Текст книги "Как мне досталась сушеная голова"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

10

Целый день мы с Карин обследовали тот самый уголок джунглей. Мы натолкнулись на невероятных желтых пауков размером с мой кулак. А Карин показала мне растение, листья которого свертывались, становясь ловушкой для спевавшихся насекомых. Так они их потихонечку и переваривали.

Не слабо, правда?

Мы залезали на не очень высокие деревья с нежной, словно замшевой, корой. И так сидели себе на ветвях и болтали.

Карин девчонка ничего, я должен сказать. И очень серьезная. Не как другие – вечно хи-ханьки да хаханьки. А джунгли она на самом деле не переваривает.

Мама Карин умерла, когда она была совсем маленькой. И Карин хотела бы вернуться в Нью-Джерси и жить со своей бабушкой. Но папа не отпускает ее.

Разговаривал я с ней, а сам все думал об этой магической силе джунглей. И как ни крути, ясно одно – что бы это такое ни было, у меня его нет как нет.

Конечно, киношки про джунгли я всегда любил. И книги, и игры. Не отпираюсь. Джунгли всегда завораживали меня. Но это ведь вовсе не значит, что у меня есть какие-то там особые тайные силы.

А тут случись такое! Пропала тетя Бенна А друзья и соратники ее настолько потерял голову, что специально вытащили меня сюда. Только что за польза от меня? Ну, скажите на милость! Эти мысли не давали мне покоя и ночью, когда я наконец улегся. Смотрю я в низкий потолок своей небольшой деревянной хижины, и сна ни в одном глазу. За главным строением выстроилось шесть-семь таких хижин. Каждому – своя хижина.

В моей хижине была узкая длинная кровать с плоским клочкастым матрасом. Рядом стоял столик, на котором я утвердил свою сушеную голову. Столик не столик, скорее комодик с ящиками. Одного нижнего не хватает. Еще узенький стенной шкаф, как раз чтоб развесить там одежду. И еще крошечный умывальник.

Из открытого окна, затянутого противомоскитной сеткой, доносился несмолкаемый шум насекомых. А откуда-то из джунглей раздавалось «кау-кау-каууу». Наверное, крик какого-то зверя.

А я лежал на спине, смотрел в потолок, прислушивался ко всем этим многообразным звукам и думал: ну чем я могу помочь, чтобы отыскать тетю Бенну? Чем я могу помочь?

Я пытался вспомнить ее. Пытался хоть что-нибудь припомнить, когда она была у нас чуть не восемь лет назад.

Я рисовал себе невысокую черноволосую женщину. Такую же толстенькую и неуклюжую, как я. С круглым розовым лицом и пытливыми темно-карими глазами.

Еще я припомнил, что она очень быстро говорила, скороговоркой, словно боясь не успеть все сказать. Голос у нее был прямо как у птичек, что чирикают под окном. И еще я припомнил… Нет, ничего больше. Это все. Неужели она и правда передала мне это Колдовство джунглей? Нет, хоть разбейся, ничего подобного не припомню.

Но прежде всего скажите мне, пожалуйста, что значит передать колдовскую силу?

Я все думал об этом. Ковырялся в памяти, чтобы выудить на свет божий хоть какие-нибудь крохи. Но впустую.

Нет, доктор Холингз и Кэролин совершили ужасную ошибку. Утром я им обязательно скажу. Я скажу им, что они выбрали не того паренька.

Ужасная ошибка… ужасная ошибка. Эти слова все вертелись и вертелись у меня в голове.

Я присел на кровати. Заснуть все равно не удастся. В голове такая каша! Сна ни в одном глазу.

Я решил пройтись вокруг лагеря. Может, мне удастся рассмотреть, где деревья растут гуще и переходят в джунгли.

Я подошел к занавеске, заменяющей дверь, и приподнял ее. Моя хижина была крайней. Из дверного проема мне хорошо были видны остальные. Ни в одной нет света. Карин, Кэролин и доктор Холингз, видно, спят.

– Каууу-кааауууу, – повторился вдали странный вой. Под порывом ветерка высокая трава полегла и зашуршала. Ветерок пробежал по кронам деревьев, и листья зашумели, словно что-то нашептывая.

На мне была большая мешковатая тенниска, доходившая чуть не до колен поверх спортивных трусов. Чего тут переодеваться, решил я. Все равно никого нет. Да и не собираюсь я особенно далеко отходить.

Я сунул ноги в сандалии, приподнял занавеску и вышел за порог.

– Каууу-кааауууу, – раздалось чуть ближе.

Воздух был горячий и влажный, ни капельки не прохладнее, чем днем. Выпала обильная роса, и мои сандалии оставляли след на высокой сырой траве. Жесткая трава колола даже сквозь тонкие сандалии. Я прошел мимо молчаливых темных хижин. Справа раскачивались ветви деревьев. Черные тени на фоне темно-фиолетового неба. Ни луны. Ни звезд.

Может, гулять в такую ночь не лучшая идея, пронеслось у меня в голове. Уж очень темно.

Нужен фонарь, дошло до меня. Вспомнились слова Кэролин, когда она отводила меня в мою хижину.

– Ночью ни шагу без фонаря. Ночью, – предостерегала она меня, – мы здесь не властны. Ночью здесь царят обитатели джунглей.

Впереди мрачнела задняя стена главного строения. Я решил обойти его.

Но прежде чем сделать шаг, я понял, что не один.

В кромешной тьме я уловил уставившуюся на меня пару глаз. Я затаил дыхание. По спине пробежал холодок. Всмотревшись, в этой тьме я увидел еще пару глаз.

И еще. И еще.

Черные глаза, не мигая, уставились на меня со всех сторон. Я словно окаменел, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой.

«Попался, – подумал я. – В ловушке. Их тут несметное множество».

11

Коленки у меня затряслись. Я смотрел, не отрываясь, на эти пары глаз – их были мириады, пара над парой, пара над парой – и по мере того как я глазел на них, они начинали светиться.

Они словно разгорались.

Ярче и ярче. И по их золотистому свету я понял, что это не обитатели джунглей. Вернее, это не животные.

Глаза принадлежали не зверям. Это были человеческие глаза.

На меня смотрели пылающие глаза сотен сушеных голов!

Это была прямо какая-то пирамида из сморщенных голов. Одна на другой. Целый холм. Глаза над глазами. Глаза над глазами. Головки – как сжатые кулаки, губы растянуты в беззубый оскал или вот-вот завоют ужасным воем.

Голова на голове. Темные, сморщенные, словно из замши.

Чистая жуть – в этом золотистом свете, которым светились их глаза.

Я издал сдавленный крик и опрометью бросился прочь.

Ноги не слушались и стали как резиновые. Сердце готово было выскочить из груди. Я мчался вокруг главного строения, и желтое свечение медленно затухало. Вот уже занавес двери. Задыхаясь, я отдернул занавеску и влетел внутрь. Прижавшись к стене, я ждал. Ждал, когда жуткое желтое свечение исчезнет совсем. Ждал, когда перестанет так колотиться сердце и восстановится дыхание.

Минуты через две я немного пришел в себя. И все думал. Почему эти головы сгрудились в такую груду? Я потряс головой, чтобы избавиться от этого безобразного зрелища. Все они когда-то, сотни лет тому назад, были живыми людьми.

А нынче…

В горле у меня застрял комок. Губы пересохли. Я двинулся в сторону холодильника. Надо было выпить что-нибудь прохладительное. Я наткнулся на край лабораторного стола. Руки мои сами собой потянулись вперед и на что-то наткнулись. Я схватил это, прежде чем оно упало со стола.

Фонарь.

– Ух! – только и выдавил я от радости. Нет уж, подумал я, отныне буду следовать совету Кэролин. Ни шагу без фонаря!

Я включил фонарь, и белый луч потянулся по полу. Я направил фонарь вверх, и он осветил книжную полку на стене.

В глаза мне бросились черные записные книжки тети Бенны. Их была целая кипа. Они заполняли всю полку.

Я торопливо подошел туда и свободной рукой взял верхнюю записную книжку. Она оказалась гораздо тяжелее, чем можно было вообразить, и от неожиданности я чуть ее не выронил. Прижав к груди, я отнес книжку к лабораторному столу. Вскарабкавшись на высокий табурет, открыл первую страницу.

Может, здесь я найду ответы, подумалось мне.

Как знать, вдруг я наткнусь на то место, в котором тетя Бенна описывает, как передала мне колдовскую силу, и пойму, почему доктор Холингз и Кэролин так уверены, что она у меня есть.

Я склонился над записной книжкой, направив на нее луч фонаря. И стал перелистывать страницы, прищуриваясь от света.

Судя по всему, записи располагались по годам. Я быстро просматривал, не особенно останавливаясь, пока не дошел до того года, когда она приезжала к нам. Перед глазами мелькали записи о ящерицах, древесных ящерицах, которых изучала тетя Бенна.

Потом пошла запись о найденной ею пещере, выдолбленной в скалах на противоположном берегу острова. Там было написано, что когда-то пещера была обитаема, лет двести тому назад там жили олояны.

Я бегло просмотрел опись вещей, найденных там тетей Бенной. Здесь почерк ее менялся и его трудно было читать. Видно было, как потрясло ее это открытие.

Я перевернул еще несколько страниц. И начал читать раздел, озаглавленный «Лето».

Я читал, и рот у меня поневоле открылся, а глаза полезли на лоб. Слова стали расплываться. Я приблизил фонарь к странице, чтобы яснее видеть и несколько раз моргнул.

Я читал и не мог поверить своим глазам.

В это действительно нельзя было поверить.

Но вот они слова, черным по белому.

От них мороз по коже подирал, такая это была жуть.

12

Фонарь дрожал в моих руках. Я склонился еще ниже и прочитал слова, написанные тетей Бенной, беззвучно шевеля губами: «Доктор Холингз и его сестра Кэролин не остановятся перед тем, чтобы уничтожить джунгли и их обитателей, – писала моя тетя своим твердым почерком. – Им безразлично, кому они причиняют вред и кого губят. Они ни перед чем не остановятся ради достижения своих целей».

Я с трудом перевел дыхание и покрепче сжал фонарь, чтоб круг света не плясал по страницам. И продолжал читать: «Колдовство джунглей – вот самое невероятное открытие, сделанное мною в пещере, – писала тетя Бенна. – Но эта тайна слишком опасна, пока рядом доктор Холлингз и Кэролин. Они употребят магические силы во зло. Поэтому я передала Колдовство джунглей и его тайну своему племяннику Марку. Он живет в четырех тысячах милях отсюда в Соединенных Штатах. Надеюсь, там тайна будет в безопасности. Если Колдовство джунглей окажется в руках доктора Холингза, – продолжала тетя, – джунглям придет конец. Остров Баладора будет уничтожен. А с ним и я».

Я глубоко вздохнул и перевернул страницу. Руки тряслись и пришлось успокоиться, чтобы продолжить чтение: «Если Холингз получит магические силы джунглей, – писала тетя Бенна, – он высушит мою голову, чтобы и следа от меня не осталось. Надо спасти и моего племянника, хоть он и за четыре тысячи мили отсюда, от рук Холингза. Он высушит и его голову, чтобы получить магическую тайну, которая там».

– Оооо! – невольно вырвалось у меня от подлинного ужаса. – Высушит мою голову?

Доктор Холингз высушит мою голову?

Я еще раз перечитал последние слова: «Надо спасать и моего племянника, хоть он и за четыре тысячи мили отсюда, от рук Холингза…»

Но сейчас-то я не за четыре тысячи мили отсюда!

Я ведь здесь! Здесь!

Кэролин затащила меня сюда, чтобы завладеть магическими силами. Чтобы любой ценой забрать их у меня. Они с доктором Холингзом замыслили высушить мою голову!

Я захлопнул записную книжку. Глубоко вздохнул и задержал выдох. Но это не помогло. Сердце бешено билось.

Что они сделали с тетей Бенной?

Пытались силой исторгнуть из нее тайну. Сделали с ней что-то ужасное?

Или она убежала от них? Сумела скрыться?

Неужели они заманили меня сюда, чтобы отыскать ее и снова взять в плен? А если я найду ее, они что же, высушат и ее и мою головы?

– Ну нет уж! – прошептал я, пытаясь унять дрожь. А я-то думал, они мои друзья. Мои друзья…

Мне здесь находиться нельзя, сказал я себе. Я в жуткой опасности. Надо бежать. Надо как можно быстрее одеться и бежать от этих ужасных людей. И чем быстрее, тем лучше.

Я спрыгнул с табурета, повернулся и направился к выходу.

Бежать! Бежать, пока цел!

Эти слова звучали в голове в такт ударам сердца. Я был уже у занавески, только протяни руку…

Но за ней кто-то стоял. Стоял, скрываясь в непроглядной тьме и перегораживая выход.

– И куда это мы собрались? – раздался голос.

13

Карин откинула занавеску и вошла внутрь. На ней была непомерная рубашка без рукавов, доходящая ей до коленей. Волосы рассыпались по лицу.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она.

– Пусти меня! – закричал я и угрожающе поднял фонарь.

Она отступила.

– Послушай!.. – с изумлением воскликнула она.

– Мне надо идти, – кричал я, протискиваясь мимо нее.

– Да что с тобой, Марк? Ты чего словно взбесился?

Я остановился в дверях с полуопущенной занавеской, прижавшись к притолоке.

– Я видел записную книжку тети Бенны, – сказал я Карин, направив луч фонаря прямо ей в лицо. – Я прочитал, что она пишет о твоем отце и о Кэролин.

– О! – вскрикнула Карин.

Я не отводил луча с ее лица. Она бросила на меня взгляд исподлобья и закрыла лицо рукой.

– Где моя тетя? – обратился я к ней. – Ты знаешь, где она?

– Нет, – ответила Карин. – И убери, ради бога, фонарь. Ты что, ослепить меня хочешь?

Я чуть опустил фонарь.

– Твой отец сделал с ней что-нибудь ужасное? Он убил тетю Бенну?

– Да ты что, Марк?! – вскрикнула Карин. – Как тебе такое в голову взбрело? Мой папа не злодей. Просто они с Бенной расходились в некоторых вещах.

– И ты действительно не знаешь, где моя тетя? Может, она убежала и где-нибудь прячется от твоего отца? Она хоть на острове? – вопросы так и сыпались из меня. Меня подмывало схватить Карин и силой добиться от нее правды.

Она отбросила с лица сбившиеся пряди.

– Мы не знаем, где она, Марк. Правда, не знаем, – стояла она на своем. – Потому-то Кэролин и привезла тебя сюда. Помочь найти ее. Мы все боимся за Бенну. Поверь.

– Ты врешь! – сердито закричал я. – Я же читал записки тети. Твой отец вовсе не озабочен судьбой Бенны.

– А я озабочена, – не сдавалась Карин. – Я всегда ее любила. Она очень хорошо ко мне относилась. Мне дела нет до споров папы и тети Кэролин с Бенной. Я за нее очень переживаю, правда.

Я снова поднял фонарь. Я хотел увидеть выражение ее лица. Мне надо был понять, правду ли она говорит.

В луче фонаря сверкнули ее голубые глаза. А на щеках были следы слез. И я решил, что она не кривит душой.

– Хорошо, если ты правда боишься за тетю, помоги мне сбежать отсюда, – сказал я, опуская фонарь.

– Хорошо, помогу, – быстро согласилась она, не успев даже обдумать сказанное.

Я отбросил занавеску и выбрался наружу. Карин за мной, прикрыв за собой дверь.

– Выключи фонарь, – прошептала она. – Не хватало еще, чтобы папа и Кэролин заметили.

Я щелкнул переключателем и быстро пошел по мокрой траве к своей хижине. Карин едва поспевала за мной.

– Я хочу переодеться, – шепотом сказал я. – А потом попробовать разыскать тетю Бенну. – Дрожь пробежала по всему моему телу. – Только как это сделать? Куда мне идти?

– Воспользуйся Колдовством джунглей, – прошептала Карин. – Я скажу тебе, где Бенна. Я покажу тебе, куда идти.

– Но я же не могу! – чуть не завопил я. – До сегодняшнего дня я и в мыслях не держал, что владею какой-то магией. Я толком даже не могу сказать, что верю во все это.

– Воспользуйся магическими силами джунглей, – прошептала Карин, пристально глядя мне в глаза.

– Но я даже не знаю как! – отнекивался я.

– Эта сила будет руководить тобою, – настойчиво объяснила она. – Я уверена в этом. Она покажет тебе дорогу.

Сам я в этом уверен не был. Но промолчал. Голова у меня лихорадочно работала. Прочитанные в записной книжке слова словно звучали вслух. Быть бы мне сейчас за четыре тысячи мили отсюда, тогда я был бы в безопасности.

Но как мне сбежать от Кэролин и доктора Холингза?

Как? Как?

Мы крались вдоль ряда хижин. Воздух был все такой же раскаленный и влажный. Небо стало совсем черным. Ни звезд, ни луны так и не было на небе.

Вот только оденусь и сбегу подальше, говорил я себе.

Одеться и убежать.

– Быстрее, Марк, – шептала сзади Карин. – Быстрее. И как можно тише. У папы очень чуткий сон.

Вот и моя хижина в конце ряда. Но не успели мы добежать до нее, как я услышал торопливые шаги по траве. Очень торопливые.

Карин затаила дыхание и схватила меня за руку.

– Боже мой, это он.

14

Я чуть не подскочил. Что делать? Бежать? Спрятаться?

Будь это знакомая мне игра «Король джунглей», я бы знал правильный ход. Я знаю, как смыться от Злого ученого. Хватай лиану и улетай – только тебя и видели. А на лету подхвати несколько дополнительных жизней.

Но то ведь игра.

Я прижался спиной к хижине, ожидая, когда меня схватят. Поспешные шаги приблизились. Я затаил дыхание, но сердце колотилось с оглушительной силой.

И что же вижу – на нас скачет маленькая зверушка.

Не доктор Холингз, а насмерть перепуганный кролик с длинными ушками и большими лапами. Это они издают такой громкий звук, когда он прыгает.

Я проводил глазами ускакавшего зверька. Он скрылся между двумя низенькими хижинами.

– Это кролик?

Карин поднесла палец ко рту, напомнив, что надо быть тише воды, ниже травы.

– Это новый вид гигантского кролика, открытый твоей тетей.

– Очень поучительно, – пробурчал я. – Вот только не уверен, что мне сейчас нужен урок природоведения.

Карин подтолкнула меня в мою хижину.

– Поторопись, Марк. Если папа проснется… – она не закончила.

«Если он проснется, быть моей головушке высушенной», – закончил я за нее.

Ноги у меня вдруг стали ватными и отказывались идти. И все же я заставил себя переступить порог хижины.

Руки так дрожали, что я с трудом оделся. Кое-как натянул джинсы, в которых прилетел сюда. И рубашку с длинными рукавами.

– Давай, ну давай же, Марк, – шепотом подгоняла меня Карин из дверного проема. – Пошевеливайся!

Лучше б она молчала. Каждый раз от ее слов я подпрыгивал чуть не до потолка.

– Живей, Марк!

Открыв рюкзак, я достал свой фонарь и направился к двери.

– Ну давай же, Марк! Идем! – свистящим шепотом подгоняла меня Карин.

Остановившись на полпути, я прихватил сушеную голову и сунул ее в карман рубашки. Затем открыл дверь и шагнул во мрак.

Куда мне теперь идти? Что делать? Как мне найти свою тетю?

Миллион вопросов крутилось у меня в башке. Горло так пересохло, что болело. Ах, сейчас бы баночку холодной колы из лаборатории! Но какое там! Разве можно так рисковать и, чего доброго, разбудить отца Карин.

Мы двинулись по высокой, мокрой от росы граве.

– Не вздумай включать фонарь, пока не скроемся за деревьями, – предупредила Карин.

– Но куда мне идти? Как я найду тетю Бенну? – прошептал я, с трудом проглотив комок.

– Есть только одна тропа, – объяснила Карин, указывая рукой на купу деревьев на краю поляны. – Часть пути пойдешь по ней.

– А дальше? – спросил я дрогнувшим голосом.

Она пристально посмотрела на меня:

– А дальше Колдовство джунглей доведет тебя куда следует.

Жди. Доведет.

А еще через неделю, стоит мне хлопнуть в ладоши – и я на Луне.

Мне вдруг захотелось повернуть обратно и вернуться в свою маленькую хижину. Лечь как ни в чем не бывало и выбросить из головы всякое воспоминание о том, что я читал записную книжку тети Бенны.

Но тут мы с Карин подошли к пирамиде из сушеных голов. Темные глаза пристально всматривались в меня. Такие печальные-печальные глаза.

Менее всего хотелось мне, чтобы моя башка венчала эту кучу.

Нет уж. Спасибо.

И я потрусил к деревьям.

Карин поспешила за мной.

– Ну, удачи, Марк! – сказала наконец она.

– С-спасибо, – еле выдавил я. Потом остановился и повернулся к ней. – Что ты утром скажешь отцу?

Карин пожала плечами. Ветер играл ее длинными волосами, скрывая лицо.

– Ничего я ему не скажу. Скажу, что спала как убитая. И ничего не слышала.

– Ну и ладно, – согласился я. Затем, покрепче зажав в руке фонарь, повернулся и побежал под кроны деревьев.

Тропинка была мягкая, песчаная. Даже через подошву сандалий чувствовалось, что песок сырой. Лианы и широкие листья выступали прямо на тропу и хлестали меня по джинсам. По обеим сторонам тропы росли какие-то растения вроде травы, но через несколько шагов разглядеть толком ничего нельзя было. Может, я уже сбился с нее?

Я включил фонарь и посветил под ноги. Луч скользнул по каким-то растениям, вроде папоротника, усикам ползучих лиан. Черные стволы деревьев тянулись ко мне своими ветвями с гладкой корой.

Никакой тропинки.

Я тупо посмотрел на световой круг и подумал: вот я один-одинешенек в этих ужасных джунглях.

Что мне теперь делать?

15

– Ау!

Я прихлопнул москита на шее, но слишком поздно. Я почувствовал, как его жало вошло в меня. Потирая шею, я сделал несколько шагов по травянистым зарослям, светя себе под ноги.

– Аа-уу! Аа-уу!

Этот пронзительный крик, причем, как казалось, совсем в двух шагах, заставил меня остановиться. С дрожью я вспоминал слова: «Ночью джунгли принадлежат их обитателям».

– Аа-уу! Аа-уу!

Это еще что такое? Явно не гигантский кролик. Такой дикий вопль принадлежал кому-то покрупнее. Я повел фонарем по кругу, разглядывая траву, лианы. В бледном свете фонаря гладкие стволы деревьев казались пурпурными.

Никакого зверя не было.

Меня трясло. Несмотря на то что и ночью жарища стояла несусветная, меня знобило.

От порыва ветра листья на деревьях захлопали, ветки согнулись и зашептали.

Да, джунгли живые, понял я.

Вокруг неумолчно трещали всякие насекомые. Толстые большие листья шелестели и поскрипывали. Было слышно, как бежит по земле какой-то четвероногий житель джунглей.

– Аа-уу! Аа-уу!

Что это такое?

Не отдавая себе отчета, я прижался к невысокому дереву. Я стоял не дыша, прислушиваясь.

Зверь приблизился? С низких ветвей свисали гроздья листвы, образуя что-то вроде естественной пещеры. Здесь я в безопасности, убеждал я себя, и могу присмотреться. И вдруг под этим шатром из веток и листвы я и в самом деле почувствовал себя безопаснее. Выключив фонарь, я присел на землю, прижавшись спиной к стволу, и смотрел, как сквозь густую листву проникала узкая полоска лунного света, отчего листья казались серебряными. Дышать я старался спокойно и размеренно.

Немного успокоившись, я сразу почувствовал, как устал. Дремота навалилась на меня, словно теплое толстое одеяло. Я громко зевнул. Веки налились свинцом. Я из последних сил боролся со сном, но это было выше моих сил. Прижавшись затылком к стволу, я погрузился в крепкий сон под аккомпанемент ночной песни джунглей. Мне снились сушеные головы. Дюжины сушеных голов с фиолетовой или зеленоватой мягкой кожей, с черными светящимися угольками глаз и черными иссохшими губами, искривленными в злобном крике.

В моем сне головы парили в воздухе и плясали, перелетали с места на место, словно теннисные мячи. Они налетали на меня, стукались мне о грудь, отскакивали от моей головы. Но я не чувствовал ударов. Они летали и подпрыгивали. А затем иссохшие губы приоткрылись, и они начинали петь хором.

– Живей, Марк, живей!

Вот какая это была песенка. Пели они хриплыми скрипучими голосами. Так шелестит осенью листва деревьев, когда ветер пробежит в кронах.

– Живей, Марк, живее! – Вот такая ужасная песенка, от которой кровь стынет в жилах. – Живее, Марк, живее!

От движущихся губ выражения у них непрестанно менялись – одно почище другого. Угольки глаз горели. А головы – дюжины голов – съежившихся, иссохших – летали и подскакивали в такт пению.

Я проснулся, и в ушах у меня все стоял их шепот. Я невольно замигал: сквозь листву сочилось неяркое утро. Спина чертовски болела. Вся одежда – хоть выжимай.

Я не сразу сообразил, где я и что здесь делаю. Ужасный сон так и стоял перед глазами. Рука моя невольно скользнула в карман рубашки и нащупала сушеную голову.

Все лицо зудело. Я поднял руку чтобы почесать щеку и что-то смахнул с нее. Лист?

Какой там. Я скосил глаза на ладонь. Огромный красный муравей. Размером с саранчу.

– Ай! – вскрикнул я, отбросив его.

Все тело кололо. Спина чесалась. Что-то еще бегало туда-сюда по ногам.

Я резко открыл глаза. Подъем. Пора вставать.

Господи, как же зудит все тело. Будто меня всего колют и кусают.

Я посмотрел вниз. На джинсы, рубашку. И ахнул.