Текст книги "Искатель. 1965. Выпуск №6"

Автор книги: Роберт Шекли

Соавторы: Леонид Платов,Владимир Михайлов,Александр Лукин,Ф. Энсти,Гюнтер Продёль,Владимир Саксонов,А. Крымов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

– Тогда придется ехать тебе, может быть, это даже лучше, если за рулем женщина.

Она церемонилась недолго, вывела из гаража стремительный «ягуар», который муж подарил ей к свадьбе, и оба грабителя уселись в нем, Около двух часов ночи они свернули на ухабистую дорогу, ведущую к ферме. По пути их два раза останавливали полицейские патрули, но вежливо пропускали, увидев за рулем женщину..

Во время отсутствия Вильсона и Гудди ряды остававшихся бандитов поредели. Четверо из них недолго думая набили карманы деньгами и добрались на попутных машинах до Лондона, так и не попав в руки полиции.

План Вильсона увезти бардитов и оставшиеся деньги на «ягуаре» был невыполним. Карин пришлось бы сделать несколько рейсов, и на это потребовалось бы не менее двух ночей. Гонщик Рой Джеймс предложил другой вариант;

– У нас же есть радиотелефоны. «Ягуар» поедет в сотне метров впереди, а мы следом – на пятитонке. И если где-нибудь попадется полицейский патруль, то Карин всегда сможет предупредить нас.

Вильсон отверг такую возможность!

– Нас два раза останавливали.

Джеймс достал из кармана карту.

– Мы поедем окольным путем по проселочным дорогам. Во всяком случае, нужно еще сегодня исчезнуть отсюда.

После длительных споров предложение было принято. Мешки с деньгами снова погрузили на украденный военный грузовик и начали учить Карин Филд обращаться с радиотелефоном. Но у нее ничего не получалось. Тогда Вильсон решился сесть в «ягуар» на переднее сиденье. И хотя опасность быть схваченным полицией, находясь в машине рядом с женщиной, была значительно меньше, он сделал это с большой неохотой. Наверное, опасался, что Рой Джеймс может по дороге незаметно удрать на грузовике.

Перед посадкой в машину Вильсон заставил бандитов привести ферму в порядок. Все предметы, особенно хорошо сохраняющие отпечатки пальцев, он лично тщательно вытер шерстяной тряпкой. И вот здесь банду постигла первая роковая неудача. В отсутствие Вильсона его коллеги-грабители проводили время за детской настольной игрой, которую они нашли в ящике какого-то стола. Вильсон ничего не знал об этом и потому оставил игру с отпечатками пальцев на ферме. С таким же успехом он мог положить там на стол записку с именами грабителей: ведь среди них не было ни одного, кто бы еще ни разу не имел дела с полицией.

Промах остался незамеченным, и ничто не омрачало хорошего настроения, когда они праздновали на квартире адвоката счастливо законченный побег.

Карин Филд рассказывает:

«Их было восемь человек, тех, кто принес в дом мешки с деньгами и потом остался у нас. Что стало с грузовиком, я не знаю. Наверное, Джеймс проехал несколько кварталов дальше и бросил его там. С троими я была знакома – Чарли Вильсоном, Гордоном Гудди и Бобби Уэлчем. Гонщика Роя Джеймса я узнала по фотографиям в газетах.

Остальные четверо мне не представлялись, а сама я не спрашивала их имен. Мне хотелось только одного – чтобы они как можно скорее и навсегда исчезли из нашего дома. Но они не оказали мне такую любезность. Сначала они как следует выспались, потом принесли из гаража в прихожую мешки с деньгами и разделили между собой добычу. Я не присутствовала при этом, но Бриан рассказывал после, что каждому из них досталось приблизительно по 150 тысяч фунтов. Наконец нам пришлось позаботиться об их костюмах и уведомить жен и приятельниц гангстеров».

Через два дня после того, как бандиты при активной поддержке Карин Филд покинули ферму Лэдерслейд, там, наконец, появились полицейские, чтобы проверить анонимное телефонное сообщение. За последние дни агенты полиции осмотрели сотни мнимых укрытий и поэтому не особенно усердствовали и сейчас. При поверхностном осмотре они установили, что ферму несколько недель никто не посещал, и уже хотели ехать дальше, когда к ним подошел девятилетний мальчик, который вел за собой на цепочке козу. С любопытством он спросил, что это здесь ищет полиция и не пришла ли она сюда за дядями, которые были здесь и заплатили ему за кувшин козьего молока пять фунтов.

Снова все было, как в фильме «Господа взломщики считают своей честью…». В этом кинофильме некий школьник, развлечением которого была игра в «записывание автомобильных номеров», случайно записал номера автомобилей бежавших грабителей и тем самым способствовал свершению правосудия. Здесь же господа грабители почтового поезда, опьяненные деньгами, слишком дорого заплатили маленькому пастушку за литр козьего молока, и он толкнул их в руки полиции.

Детское любопытство не осталось незамеченным, ферму тщательно обыскали и обнаружили вескую улику – настольную игру с отпечатками пальцев большинства бандитов. И, как говорится, крупных птиц упустили, зато на мелких устроили грандиозную облаву, которая стоила английскому налогоплательщику больше, чем полиция смогла вернуть из украденных денег.

Покинув дом лондонского адвоката, гангстеры попрятались в загородных пансионах или в дорогих кварталах английской столицы, где полиция не имела такого бдительного ока, как, например, в Сохо.[3]3
  Сохо – квартал Лондона, где сосредоточены различные увеселительные заведения. (Примечание переводчика.)


[Закрыть] Однако «рядовые грабители» в конце концов выдали себя полиции, потому что, уже не руководимые твердой рукой, как во время нападения на поезд, они походили на выигравших лотерею, которым внезапно свалилось на голову богатство. Всюду, где они появлялись, их путь был усеян пятифунтовыми банкнотами, которые бандиты тратили с такой же легкостью, как прежде пятипенсовые монеты. Мало-помалу они начали попадаться усиленной между тем группе старшего офицера Макартура. Гордона Гудди, например, судьба настигла в фешенебельном отеле среднеанглийского городка Лайсестер, где он вместе с девятнадцатилетней манекенщицей Маргарет Перкинс занял княжеские апартаменты. И когда он каждое утро стал заказывать по пятьдесят бутылок шампанского для ванны своей возлюбленной и обил кушетку, принадлежащую отелю, норковым мехом стоимостью 23 000 фунтов, коридорный сообщил в полицию.

Большинство грабителей почтового поезда, мало знакомые с тем, как обращаться с большими суммами денег, обнаружили себя тем, что за свои шикарные автомобили, которые они первым делом приобрели, заплатили наличными.

А вот для Джона Дейли роковым стало совсем другое обстоятельство. Его жена ждала ребенка. Скотленд-ярду это было известно, и клиника, в которой лежала жена Дейли, находилась под наблюдением. Когда Джон навестил жену, сотрудница уголовной полиции, находившаяся там под видом медсестры, узнала его и арестовала.

Гонщик Рой Джеймс под чужим именем арендовал в северо-западном районе Лондона солидный дом. Изменив свое имя, Рой не пожелал отказаться от добытых на автомобильных гонках трофеев. Он хотел украсить ими свое новое жилище и попросил жену принести эти реликвии из старого дома, который, конечно, находился под наблюдением полиции. Два детектива последовали за ней, и судьба Роя Джеймса была решена. Все же арест его происходил, как в хорошем детективном фильме. Когда оба господина из Ярда звонили у двери первого этажа, Рой выбрался через люк на чердак и пытался уйти по крышам, но многочисленный отряд полиции на автомобилях с прожекторами окружил весь квартал. После этого, примирившись с судьбой, Джеймс соскользнул по громоотводу вниз, и его арестовали. В карманах преступника обнаружили 12 041 фунт – деньги, которые он успел прихватить перед побегом. Вместе с этими «карманными деньгами» сумма, возвращенная Скотленд-Ярдом из добычи грабителей, достигла 330 тысяч фунтов, что не составило и тринадцати процентов от всех украденных банкнот.

Имя Роя Джеймса оказалось последним, вычеркнутым 10 декабря 1963 года старшим офицером Макартуром из списка разыскиваемых грабителей. По-прежнему не обнаружены Брюс Рейнольдс, Джеймс Уайт, Бустер Эдвардс. Их имена арестованные выдали во время допросов, но места их пребывания не знал никто.

В понедельник, 20 января 1964 года в южноанглийском городе Айлсбьюри начался судебный процесс над чеддингтонскими грабителями почтового поезда и семью другими подсудимыми, которые обвинялись в укрывательстве и пособничестве.

Если до сих пор маленький сонный городок был известен разве только своими знаменитыми утками айлсбьюрской породы, то теперь его название замелькало в заголовках мировой прессы благодаря совсем иной «породе птиц». Хотя процесс длился 86 дней – самое продолжительное слушание дела, которое когда-либо требовалось британскому суду для вынесения приговора, – все же сотни корреспондентов, фоторепортеров и туристов были очень разочарованы в своих ожиданиях. В редком судебном процессе так мало говорилось о преступлениях подсудимых или, лучше сказать, так много замалчивалось, как здесь. Все непосредственные участники миллионного ограбления объявили себя невиновными и в дальнейшем благоразумно остерегались каким-либо необдуманным словом выдать, что они знают об ограблении почтового поезда больше, чем это можно было узнать из газет.

Обвинение основывалось лишь на двух пунктах. Все сидящие на скамье подсудимых после ограбления почтового поезда располагали огромными суммами денег. Но поскольку номера украденных из поезда банкнот не были известны, то этот первый пункт обвинения выглядел довольно сомнительно. Какое бы подозрение ни вызывало обладание столь крупными суммами, даже господин прокурор не мог доказать, что подсудимые украли их из почтового поезда. Совсем по-другому обстояло дело с отпечатками пальцев, обнаруженными на настольной игре. И хотя все подсудимые искренне уверяли, что знают о ферме Лэдерслейд только по газетам и никогда в жизни не были там, все же они были не в состоянии поколебать доказательную силу отпечатков пальцев. Первый день процесса, к которому было приковано всеобщее внимание, принес достойную сенсацию. В качестве первой свидетельницы выступила привлекательная супруга Бриана Филда. Защитник ее мужа вызвал Карин в суд вовсе не для того, чтобы открыть, каким образом грабителям удалось скрыться с фермы, прежде чем туда пожаловали агенты Скотленд-ярда. Единственной целью выступления Карин Филд в суде было смутить присяжных и запугать их. Она показала, что некий человек, которого она никогда прежде не видела, но который, очевидно, многое знал об ограблении поезда, якобы обещал ей подкупить одного из присяжных за 3000 фунтов, чтобы тот при вынесении приговора ее мужу сказал свое «невиновен». Сначала в зале суда никто не понял смысла этого показания, и прокурор отвел его, сделав замечание, что свидетельница, вероятно, хотела использовать процесс лишь для того, чтобы ее имя появилось на страницах крупных газет. Но несколько дней спустя, когда совершенно неожиданно последовало оправдание главного обвиняемого Джона Дейли, о странном заявлении Карин Филд можно было сделать совсем иной вывод. В разгар судебного процесса председатель суда объявил о снятии с Дейли обвинения, так как представленные доказательства недостаточны.

На пресловутой игре, оставленной на ферме, были обнаружены отпечатки пальцев всех обвиняемых, в том числе и Дейли. В свое оправдание он дерзко утверждал, что за несколько недель до нападения на поезд играл у себя дома в эту игру с друзьями, которые, вероятно, приняли участие в ограблении и имена которых он поэтому не хотел бы называть. Возможно, без его ведома один из приятелей взял эту игру с собой.

Тот факт, что суд оправдал Дейли и тотчас освободил его из-под ареста, позволяет сделать, пожалуй, лишь один вывод – в действительности за кулисами имелись люди, чьи деньги и власть повлияли на решение судей. И не удивительно, ведь Дейли был одним из самых близких доверенных шефа банды – Рейнольдса, который предопределил, кто сможет скрыться и кому быть арестованным.

Приговор, вынесенный по этому делу, был последним рекордом, поставленным на судебном процессе. Двенадцать обвиняемых, непосредственно принимавших участие в ограблении почтового поезда, суд приговорил в общей сложности к 307 годам тюрьмы. Высшее наказание – 30 лет тюрьмы – получили: Чарльз Вильсон, Рой Джеймс, Бриан Филд, Томас Уитби, Рональд Биггс и Джеймс Хасси. Остальные получили от 20 до 25 лет тюрьмы каждый.

Тот, кто полагал, что окончание суда в Айлсбьюри завершило скверную главу «Ограбление почтового поезда», вскоре понял свое заблуждение.

13 августа 1964 года газеты всего мира снова подхватили эту тему. Сенсационные сообщения гласили: «Английские грабители почтового поезда осуществили новую смелую операцию!» Ранним утром из камеры бирмингемской тюрьмы был освобожден приговоренный к 30 годам тюремного заключения Чарльз Фредерик Вильсон – ближайший помощник все еще гуляющего на свободе главаря банды Брюса Рейнольдса. Под покровом темноты неизвестные личности проникли в тюрьму, взломав временно сделанную для строительных рабочих дверь. Они оглушили дежурившего ночью тюремщика и по веревочной лестнице доставили Вильсона на свободу. Несмотря на то, что Скотленд-Ярд немедленно организовал розыски по всей стране, в которые включилась также международная полиция «Интерпол», Вильсон и его похитители бесследно исчезли.

Впрочем, если вы меня спросите, действительно ли Вильсон был освобожден своими коллегами по ограблению поезда, то я, пожалуй, отвечу так: отчего Скотленд-ярду не быть умнее господ грабителей? Возможно, Вильсон знает, где скрывается главарь и где спрятаны отсутствующие два с половиной миллиона фунтов стерлингов. Поэтому, подумав, Скотленд-ярд мог сам устроить этот побег и использовать еще одну возможность смягчить «неприятное впечатление» от того, что крупнейшее дело в истории преступлений осталось нераскрытым.

Перевод с немецкого А. САХАРОВА и И. САХАРОВА

От редакции.

Побег Чарльза Вильсона оказался не последним. 8 июля этого года из лондонской тюрьмы бежал приговоренный к 30 годам заключения еще один, участник «великого ограбления», Рональд Биггс.

Вот как это происходило. Около трех часов дня, когда заключенные совершали под конвоем четырех охранников свою обычную прогулку, к наружной стене тюрьмы подъехали высокий автофургон для перевозки мебели и три легковые машины. Трое неизвестных вскарабкались с крыши фургона на тюремную стену и сбросили вниз веревочную и складную алюминиевую лестницы. К ним тотчас же устремились Биггс, одетый в особую полосатую одежду – признак того, что это опасный преступник, подлежащий специальному наблюдению, – и трое других заключенных, отбывавших срок за тяжелые преступления. Тем временем остальные арестанты набросились на охрану.

Перевалив через стену, беглецы сели в легковые машины и скрылись в неизвестном направлении.

Побег не на шутку встревожил английскую общественность. Газеты все чаще и чаще намекают на то, что у бандитов, очевидно, имеются связи в высоких государственных сферах. Слишком уж точно знали неизвестные «спасатели» все тонкости тюремного распорядка, слишком легко удалось им устроить «великий побег» двух участников «великого ограбления».

Ф. ЭНСТИ
СТЕКЛЯННЫЙ ШАР

Ф. Энсти (1856–1934) – известный английский писатель-юморист, автор многих книг. Самая известная – «Медный кувшин». Описание чудесных превращений сочеталось в книгах Ф. Энсти с правдивыми бытовыми картинками. Он часто использовал фантастику для юмористического изображения английского буржуа, высмеивая его нравы, его нелепые представления о законах, приличиях и морали. Рассказ «Стеклянный шар» был впервые опубликован на русском языке в журнале «30 дней» в 1929 году.

Рисунок В. ЧЕРНЕЦОВА

Уже смеркалось, когда я возвращался домой и усиленно боролся с вьюгой, бившей в лицо вихрем белых снежинок. Не помню точно, на какой улице мое внимание привлекла ярко освещенная витрина игрушечного магазина. Я вспомнил, что обещал племяннику подарок, и вошел в магазин. Народу было много, и мне пришлось ждать, пока приказчик займется со мною.

В ожидании я рассматривал игрушки и увидел стеклянный шар. Вы знаете эти шары: внутри обычно плавают восковые лебеди или стоит картонный замок. Но шар, привлекший мое внимание, был несколько иным. Никаких фигур внутри не было, только тысячи белых точек застыли в нем, как снежинки.

Я стоял и смотрел на шар и вдруг заметил, что снежинки двигаются. Они падали сначала медленно, потом все быстрее, пока не превратились в настоящую снежную бурю. Они вылетали из шара и окружили меня; я понял, что нахожусь на улице и куда-то иду. Идти было трудно: вьюга слепила глаза и не позволяла видеть окружающего. Потом я сообразил, что иду не по улице, а скорее по полю.

Вдали зачернела какая-то глыба, которая при ближайшем рассмотрении оказалась… замком! Да, да, настоящим средневековым замком с башнями, бойницами и подъемным мостом. На сторожевой башне развевался диковинный флаг, а прямо передо мной темнела арка железных ворот. Пока я размышлял, соображая, в какую же часть Лондона занесла меня снежная буря, в воротах открылась калитка, и из нее вышел старик весьма почтенного вида. Вместо ливреи привратника или фрака мажордома он был одет в старинный костюм сенешаля.[4]4
  Мажордом – дворецкий; сенешаль – дворецкий и церемониймейстер в средневековых замках.


[Закрыть] Я, собственно, не знаю, что такое сенешаль, я никогда не видел живого сенешаля, но определил безошибочно, что этот вымерший тип находится передо мной.

– Добро пожаловать, храбрый рыцарь! – сказал он дребезжащим тенорком. – Добро пожаловать! Верное сердце подсказало мне, что несчастная госпожа моя обретет покровителя в своей тяжкой неволе, хотя она уже потеряла надежду на ваше долгожданное появление.

Я ответил, что меня никто не приглашал, а я пришел сам, заблудившись на улице.

– Да будет благословен ваш приход! – воскликнул старик на своем старинном диалекте. – Моя госпожа так нуждается в защитнике!

Я объяснил, что действительно юрист и что, если его госпожа действительно нуждается в моей помощи, я охотно дам ей нужный совет.

– Но умоляю вас, храбрый рыцарь, – заторопился старик, – не подвергать себя опасности. Войдите в замок!

Пожалуй, он был прав. Мудрено ли простудиться в такую погоду? Я только недоумевал, почему мой зонтик болтается в чехле, но тут же обнаружил, что в руке у меня нитка детского воздушного шарика, который постукивает о мой цилиндр. Я несколько смутился. Воздушный шарик – не лучшая эмблема в руках адвоката, идущего к незнакомому клиенту. Вспомнив про игрушечную лавку, я пытался объяснить старику, что шарик – подарок для племянника, но он, не слушая меня, втащил в калитку и так резко хлопнул дверью, что нитка лопнула и шарик скрылся в снежной вьюге.

– Не жалейте о нем, о милостивый сэр, – сказал старик, – он сделал свое дело, приведя вас к нашему замку.

Я пожал плечами: старичок-то, видимо, был с придурью. Он провел меня через большой двор, потом по узкой лестнице и коридорам в большой тускло освещенный зал, увешанный и устланный коврами. Здесь он попросил меня подождать выхода хозяйки дома.

Вскоре пришла и она сама.

Жалею, что не могу подробно описать ее, так как плохое освещение мешало мне рассмотреть ее, но во всяком случае, она была молода, лет восемнадцати, в каком-то странном блестящем платье, с длинными, распущенными по плечам волосами. У меня мелькнула мысль, что хозяйка, как и сенешаль, не вполне нормальна, однако в ее словах и действиях я не усмотрел ничего особенно странного. Красота же ее произвела на меня, сознаюсь, сильное впечатление.

– Правду ли мне сказали? – воскликнула она. – Вы пришли освободить меня, доблестный рыцарь?

– Дорогая леди, – начал я, – мне сказали, что вы нуждаетесь в моей помощи. Позвольте вам сказать, что я весь в вашем распоряжении. Прошу кратко и ясно изложить ваше дело.

Она всплеснула необычайно красивыми руками:

– Ах, рыцарь, нет на свете принцессы, более несчастной, чем я!

Я был польщен доверием столь интересной особы.

– Очень огорчен этим обстоятельством, леди, и прошу подробнее рассказать о вашем деле.

– Как? – удивилась она. – Вы не знаете, что меня угнетает злой тиран – дядя?

Я хотел ей объяснить, что не имею времени следить за всеми великосветскими скандалами, но решил держаться строго официально.

– Насколько я понял, вы сирота и вышеупомянутый неприятный родственник является вашим опекуном?

Она наклонила прелестную головку.

– Он держит меня в плену в этом страшном замке, он лишил меня всех радостей жизни и оставил только одного старого слугу!

Я ответил, что это, конечно, злоупотребление опекунской властью, и поинтересовался причиной:

– Может быть, есть кто-нибудь, кого вы…

– Нет, мне еще ни разу не разрешили взглянуть ни на одного мужчину, я сижу здесь, как в темнице. Но я скорее умру, чем соглашусь на ужасный брак. Вы должны спасти меня.

– Разумеется, я приложу все усилия, чтобы найти выход из столь неприятного для вас положения. Пытаясь принудить вас к браку, ваш опекун явно нарушил свои полномочия. Закон всецело за вас.

– Ах, я знаю, что он негодяй, а вы будете моим рыцарем. Как вы думаете освободить меня?

– Учитывая все известные мне обстоятельства, я счел бы целесообразным начать с обоснованной жалобы на лишение свободы. Вас вызовут в суд, и я не сомневаюсь, что судья решит дело в вашу пользу. Я полагаю, что он лишит вашего дядю звания опекуна, и вы поступите под надзор опекунского совета.

Мне известно, как трудно бывает клиенту освоиться с юридической терминологией и постигнуть механику судопроизводства. Хозяйка замка явно не поняла меня.

– Но вы забываете, рыцарь, – воскликнула она, – что мой дядя известный колдун и только рассмеется в ответ на решение суда!

– Тем хуже для него, леди. Тогда он будет привлечен к суду по обвинению в непослушании. А если его считают колдуном, то у нас найдется еще один козырь. Если бы мы могли доказать, что он пользовался неким тайным способом для обмана или нанесения кому-либо вреда, мы можем возбудить против него дело, как против мошенника и подозрительной личности. Ему будет грозить тюремное заключение до шести месяцев.

– Ах, рыцарь! – нетерпеливо перебила красавица. – Вы тратите драгоценное время на речи, из которых я понимаю меньше половины. А между тем приближается час его появления. Если я опять откажу ему, его гнев будет ужасен.

– Вам просто не следует входить с ним в пререкания, а направить его ко мне. Я сумею убедить его. Если вы ждете его визита, разрешите мне переговорить с ним.

– О, к счастью, он еще далеко отсюда! Но как вы не понимаете, что спасти меня можно только до его прибытия?

– После тщательных размышлений, – сказал я, подумав, – я должен заявить вам, что, поскольку существует опасение насильственных действий со стороны этого необузданного человека, я имею право, в обход необходимых формальностей, освободить вас от опеки теперь же и взять на себя всю ответственность за возможные последствия.

– Простите меня за нетерпение, – сказала красавица с чудной улыбкой, – я рада слышать, что могу рассчитывать на помощь храброго рыцаря.

– Согласитесь со мною, леди, что, будучи холостяком, я не имею возможности предложить вам убежище в своей квартире. Я могу предложить вам дом моей тетки в Кройдоне, заботами которой, смею надеяться, вы останетесь довольны. Все это, конечно, на время, вплоть до выяснения положения. Я думаю, что ваши сборы в дорогу не будут слишком продолжительными.

– Бежим сейчас же!

– Вам следовало бы взять хоть ручной саквояж. Вы успеете собрать все необходимое, пока ваш слуга кликнет такси. Действительно, к чему медлить? Что нам мешает отправиться сию минуту?

– О! – с восхищением сказала она. – Вы даже не боитесь дракона?

Я усмехнулся: красавица, видно, не забыла еще сказок детства.

– Полагаю, что в настоящее время ни один дракон не может считаться серьезным препятствием. Вам же известно, что драконов практически не существует…

– Вы уничтожили его! – воскликнула она. – О, если дракон убит, волшебник не удержит меня! Как давно я не смела выглянуть в окно! А теперь я могу…

Она отдернула штору, закрывавшую окно, и испустила крик ужаса.

– Вы меня обманули! Он жив! Посмотрите!

Я подошел к окну. Оно выходило во двор, а во дворе… Я протер глаза. Над замковой стеной с зубцами покачивалась отвратительная шишковатая голова крокодила на гибкой длинной шее жирафа, с зелеными мутными глазами, устремленными на замок. Остальная часть туловища скрывалась за стеной, но я и без того убедился, что это дракон довольно солидных размеров. Теперь я понял, что сенешаль предостерегал меня не от насморка.

Я молчал, не в силах что-либо сказать.

– Вы удивляетесь, рыцарь? – сказала принцесса. – Но разве вы не знали, что дракон сторожит меня по приказу дяди?

– В первый раз об этом слышу.

– Но вы, рыцарь, найдете способ уничтожить злого гада?

– Гм, гм, позвольте сначала закрыть занавеску. Думаю, что дракон не заинтересуется моим появлением и позволит мне спокойно обдумать положение. Итак, вы сказали, что этот не внушающий доверия зверь принадлежит вашему дяде?

– Да.

– Тогда я полагаю, что вашего родственника можно привлечь к суду по обвинению в отсутствии надзора за животным, опасным для общества, гуляющим без привязи и без намордника. Ему будет предложено немедленно уничтожить дракона.

– Плохо же вы знаете моего дядю, если думаете, что он согласится уничтожить своего последнего дракона!

– За отказ на него будет наложен штраф в размере двадцати шиллингов за каждый просроченный день. Так или иначе, я обещаю вам, что, выбравшись отсюда, я приму все меры к скорейшему вашему освобождению.

– И вы уверены в успехе?

– Да, если, конечно, доберусь до дому. Тогда завтра же с утра я попытаюсь убедить суд, что закон может быть распространен не только на собак, но и вообще на всех опасных животных…

– Но вы понимаете, что время идет! Только вы можете освободить меня от этого гнусного червя. Убейте его, рыцарь!

На это я не мог пойти: в наше время адвокаты уже не вступают в рукопашную за интересы клиентов…

– Если бы его с какой-нибудь стороны можно было сравнить со слепым и пугливым червем, я бы, пожалуй, не поколебался напасть на него.

– О, вы сделаете это! Как я рада! – не поняла красавица.

Она была так очаровательна, что у меня не хватило духу отказать ей наотрез:

– Я с радостью сделаю для вас все, что не противоречит закону и здравому смыслу. Но прошу вас принять во внимание, что мое вооружение и броня состоят лишь из пальто, цилиндра и зонтика. У него явный перевес в оборонительном и наступательном оружии.

– Вы правы, мой рыцарь, – согласилась она, – я не могу требовать от вас столь неравного боя. Все будет устроено.

Она хлопнула в ладоши, тотчас же появился сенешаль, который, очевидно, торчал у замочной скважины.

– Благородный рыцарь желает сразиться с драконом. Его нужно вооружить для опасного боя.

Я хотел возразить, что ее выводы слишком поспешны и прямолинейны, но старик рассыпался в столь цветистых и бесконечных благодарностях, что я не мог вставить ни слова.

– Проведи рыцаря в оружейную, – приказала красавица, – и предоставь ему оружие и броню, достойную его храбрости. Рыцарь, я не знаю, как выразить вам мою благодарность! Я верю, что вы сделаете для меня все! Но если вы погибнете в бою…

Я хотел протестовать, но она продолжала:

– Но нет, вы не погибнете! Сердце подсказывает мне, что вы победите, и тогда, – она зарделась, – вы можете требовать награды, даже моей руки… – и она в смущении скрылась.

Я попал в затруднительное положение. Логика говорила, что такое задание слишком необычно для адвоката, призванного давать юридические советы. Даже если бы мой подвиг удался, в чем я имел все основания сомневаться, то от огласки могла пострадать моя репутация. Что же касается предложенного вознаграждения, то женитьба на эксцентричной красавице была бы с моей стороны весьма опрометчивым шагом. Однако, вспомнив прекрасную улыбку принцессы, я лишь вздохнул и последовал за слугой. Он повел меня через огромную сводчатую кухню, кишевшую полчищами тараканов.

Оружейная была в жалком состоянии: ржавые кольчуги пришли в негодность и лопались на мне одна за другой. Согласитесь, что сражаться с драконом и одновременно поддерживать сползающую кольчугу было невозможно.

– Ничего из этого не выйдет, – сказал я, надевая пиджак.

– Неужели вы хотите сражаться в этой одежде? Это безумие!

– Вот именно, друг мой! Поэтому я хочу просить вас, чтобы вы, не подвергаясь ненужному риску, подразнили дракона с одной стороны замка, чтобы я мог беспрепятственно выйти с другой стороны.

– О жалкий трус! – воскликнул он. – Вы оставляете на погибель прекрасную принцессу!

– Оскорбления ваши я пропускаю мимо ушей: принцессу я бросать не собираюсь. Я хочу лишь сходить домой и вернуться с оружием более современным, чем все эти примитивные копья и топоры.

В самом деле, я одолжу у приятеля-охотника винтовку с разрывными пулями или приглашу его самого, и дракон будет ликвидирован в два счета.

– Но, рыцарь, – возразил сенешаль, – выйти отсюда невооруженным – значит погибнуть.

– Нелогично, – ответил я, – ведь дракон не пытался причинить мне вреда, когда я входил сюда…

– Входить сюда можно, но выходить нельзя.

– Ну, он может и не знать о моем уходе.

– Увы, он ползает вокруг замка и бросится по вашим следам.

– Гм, значит, вы думаете, что мне лучше остаться?

– Только до возвращения волшебника. После этого я бы не поручился за вашу безопасность.

– Неужели он так бессердечен, что выставит меня из замка на съедение этой противной гадине? Конечно, я обязан исполнить требование оставить его дом…

– Дракона можно победить только силой или хитростью. Ведь вы же знали, зачем шли сюда.

– Клянусь вам, друг мой, я и сам не знаю, как попал сюда! Пожалуй, вы правы: если я не прикончу эту тварь тотчас же, она прикончит меня через некоторое время. Но с чего начать?

Вдруг меня осенило вдохновение. В замке есть тараканы. Где есть тараканы, там есть и состав для их истребления. Я бросился на кухню и перерыл все. Наконец в запыленном глиняном сосуде я нашел заплесневевший состав, явно пригодный для уничтожения вредных насекомых. Вспомнив, что драконы летают, я решил, что с некоторой натяжкой его тоже можно причислить к насекомым, а раз так, то… Я потребовал у недоумевающего сенешаля каравай хлеба и стал густо его намазывать отравой.

– О рыцарь! – воскликнул он. – Еще не все потеряно. Не спешите губить свою молодую жизнь!

– Не волнуйтесь, это для дракона. Проведите меня на крышу или куда-нибудь, где можно потолковать с ним о легкой закуске.

Дрожа, слуга подвел меня к лестнице, по которой я поднялся на площадку башни. Подползши к зубцам, я увидел дракона во всей его красе. Не думаю, что сильно ошибусь, считая, что он немногим больше скелета диплодока в Британском музее. Окраска его чешуи была красивее, чем у удава, но на взгляд неспециалиста он был не слишком приятен. Он дремал. Вероятно, я неосторожно шевельнулся, потому что вдруг розовые пленки на его глазах поднялись с шумом железных штор, и он с любопытством взглянул на меня. Затем он поднялся, его голова стала вытягиваться на длинной шее, пока не появилась над зубцами. Я, разумеется, благоразумно отступил, держа в протянутой руке зонтик, на конце которого висел аппетитный каравай.