Текст книги "Нашествие тыквоголовых"

Автор книги: Роберт Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

18

– Шейн! Шейна! Дайте передохнуть! – вскричала Табби. – Посмотрите на меня! Посмотрите на мою юбку!

Она приподняла перед балетной юбки. Даже в тусклом свете я могла разглядеть, что он весь забрызган грязью.

– Нам надо выбраться из этого леса! – горестно взвыла Табби.

– Ага. Тут темнотища, и блуждаем мы слишком долго, – подхватил Ли.

Его мешок зацепился за сук. Он отцепил его, яростно дернув.

Шейн и Шейна были неумолимы. Большие, пылающие тыквы подпрыгивали у них на плечах, когда они неуклонно и быстро прокладывали свой путь сквозь сумрак леса.

Спустя несколько минут мы вышли на узкую улочку. При виде ярких уличных фонарей и рядов маленьких домиков, мы все испытали прилив счастья.

– Теперь можно и за конфетами! – прокаркал один из тыквоголовых.

Я окинула взглядом улицу. Я видела дом за домом – все маленькие, все с маленькими же лужайками. У большинства на фасадах горели огоньки. Большинство было украшено к Хэллоуину.

Домики тянулись на множество кварталов. Два ряда ярко освещенных маленьких домиков – куда хватало глаз.

– Потряснейший район для охоты! – воскликнула я, почувствовав себя гораздо лучше. Гораздо менее испуганной.

– Блеск! Тут просто непаханое поле! – согласился Ли.

– Где мы? – спросил Уолкер. – И как мы могли никогда не видеть этого района раньше?

Никто ему не ответил. Всем слишком уж не терпелось приступить к делу.

Я сняла несколько сырых листьев с накидки и поправила маску. Во время путешествия через лес мы изрядно пообтрепались. Пришлось потратить несколько секунд на приведение себя в порядок.

После чего мы вшестером поспешили к первому дому.

Дверь отворила молодая женщина, одной рукой прижимающая к груди ребенка. Она отсыпала в наши мешки миниатюрных шоколадных батончиков. Младенец смотрел на пламенеющие тыквенные головы и улыбался во весь рот.

В следующем доме проживала пара старичков, которым потребовалась целая вечность, чтобы добраться до двери. «Сладость или пакость!» – завопили мы во всю мочь наших легких. Они подняли руки к ушам – наверное, не любили шума.

– Сожалею, но у нас нет конфет, – сказала старушка и бросила в наши мешки пятицентовые монетки – по одной в каждый.

Через их дворик мы поспешили к следующему дому. На пороге нас встретили две девчушки семи и восьми лет.

– Потрясные костюмы! – сказала одна из них Шейну и Шейне. Они дали нам маленькие пакетики M&M’s.

– Вот же класс! – заявил Ли, торопясь к следующему дому.

– И дома стоят вплотную, – добавила Табби. – Мы сможем обойти сотню за раз!

– Почему мы никогда не были здесь раньше? – недоумевал Уолкер.

– Сладость или пакость! – дружно завопили мы, позвонив в следующий дом.

Открыл блондинистый подросток с серьгою в левом ухе. При виде наших костюмов он усмехнулся.

– Клево, – пробормотал он и кинул в наши мешки пакетики сладкой кукурузы.

Потом – к следующему дому. И следующему, и следующему.

Мы прочесали следующий квартал, останавливаясь перед каждым домом. Потом еще два. Казалось, будто маленькие домики будут тянуться до бесконечности.

Мой мешок был уже почти полон. Мы остановились на углу, потому что у Уолкера развязался шнурок. Пока он пытался снова его завязать, мы стояли, переводя дух.

– Шевелись! – велел Уолкеру один из «джеков». Пламя сердито метнулось из его глазниц.

– Д-дасссссс, шшшевелиссссь, – прошипел другой. – Нет-ссссссс времени ждать-ссссс.

– Дайте передохнуть, – буркнул Уолкер. – Я шнурок завязываю.

Пока он с ним воевал, две тыквенные головы нетерпеливо подпрыгивали и дергались на плечах.

Наконец, Уолкер выпрямился и поднял свой раздувшийся мешок. Тыквоголовые уже спешили к следующему кварталу.

Я услышала, как Ли шепчет Табби:

– Я начинаю уставать. Который час?

– Мой мешок почти полон, – ответила Табби. И со стоном переложила его в другую руку.

– Скорее, – не унимался тыквоголовый. – Еще много домов обойти.

– Множесссство, – прошипел его товарищ.

Мы обошли еще два квартала. Обе стороны улицы. Всего – двадцать домов.

Мой мешок был набит до краев. Я тащила его обеими руками.

Уолкеров шнурок опять начал развязываться. Когда он нагнулся его завязать, шнурок лопнул у него в руке.

– Ну и что мне теперь делать? – пробурчал он.

– Живей, – настаивал тыквоголовый.

– Еще много домов.

– Я начинаю уставать, – во всеуслышанье пожаловалась Табби.

– Я тоже, – поддержал Ли. – И мешки стали тяжеленными!

– Дурацкий шнурок, – ворчал Уолкер, склоняясь над ботинком.

– Кажется, мы припозднились, – сказала я, оглядываясь окрест. – Я не вижу других гуляющих. Думаю, все разошлись по домам.

Я сняла накидку. Она вся перекрутилась и уже начинала снова меня душить. Я скатала ее и сунула подмышку.

– Еще дома, – прошептал один из тыквоголовых.

– Скорее. Их больше, много больше, – подхватил второй хриплым, трескучим голосом. Желтое пламя плясало в его голове.

– Но мы хотим закончить! – заныл Ли.

– Да. Мы с ног валимся, – сказала Табби резко.

– Вы не можете закончить! – отрезал тыквоголовый.

– Что? – Ли разинул рот.

– Идите дальше! Вы не можете закончить! – настаивал тыквоголовый.

Они словно бы поплыли вверх, возносясь над нами. В треугольных глазах бушевало пламя. Головы парили над темными телами.

– Вы не сможете закончить! Вы не сможете закончить – НИКОГДА!

19

– Ха-ха. Как смешно. – Табби закатила глаза.

Но я видела, что Ли от испуга сделал шаг назад. Его колени подогнулись, и он чуть не уронил мешок.

– Еще квартал, – настаивал тыквоголовый.

– Еще квартал. А потом – еще.

– Э-э-э, минуточку! – возмутилась Табби. – Вы нам не указ. Мы идем домой.

Она повернулась и пошла прочь. Но тыквоголовые двигались быстрее, и мгновенно преградили ей путь.

– Пропустите! – потребовала Табби.

Она резко метнулась вправо. Но тыквоголовые существа опередили ее. Их огненные ухмылки сделались шире. Ярче.

Они закружились вокруг нас в молчаливом полете. Они кружили все быстрее и быстрее, пока мы не оказались словно бы окружены огнем.

Вокруг нас вздымалась стена пламени!

– Вы будете повиноваться! – донеслось из огня.

Пламя надвинулось на нас сзади. Подталкивая вперед.

Мы не могли не подчиниться. Мы стали пленниками. Пленниками огненной стены.

На крылечке первого дома стоял старик. Он усмехнулся нам, когда мы ступили на его крыльцо.

– Вы, ребятушки, чуток припозднились, не находите? – дружелюбно спросил он.

– Чуточку, – отвечала я.

Он бросил в наши мешки горсть «Чаклз»[2]2
  Популярная в США марка конфет. Прим. перев.


[Закрыть].

– Скорее! – понукал тыквоголовый, когда мы шлепали по влажной траве к следующему дому. – Скорее!

У Ли мешок стал настолько тяжелым, что его пришлось волочить по земле. Свой я держала обеими руками. Табби негромко причитала себе под нос, качая головой.

Мы обошли обе стороны квартала. Я по-прежнему не видела других ребят. Не ездили машины. В некоторых домах не горел свет.

– Скорее! – не унимался тыквоголовый.

– Еще больше домов! Еще больше кварталов!

– Ни за что! – вскричал Ли.

– Ни за что! – подхватила Табби. Она пыталась говорить сурово, но я слышала дрожь в ее голосе.

Лица-фонари вновь угрожающе закружились вокруг нас. Треугольные глаза полыхали.

– Живей! Вы не можете остановиться сейчас! Не можете!

– Но уже очень поздно! – возразила я.

– А у меня ботинок спадает! – подхватил Уолкер.

– Не надо нам больше сладостей! – резко заявила Табби.

– Вы не можете остановиться сейчас! Живей!

– Еще больше домов! Этот квартал – лучший!

– Ни за что! – дружно воскликнули Табби и Ли. И завели:

– Ни за что! Ни за что! Ни за что!

– Наши мешки переполнены, – сказала я.

– Мой начинает рваться, – пожаловался Уолкер.

– Ни за что! Ни за что! – тянули Табби и Ли.

Оба джека-фонаря вновь закружились вокруг нас, все быстрее и быстрее, превращаясь в стену огня.

– Вы не осссстановитесссссь! – прошипел один.

– Вы пойдете дальшшшшше!

Они кружились все ближе и ближе к нам, сжимая кольцо. Я уже чувствовала испепеляющий жар их пламени.

И пока они кружились, они начали шипеть, как гнездо растревоженных змей.

Шипение становилось все громче и громче, пока нам не начало казаться, что мы действительно окружены змеями!

Мой увесистый мешок выпал из ослабевших рук.

– Хватит! – завопила я на них. – Прекратите! Вы не Шейн и Шейна!

Пламя выплеснулось из их глазниц. Шипение переросло в пронзительный вопль.

– Вы не Шейн и Шейна! – завизжала я. – Кто вы такие?!

20

Они прекратили кружить. Языки пламени облизывали зубастые рты. Эхо пронзительных воплей еще отражалось от голых деревьев, вспарывая тяжелую ночную тишину.

– Кто вы такие? – снова спросила я дрожащим голосом. Меня всю трясло. Я вдруг почувствовала себя так, будто весь холод ночи просочился в меня.

– Кто вы такие? Вы что-то сделали с нашими друзьями?

Нет ответа.

Я повернулась к Уолкеру. Отсветы пламени играли на его лице. Несмотря на грим, я видела, какое испуганное у него лицо.

Я судорожно сглотнула и повернулась к Табби и Ли. Они усмехались и качали головами.

– Это ты придумала дебильную шутку? – спросила Табби. Она закатила глаза. – Вау. Неужто ты думала, что мы на это поведемся?

– Ой, боюсь, боюсь! – издевательски воскликнул Ли. Он свел колени вместе. – Смотрите – трясусь, как лист!

Они с Табби делано рассмеялись.

– Костюмчики что надо. И пиротехника у вас крутая. Но мы знаем, что это Шейн и Шейна, – заявил Ли. – Вам нас ни в жисть не запугать.

– Ни в жисть! – повторила Табби. – Гляди!

Они с Ли протянули руки. Схватили тыквенные головы за бока – и потянули.

– И-и раз!

Они сдернули пылающие головы с плеч тварей.

И мы завопили уже вчетвером – ибо под тыквами не оказалось голов!

21

Наши пронзительные вопли рассекли ночь, словно вой сирены.

Тыквенная голова выпала у Табби из рук и тяжело запрыгала по земле. Яркое оранжевое пламя взметнулось изо рта и глаз.

Ли все еще держал вторую тыквенную голову в руках. Но выронил ее, когда зубастый рот пришел в движение.

Пылающие головы усмехались нам с травы.

– Охххх! – с низким стоном ужаса я попятилась. Мне хотелось бежать, бежать отсюда со всех ног и не оглядываться назад.

Но я не могла отвести взгляда от двух голов, ухмылявшихся нам с влажной травы…

Я смотрела, сердце тяжело колотилось, ноги начали дрожать. Чьи-то пальцы схватили меня за запястье.

– Уолкер!

Он вцепился в меня. Его рука была холодна, как лед.

Свободной рукой он указал на два обезглавленных тела.

Они стояли в своих темных, колышущихся костюмах. Они не двигались. Пространство посреди их плеч, где раньше были головы, казалось ровным и гладким.

Как будто тыквенные головы, балансировавшие раньше на их плечах, никогда и не соединялись с телом.

Табби и Ли беспомощно жались ко мне. Таббина тиара куда-то делась. Волосы выбились из прически и спадали на лицо влажными прядями.

Мешок Ли завалился набок. Куча конфет высыпалась из него, и теперь они лежали в нескольких сантиметрах от одной из тыквенных голов.

Пламя внутри голов мерцало и приплясывало. А потом зубастые рты пришли в движение.

Ухмылки стали шире. Треугольные глаза сощурились.

– Хиии-хииии-хиииии!

Отвратительные смешки вырвались из их ртов. Жестокие, сухие смешки. Больше напоминающие кашель, нежели смех.

– Хиии-хииии-хиииии!

– Нееет! – застонала я. Рядом со мной ахнул Уолкер.

Ли сглотнул. Табби обеими руками вцепилась в рукав его пчелиного костюма.

Она тянула его назад, пока они не оказались у нас с Уолкером за спиной.

– Хиии-хииии-хиииии!

Головы смеялись в унисон, и мерцало пламя.

Обезглавленные тела двигались быстро. Они протянули длинные руки и подхватили головы с травы.

Я ожидала, что они водрузят их обратно на плечи. Но они этого не сделали. Они держали головы на уровне груди.

– Хиии-хииии!

Еще один сухой смешок. Тыквенные рты извивались на круглых физиономиях. Глаза взирали на нас невидящим взглядом – то ярко-оранжевые, то темные, когда пламя вспыхивало и гасло.

Я поняла, что сдавила Уолкеру руку. Он будто и не заметил.

Я отпустила его. И глубоко вдохнула.

– Кто вы? – крикнула я двум тварям. Голос мой звучал пискливо и тонко. – Кто вы? И чего вы хотите?

– Хиии-хииии-хиииии! – Они снова засмеялись этим мерзким смешком.

22

– Кто вы? – снова крикнула я, стараясь перекричать их скрипучее, сухое хихиканье. – Где Шейн и Шейна? Где наши друзья?

В головах шипело пламя. Зазубренные ухмылки сделались шире.

– Дрю, давай еще раз попробуем сбежать, – прошептал Уолкер. – Может, застанем их врасплох…

Мы развернулись и бросились наутек. Табби и Ли, пошатываясь, припустили следом.

Ноги были слабыми и вялыми, и я не думала, что вообще смогу бежать. Сердце колотилось так сильно, что было трудно дышать.

– Беги! – крикнул Уолкер, задыхаясь. – Быстрее, Дрю!

Далеко мы не ушли.

С ужасающим пронзительным шипением, твари вновь закружились вокруг нас. Поймали в ловушку. Вновь сделали пленниками в огненном круге.

Нам ни за что не сбежать. Нам ни за что от них не уйти.

Сквозь кружащее пламя я отчаянно оглядывала улицу.

Ничего. Ни намека на движение. Ни машин. Ни людей. Ни даже собак и кошек.

Держа головы на уровне талии, существа вышли из огненного круга и двинулись на нас. Они угрожающе встали перед нами, поднимая раскаленные докрасна головы над пустыми плечами.

– Еще дома. Еще дома. – Зубы на лицах-фонарях двигались, выталкивая слова. Красные глаза смотрели на нас сверху вниз.

– Еще дома. Еще дома.

– Вы не можете остановиться! Вы обязаны продолжать!

– Подберите ваши мешки. Подберите их – живо! – зарычал один из них. Голова смотрела на нас с воздетых рук, зазубренный рот кривился в жестокой усмешке.

– Мы… мы не хотим собирать! – взвыл Ли, цепляясь за Табби.

– Мы хотим домой! – закричала Табби.

– Еще дома. Еще дома. Еще дома. – Продолжали шипеть головы.

Они одновременно налетели на нас. Налетели и толкнули.

У нас не было выбора. Устало подняли мы из травы брошенные мешки.

Они двигались позади нас, и все тянули, тянули своим низким, скрипучим шепотом:

– Еще дома. Еще дома. Еще дома.

Они подтолкнули нас к первому дому в следующем квартале. Они втолкнули нас прямо на крыльцо. После чего зависли рядом.

– Как… как долго мы должны собирать конфеты? – спросила Табби.

Тыквоголовые ухмыльнулись.

– Вечно! – заявили они.

23

Дверь открыла женщина, и бросила по пакетику «Hershey's Kisses»[3]3
  «Hershey's Kisses» – «Поцелуйчики Херши» – еще одна популярная в США разновидность конфет. Прим. перев.


[Закрыть] в наши мешки.

– Что-то вы, дети, совсем уж поздно, – сказала она. – Вы местные?

– Нет, – отвечала я. – По правде говоря, мы не знаем, где мы. Мы в странном районе, а какие-то безголовые тыквоголовые принуждают нас собирать сладости. И они говорят, что мы будем собирать их вечно. Умоляю, спасите! Нам нужна ваша помощь!

– Ха-ха! Вот это здорово! – расхохоталась женщина. – И смех, и грех! У вас отличное воображение. – И закрыла дверь прежде, чем я успела еще хоть словечко вымолвить.

В следующем доме мы и пытаться не стали. Мы понимали, что все равно никто не поверит.

– У вас мешки уже под завязку! – воскликнула еще одна женщина. – Не иначе вы собираете конфеты часами!

– Очень… очень сладкое любим, – устало ответил Уолкер.

Я оглянулась на тыквоголовых. Они выказывали явное нетерпение. Им хотелось скорее погнать нас к следующему дому.

Мы распрощались с женщиной и двинулись через передний двор. Наши мешки стали такими тяжелыми, что мы волочили их по траве.

Когда мы направлялись к подъездной дорожке следующего дома, меня нагнала Табби.

– Что будем делать? – зашептала она мне на ухо. – Как мы собираемся спасаться от этих… этих чудищ?

Я пожала плечами. Я не знала, что ей ответить.

– Я так напугана! – призналась Табби. – Ты же не думаешь, что эти тыквоголовые твари и впрямь будут гонять нас за сладостями вечно, а? Чего же они тогда хотят? Зачем они это с нами делают?

– Не знаю, – ответила я, проглотив ком в горле. Я видела, что Табби готова разрыдаться.

Ли шагал, понурившись. Он волочил за собой раздувшийся от конфет мешок. Качал головой и что-то бормотал себе под нос.

Мы зашли на следующее крыльцо и позвонили в дверь. Дверь открыл мужчина средних лет в канареечного цвета пижаме.

– Сладость или пакость! – уныло пропели мы.

Он бросил нам в мешок «Тутси Роллс».

– Уже очень поздно, – буркнул он. – Ваши родители в курсе, что вы еще на улице?

Мы потащились к следующему дому. И следующему.

Я все ждала, когда представится шанс на побег. Но твари были начеку. Они держались рядышком, оставаясь при этом в тени. Красный огонь пылал в прорезях глаз.

– Еще дома, – потребовали они, заставив нас пересечь улицу и приступить к обходу домов на другой стороне.

– Еще дома.

– Я так напугана, – снова обратилась ко мне Табби дрожащим голосом. – И Ли тоже. Нас уже тошнит от страха.

Я начала было говорить ей, что чувствую то же самое.

Но тут мы ахнули – увидев, что кто-то идет по улице.

Мужчина в синей униформе!

Сперва я приняла его за полицейского. Но когда он ступил под свет фонарей, я разглядела, что это униформа рабочего. На голове у него сидела синяя кепка. В одной руке он нес огромную коробку для завтрака.

Должно быть, с работы возвращается, решила я. Он шел, глядя под ноги и что-то насвистывая себе под нос. Не думаю, чтобы он нас заметил.

Табби сориентировалась мгновенно.

– На помощь! – заверещала она. – Сэр, прошу вас, спасите!

Мужчина испуганно вскинул голову и прищурился.

Табби устремилась к нему через двор. Остальные бросились следом, волоча за собою тяжеленные мешки.

– Помогите – прошу вас! – чуть не в истерике кричала Табби. – Вы должны нас выручить!

Задыхаясь, мы вчетвером вырвались на улицу и окружили ошалевшего мужика. Тот сощурился на нас и поскреб свои вьющиеся каштановые волосы.

– В чем дело, ребятня? Вы потерялись? – спросил он.

– Монстры! – пропыхтел Ли. – Безголовые, джекфонарные монстры! Они нас захватили! Они нас заставляют за конфетами ходить!

Мужчина засмеялся.

– Но это правда! – настаивала Табби. – Вы должны нам поверить! Вы должны нам помочь!

– И поскорее! – крикнул Ли.

Мужчина опять почесал шевелюру. Он с прищуром смотрел на нас, изучая наши лица.

– Скорее! Пожалуйста, скорее! – вопил Ли.

Я смотрела на обескураженного мужчину.

Сможет ли он нам помочь?

24

– Вы ОБЯЗАНЫ нам помочь! – умолял Ли.

– Ладно. Придется вам подыграть, – сказал мужчина, закатывая глаза. – Где они, ваши монстры?

– Здесь! – крикнула я.

Мы дружно повернулись и уставились на передний двор.

А там – никого. Тыквоголовых и след простыл.

Как ветром сдуло.

Табби ахнула. У Ли отвисла челюсть.

– Куда они делись? – пробормотал Уолкер.

– Они стояли вот тут! – упорствовала Табби. – Оба! И держали головы в руках! Правда!

Мужчина только вздохнул тяжело.

– Вам, детям, хорошо, у вас Хэллоуин, – сказал он устало. – Но ко мне не приставайте, ладно? Я с работы, устал, как собака…

Он переложил коробку для завтрака в другую руку. Мы смотрели, как он удаляется по дорожке, пока он не исчез за одним из домов.

– Давайте мотать отсюда! – крикнул Ли.

Но прежде чем мы успели броситься наутек, тыквоголовые выскочили на нас из-за живой изгороди. Багровое пламя шипело в головах. Зазубренные рты выгнулись дугой в грозном ворчании.

– Еще дома! – захрипели они. – Еще дома. Вы не можете остановиться.

– Но мы так измучены! – воскликнула Табби срывающимся голосом. У нее в глазах стояли слезы.

– Отпустите нас – пожалуйста! – молил Ли.

– Еще дома! Еще!

– Вы не сможете остановиться! НИКОГДА!

– Не могу больше! – крикнул Ли. – Мой мешок набит битком! Глядите! Он поднес раздувшийся мешок к тыквенным головам. Конфеты сыпались через край.

– У меня тоже полон! – заявил Уолкер. – И тоже через край! Мне туда и кукурузной палочки не втиснуть!

– Нам пора домой! – кричала Табби. – Наши мешки переполнены!

– Это не проблема, – отозвался один из тыквоголовых.

– Не проблема? – взвыла Табби. – Не проблема?!

– Начинайте есть, – велел тыквоголовый.

– Что? – выдохнули мы хором

– Начинайте есть, – повторил он. – Начинайте есть.

– Эй, ни за что! – возмутился Ли. – Не будем мы тут стоять и…

Существа, казалось, сделались выше. Ярко-желтые языки пламени били из их глаз. Горячий ветер с ревом вырвался из ощеренных ртов и обжег мне лицо.

Мы все прекрасно понимали, что будет, если мы откажемся подчиняться. Мы окончим жизнь в бушующем пламени.

Ли схватил из мешка шоколадный батончик. Дрожащей рукой сорвал обертку. И принялся запихивать его в рот.

Мы начали есть сладости. У нас не было выбора.

Я запихнула в рот «Hershey» и принялась жевать. Я даже не ощущала вкуса. Большой комок прилип к языку, но я смогла его протолкнуть и продолжала есть.

– Живей! Живей! – командовали тыквоголовые.

– Пожалуйста! – умоляла Табби сквозь забившую рот лакрицу. – Мы не мо…

– Живей! Жрите! Жрите!

Я высыпала в рот пакетик сладкой кукурузы и через силу принялась жевать. Я видела, как Уолкер лихорадочно роется в мешке, подыскивая что-нибудь, что можно проглотить быстро.

– Живей! Жрите! – командовали огненные головы, кружа вокруг нас. – Жрите! Жрите!

Ли давился уже четвертым батончиком «Мушкетера». Потом схватил «Милки-Вэй» и принялся разворачивать.

– Меня… меня сейчас вырвет! – сообщила Табби.

– Живей! Живей! – прохрипели в ответ.

– Нет. Правда! Меня тошнит! – кричала она.

– Жри больше! Жри быстрее!

Ли начал давиться. Комок розовых конфет вылетел у него изо рта. Табби хлопала его по спине, пока он не перестал кашлять.

– Больше! Быстрее! – кричали тыквоголовые.

– Не… могу! – просипел Ли.

Твари склонились над ним, языки пламени метнулись из глаз.

Ли схватил еще один батончик, сорвал обертку, надкусил…

Мы корчились на тротуаре, заглатывая конфеты. Жевали изо всех сил. С трудом проглатывали и заталкивали в рот новые.

Дрожащие. Запуганные. Страдающие от тошноты.

Мы понятия не имели, что подлинный ужас ждет впереди.