Текст книги "Чисвикские ведьмы"
Автор книги: Роберт Рэнкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 28 страниц)
ГЛАВА 3
Настал вторник, потом среда, потом четверг. Уилл был мрачен. И не только мрачен, но и не на шутку встревожен. Он тревожился за картину. Вдруг кто-то поймет, где она спрятана? Например, уборщик или реставратор? А вдруг вернутся иконокластки? Вдруг они догадались, что уничтожили не ту картину? И начнется расследование? А как только найдут Дэдда, найдут и его, Уилла, отпечатки пальцев, и образец ДНК. Эх, надо было надеть перчатки… А вот чего не надо было делать – так это затевать всю эту дурацкую аферу. Может быть, дело того не стоило.
В итоге все эти дни Уилл сидел как на иголках и срывался по каждому поводу. Понятно, что кое-кого подобное поведение не на шутку обеспокоило.
– Ты просто сам не свой, солнышко, – произнесла Глэдис, протягивая свою пухлую ручку с намерением взгромоздить ее на плечо Уиллу. – Давай вместе проведем вечер вместе, хочешь? Я немного подниму тебе настроение.
– Спасибо, – отозвался Уилл. – Не нужно.
– А по пятницам в «Сморщенной Голове» рок-вечеринки. Как раз то, что тебе нужно, Уилл. Ретро-рок. Музон двадцатого века. Играют «Обезьяны Гнева», «Неистовые Макароны», «Пожиратель Эмбрионов», «Смерть Газонокосилки» и «Бойня Номер Пять»
– Это не в моем вкусе. А вот Тим Макгрегор из Отдела перспективного планирования как раз любит такие штучки. И, между нами говоря, ты ему явно не безразлична. Стоит нам встретиться в столовой, он тут же о тебе спрашивает.
– В самом деле? – Глэдис поправила свой ядовито-лимонный тупей. – Ты уверен, что он…
– Абсолютно, – заверил Уилл. – Только я тебе этого не говорил, ладно?
– Нет, ну что ты.
Уилл пошевелил компьютерной крыской и снова уставился на экран с постылым Ротко. Скука, скука… какая скука… Скука плюс не проходящая тревога – сочетание лучше не придумаешь.
Тревога не проходила, даже когда настало время идти домой. И когда Уилл пошел домой, тревога отправилась вместе с ним.
Вообще-то у Уилла были причины для беспокойства. Потому что, преступление в нашем послепослезавтра действительно было чем-то из ряда вон выходящим. И за это следовало сказать «спасибо» Департаменту Коррекционной Науки.
А заодно и за стопроцентную раскрываемость любых правонарушений.
В прежние темные времена с преступлениями боролась полиция. Вооруженные блюстители закона выслеживали и арестовывали нарушителей, потом «предавали их в руки правосудия», а оттуда нарушители отправлялись в тюрьму. Понятно, что такая система оказалась совершенно неэффективной. Многие правонарушители так и не были пойманы. Других поймали, но им удавалось избежать тюремного заключения благодаря вмешательству адвокатов, которые защищали их интересы. Третьи все-таки оказывались за решеткой, но вскоре примерным поведением добивались пересмотра приговора, выходили на свободу и снова принимались за старое.
Однако в 2050 году Провидение явило себя в лице некоего мистера Дариуса Давстона[13]13
Фамилия генетика происходит от слова «Dove» – голубь. Очевидно, Т. С. Давстон, герой «Чихального чтива», – его предок (Прим. ред.)
[Закрыть]. Мистер Давстон был генетиком. Кстати, именно ему впервые удалось получить химический препарат, который назвали «ретро». Согласно теории мистера Давстона, склонность к преступлениям передается по наследству. Бесчестные родители передают свою бесчестность детям, не только являя им «дурной пример», но и снабжая их соответствующими генами. Мистер Давстон предложил исцелить человечество от преступности. По его мнению, это должно было занять пятьдесят лет, но когда пятьдесят лет истекут, преступности больше не будет, потому что не будет больше преступников.
Решение, предложенное мистером Давстоном, было простым как все гениальное. Но история учит, что именно простые меры (какими бы жесткими они порой ни казались) на поверку оказываются самыми действенными. Все сводилось к обязательной стерилизации любого, кто совершил правонарушение. Если негодяи не смогут продолжать свой род, утверждал мистер Давстон, они не смогут порождать новых негодяев. Безусловно, это было гениальное прозрение.
Но всегда найдутся те, кто ищет пятна на солнце, причем имея на то самые веские основания. Конечно, в итоге оказывается, что основания эти носят сугубо личный характер. Но… Итак, общественность подняла страшный шум. Недовольные утверждали, что стерилизация – это наказание, от которого проку не будет. Она не помешает преступникам совершать преступления. Более того, озлобившись (а какой еще реакции можно ожидать?), они могут даже расширить диапазон своей преступной деятельности. И вообще, пятьдесят лет – слишком большой срок.
И Давстону пришлось снова искать решение.
Возможно, на этот раз он несколько поспешил. Потому что новой идеей остались довольны все – или почти все. За исключением самих преступников.
Обязательный смертный приговор для всех, кто впервые совершил преступление.
Свое предложение мистер Давстон представил в виде именного законопроекта в Палату Общин. В течение двух недель, пока законопроект проходил рассмотрение и заносился в свод законов, число преступлений сократилось вдвое.
В течение двух лет с преступностью на Британских островах было покончено.
Так что неудивительно, что у юного Уилла Старлинга были основания для беспокойства. Правда, он еще не знал о том, что в этот момент происходит в Департаменте Коррекционной Науки. Это заставило бы его беспокоиться еще больше, хотя и по совсем иной причине.
Здание ДКН находится недалеко от Галереи Тэйт. Достаточно пересечь на трамвае давным-давно отравленную Темзу, чтобы попасть в великолепное сооружение в форме старинного полицейского шлема, из обсидианово-черного зеркального стекла, вздымающее над ней свои три сотни этажей. Однако двести девяносто девять этажей занимали зоны отдыха, казино, корпоративные бордели и торговые пассажи. Сам Департамент ютился на трехсотом этаже. Впрочем, можно ли сказать «ютился»? Численность Департамента составляла пять человек. Среди них была одна условная женщина, а должность Главы Департамента – вернее, Шефа Полиции – занимал темнокожий мужчина по фамилии Трабшоу. Обычай, по которому обязанности Шефа Полиции должен исполнять темнокожий, установился давно – примерно в семидесятые годы двадцатого века, в США. Тогда строго следовать этому правилу в реальной жизни было невозможно, зато в кино оно соблюдалось неукоснительно. Это явление носит научное название «веяние Голливуда».
В непосредственном подчинении у Шефа Полиции находился Старший Инспектор – белый мужчина по имени Сэм Мэгготт[14]14
«Maggot» – личинка (англ. (Прим. ред.)
[Закрыть] а Сэму подчинялись еще четверо Офицеров полиции, один из которых условно считался женщиной. Должность условной женщины Офицеры занимали по очереди.
На этой неделе условной женщиной был Офицер Джон Хиггинс, который в настоящий момент сидел у телефона.
– Что? – в десятый раз повторял – вернее, повторяла – Офицер Джон Хиггинс. – Что? Что? Что?
Слова текли в ухо Джона Хиггинса, и вместе со словами в его ухо втекало уныние. Наконец поток слов иссяк, и офицер Джон уныло положил(а) трубку на рычаг.
– Черт побери, – рявкнул(а) он(а). – Чтоб их разорвало! Старший Инспектор Мэгготт, который сейчас был занят чрезвычайно важным делом – а именно, разгадывал кроссворд, – поднял голову и окинул взглядом юного офицера, дивное видение в голубой сарже с вытканными цветами и на потрясающих шпильках.
– Мне послышалось, вы сказали «черт побери»? – осведомился он.
– Вы не ослышались, сэр, – подтвердил(а) Офицер Джон, поправляя парик.
– И что побудило вас употребить бранные слова? – Старший Инспектор Сэм Мэгготт подтянул брючный ремень и опустил голову, в результате чего число его подбородков увеличилось на единицу.
– Кажется, нас осчастливили, сэр. Преступление.
– Преступление? – переспросил Мэгготт. – Преступление?
– Преступление, сэр. Первое за год. И весьма серьезное. Судя по всему, убийство.
– УБИЙСТВО?! – туша Старшего Инспектора начала совершать трехмерные колебания. – У нас не было убийств с тех пор, как…
– С Третьего Яблока[15]15
В 2207 году практиковалось корпоративное спонсорство названий месяцев. Но с тех пор эта практика не возобновлялась, ибо оказалась глупостью. (Прим. авт.)
[Закрыть], двадцать два – семь, – быстро напомнил Офицер Дэнтон Колби, у которого была очень хорошая память.
– Пятнадцать лет назад… – пробормотал Старший Инспектор Сэм. – Как это печально… Вы уверены, что это не был просто несчастный случай? Ну или что-нибудь в этом роде?
– Множественные огнестрельные ранения, – сказал(а) Офицер Джон, расправляя морщинку на чулке.
– Огнестрельные! – Старший Инспектор Сэм схватился за сердце. – Кто из вас одолжил убийце свой пистолет?
Каждый из Офицеров потянулся к своей кобуре.
– Никто, – ответили они хором.
– Тогда как к убийце попал пистолет? Пистолеты есть только у нас, да и те не в лучшем состоянии.
– Возможно, он сам его сделал, – предположил Офицер Дэнтон. – Помните дело Дигби Чарльтона, Чельтенхэмского Мясника? Так вот, он изготовил свой нож из сыра.
– Я тогда еще не работал, – заметил Старший Инспектор.
– Я тоже, – ответил Дэнтон. – Но главное, что нужно для хорошей работы Департамента, – это наличие информации. Я, например, изучал…
– И что вам сообщил ваш источник? – спросил Старший Инспектор Сэм, обращаясь к Офицеру Джону.
– Источник – профессиональный артист. Его спонсирует инвестиционная корпорация. Согласно договору, он играет роль потерпевшего бедствие. Лежит на обочине с жалким и потерянным видом и твердит, например, такое: «Если бы я только инвестировал мой капитал в такую-то и такую-то корпорацию, я не оказался в столь бедственном положении». Причем твердит так, чтобы это слышали прохожие.
– Славная работенка, – вставил Офицер Доггарт Тенпоул Тюдор[16]16
Его предок прославился исполнением песен в стиле «Паб-рок» (Прим. ред.)
[Закрыть]. – Мне бы такую… Интересно, как у них с вакансиями?
– Но вам такую работу никто не предлагал – верно, Тюдор? – поинтересовался Старший Инспектор Сэм.
– О, дело не в этом, сэр. Просто мне нравится бродить по улицам. Был бы повод подышать свежим воздухом…
– Но последнее время повода не возникало, – закончил Сэм. – Ладно, продолжайте, Хиггинс. Что вам сообщил этот артист?
– Он сообщил, что вчерашним вечером лежал на обочине в Чизвике и вдруг увидел яркое багровое сияние – по крайней мере, он это так описал. Затем из света, прямо из ничего, вышел крупный голый мужчина. Артист сказал, что глаза у этого типа были совершенно черные и что от него несло тухлятиной. И он похитил у артиста штаны.
– Еще одно преступление, – прокомментировал Старший Инспектор Сэм… – Ну а убили-то кого?
– Владельца лавки старинного оружия, которая находилась через дорогу от того проулка. Артист видел, как это случилось. Крупный дурно пахнущий черноглазый голый… ну, уже не голый, а одетый в штаны артиста… В общем, он застрелил лавочника с применением одного из образцов старинного оружия, которые там выставлялись.
– Похоже, орудие преступления обнаружено, – обрадовался Офицер Дэнтон. – Очко в нашу пользу.
– Шут гороховый, – огрызнулся Сэм. – Ну так что, Хиггинс? Это все, что сообщил ваш источник?
– Нет, сэр. Судя по всему, крупный полуголый дурно пахнущий черноглазый мужчина, увешанный старинным оружием, вышел из лавки, пересек улицу, развернулся и бросил в лавку ручную гранату. В результате взрыва лавка была уничтожена.
– Это уже террористический акт, – заметил всеведущий Дэнтон.
– Заткнись! – рявкнул Старший Инспектор Сэм. – Что он еще сказал, Хиггинс?
– Он сказал, что убийца вернулся в проулок, стал трясти источник и требовать, чтобы тот предоставил ему информацию.
Офицер Дэнтон глупо захихикал:
– Он сделал правильный выбор. Источник информации должен предоставлять информацию.
– Заткнись! – взревел Старший Инспектор Сэм. – Какого рода информацию хотел получить преступник?
– Он хотел узнать, какой теперь год, – сообщил(а) Офицер Хиггинс.
– Год?!
– Именно. Источник предоставил ему эту информацию, после чего преступник швырнул его на обочину. Источник ударился головой об тротуар и потерял сознание. И только что пришел в себя.
– А это разбойное нападение, – невозмутимо сообщил офицер Дэнтон. – Возможно, с нанесением телесных повреждений. Итак, на счету преступника уже четыре преступления. Крупный полуголый дурнопахнущий черноглазый мужчина – типичный серийный преступник-одиночка.
– Офицер Хиггинс, – скомандовал Старший Инспектор Сэм Мэгготт, – поменяйтесь костюмами с Офицером Дэнтоном. Он будет условной женщиной в течение ближайшего месяца. Возможно, это заставит его заткнуться.
– Спорю, что не заставит, – возразил Офицер Дэнтон.
Еще как заставит, – грозно изрек Старший Инспектор Мэгготт. – Или я буду вынужден…
Его слова прервал звонок телефона. Рука Офицера Хиггинса потянулась к трубке, но замерла на полпути.
– Ну что, вы возьмите трубку или нет? – спросил Мэггот.
– А если опять какие-нибудь дурные вести? Может, просто сделать вид, что нас нет?
– Когда маньяк разгуливает на свободе?
– Я как-то не жажду, – пробормотал(а) Офицер Джон.
– Тогда вы, Дэнтон. Здесь требуется женское чутье. Давайте, давайте. Быстренько.
Офицер Дэнтон послушно снял трубку.
– ДКН. Говорит полицейс… ская Дэнтон, – произнес(ла) она.
На этот раз слова барабанили как град по железному листу. Вернее, по железной раковине. Потому что огромные уши Дэнтона были именно такой формы.
Когда град закончился, он(а) повесил(а) трубку.
– Что там стряслось, Офицер? – нетерпеливо спросил Старший Инспектор Сэм.
– Еще одно убийство, сэр. Только что в одной из жилсекций в Брентфорде найдено тело. Некто по имени Уильям Старлинг убит с применением огнестрельного оружия.
ГЛАВА 4
Штаб-квартира ДКН была буквально завалена высокотехнологичным оборудованием, и в этих грудах оборудования попадались настоящие шедевры. Например, цифровые целеуказатели и Голографические приборы, которые обычно называют «как-поживают-ваши-предки»… Здесь можно было найти даже парочку интеррезисторов, которые получают энергию в результате сложного процесса, включающего трансперамбуляцию псевдокосмической антиматерии. Однако основная часть этих шедевров годилась разве что для музея, потому что уникальная техника давно вышла из строя, а то, что еще действовало, оживало лишь время от времени.
Именно эта небольшая часть находилась в ведении Офицера Дэнтона. Он(а) – то есть Офицер Дэнтон – обладал(а) необходимыми знаниями и навыками, что подтверждалось соответствующим сертификатом. Правда, ни у одного из коллег Офицера Дэнтона не возникало желания в этом убедиться.
И именно Офицеру Дэнтону было поручено выследить убийцу.
– Нам брошен настоящий вызов, – сказал(а) Офицер, обращаясь к Старшему Инспектору Сэму. – Но не все так страшно. Скоро мы его накроем.
– Меня беспокоит кое-что другое, – отозвался Мэггот. – Вас не затруднит сообщить, каким методом вы собираетесь воспользоваться?
Офицер Дэнтон закрыл(а) флакончик с лаком для ногтей и подула на кончики пальцев.
– Как вы понимаете, сэр, мы можем в любой момент определить местонахождение любого человека. Если человек куда-то направляется, он проходит сканирование радужной оболочки. Причем даже тогда, когда об этом не знает. Например, в жилсекциях, при помощи сканирующих систем, встроенных в домашние экраны.
– О чем ничего не известно широким слоям населения, – подхватил Сэм многозначительно почесав нос.
– Так точно, сэр. Но поскольку иридосканеры все-таки работают, мы можем этим воспользоваться. Итак, нам известно, где человек находится и находится ли он там, где должен находиться. Мы знаем не только о том, есть ли у человека постоянная работа. Мы можем узнать, находится ли он на рабочем месте, а если находится в каком-то другом месте, то мы это тоже узнаем. Иридосканеры установлены на каждом перекрестке. В каждом киоске, в каждой лавке, в каждом супермаркете. Значит, нам остается только подключиться к приборам, установленным в жилсекции этого Уильяма Старлинга и выяснить, кто его посетил.
– Сейчас все стало слишком просто, – проворчал Офицер Джон. – Порой я начинаю скучать по старым добрым временам, когда полицейским, чтобы вычислить преступника, приходилось думать головой.
Старшего Инспектора Сэма передернуло.
Чепуха, – буркнул он. – Слишком велик шанс ошибки. Дэнтон? Проверьте, работает ли хоть один из наших приборов.
Тогда мы опознаем нарушителя и вышлем туда карательный взвод. А сами сможем спокойно попить кофейку. Последовала небольшая пауза.
– Десять – ноль четыре, сэр, – четко произнес(ла) Дэнтон. С таким благоговением произносят имя божества, а не сообщают точное время.
Впрочем, для остальных блюстителей закона эти слова прозвучали как призыв к священнодействию. Окружив условную женщину, они наблюдали, как он(а) переставляет диски, нажимает клавиши, совершает загадочные пассы над сенсорами, сканерами и прочими приборами, названия которых знает лишь Господь, Ламинат Сотворивший.
Поскольку эти усилия ни к чему не привели, Офицер Дэнтон пустил(а) в ход одну из своих туфель.
Экзекуция прекратилась неожиданно. Офицер Дэнтон издал(а) только один звук:
– О…
– «О»? – переспросил Старший Инспектор Сэм. – Мне не нравится, как вы сказали «о».
– Это «о» было сказано не просто так, – ответил(а) Офицер Дэнтон, ткнув кончиком губной помады куда-то в область рта. – Иридосканер домашнего экрана Уильяма Старлинга не зарегистрировал никого, кроме Уильяма Старлинга.
– Значит, преступник каким-то образом защитил свои глаза от сканирования?
– Вероятно, сэр. Вспомните, артист сказал, что глаза того крупного голо… полуголого мужчины были полностью черными. Возможно, он надел непрозрачные контактные линзы, чтобы его было нельзя опознать по радужной оболочке. Но если бы только это… Термосканер тоже ничего не зарегистрировал.
– На тот случай, если кто-то забыл, как работает термосканер, – произнес Старший Инспектор Сэм. – Вас не затруднит изложить принцип его действия?
– Как вы, очевидно, знаете, сэр, – очень ровным голосом начал(а) Офицер Дэнтон, – термосканеры встроены во все домашние экраны на тот случай, если преступление будет совершено в темноте. Так называемый «тепловой портрет» каждого человека столь же индивидуален, сколь и рисунок радужной оболочки. Согласно протоколу термосканера, встроенного в домашний экран, – с удовлетворением отмечу, что этот термосканер полностью исправен, – мистер Старлинг был совершенно один, когда его застрелили.
– Значит, это самоубийство.
– Нет, сэр. Не самоубийство. Термосканер зарегистрировал тепловой след пистолета в момент выстрела. Оружие находилось на расстоянии нескольких метров от мистера Старлинга.
– И что вы, собственно, хотите этим сказать, миледи?
– Только одно: я понятия не имею, кто застрелил мистера Старлинга, сэр, но это был не человек.
Бренные останки Уильяма Старлинга, известного друзьям и родственникам как Уилл, были унесены парамедиками, чья униформа пестрела голографическими логотипами, вспыхивающими в совершенно непредсказуемом порядке.
Старший Инспектор Сэм Мэгготт, который прибыл на место преступления, равнодушно наблюдал за выносом тела.
– Ну куда это годится, – проворчал он, обращаясь к своим подчиненным. – Ни одной записи: ни на термосканере, ни на иридосканере. Орудия преступления тоже нет. Есть хоть какие-нибудь следы, Дэнтон?
Условная женщина Дэнтон водил(а) по ярко-оранжевым стенам помещения для завтрака устройством, которое больше всего напоминало сковородку. Правда, это была сковородка с электронной начинкой.
– Я дам вам знать через минуту, сэр, – произнес(ла) Офицер Дэнтон.
– А чем это вы собираетесь заниматься в течение этой минуты?
– Попытаюсь взять аудиослед, сэр. Это сложная техническая задача, – в подтверждение своих слов Офицер Дэнтон от души стукнул(а) по электронной сковородке кулаком. – О, заработало!
– Отлично, продолжайте.
Пока Офицер Дэнтон продолжал(а) свои попытки, Старший Инспектор Сэм еще раз изучил окружающую обстановку. Окружающая обстановка была удручающей – вернее, находилась в удручающем состоянии. Все помещения в жилсекции подверглись планомерному разрушению: от мебели остались только кучи ламинированных обломков, та же участь постигла и декоративные панели. Пострадал даже полисинтетический ковер: его тщательно отодрали от пола.
– Такие места действуют на меня как-то угнетающе, – изрек Старший Инспектор Сэм.
– Почему, сэр? – спросил Офицер Джон.
– Потому что там, где я вырос, все выглядело точно так же. Башня Кроуборроу, секция Тутинг. Этаж 519. Правда, окна на юг – по четвергам это очень кстати. Но остальное – одно к одному, везде. Конечно, преступления у нас совершаются редко. Но каждый раз, когда я вынужден выехать на место, я как будто возвращаюсь в родные пенаты. И мне кажется, что преступление совершено в моей собственной гостиной против кого-то из моих домашних. Вы понимаете, о чем я говорю.
– Разумеется, сэр, – отозвался Офицер Джон. – Но мне бы это понравилось. Возникает элемент личной заинтересованности. В конце концов, наше общество – действительно одна большая семья. Если разобраться, все мы друг другу немножко родственники.
– Я вам не родственник! – сказал Старший Инспектор.
– Ошибаетесь, сэр. Я все проверил. Вы троюродный кузен внучатого племянника моей двоюродной тети.
Старшего Инспектора передернуло.
– Как дела, Дэнтон? – спросил он, чтобы сменить тему разговора.
– Почти все готово, сэр. Вот только тело уберут и… Сэм махнул парамедикам.
– Тащите его в морг, – бросил он.
Парамедики подняли тщательно упакованное тело на установку, напоминающую салазки, которая являлась образцом высоких технологий. После того как один из медиков пощелкал клавишами пульта дистанционного управления, салазки поднялись в воздух и величественно поплыли прочь с территории для завтрака, а следом тронулись и парамедики. Однако, едва процессия достигла прихожей, какое-то из высокотехнологичных устройств отказало и салазки рухнули на пол. Сетуя и бранясь, парамедики подхватили их вместе с телом и потащили их наружу. Закрыв за бригадой парадную дверь, Старший Инспектор Мэгготт вернулся к своим коллегам.
– Так что там у вас, Дэнтон? – осведомился он.
– Запись аудиоследов, сэр. Звуков, которые были поглощены стенами этого участка в последние два часа. Я загрузила их в обработку… – Офицер Дэнтон очертил(а) в воздухе своей электронной сковородой что-то вроде овала, которым поиграли в регби. – Воспроизвести?
– Сделайте одолжение, – отозвался Сэм.
Сначала не было слышно ничего, кроме статических разрядов, треска и щелчков. Затем сквозь шумы пробился новый звук: похоже, покойный – мистер Уилл включил дневную развлекательную программу.
– Что это? – спросил Старший Инспектор.
– Канал «Классика», видео Объединенного Королевства, – ответил офицер Джон. – Там передают исторические телепрограммы, некоторым почти двести лет. Вот эту я знаю. «Суини».
– «Свиньи»?!
– Не «свиньи», сэр. Хотя… как сказать. Это классический телесериал о полиции.
– Наверно, это нечто весьма впечатляющее, – промолвил Мэгготт с лицом человека, которого уже ничто не способно впечатлить. – Но нам-то какой от этого прок?
– Слушайте внимательно, сэр, – сказал(а) Офицер Дэнтон. – Сейчас начнется.
Старший Инспектор Сэм заставил себя сосредоточиться на звуковом ряде. Наконец его уши уловили мелодичный гимн какой-то корпорации.
Дверной звонок, – прокомментировал(а) Дэнтон. – Слушайте дальше.
Переливы звонка заглушил звук шагов.
– Встал со стула, чтобы открыть дверь, – пояснила Дэнтон. Звук открывающейся двери было трудно с чем-то спутать.
– Открывает дверь…
– Заткнись! – завопил Сэм. Офицер Дэнтон обиженно повиновалась.
Новый каскад щелчков и потрескиваний, потом голос легендарного ныне Денниса Уотермена произнес: «Придется перевернуть его барабан, папаша». Потом густой бас спросил с немецким акцентом:
– Уильям Старлинг?
– Да, это я, – ответил другой голос.
– Отдайте картину.
– Какую картину? – спросил Уильям Старлинг.
– «Мастерский удар эльфа-дровосека».
– Я не знаю, о чем вы говорите, – произнес голос Уильяма Старлинга. – Первый раз слышу о такой картине.
Послышался шум борьбы. Затем выстрелы. Снова выстрелы. Опять выстрелы.
– Выключите! – приказал Старший Инспектор Мэгготт. Офицер Дэнтон послушно нажала какую-то кнопку. Сэм Мэгготт еще раз обвел взглядом разгромленное жилище.
– Бессмыслица какая-то, – пробормотал он. – Убийца здесь был. Его голос оставил аудиослед. Он входил в эту комнату. Какие выводы, Дэнтон?
– Не знаю, сэр. Но, по-моему, у убийцы какой-то странный голос. Точно старая звукозапись.
– Это и есть запись, шут… шутиха гороховая.
– Вы не поняли, сэр. Это похоже на перезапись. Или на синтезированный голос. Не как у живого человека.
– Робот? – задумчиво проговорил Старший Инспектор Сэм Мэгготт. – Думаете, такое возможно?
– Чем мне нравится наше время, – задумчиво проговорила мама Уильяма Старлинга, наполняя тарелки едой, – так это тем, что все стало возможно.
Отец Уилла Старлинга прервал созерцание стола для завтрака, который вот-вот должен был доказать свое право называться столом – для – ужина.
Даже для старых выпивох, – проворчал он, обращаясь к сыну. Уилл скорчил гримасу и покосился в сторону своей пышнотелой матушки.
– Ты о чем, мам?
– Я поднялась наверх навестить твоего дядю Уильяма. Никогда не угадаешь, что там произошло.
– Куда уж нам, – проворчал мистер Старлинг. – Даже пытаться не буду.
– Его застрелили, – сообщила миссис Старлинг. – Буквально превратили в решето. Лужи крови, кишки по всему полу… Представляешь? Кто бы мог ожидать, а?
– А? – эхом откликнулся Уилл.
– А?! – повторил Старлинг-старший.
– Бум-бум-бум, – мама подняла поварешку, как пистолет, и сделала несколько «выстрелов», украсив свою одежду парой жирных пятен. – Теперь он валяется, мертвее мертвого, посреди территории для завтрака. Я позвонила в ДКН.
– Что?! – ахнул Уилл.
– Что?! – ахнул папа Уилла.
– Именно то, что полагается делать в таких случаях. Я честная женщина, а долг каждого честного гражданина – сообщить о преступлении немедленно.
– Дядя Уилл? – тихо проговорил Уилл Старлинг. – Это ужасно.
– Я никогда не питал к нему особой симпатии, – признался мистер Старлинг-старший. – У него были слишком толстые ляжки. Не скажу, что у меня они очень тонкие, но такие, как у него, – это уж чересчур.
– Но он убит, пап.
– Я не стала входить, – продолжала мама. – Парадная дверь была открыта, мне достаточно было увидеть тело. А какой там был бардак!..
У него всегда был бардак, – заметил папа Уилла. – Он вечно что-нибудь сворачивал своей толстой задницей.
– И тогда я пошла по коридору, к твоему другому дяде Уиллу, чтобы позвонить в ДКН.
– Сколько же меня дядей Уиллов? – ошарашено спросил Уилл.
– Пруд пруди, – отозвался папа. – Это семейная традиция – называть мальчиков Уиллами. Большинство из них живет в этой башне. У меня эти Уиллы никогда не вызывали особой симпатии. У них всех толстые ляжки… ты меня понимаешь.
– Но я и туда не стала входить, – продолжала мама Уилла. – И угадайте, почему. У него дверь тоже нараспашку, и он тоже лежит мертвый на полу, и тоже весь в дырах. Лужи крови и кишки по всему…
– Твоих дядей Уиллов становится меньше с каждой минутой, – изрек папа Уилла.
– Что? – переспросил сын.
– … в общем та же волынка, – закончила мама.
– Не та же «волынка», а «Модус Операнди», – поправил папа. – Способ действия. А волынка – это… кое-что совсем другое.
– Я знаю, что такое волынка! – возмутилась мама. – В юности я ходила на курсы бальных танцев.
– Что? – беспомощно повторил Уилл.
– Не приставай с вопросами, – бросил папа.
– Но другого дядю Уилла тоже застрелили? – не унимался Уилл.
– Как раз это я и хочу сказать, – произнесла мама. – Ты представляешь, какова вероятность подобного совпадения? Потому я и говорю: в наше время все возможно. И поэтому оно мне так нравится.
– Так ты позвонила в ДКН от дяди Уилла? – спросил Уилл-младший.
– Конечно, нет! А вдруг я наступила бы на какое-нибудь важное вещественное доказательство? Нет, я пошла дальше по коридору, к еще одному твоему дяде Уиллу. И угадай, что там было.
– Ты уже понял, что будет дальше? – бросил мистер Старлинг, обращаясь к сыну.
– Его не было дома, – сказала мама. – Зато был дома еще один твой дядя Уилл, который живет рядом.
– И ты позвонила оттуда? – спросил Уилл.
– Нет, потому что дверь была открыта и он…
Старлинг-младший издал сдавленный звук, напоминающий гусиный гогот.
– С тобой все в порядке, сынок? – с тревогой спросил отец.
– И сколько всего моих дядей Уиллов убито?
Мама покачала головой.
– О, не думаю, что это можно будет точно установить.
Кстати, они могли совершить самоубийство. На религиозной почве. Культ Миллениума или что-нибудь подобное…
– Самоубийство?! – прошипел Уилл. – Ты же сама сказала: их изрешетили пулями. Значит, стреляли никак не меньше двух раз.
– Ну… их было четверо.
– Четверо?
– На четвертом я сдалась, – мама вздохнула. – Я вернулась домой и позвонила отсюда. Но я сообщила ДКН только о первом дяде Уилле… а может быть, о втором, точно не помню. Я просто не захотела их слишком волновать. Столько смертей в один день… Это уж слишком.
– Ужасно, – пробормотал Уилл. – Бедные мои дяди.
– Я что-то запутался, – сказал его папа. – Это тот дядя Уилл, что с толстыми ляжками? Или тот, что с острой макушкой? Или…
– Оба, – ответила мама. – А еще тот, у которого такая забавная штука на кончике носа.
– Это не из наших, – решительно заявил папа Уилла. – Это другой Уилл Старлинг. Он вообще из другого клана.
– Только на носу у него больше ничего не было, – продолжала мама. – Потому что у него вообще не было носа. Нос ему начисто отстрелили.
– Стоп, мама! – заорал Уилл, вскакивая из-за стола-для-почти-что-ужина. – Ты должна немедленно позвонить в ДКН. Сообщи им обо всех остальных убийствах.
– Позже, – заявила мама. – Ужин стынет.
Звонок на парадной двери жилища Старлингов исполнил припев гимна корпорации.
– Хотел бы я знать, кого к нам несет, – проговорил мистер Старлинг-старший. – Сходи, сынок, спроси, кто пришел.
