Текст книги "Пленник кривого зеркала"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Роберт Лоуренс Стайн
Пленник кривого зеркала
Комната страха – 04

«Пленник кривого зеркала»: ЭКСМО-Пресс; Москва; 2002;

ISBN 5–699–00391–6

Оригинал: R. L. Stine, «Liar Liar»,

Перевод: И. Н. Фридмана

Глава I
У ВЕЗУНЧИКОВ СВОИ ПРОБЛЕМЫ

Когда я был маленьким, кто–то из ребят сказал мне, что у каждого человека есть двойник. Я ответил тому парню, что он сошёл с ума.

Теперь мне двенадцать лет. И я только что видел своего двойника. Конечно, я не поверил собственным глазам. Нельзя даже сказать, что он был похож на меня, – это был я сам!

При этом я смотрел не в зеркало, а этому мальчику прямо в лицо. У него были мои тёмные волосы, мои голубые глаза, моя немного косая улыбочка, моё лицо, моё тело. Словом, я смотрел на самого себя!

Я понимаю, понимаю. Это звучит дико. Любому здравомыслящему человеку должно показаться, что я помешался. Но вы тоже помешались бы, если б увидели перед собой своего двойника.

Надо сделать глубокий вдох. Мой отец советует поступать так в трудных ситуациях. «Сделай глубокий вдох, Росс», – говорит он в подобных случаях.

Отец работает исполнительным директором на киностудии. Он один из боссов компании «Манго Пикчерз». Его работа состоит в том, чтобы весь день напролёт спорить с

менеджерами, управляющими и кинозвёздами. Он говорит, что ему приходится делать по миллиону глубоких вдохов в день. Это помогает ему сохранять выдержку и хладнокровие.

Вот и мне надо сделать глубокий вдох и рассказать эту историю с самого начала. Или даже немного раньше, с предыстории.

Кстати, я соврал насчёт цвета моих глаз.

На самом деле глаза у меня не голубые, а тёмно–серые. То есть почти голубые, не так ли?

Думаю, лучше всего начать рассказ со школы. Я учусь в средней школе на Беверли – Хиллз, расположенной всего в нескольких кварталах от моего дома.

Я знаю, что вы подумали. Вы решили, что я везунчик. Действительно, неплохо иметь отца, занятого в кинобизнесе, и жить в большом доме на Беверли – Хиллз с бассейном и теннисным кортом. Мало того, в подвале имеется собственный кинозал.

Вы правы: я везунчик. Но у меня есть проблемы. Много проблем.

Вчера утром, например, у меня возникла проблема с Синди Мэтсон. Наткнувшись на Синди в коридоре во время школьной перемены, я увидел, что она на меня сердится.

Её лицо раскраснелось, она то и дело поправляла растрепавшиеся чёрные волосы; кроме того, постоянно сжимала и разжимала кулаки – с таким напряжением, что у неё побелели костяшки пальцев.

– Росс, где ты был? – преграждая мне путь, спросила она.

Синди выше меня по крайней мере на полфута. К тому же она спортивная и сильная. Она могла бы сыграть роль Зены в фильме «Зена, королева воинов». Поэтому я стараюсь поддерживать с ней хорошие отношения.

– Ты спрашиваешь, где я был? – Как вы понимаете, я решил для начала потянуть время.

Но Синди рвала и метала.

– Ты что, забыл?! – кипела она от негодования. – Мы же договорились встретиться. Ты же сам упросил меня сходить с тобой в парк аттракционов вчера вечером. И не явился!

– Да, было дело, – признал я свою вину. – Но, видишь ли… – Мне надо было что–то придумать, причём очень быстро. – У меня были занятия по теннису… Правда. А тут ещё ракетка сломалась. Пришлось идти в магазин спорттоваров на Уиллшире, чтобы купить новую.

Я сделал паузу, чтобы перевести дух. Поверила ли она моим оправданиям?

Похоже, что нет.

– Росс, ведь это неправда, – проговорила Синди сердито. – Занятия по теннису у тебя по субботам, и всем это прекрасно известно. Почему ты не можешь сказать правду? Ведь ты просто забыл о нашей встрече, не так ли? Признайся!

– Ничего подобного, – упорствовал я. – На самом деле… Ладно, я скажу тебе правду. У меня заболела собака, и мама попросила помочь отвезти её к ветеринару. Поэтому мне пришлось…

– С каких это пор у вас появилась собака? – прервала меня Синди.

– Что? – Я опустил голову и задумался. Она права: у нас нет никакой собаки.

Иногда я так увлекаюсь, сочиняя свои истории, что путаюсь в деталях. Это меня и подводит.

У Синди округлились глаза.

– Ты хотя бы помнишь, что в пятницу мы идём на вечеринку к Максу?

Честно говоря, я начисто позабыл об этой вечеринке.

– Конечно, – уверенно кивнул я. – Как я мог об этом забыть?

В этот момент прозвенел звонок. Надо было спешить на занятия.

Мы разбежались в разные стороны. Я свернул за угол – и наткнулся на Шарму Грегори.

Шарма – невысокая, миниатюрная блондинка, всегда говорит тихим голосом, почти шёпотом. Она полная противоположность Синди; можно даже сказать, анти-Синди. Шарма очень хорошенькая и к тому же необычайно умная. В прошлом году она заработала бесплатную поездку в Вашингтон, написав блестящее сочинение по литературе. Правда, не поехала, потому что была приглашена на какой–то жутко престижный приём по случаю вручения «Оскара» с участием самых видных кинозвёзд.

– Привет, Росс, – остановила она меня. – Ты не забыл, что мы идём на вечеринку к Максу в пятницу вечером?

– Разумеется, я об этом помню, – заверил я Шарму.

– Мы встретимся у Макса или ты зайдёш за мной?

О, боже! Похоже, я пригласил на вечеринку не только Синди, но и Шарму.

Зачем я это сделал? Наверное, Шарма дала мне списать контрольную по химии, вот я и решил отблагодарить её таким образом.

– Давай встретимся у Макса, – предложил я Шарме и, махнув рукой, устремился на урок английского.

Осторожно прикрыв за собой дверь кабинета, я стал на цыпочках пробираться к своей парте, надеясь, что мисс Дуглас не заметит моего опоздания. К счастью, моя парта в заднем ряду, недалеко от двери, благодаря чему мне нередко удаётся проскользнуть мимо учителя.

– Росс, ты опоздал, – сделала мне на сей раз замечание мисс Дуглас.

– Да, – подтвердил я и, доставая тетрадь из ранца, судорожно пытался придумать оправдание: – Мне пришлось задержаться в кабинете мистера Харрисона. чтобы… помочь ему… вернуть книги в библиотеку. Мистер Харрисон собирался написать вам записку, но забыл это сделать.

Мисс Дуглас кивнула. Похоже, она мне поверила.

– А теперь достаньте домашнее сочинение, – распорядилась мисс Дуглас, поправляя книги и тетради на своём столе.

По правде говоря, она жуткая зануда и просто помешана на чёткости и аккуратности.

– Хотелось бы, чтобы некоторые из вас прочли сочинение вслух и поделились своими мыслями с всем классом. Почему бы нам не начать с тебя, Росс? – Она одарила меня застенчивой улыбкой, обнажая длинные редковатые зубы.

– Вы хотите, чтобы я прочёл вслух своё домашнее сочинение? – переспросил я, желая выиграть время. Надо было соображать очень быстро.

Вообще–то я начал писать это сочинение вчера вечером, но тут началась интересная передача по телевизору. А когда она кончилась, настало время ложиться спать.

Улыбка медленно сошла с лица мисс Дуглас.

– Ты написал сочинение, Росс? – строго поинтересовалась она.

– Конечно, – не моргнув глазом, соврал я. – Написать–то я его написал… Но оно осталось у меня в компьютере. Потому что у нас произошло короткое замыкание, и мой принтер сгорел! Дым из него валил, как из тостера. Поэтому я не смог распечатать. Но я получу новый принтер после занятий и смогу принести сочинение завтра. Нет проблем.

Кажется, получилось довольно складно, вы не находите? По крайней мере. мне понравилось. Но, как выяснилось, я рано радовался…

Мисс Дуглас медленно подошла к моей парте и, склонившись, пристально посмотрела на меня через свои прямоугольные очки в красной оправе.

– Росс, – проговорила она сквозь зубы, – послушай меня внимательно. Если будешь продолжать в том же духе, получишь двойку в четверти. Вот так.

Я вскинул голову и с невинным видом спросил:

– Что значит «продолжать в том же духе»?

Глава 2
Спасибо за награду – я её заслужил

После занятий я устремился в раздевалку. Приятели предлагали прошвырнуться по парку, но сегодня я не мог себе этого позволить. Дело в том, что отец уже ждал меня возле школы, чтобы отвезти в драмкружок. Я посещаю занятия по актёрскому мастерству.

Отец не в восторге, что я занимаюсь именно в этом кружке, но Джерри Надлер, мой учитель, его давнишний друг. К тому же Джерри утверждает, что у меня талант. Он говорит, что я напоминаю ему Тома Круза в молодости и что моя фотогеничная улыбка поможет зрителям меня запомнить.

Я не обольщаюсь на этот счёт. У меня нет больших шансов стать кинозвездой. У нас в доме бывают известные артисты, и это, как правило, потрясающие люди, не мне чета. Но я не возражал бы против того, чтобы сняться в каком–нибудь рекламном ролике и получить за это кучу денег.

Я уже зашвырнул вещи в шкаф и вдруг застыл, словно громом поражённый. Среди учебников, разбросанных на нижней полке, лежал большой коричневый конверт. Отец попросил отослать его два дня назад, а я забыл это сделать.

«Ладно, отправлю завтра», – решил я. Закрыв дверцу шкафа, я набрал цифры кода и запер его.

В фойе школы мне махнула рукой Синди, но я крикнул ей, что опаздываю.

– И куда же ты направляешься? – полюбопытствовала она.

– Хочу помочь маме по части благотворительности, – выпалил я. – Мы собираем свечи для бездомных.

Почему я так сказал?

Отчего было не сказать правду? Я и сам не знаю, зачем сочиняю все эти истории. Думаю, это выходит у меня само собой. Непроизвольно.

Я подмигнул ей на прощанье и выбежал на улицу.

Чёрный «Мерседес» отца был припаркован напротив школы, на другой стороне дороги. Стоял ясный солнечный день, на небе ни облачка. Было тепло, как летом, хотя на дворе уже осень. Под лучами солнца машина сверкала, как большой чёрный бриллиант.

– Привет, шкет, – обратился ко мне отец. – Как дела, голова ещё цела?

Отец находит забавным разговаривать со мной таким образом; он думает, что общается со мной в стиле рэпа. Мама считает, что он прививает мне дурной вкус, вместо того чтобы показывать положительный пример.

– Привет, папа, – отозвался я. усаживаясь на горячее от солнца сиденье. – Ох, как кожа нагрелась, прямо обжигает.

Отец посмотрел на меня в зеркальце и поправил чёлку.

Выглядит он молодо и очень этим гордится. У отца пряме тёмные волосы и серые глаза – совсем как у меня. Он поправляет причёску всякий раз, когда проходит мимо зеркала.

У него всегда загорелая кожа. Отец говорит. что хорошо выглядеть – часть его работы. Он всегда одевается одинаково: чёрные брюки, чёрная рубашка и спортивные брюки. Говорит, что это униформа их компании. Точно так же, как «Мерседес» – машина компании.

Отец всегда подшучивает над кинобизнесом. Но я знаю, он любит свою работу.

Когда машина тронулась с места, я нагнулся, чтобы переключить кондиционер на полную мощность.

– Придётся заехать по дороге в «Юнивёрсал Филмз». Мне нужно повидаться с продюсером, он обещал подписать контракт, – пояснил отец. – А потом я отвезу тебя к Джерри. Кстати, вы ладите с Джерри? Он уже научил тебя чему–нибудь путному?

– Всё идёт хорошо, па, – ответил я. – Мы пока главным образом читаем пьесы. Ты знаешь, как это бывает. Вслух.

Отец подмигнул:

– Ну и как? Уже зародилось чувство, что ты готов принять участие в кинопробах?

Я усмехнулся:

– Пока нет.

Зазвонил мобильник. Отец прижал трубку к уху и стал давать указания своему секретарю относительно каких–то денежных неурядиц.

По обе стороны от нас проплывали пальмы. Отец вдруг повернулся ко мне и спросил:

– Ты отправил конверт? В нём очень важные контракты.

– Конечно, отправил, – соврал я, зная, что в лучшем случае пошлю его только завтра.

– Вот и хорошо. – Отец вздохнул. – Если письмо не дойдёт вовремя, меня размажут по стенке.

– Нет проблем, – выдавил я из себя.

– В последние дни была такая запарка, что я не мог даже вздохнуть, – пожаловался отец. – Ну, как дела в школе?

– Отлично! – бодро отрапортовал я. – Мисс Дуглас сказала, что моё сочинение может победить на конкурсе.

– Молодец! – Отец так обрадовался, что, подняв два пальца в знак Виктории, едва не съехал с дороги.

Снова зазвонил телефон, и отец долго разговаривал с кем–то, пока мы не подъехали к стоянке «Юнивёрсал Филмз». Охранник, узнав отца, вежливо и без лишних слов пропустил нас. Мы долго ехали вдоль длинного белого здания, пока отец не нашёл подходящего места для парковки.

Он провёл меня в огромный кабинет, больше похожий на жилую комнату. Но полу лежал пушистый белый с красными полосками палас, гармонировавший с цветами мебели. Я насчитал в кабинете три телевизора; книжные полки занимали почти всё пространство стен; в углу располагалась стойка бара.

В помещении не было письменного стола.

– Это кабинет Морта, – пояснил отец. – Подожди меня здесь, я отлучусь минут на пять. Морту осталось только поставить свою подпись, и мы свободны.

Отец указал на ряд полок, заставленных фотографиями в рамках, призовыми статуэтками, вязами, чернильницами, пепельницами и прочими безделушками.

– Можешь полюбопытствовать, – сказал отец. – Но будь осторожен, Росс. Ничего не трогай. Морт просто трясётся над своей коллекцией.

– Нет проблем, – успокоил его я.

– Этот контракт очень важен для меня. Я должен переманить этого парня на свою сторону, – бросил отец и исчез за дверью.

Я расположился на красной кожаной кушетке. Мне ещё не приходилось сидеть на таких удобных подушках – мягких и в то же время упругих.

Через минуту–другую я заскучал. Поднявшись, я подошёл к полкам и стал рассматривать фотографии и награды.

Моё внимание привлекла фотография, на которой Морт был запечатлён рядом с президентом Соединённых Штатов. Они улыбались, стоя на зелёном поле и держа в руках клюшки для гольфа. На снимке красовалась собственноручная подпись президента.

На верхней полке пестрели десятки других фотографий, на которых Морт был запечатлён в компании с кинозвёздами и другими известными персонами.

Чуть ниже лежал рыцарский шлем и серебряный кинжал. Возможно, это был реквизит из какого–нибудь костюмного исторического фильма.

Следующие полки были заполнены всевозможными статуэтками и кубками. Я остановился перед знакомой золотой статуэткой. Это был Оскар, вручаемый Академией киноискусства! Настоящий Оскар!

Я провёл рукой по его гладкой, сияющей поверхности.

– Это круто, – произнёс я вслух и вдруг почувствовал непреодолимое желание взять статуэтку в руки, ощутить на своей ладони её тяжесть.

Статуэтка оказалась намного тяжелее, чем я предполагал. Я крепко сжал её обеими руками и поднял её над головой.

– Благодарю вас! – обратился я к воображаемой публике. – Спасибо за награду. Мне она нравится, я знаю, что заслужил её.

И вдруг пальцы как будто сами собой разжались, и статуэтка выскользнула из моей руки.

Я метнулся в надежде подхватить её, но промахнулся.

Послышался глухой стук, потом треск, едва слышный, но ужасный, пронзивший меня в самое сердце, и я понял, что не забуду его до конца дней.

Я опустился на колени, чтобы поднять статуэтку.

– Пожалуйста, пусть с тобой всё будет в порядке, – взмолился я. – Пусть всё будет в порядке.

Но нет. Похоже, никто не услышал моей молитвы.

Круглая голова Оскара отломилась и теперь покоилась поблизости от обезглавленной статуэтки.

В этот момент послышался стук быстро приближающихся шагов. Кто–то подходил к двери кабинета.

Глава 3
Отрубите ему руку!

Я похолодел от ужаса. Моё сердце готово было выпрыгнуть из груди. Его стук отдавался в груди болезненно пульсирующими ударами. Мне стало трудно дышать.

Нырнув к кушетке, я лихорадочно задвинул под неё обе части статуэтки и в этот момент увидел входившего в кабинет отца.

– Росс, что ты делаешь на полу?

– Уронил жевательную резинку, – промямлил я. – Но уже нашёл. – Я торопливо поднялся на ноги.

Отец подозрительно взглянул на меня:

– С тобой всё в порядке? Мне показалось, в кабинете что–то упало.

Я пожал плечами:

– Не знаю, я ничего не слышал.

Отец испытующе смотрел на меня в течение десяти–пятнадцати секунд, которые показались мне вечностью.

– А что ты сделал со своей жевательной резинкой? – поинтересовался он.

– Я её проглотил.

Это показалось отцу забавным. Он рассмеялся.

– Встреча с Мортом прошла как нельзя лучше, – доложил он. – Думаю, мне удалось привлечь его на свою сторону. Пойдём, я отвезу тебя к Джерри. А то ты опоздаешь.

Когда мы шли к машине, у меня всё ещё дрожали колени.

Я понимал, что был на волосок от гибели. Неужто пронесло?

Разумеется, все мои надежды оказались напрасными.

Мы вернулись домой как раз перед ужином. Ханна, наша повариха. уже накрыла на стол. Отец прошёл в кабинет, чтобы сделать несколько телефонных звонков.

Я заскочил в свою комнату, чтобы оставить там ранец. Бросив его на стул, я повернулся и увидел на пороге своего младшего брата Джейка.

– Здорово, Джей–диск–жокей, – приветствовал я его. – Дай шесть.

– У меня нет шести пальцев, – заныл Джейк. – И прекрати меня так называть.

– Хорошо. А как насчёт Джей–рот–до-ушей?

– Перестань обзываться! – потребовал мой младший брат, король нытиков Беверли – Хиллз.

Вы, наверное, уже догадались, что мы с братом не очень–то ладим. Проблема заключается в том, что у Джейка начисто отсутствует чувство юмора. К тому же он тугодум. Джейк даже внешне не похож на меня. Кудрявый, светловолосый, с зелёными глазами. Лицо узкое, бледное, с выпирающими передними зубами.

– Эй, крысёныш! – обратился я к нему. – Что ты делаешь в моей комнате.

– Я хочу получить обратно свои комиксы, – прогундосил он. У Джейка была огромная коллекция японских комиксов.

– О чём ты, братишка? – усмехнулся я. – Я же не читаю комиксов.

– Но ты взял у меня книгу ещё на прошлой неделе, – задохнулся от возмущения Джейк. – Сказал, что вернёшь через пару дней. Ты обещал.

– Не брал я у тебя никаких книг, – отрезал я. – Проваливай.

Зачем я мучаю Джейка? Не знаю. Книга комиксов лежала в нижнем ящике письменного стола. Я мог протянуть руку и вернуть книгу брату, но я решил, что он должен её заслужить.

Так ему и надо. Не будет ныть и жаловаться на меня маме. Кроме того, он никогда не помогает мне выпутываться из трудных ситуаций.

На прошлой неделе я хотел прошвырнуться с ребятами по Уиллширскому парку, а заодно и зайти в павильон «Планета Голливуд». Помню, по–человечески попросил брата сказать маме и папе, что я пошёл к Шарме готовиться к контрольной по химии.

Но он этого не сделал.

– Я не могу врать! – отозвался он на мою просьбу.

– Почему? – поинтересовался я.

– Потому что это неправильно.

Вот почему мне и нравится его мучить.

– Я знаю, где лежит эта книга, – заявил Джейк и, проскользнув мимо меня, нагнулся к столу. – Вот!

Я попытался помешать ему выдвинуть ящик, но в этот момент услышал голос отца:

– Росс, спускайся вниз! Сейчас же!

Так–так. Тон, которым был произнесён приказ, не сулил ничего хорошего. Судя по всему, отец был сердит. Если не сказать – взбешен.

Я достал из ящика книгу и, сунув Джейку, начал медленно спускаться по лестнице.

– Т-ты меня звал? – заикаясь, спросил я.

Отец крепко сжимал в руке телефонную трубку.

– Это Морт, – сообщил он, пристально глядя мне в глаза. – Он говорит, что не желает со мной работать… Он нашёл на полу сломанного Оскара.

У меня отвисла челюсть.

– Оскара?! – Я изобразил на лице крайнюю степень недоумения. – Какого Оскара?

– Росс, ведь я просил тебя ничего не трогать в его кабинете. Я говорил тебе, что Морт трясётся над своей коллекцией. Он обнаружил осколки Оскара под своей кушеткой.

– Но… я всё время сидел на кушетке, – выдавил из себя я, во рту пересохло. – Не видел я никакого Оскара.

Отец сказал что–то в трубку, затем отключил телефон.

– Ты был единственным, кто находился в кабинете. – Он смотрел на меня строго и очень сердито.

– Нет, не единственный, – возразил я. – На самом деле в кабинет заходила уборщица. Точнее, две уборщицы, и я видел, как они протирали полки. Я видел, как…

В этот момент в дверь вошла мама, держа в руках пакеты с продуктами.

– Что случилось? – удивлённо спросила она.

– Росс в своём репертуаре. Полюбуйся: он стоит передо мной и лжёт мне в лицо, – объявил отец качая головой. – Бесстыдно лжёт.

Мама тяжело вздохнула и опустила пакеты на пол.

– Росс, – прошептала она. – Ты снова сочиняешь свои истории?

– Нет… – начал было я, но Джейк меня перебил.

– Накажите его! – закричал он с верхней площадки лестницы. – Накажите его построже!

– На сей раз дело обстоит серьёзно, Росс, – отец всё ещё сжимал телефонную трубку. – Очень серьёзно. Возможно, по твоей милости мы потеряли пару миллионов долларов, и ты должен понести за это наказание.

– Отрубите ему руку! – настоятельно порекомендовал Джейк.

Мама даже отшатнулась.

– Джейк! Откуда ты набрался таких диких идей?

– Так наказывали лжецов в древние времена, – заявил Джейк. – Нам рассказывали об этом на уроке истории. Отрубите ему руку!

Мама покачала головой:

– С твоего позволения, Джейк, мы не станем этого делать.

– Правильно, – подхватил отец. – Мы сделаем кое–что похуже.