Текст книги "Вторжение Человекосжималок. Часть первая"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

16

– И что медсестра? – спросила мама.

Я уставился на два хот-дога, лежавших на моей тарелке. Я обожаю хот-доги. Я всегда сожалел, что мы не можем ужинать ими каждый вечер.

Но сегодня в желудке стояла такая тяжесть, будто я проглотил кусок скалы. Кусок не лез в горло.

– Ну? Что сказала тебе медсестра, Джек? – нетерпеливо спросил папа.

Белл таращилась на меня через стол, запихивая хот-доги в рот чуть ли не целиком и усердно жуя.

– Ничего толкового, – ответил я. – Задавала кучу вопросов. Потом заставила подремать на раскладушке в подсобке. Позорище. Когда я вышел, надо мною все потешались. Даже незнакомые мне ребята!

– Не бери в голову, – сказала мама, нахмурившись. – А что за вопросы она тебе задавала?

Я понурил голову. Поддал ногой ножку стола. Мне совершенно не хотелось это обсуждать.

– Да вопросы как вопросы, – пробурчал я. – Про метеор. И все такое прочее.

– Что? – папа уронил полную ложку салата обратно в тарелку. – Причем здесь метеор?

– Медсестра спрашивала, не боюсь ли я его, – ответил я. – Спрашивала, не пугали ли меня новости по телику. Сказала, что, наверное, поэтому я и чудил.

Мама с папой пристально смотрели на меня. Наверное, они ждали, что я скажу что-нибудь еще. Белл рыгнула.

Я, в свою очередь, смотрел на них.

– А ты чего-то боишься? – спросила наконец мама.

Я кивнул:

– Да. Я боюсь.

Я решил показать им причину. Я вытащил маленькую черную коробочку из кармана и положил на стол.

– Что это? – спросил папа.

– Где ты это взял? – спросила мама.

– В доме мистера Флешмана, – ответил я. – Там голоса. Странные голоса. Сейчас они молчат. Но они говорили со мной. Они…

Папа потянулся через стол и взял коробочку.

– Это пейджер, – резюмировал он, повертев ее в руках.

– Нет! – возразил я. – Голоса идут оттуда. Думаю, из далекого космоса. Я могу их понимать. Они разговаривают со мной.

Белл засмеялась.

Мама велела ей замолчать.

Папа разглядывал черную коробочку. Наконец, он передал ее маме.

– Самый обычный пейджер, – сказал он. – Ты не мог слышать в нем голоса.

– Но я слышал! – воскликнул я. – Они говорили мне, что делать. И они…

– А зачем мистер Флешман вообще тебе его дал? – настороженно спросила мама.

– Он… он не давал, – пробормотал я. – Я сам взял.

– Тогда ты должен немедленно вернуть его обратно, – отрезала она.

– Знаю, – ответил я. – Я и хотел вернуть. Но голоса…

– Почему ты все время говоришь о каких-то голосах? – спросил папа.

– Я слышу их! – закричала Белл. – Теперь они говорят не с Джеком, а со мной!

– Заткнись, Белл! – заорал я. Я понимал, что окончательно потерял голову, но мне было плевать. – Заткнись! Заткнись! Заткнись!

Мне отчаянно хотелось, чтобы родители мне поверили. И я прекрасно понимал, что они ни за что не поверят, если Белл будет играть в свои дурацкие игры.

– Не смей орать на сестру! – прикрикнула мама.

– Я ничего не слышу, – сказал папа. Он поднес коробочку к уху и долго прислушивался. Потом опустил ее и покачал головой. – Нет. Ни звука.

– Но… но… – я забрал ее у него. – Голоса… сейчас они молчат. Но они говорили мне разные вещи. Говорили мне о пришельцах. Они идут. Вы должны мне поверить. Они вот-вот будут здесь!

К тому времени, когда я закончил свою речь, я запыхался и дышал, как собака. Но, по крайней мере, я выговорился.

Поверят ли они мне?

Мама с папой обменялись взглядами.

– Это уже не шутки, – тихо сказала мама. – Джек, думаю, тебя нужно показать доктору Бендиксу.

– И меня покажите! – вскричала Белл и вскочила со стула. – И меня покажите доктору! Я тоже буду чудить! Я тоже голоса слышу! Покажите меня!

– Ну-ка сядь! – крикнул папа.

– Видишь, какой пример ты подаешь Белл? – спросила мама.

– Чихать я хотел на Белл! – взвизгнул я. – Почему вы мне не верите? Почему?!

Ответа я ждать не стал.

Я схватил коробочку. Отпихнул стул. Выскочил из-за стола. И вылетел через заднюю дверь.

Я должен вернуть эту штуку мистеру Флешману. Я должен вернуть ее, пока окончательно не слетел с катушек!

А еще мне нужно знать правду. Что это было? Зачем оно мистеру Флешману? Он лгал, что он мастер по спецэффектам. Наверняка лгал.

Но кто он тогда? Почему эти странные голоса пытаются с ним связаться? Откуда они исходят?

Мне нужны ответы – причем немедленно.

Родители думают, что я схожу с ума. Все в школе считают, что уже сошел.

Только мистер Флешман может все исправить.

Всю вторую половину дня шел дождь. Кроссовки скользили по мокрой траве. Доски забора были холодные и влажные на ощупь, когда я протискивался в дыру.

Я сделал несколько шагов к дому мистера Флешмана – и тут же споткнулся обо что-то большое и живое. Существо взвизгнуло от неожиданности. После чего попятилось от меня, размахивая хвостом.

– Забияка?

Я узнал соседского черного лабрадора.

– Напугал же ты меня, мальчик, – сказал я и потянулся его погладить… но моя рука замерла в воздухе.

Я уставился на предмет, который он держал в зубах.

Мячик. Обыкновенный теннисный мячик.

Почему же он так сильно меня напугал? Почему от одного взгляда на него мне хотелось кричать, и кричать, и кричать?

– Иди домой, – приказал я псу. – Иди домой, мальчик. Домой!

Я обошел собаку. Направился к заднему крыльцу.

И ахнул, увидев мистера Флешмана. Он стоял в дверях. В льющемся из кухни свете его волосы жутковато мерцали. Серебристые глаза впились в меня. На губах играла странная улыбка.

– Джек, – прошептал он, – я ждал тебя.

17

– Что? – выдохнул я.

Эти стальные глаза… казалось, они смотрят мне в самую душу. Холодные как лед. От их взгляда по моей спине бегали мурашки.

– Зачем вы меня ждали? – с трудом выдавил я.

Его улыбка стала шире. Он пожал плечами:

– Я думал, тебе захочется узнать больше о магии кино.

Он склонился ко мне и, приблизив свое лицо к моему, заговорщицки прошептал:

– Теперь, когда ты узнал мой секрет, ты, наверное, не прочь будешь посмотреть новые кинотрюки.

Я качнулся назад.

– Нет! – крикнул я, громче, чем рассчитывал. Я не мог скрыть паники в голосе.

Я показал ему черную коробочку:

– Я… я нашел это, – выдавил я. – То есть, я взял ее по ошибке, я не хотел ее брать, но…

Он махнул рукой: мол, ничего страшного.

Я протянул ему коробочку. Я ожидал, что голоса попытаются меня остановить.

Но мистер Флешман с легкостью забрал коробочку из моих дрожащих рук.

– Нашел мой пейджер? – спросил он, повертев ее между пальцами. – Это замечательно. А то я его обыскался. – Он засунул странный предмет в карман брюк.

– Пейджер?! – воскликнул я. – Нет! Это не пейджер. То есть…

Он снова достал коробочку из кармана.

– Да, это пейджер, – сказал он, настороженно глядя на меня. – Я купил его, чтобы киностудия могла связаться со мной, когда я не дома.

– Но я слышал голоса… – начал я.

Он прищурил свои жуткие хромовые глаза:

– Голоса?

– Да. Чудные голоса.

Он поднес ее к уху.

– Голоса? – засмеялся он. – Ты не мог слышать в этой штучке голоса, Джек. Она пищит, когда я получаю сообщение – и только.

Я уставился на него – вглядываясь в его глаза, изучая его лицо. Неужели он говорит правду? На вид он был совершенно серьезен.

Но что же это значит? Неужели у меня и впрямь поехала крыша? Неужели я действительно схожу с ума?

Мистер Флешман распахнул сетчатую дверь:

– Заходи, Джек. Я покажу тебе, над чем сейчас работаю. Уверен, тебе понравится.

– Э… нет, – сказал я, отступая на шаг. – Я не смогу. Я…

– Это модель двухголовой акулы, – не сдавался мистер Флешман. – Головы могут двигаться. И каждую пасть можно заставить открываться и закрываться с разных пультов. А вот с телом беда. Я начинил его кучей электроники. И оно стало слишком толстым. Но…

– Я правда сейчас не могу, – прервал его я. – Спасибо. Но мне нужно домой. Я просто хотел вернуть… пейджер.

Он кивнул.

– Ладно. Как-нибудь в другой раз. Увидимся, Джек. – И ушел в дом.

Я тоже пошел домой. Голова гудела, словно в ней роились тысячи пчел. Я был ужасно растерян, встревожен и раздосадован.

Мне нужно время, чтобы все обдумать, решил я. Я не могу просто вернуться домой. Может быть, я возьму велик и прокачусь. Попытаюсь сообразить, что же со мной творится. Или, может, просто пройдусь пешком.

Я свернул с подъездной дорожки мистера Флешмана и направился в сторону улицы. Неподалеку я заметил Забияку – тот трусил домой, по-прежнему сжимая в зубах оранжевый мячик.

Я взглянул на свой дом. В окне на фасаде свет не горел. Наверное, мама, папа и Белл все еще сидели в столовой.

Они считают меня сумасшедшим, горестно подумал я.

И теперь я знал, что они, возможно, правы.

Пейджер. Это был всего-навсего дурацкий пейджер.

Я поддал ногой валяющийся на дороге кусок асфальта. Тот отлетел через дорогу.

Мне хотелось пинать ногами все вокруг. Мне хотелось орать в голос, и раздавать удары направо и налево. Мне хотелось разинуть рот – и зареветь в голос, и так, ревя, мчаться через лужайки, подобно дикому зверю.

Но вместо этого я лишь подошел к куску асфальта и снова поддал его ногой. На этот раз он развалился пополам. Повесив голову, я поплелся дальше, усиленно обдумывая случившееся.

Именно поэтому я поначалу не обратил внимания на пронзительный свист над головой. Я слышал его смутно, где-то на периферии сознания.

Но свист нарастал, и вскоре сделался таким громким, что я больше не мог его игнорировать.

Я поднял глаза…

И увидел полыхающий в вечернем небе огненный шар.

Шар?!

Ослепительно красный, он стремительно несся вниз, вращаясь и рассыпая вокруг себя снопы искр.

Как фейерверк, подумалось мне.

Впрочем, времени на раздумья не оставалось.

Потому что гигантский огненный шар несся прямо на меня.

Его свет – такой ослепительно белый… такой ослепительно яркий – окутал меня. Поглотил меня. И я умер, крича.

Крича.

Крича.

18

Оглушительный грохот заглушил мои крики.

А потом была тишина.

Я открыл глаза и обнаружил, что стою на коленях в траве.

Живой.

Я все-таки уцелел!

Мерцающее сияние угасало. Я стоял под мягким светом уличного фонаря.

Горло саднило от крика. Сердце отчаянно колотилось.

Я глубоко вздохнул. Воздух внезапно наполнился солоноватым ароматом. Словно я находился на берегу океана.

Когда мои глаза привыкли к полумраку, я увидел вокруг дюжины мерцающих точек, похожих на светлячков. Прищурившись, я разглядел, что это были угольки. Горящие кусочки камня, из-за которых казалось, что проезжая часть и тротуар подмигивают сотнями огоньков.

Невероятно.

Я стоял, не веря глазам своим, и смотрел, как угли догорают, шипя и дымясь, пока они не рассыпались в прах.

И тут я увидел оранжевый шар. Он тускло светился. Огненный шар, свалившийся с неба.

Он приземлился у основания подъездной дорожки мистера Флешмана.

Я вдруг понял, что он приземлился совсем рядом со мной.

Я задрожал. Зубы застучали.

Я попытался подняться на ноги. Но уж слишком меня трясло.

Глядя на шар, я ждал, когда успокоится сердце. Затем, очень медленно, но все же смог подняться на ноги.

Я подошел к светящемуся оранжевому шару.

Метеорит!

– Поверить не могу! – пробормотал я вслух.

Я видел падение настоящего метеорита! Он чуть не грохнулся на меня!

Невероятно! Нереально!

Потрясающе!

Я лишился дара речи. Я не знал, что и сказать. Что думать!

И вот я стоял над ним, смотрел на него, и никак не мог унять дрожь. От страха? От восторга?

Идеально круглый каменный шар. Из далекого космоса!

Сколько миллионов километров оставил он позади, прежде чем достичь Земли? Миллионы и миллионы миль, и все ради того, чтобы приземлиться точнехонько рядом со мной!

Я склонился над ним, упершись руками в колени. Воздух вокруг шара был горячим. И специфический рыбный запашок стал сильнее.

Пока я смотрел на него, оранжевое свечение тускнело… тускнело… и, наконец, угасло совсем.

Интересно, он сильно горячий?

Смогу ли я его взять?

Размером он был примерно с шар для крокета. Приблизив к нему лицо, я обнаружил, что он не идеально гладкий: его поверхность была испещрена крошечными кратерами.

Поверить не могу, что смотрю на настоящий шар из космоса!

Я не мог удержаться. Я должен был его потрогать.

Но что если он все еще раскален?

Я осмотрел землю вокруг и подобрал длинную ветку. Рука дрожала – пришлось перехватить запястье второй рукой. Я прижал кончик ветки к метеориту.

Ни дыма, ни шипения.

Я потрогал кончик ветки. Теплый, но не горячий. Я отбросил ветку. И опустился на колени возле камня.

Смогу ли я коснуться его? Осмелюсь ли?

Придется.

Я вытянул указательный палец. Опускал… опускал…

И легонько, буквально на долю секунды, коснулся метеорита.

Я тут же отдернул руку, ожидая ожога.

Ничего.

Я снова вытянул палец. И прижал его к круглой поверхности камня. На этот раз я продержал его там секунд пять или шесть.

Метеорит был теплым, но не горячим.

От волнения я начал задыхаться. Откашливаясь и тяжело дыша, я пытался взять себя в руки.

Но как тут успокоишься? Только что я дотронулся до камня из космоса!

– Надо показать его маме и папе! – сказал я вслух.

Удастся ли мне его поднять?

Он, конечно, уже остыл. Но кто знает, сколько он весит?

Я вытер вспотевшие руки о штанины джинсов. После чего нагнулся, чтобы поднять метеорит.

Ого. Тяжелее, чем я ожидал.

Но я схватил его обеими руками и начал поднимать с земли.

И тут тоненький голосок пропищал:

– Положи меня обратно!

19

– А?!

Я уронил метеорит. Он тяжело бухнулся в траву, но не откатился.

Я нагнулся было за ним, как вдруг услышал за спиной пронзительное хихиканье.

Я обернулся.

– Белл! Это была ты? Это ты сказала?

– Да. Конечно я. А кто же еще? – Она вышла на свет. Ее глаза радостно блестели.

– Что ты здесь делаешь? – спросил я.

– Увидела тебя из окна, – ответила она. – Напугала?

– Возможно, – буркнул я. – Из-за тебя я уронил…

– На что тебе этот мяч? – спросила она, взглянув на камень.

– Это не мяч, – ответил я. – Это метеорит из космоса. Как по телику рассказывали.

Она расхохоталась:

– Ну и бред.

– Нет, правда! – возразил я. – Он выпал из гигантского огненного шара. А свет был такой яркий, что я ничего не видел.

– То-о-оска-а-а, – протянула Белл, закатив глаза.

– Выслушай меня! – взмолился я. – Я услышал свист. Он так быстро несся вниз – я уж думал, мне крышка.

– То-о-оска-а-а, – повторила Белл. – Джек, это дурацкий мяч. Зачем ты сочиняешь всякий вздор? Ребята над тобой смеяться будут…

– Это правда! – закричал я. – Он свалился с неба!

– Ладно, Тарелочник, – ответила она.

– Прекрати! – крикнул я.

– Тарелочник! Тарелочник! Тарелочник! – выкрикнула она мне в лицо. – Тебя все так будут звать – всю жизнь!

Стоя на коленях возле метеорита, я посмотрел на нее:

– Ты действительно не видела, как он свалился с неба?

Она помотала головой:

– Нет конечно. Как я могла увидеть падающий с неба резиновый мяч?

Я застонал.

– Это не резина. Это камень, Белл. Из космоса.

– То-о-оска-а-а, – наверное, в тысячный раз протянула она. И притворно зевнула.

Ничего, мама с папой мне поверят, утешал я себя.

Раньше они никогда мне не верили. Но в этот раз у меня было доказательство. В этот раз у меня на руках реальная вещь!

Я осторожно взялся за метеорит обеими руками.

– Дурак! – крикнула Белл. – Не прикидывайся, будто он тяжелый.

– Он тяжелый, – прокряхтел я. Не обращая внимания на ее насмешки, я поднял его с лужайки и бережно понес домой.

Белл следовала за мной по пятам и всю дорогу тянула:

– Таре-е-елочник, Таре-е-елочник, Таре-е-елочник…

Я ворвался в дом и побежал прямиком в гостиную. Мама с папой отвернулись от телевизора.

– Джек… – начала мама.

– Он у меня! – закричал я. – О котором в новостях говорили! Метеорит! Из космоса! Он приземлился прямо возле меня! Он выпал из гигантского огненного шара! И он у меня! Он у меня!

Родители уставились на камень в моих руках.

– Крокетный мяч? – спросила мама у папы.

Папа поднял глаза на меня.

– Ядро, что ли, какое-то?

Я с трудом сглотнул, пытаясь перевести дух.

– А вот и нет! – воскликнул я. – Он упал с неба! Это метеорит! Настоящий метеорит!

– Я видела два таких! – заявила Белл. – Нет – пять. Они свалились с луны!

– Белл, уйди в другую комнату! – скомандовал папа самым суровым тоном, на какой только был способен.

Белл знала, что когда папа так разговаривает, лучше ему не перечить. Она повернулась и поспешила вон.

Родители подошли ко мне с встревоженными лицами. Папа положил руку мне на плечо.

– Это ничего, Джек. Мы понимаем, что ты расстроен.

– От этих новостей по телевизору одна нервотрепка, – мягко сказала мама, покусывая нижнюю губу. – Вот и тебя они напугали. Но все с тобой будет в порядке.

– Да, все с тобой будет прекрасно, – кивая, поддакнул папа.

– Но это метеорит! – не унимался я, потрясая перед ними увесистым камнем.

– Ступай к себе в комнату и переоденься в пижаму, – все так же мягко сказала мама, погладив меня по голове. – Ложись в кровать, а я поднимусь через секунду.

– И убери куда-нибудь этот мяч, – добавил папа. – Глаза б мои на него не глядели!

– Это не мяч! – взвыл я.

– С тобой все будет хорошо, – повторила мама. – Мы о тебе позаботимся.

– Да, все образуется, – согласился папа. – Утром мы вызовем к тебе доктора Бендикса. Не беспокойся, хорошо?

Я открыл было рот, чтобы ответить. Но что толку?

Они никогда не поверят мне. Никогда. Хоть под нос им сунь метеорит!

Я не стал больше спорить. Я поплелся наверх, к себе.

А Белл где-то внизу горланила песенку собственного сочинения:

 
Расскажи, Тарелочник, где ты был?
На других планетах мячики ловил…
 

Терпеть не могу, когда Белл сочиняет песни. Всякий раз получаются ужасные нескладушки. И рифмы в них ни к черту.

Я ввалился в комнату и изо всех сил хлопнул дверью.

– Вы все идиоты, – с горечью пробормотал я. – Ничего, скоро прощения будете просить, что мне не верили. И знаете, что? Я не приму ваши тупые извинения!

Я аккуратно водрузил метеорит на комод. Удостоверившись, что он не скатится на пол, я переоделся в пижаму.

Я уже укладывался в постель, когда послышались голоса.

Высокие, тоненькие голоса.

Я охнул.

А ведь коробочки у меня больше нет, понял я. Я вернул ее мистеру Флешману.

И тем не менее, я слышу голоса!

А следовательно, они звучат у меня в голове!

Я и вправду спятил!

20

Так близко… Сейчас голоса звучали гораздо, гораздо ближе. Их чириканье отчетливо слышалось сквозь свист помех. И я мог их понимать.

Они идут, понял я.

Они говорят, что скоро будут здесь.

Помехи шипели и трещали. Пронзительные голоса становились то громче, то тише.

Я прижал к голове подушку. Но не мог их заглушить.

Ты будешь нам помогать, отчетливо слышал я; так отчетливо, что по спине пробегали волны холода. Ты будешь нам помогать. Ты будешь готов. Ты будешь следовать плану.

– Я буду следовать плану, – повторил я сдавленным шепотом.

И тут же крикнул:

– Нет!

Я должен дать им отпор. Я не могу позволить им меня контролировать.

Но как?

Голоса словно бы кружили вокруг меня, окружали со всех сторон.

Ты будешь готов.

Ты поможешь нам пустить корни.

Наши корни разветвятся. Ты будешь следовать плану.

– Да, – прошептал я, – да.

Но я стиснул зубы и сопротивлялся. Я пытался остаться самим собой. Джеком Арчером.

Джек Арчер не будет рабом. Джек Арчер не покорится им. Джек Арчер не станет им помогать.

Голоса звучали в ушах, а я снова и снова повторял свое имя. Пока я буду помнить, кто я есть, решил я, со мной все будет в порядке.

Я сел на краю постели; каждый мускул моего тела был напряжен.

– Я должен предупредить людей, – произнес я вслух. – Я должен дать всем знать, что они прибудут на Землю.

Но как? Кто мне поверит?

Мои родные родители считают, что я свихнулся. Я своими ушами слышал, как они позвонили доктору Бендиксу и оставили сообщение на его автоответчике.

Кто мне поверит?

Ты будешь готов встретить нас.

Ты поможешь нам распространить наши корни.

Ты приведешь нас к быстрой победе.

Победе… победе…

– Да, я буду готов! – выкрикнул я.

Я содрогнулся. Голоса звучали так близко… Когда они планируют прибыть? Когда они высадятся на нашей планете?

Меня осенила отчаянная идея. Я вспомнил о радиопередаче, которую папа от скуки иногда слушал в машине. Люди звонили туда и делились своими соображениями о следах НЛО, «Звездном пути», «Звездных войнах» и прочих фантазиях.

Я включил радиоприемник с таймером, стоявший на ночном столике. Оттуда полилась музыка. Она заглушила чириканье голосов в моей голове.

Я приглушил громкость, чтобы не услышали мама с папой. Затем я переключался со станции на станцию, пока не нашел нужное шоу.

Сегодня там обсуждали клингонов из «Звездного пути». Я прослушал телефонный номер и тут же принялся его набирать.

Первые шесть попыток оказались тщетными – линия была занята. С седьмой попытки я все-таки дозвонился.

– «Внеземное», – ответил очень мягкий, приятный женский голос. Это шоу так называется. – О чем желаете поговорить?

– Они идут! – закричал я. – Чужие идут!

– Как вас зовут? – спокойно осведомилась женщина.

– Джек Арчер! – ответил я срывающимся голосом. – Я должен всех предупредить. Пожалуйста… времени мало. Они вот-вот высадятся на Землю!

– Сколько тебе лет, Джек? – спросила она.

– Мне двенадцать, – ответил я. – Но это неважно. Я должен всех предупредить. Вы обязаны меня выслушать. Голоса сказали мне. Голоса сказали мне, что они вот-вот будут здесь!

На мгновение в трубке повисло молчание. Наконец, женщина все тем же приятным и мягким голосом сказала:

– Джек, не мог бы ты оказать мне одно одолжение?

– Простите, не понял? – воскликнул я. – Одолжение?

– Да, – сказала она. – Большое-пребольшое одолжение?

– Какое одолжение? – спросил я.

– Будь любезен, перезвони мне годков так через десять!

– Но… но… но… – забормотал я.

Послышался щелчок, а потом – короткие гудки.

С колотящимся сердцем я грохнул телефон на ночной столик.

– Она мне не поверила, – сердито пробормотал я.

Кто сможет мне поверить? Кто сможет помочь?

Я достал из ящика комода карандаш и блокнот. Я решил составить список людей, которые смогут и выслушать, и помочь.

Я написал:

1) Родители.

Нужно попробовать еще раз.

2) Мистер Лисс. Он мой учитель естествознания. Напрасно я не подумал о нем раньше. Он очень умный и прекрасно разбирается во всевозможных науках.

3) Мистер Флешман. Этот, наверное, мне не поверит. Но после мистера Лисса он был единственным человеком, который мог меня выслушать.

А еще кто?

Ну, хоть кто-нибудь?

Нет. Больше никто на ум не приходил. Но составление списка почему-то помогло мне немного успокоиться.

Я погасил лампу и забрался в постель. На другой стороне комнаты слабо светился метеорит.

Отнесу его мистеру Лиссу, решил я. Это, по крайней мере, докажет ему, что я ничего не выдумываю. Может, это заставит его поверить, что происходит что-то странное.

Глядя на метеорит, с голосами, жужжащими в ушах, я провалился в тяжелый сон.

* * *

Прошли, казалось, считанные минуты, прежде чем мама крикнула снизу, чтобы я вставал. Надев джинсы и футболку, я поспешил на кухню, где пожелал доброго утра папе и маме, которые сидели за столом, потягивая из белых чашек дымящийся кофе.

Я сел на свое место. Сделал глубокий вдох. Еще одна попытка, сказал я себе. В этот раз я буду говорить тихо и спокойно. Еще раз попытаюсь их убедить.

Подняв глаза, я обнаружил, что они не сводят с меня глаз.

– Как ты с утра себя чувствуешь? – спросила мама.

– Превосходно, – ответил я. И сделал еще один глубокий вдох. – Я себя хорошо чувствую, – продолжал я, – но мне нужно вам кое-что сказать.

– Да. Что же? – спросил папа, перегнувшись через стол.

– Ну… – начал я.

И тут в кухню с диким воплем ворвалась Белл:

– Я нашла метеорит! Я нашла метеорит! Смотрите! Я тоже нашла один!