Текст книги "Первое свидание"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Роберт Лоуренс Стайн
Первое свидание

Глава 1

– Нам не видно, что происходит снаружи, и нас никто не видит, – сказала она, прижимаясь к его плечу. – Словно мы живем в собственном уединенном мире.

Он улыбнулся, прижал ее к себе и принялся целовать. Девушка опустила веки, а парень широко открытыми глазами уставился на ветровое стекло, которое совсем запотело, будто его накрыли белым одеялом.

«Как жарко в этой машине, – думал он, целуя ее. – Просто нечем дышать. Надо глотнуть свежего воздуха. Иначе я умру».

Она отстранила голову и, мечтательно улыбнувшись, прошептала:

– Джо.

Он продолжал смотреть на ветровое стекло, представляя себе опустившуюся за ним ночь, высокую влажную траву, темные деревья. «Дышать нечем. Не хватает воздуха».

Девушка прижалась лбом к его груди и вздохнула. Он почувствовал, как от ее волос повеяло запахом апельсинов. На его губах остался вкус ее помады – сладкой и кислой одновременно.

«Как же ее все-таки зовут? – пытался он вспомнить, крепко прижимая девушку к себе. – Кенди? Ну конечно же Кенди. А вот фамилию не помню… Господи, почему здесь такая духота? Такое ощущение… будто меня тут заперли. Заманили в ловушку. Машина словно сжимает меня со всех сторон».

– Никогда раньше не парковалась здесь с мальчиком, – произнесла она, прижимаясь лицом к его кожаной куртке.

«Она задушит меня, – решил он. Я сейчас задохнусь. Ну почему все-таки такая духота?»

Он снял руку с ее плеча и, потянувшись к дверце, начал опускать стекло, но девушка остановила его руку.

– Нет. Не надо. Нас могут увидеть.

– Но мы тут совсем одни, – возразил парень. – Нам повезло – сегодня здесь нет других машин. – Он глубоко вдохнул прохладный воздух и поднял стекло. Снаружи светила луна – бледно-серый осколок, висевший совсем низко.

– Ты мне нравишься, Джо, – пролепетала Кенди, вернув его руку на свое плечо.

– Ты мне тоже, – машинально произнес он, тут же спохватившись, что его голос прозвучал не совсем искренно. Потом поцеловал ее в ухо.

«Я покрываюсь потом. Но… сейчас октябрь, а я потею. Скоро совсем задохнусь. Она меня задушит».

– Мне нравятся черноволосые кудрявые мальчики, – проговорила она, нежно проведя рукой по его шевелюре.

«Терпеть этого не могу, – подумал он. – Мама раньше делала точно так же». И вновь потянувшись к дверце машины, предложил:

– Давай прогуляемся.

– Не знаю. А это безопасно? – Ее черные глаза блестели от волнения.

Он пожал плечами.

– Я ведь тоже здесь не каждый день бываю.

Рейнерс-Пойнт был излюбленным местом свиданий у ребят из школы Сентрал-Хай. Узкая дорожка приводила к поросшей травой поляне на краю крутого скалистого утеса. За поляной начинался густой лес.

Кругом царила тишина, только ветер гулял среди деревьев.

– Пошли, – позвал он, сжимая ее руку. – Я не дам тебя в обиду.

Кенди захихикала.

Он толкнул дверцу машины, и обоих окутал бьющий в глаза желтый свет.

– Подожди, Джо. – Она наклонилась и подняла с пола машины какой-то предмет. – Ты уронил бумажник.

– А, спасибо. – Он протянул за ним руку. И тут заметил, что бумажник открылся. Затем увидел, как округлились ее глаза. Кенди рассматривала его водительские права.

– Джо? – Она вопросительно уставилась на него.

«Началось», – подумал он, и его сердце сильно забилось.

– Джо Ходж, – произнесла Кенди, снова глядя на водительские права. – Ты же сказал, что тебя зовут Джо Ходж, а в водительских правах написано Лонни Мейес.

– Это не мои права, – буркнул он. «Почему мне не хватает воздуха? Почему я задыхаюсь? Дверца открыта, а я все равно задыхаюсь. Не души меня, Кенди. Предупреждаю тебя. Не делай этого!»

Она отбросила назад свои длинные каштановые волосы, но они тут же вернулись на прежнее место. А на лице девушки появилась тревога.

– Но тут твоя фотография, – заявила Кенди, показывая ему водительские права, словно он раньше их не видел.

Парень вздохнул. «Какой позор, – подумал он. – Почему ей хочется меня задушить? Почему она меня обвиняет?»

– Я потерял мои права, – пояснил он, забирая бумажник. – Вот почему пользуюсь этими. – Он засунул бумажник в карман куртки.

«Какой позор, – подумал он. – Позор, позор, позор». Открыв дверцу до упора, он вылез из машины. Встал, разогнул спину, засунув руки в карманы куртки, и потянулся. Затем глубоко вздохнул, наклонился к машине и успокаивающе улыбнулся девушке.

– Ну давай же, Кенди! Прогуляемся. Совсем немного. Здесь так хорошо. И сегодня тут нет никого. Ни души во всей округе. – «Ни души, – повторил он про себя. В голове теснились разные мысли, мускулы напрягались. – Ни одного человека на расстоянии многих миль». И вдруг он насторожился. «Удобный момент».

Девушка вышла из машины, захлопнула дверцу. Свет в автомобиле погас, оставив их в полной темноте.

Широкими осторожными шагами парень пересек поляну. Роса с высокой травы капала на ботинки. Остановившись на краю утеса, он посмотрел вниз.

Кенди подошла, встала рядом и взяла его руку. Ее ладонь казалась горячей и влажной. Опустив глаза, она тоже глянула вниз и шепотом взмолилась:

– Лучше вернемся назад! Я боюсь высоты.

– Конечно, – отозвался он и, крепко держа руку Кенди, повел через поляну к деревьям. «Какой стыд. Какой стыд».

– Сколько тебе лет? – вдруг спросил он, при этом мысленно напомнив самому себе: «Мне двадцать».

– Семнадцать, – откликнулась она. – Но как же ты умудрился потерять права? Попал в аварию или что-то еще произошло?

«Вот ты-то уж точно попадешь в аварию, – ответил он про себя. – В роковую аварию. Лучше бы не пыталась меня задушить. Жаль, что волосы у тебя такого же темного цвета, как… у нее». Но вслух произнес:

– Нет, просто потерял. – Потом, уводя девушку под деревья, положил руку ей на плечо, притянул к себе и шепнул на ухо:

– Ты мне нравишься, Кенди. – И снова почувствовал, как ее волосы пахнут апельсинами. Неужели она действительно ему нравится? Не наврал ли он ей? Он точно этого не знал. Знал лишь одно – позор, что ей придется умереть. Настоящий позор.

Через несколько минут парень не спеша вернулся к машине. Один. Сердце его бешено колотилось, но вообще-то он чувствовал себя отлично.

«Все просто замечательно. Как просто было ее убить».

Застегнув кожаную куртку, он сел за руль. Машина завелась сразу. Включил обогреватель и посидел, ожидая, когда очистится запотевшее ветровое стекло. Потом неожиданно громко рассмеялся. Легкомысленно. Так смеются, когда на душе легко.

Запотевшее стекло стало проясняться.

– Джо Ходж, – громко произнес он. – Я сказал ей, что меня зовут Джо Ходж.

А к чему называть настоящее имя? В конце концов, это было первое свидание.

Первое свидание. Он не собирался убивать ее сегодня. Она ему нравилась. По-настоящему нравилась. По крайней мере не очень напоминала других. Если бы не ее волосы. Длинные, каштановые волосы. Да, к этому свиданию он оказался не совсем готов. Но почему она хотела задушить его? Почему так отбрасывала свои волосы назад? Зачем ей понадобилось заглядывать в водительские права? Зачем задавала так много вопросов? И почему не давала ему дышать? Нет, он не был готов. Он к этому не готовился. Хотя всегда любил сначала подготовиться.

«Ладно, теперь она все равно мертва. К тому времени, когда ее найдут, меня здесь уже не будет, – решил парень. – Я не оставил никаких следов. Здесь никого не было. Будем надеяться, что со мной ничего не случится. Теперь по крайней мере я снова могу дышать».

Ветровое стекло стало чистым. Он включил фары и дал задний ход, выезжая на дорогу.

«Пора в другой город. Все равно надо ехать дальше».

Ему это не совсем нравилось, но разве у него был выбор? Какой уж тут выбор, если девушки так ведут себя? Задают вопросы, не позволяют дышать.

Он поставил рычаг переключения скоростей в положение «паркинг» и полез в бардачок. Руки не дрожали. Это хороший знак. Он снова мог дышать, и руки не дрожали.

Потом включил свет, вытащил дорожную карту, твердой рукой осторожно развернул ее. Быстро пробежал по ней глазами и остановился на названии ближайшего города – Шейдисайд.

Несколько раз тихо и четко произнес про себя: «Шейдисайд. Похоже, то, что мне нужно». Наконец вернул потрепанную измятую карту на место, выключил свет над головой, затем, тихо напевая про себя, перевел рычаг на положение «драйв» и дал газ. Машина рванула с места и растворилась в прохладной, тихой ночи.

Глава 2

Саксофон издал противный блеющий звук, и Челси Ричардс с отвращением оттолкнула от себя инструмент.

– Надоела мне такая жизнь, – равнодушно проговорила она.

– Не начинай, – тихо предупредила ее мать с другого конца маленькой гостиной. Она опустила газету ровно настолько, чтобы можно было бросить в сторону Челси предостерегающий взгляд, который говорил: «У меня нет настроения выслушивать твой обычный перечень жалоб».

Челси пробежала пальцами по клавишам саксофона, перегнулась через складное кресло, в котором сидела, и чуть не стукнулась головой о стоявший перед ней пюпитр.

– Иногда мне кажется, что я не член этой семьи, – пожаловалась она, не обращая внимания на слова и взгляд матери. – Такое ощущение, будто меня удочерили.

– Не удочерили, а вывели, – насмешливо уточнила миссис Ричардс, вновь спрятавшись за газету. – Надеюсь, ты закончила упражняться на этой штуке?

– Ты не выносишь, когда я играю на саксофоне, – обвинила ее Челси.

– Играешь на саксофоне? По-моему, ты только что издевалась над ним! – заметила миссис Ричардс и рассмеялась.

Челси привыкла к сдержанному юмору матери. Иногда он исправлял ее плохое настроение, но не сейчас.

– Видно, старость берет свое, ведь так? – сердито произнесла она и с горечью подумала: «Я не обладаю ни маминой приятной внешностью, ни даже ее чувством юмора». Затем вытащила мундштук, выдула из него слюну и спросила:

– Если меня не удочерили, то как же получилось, что ты такая высокая и худая, а я такая коротышка и толстая?

– Челси, прекрати! – раздраженно воскликнула мать. Опустив газету на колени, она покачала головой. – Почему тебя все время так и тянет повторять одно и то же?

– Зато получается разговор, – отрезала Челси, все больше распаляясь. – Обычно мы ворчим друг на дружку, потом ты бежишь на работу.

– Дорогая, да у тебя сегодня миллион жалоб, – констатировала мать. – Извини, но отцу и мне приходится много работать. Ты же не приносишь домой кучу денег, играя на своем саксофоне.

– Да, но я тружусь в кафе папы и зарабатываю на себя, – возразила Челси. – Перестань придираться ко мне из-за саксофона. Это единственное, что доставляет мне радость. – И про себя еще раз повторила: «Единственное. Единственное во всей моей несчастной жизни».

– Откуда у тебя в последнее время такая жалость к себе? – поинтересовалась миссис Ричардс. Она положила газету на кофейный столик и подошла к дочери.

Та пожала плечами.

– Все дело в этом новом городе. Шейдисайде. И в этом старом, наводящем страх доме.

– Пожалуйста, прекрати жаловаться на дом. Мы отремонтируем его, – сказала миссис Ричардс, скрестив свои изящные руки на свитере с высоким воротом. – Челси, ты же знаешь, как отец мечтал о собственном кафе. Переезд сюда открывает перед ним большие возможности. Перед нами всеми.

– Ребята в школе не перестают судачить об этой улице Страха. Утверждают, что здесь творятся всякие непонятные вещи.

– Непонятные вещи происходят везде, – сухо заметила мать и посмотрела в окно. За ним плыли разрозненные облака. Полуденное солнце едва пробивалось в комнату.

Челси закончила разбирать свой инструмент. Осторожно разложила его по секциям футляра и закрыла.

– Почему у меня не прямые волосы, как у тебя? – требовательно поинтересовалась она, понимая, что пора остановиться, но была не в силах ничего с собой поделать. – Почему мои волосы так вьются и откуда у них этот ужасный мышино-коричневый цвет?

– Хочешь изменить цвет волос? – удивилась миссис Ричардс. – Это проще простого.

– А как же быть с моим лицом?! – закричала Челси, глядя на себя в зеркало на стене и в миллионный раз констатируя: «Мой нос слишком широк, а подбородок слишком мал».

– Челси, ты очень привлекательная девочка, – проговорила мать, продолжая держать руки на груди. – Тебе бы только сбросить немного веса и чуточку подкрасить губы…

Челси испустила крик, полный отвращения, и вскочила со стула. Мать, испугавшись, отступила на шаг.

– Мам, хватит! Только не говори, что я привлекательная. Ты всегда так говоришь о людях, которые вовсе не привлекательные. Почему ты не скажешь, что я добрая девушка и покончим на этом? Так обычно говорят об уродах. Все они добрые.

– А по-моему, ты выглядишь великолепно. Хотя твой характер не сводит меня с ума, – произнесла миссис Ричардс, подражая эстрадному комику.

– Мама! – завизжала Челси, чувствуя, что выходит из себя. – Ты когда-нибудь будешь серьезной?

Миссис Ричардс подошла и неловко ее обняла. Этот жест застал дочь врасплох. Ее мать не привыкла открыто выражать свои чувства. Челси не могла припомнить, когда она последний раз ее обнимала.

– Прости, мам, – выпалила Челси, не совсем понимая, почему извиняется.

– Ш-ш-ш. – Миссис Ричардс приложила палец к ее губам и отступила на шаг. – Всему виной перемена места, дорогая, – пояснила она, глядя в глаза дочери и пытаясь ее успокоить. – В новом городе приходится все начинать сначала. То же самое и в новой школе. Вот почему ты такая… раздражительная.

Челси кивнула, раздумывая над словами матери.

– И ты недовольна, потому что папа все время проводит в кафе, а я вожусь в больнице с пациентами вместо того, чтобы сидеть дома с тобой. Но тут ничего не поделаешь, Челси. У нас другого такого случая не будет. Особенно у отца. Если кафе заработает, он будет рад. И мы сможем расплатиться с долгами. – Миссис Ричардс засунула руки в карманы джинсов и, пройдясь взад и вперед по маленькой комнате, добавила: – Держись. Я больше ничего не прошу. Нельзя жаловаться на свое положение, на то, что приходится переезжать. Но не сомневайся в себе.

Челси снова посмотрелась в зеркало и с раздражением подумала: «Конечно, ей легко говорить. Она высокая и красивая. А я похожа на корову».

– Хорошо, мам, – притворясь веселой, произнесла она вслух. – Ты права. Извини.

Лицо матери не могло скрыть тревогу.

– У тебя ведь уже есть одна хорошая подруга, не так ли?

Челси кивнула:

– Нина Дарвин.

– Почему бы тебе не позвонить ей? – предложила миссис Ричардс. – Она кажется очень доброй. Все ее знают. Нина обязательно познакомит тебя с другими ребятами. – Она взглянула на часы. – О, какой ужас! Я опаздываю. Надо бежать. – Мать быстро чмокнула Челси, едва коснувшись ее лба, и, забрав ключи и бумажник, выбежала из дома.

Челси вздохнула и решила: «А ведь мама права. Надо перестать себя жалеть».

Она отнесла саксофон в свою комнату и убрала его в шкаф. Затем сняла спортивный свитер, в котором вдруг стало жарко и неуютно, и начала искать что-нибудь помоднее. Вытаскивая из ящика желто-зеленую тенниску, сообразила: «Мне просто необходимо выбраться из дома. Может быть, Нине удастся меня развеселить».

Нина Дарвин жила в десяти минутах ходьбы от их дома. Челси познакомилась с ней во время репетиции походного оркестра Шейдисайда. Все произошло совершенно случайно.

Более забавной встречи не придумать. Нина играла на флейте, Челси – на саксофоне, обе увлеклись неожиданно и наскочили друг на друга. Инструмент Челси получил едва заметную вмятину, а колено Нины – царапину. Если не считать этого, обе остались целы и невредимы, а главное – подружились. Хотя на всех последних репетициях Нина стала маршировать в стороне от новой подруги.

Это была невысокая светловолосая девочка с веселым нравом и тонкими чертами лица. В противоположность Челси она вела себя раскованно, не падала духом, и казалось, что у нее миллион друзей.

– На вид ей лет двенадцать, – иногда думала Челси. – Когда мы вместе, наверное, люди считают меня ее матерью!

– Держись, – громко произнесла она, выполнив совет матери. – Нина хорошая подруга. Единственная девочка, с которой мне пока довелось завести дружбу в Шейдисайде. – И подумав, сама себя предупредила: – Так что не вздумай придираться к ней.

По дороге к дому Нины Челси почувствовала, что у нее поднимается настроение. Стоял ясный осенний день., воздух казался сухим и прозрачным. Листья на деревьях только начинали желтеть. Некоторые дома на улице Страха были старыми и ветхими, но вопреки сплетням ребят вовсе не казались ей зловещими и не вселяли ужас.

На улице, где жила Нина, мимо Челси проехала машина с открытыми окнами и орущим внутри радио. Она узнала среди ее пассажиров некоторых ребят из школы. Они смеялись, пели и, похоже, ее не заметили.

Красный, длинный дом Нины, построенный в стиле ранчо, стоял на вершине лужайки с крутым подъемом. Хотя уже пришла осень, было видно, что траву на ней только что подстригли.

Не успела Челси подойти к парадной двери, как она открылась. Появилась Нина, а за ней ее дружок Дуг Фредерикс, долговязый, красивый мальчик с длинными светлыми волосами. Его улыбка излучала дружелюбие и обаяние.

Нина от удивления открыла рот.

– Челси! Откуда ты?

– Из дома, – ответила та, жестом показывая направление, откуда пришла.

– Привет, – произнес Дуг и отодвинул Нину в сторону, чтобы закрыть застекленную двойную дверь.

– Я не знала… – начала Нина.

– Мне следовало позвонить, – перебила ее Челси.

– Мы как раз едем к кузену Дуга, – объяснила Нина. – Поедешь с нами?

– Поехали! – присоединился к ней Дуг, направляясь к блестящей красной «Тойоте» и жестом приглашая Челси следовать за ним. – Мы собираемся поболтать и хорошенько поесть.

– Я не смогу, – сказала Челси. – Спасибо. Зайду в другой раз.

Хорошо. – Нина пожала плечами. – Приходи в любое время.

«Иди с ними, – подсказал Челси внутренний голос, которому она тут же мысленно возразила: – Там будет много народа». А вслух проговорила:

– Нет, поезжайте без меня.

Дуг уже успел забраться в машину и посигналить. Нина побежала к нему по дорожке. А спустя еще несколько секунд Челси проводила взглядом отъезжающий автомобиль.

Возвращаясь домой, она снова стала себя жалеть.

«Стоило Дугу посигналить, как Нина побежала к нему, – с горечью рассуждала она. – Впрочем, я, наверное, тоже побежала бы, если бы у меня был дружок. Хорошо иметь дружка! А как мне хочется пойти на свидание! Мне уже пятнадцать, а у меня еще не было ни одного свидания».

И тут Челси услышала, как позади нее притормозила машина. Вздрогнув, она остановилась. Какой-то мальчишка крикнул из автомобиля:

– Эй, как насчет того, чтобы договориться о свидании?

Глава 3

Челси резко обернулась и увидела в «Хонде» четверым улыбающихся парней. У сидевшего рядом с водителем были похожие на веревки коричневые волосы, стянутый сзади в конский хвост. В его ухе торчала блестящая серьга. Он высунул руку в открытое окошко, словно собираясь дотянуться до девушки.

– Как насчет свидания?

Машина медленно двигалась, чуть не наезжая ей на пятки.

– Так как? – повторил парень. – Как насчет свидания?

– У нас много свободного места, – раздался другой голос.

Сидящие в машине громко засмеялись.

Челси ускорила шаг. Машина не отставала.

Она снова услышала смех. Один из парней начал громко имитировать звуки поцелуев, и остальные опять захохотали.

– Ну давай же! Мы ребята что надо, – сказал тот, с конским хвостом, широко улыбаясь ей и не убирая руку из окна.

– Мы замечательные ребята. На самом деле! – выкрикнул парень с заднего сиденья.

– Могу поспорить, ты тоже девчонка что надо, – поддержал его кто-то третий.

И снова раздался смех.

Челси сердито обернулась.

– Оставьте меня в покое, – потребовала она, глядя на ребят.

– А ты не очень-то дружелюбна! – заметил один из них. – Почему ты не хочешь с нами дружить?

В машине опять загоготали.

– Я вас предупреждаю… – начала Челси.

– Смотрите, она заводится, – заметил сидевший за рулем.

– Это не по-дружески, – отозвался другой.

Челси почувствовала, как у нее бешено заколотилось сердце. Злость начала брать верх над страхом. Они просто дразнят ее или хотят причинить ей зло? Да уедут ли, в конце концов?

Она вгляделась в ухмыляющиеся лица. Никто из и их ей не был знаком, и едут они не в Шейдисайд, это точно.

– Ну давай же, будем дружить, – взмолился тот, чьи волосы напоминали веревки, по-прежнему протягивая ей руку. А водитель даже остановил машину рядом с Челси, чтобы он мог ее схватить.

– Нет! – уворачиваясь от него, закричала она. – Оставьте меня в покое! Я не шучу!

Один из парней бросил в Челси горящую сигарету. Она упала ей на кроссовку. Отшвырнув сигарету ногой, девушка бросилась бежать.

Вслед ей летел громкий, жестокий смех.

«Животные. Настоящие животные», – твердила она, устремляясь в сторону кустарников и низкой изгороди. Однако, задыхаясь и громко глотая ртом воздух, прислушивалась, не гонятся ли за ней.

Но маленькая машина, несколько раз просигналив, умчалась.

Челси остановилась, чтобы перевести дух. Ноги ее дрожали, сердце готово было выскочить из груди. Увидев, как «Хонда», скрипнув тормозами, свернула за угол, она почувствовала облегчение, но и одновременно назвала себя невезучей.

«Вот если бы со мной случилось что-нибудь хорошее! – размечталась Челси. – Встретить бы парня, которому я понравлюсь…»

Новичка шейдисайдской школы посадили рядом с ней – в последнем ряду по соседству с корзиной для использованных бумаг. Там оказалось единственное свободное место в классе.

Челси немного разглядела его, пока он шел вдоль длинного ряда парт. Парень шагал быстро, держа ранец перед собой и стараясь ни на кого не смотреть. На нем была кожаная куртка. «Похоже, ему еще не выделили шкафчик», – решила Челси.

Он был среднего роста и веса, с черными глазами и темными вьющимися волосами. Усаживаясь, застенчиво улыбнулся соседке, и она заметила, что у него сильные мускулистые руки, которые показались ей слишком развитыми по сравнению с другими частями тела.

Заметив на себе пристальный взгляд Челси, новичок смущенно повернул голову.

– Уилл Блейкли.

Именно так его представил классу мистер Картер.

«А он ничего, – подытожила Челси, продолжая украдкой его рассматривать. Его черные глаза уставились в пол, щеки порозовели. – И наверное, застенчивый», – заключила она. Ей хотелось сказать ему «привет», «добро пожаловать» или еще что-то в этом роде, но она не решилась. «Я тоже застенчивая, – подумала Челси. – Боже, как же противно быть застенчивой!»

Мистер Картер оглашал утренние объявления, как обычно, читая очень быстро. Отложив на минуту лист бумаги с объявлениями, он оглядел класс в поисках свободного места.

– Итак, все на местах и учтены, – произнес он и сделал пометки в журнале посещаемости, при этом его очки сползли на самый кончик длинного носа. – Говорят, сегодня учебное занятие пожарной команды. Надеюсь, ребята, вы получите полное удовольствие.

У мистера Картера был весьма скромное чувство юмора. Однако на его уроках все постоянно смеялись и болтали, так что было трудно разобрать, что он говорил.

Раздался звонок, возвестивший, что первый урок закончился. Челси мельком взглянула на Уилла, но тот отвел глаза. Нервно пригладив волосы, он принялся вытаскивать ранец из-под стула.

Челси встала, хотела перебросить ремень своего ранца через плечо и от неожиданности вскрикнула: тетради, книги и ее завтрак полетели на пол. Коричневый бумажный пакет раскрылся, сандвич и яблоко покатились по полу. Она забыла застегнуть на ранце молнию.

Громко вздохнув, Челси нагнулась и начала подбирать свои вещи. К ее удивлению, Уилл поставил свой ранец на пол и опустился рядом, чтобы ей помочь.

– Как глупо, а? – выдавила она.

Уилл улыбнулся. Его щеки порозовели еще больше. Он засунул сандвич обратно в пакет и протянул его ей.

На секунду их глаза встретились. Уилл тут же отвел взгляд.

«Он даже более робок, чем я, – заключила Челси. Потом поймала себя на том, что невольно рассматривает его мощные бицепсы, и быстро опустила глаза. – Скажи что-нибудь. Ну скажи же хоть что-нибудь!» – ругала она себя.

– Спасибо за помощь, – нашлась наконец. «Великолепно! Какие замечательные слова!»

Уилл пожал плечами и робко улыбнулся. Затем подобрал ранец и, не оглядываясь, поспешил к выходу.

«Как плохо быть застенчивой, – продолжила Челси корить себя. – Но что я могу поделать? Другая девушка придумала бы что-нибудь умное, сострила бы. Нина наверняка рассмешила бы его до слез. Не успел бы Уилл подобрать ее вещи, как она добилась бы того, что он назначил бы ей встречу. Ну почему я не такая, как Нина? Ничего, завтра обязательно с ним заговорю, пообещала она себе, торопливо выходя в переполненный шумный коридор. – У меня впереди целый день. Придумаю, что ему сказать».

От принятого решения Челси стало легче. Она даже улыбалась, пока шла на урок английского языка и занимала свое место в последнем ряду.

В тот вечер, работая в кафе отца «Все звезды» – тесном, слишком ярко освещенном помещении на одной из узких захудалых улиц Олд-Виллиджа, – Челси оказалась в зале одна. На самом деле здесь больше рабочих рук и не требовалось. Но на этот раз Эрни, выполняющий обязанности повара, сообщил по телефону, что заболел, поэтому ее отец, который обычно стоял за стойкой, с угрюмым лицом торчал на кухне у гриля.

Посетителей было очень мало. Два пожилых человека пили кофе в конце стойки. В предпоследней с конца кабинке юноша с девушкой ели не очень симпатичные на вид сандвичи и пили кока-колу.

Челси обнаружила, что наяву мечтает об Уилле. Она уже решила, что ему скажет. Сначала спросит, работает ли он, затем поинтересуется, когда он переехал в Шейдисайд и где живет.

Вошел еще один пожилой мужчинами присоединился к тем двоим, пришедшим ранее. Он попросил Челси принести ему чашку кофе. Она взяла чашку, поднесла ее к кофеварке, налила кофе и направилась к посетителю, продолжая мысленно воображать предстоящий разговор с Уиллом и разыгрывая обе роли.

О боже!

Тяжелая фарфоровая чашка выскользнула у нее из руки, стукнулась о стойку, полетела на пол и раскололась, повсюду разбрызгав кофе.

Челси заметила, что отец сердито смотрит на нее из кухни.

– Я уберу! – крикнула она ему.

Челси принесла пожилому человеку другую чашку кофе. Затем взяла веник, совок и наклонилась над разбитой чашкой, чтобы подобрать крупные осколки.

А поднимаясь, столкнулась с только что вошедшим посетителем.

– Ах, извините! – вскрикнула она, вздрогнув.

Молодой человек улыбнулся.

– Мне это доставило удовольствие, – пошутил он.

На вид ему было лет семнадцать-восемнадцать. Черные насмешливые глаза, красивое с высокими скулами лицо, густые темные волосы…

«Похоже, крутой», – подумала Челси, разглядывая его черную кожаную куртку с серебряными молниями на карманах. На коленях черных джинсов-труб сияли дыры. Куртка была наполовину расстегнута. Из-под нее выглядывала темно-красная тенниска с фирменной маркой «Металлика».

– Извините. Я мешаю вам пройти, – произнесла Челси, посторонившись, и пронаблюдала, как крутой парень развязной походкой, словно бы говоря «Только попробуйте встать мне поперек дороги!», прошел к дальнему углу стойки. Когда он перестал улыбаться, его лицо стало суровым и решительным.

Челси отправила разбитую чашку в мусорную корзину и поспешила принести новому посетителю меню. Он протестующе поднял руку.

– Я знаю, что мне надо. Только гамбургер и кока-колу.

– Как вам подать гамбургер? – спросила Челси, вытирая руки о длинный белый фартук, который папа велел ей надеть.

– Вареным, – последовал ответ.

Челси почувствовала, что вспыхнула. И вдруг растерялась. «Похоже, я выгляжу полной дурой в этом идиотском фартуке и со стянутыми назад волосами. Особенно когда вот так стою здесь и спрашиваю, как подать гамбургер».

– Шутка, – успокоил ее крутой с застывшим выражением лица.

Челси выдавила неловкий смешок.

– Понимаю, – ответила она. И повернувшись, выкрикнула через окошко заказ отцу.

Тот кивнул, и Челси услышала, как гамбургер плюхнулся на гриль и зашипел.

– Итак, чем ты зарабатываешь на жизнь? – поинтересовался крутой, и его глаза засверкали.

Челси уставилась на него, не находя, что сказать.

– Еще одна шутка, – пояснил он. – Похоже, у тебя сегодня нет настроения, а?

– Здесь не очень часто шутят, – проговорила Челси, взяла тряпку и вытерла стойку со знаком фирмы «Формика».

– Как тебя зовут? – Он в упор смотрел ей в глаза, словно вызывая на разговор.

– Челси. Челси Ричардс. – Она сообразила, что это первый посетитель, спросивший ее имя.

– А я – Тим Спаркс, – представился крутой. – Но все зовут меня Спарксом. – Неожиданно он пожал ей руку. У него были большие ладони и крепкое рукопожатие. Кажется, он даже не подозревал, какой силой обладает.

– Привет, Спаркс! – выдавила Челси улыбку. Она снова наполнила чашки трех посетителей в конце стойки. Затем проверила заказ Спаркса. Еще не готов. Налила из автомата стакан кока-колы и поставила его перед ним.

– Я только что переехал сюда, – сообщил он, вращая стакан в руках и снова глядя на нее, – в Олд-Виллидж.

– А я переселилась в Шейдисайд месяц назад, – отозвалась Челси.

Два подростка в кабине подали знак, чтобы им принесли счет.

– Интересно, этот город такой же никудышный, каким кажется на вид? – спросил Спаркс, скривив губы в презрительной усмешке.

– Да. Похоже на то, – ответила Челси. Разговаривая с ним, она почувствовала, что ей становится не по себе.

Несмотря на шутки Спаркса, от него исходило нечто суровое, веяло холодом и… опасностью.

– Эй, а не пойти ли нам в кино? – вдруг предложил он.