Текст книги "Как мне досталась сушеная голова"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Роберт Лоуренс Стайн
Как мне досталась сушеная голова

1

Вы когда-нибудь играли в «Короля джунглей»? Это компьютерная игра. Очень клевая. Главное – не утонуть в зыбучих песках и не попасть в смертельные объятия Живых Лиан. Надо как на тарзанке перелетать с лианы на лиану и не давать им обвиться вокруг тела. При этом успевать подхватывать сушеные головы, спрятанные под деревьями и кустами. Набрал десяток голов – и у тебя одна дополнительная жизнь. А в этой игре нужна уйма дополнительных жизней. Эта игра не для новичков.

Эрик и Джоэл – мои друзья – играют в «Короля джунглей» со мной. Нам всем по двенадцать лет. Моей сестренке Джессике – восемь. Она вечно болтается рядом, но мы не позволяем ей играть, потому что она сразу же тонет в зыбучих песках. Ей нравится это «чвак, чвак, чвак», которое раздается всякий раз, как тебя засасывает с головой. Джессика ни черта не сечет.

– Марк, может, сыграем во что-нибудь другое? – спрашивает меня Джоэл.

Я-то знаю, что ему не нравится. Он попал на рога носорогу. Куда как противно!

Мы все трое – Джоэл, Эрик и я – застряли в моей комнате у компьютера, как только кончились уроки в школе. Джессика сидела у окна и читала. Из окна лился поток солнечного света, отчего ее рыжие волосы будто искрились.

– Ка-ли-а! – завопил я, подхватив уже восьмую сушеную голову.

Ка-ли-а! – это мой клич джунглей. Откуда он, толком не знаю. Как-то возник у меня в башке. Наверное, я выдумал его.

Я чуть не влип носом в экран монитора. Пришлось резко нагнуться, чтобы уклониться от дротиков, полетевших в меня из зарослей папоротника.

– Ка-ли-а! – Я вновь издал воинственный клич, схватив очередную сушеную голову.

– Ну давай, Марк! – канючил Эрик. – У тебя что, нет какой-нибудь другой игры?

– Правда, Марк, – поддержал его Джоэл, – разве у тебя нет каких-нибудь спортивных игр? Скажем, «Безумного баскетбольного матча»? Это же классная игра!

– А «Футбол мутантов»? – пристает Эрик.

– Мне нравится эта игра, – отмахиваюсь от них я, не отрывая глаз от экрана.

Почему я так люблю «Короля джунглей»? Наверное, потому, что люблю перелетать с лианы на лиану высоко в небе. Вообще-то я, как это говорится, жиртрест. Я маленький и толстый. Прямо под стать этим красным носорогам. Потому-то мне, видать, и нравится больше всего на свете чувствовать себя ловким и легко взлетать над землей, словно типа.

Но это еще и особая игра. В ней есть что-то жутковатое.

Кроме того, Джоэл и Эрик не любят ее, потому что я всегда выигрываю. Сегодня во время первой игры крокодил наполовину проглотил Джоэла. Оттого он и в дурном настроении.

– А знаете, какую игру купил мне папа? – спрашивает Джоэл. – «Боевой пасьянс».

Я ближе склонился к экрану. Надо было проскочить самые глубокие зыбучие пески. Одно неверное движение, и меня поглотят бездонные песчаные хляби.

– А что это за игра? – спрашивает Эрик Джоэла.

– Это карточная игра, – объясняет Джоэл. – Ты же знаешь, что такое пасьянс. Только здесь карты бьются друг с другом.

– Во здорово! – восхитился Эрик.

– Послушайте, ребята, – обрываю я их. – У меня тут сейчас крутняк. Помолчите минутку, ладно? Мне надо сосредоточиться. Я над самой страшной зыбучей ямой.

– Но нам надоело играть в это, – тянет свое Эрик.

Я схватил лиану. Оттолкнулся что было сил и перехватил другую. И тут кто-то ударил меня по плечу.

– Ооуу!

Я боковым зрением увидел что-то рыжее и понял, что это Джессика. Она снова хлопает меня и хихикает. Я вижу на экране, как лечу вниз. Меня поглощает бездонный зыбун.

Чвак, чвак, чвак. Меня не стало.

Я круто повернулся:

– Джессика!..

– Моя очередь! – ухмыляется она.

– Придется все начинать сначала! – заявляю я.

– Нет уж, дудки! – протестует Эрик. – Кто куда, а я домой.

– Я тоже, – подхватывает Джоэл, надвигая на лоб свою бейсболку.

– Ну еще одну игру, – упрашиваю я.

– Да хватит, Марк, – говорит Джоэл, показывая на окно, откуда льются потоки солнечного света. – Идем на улицу.

– Конечно, – поддерживает его Эрик. – Смотри, какой денек. Пойдем покидаем кольца или чего-нибудь придумаем. А то покатаемся на скейтбордах.

– Ну еще одну игру, – тяну я. – Еще разок и пойдем.

Я смотрел, как они направились к двери. Я правда не хотел выходить из джунглей; я и сам толком не знаю, что я нашел в этой игре. Но я играю в эту игру уже и не помню сколько. Джунгли действительно моя страсть. Я смотрю все фильмы о джунглях по телику. Когда я был маленьким, то вечно представлял себя Тарзаном, королем джунглей. Джессика тоже всегда хотела играть со мной. Она у меня была Читой, моей говорящей обезьянкой. У нее это здорово выходило. Но когда ей стукнуло шесть или семь, она наотрез отказалась быть мартышкой. Вместо этого она стала подлинной чумой.

– Я поиграю с тобой в «Короля джунглей», – предложила она, когда мои дружки ушли.

– Петушки, – закачал я головой. – Тебя хлебом не корми, дай утонуть в зыбучих песках.

– Да нет, – отвечает она. – Я буду играть как следует. – На сей раз постараюсь выиграть. Не веришь?

Куда деваться? Я уж было согласился принять ее, как раздался звонок в дверь.

– Мама дома? – спросил я, прислушиваясь, не раздадутся ли ее шаги.

– Она, кажется, на заднем дворе, – ответила Джессика.

Я побежал вниз открывать. Может, Эрик с Джоэлом передумали, надеялся я. Может, чего доброго, решили сыграть еще одну партию и «Короля джунглей».

Я открыл входную дверь.

И нос к носу столкнулся с самым невероятным приключением в моей жизни.

2

Передо мной стояла голова.

Человеческая голова. Вся в морщинах и складках кожи. Размером с теннисный мячик. Бледные иссохшие губы растянуты в оскале. Шея стянута туго-претуго черным шнуром. Немигающие черные глаза пристально смотрели на меня.

Сушеная голова. Всамделишная сушеная голова.

Я был в таком потрясении, настолько ошеломлен при виде головы у собственной двери, что не сразу заметил женщину, которая держала ее. Это была высокая женщина возраста моей мамы, ну, может, немножко постарше. У нее были короткие черные волосы с проседью. На ней был длинный плащ, застегнутый на все пуговицы, хотя день стоял теплый и солнечный.

Она улыбнулась мне. Глаз ее я не видел. Их скрывали черные очки в черной оправе. Голову она держала за волосы – прядь черных толстых волос. В другой руке у нее была небольшая холщовая сумка.

– Это ты Марк? – спросила она. Голос у нее был приятный и ласковый, как у дикторов на рекламе ТВ.

– Ага… Да, – ответил я, не отрывая глаз от сушеной головы. На картинках, которые мне приходилось видеть, они не выглядели столь отвратительными. Такими морщинистыми и иссохшими.

– Надеюсь, я тебя этим не напугала, – улыбаясь произнесла женщина. – Мне так не терпелось дать тебе ее поскорее, что я не выдержала и достала ее из сумки.

– Как?.. Дать ее мне? – переспросил я, все не отрывая от нее глаз.

А голова тоже не отрывала от меня своих блестящих черных глаз. Они больше походили на стекляшки игрушечного медвежонка, чем на человеческие.

– Ее прислала тетя Бен на, – сказала женщина. – В подарок.

И она протянула мне голову. Но я ее не взял. Целый день я собирал сушеные головы в игре, но не могу сказать, что мне хотелось прикоснуться к этой.

– Марк, кто там? – У меня за спиной появилась мама. – О, здравствуйте.

– Здравствуйте, – любезно поздоровалась женщина. – Бенна писала вам, что я должна приехать? Я Кэролин Холингз. Мы с ней вместе работаем. На острове.

– Бог ты мой, – воскликнула мама, – должно быть, письмо Бенны затерялось. Входите же. Входите. – Она потянула меня, чтобы Кэролин могла войти в дом.

– Посмотри, что она привезла мне, мама, – показал я на сморщенную маленькую голову, которую Кэролин держала за волосы.

Мама вскрикнула, подняв руку, словно защищаясь.

– Надеюсь, она не настоящая, а?

– Конечно, настоящая, – закричал я. – Не пришлет же мне тетя Бенна фальшак какой-то.

Кэролин вошла в гостиную и поставила на пол свою сумку. Я глубоко вздохнул, чтобы собраться с силами, и протянул руку к сушеной голове.

Но не успел я взять ее, как в комнату влетела Джессика и выхватила ее из рук Кэролин.

– Эй! – только и успел крикнуть я, бросившись к сестре, но она уже была такова. С хихиканьем она упорхнула, тряхнув своими рыжими волосами и держа голову обеими руками.

И вдруг остановилась как вкопанная. Улыбка сбежала с ее губ. И она в ужасе уставилась на то, что держала в руках.

– Она укусила меня! – взвизгнула Джессика. – Она укусила меня!

3

У меня перехватило дыхание. Мама вцепилась мне в плечо. И тут Джессика захихикала. Опять ее дурацкие шуточки.

Она перекидывала голову с ладони на ладонь и откровенно издевалась надо мной.

– Филя-простофиля, – заливалась она. – Наш Марк во все готов верить.

– А ну-ка отдавай мою голову! – сердито закричал я и, бросившись вдогонку, схватил голову.

Она хотела перехватить ее, но я держал крепко.

– Эй, ты же поцарапала ее, – вскрикнул я.

Так оно и было. Я вплотную приблизил голову к глазам и внимательно пригляделся. На правой мочке уха Джессика оставила длинную белую полосу.

– Джессика, – взмолилась мама, скрестив руки и понизив голос. Она так всегда делала перед тем, как взорваться. – Остынь. У нас же гостья.

Джессика в свою очередь скрестила руки и надула губы.

Мама повернулась к Кэролин:

– Ну как поживает моя сестрица Бенна? Кэролин сняла свои солнцезащитные очки и сунула их в карман плаща. У нее были серебристо-серые глаза. Без темных очков она выглядела старше. В уголках глаз я разглядел множество тоненьких морщинок.

– С Бенной все отлично. Работает до одури. Прямо себя не жалеет. Иногда по нескольку дней пропадает в джунглях.

Кэролин вздохнула и начала расстегивать плащ.

– Вы же знаете, Бенна всю жизнь вкладывает в работу. Все свое время до последней минуты она посвящает изучению джунглей Баладо-ры. Она хотела тоже приехать, но не может покинуть остров. Вот и послала меня вместо себя.

– Я очень рада познакомиться с вами, Кэролин, – радушно проговорила мама. – Жаль, что мы не знали, что вы приедете. Но для нас любой друг Бенны – наш друг.

Она взяла у гостьи плащ. На Кэролин были брюки цвета хаки и такого же цвета рубашка с короткими рукавами, – настоящий костюм исследователя джунглей.

– Присаживайтесь, – предложила мама. – Что вам предложить?

– Я бы не отказалась от чашечки кофе, – откликнулась Кэролин и двинулась было вслед за мамой на кухню, но вдруг остановилась и, улыбнувшись, обратилась ко мне: – Тебе понравился подарок?

Я бросил взгляд на сморщенную иссохшую голову.

– Она красивая, – заявил я.

Перед тем как лечь спать, я положил голову на туалетный столик. Я отбросил черные пряди жестких волос и увидел, что лоб у нее был зеленоватый и морщинистый, как сушеный чернослив. Остекленевшие глаза неподвижно смотрели прямо перед собой.

Кэролин рассказала мне, что этой голове уже больше ста лет. Я наклонился над столиком и стал внимательно разглядывать ее. Невозможно представить себе, что когда-то она принадлежала живому человеку.

Дааа! И как этот парень лишился ее, размышлял я. А кто решился высушить ее и хранить после того, как высушил? Мне бы очень хотелось, чтобы тетя Бенна оказалась здесь сейчас. Уж она-то мне все б объяснила.

Кэролин разместили в гостевой комнате внизу. Мы допоздна сидели и разговаривали о тете Бенне. Кэролин рассказывала о работе, которую ведет в джунглях тетя Бенна, и о тех невероятных вещах, которые на этой Баладо-ре находят.

Моя тетя Бенна – известный ученый. Она на Баладоре уже лет десять – изучает животный мир острова. И растительный тоже.

Я готов был всю ночь слушать рассказы Кэролин. У меня было такое чувство, что моя компьютерная игра «Король джунглей» вдруг ожила.

Джессика все рвалась поиграть с моей сушеной головой, но я не разрешал. Хватит, что она поцарапала ей ухо.

– Это не игрушка, – объяснил я сестренке. – Это человеческая голова.

Хочешь, я тебе дам за нее два стеклянных шарика, торговалась Джессика.

Она что, дура? Держи карман шире – я еще не чокнулся, чтобы менять сокровище на какие-то там два паршивых стеклянных шарика. Мне иногда казалось, что у Джессики не все дома.

В десять мама отправила меня спать.

– Нам с Кэролин надо кое о чем поговорить с глазу на глаз, – заявила она.

Я пожелал им доброй ночи и потопал наверх.

Положив сморщенную голову на столик, я переоделся на ночь в пижаму. Когда выключил свет, черные глаза, как мне показалось, на секунду вспыхнули.

Я юркнул под одеяло. Из окна моей спальни в комнату шел поток серебристого лунного света. Благодаря этому, я прекрасно видел голову на столике, резко окрашенную пятнами света и тени. Что за глумливый оскал на этой роже, подумал я, и у меня даже мурашки по коже побежали. Почему в нем ощущается угроза?

И вдруг я нашел ответ. А ты бы, Марк, весело улыбался, если б твою голову взяли да вот так высушили?

Я так и провалился а сон, не отрывая взгляда от кошмарной головы. Спал я крепко, без всяких сновидений.

Сколько я проспал, сказать не берусь, только где-то среди ночи меня разбудил ужасный, леденящий душу шепот.

– Марк… Марк…

4

– Марк… Марк… Жуткий шепот усилился.

Я резко сел на кровати, широко открыв глаза, и в непроглядной тьме увидел сидящую у моей кровати Джессику.

– Марк… Марк… – громким шепотом звала она и тянула за рукав пижамы.

Я чуть до потолка не подскочил. Сердце у меня так колотилось, будто готово было выпрыгнуть из груди.

– Это ты? Что ты тут делаешь? Что случилось?

– Мне… мне приснился дурной сон, – заикаясь проговорила она. – И я упала с кровати.

С Джессикой это как минимум раз в неделю случается – она падает с кровати. Мама говорит, что закажет толстую сетку, чтоб она не сваливалась на пол. Или купит ей огромную королевскую двуспальную кровать. Только мне кажется, это все как мертвому припарки. Джессика будет и на царском ложе вертеться еще пуще прежнего и непременно свалится. Чума есть чума – даже когда спит!

– Я хочу пить, – прошептала она, все еще дергая меня за рукав.

Я замычал что-то и отдернул руку.

– Спустись вниз и попей, ты что, грудной ребенок, что ли? – проворчал я.

– Я боюсь. – Она снова схватила меня за руку и потянула что есть силы. – Я без тебя боюсь.

– Джессика… – начал было я и сдался. Чего ругаться попусту? Куда денешься? Если у Джессики плохой сон, все кончается едино: я бреду с ней вниз за стаканом воды.

Я встал с постели и направился к двери. Мы оба остановились перед ночным столиком, где лежала сморщенная голова и в оба глаза зыркала на нас в этой темнотище.

– Мне кажется, из-за этой головы мне приснился страшный сон, – чуть слышно прошептала Джессика.

– Не вали с больной головы на здоровую, – зевая во весь рот, бросил я. – У тебя что ни ночь, то страшный сон. Ты что, забыла? Это от того, что у тебя на чердаке ветер.

– Заткнись! – разозлилась она и пребольно стукнула меня по плечу.

– Будешь драться, не пойду с тобой за водой, – сказал я.

А она протянула пальчик и дотронулась до морщинистой щеки головы:

– Уф! Как замшевая. Совсем на ощупь не кожа.

– И у тебя такой станет, если вот так высушить, – ответил я, отводя со лба головы пучок жестких волос.

– Почему тетя Бенна прислала тебе сморщенную голову, а не мне? – не унималась Джессика.

Я только плечами пожал. – Спроси чего полегче. – Мы на цыпочках прокрались по коридору и повернули к лестнице. – Может, потому что тетя Бенна не помнит тебя? Последний раз, когда она у нас была, ты была вот такая крохотуля. А мне было четыре года.

– Тетя Бенна помнит меня, – не согласилась Джессика.

Вечно бы ей спорить.

– Ну, она, наверное, считает, что девочки не любят сушеные головы.

Мы шли на кухню. Ступеньки поскрипывали под нашими босыми ногами.

– Девочки еще как любят сушеные головы, – возразила Джессика. – Я так люблю. Они такие клевые.

Налил я ей стакан воды и протягиваю. Она отпила, и у нее в горле забулькало.

– Но ты будешь давать мне голову поиграть, договорились? – Ей хоть кол на голове теши – знай свое талдычит. – Поделишься?

– Договорились – жди!

Как это, скажите пожалуйста, можно поделиться сушеной головой? Мы потихоньку поднялись к себе наверх. Я подвел ее к ее комнате и впихнул туда, а сам пошел к себе и залез под одеяло. Зевая, я натянул одеяло до подбородка. Я закрыл глаза, но тут же открыл. Что это за желтоватый свет?

Сначала я подумал, что кто-то включил свет в коридоре. Но, взглянув в ту сторону, откуда он, казалось, льется, я понял, что никакой это не свет. Голова! Да, да. Сушеная голова. Она светилась!

Будто яркие язычки пламени плясали вокруг нее. Таким желтоватым мерцанием. И в этом мерцании угольками горели черные глазищи.

А потом губы – эти тоненькие иссохшие губы с их гнусным оскалом – да, да, эти губы дрогнули. И рот ощерился в жуткой улыбке.

5

– Неееет! – издал я душераздирающий вопль.

В ореоле пугающего желтоватого свечения ярко пылающая голова ухмылялась, и глаза ее горели мрачным светом.

Пальцы мои невольно вцепились в край одеяла. Я попытался спрыгнуть с кровати, но ноги запутались в одеяле и я грохнулся вместе с ним на пол. Бух!

– Неееет! – вопил я. Меня бил такой коло-туп, что я с невероятным трудом встал на ноги.

Я посмотрел в сторону столика и увидел, что оскалившаяся пуще прежнего голова парит над ним. Она плыла в воздухе. Вернее, точно пылающая комета летела ко мне.

Не может быть!

Я прикрыл лицо руками. Когда я снова осмелился посмотреть, сушеная голова как ни в чем не бывало светилась на столике.

Неужели мне померещилось, что она только что парила в воздухе?

Хотя мне уже было не до ответа. Я опрометью вылетел из комнаты.

– Голова! Голова! – орал я. – Она светится. Голова светится!

Джессика сразу выскочила, как только я пробежал мимо ее двери.

Марк, что там стряслось? – заверещала она. Но мне было не до нее. Я несся по коридору в комнату мамы и папы.

– Голова! – орал я. – Голова! – Я был в таком страхе, что сам не понимал, что делаю.

Дверь в родительскую спальню была закрыта, но я распахнул ее, не постучав. Мама лежала на спине на своей половине постели. Папы не было. Он на неделю уехал по делам. Но мама была на месте и спала. Когда я ворвался, она проснулась с недоуменным возгласом:

– Марк?

Я подбежал к ней.

– Мам, сушеная голова – она вдруг стала светиться! – пронзительно завопил я. – Она светится и… и скалится на меня!

Мама встала с постели и прижала меня к себе. Она была такая теплая и мягкая. Меня всего трясло. Я вдруг почувствовал себя маленьким и беззащитным.

– Марк, у тебя кошмар, – спокойно сказала мама. Она погладила меня по затылку, как когда-то в детстве.

– Но, мам…

– Успокойся. Ничего такого не было. Это тебе приснился кошмарный сон. Вздохни глубоко. Посмотри, как тебя колотит.

Я отшатнулся от нее. Я-то знал, что это никакой не кошмар. Я и не спал вовсе.

– Идем. Сама увидишь, – не сдавался я. – Быстрей!

Я повел ее по коридору. В комнате Кэролин зажегся свет, и она распахнула дверь.

– Что случилось? – сонным голосом спросила она. На ней был длиннополый черный халат.

– Марк говорит, что его сушеная голова светится, – объяснила мама. – Думаю, ему приснилось.

– Ничего не приснилось! – со злостью закричал я. – Пошли, я покажу! – И начал снова тянуть маму, но вдруг остановился. Меня поразило лицо Кэролин. Еще секунду назад оно было совсем сонным, а сейчас глаза у нее широко открылись и она пристально смотрела на меня. Таким внимательным, изучающим взглядом.

Я повернулся назад и наткнулся на Джессику.

Ты зачем разбудил меня? – спросила Джессика.

Не обращая внимания, я потащил всех в свою комнату.

– Голова светилась! – кричал я. – И улыбалась! Посмотрите и сами убедитесь!

Я ворвался в комнату и бросился к туалетному столику. Голова исчезла.

6

Я остолбенел и с открытым ртом смотрел на столик.

За моей спиной кто-то щелкнул выключателем. Я невольно моргнул от яркого света и вновь уставился на столик в надежде, что голова появится. Где же она?

Я посмотрел на пол. Может, она упала со столика и куда-нибудь закатилась? Или улетела из комнаты?

– Марк, что за дурацкие шуточки? – каким-то усталым голосом спросила мама.

– Какие тут шуточки… – начал было я. – Это все правда, мам. Голова…

И тут я заметил странную усмешку на губах Джессики. И еще я заметил, что сестренка держит обе руки за спиной.

– Джессика, что ты там прячешь? – грозно спросил я ее.

А у нее уже рот до ушей. Чего она не умеет, так это притворяться.

– Ничего, – ответила она.

– А ну-ка, покажи руки, – сердито потребовал я.

– Еще чего! – пробурчала она, но тут не выдержала и со смехом показала руки. И конечно, сморщенная голова была зажата в ее правой руке.

– Джессика!.. – сердито вскрикнул я и выхватил голову. – Это не игрушка, – обрушился я на нее. – Руки прочь от нее! Слышишь?

– Ничего она не светилась, – ехидно бросила она. – И ни капельки не скалилась! Это ты все выдумал, Марк.

– Неправда! – крикнул я. Я внимательно осмотрел голову. Ее иссохшие губы так же, как всегда, ощерились беззубым ртом. Кожа была зеленоватой и замшевой на ощупь и вовсе не светилась.

– Марк, тебе все приснилось, – убеждала мама, прикрыв ладонью зевок. – Положи голову на место и дай людям возможность поспать.

– Ладно, ладно, – пробурчал я и метнул сердитый взгляд на Джессику. Потом положил голову обратно на туалетный столик.

Мама с Джессикой вышли из комнаты.

– Марк вечно что-нибудь выдумает, – услышал я голос Джессики. Она сказала это достаточно громко, чтобы я слышал. – Я просила его поделиться со мной сушеной головой, а он наотрез отказался.

– Утро вечера мудренее, – зевая, пробормотала мама. – Поговорим об этом, когда встанем.

Я хотел было выключить свет, но увидел Кэролин. Она все еще стояла в коридоре, все так же не сводя с меня внимательного взгляда. И выражение у нее на лице было какое-то страшное.

Она прищурила свои серебристые глаз и спросила:

– Ты правда видел, как она светилась?

Я бросил взгляд на голову. Она лежала темная и неподвижная.

– Ну да. Конечно, видел.

Кэролин кивнула. Казалось, она о чем-то сосредоточенно думает.

– Спокойной ночи, – проговорила она и, спокойно повернувшись, удалилась в комнату для гостей.

На следующее утро мама и Кэролин ошарашили меня новостью. Это был сюрприз так сюрприз.