Текст книги "Вопль Маски Одержимости (ЛП)"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

6

Я обернулась. На краю яблоневого сада стояла Лора. Ее светлые волосы трепал ветер. Она отчаянно замахала руками, крича, чтобы мы возвращались.

Мы с Сабриной собрали детей в кружок. Было это нетрудно: долгая прогулка, визг и беготня утомили их.

Их родители и нянечки уже дожидались в передней, чтобы забрать их домой. Мы с Сабриной и Лорой распихали их по курточкам, нахлобучили каждому на голову шапку, и они ушли.

Тишина.

Единственным звуком теперь было дребезжание старых окон на ветру да мерное тиканье напольных часов в прихожей.

Мы втроем привели игровую в божеский вид. Потом пошли на кухню. Кухня была просторная, типичная для фермерских домов, с широким окном, из которого открывался вид на пастбище.

Лора сварила на плите котелок горячего шоколада. Она разлила его по высоким белым кружкам. Мы уселись за кухонный стол, накрытый красно-белой скатертью.

– Так что там с заброшенной конюшней? – осведомилась я. – Почему ты так закричала?

Лора медленно поворачивала кружку в бледных руках.

– Так вы про нее ничего не знаете? – спросила она, понизив голос.

От мощного порыва ветра задребезжало окно. Мы с Сабриной покачали головами.

– Мы там никогда не ходили, – сказала я.

Лора кивнула. Отхлебнула шоколада.

– Это страшная история, – сказала она. – Миссис Лэнг рассказала мне все. Честное слово, это очень грустно.

Я подалась вперед.

– Страшная история? Что ты имеешь в виду?

Лора потеребила прядь волос между пальцами. Взгляд ее был устремлен в окно.

– Много лет назад в этой конюшне содержали верховых лошадей, – начала она. – Она пользовалась огромным успехом. Лошади там были прекрасные – все как на подбор. Их окружали уходом и заботой.

Она сделала еще один глоток из кружки и продолжала держать ее в руках.

– Однажды ночью обитатели фермы услышали крики. Пронзительные вопли и визг. Нечеловеческие крики. Они поняли, что человек так кричать не может.

В животе меня похолодело, будто я проглотила кусок льда.

– Что ты имеешь в виду? Кто там кричал? – спросила я.

– Отчаянные вопли были исполнены ужаса, – продолжала Лора. – Все бросились к конюшне. Кричали лошади. – Она наматывала волосы на пальцы и тут же разматывала. – Я никогда не слышала, чтобы лошади кричали. А вы?

Я сглотнула:

– Это… это, наверное, ужасно. Но…

– Люди подбежали к конюшне. Распахнули двери и обнаружили, что все лошади умерли, – сказала Лора. – Все до единой. Они лежали у стены, сбившись огромной грудой. Все они были мертвы.

– Как? – выдохнула я. – Почему? Что их убило?

– Паника, – ответила Лора. – Они все погибли от страха.

Сабрина прижала ладони к щекам. Ее темные глаза были широко раскрыты от ужаса.

– Но… почему? – спросила она.

Окно снова задребезжало на холодном ветру. Я поежилась.

Я люблю лошадей. Я хотела выбрать для внешкольных занятий конюшню, что находится неподалеку от моего дома. Но там не нашлось для меня работы. Пришлось устроиться на Обветшалую Ферму.

– Во всем был виноват мальчишка – помощник конюха, – сказала Лора. – Той ночью он пробрался в конюшню. Предполагали, что он хотел напугать чистильщика лошадей. Или кого-то еще из работников.

– А вместо этого напугал самих лошадей? – спросила я.

Лора кивнула.

– Их вопли и визг были слышны на мили вокруг. Они обезумели. Они были заперты в конюшне. И началась давка. Они вышибли двери стойл и бились в стены конюшни. Помощник конюха упал под ударами их копыт и был затоптан насмерть.

– О Господи, – пробормотала я.

Я взглянула на сидевшую напротив Сабрину. Она совсем позабыла про свой горячий шоколад. Она сидела, потупившись.

– Вот и вся история, если верить миссис Лэнг, – закончила Лора. – Я же говорила, она очень грустная. Можете себе представить, каково это – открыть дверь конюшни и увидеть кучу мертвых лошадей?

Я снова судорожно сглотнула.

– Но как именно он напугал лошадей? – спросила я.

Лора тяжело вздохнула. Ее лицо казалось сейчас бледнее обычного.

– Ни за что не поверите, – сказала она. – Работники говорили, что лошадей напугала маска, отвратительная хэллоуинская маска.

Лора покачала головой.

– Но когда они очищали конюшню, ужасную маску нигде не нашли. Она бесследно исчезла.

Я услышала стук. До глубины души потрясенная ее историей, я даже не сразу сообразила, что выронила кружку. Горячий шоколад потек по джинсам.

– Карли Бет, с тобой все хорошо?

Я слышала голос Сабрины, но была слишком погружена в свои мысли, чтобы ей ответить.

– Карли Бет? Ты в порядке? Карли Бет?

7

Неужели Лора говорила о той самой маске?

Сердце отчаянно колотилось в груди. Я представила маску – такую омерзительную с ее морщинистой, бородавчатой зеленой кожей и неровными рядами острых кривых клыков.

Я подняла глаза. Сабрина вытирала пролитый шоколад. Она положила руку мне на плечо.

– Земля вызывает Карли Бет, – прошептала она.

Я моргнула. И посмотрела на Лору.

– А миссис Лэнг ничего больше про эту маску не рассказывала? – спросила я.

Она покачала головой:

– Нет. О ней лишь ходит легенда. Будто бы она всегда появляется здесь в ночь Хэллоуина.

От этих ее слов по шее сзади у меня пробежал холодок. Лора прищурила серебристые глаза и посмотрела на меня:

– А почему она так тебя интересует, Карли Бет?

– Это… просто это так грустно. – пробормотала я.

– Знаешь, что самое странное? – спросила Сабрина. – Карли Бет говорит, будто она слышала конское ржание. В этой самой конюшне.

Лора покосилась на меня:

– Не может быть. Это тоже часть истории. Что призраки лошадей остались в конюшне.

– Она слышала ржание, – настаивала Сабрина. – Ржала точно лошадь. Верно, Карли Бет?

Прежде чем я успела ответить, в кухню влетела миссис Лэнг. В руках она несла охапку свеженаколотых дров. Она свалила их возле старой пузатой печки в задней части кухни и повернулась к нам.

– Вы говорите о нашей прославленной конюшне с привидениями? – спросила она и вытерла руки о длинную юбку. Затем взяла кружку и вылила в нее остатки шоколада из котелка.

– Нет ничего забавнее, чем травить на Хэллоуин страшные байки, – сказала она. – Сама-то я в привидения не верю. Но вы, наверное, слышали, какая о нашей конюшне ходит молва? Будто там обитают призраки – несчастных лошадей и помощника конюха?

Мы уставились на нее.

– Хотите сказать, призрак мальчика все еще здесь? – спросила я.

Миссис Лэнг кивнула.

– Говорят, что ему не будет покоя, пока он не вернет себе ту самую маску.

Я не выдержала. У меня вырвался сдавленный возглас. Лора посмотрела на меня через стол.

– В чем дело, Карли Бет? – спросила она.

Миссис Лэнг рассмеялась.

– Наверное, Карли Бет просто не нравятся истории о привидениях, – сказала она.

– Именно, – сказала я. Лицо вдруг налилось жаром. – У меня от страшных историй всегда кошмары…

Я вскочила.

– Идем, Сабрина. Автобус вот-вот приедет…

Мы с Сабриной поспешно надели куртки.

Когда мы спешили по гравийной дорожке к шоссе, я знала, что нас обеих мучает один и тот же вопрос: неужели тогда, много лет назад, помощник конюха добыл где-то ту самую маску? Маску, что лежала сейчас в моем подвале? И действительно ли призрак несчастного мальчика обитает теперь в развалинах, ожидая возможности получить ее обратно?

* * *

За ужином я никак не могла выбросить из головы историю Лоры. О бедных лошадях, не ржавших – вопивших от ужаса. Врезавшихся в стены и погибавших в ужасной давке.

И все из-за маски… безобразной, чудовищной маски.

– Карли Бет, ты часом не заснула? – спросил папа. – Разве ты не слышишь, что я спрашиваю тебя о твоей работе?

– Э… нет. Извини, – пробормотала я.

– А может быть, она зомби, – вмешался мой младший братец Ноа. – Давайте проверим. – И он пребольно ущипнул меня за руку.

– Эй! – Я отдернула руку. – Ноа, отвали!

Ноа захихикал и попытался ущипнуть меня еще раз.

– Гад такой! Хуже пятилетнего! – сказала я.

– А ты хуже, чем четырехлетние! – парировал он.

– Тоже мне, уел!

– Должно быть, малыши тебя сегодня вконец заездили, – сказала мама, протянула руку и погладила меня по голове.

– Ага. Они сегодня были совершенно дикие, – проворчала я.

– Ты хуже, чем двухлетние! – сказал Ноа и опять захихикал.

– Можно, я уйду? – попросила я.

Я поспешила наверх, в свою комнату. Мне предстояло выполнить кучу домашней работы. Но я не могла сосредоточиться на учебе. Я переживала из-за Маски Одержимости.

Я думала о событиях минувшей ночи. Как она затащила меня в подвал, против моей воли. Как она заставила меня извлечь ее из тайника. Как она почти заставила меня снова ее надеть.

Как она вопила… вопила… вопила…

Я никак не могла успокоиться. Той ночью жизнь моя висела на волоске.

Не оставила ли я металлическую шкатулку открытой? Не забыла ли ее запереть?

Я никак не могла припомнить.

Я ходила взад и вперед по комнате. Напряженно думая. О мальчике, погибшем в старой конюшне. О лошадях. О маске в моем подвале.

Я поняла, что выбора нет. Я должна была убедиться, что маска надежно спрятана в тайнике. Я должна была убедиться, что шкатулка заперта как следует.

Я выскользнула из комнаты и тихонько спустилась по лестнице. Из гостиной доносились голоса мамы и папы – взволнованные крики и азартные возгласы, заглушаемые пальбой и взрывами бомб.

Не так давно мои родители открыли для себя мир видеоигр. И теперь практически каждый вечер после обеда они усаживались в гостиной перед большим телевизором и увлечено резались в «Вармастер-2».

Чудеса да и только.

Я вцепилась в ручку подвальной двери и глубоко вздохнула. Мне не хотелось туда спускаться. Отголоски страшного вопля до сих пор звучали у меня в голове.

Но я должна была убедиться, что заперла ее.

Я потянула дверь на себя, включила свет и начала спускаться по крутым деревянным ступенькам. Как и в прошлый раз, они громко скрипели у меня под ногами.

Я преодолела половину лестницы. Я слышала громкое гудение печи. А потом, сквозь это гудение, я услышала…

…шепот?

Я с шумом втянула в грудь воздух. И прислушалась.

Да. Шепчущий голос, хриплый и резкий:

– Карли Бет… Карли Бет… Я здесь, Карли Бет!

8

Я не смогла удержаться от крика. Подкосились ноги. Я вцепилась в перила, чтобы не упасть.

Гудение печи, казалось, переросло в рев. Я отчаянно прислушивалась, пытаясь снова услышать шепот.

Не считая работающей печи, в подвале стало тихо.

Тишина.

А потом – визгливое хихиканье.

Я охнула:

– Ноа!

Он вышел на свет и сплясал дикий танец у подножия лестницы.

– Ноа! Ничего смешного! – со злостью выдавила я. Сбежав вниз, я ухватила его за тощую шею. – Я тебя придушу, скотина!

Он опять захихикал и вывернулся из моей хватки.

– Что ты вообще тут забыл? – крикнула я.

Он ухмыльнулся:

– Ты вечно бахвалишься, какая ты стала храбрая. Но я слышал, как ты крикнула.

– Вот и нет! – рявкнула я.

– Вот и да!

– Я крикнула только чтобы тебя напугать, – сказала я.

– Ага. Конечно. – Он закатил глаза. После чего оттолкнул меня с дороги и стрелой взлетел вверх по лестнице. – Пока, трусишка! – Он захлопнул за собой дверь.

Я стояла внизу, оглядывая подвал и ожидая, когда сердцебиение придет в норму.

Неужели Ноа прав? Действительно ли я стала храброй? Или только прикидываюсь?

Нет. Довольно об этом, сказала я себе.

Я хотела быть храброй. Мне совершенно не хотелось быть трусливой зайчишкой Карли Бет, какой я была еще в прошлом году.

Я убрала волосы с глаз, сделала еще один глубокий вдох и направилась к кладовой.

Проходя мимо плакатов с лошадьми, висевших на стене игровой комнаты, я остановилась. Лошади были так прекрасны! И снова перед моим внутренним взором возникла ужасающая картина – обезумевшие лошади, с дикими воплями гибнущие в жестокой давке.

Смогу ли я когда-нибудь выбросить эту историю из головы?

Я медленно вошла в кладовую и потянула за шнурок, чтобы зажечь верхнюю лампочку. Заморгав от яркого света, я поспешила к груде коробок в углу.

О, нет.

Черная металлическая шкатулка. Она стояла на полу возле коробок. Прошлой ночью я все-таки заперла маску внутри. Но, потрясенная ужасом, позабыла снова спрятать шкатулку.

Я нагнулась и обеими руками подняла ее.

– Ай! – взвизгнула я. Маска! Она билась о стенки шкатулки. Пыталась вырваться на свободу.

И на сей раз шептал точно не Ноа. Шепот доносился из шкатулки.

– Скоро Хэллоуин… Скоро Хэллоуин…

9

Несколько дней спустя, в субботу после обеда, я сидела дома, приглядывая за Ноа. До поры до времени он, на удивление, вел себя вполне прилично. Сидел спокойно у себя в комнате, я слышала, как он там смеется. По каналу «Дисней» крутили его любимую передачу, которую он находит страшно забавной.

Я сидела у себя, задумчиво глядя на флакон с краской для волос, прикупленный недавно в аптеке. Я подумывала выкрасить несколько прядей в светлый цвет. Смелый шаг.

Наверное, даже слишком смелый. Я решила не торопиться и обсудить этот вопрос с Сабриной.

Зазвонил телефон: легка на помине.

– Слыхала о Саре Дэвид?

Есть у нас в классе такая девица – постоянно перекрашивает волосы. И всем хвастает, что начала пользоваться губной помадой с пяти лет.

– Что там с Сарой? – спросила я.

– Она пошла в супермаркет за подарком для своей матери и там проколола нос, – сообщила Сабрина.

– Ничего себе подарочек! – сказала я. Мы покатились со смеху.

– Теперь у нее в носу бриллиантик, – сказала Сабрина.

– А мать-то в курсе? Сара спросила ее разрешения? – поинтересовалась я.

– Нет, – ответила Сабрина. – Сара никого ни о чем спрашивать не стала. Говорит, в семье ее, мол, не замечают. Вот она и хочет подождать да посмотреть – обратит ли кто внимание.

– Клево, – сказала я.

Из соседней комнаты послышался дикий хохот Ноа.

– У меня идея, – сказала Сабрина.

– Тоже решила проколоть нос?

– Нет. Для школы. Помнишь, нам нужно написать доклад? О местных легендах? Пожалуй, свой я посвящу заброшенной конюшне.

Я представила себе старую конюшню. Стены, грозящие вот-вот рухнуть. Высокую траву, растущую у дверей.

– Такая жуть! Доклад выйдет что надо, – говорила Сабрина. – На следующей неделе я собираюсь взять интервью у миссис Лэнг. А пока хочу сделать несколько снимков в самой конюшне.

– Внутри? – воскликнула я.

– Да. Ну, там, стойла пустые и все такое, – сказала Сабрина. – Айда со мной? Хочешь, прямо сейчас и пойдем?

– Не могу, – ответила я. – Я присматриваю за зверем по имени Ноа.

И собиралась уже добавить, что вообще не имею ни малейшего желания туда идти. Но сразу же передумала. Самое время доказать себе самой, что я в силах обуздать свои страхи.

– Как начет сегодня же после ужина? – спросила Сабрина.

– Конечно, – сказала я. – Встретимся на автобусной остановке.

Я тяжело вздохнула. Это же всего-навсего заброшенная конюшня.

Ну что может случиться?

10

Солнце уже садилось за деревьями, когда автобус доставил нас с Сабриной к окраине города. Глядя в окно, я видела, как удлинялись тени, поглощая проносившиеся мимо дома и лужайки.

Мы выбрались из автобуса возле Обветшалой Фермы. В доме светилось лишь одно окошко на втором этаже. Мы свернули с усыпанной гравием дорожки и двинулись в обход яблоневого сада.

Поле за домом встретило нас жужжанием и стрекотом – здешние насекомые явно не торопились впадать в спячку. Я шла впереди, раздвигая руками высокую траву. Под ногами хрустела твердая земля.

Я слышала шорохи – какие-то мелкие зверушки сновали в траве. Небо потемнело. Облака закрыли луну. Я ежилась под порывами пронизывающего ледяного ветра – не спасала даже куртка.

– Я фонарик захватила, – сказала Сабрина. Раздался щелчок, и круг белого света скользнул по траве. – Смотри. Конюшня вон там. – Она подняла фонарик повыше.

Я увидела вытянутое, приземистое здание – черный силуэт на фоне тронутого розовыми сполохами пепельного неба.

– Ой! – вскрикнула я, когда что-то больно кольнуло меня в лоб. Комар? В октябре?! Я врезала себе ладонью по лбу. Слишком поздно – улетел.

– Пошли. А то скоро совсем стемнеет, – сказала Сабрина. Она перешла на бег. Луч света метался по земле впереди нее.

– Подожди! – крикнула я. Взгляд мой был прикован к конюшне. Доски на одной из стен растрескались и наполовину истлели. Другая стена обвалилась внутрь.

Из окон росли сорняки. Ставни были выбиты и валялись на земле.

Мы поспешили вдоль уцелевшей стены к дверям конюшни. Я остановилась, почувствовав, как туфли увязли в чем-то мягком.

– Сабрина, смотри! – воскликнула я. Но она уже достигла дверей, и меня не слышала.

Я посмотрела на туфли. Оказывается, я стояла на квадратике мягкой, рыхлой земли. Впечатление было такое, будто там недавно что-то закопали.

Тревожная мысль промелькнула у меня в голове: да это же могилка.

Впрочем, это безумие. Кто будет копать здесь могилу?

Я отряхнула землю с подошв и нагнала Сабрину у дверей. Одна из створок была широко распахнута. За ней царила непроглядная тьма. И стоял насыщенный запах старой соломы, сырой земли и тлена.

Я почувствовала, как сильнее забилось сердце. Птицы кричали в ветвях деревьев, словно призывая нас не заходить внутрь. Где-то невдалеке басовито ухала сова-сипуха.

Я схватила Сабрину за руку.

– В чем дело? – спросила Сабрина.

– Я… я тоже кое-что взяла, – сказала я. Я подняла пластиковый пакет, который принесла с собой, и извлекла оттуда пучок моркови.

Она навела на меня фонарик.

– Морковки? Карли Бет, зачем?

Я пожала плечами.

– Сама не знаю, – сказала я. – Для призрачных лошадей, наверное.

Сабрина закатила глаза:

– Ты, подруга, часом, не того? Ты же не веришь, надеюсь, в призрачных лошадей?

Я не ответила. Я взяла Сабрину за руку и потянула за собой в темноту конюшни.

Кислый запах стал сильнее. Воздух был тяжелый, сырой и спертый. Это было как войти в холодильник.

Ветер колотил уцелевшим ставнем о стену конюшни. Поскальзываясь на сухой соломе, мы подошли к стойлам. Я споткнулась о железное ведро, и оно с грохотом покатилось по грязному полу.

– Осторожнее, – прошептала Сабрина. Она вручила мне фонарик. – Подержи, пока я фотографирую. – С этими словами она подняла фотоаппарат и нажала на спуск.

Я положила пучок моркови перед первым стойлом. Затем обвела конюшню фонариком.

Луч света выхватил из темноты два ряда стойл с низкими деревянными перегородками. Они тянулись до противоположной стены конюшни.

С одной из перегородок свисало измочаленное старое одеяло. Выглядело оно так, словно какие-то животные изжевали его до дыр.

В самом первом стойле высилась огромная груда сена. Я перевела на нее луч фонарика, и тут же коричневая жирная мышь выскочила из сена и шмыгнула в дырку в стене.

От неожиданности я отпрянула назад. Луч метнулся вверх – к крыше конюшни. Мне кажется, или там, повиснув вниз головой на стропилах, устроились летучие мыши?

Сабрина деловито щелкала снимок за снимком. Я показала на потолок, и она, нисколько не смутившись, тут же сделала несколько снимков летучих мышей.

– Теперь туда, – прошептала она. Мы двинулись вперед между двумя рядами стойл. Чем дальше мы углублялись в конюшню, тем более теплым и затхлым становился воздух.

– Карли Бет, посвети-ка сюда, – попросила Сабрина. – Посмотри на это.

Она указала на высокий деревянный табурет, лежавший на полу конюшни. Подняла его, поставила, смахнула с сиденья пыль.

– Как ты думаешь, помощник конюха сидел на этом табурете? – сказала она. – Правда, жуть берет?

Ответа она дожидаться не стала. Она поднялась с табурета и сунула мне камеру.

– Сфоткай меня на нем. Будет великолепно смотреться на первой странице доклада.

Я поднесла фотоаппарат к лицу и нажала на спуск. Вспышка выхватила из темноты Сабрину, восседавшую на табурете с триумфально вскинутыми над головой руками.

Я нажала еще раз. Вспышка ослепила меня. Я заморгала. Табурет, казалось, мерцает в ореоле света. Неужели бедный малый действительно сидел на нем когда-то, давным-давно? Неужели табурет был опрокинут в той самой давке бившимися в панике лошадьми?

Я попыталась выбросить эти мысли из головы.

И тут послышался звук удара. Что-то грохнуло в одном из задних стойл.

– Сабрина, ты слышала это? – произнесла я сдавленным шепотом.

Она замерла рядом со мной.

– Да. Я… я это слышала, – прошептала она.

Мы застыли на месте, прислушиваясь.

По шее сзади пробежал холодок.

– У меня какое-то странное чувство, – пробормотала я. – Словно за нами наблюдают.

– Мышь, наверное, или енот, или типа того, – сказала Сабрина.

И снова грохот. За ним послышался шорох соломы.

И тут я услышала нечто такое, отчего мою спину обдало холодом.

11

Тихо заржала лошадь.

Фонарик выпал из моей руки и звонко стукнул об пол. Я схватила Сабрину за руку.

– Это ты тоже слышала?

Не успела она ответить, как лошадь заржала снова, на сей раз громче. Так близко! Так пугающе близко! Звук донесся откуда-то из задней части конюшни.

– Да. Я тоже это слышу, – прошептала Сабрина. Она жалась ко мне.

Снова что-то грохнуло. Как будто лошадь врезалась в деревянную перегородку стойла. И тут же опять зашуршала солома, словно приминаемая невидимыми копытами.

– История о призраках! – прошептала я. – Это правда! – Меня всю трясло. Горло сжалось. Я едва могла дышать. – Это правда, Сабрина. Это чистая правда! – Я изо всех сил стиснула ее руку.

К моему удивлению, Сабрина рассмеялась и отступила от меня на несколько шагов.

– Сабрина?

– Прости, Карли Бет, – сказала она, покачав головой. – Я больше не могу участвовать в этом розыгрыше. Это слишком подло.

Я не могла унять дрожь. Я обхватила себя руками.

– В розыгрыше?

Сабрина сложила ладони рупором и прокричала:

– Ладно, Чак и Стив! Можете выходить!

Так. Так. До меня начало доходить. Я уже практически догадалась, что здесь происходит.

Сабрина взяла меня за плечо.

– Можешь не тревожиться из-за призрачных лошадей. Всего-навсего очередная шуточка, – сказала она. – Это все Чак придумал. Не сердись. Они уговорили меня привести тебя сюда. Я решила, что это может быть забавно.

Мое дыхание постепенно приходило в норму. Я больше не испытывала страха. Я была в ярости. Чего этим двоим неймется?!

– Ладно, парни! – прокричала Сабрина. – Где вы там? Пошутили и хватит. Можете выходить!

Она повела фонариком вокруг, высвечивая стойло за стойлом.

Тишина. Лишь посвистывал ветер, проникая сквозь трещины в стенах.

– Чак? Стив? – позвала я. – Очень смешно. Ха-ха. Видите? Я смеюсь! Вы, ребята, такие забавники!

Тишина. Как будто их тут и нету.

– Мы знаем, что вы здесь, – сказала Сабрина.

Я потянула Сабрину назад:

– Пошли. Этим придуркам захотелось поиграть в прятки. Давай разыщем их.

Мы начали со стойл, расположенных в дальней части конюшни. Сабрина, по-прежнему державшая фонарик, поочередно осветила каждое стойло. В первом лежало почерневшее седло, наполовину погребенное под грудой соломы. Во втором обнаружилась дохлая полевка, практически обглоданная насекомыми; ее обнажившийся маленький череп белел в темноте.

– Выходите. Выходите, ребята! – кричала Сабрина. – Шутки в сторону!

Мы быстро шагали между двумя рядами стойл, освещая их фонариком, пока не оказались там, откуда пришли – у входа в конюшню. Сабрина нахмурилась:

– Ну и где они заныкались? Я же знаю, они где-то здесь.

Она опустила фонарик.

Я посмотрела вниз – и обомлела.

– Сабрина, смотри! Морковки исчезли!