ответил Дэн. – Мы, люди, полагаем, что должны сами собой управлять. Мы хотим сами определять свою судьбу. Мы верим в разделение государства и церкви. Если бы только не эти проклятые крабы…

Шельмо воспользовался божественным всеведением и разобрался в истории с крабами. Да, напортачили эти смертные!

Будучи богом, Шельмо мог просто уничтожить всех крабов во мгновение ока, но Совет по божественной этике не одобрял прямого вмешательства, как дающего почву для нелепых суеверий. Поэтому Шельмо сотворил бактерию – так, чтобы никто не разобрался, откуда она взялась, – поражавшую микроцепи не только стальных крабов, но также медных скорпионов и механических вампиров. А в результате хитроумных генетических манипуляций бактерии самоуничтожатся, разрушив то, что должны разрушить.

Когда дело было сделано, Шельмо оборвал осанны и хвалы Дэна.

– Один раз – куда ни шло, – заявил он. – Я и сам когда-то был человеком. Но теперь я желаю в тишине и покое заняться сосредоточением и медитацией.

Дэн направился вниз, в земли смертных, а Шельмо устроился поудобнее и принялся медитировать.

Шли годы. Но Шельмо показалось, что и минуты не прошло, как Дэн появился в пещере вновь.

– Что так скоро? – недружелюбно осведомился бог. – В чем дело? Я что, не всех крабов добил?

– О, всех до единого, – ответил Дэн.

– Так в чем проблема?

– Ну, мы ухитрились довольно долго прожить в мире и покое. Но у нас снова неприятности.

– Неприятности? Опять драться начали?

– Нет, этого мы смогли избежать. Но у нас случилась серьезная авария. Мы сбросили устаревшее ядерное и химическое оружие в огромные бетонные озера. Наши лучшие ученые утверждали, что это абсолютно безопасно. Но затем в глубинах этих озер нечто начало меняться, мутировать, обрело жизнь и ярость.

– Итак, вы создали жизнь. – Шельмо кивнул. – Случайно, но все-таки. Но, чтобы сделать это правильно, требуется бог. А вы, конечно, все запороли?

Дэн кивнул:

– Из хранилищ засочилась живая полужидкая субстанция, пожирающая все на своем пути. Она разливается по стране, она распространяет споры и заражает людей на всех континентах. Она медленно покрывает мир, и мы не можем остановить ее. Если ты не избавишь нас от напасти, господи, мы обречены!

– Вы, смертные, продолжаете делать идиотские ошибки, – заметил Шельмо. – Неужели вы не учитесь на собственном опыте?

– Думаю, что на сей раз мы усвоили урок, – ответил Дэн. – Наконец-то весь мир пришел к согласию. Если мы не погибнем в этот раз, если ты поможешь нам, то, думаю, нам удастся построить лучший мир.

При помощи своего всеведения Шельмо оценил обстановку. Химическая тварь выглядела ужасно – черно-оранжевые пятна на синем и зеленом лике Земли.

Бог может найти множество способов справиться с подобным кризисом. Шельмо вызвал в химической твари чувствительность к недостатку нобелия, нестабильного радиоактивного элемента из ряда актиноидов. А потом чудом уничтожил весь нобелий на планете. (Шельмо не был лишен чувства юмора. Кроме того, уничтоженное он собирался заменить.)

Химическая тварь сдохла.

– Спасибо, господи, – прошептал Дэн. Трудно подобрать подходящие слова, чтобы выразить благодарность существу, только что второй раз спасшему твою расу от уничтожения.

Дэн вернулся к своему народу, а Шельмо устроился помедитировать.

Но только он начал концентрироваться, как перед ним снова возник Дэн.

– Ты же только что ушел! – воскликнул Шельмо.

– Это было пятьдесят лет назад.

– Что ж вы меня каждую минуту дергаете?!

– Увы, господи! – проговорил Дэн. – Прощения прошу за это вторжение. Но я не за себя пришел молить, а за народ – за твой народ, господи, страдающий и беспомощный.

– Что на этот раз? Опять какое-нибудь из ваших изобретений погулять решило?

Дэн покачал головой:

– Нет, это паратиды. Знаю, местной политикой ты не интересуешься, поэтому дозволь объяснить. Паратидами зовется одна из главных политических партий нашей страны, выступавшая, как мы думали, за свободу, равенство и многое другое для всех, без различия пола, расы и вероисповедания. Но, когда они пришли к власти, мы обнаружили, что они обманули нас, эти беспринципные, фанатичные, циничные, деспотичные…

– Понял, понял, – перебил его Шельмо. – Но как вы позволили таким людям прийти к власти?

– Они обманули нас пропагандой. Быть может, они сами верили в свою ложь. Не знаю, повинны ли они в фанатизме, цинизме, или в том и другом. Однако я знаю точно, что они навсегда отменили выборы, назначив себя вечными хранителями грядущей утопии. Хотя их меньше трети населения, они установили режим террора.

– Так почему вы не сопротивляетесь? – спросил Шельмо.

– Потому что все оружие принадлежит паратидам. Их солдаты маршируют по нашим улицам. Об их тайных пыточных камерах ходят жуткие слухи. Они держат тысячи пленников. Они запретили всю культуру, кроме одобренных цензурой интерпретаций патриотических тем. Мы беспомощны в их руках. Только ты, господи, можешь спасти нас!

Шельмо подумал немного.

– Полагаю, есть прецеденты божественного вмешательства в политику?

– О да, господи, множество подобных случаев записано в священных книгах наших главных религий.

– И что эти книги говорят о поведении бога в подобной ситуации?

– Что господь поражал неверных.

– А как определялись неверные? Дэн подумал немного.

– Иногда пророк передавал мольбы народа непосредственно богу, как это делаю я.

– Не слишком справедливо, на мой взгляд, – заметил Шельмо. – Мы даже не выслушали противную сторону.

– Но ты можешь определить истину, ибо всезнающ.

– Нет, – возразил Шельмо. – Всезнание годится для фактов, но не для точек зрения.

– Тогда делай, господи, как сочтешь нужным, – взмолился Дэн.

– Ладно. – Шельмо потер руки. – Но помни – ты сам меня просил.

– О чем я еще могу просить, как не о суде божьем?

– Запомни свои слова, – предупредил Шельмо.

Тело бога напряглось, глаза напряженно прищурились. Невидимые силы сгустились в воздухе. Волосы Дэна встали дыбом. Внезапно пещеру залил жуткий багровый свет, медленно померкший, точно управляемый дьявольским реостатом. И все в пещере стало как прежде.

– Сделано, – сообщил Шельмо.

И услыхал Дэн доносящийся с Земли крик, преодолевший путь, на котором замерзали молитвы, – крик скорби и гнева, вопль отчаяния и ужаса.

– Что ты сделал, господи? – спросил Дэн.

– Очень просто. Я исчезнул паратидов.

– Исчезнул? Что это значит?

– У вас это, наверное, называется убийством, – пояснил Шельмо. – А у меня – исчезновением. Это одно и то же в том смысле, что теперь они не будут вам мешать. Ваши проблемы решены.

Дэн не сразу осознал случившееся. С растущим ужасом он понял, что Шельмо просто избавился от трети населения планеты.

– Тебе не следовало убивать их, – выдавил он. – Большинство из них были неплохими людьми. Они всего лишь следовали за своим лидером.

– Лидера надо выбирать лучше, – заметил Шельмо.

– Некоторые из моих родственников – паратиды.

– Мои соболезнования. Во всяком случае, твои враги повержены. Теперь не осталось никаких препятствий для строительства нового, лучшего мира. Но если что-то возникнет опять – зовите меня смело. И всем это передай.

– Я объявлю твое решение миру, – вздохнул Дэн.

– Я это и имел в виду. Скажи, что я принимаю всех. Суд мой скор. И я всегда готов помочь тем, кто не может справиться со своими проблемами. Только методы у меня – собственные.

Дэн откланялся и ушел. А Шельмо вскипятил себе стакан чая – первый за много веков – и пропел несколько куплетов из песни, которую знал еще человеком. Потом он использовал свое всезнание, чтобы заглянуть в будущее планеты на полтора столетия. Люди за это время еще не достигли утопии, но жили неплохо – не хуже, чем можно от них ожидать.

В одном Шельмо был уверен – больше его о вмешательстве никто не попросит.

Он выключил всезнание и устроился на ледяной койке, чтобы хорошо сосредоточиться. Он собирался довести эту технику до совершенства.