Текст книги "Не ложись поздно"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Он не издал ни звука.

Я бросилась к окну и выглянула наружу. Прохладный вечерний воздух освежил разгоряченное лицо. Я посмотрела во двор, щурясь в слабом свете луны, и увидела искаженный силуэт, удирающий через лужайку.

Скрючившись, выгибая ноги, как насекомое, он несся к глубокой тени на краю двора.

Вцепившись в подоконник обеими руками, я смотрела, как он бежит. И, прежде чем скрыться под покровом тьмы, он неожиданно обернулся. Обернулся, и свет луны озарил его лицо.

И тогда я снова закричала. Потому что лицо было нечеловеческое. То был безобразный, искаженный лик демонического создания, явившегося словно из фильма ужасов. Зеленоватая шкура. Обтекаемой формы безволосая голова с полосой густого черного меха посередине и заостренные кабаньи уши, торчащие в стороны. Кроваво-красные глаза пылали на вытянутой песьей морде.

– Не-е-е-е-ет! – вырвался у меня сдавленный стон. Я поняла, что мне опять мерещится.

То же самое существо я встретила, когда во сне бродила по лесу. И теперь я видела его снова. Видела нечто, чего на самом деле не существует. Снова мне привиделся демон. Безумная. Безумная.

– Нет. О, пожалуйста, нет.

Я повернулась к кровати.

– Гарри? Ты в порядке? Гарри?

Его там не было.

21

Я оцепенела, глядя на пустую кровать, на одеяло, сброшенное на пол. Я включила свет. И замерла, не в силах сдвинуться с места. Не в силах мыслить ясно.

Полная паника.

А в голове уже роился миллион мыслей.

Налетчик был настоящим, не галлюцинацией. Он носил маску. Как та маска монстра, которую Нейт надел для съемок у Сэралинн. Как десятки масок в его коллекции.

Он был настоящий. Он носил маску. Он находился в этой комнате. Я не выдумала его. Я его видела.

Неужели он схватил Гарри? Вытащил Гарри из постели и вместе с ним сиганул в окно?

Как такое могло случиться?!

Соберись, Лиза. Приди в себя. Приди в себя.

Я пыталась унять рвущееся из груди дыхание. Я отвернулась от опустевшей кровати.

Думай. Старайся думать ясно.

– Гарри? Гарри? – закричала я. Может быть, он все-таки дома. Может быть, он услышит.

– Гарри? Ты здесь?

Ну пожалуйста, будь здесь.

Но никто не отозвался.

Шатаясь, я вышла в коридор и огляделась.

– Гарри? Ты здесь? Прошу, ответь мне! Гарри?

Нет. Нет. Паника не отпускала. Я понимала, что должна очистить разум и действовать рассудительно. Но коридор закачался, закружился перед глазами. Дышалось с трудом.

– Гарри?! Гарри?! Гарри?!

Я знала, что должна сделать. Надо звонить в полицию.

Мой телефон. Где мой телефон?

Внизу. На диване в гостиной. Я скатилась вниз по лестнице. Вбежала в гостиную. Схватила с дивана сумочку и принялась лихорадочно рыться в поисках телефона.

Где же он? Где?

Послышался стук. Совсем рядом. Тихое «бум». Сумочка выпала у меня из руки. Я услышала скрежет. Еще один тихий стук.

В доме есть кто-то еще.

Я почувствовала, как паника усилила свою хватку. Я не могла думать. Не могла дышать.

Кто-то находился в прихожей.

Налетчик в маске вернулся.

22

Еще одно тихое «бум!»

Я застыла, как вкопанная, возле дивана, с сумочкой у ног, и прислушивалась.

Звучало это как стук. Может, кто-то стучится в дверь?

Не раздумывая, я кинулась в прихожую. Там никого не было. В доме никого.

Снова раздался стук.

Я повернулась. Стенной шкаф! Звуки доносились из стенного шкафа!

– Кто там? – попыталась я крикнуть, но сумела издать лишь сдавленный шепот. – Кто…

Я подошла к шкафу, рывком распахнула дверь – и ахнула.

– Гарри? Ты что здесь делаешь? – закричала я.

Он жался к задней стенке, окруженный пальто. Все его тело дрожало, а личико было бледнее мела.

– Мне страшно, – проговорил он тоненьким голоском.

Я потянулась к нему обеими руками, и он покорно дал вытащить себя на свет Божий. Бедняжку всего трясло. Я взяла его на руки и прижимала к себе, пока дрожь, мало-помалу, не стихла.

– К… кто-то вошел в мою комнату, – пролепетал он. – Кто-то напугал меня. Я и убежал… в шкаф.

– Все в порядке, – приговаривала я, приглаживая ему волосы. Его бледный лоб блестел от пота. – Все уже в порядке.

Я отвела его к дивану. Он попросился на коленки. Я снова взяла его на руки и крепко-крепко обняла.

– Ты видел человека? – спросила я. – Видел его лицо?

Гарри помотал головой..

– Темно было. Я его толком не разглядел. Я… услышал, как кто-то… по комнате ходит. Ну и убежал. Вниз. И спрятался в шкафу.

Внезапно я придумала, как его успокоить.

– Может, это был кошмар, – сказала я. – Может, ты просто видел дурной сон.

Разумеется, я лгала. Но если это успокоит его, и он почувствует себя в безопасности…

Он поднял на меня свои огромные голубые глаза.

– Правда? Думаешь, мне снилось?

Я кивнула.

– Да. У всех бывают кошмары. Мне вот частенько снятся. Но потом я просыпаюсь, и все в порядке.

Он глядел на меня, обдумывая это.

– Может быть, – наконец сказал он. – И впрямь как будто кошмар.

Он прикорнул головой к моему плечу, и мы долго сидели так молча. Я вновь представила себе незваного гостя с уродливой полоской меха посреди деформированной головы. Вновь представила, как он выпрыгивает из окна комнаты Гарри и мчится через задний двор. Будто вживую увидела его лицо в лунном свете, когда он обернулся и посмотрел на меня. Собачью пасть. Искаженное, отвратительное лицо.

Может, то была маска? Как те маски из фильмов ужасов, что носит Нейт?

Нет. Ни в коем случае.

Зачем кому-то надевать маску и вламываться в дом, чтобы взбежать по лестнице и выпрыгнуть из окна?

Это полный бред. В этом нет никакого смысла.

Я была довольна, что соврала Гарри. Довольна, что убедила его, будто все было дурным сном.

Мне это тоже казалось дурным сном. Но я-то знала…

Через несколько минут я поняла, что Гарри заснул у меня на коленях. Он тихонько посапывал, его голова все еще покоилась на моем плече. У меня заныли ноги. Он будто налился тяжестью. Но я не хотела его будить.

Так я сидела, держа его на коленях, и, наверное, тоже задремала. Потому что в следующий миг почувствовала, как кто-то потрогал меня за плечо. Я моргнула. Повернула голову. И увидела Бренду, взирающую на меня сверху вниз.

– О. Привет, – пробормотала я, пытаясь окончательно проснуться.

Под глазами у нее темнели круги. Губная помада поблекла. Волосы были растрепаны. Она улыбнулась:

– Я смотрю, вы с Гарри уже привязались друг к другу.

– Ему… приснился кошмар, – сказала я. – Он спустился ко мне за утешением.

– Это прекрасно, Лиза. – Она поставила на пол свой портфель. – Обычно Гарри стесняется новых людей.

– Нет. Мы прекрасно провели время, – сказала я. – Думаю, мы с ним подружимся.

Бренда сняла его у меня с колен. Гарри открыл сонные глазенки и молча уставился на мать. Я поднялась с дивана и помогла Бренде поставить его на ноги. Затем мы повели-понесли его наверх, в его комнату.

Уложив его в постель, мы вернулись в гостиную. Я подняла с пола свою сумочку.

Бренда зевнула и пригладила рукой волосы.

– Я уже никакая, – вздохнула она. – Замоталась допоздна. – Она повернулась ко мне. – Ну как, все прошло хорошо?

Тут я растерялась.

Нет. Все нехорошо. В доме побывал налетчик с рожей, как у демона. Он забежал в комнату Гарри и выпрыгнул через окно со второго этажа.

Все нехорошо . Честно говоря, это было ужасно – для нас с Гарри.

Но если я скажу Бренде правду… Если я расскажу ей о побывавшем в доме демоническом существе… она, верней всего, мне не поверит. Она решит, что у меня не в порядке с головой, и я лишусь работы.

А работа нужна мне. Очень нужна.

– Да, – сказала я. – Никаких проблем. Все прошло гладко. Гарри – само очарование.

23

Мама не спала, дожидалась меня. Я обнаружила ее в гостиной; одетая, по своему обыкновению, в серую фланелевую рубашку, она сидела перед надсаживающимся телевизором, по которому шел старый фильм с Дензелом Вашингтоном. Мама фанатеет от Дензела Вашингтона. Готова пересматривать одни и те же фильмы с ним снова и снова. Ей все равно, какие.

– Мам, что так громко? – спросила я, зажимая уши.

– Чтобы не заснуть, – ответила она. – Я хотела дождаться тебя, чтобы послушать, как прошел первый рабочий день.

О Господи.

Она подняла пульт и приглушила звук. На столике возле ее кресла стоял высокий стакан с осветленным пивом. Мама не любит крепких напитков и пьет только легкое пиво. Она сделала большой глоток и поправила перевязь на руке.

– Ну что? Выкладывай, – потребовала она. – Как все прошло?

Я не выдержала. Я понимала, что не следует говорить ей всю правду. В конце концов, я утаила правду даже от самой Бренды Харт. Тем не менее, я упала в кресло напротив, и все случившееся буквально хлынуло из меня непрерывным потоком слов. Сомневаюсь, что хоть раз умолкала даже для того, чтобы перевести дух.

По ходу моего рассказа мамино лицо все сильнее вытягивалось. Она взяла стакан, но не сделала ни глотка, так и замерла со стаканом в руке, внимая моей страшной истории.

Закончив, я откинулась в кресле, тяжело дыша, наблюдая за ней, ожидая ее реакции.

Мама поставила стакан и наклонилась вперед, вцепившись здоровой рукой в подлокотник. Она напряженно вглядывалась в меня, словно изучала.

– У него было лицо монстра? – сказала она наконец. – Вроде демона? Хочешь сказать, он был в маске для Хэллоуина?

– Не… не знаю, – пробормотала я. – Это наверняка маска, правильно? Нет, ну я понимаю, что Фиар-Стрит – вроде как стремное местечко, но черт возьми, не может быть, чтоб там демоны по домам шастали!

Мама тяжело вздохнула.

– И ты говоришь, он выпрыгнул в окно? Ты видела, как он выпрыгивал из окна?

Внезапно я поняла, зачем она устроила мне этот допрос.

– Ты мне не веришь, да? – Я вскочила. – Ты думаешь, это была очередная галлюцинация. Ты думаешь, у меня снова глюки, правильно? Правильно?

– Присядь, Лиза. – Она указала мне на кресло. – Пожалуйста. Сядь. Мне кажется, ты, возможно, слишком рано взялась за работу.

– Мама, не начинай…

– Слишком рано, – повторила она, покачав головой. – Уж извини, Лиза.

– Мам, пожалуйста. Я знаю, что я видела.

– Лиза, послушай меня, – сказала она, избегая моего взгляда. – Если ты до сих пор видишь глюки, я… я считаю, тебе надо бросить работу.

– Не вижу я никаких глюков!!! – завизжала я и снова вскочила, размахивая руками. Одной рукой задела настольную лампу и сбила ее со стола, вскрикнув.

Лампа грохнулась на пол и разлетелась вдребезги, брызнув во все стороны осколками.

– О не-ет, – простонала я.

Мамино лицо исказилось от ужаса.

– Совсем взбесилась! – завопила она. – Видишь, что я имела в виду? Смотри, что ты наделала! Ты не отвечаешь за себя. Совершенно не отвечаешь. Тебе нужна дополнительная помощь!

Моя грудь судорожно вздымалась.

– Это была случайность. Дурацкая случайность! – рявкнула я. – Забудь ты об этой лампе. Я знаю, что я видела в этом доме, мама. Перестань убеждать меня в том, что я сумасшедшая.

– Я этого не говорила, Лиза. Сделай вдох. Постарайся успокоиться. Нет никаких сомнений, что ты все еще видишь глюки.

– Мама, Гарри его тоже видел! – закричала я. – Я не сумасшедшая! Я его не воображала! Гарри тоже видел его!

Она моргнула. Я видела, что она крепко задумалась.

– Мальчик тоже видел его? Он видел человека с демоническим лицом?

– Ну… нет, – призналась я. – В смысле, Гарри сказал, что он кого-то слышал. Он не видел его. Там было слишком темно. Но он его слышал. Он слышал, как тот вошел в комнату.

Мама смотрела на меня. Она не произнесла ни слова. Но я могла прочесть ее мысли. По ее лицу было видно, что она мне не верит.

– Я не сумасшедшая, мама! – завопила я. – Ты должна мне поверить!

– И все-таки, Лиза, остановись и подумай, – мягко сказала она. Она не переносит, когда я поднимаю крик. – Это же бессмыслица. Было поздно. Ты была уставшая. И тебе привиделось…

– Замолчи! — рявкнула я. – Замолчи! Просто замолчи! Если ты мне не веришь, кто-нибудь да поверит! Так что замолчи и оставь меня в покое!

Я вихрем вылетела из гостиной, потрясая кулаками и топча осколки разбитой лампы на полу. Зубы я стиснула так, что заныла челюсть. Я испытывала гнев, разочарование – и щемящее чувство одиночества.

Когда я достигла лестницы, собираясь подняться к себе, мама выглянула из гостиной. Даже отсюда я видела слезы в ее глазах, бегущие по щекам.

– Лиза, ты не единственная, кому тяжко пришлось, – проговорила она срывающимся голосом. – Мы остались вдвоем, только ты да я. Твоего отца не стало. Нам нужно держаться вместе.

Я понимала, что должна попросить прощения. Я понимала, что должна хотя бы попробовать унять гнев. Я понимала, что по совести следует поступить именно так, но я не могла.

– Как мы можем держаться вместе, если ты не веришь ни единому моему слову? – закричала я. Ответа дожидаться не стала. Не хотелось мне слушать ее ответов. Повернувшись, я помчалась наверх, перепрыгивая через ступеньки.

Захлопнув за собой дверь комнаты, я кинулась на постель. Затем я извлекла из сумочки телефон.

Мне нужен кто-то, кто мне поверит.

Мне нужен кто-то, кто не примет меня за чокнутую.

Я набрала номер Нейта. Он ответил после второго гудка.

– Лиза? В чем дело?

Я рассказала всю историю по новой. Дойдя до незваного гостя с демоническим лицом, я услышала, как Нейт вздохнул.

– Лиза, голос у тебя ужасный. Передохни. Тебе правда нужно остыть.

– Ты мне тоже не веришь, да, Нейт?

Молчание. Потом он сказал:

– Почему бы мне не подъехать? Может, это было бы кстати? Может, тебе нужна компания? Я хоть сейчас.

– Ты не веришь мне, так ведь? – настаивала я. – Нейт, ты тоже считаешь, что я свихнулась. Не так ли, Нейт? Отвечай!

24

Доктор Шейн обыкновенно сидит за своим стеклянным столом, постукивая по нему карандашом или пожевывая ластик, пока я говорю. Но сегодня она прохаживалась взад и вперед вдоль занавешенного окна, занимающего целую стену в ее кабинете.

Одета она была в длинную летнюю плиссированную юбку бледно-голубого цвета и белую блузку с длинными рукавами и открытым воротом. Золотой медальон на цепочке покачивался в такт шагам.

Она кивала, слушая мой рассказ о первом вечере в доме Гарри, однако лицо ее при этом оставалось непроницаемым. Но когда я дошла до демонического создания, выпрыгнувшего в окно, она прекратила расхаживать и скрестила руки на груди.

Я закончила свой рассказ на том, как нашла Гарри в стенном шкафу и решила ничего не говорить его матери. Доктор Шейн скользнула обратно в кресло и придвинулась поближе к столу. Склонившись над желтым блокнотом, она написала несколько строк.

Я ждала, что она скажет.

Неужели она, как и мама с Нейтом, не поверит, что я все видела наяву?

Наконец, она подняла голову и отложила карандаш.

– Нужно время, Лиза, – мягко сказала она.

Я уставилась на нее. Стало быть, она мне тоже не верит?

– Твой мозг пережил ужасающий шок, – продолжала она. – Результатом, как мы обе знаем, стали яркие ночные кошмары. И иногда твои кошмары становятся настолько яркими, что кажется, будто они воплотились в реальность.

– То есть… – начала я.

Но она прервала меня коротким взмахом руки.

– В доме Хартов ты увидела что-то, что запустило пугающие картины в твоем подсознании, – сказала она. – Подобные случаи легко объяснимы и не представляют собой ничего необычного.

– Случаи? – спросила я.

Она кивнула, поигрывая медальоном.

– Вам не кажется, что я видела все наяву? – спросила я, повысив голос.

– Мне кажется, ты видела что-то, – ответила она. – Я уверена, что ты ничего не выдумываешь, и что ты не сумасшедшая. Наша работа заключается в том, чтобы подобные случаи остались в прошлом, а ты обрела уверенность в себе и освободилась от страхов. Поэтому я собираюсь предложить тебе несколько лекарств, благодаря которым ты почувствуешь себя лучше, дорогая.

Я почувствовала трепет в груди.

– Лекарств? А разве это не шаг назад?

– Нет, вовсе нет, – покачала она головой. – Мы должны испробовать все средства, чтобы вернуть тебя в норму. – Она постучала ластиком карандаша по стеклянной крышке стола. – Тебе следует понимать, что происходит, Лиза. Автокатастрофа произвольно перемешала всевозможные подспудные чувства в твоем подсознании. Чувство вины из-за потери отца. Чувство страха. Вот откуда пришло виденное тобой существо.

Я открыла рот, чтобы возразить, но тут же раздумала.

– Ничего из ряда вон, – продолжала она. – Я не хочу, чтобы ты боялась. Если ты не против попробовать, я могу прописать тебе кое-какие препараты, которые немножко тебя успокоят. Они помогут тебе проводить дни без этих тревожных фантазий.

– Ну не знаю… Я…

– Я не стану ничего прописывать, пока тебя это смущает, – сказала она. – Иди домой и подумай над этим. Обсуди со своей мамой. Я хочу, чтобы ты положительно воспринимала все, что мы станем предпринимать для твоего выхода из кризиса.

Она снова опустила голову и стала сосредоточенно писать в блокноте. Это означало, что прием закончен.

Я встала но не ушла. Мозг, казалось, вот-вот взорвется. Я хотела продолжить наш разговор. Хотела задать ей сотню вопросов. Хотела сказать, что в доме у Гарри я совершенно точно не галлюцинировала. Что все видела наяву.

Я слишком отчетливо разглядела лицо существа, чтобы это можно было списать на разыгравшееся воображение. Я видела, как оно выпрыгивало из окна спальни. Я слышала стук, когда оно приземлилось на заднем дворе.

Я нуждалась в том, чтобы доктор Шейн мне поверила. Мама не верит мне. Нейт тоже не верит. Она была моей последней надеждой.

– До встречи через два дня, – пробормотала я и побрела к двери.

Пожалуй, мне никогда еще не было так одиноко. Смогу ли я убедить доктора Шейн во время следующего приема? Смогу ли я убедить ее, что мне стало лучше? Что мой разум очистился? Что я уже способна отличить галлюцинацию от реальности?

По крайней мере, мне так казалось.

Пока я не вернулась домой, где увидела еще одно безумное видение.

Я вошла в гостиную, и меня сразу же ослепил бьющий в окно солнечный свет. Я подняла руку, чтобы защитить глаза – и мне привиделся – уже, наверное, в сотый раз – Морти, разлегшийся на ковре.

Я пронзительно вскрикнула.

Это когда-нибудь кончится?!

Но на этом потрясения не закончились.

25

Я заморгала, прогоняя образ большого белого пса на ковре, но не смогла заставить его исчезнуть. Пес перекатился на живот и вскочил. Его глаза отразили солнечный свет и сверкнули красным огнем.

А потом моя галлюцинация бросилась мне навстречу, топоча по ковру здоровенными лапами и яростно вращая пушистым хвостом. Я не поняла, что пес реален, пока он не прыгнул мне на грудь, заставив попятиться к дивану. В следующий миг он уже облизывал мне лицо, а я радостно вопила:

– Морти? Морти? Это и вправду ты?

Вошла мама, держа в руке огромный горшок с геранью.

– Я была у соседей, – сказала она. – Так что не смогла сообщить тебе радостную новость.

– Это действительно Морти? – воскликнула я и ласково отстранила его, пока он не пролизал мне лицо до дыр. – Неужели?

– Какая-то милая молодая женщина подобрала его неподалеку от Мартинсвилля, – сказала мама. – Привезла, пока ты была у доктора.

– Просто не верится! – вскричала я. Обняв Морти за шею, я крепко-крепко прижала его к себе. – Видишь, мама? У меня все постепенно налаживается.

– Надеюсь, – тихо пробормотала мама.

***

– Должно быть, тебе стало лучше, – сказала Сэралинн. – Я уж не думала, что ты поедешь с нами сегодня.

– Она жадна до чужого позорища, – вставил сидевший за рулем Нейт. Он свернул на Ривер-Роуд. Мы втроем ехали на выступление Айзека и его группы.

Солнце уже зашло, погрузив окружающий мир в синие тона. Высокие деревья склонялись над петляющей дорогой, не пропуская лунный свет, отчего казалось, что мы бороздим глубокие омуты черноты.

– Просто захотелось выбраться из дому и послушать музыку, – сказала я.

– Музыку? Тогда зачем ехать на концерт Айзека? – съязвил Нейт. Он обнял меня рукой за плечо и привлек к себе.

– Веди двумя руками, пожалуйста, – попросила я.

– Они ведь репетировали как проклятые, – сообщила с заднего сиденья Сэралинн. – Может, хоть немножко набили руку.

– Может, мне даже не понадобятся ушные затычки, которые я захватил, – сказал Нейт.

– Да ты, похоже, не в духе, – сказала я.

И снова представила, как Айзек меня целует. Видел ли это Нейт? Не потому ли он последнее время ополчился на Айзека? Все его шуточки в адрес товарища были злыми, враждебными, словно и не было между этими двумя многолетней дружбы.

– Я предложил всей группе маски Франкенштейна из моей коллекции, – не унимался Нейт. – Они могли бы переименовать группу в «Молодой Франкенштейн». Понимаете? Когда они начнут играть, никто не увидит их лиц. Так хоть немножко менее стыдно будет.

– Добрая ты душа, – съязвила Сэралинн.

– Хорош изгаляться, – сказала я. – Мы вообще-то едем поддержать Айзека.

В ответ Нейт проворчал что-то неразборчивое. Некоторое время мы ехали дорогой, вьющейся вдоль реки Конононки. Темная вода струилась мимо нас, изредка переливаясь серебристыми отблесками лунного света.

– Лицам до восемнадцати пиво не продают, – сказал Нейт. – Но я принес фальшивые удостоверения, раньше вроде срабатывало. Старайтесь выглядеть старше.

– Я специально сделала высокую прическу, – сказала Сэралинн. На ней был ее клубный прикид – короткая красная плиссированная юбочка поверх серебристых лосин, и блестящая жилетка поверх шелкового серебристого топика.

У меня не было клубных костюмов. Я надела шелковый золотистый топик и джинсы со стразами на карманах.

– Я тяну на двенадцать. Ничего не могу поделать, – вздохнула я.

– Ну, тогда постарайся не отсвечивать, – сказал Нейт. – Им сегодня все равно не до того. Соберутся все ребята из школы.

Он свернул на широкую, заасфальтированную подъездную дорогу. «Оранжерея» – один из трех клубов, расположенных неподалеку друг от друга на Ривер-Роуд. Это музыкальный клуб – не танцевальный. Обычно за вечер там выступают две или три группы. Чаще всего вход туда разрешен начиная с восемнадцати лет. Но когда выступают подростковые группы, двери открыты и для старшеклассников.

Было еще рано. Мы знали, что группа Айзека будет выступать первой. На стоянке я заметила всего четыре или пять машин. Я надеялась, что послушать Айзека придут немало ребят из школы.

Мы выбрались из машины. Из динамиков на столбах, окружавших парковку, гремел хип-хоп. Неоновая вывеска «Оранжерея» потрескивала, когда мы огибали ее, направляясь к парадному входу.

Мы заплатили по пять долларов бритоголовому здоровяку на входе, с руками, перевитыми потрясающими татуировками в виде змей и драконов. Внутри пульсировали красные огни. Стены и потолок были красными. Банкетки вдоль стен тоже были красными. Думаю, вы уже поняли, что с цветовой гаммой тут не заморачивались.

В помещении витал пивной дух. Трое или четверо человек выстроились в очередь к бару, расположенному в глубине клуба. Вглядываясь в мигающий туманный свет, я узнала среди сидевших на банкетках нескольких ребят из школы и помахала им рукой.

Сцена была квадратной формы, открытая площадка в дальнем конце клуба. Айзек и его друзья настраивали свои инструменты, подключая их к предоставленным администрацией усилителям и динамикам.

При виде нас Айзек побежал навстречу. На нем были выцветшие джинсы, в лохмотья изодранные на коленях, и черно-красная футболка с эмблемой группы «Daft Punk». Он стукнулся кулаками с Нейтом, после чего повернулся к нам с Сэралинн.

– Привет, Лиза, не ждал, что ты придешь, – сказал он.

– Не хотела пропускать, – сказала я. – Это очень волнующе, Айзек.

– А что это за ребята вон там? – спросил Нейт, показывая на четверых или пятерых парней, которые вошли с черного хода, неся в руках инструменты.

Айзек обернулся, щурясь в пульсирующем красном свете.

– Это, должно быть, чуваки из «Пережитка Психоза». Группа в стиле семидесятых.

– И как они? – спросил Нейт.

Айзек пожал плечами.

– Никогда их не слушал. Но нам разрешили исполнить всего две песни, чтобы поскорее начали эти ребята.

Нейт прыснул:

– Вы выучили целых две песни?

– Не совсем, – усмехнулся Айзек. – У нас есть одна песня, которую мы исполняем чуть менее хреново, а потом мы исполним ее вторую версию.

В клубе не было жарко, но лоб Айзека блестел от пота. Он то и дело переводил взгляд на меня, словно пытался мне что-то сказать. А может, просто был искренне удивлен моим появлением.

Сэралинн огляделась.

– Надеюсь, ребята еще подтянутся.

– Они придут на «Пережиток Психоза», – сказал Айзек. – Многим нравятся эти ретро-фишки. И видюхи их на YouTube собирают кучу просмотров.

За сценой послышался громкий хлопок. Один из усилителей брызнул россыпью искр, и возившийся с ним парень отпрянул с испуганным криком.

– Пойду помогу, пока мои парни там не убились, – сказал Айзек.

– Это было бы шикарное начало, – сказал Нейт.

Айзек пропустил его слова мимо ушей. Он махнул нам рукой и, бросив «Пока!», убежал.

Я увидела, что клуб постепенно заполняют и другие ребят из школы. Керри Ричер шел к сцене в компании Эрика Финна. Я поискала взглядом Патти Берджер, но так и не увидела. Патти и Керри как сиамские близнецы. Всегда неразлучны.

Вошла стайка девушек. Явно не из Шейдисайдской школы. У одной волосы были выкрашены в розовый цвет, а одета она была в розовый свитерок с эмблемой «Пережитка Психоза».

Нейт подошел сзади и обнял меня руками за талию. Он уткнулся носом в мою шею. От этого по моей спине побежали мурашки.

Я откинулась назад, прижимаясь к нему. Нахлынула волна счастья. Было здорово оказаться вне дома вместе с друзьями.

Сэралинн оттащила Нейта от меня.

– Принесешь ты нам пива или нет? – потребовала она.

Нейт огляделся.

– Народу недостаточно. Спалят, – сказал он, но все же направился к бару. – Кока-кола подойдет?

Сэралинн закатила глаза:

– Да уж, роскошно.

Я засмеялась, глядя, как он идет к бару.

– Вот не думала, что Нейт такой трусишка!

Сэралинн даже не улыбнулась.

– Он как-то уже попадался, – сказала она. – В прошлом году. С фальшивыми документами. Поимел кучу проблем. Предкам потом пришлось задействовать кое-какие связи, чтобы отмазать его от комиссии по делам несовершеннолетних.

Я заморгала:

– Серьезно? Не знала…

– Ты о нем много чего не знаешь, – сказала она.

Я уставилась на нее. Какие странные слова. Зачем она так старается подчеркнуть, что знает о Нейте больше, чем я?

Без сомнения, здесь действительно происходило что-то, о чем я не знала. Разумеется, я в городе новичок. Мы с Сэралинн и дружим-то без году неделя. Мы могли болтать часами, но только сейчас я поняла, что не так уж хорошо знаю ее.

Может статься, Нейт интересен ей куда больше, чем она показывает?

Нейт вернулся с кока-колой. На сцене Айзек сотоварищи взяли инструменты.

– Всем привет, – прокричал Айзек в микрофон, – мы – «Черные Дыры», и мы принесли вам року!

Они заиграли. Музыка гремела так, что дрожал пол, отдаваясь буханьем у меня в груди. Гитара Айзека ревела и завывала. Он запрокинул лицо к потолку и наяривал, крепко зажмурившись.

Нейт обнимал меня одной рукой за талию. Другой рукой он показал большой палец вниз. Потом засунул два пальца в рот и издал рвотный звук.

Он был прав. Группа была ужасна. Даже грохочущие вибрации не могли скрыть того факта, что ребята играют кто в лес, кто по дрова.

Как минимум двадцать или тридцать человек стояли возле сцены, наблюдая и слушая. Как только песня закончилась, мы закричали, зааплодировали и сделали вид, будто страшно довольны. Айзек не стал прерываться. Он тут же перешел к следующей песне. Звучала она в точности как предыдущая.

– Это невыносимо! – прокричал Нейт мне в ухо.

Эта песня продолжалась, наверное, минут пятнадцать. У меня возникло чувство, что группа попросту не знает, как ее закончить. С чего Айзек взял, что они готовы к публичному выступлению?

Когда музыка, наконец, стихла, у меня звенело в ушах. Тем временем, клуб заполнялся народом. Большинство посетителей пришли послушать «Пережиток Психоза».

Я начала протискиваться к сцене. Айзек и его товарищи отсоединяли инструменты. Вид у Айзека был безрадостный.

Столпотворение было – не протолкнешься. Я врезалась в какую-то девушку, отчего та чуть не расплескала свое пиво. Помахала Айзеку, но он стоял с опущенной головой и не видел меня.

Обернувшись, я обнаружила, что потеряла в толпе Нейта и Сэралинн. Вглядываясь в пульсацию красных огней, я никак не могла найти их.

Чья-то рука поймала меня за запястье.

– Нейт?

Нет.

Я повернулась и увидела смотрящую на меня Саммер Лоусон. Ее медно-рыжие волосы свободно ниспадали на плечи. В зеленых глазах играли вспыхивающие огни.

Одета она была в белую блузку, расстегнутую почти до живота, и черную мини-юбку поверх черных колготок. Как обычно, на руках ее красовались разноцветные пластиковые ожерелья всех видов, а из ушей свисали длинные серьги.

Всякий раз при виде нее я первым делом думала, до чего же она красива. Как богиня какая-нибудь, честное слово.

– Саммер? – Я попыталась высвободить руку, но она держала крепко. Она приблизила лицо к моему уху. Ее духи пахли цитрусами: не то грейпфрут, не то лимон.

– Нам надо поговорить, Лиза.

Я опять попыталась вырвать руку. Наконец, она отпустила меня.

– Что ты имеешь в виду? – прокричала я, перекрикивая окружающий гам. – В чем дело, Саммер?

– Нам надо поговорить, – повторила она. – Серьезно. О Нейте.

– Нейт? А что насчет Нейта? – крикнула я.

Глаза ее словно бы померкли. Она прижалась губами к моему уху.

– Ты в беде, Лиза, и даже не понимаешь этого.

Кто-то толкнул меня сзади, и я врезалась в Саммер.

– Извини, – пробормотала я.

Обернувшись, я увидела Нейта, протискивавшегося мимо двоих парней в серых толстовках. Когда я снова повернулась к Саммер, ее уже и след простыл.

Странно.

Нейт подошел ко мне и протянул новую бутылочку кока-колы.

– Это что, была Саммер?

Я кивнула.

Он нахмурился:

– Чего ей было надо?

Я пожала плечами.

– Без понятия. Не знаю, что с ней такое. Но она меня реально пугает. Все время предупреждает о тебе.

Нейт засмеялся.

– Небось, хочет рассказать, какой я клевый. – Он обнял меня рукой за талию и повел к выходу. – Выкинь ее из головы, Лиза. Она просто ревнует. Вот и все.

Он поцеловал меня, долгим, сладостным поцелуем.

Тут не в ревности дело, думала я. Это точно предупреждение. Она пытается сказать мне, что я в беде.

Внезапно губы Нейта показались мне холодными. И я не могла сдержать леденящую дрожь, прокатившуюся по спине.

26

В понедельник, серый прохладный день, грозивший дождем, я забирала Гарри из дома его тети Элис. Обоих я обнаружила на кухне. Гарри стоял коленками на высоком табурете, размешивая в большой миске какую-то темную массу.

– Вот, пирожные делаем, – пояснила Элис. – Собственно, это Гарри делает пирожные. Я так, на подхвате.

Гарри запустил пальцы в миску, выудил оттуда комок шоколадного теста и отправил в рот.

– Прекрати, – возмутилась Элис. – Оно же сырое.

– Я кушал сырое тесто для печенек, – заявил Гарри. – Чем для пирожных хуже? – Он протянул мне палец, чтобы и я могла лизнуть.